Текст книги "Ребенок от бывшего мужа (СИ)"

Автор книги: Анастасия Франц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Глава 9

Ада

С тех пор как я была у Матвея с разговором, прошло пять дней. Я вышла на работу, но от журналистской ставки отказалась, потому как нагрузка мне сейчас противопоказана. Выполняла по-прежнему обязанности главного редактора журнала. Лариса Витальевна сама настояла на этом, так как не хотела, чтобы со мной что-либо случилось на улице, когда я поехала бы брать интервью. И даже новость о моём положении и скором декретном отпуске она восприняла положительно. Поздравила, пожелала здоровья и, конечно, сказала, что если вдруг мне срочно нужно будет в больницу, то чтобы я обращалась к ней.

Конечно, Ларисе придётся искать на моё место кого-то, но пока я работаю, в этом нет необходимости. А когда срок будет подходить к декрету, то подыщем кого-нибудь на первое время.

У самой начальницы два ребёнка. Сыну пятнадцать, а дочке девять лет. Несмотря на разницу в возрасте, дети очень даже ладят.

Лариса Витальевна замужем вот уже восемнадцать лет и счастлива. Несмотря на свою строгость, она хорошая начальница. Всегда выслушает предложения, обдумает и скажет своё мнение. За что мы все её и любим.

Дни протекали спокойно. Никаких нервов, переживаний. Всё очень хорошо, что даже странно. Как будто затишье перед бурей, что мне совершенно не нравится.

Что до Матвея, он не появлялся, и я больше не пыталась как-то с ним связаться. Он сделал свой выбор, а правильный он или нет – не мне судить. Я не вершитель судеб, не Бог, поэтому не имею права кого-то осуждать и корить.

Да мы были вместе, и у нас была связь, но это же не значит, что он должен брать на себя её последствия. Да и я не настаиваю. Его решение. Его выбор. А я справлюсь сама. Мне просто хотелось, чтобы Матвей знал, что у него есть сын или дочь. Чтобы малыш знал и отцовскую любовь. Потому как не только мать важна, но и отец, кто бы это ни был. Как мальчику нужен и важен отец, так и дочке. А девочке даже больше, потому как именно малышка больше тянется к отцу,

чем мальчик. И, конечно, хочется верить, что когда-нибудь бывший муж всё-таки сможет полюбить своего ребёнка, признать его.

Он не чёрствый, просто время сделало его таким. Потому как помню, каким был Матвей в далёком прошлом со мной. Каким нежным, мягким, но вместе с тем строгим, не любящим, чтобы ему перечили, а чтобы было именно так, как он сказал. Диктатор. Но, наверное, я его за это и полюбила. Что, несмотря на свои замашки диктатора, он умел быть со мной нежным, трепетным. Умел целовать так, что подгибались ноги, а тело немело от ласк его рук.

Внезапно раздался звонок в дверь. Напряглась. Кто мог прийти? Тея сказала, что сегодня не придёт, так как у неё много дел, как было, впрочем, на протяжении всего последнего месяца. Да и вообще хотелось ей побыть одной. Я видела, что с подругой что-то происходит, но она ни о чём не рассказывала. Сердилась, потому как не люблю, когда Мамаева молчит, переживая внутри всё.

Она такая: кажется сильной, бойкой, но очень ранимая внутри. В этом они с сестрой разные. Близняшки. Тата и Тея. С виду копия друг друга, но внутри такие разные. Тата взбалмошная, которая только притворяется хорошей, а на самом деле та ещё змея. И ничего хорошего от неё не жди.

Мы мало общаемся, но я слышала, что недавно она вышла замуж и даже счастлива. А как там на самом деле, никто не знает.

Встав с дивана, направилась открывать нежданному гостю и замерла на пороге, приоткрыв рот.

– М-м-м привет, – кивнула. – Проходи, – отодвинулась, пропуская гостя.

– Привет. Я тебе не помешал? – визитёр сделал шаг в квартиру, и я, закрыв дверь, повернулась к мужчине.

– Нет, что ты. Я всегда рада таким гостям, – улыбнулась уголками губ. – Кушать будешь? – двинулась в сторону кухни. Нужно покормить незваного, но хорошего друга.

– А есть чем? – ухмыльнулся.

– Обижаешь. Ты же знаешь, что у меня всегда полно еды.

– Знаю. Тогда давай, – махнул рукой и сел за стол.

Дима долгое время молчал, пока я разогревала борщ и пюре с мясом по-французски, которое готовила сегодня утром. Странно было, что друг пришёл ко мне, причём один без Теи. Сразу в голову полезли мысли, что с

подругой что-то случилось, а Мамаев не знает, как сказать мне, поэтому и молчит.

Поставив перед мужчиной еду, села напротив.

– Дима, что-то случилось?

– И да и нет, – друг взял ложку и стал ковыряться в тарелке, но начинать есть не спешил.

– Что-то с Теей? Не молчи, Мамаев.

Димка помолчал ещё какое-то время, а потом начал рассказывать.

– В последнее время Тея какая-то не такая, ты заметила? – я кивнула. – После того, как Тата вышла замуж за этого своего Бергера, так всё в наших отношениях покатилось в одно место. Нет, мы всё так же любим друг друга, но Тея стала более молчаливой, постоянно уходит в себя, что приходится трясти жену. Если звонит её сестра, приглашая на семейный ужин, то она категорически отказывается. Я пытался с ней поговорить, но всё, что она говорит, это «У меня всё хорошо». Но я-то вижу, что что-то не так, – поднял на меня взгляд. – Ада, ну хоть ты знаешь, что с ней происходит? Я переживаю и не нахожу себе места.

В чём-то друг прав. Я заметила, что Мамаева стала нервная, задумчивая в последнее время, а точнее, тогда, когда её сестра вышла замуж за какого-то Бергера. Можно было, конечно, подумать, что между ней и этим мужчиной что-то есть, но я-то знаю, как подруга любит своего мужа. Значит, не в этом дело. Тогда в чём?..

– Дим, мне она тоже ничего не говорит. Мы с ней в последний раз виделись месяц назад, когда я ходила на УЗИ. После того, как выписалась из больницы, ещё когда вы были вместе. С тех пор только звонки, но очень редкие, – вздохнула. Потёрла вески. Волнение за подругу сдавило всё внутри.

– Ада, может, у неё отношения с этим мужчиной? – вдруг спросил друг, а я так и обомлела. Вдруг захотелось двинуть Димке по лицу, чтобы пришёл в себя и не говорил то, чего не может быть.

– Мамаев! – прикрикнула. – Не неси чепуху, иначе врежу. Я хоть и беременная, но сила у меня есть. Да и как ты мог подумать, что Тея будет крутить с кем-то на стороне, когда любит она тебя?

– Я не знаю, Ад, – в его голосе слышалось волнение, боль, непонимание ситуации, переживание за жену. – Но мне это так осточертело, что хочется всё бросить и развестись.

– Что?! – вскрикнула вместе со звонком в дверь.

Друг вздрогнул и напрягся, глядя на меня во все глаза.

– Ты кого-то ждёшь? – я покачала головой и, встав со стула, направилась к двери.

Кто вдруг решил меня посетить? Тея вряд ли. Хотя, если она ищет мужа, то может искать его здесь, но… Мамаева бы позвонила, а значит, это не она. Тогда кто?

Я подошла к двери, щёлкнула замком. И застыла на пороге, поскольку действительно не ожидала увидеть того, кто стоял сейчас передо мной. Человека, от которого я бежала, но к которому будто была привязана невидимой нитью, и чем больше между нами было расстояние, тем сильнее натягивалась нить, причиняя нестерпимую боль.

Мы молчали, глядя друг на друга…

Глава 10

Матвей

Передо мной стоит она. Ада. В её глазах удивление, смешанное с шоком, словно она никак не ожидала здесь меня видеть. Я сам не ожидал, что после всего приду к ней. К девушке, которую ненавижу так же сильно, как и люблю. Её предательство больно ранило меня, но несмотря ни на что Рыжик навсегда останется девушкой, которую я никогда не смогу выдворить из своего сердца.

После того, как мы развелись, ни у кого не было ни единого шанса занять её место. Не было и никогда не будет.

Но я никогда не прощу предательства нашей любви и моего доверия. Я был ей верен! А сейчас в моих венах кипит жгучая ненависть. Её предательство отравило меня своим ядом.

Наше знакомство было неожиданным, но Ада ворвалась в мою жизнь подобно свежему весеннему ветерку, меняя меня, мою жизнь, мои чувства.

Это не было любовью с первого взгляда. Нет. Я влюблялся в неё постепенно, с каждым днём всё больше и больше, не оставляя места ни для кого другого. Меня приворожили её веснушки, рыжие кудряшки, спадающие по плечам мелкими волнами, переливаясь в лучах солнечных зайчиков.

Ада была прекрасна – и для меня она затмила всё вокруг.

Если кто-то из мужчин скажет вам, что мы влюбляемся в первую очередь в душу – не верьте, он нагло врёт! Прежде всего мы смотрим на то, как девушка выглядит: опрятна ли она, на её красоту и, если она зацепила, привлекла, как красивая обёртка от конфеты, то мы пойдёт напролом, чтобы познакомиться с ней, завоевать. А уже позже, пообщавшись, узнав её поближе – мы либо понимаем, что хотим строить с ней отношения, и она нас привлекает душевно, либо уходим в сторону.

Ада была прекрасна не только внешне, и поначалу я опасался, что будет так, как это часто бывает у других: обёртка привлекательна, а начинка приторна, настолько, что тебя выворачивает наизнанку от неё.

В Аде сочетались ум и красота, привлекательность и простота, доброта и гордость. Она многогранна и чиста, как самый чистый алмаз в мире. Мне было с ней хорошо и уютно, как, наверное, ни с одной другой. Хотелось всё больше и больше проводить с ней время. Касаться её нежной кожи и чувствовать мурашки от моих прикосновений. Дарить простые безделушки и видеть в её глазах восторг и радость. Целовать и чувствовать её трепет, отзывчивость.

Мне нравилось в ней всё. Абсолютно. Ада, словно ведьма, приворожила меня. Я не видел и не слышал никого вокруг, и, наверное, это было моей ошибкой. Девушка предала меня, воткнув мне в сердце нож, поковыряв в нём для большего эффекта.

Мы не виделись с Рыжиком три долгих года, но, несмотря на это, она не смогла выветриться из моей души.

Та встреча была словно молния, она произошла так неожиданно, и я не мог поверить, что передо мной стоит мой Рыжик – девушка, которая была так мне дорога. Когда-то. Я хотел и не хотел её видеть, но присутствие Ады придавало мне сил, словно мы по-прежнему вместе, словно она крепко, но нежно сжимает мои руки в знак поддержки.

Когда узнал, что мамы не стало, я закрылся у себя в квартире и безбожно пил, не желая никого ни видеть, ни слышать. И появление Ады на похоронах всколыхнуло прежние чувства к ней, отчего стало ещё паршивее, чем было.

Наша близость в машине, а до этого её холодные слова, словно и не было между нами ничего, разожгли во мне пламя, я желал эту женщину, что когда-то принадлежала мне одному. Я ненавидел и хотел её. Помню, как нас охватила страсть в тесной машине, как мы бросились друг на друга, желая вновь соединиться, как и прежде.

В тот миг я не думал о последствиях. Забыл о её предательстве, о том, что она сделала. Обо всём на свете. Тогда в машине были только Я, Она и наши чувства, которые не исчезли даже после всего, что между нами случилось.

Она всегда действовала на меня так, что мутнел рассудок. Я ничего не соображал. Словно пелена застила мне глаза. Я ненавижу её, но она по-прежнему бередит мою душу.

– Можно пройти? – нарушаю затянувшуюся тишину.

Ада секунду мешкает, но молча отходит в сторону, пропуская внутрь.

– Ада, кто там? – слышу знакомо-незнакомый мужской голос.

Я помешал? Смотрю на девушку в немом вопросе, но бывшая жена проходит мимо. Слышу тяжёлые шаги по паркету, и из кухни выходит мужчина. Прищуриваюсь, пытаясь понять, знаком ли я с ним. В чертах незнакомца что-то неуловимо узнаваемое, но я не могу вспомнить, где видел его.

– Дим, это ко мне, – успокаивает его Ада. На её губах улыбка, она бросает тёплый взгляд на мужчину.

В моей душе поднимается непонятное чувство – желание выкинуть этого человека из квартиры моей бывшей жены. Сжимаю кулаки, пытаюсь успокоиться, но то, как он смотрит на Аду, мне совсем не нравится.

Он подходит к ней совсем близко, обнимает за талию, а она вместо того, чтобы отпрянуть, оттолкнуть его, обвивает шею незнакомца. Ярость поднимается откуда-то из недр моего сердца. Мне хочется оторвать его от Рыжика и со всего размаху зарядить в его морду, да так сильно, чтобы он дорогу забыл сюда. Желваки на моём лице ходят ходуном, а глаза наливаются кровью. Какого чёрта он смеет её обнимать, лапать?

Но тут же одёргиваю себя, потому как она предательница, и я ненавижу её.

Предательница что-то шепчет этому Диме, и он кивает, но не отходит от неё, продолжает слушать, а когда Ада заканчивает, целует в щеку.

– Я тебе вечером позвоню, – говорит хозяйка квартиры.

– Да. Я буду ждать, – парочка не замечает меня, что бесит ещё больше. Этот дурак обнимает её, а она ластится к нему так, словно они пара. Словно он отец её ребёнка. Тогда какого дьявола она заявилась ко мне, утверждая, что именно я отец её малыша?..

Мужчина поворачивается ко мне, одаривает меня злым, хмурым взглядом и, ничего не сказав, направляется к двери, проходя мимо меня. Через пару минут в квартире остаёмся мы одни, а я чувствую только злость. Злость на Аду, которая позволяет себя обнимать какому-то мужчине, когда скорей всего носит внутри себя моего ребёнка. Хотя после сцены, что открылась перед моими глазами – моя вера в это сильно пошатнулась.

– О чём ты хотел поговорить? – нарушает тишину её голос. – Зачем ты пришёл? – её поза расслаблена, но в глазах я вижу недовольство, холодность, которую ещё сам недавно выплеснул на неё. И мне, как ни странно, это совершенно не нравится.

– Я пришёл узнать, действительно ли это мой ребёнок, – сомневаюсь, но где-то совершенно глубоко в душе чувствую, что да, это мой малыш, моя родная кровь. Но я не собираюсь обеспечивать Славину, если окажется, что это не мой ребёнок, и что я никакого отношения к нему не имею.

Ада тяжело вздыхает, трёт виски пальцами, словно от моих слов у неё разболелась голова. С минуту молчит, а потом поднимает свои глаза и смотрит прямо на меня, делая первый шаг в мою сторону, потом ещё один…

– Огнев, я, кажется, тебе говорила, – она отвечает спокойно, размерено, но я же её хорошо знаю. И знаю то, что она только притворяется спокойной, но

внутри неё страшная буря – так же, как и у меня. Мне бы убежать, скрыться и не вспоминать её никогда. Не верить ни единому её слову, потому что я ненавижу её, но почему-то не могу… Что-то останавливает меня. – Говорила, что когда будет возможность, мы сделаем тест ДНК, и ты убедишься, что я говорю правду. Хотя мне всё равно, веришь ты мне или же нет, – она подходит совсем близко, так что я чувствую её несравнимый ни с чем запах.

Ада всегда пахла особенно: дикими цветами и весенним дождём. Я дурел от неё, но сейчас дико ненавижу после того, как она ушла из моей жизни. И вот теперь, делая вдох, я снова ощущаю её аромат, он тут же проникает в нос, пробираясь в лёгкие, наполняет их до верха.

– Я не буду перед тобой оправдываться и что-то требовать. Не веришь – не надо. Свой долг перед ребёнком я исполнила – сказала тебе, что скоро ты станешь отцом. Всё, – она смотрит гордо, поднимая свой аккуратный подбородок вверх, говоря, что ни перед кем пресмыкаться не собирается. – Не надо выставлять себя благородным, желая помочь своей бывшей жене. Я в состоянии сама себе помочь.

Ада всегда была такой – не требуя и не желая принимать ни от кого помощи. Она думает, что справится сама, но я-то знаю, что это всего лишь видимость. Как же мне надоело её показное спокойствие, её попытки всё решать самой. Дикая кошка. Гордая, не позволяющая никому ей помочь.

Хватаю её чуть выше локтя, сжимаю так, чтобы она не смогла вырваться, но Славина пытается вырваться из моих рук. Шипит диким котёнком, который желает выскользнуть на волю.

– Отпусти, – огонь в её глазах полыхает, а меня это только раззадоривает.

Опускаю голову и шепчу на ухо, чувствуя, как от моего шёпота этот котёнок замирает:

– Ты будешь слушаться меня, если окажется, что малыш, которого ты носишь под сердцем – мой. Будешь делать так, как сказал я! – говорю, чтобы она поняла – не желаю возражений. Сейчас я смотрю ей прямо в глаза. – Завтра поедем в клинику и узнаем, когда можно будет сделать этот тест, и сразу проверим тебя, чтобы убедиться, что ты ничем не больна, – чувствую, как Ада вся сжалась от моих последних слов. – Если окажется, что ты не соврала и беременна действительно от меня, то я не хочу, чтобы какая-либо болезнь передалась от тебя ребёнку.

Матвей

В её глазах вспыхивает злость, ненависть. Она взглядом прожигает меня насквозь, я почти чувствую, как полыхает моя кожа. Говорю резко, что я не хочу подвергать ребёнка – может быть, своего – какой-либо опасности.

Ада вырывает свою руку из моего захвата и со всей силы толкает в грудь ладонями. Удар не сильный, но на пару шагов отшатываюсь.

– Убирайся, – цедит с ненавистью во взгляде. – Убирайся из моего дома, Огнев! – теперь уже кричит, продолжая толкать меня ладонями. – Ты мне омерзителен. Я не хочу тебя видеть. Никогда!

Чёрт, а ведь я пришёл, чтобы спокойно поговорить! Настраивался, в машине чуть сутры не читал, чтобы собраться с мыслями. Но стоило мне увидеть рядом с ней какого-то мужика, как вся моя собранность полетела к дьяволу. Так, надо взять себя в руки и попытаться ещё раз.

– Ада, успокойся, – пытаюсь успокоить, но от моих слов Славина снова вспыхивает как спичка.

Во взгляде хозяйки квартиры горит жгучая ненависть. Такая, что прежде не было никогда. Она стоит, тяжело дышит, смотрит прямо мне в глаза несколько долгих секунд, а потом разворачивается и уходит, а я продолжаю стоять, не зная, что мне делать. Понимаю, что ей нервничать нельзя, но не могу успокоиться, ударяя её всё больнее и больнее. Хочу, чтобы она почувствовала то же самое, что и я тогда. Чтобы страдала точно так же.

Ада возвращается через пару минут. Останавливается в нескольких шагах от меня и кидает в лицо мне какие-то бумажки.

– Держи! Это все анализы, подтверждающие, что я абсолютно здорова, – говорит спокойно, как будто и не кричала пять минут назад, выплёскивая всю ненависть на меня. – Завтра, как ты и говорил, съездим и поговорим с врачом, узнаем, когда можно будет сдать тест. А теперь выметайся из моего дома, – подходит совсем близко, лишь считанные миллиметры остаются между нами. Поднимает взгляд и с ненавистью шепчет, – Чтобы после этого я тебя ни у себя дома, ни где-либо поблизости не видела.

Быстро хватаю её за предплечья, сжимаю со всей силы, дабы причинить боль, оставить синяки на её коже, чтобы она никогда не смогла забыть обо мне.

– Мне не нужны твои бумажки, что ты кинула мне в лицо. Ты завтра при мне сдашь все анализы, чтобы я сам лично убедился, что ты ничем не больна. И не выводи меня из себя, Славина. Забыла, кто я такой? – бывшая жена просто вывела меня из себя, разозлила.

– Ты лишь бывший муж, который не имеет права решать за меня, что делать. Это право ты потерял три года назад. А теперь убирайся! И будь уверен, я ничего не буду делать кроме теста, – довела.

Резко поворачиваюсь и впечатываю её в дверь, прижимая руки к поверхности, не давая вырваться. С губ Ады срывается вскрик.

Наклоняюсь, приближаясь к её лицу.

– Ты будешь делать всё, что я сказал. Будешь слушаться меня. И если я сказал, что поедем завтра в частную клинику и сдадим все анализы, значит, так и будет. Не выводи меня, девочка.

Знаю, что разговариваю с ней неправильно, но ненависть вместе с чувством, которое, как мне казалось, я забыл, вырываются наружу, не давая здраво мыслить.

Взгляд опускается на аппетитные пухлые губки без грамма помады. Ада не любила краситься, да и я был против, потому как она естественно красива, ей не нужно наносить тонны косметики. А замазывать её чудесные веснушки я запрещал. Губки такие соблазнительные, что хочется впиться в них страстным поцелуем, выпивая её кислород из лёгких до дна.

– Уйди, Матвей, – шевелит губами, и я не сразу понимаю, что она говорит. Поднимаю взгляд, задаю немой вопрос. – Уйди, пожалуйста, – шепчет так, будто все её силы ушли, и всё, что она может – только прошептать.

А потом неожиданно утыкается лбом мне в грудь. От неожиданности я опешил, не зная, что сказать и сделать. Всё-таки лишним было грубить ей, но я не мог ничего с собой поделать. Злость вырвалась наружу, желая побольнее уколоть.

– Ада… – в ответ шепчу, но она перебивает:

– Уйди, Матвей, пожалуйста. Не мучай меня, – я отпускаю её руки, но меня так и тянет прикоснуться к её волосам.

Рука тянется, но, не преодолев до конца расстояние, останавливается в паре миллиметров от прядей. Что ты делаешь, Огнев? Она же обманщица, предательница, а тебя так и тянет к ней прикоснуться. Ты ненавидишь её всей душой, ты не должен идти на поводу у своих чувств, что ещё трепещут в тёмном уголке твоей души. Но я не могу себя сдержать – оплетаю руками плечи, прижимая крепче к своей груди, зарываясь одной рукой в пушистые рыжие пряди.

– Прости, Рыжик. Прости… – я не хотел тебя обидеть, но до сих пор не могу выносить, когда тебя обнимает, трогает другой мужчина – это говорю уже сам себе в голове. – Я лишь хочу удостовериться, что ты и малыш здоровы, и вам ничего не грозит, поэтому мы сдадим ещё раз все анализы, – всё равно настаиваю на своём.

– Хорошо, – говорит мне в грудь и отталкивает ладонями. Знает, что со мной лучше не спорить. Всё равно будет так, как я сказал.

– Я заеду за тобой завтра утром. Ты будешь дома?

– Мне нужно в редакцию, но я отпрошусь на пару часов, – отходит от меня подальше и, больше ничего не сказав, открывает дверь – выпроваживает.

Ну, что же, я действительно задержался здесь, поэтому лучше всего уйти и не устраивать и дальше скандалы, чтобы Ада не волновалась. Ей вредно.

– До завтра. И, пожалуйста, не нервничай и больше ешь, – говорю, выходя за порог.

– Тебя забыла спросить, что мне делать, – и закрывает дверь.

Ведьма.

Вот всегда была такой. Только задень её – и полыхает ярче, чем огонь, но так же быстро отходит. Сильная снаружи, но мягкая внутри.

Выхожу на улицу, направляясь к своей машине, но меня окликают. Поворачиваюсь в сторону теперь уже точно знакомого голоса. Возле лавочки недалеко от подъезда, где живёт Ада, стоит тот самый парень, Дима, что обнимал мою бывшую жену. Злость и раздражение тут же поднимаются внутри. Здесь нас не увидит Ада, а значит, можно не скрывать своего истинного отношения к этому мужчине и врезать ему пару раз.

Подхожу к нему.

– Что тебе нужно? – спрашиваю, засовывая кулаки в карманы брюк, сдерживая себя, чтобы не наброситься.

– Отвали от Ады. Ты и так искалечил ей жизнь. Ты ей не нужен, мы справимся без тебя.

Стискиваю зубы, держу себя из последних сил. Вот же ж…

– А кто ты вообще такой, чтобы решать за неё, что для неё лучше, а что нет? Я отец её будущего ребёнка, а значит, буду рядом столько, сколько сам посчитаю нужным.

– Отвали, говорю, Огнев. Ей рядом с тобой не легче становится, а только хуже. Так что отвали, – выплёвывает резко и зло. Ну всё, вывел меня.

Высовываю руки из карманов и хватаю за лацканы рубашки-поло.

– Чтобы я тебя, Дмитрий, не видел возле моей бывшей жены в радиусе километра, – цежу сквозь зубы и отталкиваю от себя. – Не хочу, чтобы ты находился рядом с моим ребёнком. Я тебя предупредил. Появишься здесь ещё раз, словами не отделаешься, – разворачиваюсь, вновь направляясь к своей машине.

Разблокировав свой Мустанг, сел за руль и тут же сорвался с места. Руки на руле плотно сжаты так, что слышу звук трения рук о кожу. Так и хочется вернуться и вмазать ему.