Текст книги "Пять свадеб и Я (СИ)"
Автор книги: Анастасия Каа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
– Мне надо на работу.
– На работу?
– В сейф убрать украшения, не хочу рисковать.
– Понятно.
Я все никак не могла согреться, за те несколько минут, что шагала по обледенелой площади, мои ноги сами превратились в лед. Павлин закутал меня в плед и заставил допить коньяк, потом налил еще и опять заставил выпить. Тепло наполнило меня и перешло в жар. Машина остановилась у офиса, охранник хоть и удивился моему приезду, но пропустил. Сейф надежно укрыл мои фамильные ценности, решила остаться в офисе до утра, ехать домой не хотелось, а порыдать могла и здесь, чем, собственно говоря, и занялась. Рыдала долго, с чувством, с толком, с расстановкой, с завываниями.
– Легче?
Я икнула и удивленно уставилась на шефа.
– А что вы тут делаете?
– Сплю до вылета, я же сегодня улетаю в Италию, забыла, Генриховна? Кофе будешь, рыдалица?
– Буду.
Кофе вернул меня в привычное невозмутимое состояние. Шеф решил довезти до дома, а потом поехать в аэропорт, от такого предложения не отказалась.
Она вышла в обнимку с синеволосым идиотом, своим шефом, и это называется "завезу украшения", а я, как наивный чукча, ждал ее возвращения почти час.
"А что ты хотел? Сразу же было ясно, какая она. Кто выгодней, с тем и находится".
Злость бурлила со страшной силой, даже сам испугался своей ярости. После нескольких бокалов виски появилась мысль, что любой заказчик для нее выгоднее ее же шефа, а значит, она вообще дура раз… Раз что? Не кинулась? Не поняла свою выгоду? Моя проблема, что решил подождать.
Она дура, а я идиот.
Этот вывод как-то усмирил ярость, а вопрос, с чего вообще разозлился, решил оставить без ответа.
Лоттка привычно выпрыгнула из машины, провожатых она не любила, и позволяла довести себя до квартиры только в исключительных случаях. При всей своей общительности и доступности по сути она была очень замкнутым человеком, странно даже, что иногда в круг приближенных попадал и я.
Всегда на новом месте было проще сменить команду, чем переучивать старую. Первое время мы конфликтовали, открыто. Она не подлизывалась, не пыталась казаться хорошей или невероятно нужной, просто была и говорила, что считала правильным, ее пессимизм иногда отрезвлял, заставляя думать о деталях. Первое время даже пытался ее заменить, только варианты быстро сбегали, когда понимали объем работы, что ухнет к ним на плечи. Объем, с большей частью которого она разбиралась играючи, между делом. Потом это все перешло в игру, с легкой руки Федьки. Ей единственной было позволено подтрунивать и шпилить, хотя не все ее выходки были безобидными, кофе с красителем – самая легкая из них, потом неделю ходил с синим языком и губами. За Федькину зазнобу еще будет расплата.
Линдт не пускала никого в свою личную жизнь, не думаю, что там было много хорошо, не уверен, что даже близкие подруги знают, что там было. Иногда болезненная бледность выдавала, что опять кто-то ударил, и сегодня остались следы от столкновения с прошлым, а я все никак не мог вычислить кто. Не Маркофф, он для нее просто заказчик. Не Греков, тут скорей фейерверк был бы, который она старательно пыталась не замечать, решив однажды, что ее это никаким боком не касается, и вообще она одиночка по жизни.
С учредителями ни хрена не получалось договориться, и проще было уже все бросить. Уйти есть куда. Только всех не заберешь.
Свет так и не зажегся. Может, не стала включать. Но лучше проверить…
– Линдт, давай будем считать, что за Федьку я только что расплатился.
Едва заметная улыбка. Видок еще тот, заплывшие глаза, в народе "очками" именуемые, перевязка "шапочка", но жива. Если бы не капюшон шубы, то последствия удара могли быть хуже. Сотрясения не было, к счастью, и шов не видно будет.
– Вот говоришь тебе, давай провожу, но ты ж независимая, самодостаточная.
Медсестра усмехнулась, выписывая документы. Еще ж пришлось уговаривать, чтоб пару дней в больнице побыла. И вот теперь забирал.
– Ты ж в Италии должен быть?
– Какая Италия, когда тут по голове моих сотрудников бьют, а, Линдт?
– Весенняя, с синим ярким небом, зеленью и свежим морским воздухом.
– Только вместо этого неба заказчики. А ты, Линдт, лежишь, не работаешь, поняла? Не работаешь. Лечишься, сил набираешься. Не работаешь.
Мало в это верилось, на работе запретил сотрудникам ее трогать, хотя и тут сомневаюсь, что исполнят, ведь "один звоночек – это ж не беспокойство, а так, уточнение".
Что ж, пока верный Санчо болеет, придется самому бороться с мельницами. Номер набрал быстро, легкий, запоминался сразу.
– Добрый день, Денис, – как всегда, вежлива и прохладна, как небо осенью над Финским заливом.
– Добрый, Ася, придется нам продолжать совместную работу. Шарлотта пока не сможет нам помогать.
– Что-то случилось? – беспокойство сделало голос не таким прохладным.
– Случилось, не думаю, что Лотта одобрит мою болтливость, но из всех ее подруг, вы мне кажетесь самой разумной. Кто-то в ночи дал ей по голове, серьезных повреждений нет, но некоторое время ей лучше провести в горизонтальном положении. От больницы она отказалась. И я сильно сомневаюсь, что она будет лежать.
– Навещу сегодня и постараюсь не сдать источник информации. Спасибо, Денис. Так что нам еще осталось согласовать?
– Файл отправил, можем обсудить. Но лучше лично.
– Тогда лучше у вас. Буду минут через пятнадцать.
– Пропуск закажу.
А вечером пришлось удивляться присутствию Аси в квартире Линдт, притащил продукты, а то ж у Лотты хватит ума за ними пойти.
Терпеть не могу, когда со мной нянчатся как с малым дитем, "очки" сошли, с больничного выписали, дайте работать нормально.
Нет, уже вторую неделю уточняют, не рассыплюсь ли я случайно от напряга. Ну, Ден, Федьку я тебе прощу, но вот за эту "заботу" как минимум на кнопку сядешь. Но сейчас больше коллег меня интересовала пропавшая Наташа. То, что она постоянно в разъездах, было нормой, но вот молчание в ватсапе, почте, отсутствие звонков и фотографий с видами очень беспокоило.
Пришлось разыскивать, а кто ж лучше знает местоположение Натки.
– Егоров, Натка с тобой?
– Нет.
– А где?
– Почему я должен знать, где она?
– Так вы ж встречаетесь?
– Бросила меня Ната. Сказала, что поиграли, и хватит.
– Это как?
– Так. Отстань.
– Не отстану.
Но он сбросил звонок.
Ната старательно от меня скрывалась, ссылаясь на срочные и неотложные дела, это мне совсем не понравилось. Что-то важное я пропустила, но что?
Лана, Ася, Мари тоже ничего не могли рассказать, Наташа и от них скрывалась. Но ничего, я бываю чертовски упряма, когда мне это нужно. Все же поймала Нату, но меня поймал Павлин, а его общества и заданий старательно избегала уже месяц. Прошлую заявку смогла впарить Соне, она с энтузиазмом за нее взялась, и я надеялась, что Греков перекинется на нее, молодую, озорную и готовую на все. Но, видимо, не судьба. В прошлый раз у меня было оправдание, в этот раз была совершенно не подготовлена к встрече с ним. Он скомандовал "Ко мне", и я, поджав хвост, побежала за ним в кабинет. Мне нестерпимо захотелось кофе, но "радушный" хозяин и не собирался мне хоть что-то предложить.
– Как вижу, вы абсолютно здоровы.
– Синяки прошли, шрам не кровоточит. Благо, Ден вовремя меня нашел, а то бы еще ко всем радостям циститик прихватила. Сейчас я бодра, весела и здорова.
Павлин как-то нехорошо улыбнулся, скорей, даже оскалился. Но его лицо тут же изменилось, тихий стук в дверь возвестил о приходе Аси, а вместе с ней появился спасительный кофе.
– Спасибо.
Слишком громко поблагодарила подругу, Аська ободряюще мне подмигнула и исчезла из кабинета.
– Так зачем вы меня позвали, – поинтересовалась я под стук ложки о фарфор, о манерах решила забыть основательно, дополнив картину глотком с прихлебыванием. Грекова аж перекосило, нужный эффект достигнут. – Я думала, что теперь Соня будет вас сопровождать, а я могу вернуться к своим региональным заказчикам.
– Индюк тоже думал.
Он смотрел в окно и все не приступал к причине, а я уже допила кофе, можно было добить Павлина, выпив и его кофе, но на это у меня духу не хватило.
– Вам придется организовывать свидания моей младшей сестры, у нее первая любовь, и я хочу, чтоб это было красиво.
– Хоть и не одобряете ее выбор.
Греков повел плечом, словно отмахнулся, но так и смотрел в окно.
– Вы так уверены, что ей это нужно?
– И вы считаете, что воспоминания о парковой лавке лучше?
– А вы думаете спланированное братом свидание – это хорошо? Не знаю, я бы согласилась лучше на лавку в парке, чем на яхту на Мальдивах.
– Почему же?
– Потому что это он сделал и придумал сам, а не по подсказке богатого фрателлы. Я слишком давно организовываю всевозможные праздники, но большинство из них – только красивая обертка, и в них нет самого главного, чувств. А когда они есть, и прогулка под звездами будет самой лучшей, и простые шашлыки с друзьями в лесу. Хотя это не мое дело. Когда начинать?
– Я вам напишу. Вы свободны.
– До свидания.
Когда я вышла из кабинета Павлина, Наты и след простыл, что ж придется начать отлов подруги.
Я давно так не смеялась, мое ржание сопровождалось похрюкиванием, и периодическими постукиваниями по столу ладонью. Если бы меня в этом ресторане не знали, то давно бы выгнали за непристойное поведение.
– Что ты ржешь, наобщалась со своими кобылами, теперь ржет. Сама же сказала "что любимого и единственного увели".
У меня начался очередной приступ истерии, Наташа надулась, я начала немного приходить в себя.
– Когда подслушиваешь, надо делать это до конца. И из-за этого ты Егорова бросила?
– Да, я не могу так с подругой поступить.
– Да. Клиника. Меня шеф до инфаркта чуть не довел розыгрышем, я решила повторить шутку с Аськой. Натка, но ты-то головой хотя бы подумала, я ж всегда говорила, что единственный мой любимый мужчина – это Федька.
– Но он мальчик.
– Он уже не мальчик, а юноша. Вот его-то и увели у меня, по этому поводу я и убивалась.
– По Федьке?
– По нему, родимому. А не по Максу твоему. Нет, ума палата, хотя бы спросила, прежде чем в солидарность играть и мужика бросать, да еще от подруг полтора месяца скрываться.
Отсмеялась, водички выпила, чтоб окончательно успокоиться.
– Дура, ты Натка. Подругу ей жалко, а себя не жалко. Вы ж когда вместе, все вокруг сияет и переливается, там нежность зашкаливала, мне даже глядя на вас почти захотелось влюбиться. А она взяла и все развалила. Дурында.
– И что теперь делать? – хлюпнув носом, спросила Ната.
Я решила выдержать паузу, потом изобразила на лице глубокую задумчивость и через несколько минут выдала план к действию.
– Значит так, надеваешь красное платье, макияж, помада тоже красная, подходишь к нему, целуешь в засос и изрекаешь "Прости, я так испугалась". А дальше импровизация.
– Ага, классный план, только маленькая проблема: где я его увижу?
– Это не проблема, я же в сводню переквалифицировалась, а еще в психолога и советчика. Одинокая и незамужняя, раздаю советы направо и налево. Ладно, через два дня благотворительный ужин, там и проведем операцию "Возвращение".
– А если он меня не примет?
– Куда он денется, такую красоту не принять. В общем, координаты я тебе скину, готовь красное платье и помаду.
* * *
Платье и помада были готовы к операции «Возвращение». Чем ближе день воссоединения, тем страшней становилось. Мое воображение рисовало картины то страстного поцелуя, то позорного изгнания. Вот и наступил долгожданный вечер. Лоттка была странной, слишком бледной и рассеянной. Мысль о том, что она любит Егорова, опять забралась в голову.
– Что с тобой?
– Плохо мне, голова кружится. Я сегодня кровь сдала и что-то мне поплохело. В прошлый раз все нормально было.
– В прошлый раз у тебя голова была целая. Тебе лучше сесть.
– Ты права, только это фуршет, стульев нет.
– К стене прислонись, тебе что-нибудь сладкое надо съесть. Подожди, я сейчас.
К моему возвращению со сладким чаем Лотта совсем расклеилась. Но верный друг уже был рядом, только не со мной.
– Что случилось?
– А Егоров, нормально все, стул бы не помещал.
– Лотта?
– Кровь сдала и силы переоценила, ее домой надо отвезти, поможешь?
Максим даже не взглянул на меня, его внимание было поглощено Лоттой.
– Нет, я в норме, чай помог. Ребята, идите, потанцуйте что ли, а то на нас уже смотрят.
– Но…
– Никаких "но". Пошли, и улыбаться не забываем.
Пришлось подчиниться, излишнее внимание нам не нужно. Мелодия была слишком романтичной, а расстояние между нами слишком большим, мне так хотелось прижаться к нему, но он не позволил. Танец продолжался, и расстояние уменьшалось, осторожно прижалась к нему и полностью растворилась в его руках. Аплодисменты вернули меня в реальность, танец окончен.
– А где Лотта? – у стены, где мы ее оставили, никого не было.
– Что?
– Лотта, ее нет. Господи, что с ней еще случилось.
– Если бы что-то случилось, уже бы подняли шум. Не переживай, сейчас найдем.
В зале ее не было. Сумочка завибрировала. Пропажа звонила.
– Лотта домой поехала.
– Вот, а ты уже напридумывала ужасов.
– Спасибо за помощь.
Он кивнул и ушел. В мечтах так просто было поцеловать его у всех на виду, в мечтах он радостно распахивал объятья и принимал меня, а в реальности он был холодным и с радостью распахнул бы окно и выкинул меня из зала.
Я еще немного походила среди гостей, улучив момент, все же позвонила Лотте, чтоб удостовериться, что она дома. Делать мне здесь уже было нечего, вызвала такси и стала ждать его у двери, состояние мое нельзя было назвать нормальным, в туфлях я вышла на снег и ждала машину.
– Садись, подвезу.
Я залезла в салон, адрес называть не пришлось, водитель его и так прекрасно знал. Тишина угнетала, сидели друг напротив друга, а казалось, мы на разных континентах. Машина резко затормозила, и меня по инерции понесло вперед, Максим успел поймать. Что там говорила Лотта? Поцелуй и импровизация. Я впилась в его губы, а дальше полнейшая импровизация…
– Лотта, спасибо, что отдала приглашение.
Эту фразу я уже начала ненавидеть, а постоянные подколы со стороны гостей не добавляли энтузиазма. Как назло, состав приглашенных был почти таким же, как и на предыдущих свадьбах, поэтому над столом еще долго витали шутки о моем корыстном плане по развалу компании Павлина путем отправки в декрет всех секретарей, помощников и администраторов. Павлину такие разговоры настроение не поднимали, и он явно решил испортить его и мне, что ему с блеском удалось. К концу свадьбы хотелось взять нож для льда и сделать в одном пернатом с десяток дырок. Но я сдержалась, о чем пожалела в дальнейшем. Павлинчик напоследок перед уходом успел сообщить, что Асю он мне не отдаст, и что я могу засунуть все свои планы в… Не буду уточнять куда.
ГЛАВА Свадьба четвертая и Я
Последний месяц почти не была дома, направили (напросилась) работать с регионами, и моталась из одного субъекта Российской Федерации в другой. Часто приходилось быть контролем, у кого не хватало денег нанять нас на мероприятия, приглашали как экспертов для наблюдения за приготовлениями. Так что я делала привычную работу, только мне не приходилось договариваться с поставщиками, обслугой и прочими людьми, а также никто не требовал от меня креативных идей и придумок. Никто, кроме Павлина, из-за него меня и выдернули из Томска.
Интересно, вот меня нет дома, а грязь в квартире, словно тут семья из ста человек проживает. Хрусталь покрылся таким слоем пыли, словно его не протирали со дня покупки, а монитор компьютера стал велюровым. Потратив день на уборку, вечером пошла в пиццерию, маленькое незаметное заведение в переулках с великолепной кухней. К моей трапезе присоединилась Ася, теперь из нашей пятерки неприкаянных остались только мы, незамужние, свободные. Остальные дамы – замужние, не смогли прийти. Кьянти смирило нас с предательством подруг, в конечном счете, это естественный ход жизни. Проболтав до полуночи, мы покинули уютный ресторанчик и разошлись по домам.
Слишком рано приехала на работу, меня там встречали радостно, за месяц по мне многие соскучились, но большинство ликовало, что теперь Дену есть на кого орать.
Стоило начальству появиться на пороге, как тут же понесся крик "Шарлотта Генриховна, ко мне". Я поплелась в кабинет с кофе на подносе, может, бодрящий напиток его умилостивит, и он не отправит меня на растерзание к Грекову.
– Как съездила?
– А мы о моих командировках будем разговаривать?
– Нет, но надо с чего-то начинать.
– Начните с главного, Денис Валерьевич.
– Сегодня вызывают к себе учредители, после Грекова со мной поедешь к ним.
– Понятно. А к Грекову во сколько?
– К шести, одна пойдешь. К учредителям к восьми, должна успеть. Я не хочу быть там один.
– Понятно. Что-то срочное еще есть или я могу заниматься своими делами?
– Можешь заняться.
Мои дела состояли в восстановлении волос, после очередной смены воды мои локоны превратились в паклю, бальзамы и кондиционеры не помогали, нужна была профессиональная помощь. Мои стилист поцокал языком и смешал какие-то снадобья, начал колдовать. Процесс восстановления занял много времени, но это того стоило. Мои волосы переливались, как в рекламе. Пришлось такую красоту уложить во французский пучок и надежно зафиксировать. Макияж был слишком ярким для деловой встречи, а платье совсем не подходило для переговоров с Заказчиком, но я готовилась к встрече с учредителями, а не с Павлином.
В восемнадцать часов сидела в приемной и ждала аудиенции Его Павлиньего Высочества. Ася угостила меня кофе и сообщила, что Греков настоятельно просил его дождаться. Дождаться его меня просил и Ден. Я разрывалась – с одной стороны хотелось поддержать Дена, с другой надо дождаться Грекова. А время все утекало. Ася уже собралась домой, на рабочем месте ее держала только я, жалко ей было бросать меня в приемной.
– Ася, ты очень занята сегодня вечером?
– Что случилось?
– Да я тут надолго, а сегодня у Дена встреча важная, ему надежный тыл нужен. Чтоб его сдерживать в нужный момент, а то он взрывной. Может, сходишь за меня, а?
– Я не готова.
– Вот не поверю, что у тебя не запрятано в шкафу вечернее платье на всякий случай.
– Хорошо, есть у меня платье. Если это для тебя так важно, схожу.
– Вот приглашение, там адрес указан. Вообще туда надо к восьми, но обычно гости задерживаются на полчаса, так что время собраться у тебя есть. Будут романсы, я даже больше из-за них хотела туда попасть.
– А в мои планы никуда попасть не входило. Хорошо, но только из-за моей любви к тебе и к романсам.
– Спасибо. Я бы тебя расцеловала, но испачкаю помадой.
Ася ушла готовиться к вечеру, а я продолжила ожидать в компании вечернего секретаря, улыбчивой девушки с пирсингом, видимо, на вечерних секретарей дресс-код не распространялся.
Выпив уже несколько чашек кофе, я отправилась в дамскую комнату, поправить макияж, позвонить шефу и вылить из себя лишнюю жидкость. Честно говоря, коварная мысль уйти терзала мой мозг, так соблазнительно было повернуть из дамской комнаты налево, пройти холл и вызвать лифт, а потом бегом из этого здания до любимой квартиры, но я взяла себя в руки и заставила ноги идти направо. Я опять сидела в кресле, листала журналы и материлась про себя. Часы показывали без пятнадцати восемь, а я все еще ожидала. Может, лечь поспать? Выходит Павлин, а я тут на диванчике храплю, обняв подушку. Мысль меня позабавила. Я стала ходить из угла в угол, сидеть надоело, да и ноги уже устали. Я немного постояла у зеркала, вот интересно, чем они его протирают, никаких отпечатков, разводов. Послав себе ободряющий воздушный поцелуй, я развернулась и наткнулась на взгляд Павлина.
– Добрый вечер, Павел Игоревич.
– Заходите.
Голос не предвещал ничего хорошего, да и вид у него был злой. Телефон пикнул принятой СМСкой, я достала телефон и на ходу стала читать послание от поставщика. Вторая створка широченной двери была закрыта, в нее я и умудрилась врезаться, так слегка, но болезненно, от неожиданности старенький телефон выпал и развалился на части. Пришлось собирать его, постоянно извиняться, когда пазл был собран, села в предложенное кресло.
– Простите, Павел Игоревич. Я вас внимательно слушаю.
Но Греков уставился в одну точку и молчал. Вид у него был усталый, я бы даже сказала, что болезненный. Телефон зазвонил, при сборке я видимо включила звук. Греков поморщился.
– Простите, но я должна ответить… Да, я вас слушаю. Нет, я работаю только через свою фирму… Я понимаю, что это хорошие деньги… Нет, я не буду работать… Я могу вам посоветовать пару специалистов… Скину завтра их координаты. Да, до свидания. Простите.
Выключила телефон, вспомнив про основной в сумочке, вырубила и его, успев увидеть сообщение от Аськи, что все нормально. И обратилась в слух. Но, кроме дыхания двух присутствующих в кабинете людей, я не услышала ничего, ну может, еще скрип кресла, когда Греков в нем откинулся. Я достала из своей небольшой сумочки довольно внушительную косметичку с лекарствами. Это был главный женский секрет – как в маленькое пространство впихнуть все самое необходимое.
– Что болит?
Греков поморщился, но не ответил.
– Павел Игоревич, что болит?
Он опять не ответил, но повернулся ко мне, подался вперед, так что я могла разглядеть его лицо в мельчайших подробностях.
– Вы куда-то собирались?
– Да, но я уже опоздала.
– А я думал, вы теперь так к заказчикам ходите, чтоб заказов было больше.
– У нас и так заказов много, без моего соблазнительного вида.
– Слышал, и часто вам предлагают индивидуальные проекты?
– Иногда.
– Почему отказываетесь?
– Если я скажу, что из этико-моральных причин, вас такой ответ удовлетворит?
– Я его приму, хоть он с вами и не вяжется.
– Почему?
– Вы авантюристка.
– Не замечала за собой такое.
Он хотел что-то еще сказать, но скривился от боли.
– Господин Греков, я сейчас вызову скорую. Что болит?
– Желудок, как всегда.
– Наверняка ничего не ели целый день, вот теперь и расплачиваетесь, а с вашим гастритом…
– А это вам откуда известно?
– Мама ваша сказала, что у вас проблемный желудок. И что в запале энтузиазма вы про еду забываете.
– А вы всегда о ней помните?
– Нет, но меня обычно начинает качать, и я тут же о ней вспоминаю. Шоколадку с собой таскаю на этот случай, но в эту сумочку она не влезла.
Греков усмехнулся, видимо, о вместительности женских сумочек он был наслышан.
Я порылась в аптечке, выудила нужное лекарство.
– Вот, выпейте.
Греков нехотя выпил. Отпросилась из кабинета, позвонила Юрасику, его ресторан был ближе всего к офису, и попросила прислать овсяную кашу на воде, чего-нибудь еще легкого и для себя торт шоколадный. Женская жалость – великая погибель женщин, вот я уже Павлина начала жалеть. Предупредила секретаря, что прибудет курьер из ресторана, чтоб она связалась с охраной и принесла все в кабинет. С чувством выполненного и перевыполненного долга я вернулась к Грекову, ведь надо наконец-то выяснить из-за чего я здесь столько времени торчу.
– Вам лучше?
– Лучше, спасибо. Ладно, надо делами заниматься. Вы давно ездили по Золотому Кольцу?
– В молодости была экскурсия.
– В молодости?
– В юности.
– Так, придется вам освежить юношеские воспоминания и прокатить по Золотому Кольцу моего партнера из Штатов.
– Но это может сделать какое-нибудь турагентство.
– Мне нужно, чтоб это сделала ваша контора. Понимаете, человек совершенно не умеет пить, я не хочу потом читать о его подвигах в газетах. Ему загорелось увидеть Золотое кольцо и попробовать русской водки, я его сопровождать не смогу. А у вас неплохо получается не попадать в объектив, когда об этом просят.
– То есть надо организовать поездку, знакомство с историей Руси и при этом контролировать его, скажем так, деликатно, и решать возникающие проблемы.
– Правильно.
– Немного не наш профиль, но это не сложно.
– Будет и ваш профиль, небольшой ужин при его отбытии.
В дверь постучали, и Жанна, так звали вечернего секретаря, внесла снедь из ресторана. Поблагодарила девочку и накрыла на стол, все для чая было в кабинете, его я сделала для себя.
– Я не собираюсь вас с ложечки кормить.
– Зачем это?
– Вам надо поесть, а то приступ повторится.
– Я не хочу.
Вот почему упрямство мужское проявляется в такие неподходящие моменты, болит же, нет, будет изображать из себя стойкого оловянного солдатика.
– Как хотите, можете загинаться и дальше.
Я достала свой кусочек торта и стала пить чай. Греков все же сел, и стал есть.
– Так, у меня вопрос по работе, девочек мне ему искать не придется?
– Нет, а что часто приходится искать?
– Клиенты разные бывают.
Я решила отгородиться от дальнейших уточнений по этой теме и позвонила Дену узнать, как дела, директор сообщил, что завтра будет серьезный разговор. Что-то не очень приятное случилось, раз разговор состоится не в конторе, а в клубе. Часы уже показывали половину двенадцатого, пора домой.
– Это все, что мы должны сделать?
– Пока да.
– Тогда я с вашего позволения поеду домой.
– Я вас отвезу.
– Такси вызову.
Но его взгляд заставил меня согласиться, так как он решил, что отвезет меня, а мое мнение его мало волновало. "И ведь никакие разрушения и преграды не остановят русского человека, желающего сделать добро".
Я уже ужасно устала от шпилек в голове и на ногах, если от туфель пока не могла избавиться, то от пучка вполне. В фильмах героиня обычно сексуально вытаскивает шпильку, и волосы шелковым потоком опускаются ей на плечи. У меня так не получилось. Во-первых, прическа держалась не на одной шпильке, во-вторых, прическа не пожелала рассыпаться шелковым потоком, пришлось несколько раз потрясти головой и даже помочь руками рассыпаться волосам по плечам. Греков с усмешкой наблюдал за моими телодвижениями, вот у его любовниц, наверняка, волосы рассыпаются по плечам сразу. Павлин осторожно пропустил прядь между пальцев и удивленно изрек:
– Нежные.
– А какие они должны быть?
– Колючими.
– Это еще почему?
– Вы же дикобраз, вся в иголках.
– Я не дикобраз, – обиженно пробормотала я, садясь в машину. Греков только усмехнулся. До моего дома добрались быстро, поблагодарила и распрощалась как можно быстрей. Дома рухнула на кровать и попыталась подвести итоги сегодняшнему вечеру, но почему-то их не было. Только романс про "Калитку", что так и не услышала сегодня, крутился в голове.
* * *
Рука осторожно легла на мой локоть. Испытал облегчение и радость от того, что буду здесь не один, Лотта все же успела. Повернулся, чтоб поблагодарить свою помощницу, и растворился в серых знакомых глазах.
– Здравствуйте, Денис Валерьевич.
– Ася, добрый вечер. Греков тоже здесь?
– О, нет, здесь я как частное лицо, иногда хочется побыть просто женщиной, а не представителем заказчика, вы же мне это позволите?
– Конечно.
– Лотта попросила вас поддержать на этом собрании, боюсь, Греков ее не скоро отпустит, у него там совещание затянулось.
– Шампанского?
– Да.
Я пошел за бокалами. Она была другой, непривычной, девушка, зачехленная в костюм, в затемненных очках, без чувств и эмоций, исчезла. Появилась женщина с прекрасными глазами-омутами. Сейчас она была живой, такой, какой должна быть. Я здесь не для общения с сероглазой сиреной, а по вопросам дела. Я должен быть серьезным и собранным, с Лоттой это было проще, она, как анестезия, на меня действует.
– Спасибо, – Ася взяла бокал из моих рук и улыбнулась.
Вот черт, мне стало все равно, что я должен быть собранным и серьезным. Мне хотелось видеть ее улыбку. В моем арсенале была куча смешных историй из жизни, море анекдотов, и я мог поразить ее экспромтом. Между представлениями присутствующим рассказывал забавные истории, и когда учредители позвали меня к себе, я даже удивился их появлению.
Разговор был трудным, новости безрадостными, но почему-то я больше беспокоился о том, что сероглазая сирена осталась одна в зале, и она может исчезнуть, или еще хуже – познакомиться с кем-то более интересным, чем я.
Линдт позвонила узнать, нужна ли ее помощь, сегодня Лотта мне не нужна, а вот завтра мы с ней будем решать вопрос о дальнейшей работе. Меня ждала нимфа. Ася разговаривала с гостем и казалась поглощенной этой беседой и собеседником, но, увидев меня, она извинилась, прервала разговор и направилась ко мне. Ее сияющая улыбка сейчас была самым важным. Жизнь рушится, а я умудрился влюбиться.
Вечер перешел в ночь, и раут начал подходить к своему логическому завершению. И мое время в компании Аси тоже заканчивалось.
Я вез нимфу домой. Ее прислала Лотта, а вот согласится она встретиться со мной без просьбы подруги? Может, это только я почувствовал ток, а она просто играет давно заученную роль идеальной спутницы?
– Спасибо за помощь.
– Да не за что, мне вечер очень понравился. Спасибо, что подвезли.
– Может, повторим?
– Нет. Не хочу.
– Понятно. Простите.
– Не хочу проводить время в толпе гостей. Может, встретимся в менее людном месте? Когда будет свободное время.
– У меня почти всегда свободно раннее утро.
– Свидание на рассвете? Такого у меня точно не было. Вот мой личный номер, – она протянула визитку. Улыбнулась, а потом нежно поцеловала в щеку. – До свидания.
А я еще долго стоял, пялился на закрытую дверь и улыбался как идиот. Влюбленный идиот.
Закрыла дверь квартиры и прислонилась спиной к ней. Чувство безграничного счастья бурлило во мне и заставляло глупо улыбаться. Случилось маленькое чудо, я понравилась Денису, действительно понравилась. Стоило только убрать преграду в виде работы. Лотте срочно надо переквалифицироваться в свахи, очень у нее хорошо получается пнуть в нужном направлении в нужное время. Вот только кто пнет Линдт?
Я никогда не признавалась подруге, но ее шеф мне всегда нравился, не просто нравился, а нравился как мужчина. И вот теперь у меня есть шанс побыть хоть немного с ним.
Утро было замечательным, счастливая бежала на работу, по дороге купила себе ромашек, теперь они радовали меня, стоя на столе. Даже рутинная работа не смогла убить чувство легкости и непосредственности во мне. Позвонила Лотта, потребовала отчет о вечере, я описала ей торжество, упустив пару моментов, подруга осталась довольна. А через несколько минут опять перезвонила.
– Ась, а ты в курсе, что у Грекова гастрит?
– Нет, он никогда не жаловался на желудок. Он вообще на здоровье никогда не жаловался.
– Геройствует. Так что тебе как внимательному помощнику теперь придется следить за его питанием.
– Да мне не сложно, только он будет сопротивляться.
– Ничего, вода камень точит.
– Спасибо за информацию.
– Да не за что. А мне сейчас с Деном встречаться, чувствует моя пятая точка, ничего хорошего он мне не скажет.
– Ты мне позвони потом, хорошо?
– Хорошо. Пока.
И опять смотрела на ромашки и улыбалась, даже телефонная трель не смогла выдернуть в привычный рабочий мир. Но все же пришлось вернуться на грешную землю.
