Текст книги "Начинка (СИ)"

Автор книги: Анастасия Франк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Уже скоро. Можно сказать, нужный час наступил, не считая пары минут. Ей следовало

спуститься вниз, к отцу. Но она немного надеялась на удачное стечение обстоятельств в виде большого объёма работы у Гестии или длинной пробки по пути – любая причина была бы очень кстати. Кира успела достаточно получить информации для усталости от переизбытка тревоги. Фревин действительно служил для неё спасительным в плане переживаний, но сейчас происходило нечто противоположное.

Кажется, её спутник всегда и везде был недоволен девушкой настолько, что мстил ей, незаметно возвращая слепую злость, надоедливую манию, лютую ненависть и губительные страхи обратно в учащённо бьющееся сердце рыжеволосой.

Фревин прикрыл глаза и беззвучно выругался. Видимо, её попытка позлорадствовать и вправду задела его, но то было второстепенное, не главное. Некие другие думы заставили того довольно быстро справиться с недовольством и уже спокойнее, укоряюще прошептать:

– Я не давал тебе одобрения на это, Кира.

Речь шла не о колких замечаниях девушки по поводу его возможностей. Она прекрасно знала это и не спешила с ответом. Они оба хмуро взглянули друг на друга с разных концов спальни: их разделяло достаточное расстояние, и всё же она могла с уверенностью приметить, как тяжело и медленно дыхание Фревина, как сужены его зрачки. Тем не менее, если первое можно объяснить хорошим слухом, то второе вызывало недоумение. Она никаким образом не могла, поскольку не дано человеку видеть такие крошечные детали так далеко. Она не обладала орлиным зрением.

Связь. Он всегда знал о ней больше всех в округе, верно? Что если и Кира, стоит лишь приложить больше усилий, сосредоточиться, способна получить те же знания о нём?

– Не понимаю, о чём ты, – фыркнула в конце концов девушка, демонстративно пожав плечами. Соврать – не верх лучшего ответа, да и не требовалось вовсе уклоняться, учитывая эту сложную связь. И всё же она соврала.

– Ответ. Твой ответ на сообщение этому… Ноэлю, – казалось, он мечтал в имя полицейского вложить скрытую убийственную магию, способную поразить далёкого отсюда обладателя последней, смертельной молнией.

– Я не вижу ничего страшного в том, что ответила ему.

– Неужели? Удивительно, ты разделяла моё предложение в любую возможность поменять номер только потому, чтобы избежать общения с ним, разве нет? Ты обманула наши ожидания, совершила очередную глупость, согласившись на встречу с человеком, который принесёт одни плохие последствия. Ты этого хочешь? Или же… твоя жажда злить меня сильнее рассудка, что доказывает твою бестолковость и безрассудность.

Он всё говорил и говорил, не делая практически пауз, но если бы Кира попыталась совершить подобное, то на середине быстрого монолога речь бы её превратилась в мямлянье, наполненное запинанием и заиканием. Удивительно, как хорошо сохранилась твёрдость, чёткость и ясность смысла у Фревина. Пришлось невольно усомниться, а говорил ли он это вообще вслух? Может, потому так очевидны все обсуждаемые им вещи, что-то было лишь в её голове?

Но вот Фревин замолчал и позволил себе вдохнуть полной грудью воздух. Глядел он решительно, готовясь с лёгкостью сломить её жалкие, в сравнении с ним, попытки сказать так же что-то важное.

– Я… – осторожно начала Митчелл и с ужасом поняла, как пуста сейчас её голова. Честно говоря, возражения трудно найти не по причине её расстерянности. Ноэль не являлся желанным лицом для переписок и уж тем более видеть его в третий раз, когда и два с трудом перенеслись, было бы самоубийством для психики. Собственно, симку она собиралась поменять завтра же утром, только… только Фревин прав.

Она поддалась влиянию ухудшившихся взаимоотношений с незримым для остальных блондином. Хотелось думать, Фревин испытает такую же обиду и горечь, как она, когда не услышала предупреждение от него о появлении Ноэля, когда он настойчиво навязывал ей свои идеи по отношению к отцу, когда…

– Кира! Почему ты ещё в своей комнате?

Джимм не переступал порога, готовясь сразу же уйти обратно, к прибывшей. Гестия, сколько бы вариантов не успела придумать Кира для отмены сеанса, судя по донёсшемуся и до неё сквозняка открытой двери с улицы, буквально в эту самую минуту явилась в дом.

– Иду. Где будет Ге… Гестия? – называть её по имени было отвратительным процессом. Кира начинала понимать Фревина. А ещё то, что он тоже, как и она, не любил Ноэля не без причины.

– Ты пригласишь её на кухню выпить чай. – Скучным рабочим тоном приказал отец.

– Я не хочу чай.

– Меня не касаются желания твоего завышенного эго, дорогая дочь. Гестия решила работать с тобой безвозмездно, поэтому, если хочешь добра для себя же, не пытайся ставить палки в колёса.

Только сейчас Кира заметила у себя на оголённых запястьях вставшие дыбом волосы и мурашки.

Прохлада наступавшей ночи сулила суровые заморозки. Это подсказал Фревин, не использовав никаких средств передачи информации. Кира не могла сама уметь предсказывать погоду. А почему Фревин обладал этой способностью?..

У людей с раздвоением личности или другими психическими отклонениями (хотя девушка надеялась на свою нормальность) не проявлялось склонности к экстрасенсорным дарам. Это могло значить только одно – Фревин был… самым большим вопросом без ответа среди всего в её жизни.

Знакомый голос покинувшего комнату отца уже доносился едва слышно, изредко сливаясь с более высоким, женским. Кира нервно окинула детали интерьера взглядом, толком не понимая, что ещё может заставить задержаться её здесь. Она настойчиво избегала приближения к притихшему Фревину, зачем-то открыла шкаф и бегло передвигала вешалки с одеждой, пока не наткнулась на кочевой плащ. Пальцы задержались на нём дольше остальных вещей и как-то крепче сжали.

Ладно. Хватит.

– Ты… Ты будешь рядом?

Неужели это и было причиной задержки? Чёрт возьми, очевидно. И он наверняка готов рассмеяться от её страха и жалобности в голосе, как у маленькой девочки, познакомившейся с ним чуть меньше десяти лет назад. Да, мужчина уже идёт к ней, останавливается неподалёку, скрываясь по левую сторону за открытой дверцей шкафа.

Она чувствует, как ладони потеют при соприкосновении с деревом. Ей было очень неловко и смущённо – ещё одна порция редко посещавших девушку ощущений. При закрытии шкафа Кира с предельной внимательностью следила за собственными движениями, за узором и оттенками на ручке двери.

– Не сомневайся. – Фревин терпеливо ждал, когда Кира осмелится повернуться к нему всем телом, с удовлетворением замечая, как та заметно поникает и расслабляется после его слов. – Но не думай, что твоя самовольность с Ноэлем пойдёт на пользу.

***

Сколько много в её руках стопок с папками, из которых то и дело выглядывали листы, исписанные типичным неразоборчивым мелким почерком, свойственным всем врачам, или же с напечатанным текстом. Кира силилась прочесть сверху вниз, но Гестия очень быстро нашла нужный для себя материал и поспешила всё тщательно сложить повторно, а затем поверх всего этого положить новую папку, чистую, только начатую с простой надписи. Это была дата с временем их сеанса. Пожалуйста, пусть не окажется, что предыдущие материалы касались их бесед в далёком прошлом. Их не может быть так… много.

– Рада видеть тебя, Кира, – бодро произнесла Гестия, лучезарно улыбаясь.

Действительно ли она рада? Скорее, использует банальный метод по задабриванию своего пациента. Боже, неужели Кира сейчас… пациент? Формально, да, хотя обычно психиатры назначают приёмы у себя или в больнице (главное, чтобы не в сумасшедшем доме), а не спокойно приезжают на дом. Но в семье Митчелл исключение из правил, касающиеся «любовной» темы.

– Не хочешь мне что-нибудь рассказать о том, как ты провела этот день? – абсолютно не смутившись молчанию девушки, жизнерадостно продолжила женщина. На секунду рука её дёрнулась было к руче, но в последний момент вернулась в прежнее положение. Гестия уже имела какие-то выводы на счёт Киры. Вероятно, и будущий её ответ она уже знает заранее, хотя с Фревином ей не сравниться.

Белоснежный чайник с сиреневыми цветочными узорами по краям изредка издавал пыхтящие звуки, готовясь вот-вот закипеть. Это был период, когда терпение на исходе из-за осознания скорейшего совершения действия. Подобное часто было и в жизни: ты знаешь, что произойдёт, но любая твоя ошибка могла отсрочить только недавно намечающийся случай.

– Как и все люди, следующие рутинной обыденности. – Митчелл по-прежнему наблюдала за чайником, с облегчением замечая появление пока лёгкого пара. – Одинаково.

– Правда? – более Гестия не церемонилась, играя в простую любопытную гостью: она стремительно что-то строчила, не переставая. – Твой папа говорил мне, что сегодня ты пришла в момент наступления раннего вечера.

Хмурость исказила лицо девушки. Откуда её отец вообще мог что-либо знать об обычном времяпровождении дочери, если всегда в дневное время отсутствовал? Но, разумеется, сегодня ему взбрело по непонятным причинам быть дома раньше Киры! И это всё равно ничего не говорит!

Фревин напомнил о себе неспешными шагами за спиной. Стало спокойнее.

– Ему не может быть известно, как я провожу все остальные дни. Думаю, Вы и сами заметили, что он сильно любит работу, – бесстрашно перебила Кира женщину, которая собиралась снова что-то добавить. Она не собиралась отвечать так резко, поскольку мысли вообще не касались в ту секунду темы отношений Джимма с Гестией, однако слова сами собой вырвались: – Как думаете, сильнее Вас?

Послышался смешок, одобряющий её действие. Гестия не могла услышать или увидеть третьего присутствующего на кухне, но она так же резко вздрогнула с Кирой, только по причине пронзительно засвистевшего чайника.

– Я выключу, не благодарите.

Митчелл неохотно приподнялась, всем своим видом показывая самоуверенность и безразличие к побледневшему лицу женщины с такой нелепо оставшейся на губах дружелюбной улыбкой, выглядевшей на контрасте с озабоченными и оскорблёнными искорками в глазах неуместно и даже смешно.

Было тяжело не засмеяться во весь голос. Кажется, Кира может не выдержать и… Это совершенно не смешно. По крайней мере, не для её чувства юмора: сколько себя помнила, она редко смеялась. Но подошедший к ней Фревин, равнодушно наблюдавший за тем, как Кира тушит огонь и обхватывает ручку чайника, готов стать последней каплей.

Что это? Истерика?

Серебристые глаза беспристрастно посмотрели в её. Какое-то странное чувство при этом возникло в девушке, будто бы она вернулась в сцену после изнурительного бега на физкультуре и теряет над своим телом контроль. Затем Фревин пропал.

КОНТРОЛЬ.

О, нет! Кажется, она поняла.

– Я видела твоё расписание, и, должно быть, у тебя всё-таки были какие-то дела после школы. Иначе ты могла быть свободна уже в полдень.

Гестия, в отличие от неё, справилась со своей внутренней непогодой настроения, выдвинула на первое место долг врача. Правда, навряд ли женщина заметила факт провала своей пациентки. Кира без резких движений повернулась к ней с полным чайником, который она умудрялась с лёгкостью держать одной немного болезненно худой рукой, неопределённо пожала плечами, а потом вернулась к прямоугольному столу. В первую очередь, нужно позаботиться о Гестии. Нельзя заставлять гостью ждать, она обязана предоставить ей все удобства.

Было поздно. Кира лишь паниковала и сожалела, что не догадалась ранее, но эти чувства напрасны и ненужны, потому что власть взять в свои руки невозможно.

Метания. Много, много метаний, слипающихся в кашу в сознании. Будь у неё проектор собственного мозга, Гестия с ужасом увидела бы, как девушка бурно ударяет, долбится в незримую стену кулаками, ломает костяшки и портит поверхность преграды чем-то непрозрачным, доказывающим существование. Кровь безобразными, неуклюжими пятнами появлялась в местах ударов и случайных соприкосновений.

– Скажи, пожалуйста, что тебя задержало днём? – излучала и видом, и голосом женщина ласку с нежностью, свойственную либо матерям, либо… – Ты гуляла, встретила мальчика? Или не хотела идти домой? Кира, будет очень хорошо, если ты переключишь своё внимание на наш разговор и заодно на чашку чая. Ты вот-вот перельё… Кира!

Либо изумительным актрисам.

Гестия дёргает к себе руку, пытается убрать её из-под напора свежевскипячённой воды, но девушка не позволяет ей: хватает ниже, чтобы самой не повредиться, за запястье и держит мертвенной хваткой, не останавливая поток кипятка. Продолжает лить, едва слыша крики несчастной Гестии, вынужденной терпеть всё это.

Не прекращай, не смей. Ты любишь вдыхать этот запах агонии, боли, а заодно и чего-то горелого. Плоти.

Ты мечтала об этом. Мы мечтали.

Вода была по всей поверхности стола и теперь переходила дальше. Дорогая красивая юбка не спасла психиатра от очередной боли от ожога, но уже в другом месте – ногах. Под стулом образовывалась лужа. Придётся вымыть пол как следует позже, ведь, помимо так и не заваренного будущего чая, паркет поглощал в себя всё больше новой субстанции определённого цвета.

Красный поначалу отдавал слабым оттенком розового до тех пор, пока количество крови не увеличилось, льющаяся из чудесных ран на руке Гестии. Долгожданный эффект схожести с знаменитым чаем Каркаде не заставил себя долго ждать: багровеющая влага приковывала взгляд, доказывала его силы, подтверждала реальность происходящего.

Непрекращающиеся крики и всхлипы Гестии были ничтожным в сравнении с её физическим проявлением уязвления.

– Что ты… КИРА! Твою мать, прекрати!

Этот ненавистный мужской голос оборвал всё чарующее состояние при вглядывании в смешивание крови с водой. Кира не отреагировала на отца, потому что случится кое-что похуже.

Придётся терпеть. Фревин не сделает всё за неё. Иначе Кира уничтожит его, но пока она может наблюдать за его действиями через стену. Ей не пробить её ничем, даже черепом. Исход будет всегда один – хаос. А хаос ему нравится.

Перед глазами проносится выход из кухни, и она едва успевает напоследок с бешеным блеском в глазах посмотреть на обожжённую и окровавленную женщину. Вид появляющихся волдырей помогает убедиться в правильности. Очень хорошо. Если отец думает, что испортил ей всё удовольствие, насильно таща ту прочь, то он безнадёжная глупая тварь.

– Зачем ты так поступил со мной?! – Кира, уже Кира отпрянула назад от закрывающейся перед её носом двери. Её заставили вернуться обратно в спальню, не прошло и двадцати минут после начала сеанса.

Нет. Она не причём.

Безуспешная беготня по комнате по кругу, от чего голова закружилась окончательно. Воздух давит на лёгкие, несмотря на открытую створку окна. Нельзя, нельзя, чтобы именно так всё завершилось. Почему?!

– Ты… Ты сделал это из-за Ноэля? Фрев… – девушка в конце закашлялась от пересохшего горла. – Фревин!

Внизу шумно, тревожно, а ещё как-то… визгливо. Гестия не сдерживала свои рыдания, пока Джимм пользовался всеми известными оскорблениями в сторону дочери. Звуки открывания комодов, шкафчиков, снова ругательства. Ищет для неё аптечку?

– Я знаю, что ты здесь, Фревин! Выйди!

Опьянение алкоголем похоже на то, что сейчас испытывала Кира. От переизбытка испытанного она пошатывалась и испытывала дурноту, а выкрики самой себе настолько были обыденными, в сравнении с другими вещами, что она и не думала беспокоиться об отце. Даже если он услышит, как его дочь ругается, переходит на крик, ничего не предпримет.

Благодаря Фревину, тебе, я уже никогда не верну то былое равновесие. Джимм наверняка видит в ней только сумасшедшую.

Она разбита. Она плачет.

Но слёзы принадлежали телу, а не разуму Киры. Оно ужасно истощено, а чужое проникновение, пусть и уже как-то связанного с ней существа, добило его окончательно. Стирая с лица слёзы грубее, чем требовалось, оставляла следы покраснений после пальцев, натирала специально кожу. Пусть сотрётся до кости.

– Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! Я никогда, слышишь, НИКОГДА больше не допущу твоей власти надо мной!

Кира долго кричала в унисон отцу с воющей Гестией на нижнем этаже, и всё же, как кукла практически падая на постель, уснула, до последней секунды ощущая в себе его.

Все прежние настроения, отрицательные чувства и мысли, которые будто с его полноценно постоянным появлением исчезли, в итоге обрели свою хозяйку. Сон не притуплял ноющую боль от собственных ошибок и его жестокого обмана.

А горло продолжало мучить остротой жажды, беспощадно требовало воды. Даже той, с Каркаде.

========== Глава 13. Своя история ==========

Комментарий к Глава 13. Своя история

Saltillo – I Hate You

Иногда ты понимаешь безо всяких подсказок, что происходит на самом деле. Интуиция, возможно, была очень развита в этот момент.

Сон. Она была во сне.

Пространство вокруг разглядеть очень тяжело без попыток щуриться, но некоторые места всё же неплохо освещались лунным светом. Полнолуние? Отнюдь, если подойти поближе к окну и присмотреться, Кира приметит отсутствующий крошечный кусочек, который бы завершал и дополнял луну, а без него одинокий спутник только поначалу казался круглым, а правда такова, что луна неполноценна. Как и сама девушка, разве не так? Отчего в душе заскребли чьи-то заточенные гниющие когти при сравнении себя с глупой луной, что наверняка может и не быть видна в реальности? Это обычный глупый сон.

– Ты можешь им управлять, – заговорщически прошептал такой родной голос. Наконец-то Фревин решил заявить о себе.

– Как?

Она осторожно посмотрела через плечо, не удивившись увиденной пустой комнате. Но даже если его не видно, он всё равно здесь. Он всегда здесь, несмотря на все его попытки обыграть Киру, создавая порой своим молчанием иллюзию того, что жизнь её вернулась к прежнему руслу. Ему нравится изводить её.

– Просто подумай. – Это едва ощутимое подталкивание ближе к окну кем-то невидимым, словно призраком или силами природы была похоже на прикосновение прохладной атласной ткани, бережно прятавшей её от опасностей. – Подумай, Кира.

Сарказм? Но он говорил серьёзно, без тени насмешки. Кира расстерялась, не зная, что делать дальше. Сама ситуация во сне была слишком естественной, плавно развивающейся. Значило ли это, что сон особенный?

Просто подумай. Ладно, предположим. Но для сосредоточения нужно закрыть глаза. От этого действия мало что изменилось, ведь было и так достаточно темно, а сейчас полностью темно. Воображение, случайные образы… Что от неё требуется конкретно? Вдруг для успеха полезно представить объект как снаружи, так и его внутреннее строение в виде сложных геометрических фигур? Бред какой-то! Сны не подчиняются законам наук.

Она боязливо, практически уверенная в неудачи, приоткрыла один глаз и тут же закрыла от удивления, когда наткнулась на полную луну. Нервно обхватив себя за плечи и случайно коснувшись ранее не существовавшего чёрного атласного плаща, Кира охнула. Получилось! Она повлияла на свой сон, она управляет им! В одной из статей интернета было что-то про осознанный сон, но тогда ей не требовалась подробная информация именно про него, хотя само название хорошо запомнилось. Но если подобное явление существует, значит…

– Ты – мой тульпа?

Теперь он стоял совсем близко. Благодаря его спокойному, размеренному выдоху через рот Кира с лёгкостью определила его примерное местоположение и усмехнулась. Он хочет выдать себя, без вариантов. Хочет, чтобы она протянула руку в нужном направлении и… Нет, потакать ему будет неправильно. Не после его поступка.

О, чёрт! Все воспоминания о том, как Кира едва не до кости обожгла Гестию, сей же час вызвали тревожную реакцию, нервное мотание головы в попытках найти какое-то утешение то в зеркале, то в раздвинутых шторах.

– Как забавно называть меня тем, о ком ты прочитала в статьях лжецов, авторы которых в действительности ни разу не видели этих… вымышленных существ. – Хриплый смех, напрягший рыжеволосую. Она резко развернулась в нужную сторону, стараясь не моргать и пристально глядеть сквозь него, чтобы в один момент глядеть на него. Воздух как будто колыхался, вибрировал от его присутствия. – Заставь-ка Луну исчезнуть с неба. Она мешает видеть звёзды.

Я не должна подчиняться. Я пообещала и ему, и себе, что отныне этого не произойдёт. Кира прокручивала последние скудные обрывки своих же выкриков. Из-за вспышек стрессовых эмоций и ощущения пьяного видения мира перед погружением сюда она не сразу понимала, даже почти забыла, словно то было вечность назад. Усталый организм делал всё, чтобы излечиться, а заодно и не развивать новые последствия – настойчиво вытеснять все провоцирующие моменты.

Также было в детстве. И тогда, и сейчас она на грани поломки, как обычная измотанная машина.

– Нет, – Кира заметила непонятный блеск в пустоте, напоминавший кое-что знакомое. – Оставь меня в покое.

Его совет по самоличному управлению деталями сна можно использовать против него. Кира вообразила себе, как невидимая стена, через которую она ещё совсем недавно на сеансе у Гестии пыталась пробить, покрывается трещинами с середины, и дюжина глубоких рубцов раскрываются во всей красе, распространяются дальше. Она не могла этого видеть, потому что вновь доверилась одному слуху, прикрыв веки, но звуки были как никогда отчётливые. И вдруг наступила нереальная тишина, которая и может существовать в одних снах. Шанс раздумать, переосмыслить. На ощупь девушка протянула руки вперёд и шагнула ближе. Она ощутила это. Колюче-шершавое стекло из-за повреждений.

От лёгкого надавливания стеклянная стена жалобно заскрипела, подражая живому раненному существу. Кира безжалостно налегла посильнее и распахнула глаза, тут же сфокусировав их на Фревине, безмолвно наблюдавшим за её действиями. И хоть стекло уже потеряло свою необычную силу по скрытию присутствующих за ней, Кира упрямо давила на него дальше, не обращая внимание на лёгкие болезненные уколы от впившихся хрустальных заострённых крошек в ладони. Она не остановится, пока не разломает его до самых мельчайших деталей.

– Кира…

Неужели Фревин беспокоился? Это удивительное явление прибавило сил для последнего рывка.

– Это не поможет тебе против меня, – его слова красиво и эпично слились с шумом разбивающегося барьера. Звон ударения осколков друг о друга ласкал слух не хуже колокольчиков.

Они выглядели застывшими статуями, а стеклянный мусор под ногами будто был результатом отходов и оставшихся материалов после работы скульптора. Фревин и даже Кира не были реальными, потому что это сон, последствия которого так и останутся в чертогах разума на веки вечные. Но она всё чувствовала, в отличие от него. Она была живой, а он чем-то… несуществующим.

– Может быть, – издалека начала девушка, а потом аккуратно шагнула в стекло босыми ногами. – Но, скажи, ты не ожидал этого? Правда?

Боль не напоминала о себе по одной простой причине, и Кира даже не думала опускать голову вниз и убеждаться в своём стремительно развивающемся навыке. Эти декорации вокруг, включая осколки былого барьера, подчинялись ей без препятствий, стоит только подумать.

– Спасибо, что научил меня, – на секунду могла почудится доброжелательность, обозначавшая бы смирение с недавними обидами. Но Кира испытывала только кратковременную благодарность за его совет и продолжала помнить, накапливать к нему гнев и желание найти уязвимое место мужчины. Пусть не сейчас и не завтра. Однажды.

Фревин благосклонно кивнул, но сказал совершенно иное:

– У тебя нет выбора. Ты закончишь это дело, потому что жаждешь.

Опять.

Кира поняла сразу, о чём шла речь.

– Нет! – со всей горячностью воскликнула та, мигом теряя достигнутое равновесие со сном. Намёк на это был в виде ощущения укуса в пятку: одна из маленьких крупинок стекла надавливала на кожу, прорезала её, пачкаясь кровью, но упорно погружалась глубже и глубже. Гордость и нежелание признавать свою неопытность в деле с осознанными снами, не позволяла Кире поспешить уйти с опасного места.

– Меня бы здесь не было, будь это так. Я бы вообще никогда не появился в твоей голове.

Замечал ли Фревин, как Кира пыталась подавить страдальческое выражение лица от неприятных ощущений? Если так и было, то он делал равнодушный вид: хмуро смотрел на неё, обдумывая что-то. А потом, когда стало поздно, она разгадала его намеренную издевку, создание препятствия для перехода со стекла на ровную поверхность. Да и как объяснить, что Фревин без предупреждений быстро и уверенно настиг её, чтобы… обнять? Причём крепко, надёжно захватывая девушку в ловушку холодных рук, параллизовывая её.

– Бедная, несчастная Кира… – ему не составляло труда находиться на осколках: не соответствующие его образу марттинсы надёжно защищали от любых повреждений, пока Кира, стиснув зубы и смаргивая слёзы от острой боли, пыталась терпеть. – Тяжело спорить с самой собой, я понимаю. Я же и есть ты.

Говоря, он мимолётно коснулся мочки её уха, а затем тихо засмеялся. Забавлялся.

– Я не сумасшедшая! – несмотря на возможность слышать даже почти безмолвный шёпот благодаря их «добровольным» объятьям, Кира крикнула, выражая в этом свою боль и муку от продолжавшегося ранения и до того покалеченных ступней. Она больше не могла терпеть, успев ощутить и тёплую убаюкивающую субстанцию. Нога дёрнулась, и послышался смачное чавканье.

Лужи крови.

– А Джимм уверен в обратном. – Не противясь вырывающейся девушке, мужчина сам расставил руки в стороны. – Он наверняка, пока ты спишь, готовит документы в ту самую больницу. Тебе нравилась природа Шотландии, помнишь? Постой-ка, боюсь, ему придётся потрудиться и найти новое, уцелевшее место.

– Что?.. Я не… Ты это выдумал, да? Я не могла… не могла быть сумасшедшей.

Её непонимание с замешательством разрасталось с такой же скорость, как и кровь, которая продолжала хлестать, а в местах её шагов образовывались жирные следы ног. Больно, как же больно.

Фревин равнодушно наблюдал за ней. Почему ему не всё равно, что она может умереть от потери крови? Тогда же и он погибнет!

– Ты сказал о необходимости поиска уцелевшего места. Что случилось в… другом? – ей не хотелось и единожды произносить любой синоним, связанный с местом для душевнобольных. Да и зачем, ведь она не сумасшедшая! Нет, с чего вообще верить ему!

Но сны – другое дело… Точно.

Ничего не произойдёт, если послушать байки Фревина.

Но если он правда тульпа, только более жестокая, не схожая с безобидными романтичными рассказами анонимных пользователей интернета? Или, будет лучше, если просто демон, сын Ада, чей-то сглаз… Да что угодно, во что девушка никогда не верила, как бы страшно это не было при возможном существовании сих явлений! Главное – не связанное с психикой, не безумие.

Она нормальная. Нормальная. Нормальная, это факт!

– Пусть будет по-твоему, – Фревин хоть и стоял на прежнем месте, но во время размышлений Кира будто и не замечала его. Собственные губы пересохли от бесконечного шевеления. Это же бормотание! Она и сейчас продолжала бессвязно лепетать одну и ту же фразу про нормальность, а Фревин слышал.

Ноги подкосились. Кира была потрясена от самой себя. Полусидя на полу в одних пижамных шортах и тонкой майке, она выглядела беспомощно, когда попыталась испачканными красными руками заткнуть свой чёртов рот, не подчиняющийся ей.

– Я ненормальная, ненормальная, ненормальнаяненормальнаяненор…

Вечно, вечно повторять, но исказив смысл так, чтобы она испугалась ещё сильнее, бесполезно приглушала этот звук. Её голос, как же Кира ненавидела его, какой же он ужасный и мерзкий, почему он не заткнётся, почему ОНА не заткнётся?

К ней присели на согнутых ногах, опираясь на носки таких чистых, в сравнении с полом, мартиннсах. Совсем рядом, напротив. Фревин долго не прерывал девушку, давая ей шанс справиться самостоятельно. И, вероятно, ему пришлось бы до самой смерти ожидать, потому что Кира не могла до тех пор, пока не издала испуганный писк, кося глаза на ладонь мужчины на своём лбу. Люди так мерили температуру. А Фревин сделал кое-что другое.

Острый, дикий холод пронзил похуже стекла каждую внутренность Митчелл, и она задрожала и одновременно облегчённо, чуть не смеясь, выдохнула. Она снова обрела над собой контроль благодаря Фревину.

– Так ты желаешь услышать свою историю, сладость моя?

***

– Ты не хотела, чтобы он ещё раз ударил тебя. Джимм. Однако это стало происходить всё чаще после первого случая. Ты не понимала, отчего в семье происходят резкие перемены, и вместо любимых семейных просмотров мультфильмов со сладостями ты часто вынуждена была играть в одиночку в комнате, слушая тишину и напряжение, убивающее счастье. Меня ещё не было, лишь лёгкое зарождение в виде детской обиды.

Кира слушала его и попутно воспроизводила в мозгу более детально события давнего прошлого, как будто, как и в детстве, вновь смотрела мультфильм. Но навряд ли бы подобное выпустили в прокат из-за противоположности обычным светлым, мягким сюжетам.

Возможно, и не появился бы Фревин, если бы обошлось без насильственной части. Да, её мать – Рейчел – очень страдала от проблем в отношениях с Джиммом, догадываясь о его тайных похождениях к кому-то, пару раз даже слышала, играя с дочерью в другой комнате, отдалённо разговор мужа с ней.

Гестия сильно встревожила, разворошила привычную жизнь Джимма, превратила его из стремящегося как можно скорее закончить с делами на работе и вернуться в дом в фанатичного любителя делать всё идеально до безобразия. Эта женщина, впервые встреченная им на одном из благотворительных вечеров его компании, пользовалась его привязанностью и перевоспитывала отца, добавляла жёсткости, раскрывала все его ранее подавляемые качества. Может, сильной стороной психиатра в овладении Джиммом являлась любовь к навязыванию и гипнозу.

Мама не говорила Кире, но дитя любила узнавать всё сама и тайком подслушивать ссоры родителей с руганью. Губительно порой может быть любопытство. В один из таких тревожных дней Джимм и обратился к насилию, избив Рейчел.

– О, ты так любила её, что позабыла о своей ничтожной крошечности и с писком побежала ей на защиту, – Фревин недовольно скривился. – И чего же ты добилась? Сотрясения мозга. Не повезло тебе: в первый раз испытала чьё-то поднятие руки и сразу с таким неудачным исходом. А через неделю голова перестала болеть, помнишь?

Да. И она впервые увидела Фревина.

Анализируя, Кира, как не старайся не злиться, готова была сию же секунду проснуться и обрушить все обвинения на отца. Он был виноват с самого начала, он породил корень ненормальности, потому что сам стал чёртовым психом, срывающим злость на ней с матерью только потому, что не мог уйти из семьи из-за риска потери уважения и, естественно, не желал разделять с кем-то свой дом. А ещё хотел иметь всё сразу: и покорную жену, и властвующую любовницу. Лучшим решением, по его мнению, являлось порабощение по нисходящей цепочки: Гестия – Джимма, а Джимм – остальных членов своей семьи.