Текст книги "Начинка (СИ)"

Автор книги: Анастасия Франк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Вы врач.

И вот настал момент, когда в голубых глазах женщины что-то появилось. Это было трудно уловить из-за короткого промежутка времени, но Кире удалось заметить нужное проявление чувства, которое не свойственно богиням и идеальным женщинам. Нервозность.

Доказательство просто безупречной, идеальной маски без единой трещины и изъяна. Но ведь просвет внутренней части лица будет всё равно виден через отверстия для глаз, не так ли?

– Да, Кира, это моя профессия, – как ни в чём не бывало улыбнулась миссис Анродс. – Ты очень пронициательная девушка.

Эти ненавязчивые вежливые ответы и комплименты. Кира нахмурилась. Спектакль затянулся и начинал раздражать.

– Мне не требуются врачи из-за случайного совпадения кошмара и находившейся рядом одноклассницы. Она никак не пострадала, только испугалась. Как и я. У каждого в жизни хоть раз случалось такое, пусть и в разных формах. Вам лучше уйти и не приходить больше.

Митчелл не могла найти должного объяснения, почему именно факт работы женщины врачом так разозлил, взбесил. Возникло смутное подозрение, что подобное уже случалось однажды, где-то в другой жизни.

– Кира, постой! Пожалуйста.

– Мне нужно делать домашнее задание, а не трепаться с посыльными драгоценного папочки. Прощайте.

Она с размаху ударила ногой по двери, и та чуть не слетела с петель, когда распахнулась. Но лучше бы так и случилось. Это зрелище помогло бы унять всё сильнее нарастающую злость.

Как же ей хотелось уничтожить этот дом.

Зубы скрипнули от сильного сжатия челюсти, а язык невольно ощутил над собой клочки полуободранной от ожога кожи нёба. Кира шагала к лестнице, ничего не видя и не слыша окриков отца, а рука беспощадно потянулась ко рту, и пальцы ловко подцепили свисающие клочки прозрачной плёнки от раны и содрали. Она ничего не испытала при этом, кроме удовлетворения.

***

Её определённо тянуло туда, хотя все знаки говорили, что нужно избегать всё, что могло напомнить или как-то быть связанным с ним. Кира не могла точно охарактеризовать, виноват ли он в этом, или его вообще не существует, или она сходит с ума, или… Всё сразу. Запутанно, что уже абсолютно всё подтверждает о невозможности контролировать.

Кира всегда знала, чего ожидает от себя, от других. На её памяти ни разу у неё не случалось запоминающихся неловких ситуаций. Пока не начались проблемы с умением различить сон и реальность.

На уроке физкультуры, во время очередной пробежки, Кира не замечала, как почти выдохлась, как тело горело от жары, а ноги словно готовы были отказать. Всё её внимание было приковано к встречающимся по кругу кустарникам, вообще любым зарослям. Она ждала, она знала, что где-то там стоит…

– Митчелл, свободна, марш переодеваться!

Она и сейчас не сразу услышала крик учителя с трибуны, только приближаясь к нему с тем же темпом, случайно скользнула по нему пустым взглядом и поняла, что уже бежала как семнадцатый круг, когда остальная часть класса, даже самые быстрые и спортивные парни по типу идиота Рэя, задыхались и одновременно ошарашенно сворачивали головы в её сторону.

Сама того не осозновая, она своими действиями вызывала всё больше поводов для сплетен среди окружающих.

Кира резко остановилась и по инерции чуть не упала вперёд, если бы не удача. Хрипло вдыхая воздух, она ощущала, как сигналы тела вновь стали доходить до мозга, и параноидальные мысли сменились жаждой упасть прямо здесь, а заодно обладать умением вызывать ливень.

– Я… Я могу идти? – мозг с трудом соображал, а руки тряслись.

– Я же сказал, Митчелл! Ты сдала норматив! И… Выглядишь ты болезненно. Тебе не плохо? Эй, Эчесон, живо сюда!

– Нет, послушайте…

Было, конечно же, поздно. Ненавистный парень стремглав свернул и срезал путь, чтобы быстрее очутиться рядом с девушкой. Пожалуйста, только не подходи слишком близко. Кира просто не вынесет ещё раз чужих прикосновений, особенно после этой… как её зовут… Чёрт, память начинает подводить.

– Так, – с важным видом осмотрев мертвенно-бледную Киру и счастливого Рэя, мистер Кемрит встал во весь рост, упёр руки в бока и отдал команды: – Отведи её в раздевалку, а когда ей полегчает, возвращайся!

– А если не полегчает?

Кира злобно повернула голову к парню, но ничего не могла толком сказать. Настолько сильно она устала.

– Проводишь Митчелл домой. Норматив я тебе, так уж и быть, засчитаю. Но только если ты действительно доведёшь её, ты понял меня, Эчесон?

– Послушайте, мне уже полегчало, и я прекрасно дойду без его помощи! – воскликнула Кира, собирая до этого последние остатки сил на эту реплику. Она ни за что не покажет свою слабость, уж до конца придётся дотерпеть, а там, в раздевалке, всё будет хорошо. Криво улыбнувшись, Кира постаралась как можно вежливее закончить на бодрой ноте: – Спасибо за заботу, мистер Кемрит.

Сдерживая порыв закашляться от нехватки воздуха и пересохшего горла, Митчелл сжала руки в кулаки и поспешила к зданию школы, игнорируя бегущего за ней Рэя.

– Эй, Кира, давай я провожу тебя хотя бы до входа в школу!

Чтоб ты сдох, Рэй.

Не трогай. Не смей трогать её и вообще говорить с ней.

– Нет. Лучше уходи.

Что-то опять происходило. В голове копошились, шептались и смеялись её отрицательные эмоции, которые не было возможности выплеснуть вот уже два дня, а может, и месяц. Раздражение, отчаяние, злоба, непонимание, ненависть, безумие. Безумие было сильнее всех, оно командовало остальными элементами, выдвигая на передний план без предупреждений то одного раба, то другого. Безумие наслаждалось временным царствованием, пока девушка была ослабшей, уставшей и голодной.

Ей нужно пойти в тот самый магазин сладостей. На протяжении всего урока она тщательно боролась с этой потребностью, но просто плевать. Она должна.

Пока она пребывала в своих мысленных спорах, Рэй шёл следом, решив принять тактику молчаливого телохранителя, и поэтому Кира толком уже не акцентировала на нём внимание.

Она перемещалась. Внутри перемешалось. Ты помешалась.

Как здорово играть со словами.

По крайней мере, ей удаётся сохранять единность сознания. Она знает, что не спит, что в безопасности. Но почему тогда страшно? Сон скоро победит её. А сейчас у неё есть только новая иллюзия контроля.

Что нужно сделать, чтобы это закончилось?

– Кира.

Дверь с трудом поддавалась её ослабшим рукам. Скорее бы в раздевалку, переодеться и убраться отсюда в сладкое место. Купить пастилу и спастись, да. Пастила поможет.

– Тебе плохо не из-за бега, Кира. Что с тобой?

Она не обязана была ему отвечать, он не существовал для неё.

– Кира, пожалуйста, дай мне помочь тебе.

Звонок об окончании урока был таким ненавистно-громким, что хотелось закричать от беспомощности или швырнуть что-нибудь в него, способствуя уничтожению идиотского приспособления.

– Ты вспомнила?

– Что? – Митчелл выдохнула. Остановилась и почти обрела былые силы, когда услышала это.

– Что ты сказал?

– Позволь мне помочь, Кира, – будто и не заметив расширяющиеся от страха глаза девушки, казавшиеся из-за неестественно тёмных кругов такими же большими, как у той миссис Анродс, он посмел приобнять её за плечи, ненастойчиво подталкивая дальше, через коридор снующих детей, мимо столовой, в дурацкую раздевалку.

– Что я должна была вспомнить, Рэй?! – успокоиться не получалось. Лихорадочно всматриваясь в его лицо, девушка с небывалой силой схватила его за влажную от пота футболку и попыталась встряской выбить ответ. – Скажи мне!

– Эм… Что ты передумала и решила пойти со мной на бал? Эй-эй, тише, я шучу! Ничего я не говорил больше, клянусь! Кажется, ты там что-то… Может, лучше к врачу?

Их едва не сбила новая орава смеющихся и жаждущих перебить друг друга детей. Они так хотели первыми попасть в столовую, они хотели победы и превосходства. Кира проследила за одним из них.

Собственное тело поводило, оно трескалось и разбивалось.

Это не Рэй говорил. Это была она.

А потом Кира сдалась, забывшись в гостеприимной тьме, которая лишь к концу выдала своё торжество и злую радость триумфа.

========== Глава 6. Дыра ==========

Она проболела почти всю неделю. Для основной части окружающих Кира была поражена какой-то редкой лихорадкой со сложным и непонятным названием, так что никто и не пытался даже запомнить. Да и вообще слишком сильный был интерес школы к этой хмурой, неприветливой девочке, в последнее время попадавшей в странные истории. Или, если быть точнее, создающей эти самые истории.

Что с ней произошло? Её организм не мог быть таким слабым. Она не чувствовала себя больной, но в то же время ощущение постоянной внутренней борьбы больше не оставляло её никогда. И после прихода в сознание тоже.

Отец пару раз переносил важные переговоры и встречи на работе, чтобы не оставлять дочь наедине с собой. К сожалению, он делал это не из-за беспокойства и безграничной любви. Скорее, причина в безопасности и ответственности перед законом. Кому захочется быть обвинённым в том, что, оставив дочь без присмотра, она в порыве воспламенения пика болезни упала и разбила голову о рядом стоящий туалетный столик? Или что она кубарем скатилась по лестнице в надежде добраться до помощи через телефон на кухне, а вместо этого получила смертельный исход? Но очень скоро Джимм вспомнил о чудесной «знакомой», и уже в пятницу и все выходные он мог с лёгкой душой снова являться домой лишь под ночь, запираться в своём кабинете для продолжения работы, пока где-то за несколькими слоями стен миссис Анродс почти не отходила от Киры.

А сама девушка напрочь отказывалась спать.

Сколько же усилий и попыток выбраться из помутнения рассудка были на счету. Сколько ненавистных криков и оскорблений сыпались в сторону расплывчатых лиц, казавшихся самыми кровожадными врагами, так и жаждущими увидеть, как Кира, неосознанно рыдающая и царапающая себя от непонимания происходящего и жажды освободиться, склонит голову. Сколько времени потребовалось, чтобы полностью смириться?

Ей кололи уколы с неизвестными жидкостями, отвлекая брыкающуюся девушку разговорами о новостях по всему миру, как будто это её когда-нибудь интересовало. Пару раз, в самом начале некой лихорадки, какой-то мужчина пытался самолично покормить её с ложки, практически приказным тоном веля подчиниться и не создавать ему ещё порцию проблем. Кира узнала по звуку голоса своего отца и, видя перед глазами обрывки прошлого, стёртые или полуничтоженные, искажённые в сознании, почти слепо выставила руку с заметно отросшими ногтями.

Сука. Мерзкая гниль.

Джимм в отместку за глубокую царапину на своей щеке перешёл к более умному и практичному способу поддержания жизни – просто перестал пытаться, без обдумий доверив или, может, бросив дальнейшую судьбу Киры в ласковые гладкие руки идеальной Гестии Анродс.

– Я вытащу тебя, я сделаю это, Кира, – иногда подобные слова доносились до её слуха, но рыжеволосая не реагировала на них. Ей не требовалась чья-то помощь. Она уже говорила это Рэю, мистеру Кемриту, но почему-то никто не желает считаться с чужим мнением. Они проявляют эгоизм похлеще Киры, играя в добродетелей.

Уж лучше бы она умерла. Эта смерть была бы незаметной для неё самой: в бреду, не чувствуя ничего, кроме тупых отголосков собственной личности и мешанины других. Кира уверена, что так было бы лучше всем им. И ей тоже.

А жизнь во вселенной шла своим ходом. Когда Кира впервые за долгое время почувствовала непривычный чистый разум, открыла глаза и увидела всё такое же неизменное солнце, пробивающееся сквозь тонкую линию между двумя шторами. Было тихое сонное утро или уставший ленивый вечер – трудно определить по слабому свету наверняка.

Она захотела подняться с постели. Глубоко вдохнула и предприняла попытку, слабо оперившись руками о матрас, но поначалу никак не выходило. Тут наконец результат практически непрерывного лежания столько дней, частые отказы от еды и насильное погружение в сон при помощи снотворного в безобидной на вид воде или чае с примесью других спасительных лекарств из рук Гестии дали о себе знать.

Ей действительно тяжело сразу войти в привычное русло, вернуться к обычной жизнедеятельности. Это так неприятно – не иметь возможность самостоятельно передвигаться по дому без риска упасть с непривычки. Конечно, не было бы лишним позвать хозяйничавшую на кухне женщину, которая возомнила себя чуть ли не членом их жалкой семьи, но Кира справится одна. С ошибками, через боль и опасения. Скоро придётся совсем не сладко, она-то знает.

Засвистел чайник, показавшийся чрезмерно громким для Киры. Она метнула недовольный взгляд на приоткрытую дверь и вдруг смогла полностью подняться. Несколько неуверенных шагов в сторону зеркала, чтобы увидеть, как сильно отключка от мира отразилась на её виде. Впрочем, удивляться она не собиралась, прекрасно ожидая нечто вроде синяков под глазами, лопнувшие капиляры или ещё что-нибудь.

Не собиралась, а удивилась.

Ничего не изменилось. Что? Серьёзно? Неужели кроме ярче выраженных скул от похудения да заострившихся черт лица она никаким образом больше не пострадала? Кожа приобрела давнишний здоровый оттенок, и общее впечатление создалось такое, словно она хорошенько так поспала на пару часов больше дневной нормы, устранив всю усталость. Правда, волосы были взъерошенными, но опять не катастрофически для недели практически беспрерывного лежания в кровати.

Тишина повторно прервалась собственным судорожным вздохом и неуместным звоном посуды, вызывающим такое же раздражение, как в случае с чайником.

Кира поняла, что Гестия расчёсывала её каждое утро и вечер. Значит, сейчас лишь близится время к завтраку, и женщина ещё не заглядывала к девушке. Взгляд метнулся к прикроватной тумбочке в поисках конкретной вещицы, и через пару секунд Митчелл нашла среди стопки учебников, проводов из наушников и зарядки да блистеров из-под таблеток для её лечения нужное. Телефон был почти разряжен и поставлен в режим самолёта. Кира точно помнила, что не делала последнего. Неужели на устройство поступало столько звонков и сообщений, перечеркнувших чьё-то терпение? Отцу нет дела до её переписок с кем-то, если это, конечно, не угрожает его собственной репутации.

Несмотря на хороший внешний вид, внутри Кира чувствовала себя подобно перепившему и обкурившемуся человеку. Путь на кухню представлялся сложным испытанием, где препятствием служила собственная нетвёрдая походка и подкатывающий к горлу ком тошноты. Хорошо, что в её желудке нынче было шаром покати. Да ещё это постоянное желание щуриться или вздрагивать от любых ярких отблесков или резких звуков. Чёрт, как можно так шуметь?

Хотелось сначала разведать обстановку, прежде чем выдавать своё присутствие. Уметь незаметно наблюдать за людьми у Киры всегда неплохо получалось. Но, бегло осмотрев как всегда идеальные блестящие волосы Гестии Анродс, а затем опускаясь ниже, что-то насторожило. Причём в плохом, недобром смысле.

Из-за ступора и некой расстерянности она поспешила опериться о перилла, не заметив, как до этого отошла на достаточное расстояние, чтобы теперь словить воздухом пустоту и, шикнув, нелепо распластаться на полу.

Идеальнее способ раскрытия себя просто не придумаешь. Гениально. Идиотка.

– Кира! Боже мой, как ты себя чувствуешь? Почему ты не позвала меня? – всплеснула руками Гестия и повернулась к девушке лицом, позволяя той, уже полуприсевшей, узреть больно знакомый фартук цвета персика с небесными узорами. – Давай, я уложу тебя обратно в постель: сомневаюсь, что тебе сейчас не тяжело долго стоять…

Внутри всё запылало жаром, укротить который было почти невозможно. Это непредвиденная ситуация, Кира не ожидала такого, не ожидала этого грубо подлитого масла в ранее спокойный огонь. Спина от удара болела не так сильно, как рвущаяся наружу злость.

– Я в полном порядке.

Ей безумно хотелось, чтобы слова оправдывали реальность, но не для своего блага, а для вреда чужой женщины, посмевшей взять вещь, значение которой трудно объяснить простыми словами.

– Фартук принадлежит маме.

– О, мне жаль… Мистер Митчелл любезно его предоставил мне, но если ты не хочешь… – она всерьёз чувствовала себя виноватой и на конце фразы беспомощно сплела длинные пальцы. Кира не хотела признавать, но фартук как нельзя кстати подходил ей по цветовой гамме, добавляя ещё больше ангельского очарования, создавая впечатление никому не желавшего зла существа, и каждый человек бы не выдержал такого давления и невольно испытал бы сам угрызения совести.

– Моё мнение здесь ничего не значит. Носите, сколько душе угодно.

Девушка не препятствовала женщине помочь вернуть вновь стоячее положение после падения, хотя ещё секунду назад она готова была применить физическую силу. Почему же Кира так быстро передумала?

– Не говори так. Твой папа очень волновался! Иначе зачем бы он позвал меня? Я всегда готова сделать что-то полезное, учитывая, как много всего свалилось на него… – как же смешно: даже богиня может хоть раз, но засомневаться в собственных словах. Очень скоро она поняла, как неубедительно прозвучала её речь, и щёки Гестии покрылись лёгким румянцем.

– Да? – с приторной улыбкой переспросила Кира, почти угомонив остатки отрицательных эмоций. Кажется, кое-что она начала понимать, особенно эту странную связь между Гестией и их семьей. – И что же такого случилось, что я не могу вспомнить появление папы за последние несколько дней? Разве ему не интересно, шла ли я на поправку?

– Ты очень строга к нему, Кира! – Гестия с укором покачала головой, намереваясь пристыдить всё шире улыбающуюся девушку. – Он потратил немалые деньги на покупку лекарств, большинство из которых не помогали тебе или вызывали аллергию. Боже мой, мы с ним столько всего перебпровали, и ничего! Ничего! Я советовалась со своими коллегами, потому что боялась самого худшего. Но никто не смог точно установить причину болезни. При этом все твои основные симптомы были похожи на нечто, вроде жара, горячки… А градусник показывал температуру, что наоборот ниже нормы здорового человека! Ты хоть понимаешь, как нам… как твоему отцу было страшно потерять дочь? – речь женщины перетекала в настоящий трогательный и душевный монолог. Глаза её заблестели то ли от подступающих слёз, то ли от накала эмоций. На секунду замолчав, чтобы перевести дыхание, Гестия устало заправила чёлку за уши, а после неуверенно ступила ближе к Кире. – Но сегодня случилось чудо. Ты… Это поразительно!

Чужая тёплая ладонь слегка дрожала, когда мягко накрыла руку рыжеволосой. Кира выдержала взгляд, полный чуть ли не материнской любви и радости.

Со стороны эта сцена могла показаться этапом, позволяющим перейти на новый уровень взаимоотношений враждующих людей, это должен был бы быть знак перемирия, понимания, возникновения связи.

– Вы его любовница.

Идиллия разбилась легко и безжалостно, как и разомкнутые руки. Как уже было известно, Кира не любила чьи-то прикосновения.

Она и не думала уточнять верность своих догадок. Кое-что из лихорадки имело положительные стороны: такое далёкое и скрытое за кирпичной стеной детство стало немного различимо, потому что препятствие дало слабину, трещину, впоследствии образовавшую дыру. К сожалению, пыль от крошащихся камней ещё витала в воздухе, мешая как следует рассмотреть неожиданные открытия. Однако это не мешало Митчелл сделать кое-какие выводы прямо в эти самые минуты, на ходу. У неё была возможность на это и раньше, во время жара, исступленного метания на постели и криков с зовом заветного имени, владельца которого знала лишь непосредственно больная, но тогда мысли были бессвязными, неадекватными, и говорить об умении выстраивать логические цепочки тем более не стоило.

Она проживала те дни и накапливала, узнавала, наблюдала, слушала и не имела возможности ничего поделать со знаниями. До поры до времени… Которое настало.

– Кира… Я… Послушай, – не справлялась более с построением логических предложений Гестия, потому что настолько поразилась и ужаснулась словам дочери Джимма Митчелла. Теперь отчётливо было ясно, какой чудесной актрисой являлась Гестия, когда поддерживала образ ангельского создания. Один глаз нервно задёргался, брови медленно хмурились, говоря о наступлении гнева за сказанную в лицо правду. Голос утратил свои знаменитые гипнотизирующие чары, и заплетающийся язык создал новый звуковой шум в виде хриплого, будто после протяжных годов постоянного курения ответа: – Кто тебе рассказал эту нелепую чушь?

– Я сама, миссис Андрос. – Конечно, такой ответ не удовлетворил взвинченную женщину. – Но, если быть точнее, я всего лишь вспомнила, что вы и правду моя… знакомая.

Понимание смысла сказанного наверняка сразу дошло до Гестии. Кира надеялась, что та не будет пытаться оправдываться или требовать продолжения. Для начала хватит и этого шокирующего заявления. Может быть, оно спугнуло Гестию достаточно для взаимного желания больше не появляться в их доме.

Ведь раньше они находили в течение многих лет способы скрывать эту грязную тайну от всё забывшей Киры. Ничего не мешает Гестии сделать это снова. Только уже без применения её дряных штучек.

Теперь-то понятна эта магия.

Кира должна до конца развеять туман и разобраться в своей голове, найти ответы на появившиеся вопросы. Просто так никто ничего не забывает.

Произошло нечто неправильное. Она вспомнит.

– Приятного аппетита, миссис Анродс. – На высшем уровне любезности проворковала Кира, которая устала от затянувшегося мочлания и неудачных попыток женщины сказать что-то в свою пользу. – Надеюсь, к вечеру я тоже смогу насладиться трапезой в компании пустого дома. А пока… Вы правы, мне стоит соблюдать постельный режим. Я как раз займусь восстановлением воспоминаний.

От ощущения близости с разгадкой в неё будто вселился дух силы. Захотелось пройтись по всему городу, чтобы восстановиться полностью. Но это позже.

А сейчас нужно вернуться в комнату и сделать обещанное Гестии. Как вспомнила она имя ещё в школе перед потерей сознания, так и остальное покорно откроется ей. Ибо имя служило главным связующим звеном, ценной подсказкой. От него и тянулись тернистые разветвления.

– Я не могла иначе, Кира! – на последнем издыхании воскликнула Гестия вслед поднимающейся наверх Кире. – Твоё формирование личности не исказилось, и ты сама просила, умоляла меня об этом, разве этого ты не помнишь? Ты бы сгинула без меня!

***

В автобусе было невыносимо душно. Водитель не спешил заботиться о чьё-то самочувствии, кроме своего, и через переднее зеркало пару раз она ловила его облегчённые, раслабленные взгляды под воздействием прохладного ветерка из приоткрытого окна. Ему, наверное, доставляла удовольствие мысль собственного превосходства над пассажирами. Практически ни до кого не доходила желанная прохлада, но все смиренно молчали, терпели ощущение вспотевших ладоней, игнорировали нагревающиеся спины под куртками, не рассчитанными на подобную температуру.

Кира была везучей в этом плане. Склонность именно к замерзанию быстрее остальных всегда присутствовала у неё, так что во время езды дискомфорт почти не замечался, за исключением вдыхания вовсе не свежего, а спёртого воздуха. Вдобавок ко всему его ухудшали две ароматизированные фигурки ёлок, которые так часто заправки дарят посетителям. Хуже другое: у каждой из картонок запах был разный, и их общий аромат вызывал желание чихнуть или, того и гляди, вырвать. Ничего приятного.

При покупке билета кассир выдал ей место таким образом, чтобы рядом кто-то тоже был. Известная вредность, учитывая оказавшуюся половину салона автобуса пустующей. Люди не любят находиться долгое время с незнакомыми, и пара человек, стоило транспорту тронуться с места, молниеносно пересели на другие сидения, выбрав поездку в одиночестве. Кира собиралась сделать так же, но затем передумала. Это странно, учитывая довольно неприятного парня примерно её возраста, страдающего высокой степенью ожирения. Причина крылась в любопытстве.

Сосед не обращал ни на неё, ни на духоту внимание, полностью погружённый в большой экран дорогого телефона. Из его наушников были слышны биты Bones, причём так сильно, что девушка могла разобрать меланхоличные, почти бессмысленные слова песен. А ещё он часто заходил в диалоги с друзьями, обновлял страницу по несколько раз, но новых сообщений не было.

Зачем ему такой дорогой телефон последней модели, если всё, что отвечает ему взаимностью – это послушно воспроизводящаяся музыка при нажатии нужной кнопки? Для такого дела это необязательно.

Этот паренёк не понимает истины, теша себя глупыми надеждами. Кира искоса посмотрела на его лицо и увидела, как опухшие из-за задержки в организме жидкости и нарушения обмена веществ веки прикрылись. Да, в такую жару клонило в сон многих.

Она вдруг захотела дождаться своей остановки и незаметно присвоить мобильный себе. Это правильнее. Ей он нужнее.

Кира резко отвернулась от задремавшего парня. На душе стало не то, чтобы гадко, но… Это чувство было чуждо. Предвкушение. И ни грамма стыда, хотя удивиться спонтанно появившейся идее она всё-таки смогла. Зачем ей это?

Телефон гниёт из-за ненадобности в этих жирных пальцах. Нельзя пропадать такой ценной вещи. К тому же у Киры модель сотового уже устаревшая, часто глючит сенсор из-за случая с попаданием под дождь.

В этом нет ничего плохого.

Это честно по отношению к технике и к парню тоже. Он должен понять хотя бы с её помощью, что пропажа – повод переосмыслить мир.

Автобус резко свернул направо, вызвав ворочанья соседа по месту. Кира против воли обрадовалась отсутствию признаков пробуждения парня и прикусила губу от потока мыслей, принадлежавших и ей, и ему. Действительно ли это то, чего она так хотела? Чёрт побери, да! Эта жажда стать владелицей глупого телефона не была здоровой. Испугаться и постараться забыть – это должна сделать девушка, если в ней ещё оставались хоть какие-то объективные видения ситуации.

Но нужная ей остановка была не за горами, и Кира воровато оглянулась, воспользовавшись защитой в виде надетых солнцезащитных очков. Чисто по инерции на сидении позади пожилая, вечно нахмуренная старуха посмотрела на неё и тут же отвернулась к окну. Ещё одним ближайшим возможным врагом служил мужчина по левое плечо девушки: с трёхдневной щетиной и со спутаннными тёмными волосами, связанными в хвост, он будто не замечал хищного взгляда Киры, глядя куда-то в пространство.

Отличная обстановка для красивого ухода вместе с трофеем.

Обёртка от шоколадного батончика зашуршала на весь автобус у девушки в военной форме впереди. Кира едва сдержала презрительное фырканье от того, как ученица привеллигированному колледжа, которой наверняка гордятся родители, с завидной жадностью вцепилась зубами в полурасстаявший Сникерс, не обращая внимания на упавшие на колени крошки карамели с шоколадом.

Было бы лучше отобрать у неё его, а напоследок отломать обкусанную и пропитанную слюнями часть, сделав милость девчонке, и бросить той под ноги её часть по праву.

На тыльной стороне одной из ладоней появилась лёгкая боль и быстро исчезающие вмятины – следы от ногтей, которыми рыжеволосая невольно впилась в кожу. Кира быстро заморгала и, не замечая больше ничего вокруг, развернулась обратно к не изменяещему своему спящему состоянию толстому соседу.

Почему она вообще думает об этих вещах?

Тело не желало сидеть на месте ровно. Кира почувствовала, как адреналин с ещё чем-то непонятным стремительно окутывал каждый её орган, каждый сосуд. Ломка. Она срочно должна получить… Что?

Ничерта непонятно, и от этого чесались руки ударить что угодно. Или забрать.

Автобус снижал скорость и приближался к её выходу. Время истекает. Пора принимать решение, нельзя медлить.

Воздух, какой чудесный воздух, словно дар Высших сил. Она тряслась, словно опять заболела, она чуть не споткнулась о бордюр, но она была испугана и одновременно горда, понимая блестящую удачу и умелую осторожность, когда вытаскивала шнур наушников из отверстия последней версии айфона и одновременно сдерживая резкие движения при освобождении самого устройства из-под слабо сжатых толстых пальцев-сосисок спящего обворованного. Её усилия не оказались напрасными, и награда теперь принадлежала только Кире и никому больше.

– Занятное у тебя хобби. Давно увлекаешься?

Автобус – место преступления девушки – проехал мимо по дальнейшему маршруту, оставив напоследок зловонный запах двигателя с тёмным дымом.

Кира застыла на месте, толком не успев ни подумать о том, чтобы спрятать телефон, ни попытаться найти пути для побега. Можно стоять вечно, дожидаясь своего часа расплаты, или гордо принять вызов.

Позади себя она ожидала увидеть самого владельца мобильного, может, водителя, на крайний случай – полицейского. Ни одна из догадок и близко не стояла к ухмыляющемуся сюрпризу, умудрившемуся перехитрить девушку.

– Нет. Только с сегодняшнего дня.

Похоже, собеседник с давно отросшими волосами и лёгкой растительностью на лице только притворялся мечтателем по левую сторону сидений в автобусе.

========== Глава 7. У меня зазвонил телефон ==========

Сахар на губах заставлял невольно снова и снова облизывать их, с трудом справлясь с желанием одним движением взять и быстро вытереть практически незримую субстанцию со рта. Слишком много остроты в этом вкусе, который преследовал её с той самой секунды, как она по дурости или страха навлечь на себя ещё большую беду согласилась на покупку газировки. Люди обожают этим утолять свою жажду, но Кира при первом же глотке едва сдержалась, чтобы не выплюнуть приторное содержимое обратно, а лучше прямо ему в лицо.

Новоиспечённый компаньон в этой прогулке имел на неё влияние, хотела девушка того или нет.

– Ты выглядишь злой. – Без тени смущения заявил свидетель её преступления, идя бок о бок с ней. – Как тебя зовут?

– Какая разница?

Руки нервно перебирали две вещи, приобретённые в один час с разницей в количестве минут: украденный телефон и купленная бутылка дрянной пепси на деньги этого злостного настырного мужика.

Чего он прицепился к ней? Ну, украла она телефон, и что? Следовало с самого начала убежать. Вдруг его невинное, но в то же время какое-то ироничное предложение побродить в округе было предлогом привести девушка прямо к полицейскому участку?

– Кира.

– Чудно, Кира. – Вполне дружелюбно ответил мужчина, а когда та бросила на него хмурый взгляд, обнаружила изменения во внешнем виде: за какое-то мгновение из пародии на рок-вокалиста с этим хаосом на голове он превратился во вполне приятного человека, стоило только распустить волосы и, наверное, пригладить и расчесать пальцами спутанные пряди. Правда, он по-прежнему не вызывал у неё доверия во многих других деталях. – Так чем ты не довольна?