Текст книги "Ребенок от мужа сестры (СИ)"

Автор книги: Анастасия Франц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 22

Тея

Результатов мы ждали три дня. Мне кажется, это были самые длинные три дня в моей жизни. Я была вся на нервах, хоть и постоянно со мной рядом был Ян, который старался меня успокоить и вселить веру в то, что всё будет хорошо и мы со всем справимся. Я верила, но червячок сомнения всё же ел меня изнутри, и от этого становилось ещё страшнее.

С Яном мы не стали ближе, но в то же время не отдалились. Несмотря на то, что он мне сказал тогда, я всё равно понимала, что дома в России его ждёт жена, которая его любит. А я никакого права на него не имею, хоть и понимала с каждым днём всё больше, что именно этого мужчину я любила все эти годы.

Бергер видел мои сомнения и так же хмурился, как и тогда в больнице. Пытался поговорить, чтобы наконец расставить, так сказать, все точки над и, но я отнекивалась, понимала, что всё равно это ничего не изменит.

Зная мою сестру-близняшку, понимала, что ничего хорошего не будет. Она не даст нам быть вместе, настроив против нас с Яном наших родителей. А это они ещё не знают, что у меня от него есть ребёнок. Пусть он об этом долгие годы не знал, но это, собственно, ничего не меняет.

Спали мы вместе, прижавшись к друг друга. Нет, близости между нами не было, но внутри неизменно царило тепло, даря мне успокоение и покой. Я наслаждалась этим, понимая, что у нас не так много времени. Но даже этим минутам я была рада, благодарна, что они у меня есть.

Единственное, что меня настораживало, это постоянные звонки Яну, из-за которых он уходил в другую комнату и подолгу оставался там, с кем-то ругаясь по телефону. Я пыталась выяснить, но мужчина только качал головой и говорил, что всё расскажет, но не сейчас. Что он не хочет меня волновать, и я понимала: волноваться есть за что, и это мне не нравилось.

Меня пугали его багрово-синие пятна по всему телу. Я пыталась с ним поговорить, чтобы рассказал, доверился, что происходит в его жизни там в России, но он отказывался наотрез.

– Тея, я сам во всём разберусь. Не дуйся! Я знаю, что ты беспокоишься обо мне, – поймал моё лицо в свои ладони, приблизил к своему. – Но, девочка моя, не стоит. Я мужчина и я смогу защитить тебя и Сашку. Всё будет хорошо, – и затыкал мой рот своими губами, когда я пыталась что-то сказать.

Невыносимый. Просто невыносимый мужчина, из-за которого я переживаю и места себе не нахожу, потому что, несмотря ни на что я боюсь его потерять.

Проснулась сегодня раньше Яна, который, в отличие от меня, сладко посапывал, прижимая к своей груди меня всё крепче, не давая выбраться или отодвинуться на миллиметр. Моя маленькая ладошка лежала на его груди. Аккуратно, чтобы его не разбудить, провела по груди, приподнялась и поцеловала.

Подняла голову, посмотрела, не проснулся ли мой мужчина. Нет – глаза закрыты, только дыхание учащённое. Рука, что лежала у меня на талии, сжалась крепче. Проснулся, но не даёт знать, что уже не спит.

Мои губы растянулись в улыбке.

– Ты не спишь, – тихо сказала, всё так же улыбаясь.

– Нет, малышка, – услышала в ответ. Его рука начала вырисовывать узоры на моей спине и талии, забираясь под тонкую материю пижамной маечки. – Соскучилась?

– Очень, – мурлычу нежной кошечкой.

Ян перекатывает меня одним рывком на себя, прижимая к своей груди.

– Всё будет хорошо, малышка, – говорит, угадывая мои страхи и переживания. – Я рядом, – и я знаю, что он будет рядом.

Сдержит своё обещание, что бы ни произошло. Я не знаю, что будет впереди, но мне так не хочется терять его.

Прижимаюсь к нему крепче, целую аккуратно в грудь, усыпанную багровыми пятнами, и так же аккуратно кладу голову на Яна. Обвивая его тело руками, словно не желая никому его отдавать. Будто он только мой. Бергер нежно ласкает моё тело, целуя в макушку.

Тея

Приехали с Яном в клинику мы с самого утра, потому как я была вся на нервах, и это видел мужчина. Хоть он и говорил, что всё будет хорошо, и мне не стоит так переживать и накручивать себя, но я всё равно не находила себе места.

Бергер сжимал мои руки в своих ладонях, целовал пальцы, нежно поглаживая кожу. Просил успокоиться, но материнское сердце оставалось не на месте. У нас не так много времени, и это убивает меня. Я боюсь, что не успеем, что Ян не сможет стать совместимым донором, тогда нам нужно будет больше времени, чтобы придумать, что делать. Есть один шанс, можно сказать, на миллион, и он должен стать именно нашим.

Мы сидели с Яном возле кабинета врача, который должен огласить нам результаты анализов и обследования. Мои руки дрожали. Вцепилась со всей силой в колени, но Ян аккуратно взял мои ладони в свои и ободряюще сжал.

– Тея, – окликнул он меня, и я повернулась в сторону мужчины. – Перестань нервничать. Ты делаешь только хуже себе, – я в ответ только киваю, потому как не могу сказать ни одного слова. Внутри что-то застопорилось и не хочет выходить наружу.

– Я тебе обещал, что сделаю всё возможно и невозможное, чтобы вылечить нашего малыша?

– Да, – голос немного охрип, поэтому пришлось откашляться, чтобы сказать более уверенно и чуть громче. – Да, ты говорил, Ян, но я всё равно переживаю и боюсь. Это внутри меня, понимаешь?!

Заглядываю ему в глаза, жду ответа. Хочу знать, что любимый мужчина меня понимает, что он так же переживает о нашем сыне, как и я.

– Тея, я понимаю, – кивает, сжимая мои пальцы. – Я тоже переживаю. Но я сделаю всё, малышка, чтобы ты больше никогда не чувствовала этой боли и страха, – тянет меня к своей груди, и я, не заботясь о том, что нас могут увидеть, льну к нему, как маленький, никому не нужный котёнок, чтобы меня защитили и подарили уверенность в завтрашнем дне.

Вдали мы увидели того самого доктора, что должен нам огласить результаты и всё рассказать. Я замерла, словно ожидая удара. Моё сердце остановилось вместе с пульсом. Только крепкие и надёжные руки Яна дали мне поддержку.

– Пошли, малышка, – Ян встал и потянул меня за собой.

На негнущихся ногах встала, но сделать шаг мне, казалось, было невозможно. Словно мои ноги были плотно и сильно прибиты к полу.

– Здравствуйте, – мужчина подошёл к нам. Любимый кивнул ему. – Прошу, – рукой пригласил войти в свой кабинет, открыв дверь.

Первый зашёл Ян, потянув за собой меня, потом и сам главврач клиники. Подойдя к своему столу, присел, взял в руки бумаги и пробежался взглядом по строчкам. Мой мужчина сел на стул рядом со столом. Я так же опустилась на стул, который стоял неподалёку.

Бергер не отпускал моей руки, только крепче сжал, гладя ласково тыльную сторону моей ладони в успокаивающем жесте.

– Что же могу сказать, – заговорил доктор после продолжительной паузы, внимательно изучив бумаги. – Ваш муж подходит в качестве донора, – в этот момент моё сердце замерло, ожидая продолжения. Я молилась богу, чтобы всё было хорошо, но вместе с тем переживала. За Яна. – На девяносто девять процентов, – из моих глаз тонкими ручейками потекли слёзы.

Глава 23

Тея

Не могу поверить в то, что слышу. Что всё реально, и результаты совместимости показывают почти сто процентов. Что у нашего малыша теперь есть все шансы выздороветь, и всё будет хорошо.

Из глаз льются слёзы радости, всхлипываю, а сильная рука, что держала меня, сжимает ещё крепче, не желая отпускать. Поворачиваю голову в сторону Яна и вижу, как он смотрит на меня, и уголки его губ приподнимаются – улыбается.

Чувствую, что он точно так же, как и я, счастлив. Счастлив, что мы поможем нашему малышу, что скоро он будет рядом с нами.

В душе поднимается буря радости, но вдруг одна мысль резко обрывает моё счастье. Ян. Не опасна ли операция для него? Против своей воли вижу тело Яна, распростёртое на операционном столе. Нет ли у него противопоказаний? А вдруг у него что-то серьёзное, и ему категорически запрещены такие нагрузки? Улыбка быстро меркнет. Грудь сдавливает тяжесть.

Прикладываю ладонь в том самом месте, где болит. Ян видит мой жест, хмурится, подрывается, подлетая ко мне. Приседает на корточки, заглядывает в глаза, пытается понять, что со мной.

– Тея, что с тобой? Сердце болит? – в глазах беспокойство, когда мужчина не обо мне в этот момент должен думать, а о себе.

Выдержит ли Ян операцию?

– Ян, а тебе ничего не будет угрожать? – кладу свою ладонь поверх его и крепче прижимаю к себе. – Я переживаю о тебе. Такое вмешательство… – но меня осторожно перебивают, не давая договорить.

– Тея, мы же вроде с тобой разговаривали. Я дал тебе обещание, что помогу нашему сыну, что бы ни было.

– Но… – хотела сказать, что не хочу терять и его. Что он дорог и очень важен для меня, не как отец моего ребёнка, а как мужчина, что очень давно поселился в моём сердце.

– Я мужчина. Я должен защищать свою женщину и ребёнка, даже если для этого мне придётся умереть, – от его слов по щекам хлынули новые слёзы, зажмуриваюсь, пытаюсь смахнуть их. Но родные руки смахивают большими пальцами слёзы, и Ян при докторе, не стесняясь, чуть подаётся вперёд и накрывает мои губы своими – такими желанными.

Слегка приоткрываю свои губы и целую в ответ. Нет, это не жаркий поцелуй, полный страсти, признаний. Он совсем другой. В нём много эмоций, но в первую очередь это нежность, тепло, желание защитить меня от всего мира, укрыть в своих надёжных объятиях. Как тогда, двенадцать лет назад.

Понимаю в этот самый момент, что не смогу его никогда и никуда отпустить. Что согласна бороться за него, потому что он мой. Целиком и полностью. Если придётся бороться со смертью – буду бороться с ней. Я не отдам его ни сестре, ни кому бы то ни было. Я люблю его.

Ян слегка отстраняется от меня, но тут же соприкасается своим лбом с моим, прикрываю глаза.

– Я люблю тебя, – слетает с моих губ всё то, что я так долго держала в глубине души.

Бергер замирает. Кажется, совсем не дышит, но потом выдыхает мне в губы судорожный стон.

– Повтори, Тея, – просит тихо, так, чтобы было слышно только мне.

– Я люблю тебя, – вторю ему и так же, как и он несколько мгновений назад, оплетаю ладонями его лицо.

Тея

Из кабинета выхожу в какой-то прострации. До сих пор не могу понять, почему так вышло, что Ян идеально подходит на донорство нашему сыну, тогда как я – нет. Это подтверждает, что Саша действительно его сын. Сын по крови, плоти.

Между нами тишина, что напрягает. Мы толком ни о чём не поговорили, не выяснили, что между нами. Да, есть чувства, и нас тянет друг к другу. Притом, что нас ещё связывает общий ребёнок, но мы не были с ним близко… Близко настолько, чтобы жить вместе, просыпаться и засыпать в объятиях друг друга. Не было ничего такого, и неизвестно, получится ли у нас семья, тогда как с Татой у него уже давно налаженная совместная жизнь.

Это ещё больше гложет меня внутри, съедает, как яд, кислота, распространяясь по моей крови, медленно захватывая всё тело, сердце, разум. И я знаю это чувство, знаю, как оно называется. Его ни с чем не спутаешь. Ревность. Вот что это такое. И от понимания этого я отшатываюсь назад. Кого-то задеваю, поспешно извиняюсь, и тут же мои руки ловят.

Поднимаю голову вверх, сталкиваясь взглядом с мужчиной, который пристально вглядывается в мои глаза, стараясь распознать, из-за чего я волнуюсь, причины моего состояния.

Ян тянет меня в сторону, туда, где располагаются возле кабинетов стулья. Показывает взглядом, чтобы я села. И я безоговорочно подчиняюсь ему – присаживаюсь, но совсем на край сиденья. Мужчина устраивается на корточках передо мной, окутывает мои руки своими большими ладонями – они холодные. Не знаю, отчего. Наверное, от страха перед будущим. Перед всем тем, что нас с ним ждёт, перед неизвестностью – а сможем ли мы справиться с этим, сумеем ли выдержать все удары судьбы?

Ведь не будет всё так просто, как кажется на первый взгляд. Между нами столько всего стоит. Прежде всего это брак с моей родной сестрой-близняшкой, которая, уверена, так просто не сдастся, не отступится, не отдаст своего мужа мне – сестре, которая когда-то давно её замещала и по-дурацки влюбилась, не сумев уничтожить в зародыше своё чувство к мужчине, который ей не принадлежит.

Так же и родители, которые, уверена, будут на стороне Таты, потому как это я увела её мужа, а совсем не наоборот. Их не будет волновать, что у нас есть чувства к друг другу, общий ребёнок, которому тоже нужен отец. Им будет на всё это наплевать, потому как это я во всём виновата – я соблазнила Яна, притворилась Татой. Во всём этом виновата. И в чём-то я даже буду с ними согласна.

Я согласилась на ту авантюру, подменила сестру и впуталась во всё это тоже я. Меня никто не заставлял, поэтому во всём виновата я.

Я могла бы закрыть все чувства на замок, притвориться, что ничего нет и не было – будто я ничего не чувствую к этому мужчине. К чужому мужчине. Но я просто не могу. Не могу закрывать, прятать то, что вырывается из клетки, плотно закрытой на замок, от которого у Яна всегда был ключ.

И вот он вновь ворвался в мою жизнь, когда мне это так нужно было. Когда больше всех нужен был он. Сильный, тот, кто закроет от всех ветров, решит все проблемы, назовёт своей и никогда не отпустит, какие бы между нами ни были преграды.

Я слабая сейчас, потому что слишком долго была сильной. И вся боль, что росла с каждым днём всё больше и больше, теперь вырывается, сносит все преграды, что я так старательно воздвигала, пытаясь оградиться от всего мира. Я задыхаюсь вместе с ней. Пытаюсь держаться, но всё летит в бездну, стоит только этому мужчине появиться в моей жизни.

С Бергером всегда всё было по-другому. Я не казалась и не старалась быть другим человеком, а просто была такой, какая я есть на самом деле. Даже тогда, когда притворялась Татой. С ним всегда была я, а не моя сестра.

Но видел ли он всё это? Чувствовал, что рядом с ним я, а не Тата, хоть мы и похожи с ней буквально как отражение зеркала? Если даже в детстве нас путали родители, то что говорить о человеке, который был с близняшкой всего ничего. Нас невозможно отличить. Лишь при близком контакте можно узнать, что мы разные.

И, если вспомнить ту самую фразу, что сказал мне Ян в ванной комнате в родительской квартире, становится понятно, что он узнал, что мы разные. Потому что родинка на спине под лопаткой на правой стороне – это то, что нас отличает друг от друга. Он узнал, но почему тогда всё так? До сих

пор не могу сложить два плюс два, хоть и арифметика всегда была для меня понятной. А тут вроде лёгкое уравнение, но решить и понять его не могу.

– Что ты опять себе надумала? – сквозь свои мысли в голове слышу голос Яна.

Качаю головой. Не хочу его нагружать своими мыслями, сомнениями и тем, как пытаюсь разгадать загадки, которые почему-то не поддаются моему пониманию.

– Тея, – говорит Ян властно, так что вырывает меня из моих мыслей, приказывая обратить на него внимание, а не копаться у себя в голове, пытаясь решить что-то. – Ты сама в кабинете сказала, что любишь меня. Это что-то да должно значить для доверия и того, что у нас с тобой есть.

– А что у нас с тобой есть? – склоняю голову набок, пристально вглядываясь в его черты. Такие родные, любимые.

И как я жила без него всё это время?

– Как минимум, чувства. Как максимум – будущее, – говорит спокойно, как будто знает, что так всё и будет.

– Ян, – но меня перебивают, не давая договорить.

– Послушай очень внимательно всё то, что я скажу, чтобы ты не накручивала себя и свою прекрасную головку, – киваю и пристально смотрю, чтобы запомнить всё то, что он скажет.

Всё то время, пока мы говорили, Ян не выпускал моих рук из своих – грел, ласково водил по коже пальцами, вызывая на моей коже мурашки.

– Тогда, двенадцать лет назад, я сразу понял, что ты не Тата. Вы разные. Абсолютно.

Качаю головой, хочу вновь вставить слово, но грозный взгляд Бергера отрубает мои попытки доказать, что мы одинаковые. И я прекращаю эти попытки, впиваюсь в него взглядом.

– В тебе столько света, малыш, что не влюбиться было просто невозможно, – на его губах появляется лёгкая улыбка. Одна рука тянется к волосам, заправляет прядку за ухо. – Ты лучилась теплом. Такая маленькая девочка, которую хочется защищать и никуда не отпускать. Даже в поведении вы совсем разные, Тея.

Наклоняется к моим рукам, целует, проводит пальцами, а потом вновь поднимает на меня свой взгляд.

– Ты отдавала всю себя мне, когда как сама Тата только брала. Твоя теплота, забота пленили меня, я просто окунулся в тебя, девочка. И не смог выплыть. С первого раза и навсегда, – вновь прикасается рукой к моей щеке, только теперь окутывает мою щёку полностью своей большой ладонью. – Тогда я разговаривал с Татой и всё ей рассказал, когда появилась вновь она, а не ты. Я ждал тогда тебя, а как только увидел её, понял – это не мой Ангел.

По моей щеке течёт, лаская мою кожу, слеза, прикрываю глаза, трусь о ладонь Яна щекой, как кошка, что ищет ласки, тепла.

– Мы поругались тогда с ней, – продолжает, смахивает пальцами мою боль. – Я хотел найти тебя, поговорить.

Сердце сжимается от его слов. Он злился?

Ян замечает мою неожиданную скованность и словно чувствует, улавливает, о чём я думаю.

– Я не злился и не хотел причинить тебе боль. Я любил тебя и хотел быть именно с тобой, не с Татой. Но на следующий день у меня начались проблемы. Мне нужно было уехать, – от последних слов сердце замирает. Распахиваю глаза, с беспокойством смотрю на своего мужчину.

Глава 24

Тея

От мысли о том, что у Яна были проблемы, и только потому он уехал, не мог быть со мной рядом, моё сердце сжимается ещё сильнее, принося ещё больше боли. Хочу спросить, что тогда случилось, связано ли это как-то с сестрой, потому как эта мысль бьётся в голове с тех пор, как он рассказал то, чего я не знала.

Тата мне ничего не говорила. Лишь сказала, что, видя моё состояние в последние дни и то, как я влюбилась, решила, что поговорит с ним и во всём признается. И будь что будет. Главное – это моё счастье. А потом, когда она вернулась, сказала, что Ян не желает знать ни её, ни тем более меня – девушку, которая врала ему и притворялась сестрой, когда можно было бы всё рассказать. И, может быть, он бы понял. А теперь он не хочет иметь со мной и её семейкой никаких отношений.

Я пыталась всё принять, понять его, потому как он был прав, но я просто не могла так поступить с сестрой, а потом, когда влюбилась, боялась всё рассказать и потерять его навсегда. Что в принципе и случилось.

А потом узнала, что жду ребёнка. Не знала, что делать, но точно знала, что никогда не смогу избавиться от ребёнка от любимого человека, даже если мы с ним не нужны, но рассказать ему я должна была. Он имеет право знать. Он отец.

Я приехала к нему домой, чтобы спокойно поговорить, но мне никто не ответил, как, впрочем, и на звонок, когда ему набрала. Тогда я в полной мере осознала, что ему я не нужна и никогда не буду нужна.

Малыша я решила оставить, потому что это плод моей любви, и он совсем не виноват, что папе он не нужен. В любом случае он будет расти в любви, тепле, заботе, и я всё сделаю, чтобы он никогда не был обделён в чём-либо.

Только моим мечтам не суждено было сбыться, потому как через три недели я потеряла ребёнка. Это стало большим ударом, после которого я очень долго оправлялась от последствий выкидыша.

– Это Тата виновата в твоих проблемах? – почему-то у меня не было каких-либо сомнений в том, что она к этому как-то причастна.

– Девочка моя, – вновь целует мои руки. – Не думай об этом всём. Я сам со всем разберусь и всё решу.

– Но, Ян, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Ты нужен Саше. Нужен мне, – заглядываю ему в глаза, чтобы он всё понял, ведь я для него как раскрытая книга.

Только об одном я так и не могу рассказать – о потере нашего общего первого ребёнка, от воспоминаний о котором всё внутри сжимается, терзает своими острыми шипами.

– У тебя всегда был я. И никогда, слышишь?! Никогда это не изменится, – смотрит так же в мои глаза, словно душу выворачивает. – Я совершил глупую, непоправимую ошибку. За которую расплачиваюсь сейчас не только я, но и ты. Но я всё исправлю, слышишь, Ласточка?! – а я киваю, из глаз текут тонкие ручейки.

Я смотрела на Яна и не могла отвести своих глаз. Слёзы текли по моим щекам, и как бы я ни старалась их сдержать, у меня ничего не получалось. В последнее время я стала совсем нюней, что мне не нравится.

Где та Тея, которая всем давала отпор и стояла, ровно держа спину, чтобы ни случилось? Что со мной произошло?

Болезнь Саши сильно подкосила меня, я стала слабее, чем раньше, хоть и старалась держать себя в руках. Но это очень тяжело, когда твой ребёнок болеет, страдает, а ты ничего не можешь с этим сделать. Апатия, мука, боль – всё это смешалось внутри.

Ян стирает с моих щёк слёзы, улыбается. Замечаю в уголках глаз морщинки. Высвобождаю одну ладонь из крепкого захвата мужчины и подношу к его глазам. Осторожно прикасаюсь.

– Что, постарел? – спрашивает Ян, а в глазах смешинки.

Качаю головой. Бергер с возрастом стал ещё красивее, привлекательней, и даже возраст его не портит, а только делает лучше.

– Нет. Ты никогда не будешь для меня старым, – веду пальцами вниз по скуле, прикасаюсь к нижней губе, провожу по ней подушечками пальцев. Как заворожённая смотрю на него, и в этот момент мне, как никогда раньше, хочется прикоснуться к ним, почувствовать его вкус и никогда больше не отстраняться. Так и остаться в его объятиях, близко-близко друг к другу.

– Просто я так давно тебя не видела, Ян. Знаешь, – затаила дыхание, вбирая в себя побольше воздуха для признания. – Я всегда тебя любила и скучала. Просто безумно скучала, – последние слова не говорю – шепчу. Прикрываю глаза, склоняюсь, сталкиваясь своим лбом с его.

В здании больницы мы не одни, но сейчас мне кажется, что в этом мире только мы вдвоём. Нет ничего и не было никогда. Словно он не женат на моей сестре, и не было всех этих лет, что мы провели порознь друг от друга. Что между нами нет всех этих проблем. Есть только мы вдвоём и больше никого на свете.

Нас ждёт не самое лучшее время. Впереди много ухабов, кочек, из-за которых мы можем либо ещё больше сплотиться, либо нас раскидает по разные стороны баррикад. Я знаю точно только то, что никогда не отпущу его руки, не уйду, пока он сам не попросит, не скажет мне уходить. И когда я точно прочитаю это в его глазах – я уйду, как бы больно мне ни было.

– Малышка, нам нужно ехать домой, – я киваю, соглашаясь с ним полностью.

Послезавтра Яну ложиться в клинику для операции, от чего я ещё больше переживаю по этому поводу. Мне важно здоровье не только нашего малыша, но и мужчины.

Муж сестры встал и потянул меня за собой, выводя из клиники.

– Ты проголодалась? – спрашивает, не оборачиваясь.

– Немного.

– Хорошо. Заедем тогда в кафе пообедаем, а уже потом поедем домой. Тебе следует отдохнуть. Ты слишком бледная, и это мне совсем не нравится, – тут он прав. В последнее время я мало ем и сплю, что отражается на моём состоянии. Но всего этого мне не хочется рассказывать, потому как мужчина будет переживать и нервничать.

Кафе выбрали то самое, куда мы иногда выбирались с Адой. Бывало это не так часто, как бы этого хотелось. В основном с подругой мы либо сидели у неё дома, либо у меня, но это было реже.

Заказали по салату и горячему. Быстро перекусили и отправились домой.

Как только мои ноги переступили порог дома – такого пустого, безжизненного без моего малыша – боль и переживания снова всей тяжестью резко обрушились на мои плечи, отчего я чуть не упала прямо на пороге. Ян сразу же заметил моё состояние и предложил мне лечь отдохнуть. Я, конечно, отказывалась всячески, но меня решительно взяли на руки и отнесли в комнату.

Аккуратно уложили на кровать, укрыли пледом и устроились рядом со мной. Опустили на мою талию ладонь и подвинули меня к большому телу, отчего в его руках я выглядела маленьким ребёнком, которому нужны тепло и забота.

Устроившись удобно в объятиях Яна, положив ладони на его грудь, уткнулась в шею, прикрыв глаза. Приятный мужской запах проник в мои лёгкие, окутал, и я провалилась в сон.

Мне снилось, что мы все вместе: я, Саша и Ян гуляем на берегу моря, счастливо смеясь. Я смотрела на отца с сыном, а сердце трепетало от той картины, что предстала у меня перед глазами, и мне хотелось остаться в этом мире навсегда.

Проснулась я, когда за окном сгущались сумерки, солнце склонялось к горизонту, а небо пестрило разными красками. Сладко потянувшись, решила сходить найти Яна, потому как рядом с собой я его не обнаружила, что немного расстроило меня. Мне так хотелось проснуться в его объятиях.

Приближаясь к кухне, услышала голос Яна, который, по-видимому, разговаривал по телефону.

– Я не могу приехать, Олег. Да, я всё понимаю, что у меня через четыре дня бой, от которого зависит всё. Но я нужен здесь Тее и своему сыну, – он немного помолчал, видимо, выслушивая собеседника, а потом опять заговорил. – После операции я вернусь. Попробуй перенести бой на несколько дней.