Текст книги "Пять свадеб и Я (СИ)"
Автор книги: Анастасия Каа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
ГЛАВА Свадьба вторая и Я
Скоропалительная свадьба Мари удивила подруг, но я была почти уверена в подобном исходе, за годы работы пришлось много влюбленных увидеть, а от Мари и Егора искры летели.
Шефа тоже искрило, и разряды постоянно попадали в меня, за попытку сбежать с ипподрома осталась без квартальной премии, моя героическая поездка в Лондон зачтена не была. Сезон свадеб уходил в пике, запугивал мертвыми петлями и штопорами, напряжение в конторе росло, и все чаще босс расписывал ужасы нашего существования в случае срывов. Будь я той тургеневской барышней, за которую принимают, то пребывала бы в обмороке.
В период авралов меня спасали сарказм, хотя многие именовали его карканьем, танцы и остроконечное перо. Если танцы выплескивали стресс в "атмосферу", то пара листов с кучей овалов спасали окружающих от неминуемой смерти. Хотя желание вогнать под ногти пару перьев Олежику было сильным. "Замени меня на часок" вылилось в два дня работы где-то на краю географии в компании горячих кавказских заказчиков. Еле честь уберегла и срок за тяжкие телесные не схлопотала. Мне от его коробочки конфет не прибыло, после выговора от Дена за все, что я не делала, минимум пять надо.
С радостью сбежала из офиса, чтоб встретиться в обед с подругами, хотя ряды наши и поредели, Мари отправилась в долгожданное свадебное путешествие, пришлось ждать отпуска мужа. Вот существенный минус мужа-бизнесмена – его время очень часто принадлежит другим. Ната, Лана, Ася поделились последними новостями со своей работы, успокоили, что дурдом везде, а не только в нашей конторке, мы выпили вина и в приподнятом настроении вернулись в свои кабинеты.
Притащилась домой под утро с очередным приглашением – Николай Сергеевич Сигер спонсировал какую-то театральную постановку, вот и дал мне пригласительный билет за чашкой предрассветного кофе, мужчинка интересный, и можно еще пару раз с ним встретиться, да и в театр сходить не мешало, последний раз там была года три назад. Я внесла развлечение в планинг, после этого приятного занятия пришла пора менее приятных дел.
Сегодня предстояло провожать Федьку, каникулы закончились, и единственный постоянный мужчина в моей жизни возвращался в Англию, он обещал любить и не поддаваться чарам других прелестниц. Настроение было плохим, возвращаться на работу не хотелось, решила выпить кофе и немного перекусить. Только вот приличная еда была в одном заведении, а приличный кофе в другом, решила купить кофе и перебраться с чашкой в заведение напротив, почти осуществила свой план, когда меня кто-то снес, напиток разлился и ошпарил. Я машинально сорвала с себя блузу, чтоб так сильно не жгло кожу, и только после этого мои мозги начали нормально работать. Ситуация мне не понравилась – я стояла полуголая среди аэропорта, и на меня пялились слишком много людей и один Павлин.
– Опять вы. Решили меня угробить?
Я взорвалась, и как же мне хотелось треснуть его по носу. Но это стремление пришлось подавить, нужно натянуть мокрую блузку и закончить этот спектакль для ожидающих вылета и прилета. Мысль добираться до дома в таком виде удручала. Мокрая ткань никак не хотела натягиваться и причиняла боль обожженной коже, от боли, злости и бессилия разрыдалась. Блузку отобрали, что-то накинули мне на плечи и повели куда-то.
– Сейчас все будет хорошо, – успокаивал меня Греков.
Прохладная мазь уменьшала боль, медсестра заботливо ворковала вокруг, я тихо всхлипывала.
– Все не так плохо, пересадка кожи не потребуется. Но немного поболит. Я вам название мази напишу, все заживет, чудесненькая мазь.
– Спасибо.
– А муженьку вашему надо успокоительное выпить.
– Кому?
– Мужику вашему. Нервный, разнесет он тут все. Еле вытолкала. Вот футболка, ничего другого нет.
– Спасибо. Он не мой мужик, это он меня ошпарил.
– Да? Захочешь на него в суд подать, зови свидетелем, подтвержу.
– Заманчивое предложение.
Посмотрела на себя в зеркало – тихий ужас, зареванная физиономия с растекшейся тушью. Умылась, от предложения выпить чаю отказалась, не скоро я захочу горячее. Поблагодарив медсестру, выбралась из кабинета.
– Все нормально?
Вот уж было от чего подпрыгнуть на месте, никак не ожидала услышать за спиной голос Павлина.
– Пересадка кожи не потребуется, – холодно известила я и пошла дальше.
– Выход в другую сторону, – насмешливо проинформировал Греков.
Развернулась и пошла в указанном направлении, гордо топая к выходу. Все же взглянула на свое отражение в стеклянной стене, лучше бы этого не делала – мешковатая футболка с рекламой авиалиний, заляпанная кофе юбка и испачканные тем же кофе туфли, вроде чашка не такая и большая, а залила меня всю, картину заканчивало припухшее от слез лицо. Но отражение сообщило о том, что осталась без сумки, ее не было, а значит, нет денег и проездного. До столкновения сумка точно была, а где она сейчас?
– Вас подвезти? – ехидно осведомился Павлин Ощипанный.
Пришлось согласиться.
– Как продвигается подготовка?
– Нормально, только, боюсь, не доживу до торжества, встречи с вами заканчиваются для меня плачевно.
– Больно?
– Немного, предложили на вас в суд подать, вот обдумываю.
– Подавайте, только советую соглашаться на мировую, по договоренности получите больше, чем по решению суда.
– Мне мое здоровье дороже, поэтому не буду провоцировать встречи с вами.
– Вам со мной еще работать.
– Вот это и пугает.
– Вы меня недолюбливаете.
– У меня есть для этого причины – ободранные ладони, разбитый нос и обожженная кожа.
– Не, я вам не нравился еще до всех этих травм. Мы раньше пересекались?
– Пересекались.
– Когда?
– Давно. Восемь лет назад, вы тогда набирали секретарей в свою компанию.
– Я вас не взял, и вы смертельно обиделись.
Я расхохоталась, вот самомнение у человека.
– Вы меня не взяли? Простите, но это я не захотела с вами работать, а так успешно прошла все этапы приема на работу, даже собеседование с вами, получила джобоффер и решила, что работать с вами не хочу.
– И чем я вас разочаровал?
– Всем.
– Исчерпывающий ответ. Во мне что, нет ничего хорошего?
– Для меня – нет.
– А если поискать?
– Я изысканиями не занимаюсь. Мы приехали, спасибо, что подвезли.
– Помогу вам выбраться.
Пришлось мне ждать, когда откроют дверцу и подадут руку.
– Спасибо.
– Подождите, кое-что забыл.
Греков открыл переднюю дверцу машины и взял с сиденья мою сумку.
– Она была у вас? И почему вы мне ее не отдали?
– Тогда бы не состоялась эта замечательная поездка. Надеюсь, что мои гости не пострадают от вашей неприязни ко мне.
Он сел в машину и уехал. А я стояла у подъезда и жалела об упущенной возможности треснуть его по носу.
Самый крупный заказ в этом году. Все мы были готовы к худшему, на мне был привычный жилет с кучей маленьких карманов, набитых всякими нужными приспособлениями, а в кухне стояла сумка с инструментами, обязательно что-нибудь заедало, и приходилось ремонтировать.
Черный наряд сливался с окружающей темнотой, я могла незаметно перебираться из одной части зала в другую и контролировать все. Редкий случай, работали все сотрудники, мне в наушник постоянно раздавал команды Дэн, я передавала остальным, и вроде все шло хорошо.
Поздравления друзей и подарки, выступления звезд. Зал преобразился из классического в восточный благодаря новым технологиям, завораживающая музыка, плавные движения танцовщиц и приятный запах кальяна. Один из гостей вознамерился подарить арабского скакуна, для "сногсшибательного" момента были придуманы эти преображения. Лиза подобралась ко мне незаметно.
– Что?
– На кухне ЧП. Один из поваров руку сильно поранил, они не успевают, а замена только через полчаса прибудет.
– Оставайся здесь, я на кухню.
Тигра уже подарили, пока проблемных подарков не предвиделось, можно и на кухню сходить. Я привычным движением включила микрофон.
– Дэн, я на кухне, там нужна помощь. Олег, проверил диско-зал? Хорошо.
Кухня напоминала муравейник, все носились, и горой возвышался Юра.
– Юра, что надо делать?
– Резать – зелень, овощи и прочее, помощь скоро прибудет, но сейчас некого этим занять.
– Понятно.
Я скинула жилет, вымыла руки и натянула перчатки, помогать на кухне приходилось и раньше, даже курсы специально закончила и профессионально нашинковать овощи в состоянии. Подмога прибыла раньше, и через двадцать минут я уже была в зале.
– Стой, иди сюда.
Официант удивленно на меня посмотрел, но подошел.
– Рукава испачкал, давай поднос, завяжи на мне фартук и бегом переодеваться. Какой столик?
Мальчик указал и скрылся.
Быстро расставляла тарелки и уже хотела раствориться в темноте, когда меня остановил голос приглашенной.
– Даже на секретаршу не потянула, в обслугу ушла.
Очередной удар, но у меня не было времени на боль, нагнулась к красивой женщине.
– А что от меня ждать большего, у меня же плохая наследственность.
Я умчалась в темноту. Очередное преображение зала, нечто цветочное и нежное, поздравления сестер и родителей. Можно было немного отдохнуть в уголочке, там меня и нашел Дэн.
– Ты в норме?
– Да, а почему я должна быть не в норме?
– Ты микрофон не отключила. Что она к тебе привязалась?
– А кто ее знает?
– Не хочешь – не говори. Тебе в диско-зал придется пойти.
– Хорошо.
Следить за молодежью и не допускать драк, любимая работа, и опять мне. Празднество было в разгаре, но кто-то уже не рассчитал своих сил, вот и пришлось одного из таких на себе тащить в номер, чтоб проспался. Пьяный юнец начал меня облапывать еще в лифте, я умело уворачивалась. В номере ему все же удалось меня обнять.
– Давай покувыркаемся.
– Когда протрезвеешь.
– Давай сейчас.
– Я люблю стоя, ты сейчас стоять не в состоянии, да и он у тебя не встанет, а утром все будет, мой мальчик, – многообещающим шепотом поддразнивала я.
– Утром, точняк.
Молодчик завалился на постель и тут же отрубился. Вышла из номера и побежала вниз по лестнице, один раз застряла в лифте, хорошо хоть в конце мероприятия, с тех пор и не рисковала.
– А ты уверена, что утром у него будет стоять? – раздался смеющийся голос шефа в наушнике.
– А что, поллюции отменили?
Хохот наполнил мои уши. Я неслась, перепрыгивая через ступени. В зал вернулась как раз к началу разборок, предотвратить дальнейший мордобой мне удалось. Когда гости наконец-то разошлись, обессилено уселась на ступени и не могла подняться, рядом со мной присел и шеф, уставшие Олег и Лиза присоединились к нам, остальные сотрудники уже уехали по домам.
– Мы это сделали, – торжественно произнес шеф и подтянул к себе тележку, – и мы заслужили шампанское.
Там было не только шампанское, но и всяческие закуски, маленькое пиршество по поводу победы. Потом такси и нас развезли: кого домой, кого в аэропорт, а кого на работу.
* * *
Утро не задалось – кофе сбежал, и мне предстояло оттирать белоснежную плиту, лучше сделать сразу, потом будет только хуже. Но сил на это не было, вообще последнее время катастрофически не хватало сил. Вроде и отдыхала не так давно, но почему-то усталость не отпускала. А может, и не усталость, а разочарование. Разочарование в самой себе, в своей жизни. Брак Марии подтолкнул к нехорошим мыслям о собственной жизни, о собственной неустроенности. Я уже давно забыла, когда с кем-нибудь встречалась, свидания были редкостью в моей жизни, мужчины тоже. Слишком серьезной для них была, они меня побаивались, знакомиться подходили в «приподнятом» алкоголем состоянии, и это было отвратительно.
Ладно, пора на работу. Отражение согласно кивнуло, и я пошла в единственное место, где сильные мужчины нуждались в моей серьезности и разумности, в мой департамент. Скоро восемь лет, как здесь работаю, и каждый день как первый. Только здесь и с подругами не ощущала себя одинокой. Дурдом начался сразу – с ресепшна поздно передали письмо из суда, и в спешном порядке пришлось искать документы и направлять юриста. Получила нагоняй за плохо организованную работу, совершенно незаслуженно, последнюю неделю меня не было в Москве, сопровождала заместителя начальника департамента в командировке, на сайте Арбитражного суда информации о назначении рассмотрения нет, да и письма из суда обязаны, не распечатывая, к нам сразу направить, но руководству мои доводы – что пыль на дороге. Позже начальство остынет и извинится, но сейчас обидно. Потом сломался ксерокс, а застрявшие в нем бумаги невероятной важности и никак не могли быть помяты. Опять оказалась виновата я, а не безрукий стажер-юрист, которого знакомили с положением, по которому все документы копирует специально обученный персонал. Бумаги из ксерокса извлекла без видимых повреждений для них, мастерство не пропьешь, многолетний опыт работы с оргтехникой и смекалка всегда выручали.
– Лана, вы куда? – окликнул меня в дверях Константин Евгеньевич, мой непосредственный шеф и начальник департамента по совместительству.
– Обедать.
– Ладно, иди.
Как будто без вашего разрешения я бы не пошла, раз сегодня все решили повесить на меня свои огрехи, то буду четко действовать в соответствии с трудовым распорядком, а по нему у меня сейчас обед.
Лотта уже сидела в кафе и ждала остальных – Ася и Ната задерживались, а Мари еще была на Лазурном берегу. Судя по заказанному мороженому не у меня одной плохое настроение.
– Привет, Шарли, о делах спрашивать не буду, и так видно. У меня аналогично.
– У тебя тоже видок нерадостный.
К приходу подруг мы все же успели нацепить маски благополучия, что расстраивать близких?
Коллеги уже собирались по домам, даже срочные дела не могли задержать их на пару минут в офисе в вечер пятницы.
– Лана, привет. Можешь кое-что для меня сделать?
– Постараюсь.
– Нас с Деном учредители на ковер вызвали, разбор отчетности. У меня на столе лежит приглашение в театр и визитка, не могу дозвониться до Сигера и сказать, что не приду. Можешь ему позвонить и за меня извиниться, а то я телефон отключу на время раздачи оплеух?
– Хорошо, а меня пустят к тебе?
– Пустят. А хочешь, сходи на спектакль, состав актеров замечательный, я так хотела сходить, но у меня сегодня цирк по программе.
– Нет, не меня приглашали.
– А ты подумай хорошенько, когда последний раз в театр выбирались? Это Ната у нас постоянно ходит, а мы с тобой, да и Аська, все в работе.
– Неудобно.
– Это не свидание, просто Николай Сергеевич спонсировал постановку, вот и вручил контрамарку за хорошую организацию приема.
– Обещаю подумать.
– Считай, что я тебе это приглашение подарила.
– Ладно, если не дозвонюсь, схожу.
– Спасибо, Лана, ты настоящий пятачок.
– А ты настоящий свин.
– Хрю-Хрю. Ну ладно, из меня сейчас отбивные делать будут. Пока.
– Позвони, как пожаришься.
– Хорошо.
Часы показывали пять, у всех нормальных сотрудников уже работа окончена, а я чем хуже. Шеф что-то буркнул о моей несознательности, но мне сейчас было не до его бурчания, он и так всю неделю на меня рявкал, причину плохого настроения босса знала, но расставание с любовницей – не повод срываться на мне.
К Шарли меня пустили без проблем, несколько раз попыталась дозвониться до этого Николая Сергеевича, но абонент – вне зоны действия сети. Придется ехать, раз Лотта просила извиниться, то, значит, для нее этот "недоступный абонент" важен.
Телефон так и не отвечал.
В театре я действительно давно не была. Буфет мало интересовал, в холле мне не с кем было общаться, пошла в пустой зал и устроилась на предназначенном месте.
– Здесь занято, – холодный голос оторвал меня от моих невеселых мыслей.
– Простите?
– Здесь занято, вы заняли чужое место.
– Вы – Николай Сергеевич?
– Мы разве знакомы?
– Нет, просто Шарли не сможет прийти, просила меня извиниться и посмотреть за нее спектакль.
– Она сама не могла извиниться?
– Хотела, но ваш телефон не отвечал.
– Ладно, оставайтесь, раз пришли, – пробурчал шкаф. Что-то все на меня бурчали.
– Спасибо за разрешение, чтобы без него делала, – огрызнулась я. Хорошо, что уже третий звонок, зал стал стремительно заполняться и через несколько минут погрузился в темноту, а то бы не сдержалась, наговорила бы чего-нибудь и окончательно навредила Генриховне.
Действо на сцене меня моментально захватило, хотя ничего необычного не было, просто история, история людей, когда-то знаменитые, а сейчас забытые всеми, их жизнь и одиночество, актеры играли свою судьбу. Меня зацепило, и плотину прорвало, я так же одинока, как и эти артисты, слезы текли по щекам. Когда спектакль закончился, зал долго рукоплескал, а я пыталась успокоиться, это почти удалось. Вот занавес опустился, и актеры больше не вышли на поклон, пора покидать зал. На улице странно душно, прохлада, необходимая мне сейчас, недоступна, глаза опять наполнились слезами. Слезы обиды, знакомый Лотты смотрел на меня как на пустое место, да, в сером деловом костюме не являюсь образцом вечерних забав, но все же я была женщиной, а не пустотой.
Решила посидеть немного в сквере, недалеко от театра, и привести свои чувства в порядок.
– И куда вы собрались в таком состоянии? – пробурчал невоспитанный Лотткин шкаф.
– Домой, и это не ваше дело, – шмыгнув носом, попыталась огрызнуться я.
– Мое, мне еще Шарлотте объяснять, почему довел ее подругу до слез.
– Ничего вам объяснять не придется, спектакль растрогал, вот и все.
– Да вы рыдали как белуга, остальных так спектакль не растрогал.
– Может, я чересчур чувствительна и рыдаю по любому поводу.
– Не похоже, я таких, как вы, знаю, сухари и то чувствительней.
– Вы очень любезны, как, впрочем, и остальные чурбаны мегаполиса. Прощайте.
Обида сменилась злостью, и сквер решила поменять на клуб, Лоттка всегда так справлялась с негативом, может, и мне поможет, а если не спасут танцы, есть водка.
Глаза не хотели открываться, в голове стучало молотом, но я заставила себя приподнять голову и открыть глаза.
– Что вы делаете в моей постели?
– Вообще-то это моя постель, – пробурчал Лотткин шкаф.
– Что?
– То, ты у меня в квартире и в моей постели.
– И что я тут делаю?
– А ты не помнишь? – его рука под одеялом погладила мое бедро.
"Мамочки, что я натворила"
Последнее связное воспоминание – стопка текилы и танцпол, а потом провалы. С "черт, черт, черт" на губах я быстро собрала разбросанные по комнате вещи, кое-как натянула на себя костюм и как ошпаренная сбежала из этой квартиры.
Дома мне так и не удалось успокоиться – стыд сменялся раздражением, а раздражение – стыдом. Оставалось только богу молиться, чтоб моя выходка не отразилась на Лотте, стоило вспомнить подругу, как телефон ожил и высветил ее номер на мониторе, поборов желание не отвечать, я приняла звонок.
– Привет.
– Привет, ты как?
– Почти нормально, морально уничтожена, но, кажется, нас пока еще не разогнали к чертовой бабушке. Как спектакль?
– Замечательная постановка.
– Хоть кто-то хорошо провел вечер. Меня в наказание в Тюмень сослали, так что буду в середине недели, предупреждаю, чтоб не искали. Как тебе Сигер?
"Она уже в курсе?"
– Никак, он не в моем вкусе.
– Очень даже зря, дядечка интересный.
– Хам он трамвайный.
– Это у него такая манера общаться, а так милейшей души человек.
– Верю на слово.
– Ладно, меня уже на посадку зовут, поцелуй там всех за меня.
– Пока.
Остаток дня проспала, а воскресенье потратила на кучу ненужных дел, лишь бы не думать о том, что сотворила. А не думать было сложно.
В понедельник с такой радостью бежала на работу, что удивила саму себя, но офисные дела как-то быстро закончились, и к шести была свободна, даже Константин Евгеньевич не нашел дополнительной работы. Теплый вечер так и звал прогуляться по парку, но парк был далеко, а транспорт стоял намертво, и добраться до него быстро не представлялось возможным.
– Здравствуй, беглянка.
Лотткин шкаф стоял передо мной, перегородив дорогу к парковке, и нахально улыбался, выходящие из здания сослуживцы уже заинтересованно на нас посматривали.
– Что надо?
– Уф, как грубо, разве так говорят с трепетным любовником?
– Что надо? – самым своим ледяным тоном спросила в очередной раз я.
– Во-первых, я не привык, что от меня бегут, как от черта; во-вторых, ты кое-что забыла, – он извлек из кармана кружевной бюстгальтер, я быстро выдернула интимную вещицу из его рук, молясь, чтоб никто из сослуживцев не увидел эту деталь туалета. Я почувствовала, как мои щеки покраснели, стыдно-то как. Довольный эффектом, Сигер продолжал:
– Сначала решил, что специально оставила, чтоб повод был зайти, но потом засомневался в этом, решил сам вернуть, ты в нем шикарно выглядела, а без него… ммм…
– Думаю, на этом стоит закончить, спасибо, что вернули, прощайте.
Но обойти Лотткин шкаф было делом сложным, поэтому пришлось прибегнуть к запасному маршруту – развернулась на сто восемьдесят градусов и дунула через подземный паркинг, чужих туда не пускали. Вроде удалось сбежать. Такого в моей жизни еще не было, в моей разумной, спланированной жизни не было, я никогда не просыпалась утром в чужой постели, не сбегала от мужчин, и мне никогда так не было стыдно за себя. Пришлось остановиться, чтоб перевести дух, да и глупо выбегать с паркинга с круглыми глазами. Через пару минут вроде взяла себя в руки и тихонько выбралась из второго выхода. Домой было отсюда идти дольше, но зато никаких шкафов не предвиделось, а значит, все в моей жизни как раньше, до этого злополучного похода в театр.
– Дамочка, любите, чтоб за вами мужики гонялись?
Шкаф стоял передо мной и даже не запыхался, гад, обегая наше внушительное здание.
– Что вам от меня надо? Перепихнулись один раз и забыли.
– Но ты и так не помнишь, как это было, а я забыть не могу. Так почему нам не продолжить знакомство – ты воспоминания освежишь, я удовольствие получу, да и до среды абсолютно свободен.
– А в среду вернется Лотта, и вы начнете получать удовольствия от нее, а я буду отправлена на полку на случай голода.
– Вообще-то я на конференцию в среду лечу в Лозанну, но ревность – это хорошо, значит, я тебе понравился.
– Как вы могли мне понравиться? Я ничего не помню, да и не хочу помнить. Воспользовались моим состоянием…
– Вообще-то это ты ко мне приставать начала.
– Даже если и приставала, все равно воспользовались тем, что я пьяна.
– Воспользовался и не жалею.
– А как же Шарлотта? Вы же так разочаровались, увидев меня? Или пирожные надоели, сухарей захотелось?
– Я просто не люблю, когда мои планы нарушаются, ждал одну девушку, пришла другая. Да и не свидание у нас с ней было. Ну, я не прав был – ты не сухарь.
– Вот тут вы не ошиблись, я – сухарь. Так что найдите себе подходящую ромовую бабу и развлекайтесь с ней до среды. Гуд бай.
В этот раз он не стал мешать уйти, автобус приветливо раскрыл двери, и я была внесена дружелюбной толпой в нутро общественного скотовозника. Выбралась из него с трудом и через час, желание сходить в парк пропало, хотелось дотащиться до кровати и упасть, что и сделала.
Жаль, что не помнит…
Никогда не умел утешать рыдающих женщин. Чурбан – точное определение. Ладно, пора домой. Даже странно, свободный вечер, давно не было. Запах палой листвы, немного сырой и терпкий, темнота, подсвеченная со всех сторон десятками вывесок. А в планах был ужин в хорошей компании, с живым человеком.
Злость, усталость, разочарование и алкоголь – не самый лучший коктейль. Надо вытаскивать дамочку, пока не вляпалась. Или не трогать, пусть оторвется и нарвется. А, ладно, Лотткина же подруга.
Не клуб, скорей харчевня с танцполом, столиков много, да и музыка не слишком громко, а может, просто еще рано для веселья. Дамочка уже занята. Только по виду не слишком довольна партнером.
– Что, на выпивку денег не хватает?
– Я и сам могу угостить, – обиделся субъект и надул губки.
– Мальчик, освободи стул, не для тебя стоит.
– Ага, шуруй, место погрел и хватит, – стоило вмешаться, и субъекта тут же сдуло. Сел напротив.
– Меня тоже прогонишь?
– Если бы охранники были вашей комплекции, то попробовала бы. А так – разная весовая категория.
Официант расторопно принес меню и сменил приборы. Да, давно в таких местах не был, думал их уже не существует. Цены замазкой откорректированы.
– Мне то же, что девушка заказала.
– Счет раздельный.
Официант кивнул и исчез.
– Боишься, что за меня платить придется?
– Не боюсь. Переживаю, вы же поиздержались с постановкой, вдруг меня не потянете, я ж, к сожалению, не делаю вид, что сыта воздухом единым, а ем и пью.
Печальный вздох сожаления, и сама же прыснула со смеха. Я тоже расхохотался. Нет, не сухарик, просто уставшая женщина, загнавшая себя в рамки, немного разочарованая.
– А вот пить не стоит.
– Поздно, уже хлопнула рюмашку. Теперь или отключусь, или буду бодра до утра. И я даже не знаю, что хуже.
– Обещаю не бросать в любом состоянии.
– Верю.
– Действительно?
– Да, вы, можно сказать, надежный, ответственный, немного сентиментальный. Хоть и хам. Да и Лоттка не стала бы переживать из-за пустяшного человека.
– Показатель качества?
– Ага. Почти всегда. Вот сказала она: хрень мальчонка, так и оказалось – мальчонка хрень. Только я на эту хрень полтора года потратила. Вон тот, с пылесборником, тоже хрень.
Парень с огромным медведем и воздушными шариками через два столика Лану не впечатлил.
– И что же в нем не так?
– Опоздал, купил, что было, на медведе пыли, как на прабабушкином хрустале. Так девочка его ж выберет, а не того пацана, что раньше пришел, столики сдвигал, вазы организовывал, это потом, с опытом приходит, что вся правда – в мелочах.
Официант принес еду.
– Только закуски? А пугала.
– Начнем с фиш энд чипс, а потом как закажу себе отбивную и разорю вас. Ой, не разорю, счет же раздельный.
– Почему пылесборник?
– У вас квартира сколько метров?
– Двести.
– Вам не понять.
– И все же?
– Вот стоит подобное в моих семнадцати метрах и половину комнаты занимает. Выкинуть жалко, и жить невозможно, вот и стоял, пыль собирал. А когда еще одного такого же подарили, то тут вопрос уже о депортации на кухню встал.
– Переехали?
– Медведи, к помойке. Вся мишура там и должна быть.
– Почти тост.
Хлопнули по рюмке текилы.
Режим "клуб" заработал, потемнело, стало грохотать и бить по глазам всполохами цветомузыки.
– Танцевать-то будем? – пришлось кричать.
– Да.
Мастерами "па" нас назвать сложно, хохотали друг над другом, делились словами, пытаясь перекричать музыку. Было странно легко, словно мы давно друг друга знаем, холод знакомства давно исчез. Медленная музыка, ее тело так близко к моему, хотелось совсем других танцев. И ей тоже, поцелуй осторожный, неуверенный.
– Прости, – она отстранилась. Подошла к стойке, что-то спросила у официанта, оставила деньги. Темно-бежевое пальто ей выдали быстро, мое все никак не могли найти. И черт с ним.
– Лана?
– Прости. Я просто выпила много. Не все могу контролировать. И это проблема.
Хрипловатый смешок.
– А может, и не стоит контролировать? Я хочу тебя. Мой дом недалеко. Поехали.
Удивленный взгляд, легкий кивок. Такси, лифт, лестница на второй этаж. Все было быстро, да и не могли мы остановиться. Она доверчиво прижалась ко мне и уснула.
Жаль, что не помнит… Но ничего, напомним.
В обед среды мы собрались за любимым столиком в нашей кафешке. Ната уже пытала Лотту, но та ждала остальных, чтоб не повторяться. Когда все собрались, Шарли поведала о штрафных санкциях.
– Выговор объявили и премий до конца года лишили, хорошо хоть не уволили. А главное, сами для друзей просят бесплатненько и быстренько что-то пафосненькое сварганить, а потом о неполученной прибыли орут.
– А шеф твой что?
– Так мы с ним договорились, что я все на себя беру, ох и орал учредитель. Денчик мог вспылить и уйти, а это катастрофа для фирмы.
– Не, нормально, а на тебя всех собак повесить, это хорошо?
– Обидно просто. Я теперь каждый день хожу мимо доски почета, на которой мой приказ о выговоре висит. А Дэн мне премию выдал за работу, неофициально, в субботу потрачу, меня на тусу пригласили, оторвусь по полной.
От рассказа о спектакле меня спас телефонный звонок, шеф срочно вызвал к себе, давно так не радовалась возможности поработать сверхурочно.
Я за последние дни стала еще ответственней, чем была, хотя казалось, куда уж больше – я уходила позже всех, приходила раньше, шуточки о ночевке стали сопровождать везде, а тут на тебе, совсем неожиданно наступили выходные, и работа не предвиделась. Голова оказалась ничем не занята, и ко мне опять вернулись картины распутного прошлого и бессмысленный разговор с Николаем. Ведь не могу я, взрослая, умная женщина, соглашаться на трехдневный секс с совершенно незнакомым человеком только из-за того, что ему, видите ли, понравилось. Да и не в моем он вкусе, мне всегда нравились высокие поджарые парни, а этот – шкаф, высокий и плотный, фу. Тогда почему сожалею? Ответа на этот вопрос не нашла. Уборка, стирка и глажка выполнены, можно по новой все сделать, а смысл? Достав старые джинсы, свитер, верный пуховичок и удобные дутики, решила поехать в Ростов, погулять по старинному городу. Так я провела субботу, а что делать с воскресеньем?
Середина октября выдалась теплой, деревья все еще стояли в золотой листве, парк так и звал. Достала спортивный костюм, надо заняться бегом, и для здоровья полезно, и думать не дает. Километров десять для начала, а дальше – как пойдет.
Мне почти удалось отделаться от мыслей о шкафе, я упорно считала свое дыхание и радовалась спасительному решению – заняться спортом.
– Ох, дамочка, любите, чтоб за вами мужики гонялись.
Сбилась с шага и чуть не рухнула на асфальт. Шкаф, облаченный в деловой костюм, оказывается, бежал рядом, а сейчас спас меня от неминуемого падения.
– Как вы меня нашли?
– На машине еду, смотрю – бежите, решил присоединиться.
– Что вам от меня надо?
– А что нужно здоровому мужику от красивой дамы?
– От бабы.
– Чего?
– К мужикам обычно бабы прилагаются, а дамы к джентльменам.
– Не, к дамам кавалеры.
– Тем более. И что вам надо от меня?
– Представляешь, занесла меня нелегкая в магазин белья, на что ни посмотрю, тебя представляю в этом, так и скупил полколлекции. Но мне оно ни к чему, может, заберешь, будешь носить и меня вспоминать.
– Носите сами.
– Не мой размер.
– Подарите.
– Так отказываешься?
– Другой подарите.
– Так нет другой. О тебе только и думаю.
– И что сделать, чтоб вы от меня отстали?
– Знамо что. Переспим, и интерес пройдет.
– А точно пройдет?
– Точно, точнехонько.
– А я не уверена. Какие гарантии?
– Вот те крест.
– Слабые гарантии. Придумайте что-нибудь другое. А. Я уже придумала, садитесь в машину и едете по шоссе, вдоль дороги стоят любые размеры, и белье пристроите, и похоть удовлетворите.
– То есть – нет?
– То есть – валите.
Мимо пробегавший пес прыгнул в мою сторону. И я тут же вцепилась в Николая.
– Передумала?
– Нет, просто собак боюсь.
– Так мне валить?
