Текст книги "Ребенок от мужа сестры (СИ)"

Автор книги: Анастасия Франц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 28

Тея

Меня охватил страх, мгновенно распространяя по венам адреналин, паника липкими щупальцами сдавила сердце. К горлу подступила тошнота. Мёртвой хваткой вцепилась в лёгкое платьице подруги. Руки начали мелко дрожать, впрочем, собственно, как и я сама. Хоть Ада и застыла статуей, но моя дрожь передалась и ей. Крепко обняла меня в знак поддержки, а я не могла пошевелиться, сказать хоть слово, потому что боялась. Только ближе придвинулась к подруге.

Мне было страшно открывать глаза. Я боялась встретиться с взглядом Яна Бергера, боялась увидеть там дикую ненависть ко мне, ведь это я не смогла сохранить нашего ребёнка! Потеряла, хоть и не убивала его, но я оказалась не в состоянии его выносить. И вся ответственность лежит на мне одной.

Мне стыдно поднять голову и посмотреть. Что я увижу: ярость, ненависть, дикое желание меня придушить? Я всегда лишалась разума, когда в глазах Яна отражалось штормовое море, но сейчас мне было страшно. Мне казалось, что стоит мне взглянуть в его глаза – я умру немедленно, уничтоженная грозовыми молниями.

В гробовой тишине, воцарившейся на кухне, я отчётливо слышала биение своего перепуганного сердца, которое будто отсчитывало мгновения до моей казни – раз, два, три… Никто не смел нарушить эту тишину, напряжение можно было ножом резать.

– Что ты сейчас сказала? – наконец я услышала голос любимого, но он звучал так глухо и так безжизненно, что моё сердце ухнуло вниз. «Он больше не мой, – застучала мысль в моей голове, – если он слышал мои слова, то он больше не мой».

Меня ещё больше заколотило. По щекам вновь потекли слёзы. Только теперь я не выла как израненный зверь, а просто беззвучно плакала, вцепившись в Рыжика. Она ласково гладила меня по волосам.

Я чувствовала пронзительный взгляд мужа сестры на себе. На своём лице, в которое он пристально вглядывался, ища ответы на свои вопросы. А в том, что их появилось множество, я была уверена, потому что он захочет узнать, как и что происходит.

А я боялась всё рассказывать. Да даже часть всей этой истории, хоть он и догадывается, как всё было на самом деле.

– Тебе нужно успокоиться, – услышала ласковый голос Ады у себя над ухом.

Легка кивнула, потому что она права – я должна успокоиться, чтобы поговорить без скандала и наконец всё ему рассказать. Но как же в этот момент я боялась его потерять из-за того, что он всё узнает. Что всё разобьётся, и он уедет вновь в Россию и больше никогда не вернётся ко мне, к сыну. И это было моим страхом, который сковал меня, и тело не прекращала бить крупная дрожь.

– Ада, что здесь происходит? – это уже Матвей, который приближался к своей жене, а точнее, к нам обеим, потому что мы так и не отлипли друг от друга, вцепившись мёртвой хваткой.

Осторожно, боясь увидеть в любимых глазах злость, ненависть, приоткрыла свои глаза. Но на Яна не смотрела. Подняла свой взгляд в сторону друга, который пристально – точно так же, как и мой мужчина смотрел на меня – сейчас Огнев смотрел на свою жену, которая, уверена, была вся на нервах. Причём не только из-за моего рассказа, но и из-за того, что её дорогой муж уехал и ей ничего не сказал. А она, между прочим, переживает и волнуется, не находя себе места.

И тут я просто не выдержала: резко подорвалась со своего места и фурией подлетела к мужу подруги.

– Ты что вообще вытворяешь, Огнев? – я прожгла его взглядом, а он смотрел на меня. Точнее, на моё лицо – всё опухшее от недавних слёз.

Но сейчас это последнее, о чём я думала.

– Ты хоть подумал о Рыжике, которая переживает и волнуется, когда ты, – ткнула в его грудь пальцем, не сводя с него пристального взгляда, – просто взял и уехал, ничего ей не объяснив. У тебя с головой вообще в порядке?

Я могла разговаривать с другом в таком тоне и знала, что он никогда не злился. Ну, разве что только в тот раз, когда Ада лежала в больнице после того, как его дорогая невеста толкнула её с лестницы. Я видела в его глазах злость, но никогда он не переступал черту, потому что знал, что я так же, как и он, переживаю за Рыжика. И конечно, он тогда получил за дело. Собственно, об этом он прекрасно знает.

Огнев пристально посмотрел на меня, но ничего не ответил. Обогнул меня и, в два шага преодолев расстояние до своей жены, аккуратно обхватил её за плечи.

– Рыжик, ну что ты? – в его голосе слышалась нежность, но и волнение, любовь к одной своей единственной, что всегда была в его жизни. – Маленькая, хватит нервничать, – а вот это уже строгим взглядом.

Я повернулась к ним и видела, с какой лаской, преданностью смотрит на Аду Матвей. Как его пальцы рук гладят щеку девушки. А она льнёт к нему как маленький ребёнок, который так нуждается сейчас в нём.

– Ты всегда уезжаешь и ничего мне не рассказываешь, а я переживаю, Матвей.

– Не говорю, потому что не хочу, чтобы ты переживала и накручивала себя. Я люблю тебя, и для меня твоё здоровье, вся ты важнее всего. Я обещал защищать тебя и детей, и не сомневайся во мне. Я сдержу свои слова, – мужчина поцеловал её аккуратные пухленькие губки, и я увидела, как она расслабилась, стоило только её мужу оказаться рядом.

– Я тоже тебя очень люблю. И ты для меня всё. Я просто боюсь потерять тебя, – прижалась к нему сильнее, а Матвей обвил её талию своими руками.

– Не потеряешь. Обещаю, – проговорил в макушку, а потом повернулся в нашу сторону.

Всё это время я чувствовала пронзительный взгляд Яна на своей спине, который сканировал меня. Но он не подошёл ко мне. Не сдвинулся ни на шаг, что говорило о том, что он чем-то недоволен, и сейчас в его душе бушует ураган, и он не хочет выплёскивать его на меня.

– Ян, – друг обратился к Бергеру. – Расскажи ей уже всё. Хватит играть в молчанку. Я всегда тебя уважал и готов помочь, потому что ты не раз выручал меня, – при последних словах я поняла, что это как-то связано с темой расставания Матвея и Ады. – Но для меня в первую очередь важна жена. Ты меня поймёшь, – я не видела, но чувствовала, что мой мужчина кивнул. – Я не хочу, чтобы она нервничала и переживала, – всё время, пока Огнев говорил, он не выпускал из крепких объятий Рыжика, а она только вцепилась в его рубашку. – Поговори, наконец, со своей женщиной. Расскажи ей всё. Собственно, – тут он повернул голову в мою сторону, что означало, что сейчас он обратится ко мне. И я, конечно, догадывалась, что он мне скажет. – Ты тоже, Тея. Хватит вам скрывать друг от друга важные вещи. Поговорите уже, наконец. Можете даже для этого выбрать нашу кухню. Я не буду против, а нам пора.

Он закончил, а потом наклонился и взял на руки Рыжика, которая тут же уткнулась в его шею. Ада прикрыла глаза, и я поняла, что сейчас она вдыхает запах своего мужчины, обхватив маленькими ручками его шею. Парочка двинулась на выход из кухни, а мы так и продолжали стоять, не сдвинувшись ни на шаг по направлению друг к другу.

В кухне вновь повисла гнетущая тишина, которая вдруг стала давить, мне было тяжело сделать глубокий вдох. И я стала втягивать воздух короткими порциями, чтобы не причинить себе боли.

Я не знала, с чего начать, что сказать ему. Продолжала молча стоять, глядя в окно на улицу, где сегодня, будто насмехаясь над моим горем, вовсю светило радостное солнце. Ветерок ласково перебирал зелёную шевелюру деревьев, довольно пели птички, радуясь тёплому дню, а в моей душе поселилась тоскливая серая пустота, и будущее моё было туманно.

– Так и будешь молчать? – хлёсткий холодный удар, и я вздрагиваю от него.

От него веяло таким холодом, что я невольно поёжилась. Только вчера он, сначала низвергнув меня в пучину отчаяния, потом возродил к жизни своими поцелуями, вернул мне уверенность в себе, и – главное – я убедилась, что он действительно меня любит.

Вчерашняя ночь доказала мне всё, он мог ничего не говорить – я понимала без слов, считывала его эмоции, его чувства. Бергер действует на меня каким-то магическим образом. Превращает мой холод в эмоции, в жар, но сейчас мне хочется хлестнуть его точно так же, как и он.

Чтобы он понял, как мне больно и плохо. Что все эти годы я жила как в аду, съедая себя заживо. Буквально умирая. Собственно, такие мысли после потери ребёнка и самого мужчины были неоднократны. Но потом у меня появилась Ада, которая заменила мне подругу, сестру, наконец, семью – и я просто не могла поступить так подло и бросить её.

– Что ты от меня хочешь услышать? – я собрала всю волю в кулак, но в конце мой голос всё-таки дрогнул.

Титанических усилий мне стоило сдерживаться и не расплакаться сейчас, не накричать на него. Глубокий рваный вдох обжёг мои лёгкие, я поморщилась.

– Всё! – резкий рык рядом со мной. Совсем близко от меня. – Я хочу услышать всё, что было и почему, чёрт возьми, ты мне ничего не рассказала, – ещё один рык. Ян стоял ко мне совсем близко, буквально нависая надо мной опасной скалой, вот-вот готовой обрушиться на мою бедную голову.

По коже поползли мурашки. Захотелось поёжиться, обнять себя обеими руками, чтобы унять все чувства, что вспыхнули во мне.

Ян злится, и я понимаю, что он имеет на это полное право.

Мужчина замечает, что я дрожу, наверное, поэтому мои плечи накрывают широкие большие ладони. А сам утыкается лбом мне в затылок. Слышу тяжелый выход и понимаю, что он тоже нервничает, переживает, и его сердце не на месте.

– Что ты слышал, Бергер? – спрашиваю после небольшой паузы, во время которой мне удалось немного справиться с эмоциями и привести в порядок дыхание.

– То, что ты потеряла ребёнка. Когда это было? Как? Почему ты не связалась, не рассказала мне? Я имел право знать, – последние слова произносит жёстко, даже со злостью, из-за чего я инстинктивно дёргаюсь вперёд, чтобы увеличить между нами расстояние.

Рядом с ним тяжело находиться сейчас. Хоть и знаю, что он никогда не причинит мне ничего плохого. В этом я всегда ему доверяла. Но всё же я не знала, что в этот момент от него ожидать.

Но отойти хоть на шаг от него у меня не получилось. Бергер схватил меня, обвил плечи руками и прижал к своей груди.

– Ян, давай не будем ругаться. Мы не в своём доме, а в чужом. Хоть это и дом наших друзей, но здесь находятся дети, – голос был тихим, но мужчина прекрасно меня слышал, потому что я находилась в его руках, и мне невозможно было отодвинуться.

– Я не собираюсь с тобой ругаться. Как ты это не можешь понять…

– Не могу, Ян. Наверное, слишком хорошо помню всё то, что было вчера. Ты чуть ли не отказался от меня. От меня, Ян! – вскрикнула. – Я знаю, что сына ты никогда не бросишь, но ты вчера чуть ли не бросил меня, отказался, – на последних словах руки на моих плечах напряглись и ещё крепче сжались.

Бергер уткнулся лбом в моё плечо.

– Я бы никогда и ни за что не отказался от тебя, Тея. Ни в этой, ни в той жизни, – тяжёлый вздох, который говорит о том, что ему тоже тяжело. – Я тебе всё расскажу, но, малыш, не сейчас. Сейчас, на данный момент, я хочу услышать всё то, что касается моего ребёнка. Моего первого ребёнка. Я так понимаю, это было ещё тогда, двенадцать лет назад, да? – спрашивает.

– Да. Я узнала об этом после того, как ты пропал, – прикрыла глаза, решаясь на тяжёлый разговор, который тяжёлой глыбой давил на меня, мешая нашим отношениям. Но нет смысла уже всё утаивать. Впрочем, он всё равно когда-нибудь узнал бы обо всём этом.

– Однажды Тата пришла ко мне с предложением. Хотя это, скорее, был приказ, но не суть, – я говорила медленно, подбирая каждое слово, чтобы всё рассказать и не сделать хуже. – Она не была девственницей уже давно, в отличие от меня, потому что я не строила и не хотела отношений. Я была прилежной ученицей. Не ботаничкой, но училась хорошо. И просто на парней у меня не было ни желания, ни времени.

Ян слушал внимательно мой рассказ, впитывал каждое слово как губка, запоминая, как будто знал, что всё это пригодится. Только я не понимала, зачем, но, думаю, он мне всё расскажет.

– Меня никто не интересовал, не нравился. Так вот, она пришла с просьбой заменить её на пару встреч, чтобы я переспала с тобой, а потом она вновь, так сказать, появится на горизонте. Я честно отказалась, Ян, – в этот момент появился страх, что он не так меня поймёт.

Мне захотелось оправдаться перед ним, чтобы он не думал обо мне ничего плохого.

– Всё хорошо, малышка. Я тебе верю, – над ухом раздался его успокаивающий голос, и моё тело окутало горячей волной.

Руки мужчины пришли в движение – стали оглаживать нежно мои предплечья, и я начала успокаиваться, продолжая свой рассказ.

– Но потом я согласилась. Моя сестра умеет быть убедительной, когда хочет. А ещё… Мне стало интересно посмотреть на тебя, потому что она никогда не показывала тебя. Я согласилась, а потом пропала. С самого первого взгляда, Бергер, ты знаешь?!

– Знаю, – отвечает, подтверждая. – Потому что со мной творилось то же самое. Я тебе говорил, что вы совершенно разные. Не только в поведении, но и во внешности.

– Да, родинка, – усмехнулась. Он, можно сказать, с самого первого нашего раза всё расставил полочкам, догадавшись, что я это я, а не Тата.

– Не только, моя хорошая, – я не видела его, но знала, что сейчас он улыбается. И я вместе с ним улыбнулась. – В её глазах я не видел совершенно ничего. Просто красивая обёртка, – наверное, от его слов я должна была обидеться за сестру, но ничего, похожего на обиду, даже не коснулось моей души. – А в твоих глазах я утонул сразу же. Без единого шанса на спасение.

– Ты мне льстишь, – к щекам подкатывает румянец.

– Нисколько, моя девочка. А теперь продолжай.

Тяжело вздыхаю, понимаю, что всё ближе подхожу к пропасти, в которой я тогда утонула.

– Знаешь, сначала я не собиралась становиться твоей любовницей. Но, как только увидела тебя, как только ты посмотрел в мои глаза, я растворилась в тебе, забыла, что ты принадлежишь другой. Тогда для меня не существовало прошлого и будущего – только настоящее, только ты. Понимаешь? А потом это настоящее сыграло со мной злую шутку, – я горько усмехнулась. – Когда Тата решила вернуться, я постаралась смириться, хоть и понимала, что безнадёжно влюбилась в парня сестры, на которого у меня нет и никогда не будет прав. На тот момент я думала, что ты любишь её. Я старалась все чувства подавить, но у меня не получалось. Я дико скучала, и моя душа рвалась к тебе, и я решила поговорить со своей сестрой – объяснить ей, что не могу без тебя, что мне плохо. Она же моя сестра! Тогда я думала, что она поможет мне, что она всё поймёт…

– И что она сказала? – спросил мужчина, но мы оба и так знали, что сказала, а точнее, сделала. Если я точно, то Бергер лишь догадывался.

– Она обещала поговорить с тобой и всё тебе рассказать, потому что для неё важнее моё счастье. И веришь, счастливее меня не было в мире никого в тот момент. А потом она пришла и сказала, что ты меня ненавидишь и не хочешь больше знать, – комок в горле заглушил мои последние слова, я замолчала, чтобы не дать вновь вырваться рыданиям.

В последнее время я слишком много плачу. Так и до психбольницы недалеко. Всё плачу и плачу, а надо бы взять себя в руки.

– Я никогда такого не говорил, Тея. Я всегда тебя любил, малышка, – я киваю, потому что сейчас уже знаю об этом.

Но мне тяжело говорить, потому что сейчас придётся рассказать о своей беременности. Я задерживаю дыхание, а сердце начинает кровоточить. Я чувствую, что подступает адская боль, которая не пожалеет меня. Убьёт меня одним движением, воткнув в мою душу острый кинжал, даже не дав оправдаться.

По щекам текут слёзы при мыслях о нашем малыше, которого я не смогла уберечь от плохого. Что не сохранила то, что на тот момент осталось мне от любимого мужчины. Что я не мать, которая потеряла самое родное, которое нельзя ни за какие деньги купить.

Каждый раз меня накрывает по новой. И я не могу ничего с этим поделать. Только всхлипывать, горько плакать, разрывая свою душу в клочья. Эта самая моя большая рана, которая никогда не затянется.

– Я верю, – всхлипываю, и Бергер, услышав это, разворачивает меня в своих руках, обнимает ладонями моё лицо, чтобы я смотрела на него.

– Я всегда рядом с тобой. Говори. Мы со всем справимся вместе, малыш, – и я снова киваю, но над своими слезами я не властна, они по-прежнему стекают по моим щекам.

Ян осушает их своими поцелуями, пьёт их, как святую воду.

– Потом я узнала, что беременна, и тогда решила всё тебе рассказать, ведь что бы ни было, ты имеешь право знать, что скоро ты станешь папой, – мой голос дрожит, глаза прикрыты. – Я тебе звонила, но в ответ тишина. Даже приезжала к тебе домой, в ту самую квартиру… – обрываю свои слова.

Ян смотрит пристально, следит за моей мимикой, за каждым моим словом.

– Но ты словно исчез. Я не находила себе места, переживала, но и думала о малыше, потому что знала, что я должна, хочу выносить его и родить. Но не смогла, – у меня не остаётся сил, чтобы

стоять, и я тряпичной куклой оседаю на пол. Это случается так внезапно, что Ян не сразу понимает, что происходит.

Мужчина подхватывает меня на свои руки и садится на стул возле обеденного стола, устраивая меня на своих коленях. А я прижимаюсь к его груди, утыкаюсь в рубашку, вдыхаю родной запах, который я так люблю.

– Это случилось так неожиданно… Прямо на улице. Я плохо помню… Только обрывками: как шла по улице, как потом очнулась, лёжа на асфальте, как какие-то люди кричали вокруг меня, и как какая-то женщина сидела рядом со мной. Она гладила меня по голове и повторяла, что всё будет хорошо, что скорая уже едет… – от слёз мой голос стал совсем скрипучим и тихим. – А потом я увидела кровь. Помню свой истошный крик…

Сжимаю пальчики на его рубашке.

– Я его потеряла… – в который раз за день говорю эти слова, что каждый раз отдаются в груди острой болью. – Меня не успели довезти, и я потеряла нашего малыша, – слёзы катятся, а я сама начинаю заикаться. – Потом была эта ужасная чистка, мне было страшно и невыносимо больно, и я на тот момент умерла вместе с нашим малышом, Ян. Я не смогла его уберечь, – качаю головой из стороны в сторону.

– Всё уже в прошлом, я с тобой. Я здесь, малышка, – обнимает ещё крепче, хотя куда уж сильнее, мужчина целует в макушку, шепча успокаивающие слова.

Но чувствую сама, что ему точно так же больно и плохо, как и мне сейчас. Но если он сильный мужчина, то я совсем слабая девушка, которой с каждым годом не становится легче, а только хуже.

Всё это давит, уничтожает меня. Хоть и в моей жизни появился Саша, которого я люблю не меньше, а даже на много раз больше. Но тот кроха, что только зарождался в моём теле, не менее важен и дорог мне.

– Мне сказали, что я стала бесплодной, и сейчас, Ян, ты понимаешь, что это чудо, что я вновь забеременела от тебя? Не от Димы, с которым долгое время жила, а от тебя. От одного незащищённого контакта, – он молчит, что-то обдумывает.

Я не могу прочитать его в данный момент, но чувствую – ему так же нелегко. Его сердце под моей ладонью бьётся как бешеное.

– Я рад, малышка, – говорит он. – Скажи, а кто-нибудь знал, что ты беременна? Дома? – вдруг спрашивает, и я поднимаю на него своё опухшее лицо, смотрю в его глаза.

– Нет. Никто, – машу головой.

– Хорошо. Я во всём разберусь. Но, маленькая, почему ты мне раньше не рассказала?

– Сначала я поверила сестре, когда она рассказала, что я тебе безразлична. А потом… Я боялась, что ты возненавидишь меня, – на что он невесело смеётся, хоть это и смех сквозь боль. Чувствую, как его руки сжимаются в кулаки на моей спине. Он зол, но и с тем раздавлен.

Это видно по тому, как резко его плечи опустились вниз, словно все эти годы он нёс на плечах тяжёлый груз, стараясь держаться. А сейчас не выдержал после всех моих слов.

– Я люблю тебя и всегда так будет, – целует меня в лоб и продолжает: – Тогда я уехал почти сразу, потому что твоя сестра была связана не с лучшей компанией в городе. Ты ведь знаешь, что я боксёр? – я киваю. – Так вот, они были в верхушке всего это бизнеса, а точнее, подпольных боёв, где я на тот момент подрабатывал.

Ян подносит руку к переносице и с силой сдавливает, зажмуривая глаза.

– Я не знаю, что её связывают с ними, но явно не что-то хорошее. И это факт. После того, как Тата ко мне пришла, я сразу узнал её. Я тебе об этом рассказывал, – вновь киваю, потому что помню об этом разговоре в клинике. – Она пыталась соврать, что ты не хочешь меня видеть, что я был просто одним из многих, с кем ты переспала, – я округлила глаза: очередная стрела от моей дорогой сестрёнки достигла цели. А Ян продолжал. – Но я не поверил ей. Я всегда чувствовал её враньё. Мы тогда поругались сильно. Да, я ей рассказал, что всё понял сразу. Она взбесилась, сказала, что, если я хочу, чтобы с тобой ничего не случилось, и чтобы Змей кое-что не сделал, мне лучше свалить подальше.

От слов моего мужчина внутри всё замерло, а с губ сорвался вскрик. Прикрыла ладошкой рот. Не могу поверить, что она могла такое сказать.

– Это самый главный во всей их компашке, впрочем, и на арене. Меня раздирало на части от всего, что чувствовал. Я хотел быть с тобой, любить и никому не позволять хоть пальцем к тебе притронуться.

Я сжалась в клубок, который, казалось, вот-вот взорвётся от всех эмоций. Бергер облокотился о спинку стула, поднял голову вверх, но глаза так и не открыл.

– Я порывался тебя найти. Я не знал тогда, где ты живёшь, потому что мы всегда встречались в центре. На тот момент у меня было не так много связей, чтобы в огромном городе тебя найти и увезти. На тот номер я не мог дозвониться. Я бесился, злился, – из его рта вновь вырвался рык.

А потом выдох. Громкий, надрывный.

– Как они пронюхали, что я искал тебя, не знаю. Но я был избит. На меня сразу напала целая свора шакалов. Я не смог выстоять, – вцепилась в него ещё сильнее, всхлипнула.

Боже, как же ему было тяжело на тот момент. А я думала, что ему не нужна, а сам он боролся за меня. Даже пострадал. Уткнулась в его шею, желая почувствовать, что сейчас он рядом со мной, здесь. Он живой, хоть и понимала, что совсем скоро он уедет туда, где его ничего хорошего не ждёт.

– Меня предупредили, что они в этот раз пожалеют тебя, но в следующий раз нет. И я уехал. Выключил телефон. Оборвал все связи. Я спасал тебя, потому что на тот момент не мог сделать ничего против такой шайки в одиночку. Я вставал на ноги, боролся, чтобы однажды вернуться и забрать тебя себе. Миллионы я не получал, но всё же прилично зарабатывал на тот момент. Даже больше. Я уехал в Австрию и там всё начинал. Но потом моя мама… – я затаила дыхание, чувствуя, что сейчас услышу что-то страшное. – У неё обнаружили рак, и мне нужны были деньги, которых у меня на тот момент не хватало.

Моё сердце оборвалось. Слёзы потекли сильнее из моих глаз. И в голове по кусочкам стал складываться пазл.

– Даже если бы продал свой бизнес… Обследования, операция, и не одна… Реабилитация. Всё это недешево стоит. И мне пришлось вернуться. На подпольные бои, но всю сумму сразу не заработать. И тогда Змей предложил мне сделку. Он даёт мне всю сумму сразу, а я в свою очередь отрабатываю на его ринге пятьдесят боёв с победой. Плюс женюсь на твоей сестре. То есть на Тате.

– Что? – от всего того, что мне рассказал мужчина, меня парализует шок. Не верю в то, что слышу.

– Почему именно на ней, я так и не понял, но узнаю. Их что-то связывает. Что-то, из-за чего Змей благодарен ей и делает всё это. Я согласился. На тот момент я уже был знаком с Матвеем.

– Огневым? – спрашиваю, удивляясь.

– Да, – кивает. – Это долгая история, потом как-нибудь расскажу. Так вот, его связи мне помогли. Мы сотрудничали. Он рассказывал, что ты подруга Ады, но он со своим Рыжиком развёлся. Мне повезло наткнуться на мужа твоей подруги. Просто чудо. Сказал, что ты замуж вышла, живёшь вполне счастливо. Я не мог сдержаться и согласился на все условия. Деньги дали. Матери сделали операцию. То, что ты видела на моём теле, это последствия боёв. Мне остался один. Последний.

– Ян, я боюсь, – я вся сжалась, вцепившись в лацканы его рубашки. Мне хотелось спросить о многом, но я не решалась.

– Всё будет хорошо. Верь мне, – он опустил голову и наконец посмотрел мне прямо в глаза, и в этот момент я поверила ему. – За эти годы, что я был с Татой, у меня ничего с ней не было, – качает головой, не сводя с меня пристально взгляда. – Только ты! В сердце, в голове и даже там, – на последнем слове его губы тронула усмешка.

– Я выиграю этот бой и вернусь к тебе. Нас с Татой разведут, потому что у нас есть договор, который заверен, что мы живём пять лет, а потом расходимся. Пять лет, пятьдесят боёв – и я свободен. С моим бизнесом она никак не связана. Всё моё законно. С ней я был, но присматривал за тобой. Ты была такая красивая, – в его глазах зажглась дьявольские огоньки.

– Я бы тебя никогда не отдал Диме. Ты моя.

Потянулась к нему, обхватила его лицо ладонями, соприкоснулась своим лбом с его. По щеке вновь потекла горькая слёзы, омывая всю боль, что мы вдвоём пережили.

– Я всегда твоя. Была. Есть и буду. Я верю, – шептала в его губы.

В нежном, осторожном поцелуе Ян накрыл мои уста, но быстро прервал его, потому что мы оба знали, что так просто друг от друга не отлипнем. А мы не у себя дома.

– Как сейчас мама? – спросила, что меня волновало помимо того, что у моего мужчины остался один бой, и исход его неясен. Хоть я и верила в него.

– Всё хорошо, малыш. Не переживай. Всё будет хорошо, – а потом взял на руки, встал и понёс меня на выход.

Когда мы были дома, ещё о многом разговаривали. Делились, как жили вдалеке друг от друга всё это время. Разговаривали до самой ночи, а потом уснули в объятиях друг друга.

Наутро была назначена операция, которая прошла успешно. И совсем скоро наш сын поправится. А ещё через несколько дней в не очень хорошем состоянии Ян уехал в Россию, на последний бой. Отговаривать его было бессмысленно, и мне было это понятно.

Я крепко его обняла, прижалась к нему.

– Я буду ждать тебя, – шепнула на ушко. – Мы будем ждать с Сашкой. Возвращайся скорее!

– Я люблю вас, – ответом мне служили не только его слова, но и лёгкий поцелуй в ушко.