Текст книги "Ребенок от мужа сестры (СИ)"

Автор книги: Анастасия Франц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 16

Тея

В голове до сих пор крутятся слова Бальза. После того, как Ян не взял трубку, Андерссон поступил как настоящий мужчина – предложил свою помощь, хоть это и могло выглядеть нелепо. Чужой мужчина предлагает свою помощь, да и не абы какую, а родить от него ребёнка, чтобы помочь Сашке, которому срочна операция.

Не знаю, что мне делать со всем этим и как принять то нужное решение, которое спасёт всех. Не только моего малыша, но и не разобьёт нашу с Бальзом дружбу.

В голове всплывает разговор с мужчиной после его предложения, когда мы остались с ним вдвоём. Ада с Матвеем ушли, но я видела взгляд Огнева на моего друга и понимала его мысли.

Они переживают не только за Сашу, но и за меня, видя, в каком я состоянии. Но что я могла сделать…

– Тея, – мои руки Бальз окутал в кокон своих, и я подняла на своего коллегу взгляд. – Давай с тобой поговорим, – я только кивнула, не в силах что-либо сказать. Я понимала, что он хочет сделать только лучше, но пока не могла осмыслить до конца его слова.

– Хорошо. Я догадываюсь, о чём ты думаешь, и могу сказать тебе с уверенностью, что я питаю к тебе только лишь братские чувства, как к кому-то родному, но не как мужчина к женщине, – качает головой. Напряглась. – Я хочу спасти Сашу и тебя. Мне больно видеть, в каком ты состоянии находишься всё это время, и мне ещё больнее за малыша, который стал мне как родной. Понимаешь, я не хочу, чтобы вы страдали, и если второй ребёнок от меня поможет Сашке – я готов это сделать, – сжал мои пальцы. – Ты мне как сестра. Сашка – как племянник, и я буду вас защищать.

Бальз наклоняется к моим рукам и прикасается губами.

По моим щекам текут слёзы. Не могу их сдержать. Высвобождаю руки из захвата человека, что многое сделал для меня и обхватываю его за шею, притягиваю к себе, утыкаясь в шею. Всхлипываю, зажмурив глаза.

– Спасибо, Бальз. Ты самый лучший, – в ответ меня крепко обнимают, ласково, как может только родной близкий человек, он гладит по голове, волосам, переходя к спине.

– Не плачь, Ласточкина. Мы со всем справимся, – а я только киваю.

– Спасибо. Я подумаю над твоим предложением.

И сейчас сидя на кухне, в три часа ночи, подогнув под себя ноги, грея руки об обжигающую кружку с кофе, думаю о предложении Бальза. На первом месте, конечно же, у меня сын, а уже потом всё остальное. Время идёт, и мы должны что-то делать, чтобы скорее помочь своему малышу.

Ян так и не перезвонил, что отзывается болью глубоко в сердце, но я не могу его винить, потому как сама оборвала с ним все связи, и он вправе не

поднимать от меня трубки. Но это касается не только меня. Это касается нашего общего ребёнка, которому сейчас нужна помощь. Помощь отца, который мог бы стать донором стволовых клеток.

Тревожа мои мысли, тишину нарушает громкий звук дверного звонка, что разносится по уютному дому. Укутавшись сильнее в плед, что был накинут на плечи, поплелась к двери.

Никого в гости в такое время не ждала, поэтому даже и не подозревала, кто это мог быть, но всё равно повернула замок, отпирая дверь. А открыв её, так и остолбенела, не зная, как реагировать и что вообще сказать человеку, что сейчас стоит передо мной, словно мираж, приведение, которого просто не может быть здесь.

Прошли почти сутки с того времени, когда я набирала номер этого человека, который даже не принял вызов. И вот он здесь. Прилетел. Бросил всё. Но как? Кто ему сказал?

Хмурюсь, когда вижу за его спиной Матвея.

– Вам нужно поговорить, – слышу строгий голос друга. – Тея, не смотри так на меня. Я сделал так, как должен был. В отличие от тебя, – и это был укор в мою сторону, когда я не сказала о болезни Ады Огневу.

Прикрываю глаза, понимаю, как же чертовски он прав.

– Прости, – тихо слетает с моих губ.

– Я люблю тебя, Тея, как подругу, и мне больно видеть, как ты вместе с Сашей погибаешь. А теперь я пошёл к своей жене и детям, а вы сядьте и наконец поговорите, – киваю, молчу, потому как он прав.

Нам нужно сесть и обо всём поговорить. Я должна всё рассказать Яну, и, надеюсь, он поможет моему малышу.

Матвей скрылся из поля зрения, а я так и продолжала стоять, опустив голову вниз. Мне было страшно поднимать взгляд на Яна и увидеть в его глазах презрение по отношению ко мне. Я не знала, что мне делать, но, как всегда, всё решил Бергер.

Мужчина аккуратно дотронулся до моей руки. Медленно подняла на него голову, но всё так же не открывала глаз. Я боялась. Тело вдруг затрепетало дрожью.

– Открой глаза, Тея, – услышала хриплый голос бывшего любовника.

Как же давно я не слышала его. Не видела. Не могла коснуться. Сделала глубокий вдох, и мои ресницы, затрепетав, распахнулись. Я смотрела в бушующий шторм его глаз, как тогда, пять лет назад, когда Ян пришёл ко мне домой.

– Пошли в дом. Нечего стоять на холоде, – проговорил он мягко, словно рад меня увидеть. Стало немного легче дышать – не было в его взгляде презрения, что я уже придумала у себя в голове, а только усталая обречённость.

Взяв меня за плечи, развернув, повёл вглубь дома, при этом захлопнув дверь.

Понимала, что нам предстоит тяжёлый разговор, от которого не сбежать. Мне придётся многое рассказать. Впрочем, как и ему.

Тея

Не издаю ни единого звука, пока Ян ведёт меня в гостиную. Сажает на диван, а сам устраивается напротив в кресле. Смотрит на меня внимательно, словно вечность не видел. Собственно, так оно и есть. Мы давно не виделись, не смотрели друг другу в глаза, как сейчас, не касались друг друга.

Бергер сначала хмурится, думая о чём-то; то вдруг уголки его губ слегка приподнимаются в лёгкой улыбке, то он снова хмурится, стоит его взгляду пройтись по моей фигуре.

Не буду скрывать, что сильно похудела – это и так видно, стоит только посмотреть на моё лицо. Щёки впали, делая скулы заострёнными, а если Ян захочет обнять меня за талию двумя руками, то уверена, что пальцы одной его руки с лёгкостью коснутся пальцев другой.

Я лишь изредка заставляла себя съесть хотя бы ложку каши и выпить кружку крепкого чая, чтобы хоть на пару часов заснуть. Привести себя и свои мысли в порядок. А главное, взять из ниоткуда силы, которых нет, чтобы бороться, чего бы мне это ни стоило.

Я устаю играть в эту молчанку, откидываюсь на спинку дивана и пристально смотрю в потолок, будто нашла там что-то поинтереснее человека, сидящего напротив меня.

Нагло вру. Мне хочется рассмотреть Яна всего. Буквально детально. Пройтись по лицу, по которому скучала. Плечам, за которые можно крепко уцепиться, зная, что тебя не отпустят, что бы ни случилось. Руки, что крепко сжимают тебя, словно отгораживая от всего плохого. Но где же ты был раньше, когда мне так нужен был ты?

Твоё тепло, родной запах. Спина, за которой не страшно – она словно каменная стена, её не разобьёшь.

Боюсь посмотреть в его глаза и увидеть презрение, злость из-за того, как с ним поступила, не рассказав о сыне, который рос вдали от него. Как настоящий отец он имел право знать, но я лишила его привилегий знать об этом и хоть иногда, но приезжать. А смог бы он приезжать, когда у него своя семья, в которой, по словам Матвея, он счастлив?

Нужны ли мы ему с Сашкой?

– Нужны, – слетает с его губ, будто он прочитал мои мысли.

Замираю, вцепившись пальцами правой руки в подлокотник.

– Вы вместе с сыном мне нужны, – повторяет, но я не верю своим ушам. – Ты мне нужна, Тея, – эти слова уже шепчет, а я вздрагиваю всем телом, чувствую, как мурашки бегут по коже от его слов.

– Не веришь? – вновь читает мои мысли.

Нет. Не верю.

Слышу звуки, но стараюсь не реагировать. Только зажмуриваю глаза и задерживаю дыхание.

Не знаю, чего я жду, но точно не того, чтобы он встал и ушёл из моего дома. Я не хочу этого.

Слышу приближающие шаги. Пальцами, впившимися в подлокотник, кажется, раздеру сейчас всю обивку, но я застыла в ожидании поступка Яна, не зная, что он сделает – уйдёт, оставив меня, даже не поговорив, или же подойдёт и даст понять, что его слова мне не послышались – я действительно ему нужна. Нужна вместе с сыном, и он поможет нашему малышу.

Ещё мгновение. Чувствую, как Бергер подходит ко мне, наклоняется. Мне кажется, что застыло не только время – даже моё сердце остановилось. Я боюсь вдохнуть, боюсь шевельнуться. Секунда… Другая… Его губы впиваются в мою шею.

Глава 17

Тея

От шока замираю, не зная, как повести себя в такой ситуации, что делать. С губ срывается судорожный вздох, когда Ян проводит дорожку лёгких поцелуев вверх.

Что он творит?

Голова кружится от эмоций, что бушуют внутри меня, разгораясь всё больше с каждым движением Бергера. Становится трудно дышать, здраво мыслить, язык немеет, отчего не могу и слово вымолвить. Лишь какое-то мычание.

– Ян, – не узнаю свой голос, похожий на хрип.

Хочу оттолкнуть, сказать, что нам нужно поговорить, но мысли вновь улетают куда-то вдаль, стоит только бывшему любовнику коснуться одной рукой моей талии, второй же он облокотился о спинку дивана, чтобы не придавить меня.

Но вдруг его натиск ослабевает. Распахиваю глаза, не понимая, почему он прекратил свои ласки, но не успеваю ничего сказать, как резко Ян хватает меня за плечи, поднимает, впечатывая в своё мощное тело. От неожиданности ойкаю, хватаясь за сильные плечи мужа сестры.

– Ян, нам надо поговорить, – пытаюсь отстраниться.

Сейчас ни к чему разговоры о нас, когда всё, что меня интересует – это Сашка, которому нужна помощь.

– Да, Тея, нам нужно поговорить. Ты мне всё расскажешь, что с моим сыном, – киваю, соглашаясь с мужчиной.

– Но не в такой позе, – качаю головой, кладу ладошки на грудь Бергера.

– А чем тебе не нравится эта поза? – его ладони скользят по моему телу, останавливаются на бёдрах. Рывок, и меня подкидывают вверх.

Зажмуриваю глаза, цепляюсь за шею собеседника, оплетаю ногами талию Яна. Чёрт тебя подери! Что он вытворяет?

– Открой глаза, Ласточка, – смеётся надо мной, словно над глупым ребёнком.

Распахиваю веки, смотрю прямо в глаза этому чертяке, который насмехается надо мной. Чёртов кот. Но какой же соблазнительный!

Так, Тея, тебя не туда понесло. Ты должна думать сейчас о своём сыне, а не о его папе, который прижимает к себе всё ближе и ближе, не давая выбраться из стального захвата. Словно знает – если отпустит, тотчас же убегу, скроюсь от него подальше, и тогда меня уже не достать. Ян прав. Если будет возможность от него сбежать – я так и поступлю.

– Ян, давай будем серьёзными, – сдвигаю брови вместе, нахмурившись.

– Ты абсолютно права, – говорит, поворачиваясь спиной к дивану, и вместе со мной плюхается на него, но меня не собирается выпускать из своих рук. Только сильнее прижимает, лишая мои лёгкие кислорода. – Рассказывай, – просит серьёзно, прикасаясь к моим волосам, играя с ними пальцами, внимательно смотря в мои глаза.

Делаю глубокий вдох, вспоминая всё то, что мне говорил врач, как в душу снова пробирается адский страх, я боюсь потерять моего малыша. Ян видит это, и его одна рука перемещается на спину, поглаживает, успокаивая.

Всё, что помню, медленно рассказываю Бергеру, не желая ничего упускать. Иногда напрягаюсь, вспоминая детали, вылавливая из памяти всё, что слышала.

Всё это время мужчина внимательно меня слушает, иногда прерывает, задавая вопросы, чтобы лучше понять. Стараюсь ответить на них, хоть это и тяжело, так как я не врач и всего не могу знать. Ян кивает, снова углубляется в свои мысли.

Когда всё рассказано и даны ответы на все вопросы, с тревогой смотрю на мужа сестры, желая узнать, что он думает и поможет ли. Сердце замирает от ожидания, а пульс ускоряется. Я не хочу думать, что этот мужчина откажется помогать своему ребёнку. Может быть, он и вовсе думает, что это не его сын, а Димы? И в этой ситуации я его пойму, если Бергер попросит сделать ДНК-тест, хоть это и займёт определённое время.

Но времени почти нет. Мы должны… Нет, Ян должен сдать необходимые анализы, чтобы мы поняли, сможет ли он стать донором для Сашки.

Но почему он молчит?

Скажи хотя бы слово. Подай знак или просто обними.

И Ян обнимает так, что я утыкаюсь в его шею лицом, прикрываю веки, вдыхая родной запах человека, которого мне так не хватало всё это время. Мои руки оплетают его тело. Его – зарываются в мои волосы, аккуратно массируя голову, его движения плавные, успокаивающие, вызывающие дремоту. Но я не хочу спать. Мне нужно знать, что он думает? Поможет Сашке? Согласится на ДНК?

Все эти вопросы крутятся у меня в голове, но с языка не слетают, только добавляя мне ещё больше переживаний. Кажется, за всё это время я поседела.

– Я всё сделаю, чтобы помочь нашему малышу, котёнок, – шепчет мне в макушку.

От его слов на глаза набегают слёзы. Сдерживаться тяжело. Всхлипываю, позволяя мокрым дорожкам беспрепятственно катиться по моим щекам, падая на кожу Яна.

Мужчина стискивает меня сильнее, шепча успокаивающие слова, от которых действительно становится легче. Нет, это ещё не окончательное облегчение, но моя ноша будто стала не такой тяжёлой.

– А теперь пошли спать. Ты устала, тебе нужно поспать, да и я с дороги, – ничего не отвечаю, потому как понимаю, что он абсолютно прав.

Ян поднимается вместе со мною на руках с дивана и наугад двигается к лестнице, где расположена моя спальня и детская сына. Весь путь не отцепляю свои руки, оплетая его, как коала любимый бамбук, не позволяя никому его забрать. Да и куда меня отпустят, когда так крепко держат.

Отец Саши заносит меня в спальню, шарит одной рукой по стене, пытаясь включить свет, второй крепко удерживает меня. Слышится щелчок, и комната заливается ярким светом.

Комната у меня небольшая: шкаф, стол и средних размеров кровать. Зачем мне большая, если сплю всё равно одна? Ни к чему.

Бергер опускает меня на пушистый ковёр. Всматривается в мои глаза, словно пытается там что-то найти. Качает головой, прикрыв на миг глаза, словно борясь с чем-то, что у него в голове.

– Переоденься, Тея, – его голос хриплый. Всматриваюсь в его лицо и, подчиняясь ему, отхожу подальше. Поворачиваюсь и иду к шкафу, чтобы переодеться в пижаму и лечь спать.

Чувствую на себе внимательный, пронзающий всё моё тело взгляд, от которого не скрыться, пока переодеваюсь в лёгкие шелковые штаны и кофту с короткими рукавами белого цвета. Не замечаю, как ко мне подкрадываются со спины, оплетают талию, наклоняются и шепчут заговорщицки в шею:

– Ты похожа на настоящего Ангела, – смущаюсь от слов Яна. Заливаясь краской, кладу свои тонкие пальчики поверх его сильных ладоней.

Как же я скучала по нему! И только он появился в моей жизни, как я смогла это осознать и, наверное, принять. Но он чужой. Не мой.

Высвобождаюсь из его объятий и не глядя бреду к кровати, расстилаю постель. Мне трудно противиться ему, как и раньше. Так было всегда. Так и останется. Но нельзя быть такой глупой дурочкой, слабачкой, которая по первому зову побежит, стоит её только позвать за собой.

Убрав покрывала, оборачиваюсь назад – хочу пригласить Яна в кровать, но застываю на месте. От увиденного мне становится плохо.

Подношу ко рту пальцы, пытаясь сдержать судорожный вздох. С болью выдыхаю.

Шаг. Ещё один. Потом третий – медленно подхожу к мужчине, который не двигается, ожидая от меня каких-либо действий или слов. Но я ничего не могу сказать. Я застыла в немом шоке.

Убираю пальцы ото рта и осторожно прикасаюсь к багрово-синим пятнам, усыпанным по коже на груди Яна. Зажмуриваюсь. Тяжело дышу.

Что это…?

Глава 18

Тея

Меня колотит мелкая, неприятная дрожь, стоит только подумать, что Яна нещадно били. Язык онемел, отчего не могу сказать ни слова. Внутри поднимается волна беспокойства и паники. Я не знаю, чем занимался всё это время мужчина, что с ним происходило. Может, у него проблемы, и таким способом его хотели наказать. В голове крутится множество различных версий, но не могу поверить ни в одну из них, но и спросить не могу.

На плечи ложатся руки, сжимая осторожно, не причиняя боли или дискомфорта. Вздрагиваю.

– Тея.

– Что это? Откуда? – голос хрипит от ужаса, открывшегося моим глазам.

Боюсь открыть веки и увидеть всё это снова – ведь это будет означать, что мне не показалось. Это не мясорубка, но смотреть тяжело. Особенно, когда человек тебе дорог, и видеть его боль подобно смертной казни. Я не знаю, как всё это выразить, но внутри меня всё сжимается в чудовищные тиски, что трудно сделать вздох.

– Тея, тебе не нужно знать, – отгораживается от меня.

Его слова бьют под дых. Не открывая глаз, выворачиваюсь из его рук, делаю шаг назад, точно так же, как и он. Он бьёт – бью и я.

Разворачиваюсь. Открываю глаза, делая глубокий вздох, и, больше ничего не сказав, иду к своей постели. Я знала, что я для него ничего не значу, так и сейчас – ничего не меняется. Ян не хочет довериться, рассказать всё, тогда и я не собираюсь этого делать.

Завтра пойдём сдадим все требуемые анализы, и если Бергер подойдёт как донор, то он поможет. В этом я уверена. Он дал слово, значит, сдержит его. После операции я отпущу его туда, где он должен быть – к моей сестре. У него своя жизнь. У нас с Сашкой своя. Пусть делает всё, что его душе угодно.

Единственное – не буду препятствовать его общению с сыном. Он имеет право с ним видеться, да и Саша имеет право знать, кто его отец.

Ему важно знать, кто его отец, и, конечно, общаться с ним. Как бы то ни было, мальчику нужен папа, который у него есть, чтобы он научил его всему, вырастив из него настоящего мужчину. Хотя я не сомневаюсь, что мой мальчик вырастет достойным мужчиной, которым я всегда буду гордиться, что бы он ни сделал.

Подхожу к кровати, приподнимаю одеяло, забираясь в пуховое теплое объятие, где так хорошо и спокойно. В отличие от человека, что так и остался стоять на том же самом месте. Не знаю, чего он добивается, но я не хочу с ним разговаривать.

Я устала и хочу спать. Ян сам всего несколькими словами дал понять, что я ничто в его жизни. Тогда зачем нужны были все те слова, прикосновения там в гостиной? Чего он, чёрт побери, добивался?

Моего доверия?

Ничего подобного. Я глупая, потому что, стоило только увидеть его, как тут же растаяла, как мороженое на солнце.

– Тея, – слышу за спиной.

– Я не хочу с тобой разговаривать, Бергер, – укутываюсь с головой в одеяло, сжимаясь в клубок натянутых нервов.

Быстрее бы он ушёл, и тогда я бы смогла спокойно и глубоко вздохнуть.

Слышу щелчок. Ушёл. Выдыхаю. Но всё так же не выползаю из своего кокона, желая остаться там навечно. В нём тепло и так хорошо, что не хочется выбираться.

Неожиданно вторая половина кровати прогибается, говоря о том, что на неё кто-то забрался. И этот кто-то может быть только один человек – Бергер. Чёрт бы его побрал!

Что он вытворяет?

Я не приглашала его в свою комнату и уж тем более к себе в кровать. Ему здесь не место. Пускай идёт спать на диван. Да, он жёсткий, но там ему и место.

– Я тебя не приглашала в свою кровать. Иди спать на диван.

– Там жёстко и холодно, – слышу недалеко от себя.

В следующую секунду его лапища ложится мне на живот, дергает на себя так, что моя спина впечатывается в его мощную грудь.

Тея

Наглость – второе имя Яна. Брыкаюсь, пытаясь вывернуться из цепких оков, которыми окутал меня Бергер. Но куда уж мне, хрупкой девушке, справиться с мужчиной намного сильнее меня?

– Прекрати дёргаться, – слышу позади себя и чувствую, как ещё крепче меня стискивают.

– А ты прекрати меня лапать! И вообще, иди на диван, а не хочешь туда, так предлагаю на коврике возле двери. На выходе, – добавляю, чтобы понял, что не хочу его видеть.

– Хватит себя вести как маленький ребёнок, Тея. Взрослая женщина, а ведёшь… – замолкает.

– Ну, что ты замолчал? Продолжай, – подначиваю.

Понимаю, что не нужно ссориться. Это ни к чему хорошему не приведёт, но внутри такая буря поднимается, что трудно её сдерживать. Ян не хочет посвящать меня в свою жизнь, тогда что вообще он здесь делает?.. Я не прошу и не лезу в его душу, потому что и так знаю – мне нет там места, но он мог бы ответить хотя бы на элементарные вопросы.

Но оказывается, что нет. Ко мне нет никакого уважения. Да в общем-то и ничего остального тоже нет.

– Тея, ты словно бестия.

– А ты что, не знал? Мне казалось, зная человека больше десяти лет – можно понять, что он из себя представляет, если не полностью, то хотя бы частично, – толкаю его локтем в грудь, и это производит положительный эффект – я выпутываюсь.

Отбрасываю одеяло назад, встаю, беру свою подушку и бреду к выходу. Если ему так хочется спать здесь – пускай так и делает, а меня уж увольте. Не хочу находиться с ним рядом.

– Тея, хватит вредничать. Вернись на место, – окликает меня Бергер, но мне всё равно.

– Иди ты к чёрту, Бергер, – злюсь.

Продолжаю идти, не обращая на него никакого внимания. Посплю внизу на диване, раз он не хочет. Да, он жесткий, но уж лучше так.

Спускаюсь вниз, подхожу к дивану, кидаю подушку, заваливаясь на неудобную мебель. Ворочаюсь, пытаясь улечься так, чтобы мне было удобно, но чувствую буквально всем телом, насколько он жёсткий и как некомфортно на нём спать. Но выбора у меня нет, поэтому приходится вывернуться так, чтобы было более-менее удобно.

Сворачиваюсь калачиков, прижимая колени к груди, прикрываю глаза. Но вот только унестись в мир снов не получается, словно чего-то не хватает – или, я бы даже сказала, кого-то.

Не слышу, как ко мне приближаются. Лишь чувствую дыхание на моей шее, отчего короткие волоски поднимаются дыбом. Лёгкий поцелуй – распахиваю глаза. Ладонь аккуратно ложится на мою талию, движется поперёд живота, останавливаясь прямо посередине. Спускается вниз – задерживаю дыхание, не в силах произнести ни слова.

Ну, кто из нас тут бестия, а точнее – бес? Уж точно не я.

Рука Яна пробирается под белоснежную шелковую кофту. Пальцами ведёт вверх, очерчивает круг на плоском животе.

– Тея, – подаёт голос, продолжая ласкать моё тело, отчего меня охватывает сладкий озноб. – Я не могу тебе ничего сказать не потому, что не доверяю, а потому, что хочу уберечь тебя от всего, – вновь поцелуй, но уже за ушком.

– От чего меня оберегать? – спрашиваю.

– Есть от чего. Я тебе всё расскажу, но не сейчас. Потом. А теперь спи, – шепчет.

Ладонь Бергера вновь ползёт поперёк живота, одновременно с этим я чувствую, как диван сзади меня вновь под тяжестью тела прогибается, как было в моей комнате.

Мужчина проталкивает ладонь между моим левым боком и жёстким диваном, притягивает к своему мощному телу, отчего цепляюсь за спинку мебели, боясь упасть. Всё-таки диван не разложен, и мы вдвоём ютимся на крохотной половинке, где для нас двоих места маловато. Но, кажется, этому мужчине всё равно.

Зарывается носом в волосы, слышу глубокий вздох.

– Вы наглеете, мистер Бергер.

– Нет, – отвечает чётко. – Я обнимаю то, что моё.

– Да вы самоуверенный наглец. Смотрите, как бы я не обломала ваши зубки.

– Никогда, малышка, – улыбается – чувствую затылком его растянутые губы в полуулыбке. – Я просто знаю, что ты чувствуешь то же, что и я.

– Так у нас с вами взаимная ненависть, – усмехаюсь.

– Не ёрничай, – щипает меня за живот, вместе с тем кусает легонько в шею.

– Ауч! Хватит, Бергер, – толкаю вновь локтем в его грудь, только в этот раз манипуляция не даёт никакого эффекта.

– Давай спать, малышка, – стискивает ещё крепче, прижимая к своей груди, буквально лишая меня кислорода.

Вздыхаю и подчиняюсь ему. В этом он прав, нужно ложиться спать. Утром много дел, поэтому нужно хотя бы немного отдохнуть. Не замечаю, как быстро погружаюсь в сон, окутанная теплом Яна Бергера. Лишь чувствую его сильные руки на своём теле. Лицо, которое зарылось в мои волосы.

– Спокойной ночи, Ян.

– Спокойной ночи, Тея, – горячий шёпот в шею вновь вызывает во мне приятную дрожь.