355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анастасия Франц » Ребенок от бывшего мужа (СИ) » Текст книги (страница 7)
Ребенок от бывшего мужа (СИ)
  • Текст добавлен: 26 сентября 2020, 08:30

Текст книги "Ребенок от бывшего мужа (СИ)"


Автор книги: Анастасия Франц



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 15

Ада

Открыла глаза, уставилась на знакомые черты лица человека, который никак не может меня отпустить.

Что мне нужно сделать, чтобы он раз и навсегда оставил меня в покое? Хотя я сама виновата, когда поддалась той страсти, что разгорелась между нами, как пламя огня, что не потушить ни водой, ни проливным дождём.

Мы всегда чувствовали друг друга на подсознательном уровне, словно знакомы десятилетия, вечность, и каждый раз, умирая и воскрешаясь в новой жизни, мы находили друг друга, безошибочно узнавали из тысячи прохожих.

Но всё это разлетелось на мелкие осколки пустых надежд, выстраивая между нами стены безразличия, непонимания.

И я задаю вопрос, который меня интересует:

– Когда ты исчезнешь из моей жизни, Огнев? – вижу в его глазах злость, ярость, которая желает вот-вот вырваться наружу и снести всё на своём пути.

– Зачем ты мне соврала? – не кричит, но в его голосе сталь, от которой слегка ёжусь.

– О чём ты? – не понимаю его. О чём он говорит, в чём я соврала ему?

Не было ни единого дня, когда бы я ему не сказала правду, обманула, предала, но, кажется, он думает совсем по-другому. Он не верит. Только не могу понять, чему… Чему не верит, а может быть, просто сам не хочет, потому что тогда придётся признать свои ошибки.

– Не прикидывайся дурочкой, Ада. Почему соврала, что беременна от меня? – его слова забивают кол в сердце, убивают одним махом, без шанса на жизнь.

Я стараюсь взять себя в руки, не показывать, как меня это задело – его недоверие ко мне. Ведь есть же доказательства того, что я говорю правду, и что именно Матвей и никто другой отец моего малыша. И тут меня как током прошибло… Результаты. Значит, они показали, что Огнев не отец моего ребёнка. Но почему?.. Не могу ничего понять. Может, он что-то путает или просто не смог разобраться в результатах?

Поднимаю на него взгляд, пытаюсь всмотреться в его глаза, понять, о чём думает, и узнать правду.

– Что было в конверте? – не отвечаю на его вопрос, а сама задаю свой, потому как мне просто жизненно важно узнать, что было там написано.

– Ты сейчас издеваешься? – не выдержав, рявкает так, что я вздрагиваю и вся сжимаюсь.

Встаёт и нервно начинает ходить из одного угла в другой. Видно, что хочет выплеснуть всю ярость, злость, ненависть ко мне, которая с каждым днём только прибавляется. А я и не противлюсь. Не хочу, чтобы он меня вновь полюбил. Любить его больно. До горечи. До яда, распространяющегося по организму с максимальной скоростью.

Подходит к белоснежной стене, облокотившись ладонями, опускает голову вниз и молчит. А я и не хочу с ним разговаривать.

Не знаю, что там в тесте на отцовство, но теперь это не имеет значения. Он не поверил и никогда не поверит, даже если бы там было написано чёрным по белому, что Огнев является отцом моего малыша.

Мне ненавистно его видеть. Его сгорбленную спину, опущенную голову и яростно сжимающиеся кулаки, впечатывающиеся в стену. Поэтому я говорю то, о чём могу позже пожалеть, но сейчас думаю, что делаю абсолютно правильно.

– Ты не имеешь никакого отношения к ребёнку, – не знаю, как у меня повернулся язык такое сказать, но эта фраза слетает с губ быстрее, чем я осознаю, что сказала.

Вокруг нас всё замирает и, кажется, замираем и мы. Даже мой пульс сбился.

Жду, пока Матвей уйдёт из палаты, но он продолжает стоять в той же позе, что и минуту назад, не издавая ни одного звука, шороха, словно не веря тому, что услышал, или же наоборот, пытается поверить, вдалбливая в себя эти слова, которые, наверное, он и сам уже знает, раз задал именно этот вопрос.

В его глазах я предательница, врунья, которая хотела повесить на него чужого ребёнка. Только у меня и мысли такой не было, чтобы сказать то, чего на самом деле нет. Неужели можно подумать, что если бы он не являлся отцом ребёнка, чьё сердце бьётся под моим, я бы согласилась на тест? Нет. Для меня это было омерзительно – проводить этот тест, но я всё же согласилась, потому как была уверена и знаю, что именно Огнев отец, папа, который должен знать о своём ребёнке, как бы то ни было.

Его кулак впечатывается в стену так неожиданно и сильно, что до конца не осознаю того, что произошло.

– Это правда? – спрашивает, не поворачиваясь.

– Ты сам видел, что написано в заключении, поэтому нет смысла мне тебя и дальше обманывать, – только именно сейчас я тебе вру, дабы, наконец, ты исчез из моей жизни.

Исчез и больше никогда не появлялся. Ты выжег всё дотла. Не оставил моей душе ничего, кроме безразличия.

– И это действительно так? – оборачивается и смотрит прямо мне в глаза.

В этот момент в них плещется еле уловимая надежда. Но вот на что?.. На что он надеется?

Словно хочет, чтобы я опровергла свои же слова. Словно он действительно хочет быть отцом этого малыша. А мне хочется закричать… Закричать, что это действительно так. Что маленький кроха внутри меня – твой ребёнок. Что ты отец и никто больше. Подбежать к нему и крепко обнять со спины. Прижаться настолько сильно, чтобы все поломанные кости собрались воедино. Но вместо этого…

– Да, – равнодушно, спокойно.

Удар. Второй. Третий… Он бьёт кулаком в стену, не жалея своих рук. А мне больно видеть его таким.

Ада

А потом всё стихает. Лишь тяжёлое дыхание Матвея слышно в тишине комнаты. Ещё минуту назад он был зол, взбешён… Внутри него была дикая ярость, которая желала вырваться на волю и смести всё вокруг, совершая хаос, круша всё на своём пути. А сейчас он настолько спокоен, даже, сказала бы, опечален, что мне хочется подойти к нему со спины и обнять. Провести по косым мышцам ладонями, почувствовать, как он напрягся, но не отталкивает, а продолжает так стоять, впитывая нашу близость – не телами, а душами. Близость, обнажённую настолько, что наши души тянутся друг к другу и замирают, встретившись.

Но я так и остаюсь сидеть, замерев, не знаю, что мне делать и что сказать. Но я чувствую, Матвей хочет услышать совсем другие слова. Не знаю почему, но это так, отчего моё тело покрывается мелкими мурашками, поднимая волоски на теле дыбом.

Притягиваю ноги руками к своей груди, оплетая колени и не сводя с широкой мощной спины взгляда, хоть и небольшой живот не даёт их близко прижать к груди.

В какой-то момент Матвей не выдерживает и поворачивает ко мне голову, и от неожиданности я вздрагиваю, встретившись с ним взглядом.

Не сводя с меня глаз, отодвигается от стены, делая первый шаг в мою сторону. Медленно, почти робко, но с каждым шагом всё уверенней и уверенней он приближается ко мне, а я просто молча смотрю на него. Останавливается возле кровати близко-близко – так, что касается коленями постели, на которой я сижу. Наклоняется вперёд ко мне, оставляя между нами пару жалких сантиметров. Затаив дыхание, жду, что он скажет, но он молчит. Ищет немые ответы на непроизнесённые вопросы в моих глазах, а я не могу отвести взгляд, желая, чтобы именно по глазам он всё прочитал и понял, что именно сейчас я ему соврала.

Один-единственный раз сказала неправду за всё то время, что мы знаем друг друга. Но сейчас это лишь от отчаяния, потому как я боюсь потерять частичку его самого. Что у меня заберут плод моей любви к этому человеку, поэтому всеми силами стараюсь отгородить его от себя, чтобы ни его невеста, ни какие-либо родственники бывшего мужа не смогли навредить ни мне, ни моему малышу, которого я жду на свет всем своим израненным сердцем.

Но знаю, что именно это маленькое сокровище сможет меня вылечить, заштопать нитями своей любовью мои раны так, что не останется ни одного шрама.

– Скажи, что это неправда. Скажи… Скажи, и я поверю, – шепчет, не отрывая от меня своих глаз.

– Что это изменит, Матвей? – не выдержав, отвожу взгляд, но мой подбородок оказывается в плену пальцев, он не грубо, а аккуратно возвращает моё лицо обратно.

– Скажи, Ада. Я, чёрт возьми, хочу, чтобы это было так. Не спрашивай почему, – вдруг злится, почти рычит, но потом, что-то вспомнив, выдыхает, прикрывает глаза, но не убирает своих рук с моего подбородка. – Я не могу сказать почему, но я, чёрт возьми, хочу, чтобы это было так.

– Нет, – выдыхаю в лицо.

Захват на моём подбородке усиливается, и я сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть, не оттолкнуть его. Мне не больно, но неприятно. Огнев никогда не относился ко мне так, и мне обидно такое отношение, и непроизвольно в голове всплывает сцена трёхлетней давности в нашем доме, отчего я вырываюсь и отшатываюсь от него, словно он дал мне пощёчину, ударил наотмашь.

– Ада, – открывает глаза, не понимая, что произошло, а я сжимаюсь ещё сильнее, зарываюсь лицом в коленях. – Ада, – выдыхает моё имя и касается моего запястья. Вздрагиваю.

Чувствую, как вновь прогнулась кровать возле меня, а потом руки Матвея оплетают весь кокон, которой я сама создала, притягивая меня к себе. Замираю, не понимая, что происходит, и что бывший муж собирается сделать.

– Рыжик, – говорит в макушку, касается моей спины и осторожно начинает водить ладонями по ней, успокаивая, только я совершенно спокойна.

– Не надо, – шепчу, но он меня слышит. Не отпускает, только придвигает ближе, устраивая меня на своих коленях.

Мне неудобно, так как ноги упираются в грудь мужчине, а это причиняет и ему и мне дискомфорт. Но сейчас мне не хочется раскрываться перед ним, как телом, так и душой.

Его ладони продолжают гладить мою спину. Губы касаются волос на макушке.

– Тебе неудобно, оплети меня ногами, Рыжик, – но я только качаю головой. – Ну же, не бойся, – одна рука неожиданно зарывается в мои волосы, пропуская между пальцами длинные рыжие пряди.

Сдерживаю себя, чтобы не замурчать, не выдать себя, как мне приятны эти касания, поэтому молча отодвигаю колени друг от друга и оплетаю ими Матвея, скрещивая их на спине бывшего, аккуратно, медленно так.

Ладонь Огнева опускается на поясницу и притягивает к себе. Совсем небольшой животик соприкасается с его животом, и бывший муж вздрагивает. Такая его нежность пугает. Я ничего не забыла: ни нашего прошлого, ни его слов, и никогда не забуду. Но сейчас как никогда остро ощущаю, что мне хоть на мгновение, но нужно мужское плечо. И в данный промежуток времени рядом только он, поэтому ещё несколько мгновений я позволю себе насладиться его руками, что прижимают и гладят меня, его теплом, от которого я успела отвыкнуть за три года. А потом – знаю – к нему вновь вернётся ненависть ко мне, и не останется больше ничего.

Неожиданно в тишине раздаётся звонок. Вздрагиваю, пытаюсь отскочить, но Матвей не даёт, только крепче удерживает.

– Это мой телефон, – говорю куда-то в шею.

– Знаю, – наклоняется в правую сторону, и я совсем близко слышу мелодию, которая у меня стоит на все звонки, кроме Теи.

Отодвигаю лицо от груди мужчины и смотрю на экран. На экране высвечивается номер телефона ДНК-лаборатории, что странно. Результаты мы получили, следовательно, зачем им понадобилось мне звонить?

Не спрашивая разрешения, бывший муж принимает вызов, включая громкую связь, на что я хмурюсь, сердито гляжу на него, но он даже не смотрит в мою сторону.

– Да, слушаю, – серьёзным тоном отвечает Огнев.

– Добрый день, это из лаборатории. Господин Огнев?

– Да, здравствуйте. Что-то случилось? Мы же вроде получили сегодня все результаты, – вижу, как хмурится Матвей, сдвигая брови к переносице. Чувствую, как напрягаются его мышцы на руке, которой он всё ещё держит меня, сжимая ткань моей футболки на спине в кулак.

– Да, это так, вы получили результаты, но дело в том, что, – замялся мужчина на том конце провода, отчего я вся сжалась.

Бывший муж, почувствовав это, вдруг вновь начинает нежно поглаживать меня по спине.

– Мы приносим свои извинения… Произошла ошибка. Наша новая медсестра перепутала конверты и отдала вам совершенно не тот, – замираю, не в силах что-либо сказать.

– В смысле? – взгляд Матвея прикован ко мне, а я смотрю на него, всё больше ощущая нереальную нелепость ситуации.

– Вам достались результаты другой пары, – вздыхает собеседник. – Так получилась, что новая медсестра перепутала конверты. Мы приносим свои извинения и готовы провести повторную процедуру бесплатно, чтобы вы могли убедиться в подлинности ваших результатов. А наша работница будет оштрафована.

Понадобилось время, чтобы осознать, что всё это происходит с нами.

– Я могу узнать наши настоящие результаты? – спрашивает Матвей мгновением позже.

– Да, вы можете приехать и забрать именно ваш конверт.

– Хорошо, я вечером приеду, заберу.

– Будем ждать. Ещё раз приношу извинения вам и вашей жене.

– Я бы хотел с вами обстоятельно побеседовать, – голос Матвея спокоен, но я вижу, как на его скулах играют желваки, и понимаю, что он взбешён. Всё-таки результаты подобных тестов – строго конфиденциальная и деликатная информация, и непозволительно с халатностью относиться к подобным вещам.

Неосознанно пытаясь успокоить, начинаю поглаживать его предплечья. Бывший муж напрягается всем телом.

– Спросите на ресепшене Зайцева Георгия, вас проводят.

– Благодарю, – произносит Огнев и отключается, а потом смотрит на меня.

Мы замираем, не зная, что сказать.

Глава 16

Матвей

Я ехал от Ады, а в голове была полная каша. С одной стороны, я всё ещё бесился, злясь на девушку, которая вновь меня обманула. А с другой

стороны, мне до жути, до одурения не хотелось никуда уходить от неё. Так и хотелось остаться вместе с ней там, в больнице. Прижимать к своей груди и чувствовать её небольшой животик, внутри которого был наш с ней малыш. Я всё больше привыкал к этой мысли, осознание скорого отцовства проникло в меня и прочно обосновалось в сердце и в мозгу.

Но мне нужно знать точно. Конечно, от этого ничего не поменяется, но я буду точно знать, что это именно мой ребёнок.

В голове крутятся образы, картинки, что эта маленькая рыжая девочка носит внутри моего малыша, и что именно я послужил этому спусковым механизмом. Я помог зачать его в тот, можно сказать, роковой день, во время нашей внезапно вспыхнувшей близости. И что с каждым днём маленькая кроха развивается внутри неё.

Меня терзают видения, как мои ладони лежат на её большом животе, и малыш толкается внутри, давая мне понять, что чувствует меня – своего отца, своего папу. И сердце сжимается тоской от осознания, что уже никогда ничего не будет как прежде.

Я не смогу простить свою бывшую жену, которая поступила подло, низко. Предала моё доверие, мою к ней любовь. Ведь я готов был горы свернуть ради неё, как бы глупо это ни звучало. Что уж греха таить – я мог и звезду с неба достать, назвав её в честь своей бывшей жены. Тогда. Но не сейчас.

Сейчас всё совсем по-другому.

Я не простил её и никогда не прощу, не смогу быть с ней рядом, хоть где-то глубоко внутри теплится надежда на то, что моя маленькая рыжая девочка не делала всего того, что я видел своими глазами. Что это было просто обманом моего зрения. Но каждый раз, закрывая глаза, я видел перед собой картину, от которой меня просто выворачивало наизнанку. Я задыхался. Кислород не поступал в лёгкие, а я сам потихоньку умирал от нехватки её. Её любви. Её самой рядом со мной.

Полнейший бред.

Но именно это я чувствовал. Неподдельную тоску по времени, где мы были счастливы. Её веснушки на лице, которые я так любил целовать. Шелковистые длинные пряди рыжих, словно солнце, волос пропускать меж пальцев. Утыкаться в шею и как дикий волк, нашедший свою пару, понимать, что вот оно – нашёл свою единственную, свою истинную пару, и никогда не сможешь её отпустить. Если нужно будет, заслонишь собой от опасности, укроешь от стрел, летящих в неё.

Я как тот самый волк, что нашёл её, но потерял. И теперь с каждым днём сгораю в своём собственном аду, но никогда не прощу, не смогу вновь быть с ней.

Но чёртово сердце тянется к Аде, хоть и истекает кровью из-за предательства, неверия, подозрений. Но тут же понимаю, что эта хрупкая маленькая девочка с рыжими волосами никогда бы не пошла на убийство, которое заставило взглянуть на всё с другой стороны.

В последнее время мне кажется всё совсем странным. Сестра, которая слишком часто звонит. Марго, которая утверждает, что не видела Аду, хотя её слова опровергают мои охранники, видевшие, как две женщины встретились на лестнице, но никто не видел, что было позже, так как все решили, что они давние знакомые.

Да, знакомые, но совсем не такие, как они думали, и теперь я мог поплатиться жизнью Славиной и малыша внутри неё. Неизвестно, как бы всё сложилось, если бы я не успел довезти её до клиники, и ребёнок бы умер. Это стало бы ударом не только для моей бывшей жены, но и для меня. В первую очередь я бы сам себя не простил, а что при этом чувствовала бы девушка, несложно понять. И неизвестно, осталась бы она при этом в здравом рассудке.

Это сильнейший стресс для матери – потерять то, что важнее самой твоей жизни.

Ещё меня смущает, что мой бывший лучший друг объявился после стольких лет полнейшей тишины. Его последние слова отпечатались у меня в голове, как заезженная старая мелодия всем известной пластинки. Я не мог выкинуть это из головы, но и крутить одни и те же слова было невыносимо.

Я хочу отбросить все оковы, принципы и всё забыть. Стереть свою память и начать жизнь с нуля, с чистого листа, отбрасывая все обиды, ненависть… но не могу. Слишком сильна моя ненависть внутри. Хоть это и не по-мужски.

Меня раздирают сомнения, противоречия, образы из прошлого. Не знаю, что я делаю сейчас и что мне делать дальше. Но точно знаю, что всё так просто не смогу оставить. Я должен докопаться до истины. Вот только как?

В голове проматываю всевозможные исходы и потаённые ходы, чтобы выйти к правде и разрушить заговоры против меня. А в их существовании я совершенно не сомневаюсь после происшествий в эти последние несколько дней.

Нужно всё расставить по своим местам и узнать то, что мне так не даёт покоя. Всё больше сомнений в моих прошлых убеждениях и всё больше веры

в то, что меня просто обманули, потянули за определённые ниточки, дабы я поверил в то, что видел.

Остановив машину возле своей работы, я уронил голову на руль, с силой сжимая виски. В голове промелькнуло событие получасовой давности, как маленькая рыжая девочка прижималась ко мне, хоть и пыталась показать, что ей неприятны мои прикосновения. В тот момент я старался обуздать свою ненависть к ней, потому как понимал, что ей нужен покой. От этого зависит жизнь маленького комочка внутри неё.

Но ярость поднималась из глубин моей души после того, как я вскрыл конверт, где было написано чёрным по белому, что я не являюсь отцом ребёнка Ады. Я так взбесился. Этот факт разжёг мою ненависть ещё больше.

Я не очень-то понимал, что означали таблицы и цифры, указанные в результатах, но вердикт, выведенный красным шрифтом, не вызывал никаких сомнений: «Отцовство исключено». Тогда меня моментально затопила злость, ярость, ненависть. Хотелось прийти в больницу, где лежала Ада, и свернуть тонкую шейку этой гадины, которая посмела меня обмануть. Но в это же мгновение сознание и, чёрт подери, сердце поставили блок, от которого я просто упал. Нет, не физически, морально. И с самого утра я рванул в клинику.

Время посещений ещё не настало, но деньги часто творят чудеса. От этого факта стало мерзко, но я понимал, что мне просто было жизненно необходимо увидеть Аду и спросить, мой ли это ребёнок.

Я чувствовал, что выводы анализа из конверта – это бред, неправда, чья-то глупая шутка. Что это мой малыш, но результаты показывали другое. И я не мог понять, почему я это чувствую и как такое возможно, поэтому с самого утра поехал к ней в больницу и долго смотрел на неё, впитывая её образ, пытаясь как прежде считать её эмоции и её саму, как открытую книгу.

Её ответ прозвучал как гром среди ясного дня. Внутри меня что-то взорвалось, и я с совершенно диким отчаянием в голосе просил сказать, что всё это совсем не так. Что ДНК-тест врёт и что это действительно моё дитя. Я обезумел, но увидев, какая она разбитая и что ей больно, не удержался, сел на кровать и притянул к её себе.

Округлый небольшой животик Ады соприкоснулся с моим – и меня как током прошибло, а сердце забилось от такого тесного соприкосновения.

В тот момент в голове творилось чёрте что, и мои тараканы в голове стали твердить, что моя маленькая девочка не могла так поступить со мной. Не могла она так искусно притворяться, когда в её глазах яркой звездой сияла любовь ко мне одному. Как она встречала, льнула ко мне всем телом и смотрела на меня влюблёнными глазами, как не могла смотреть девушка, которой от меня нужны были лишь деньги.

Как раз в тот момент позвонили из лаборатории и сказали, что медсестра перепутала результаты. А я в шоке смотрел на телефон и ничего не понимал. В этом во всём нужно разобраться – и прежде всего не волновать Аду, потому как ей сейчас категорически нельзя нервничать.

Весь день я был сам не свой. Думал и гадал, что же действительно в нужном мне конверте, какие результаты? Какой ответ на вопрос «Являюсь ли я отцом ребёнка Ады?». Поэтому ровно в четыре часа я поехал в лабораторию. Меня сжигали одновременно любопытство, сомнения и надежда. Я хотел знать правду и убедиться, что именно я имею право защищать эту девушку и ребёнка. Я один и никто другой. Но только в качестве отца её малыша – и больше никак.

Мне указали, где находится кабинет Георгия Зайцева. Я постучал.

– Можно, Георгий Владимирович? – спросил мужчину, просматривающего какие-то бумаги. Он оторвал взгляд от документов, посмотрел на меня.

– Да, господин Огнев, проходите, – отложив все дела, пригласил сесть на стул напротив него.

Мужчина открыл ящик стола и достал конверт, как две капли воды похожий на тот, что был у меня.

– Вот результаты, которые покажут, являетесь ли вы отцом ребёнка или нет, – он передал мне бумаги.

Я покрутил в руках конверт. Мне немедленно хотелось узнать ответ на этот важный вопрос, но сначала я хотел понять, как вообще могло случиться так, что результаты перепутали, и я спросил об этом.

– Медсестра, заполняющая документы, перепутала и записала не в те бумаги ваши результаты. Это выяснилось благодаря тому, что девушка, сдавшая тест в тот же день, что и вы, приехала сегодня с целью сделать повторный анализ. Поскольку, как она уверяет, она чётко уверена, что анализ выявил ошибочный результат. Мы стали разбираться и нашли виновника. Точнее, виновницу. И сразу же сообщили вам об ошибке.

– Я хочу, чтобы её уволили, – прервал я мужчину. – По её халатности могла разрушиться моя семья. И неизвестно, сколько ещё человек уже пострадало из-за её ошибок, – в моём голосе была сталь, не терпящая возражений.

Я ещё не знал ответ на свой вопрос, но не собирался просто так спускать это на тормозах.

– Уверяю вас, я сделаю всё, чтобы эту девушку не взяли ни в одну лабораторию или клинику, – моя решимость напугала мужчину. Я видел, как он побледнел, опасаясь, что и его лабораторию ждёт наказание.

Я не собираюсь оставлять это безнаказанным.

Больше ничего не сказав, просто встал и вышел из кабинета. Нервное напряжение и события последних дней сделали своё дело: руки дрожали, и дурацкий конверт никак не хотел открываться. Наконец мне удалось совладать с собой, и я достал документы. Быстро пробежался по тесту. В конце было написано заключение, где я увидел числа: девяносто девять целых и несколько девяток после запятой. И это означало только одно – я отец малыша Ады…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю