Текст книги "Еще раз с чувством (СИ)"

Автор книги: Анастасия Быкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Альтернативный легкоуправляемый корабль. Магнус помнит.

***

– Ты это специально сделал! – Магнус выходит из клуба, громко хлопает дверью и даже не отшатывается от косо посматривающего на него вышибалы. От двухметрового вышибалы с четырьмя руками и зеленой шевелюрой. Бейна таким не испугать – и похлеще видел.

Это пока только трехтысячные, вот что дальше будет…

– Ты не прав, – браслет на руке отзывается ровным голосом, когда Магнус отходит на безопасное расстояние от людных улиц. Голос ниоткуда может привлечь внимание, а если кто-то узнает, что браслет – не просто безделушка, вряд ли им удастся сбежать. Трехтысячные. Изобретать что-то свое все еще не научились, но зато хорошо приноровились держать в тайне изобретенное другими.

– Даже не думай, что у тебя получится оправдаться! Ты весь вечер бурчал себе под нос.

Магнус потирает запястье, которое все еще чертовски горит.

– Я не бурчал, а выражал свое мнение относительно одной представительницы человеческого рода.

– Эдитт прекрасна, – отрезает Магнус. – И я бы с ней познакомился, если бы ты не… Что это вообще было?

– Неполадки в работе. Мы совершили большой скачок во времени, поэтому не все системы работают исправно.

Бейн закатывает глаза. Ну да, конечно. За столько лет первые неполадки именно в тот момент, когда Магнус шел знакомиться с шикарной девушкой. У него вообще-то были планы, не зря же он около часа общался с барменом, чтобы узнать ее имя.

Перед глазами встает огромное пятно, расплывшееся на длинном серебристом платье, когда рука Магнуса дернулась от пронзившей ее прямо под браслетом острой боли. Эдитт закатила скандал, Бейна попросили уйти.

Конец истории.

Кажется, АЛЕК был доволен, ведь до конца дня он шутил и даже не стремился утащить Магнуса в какое-нибудь новое время.

***

– Видел бы ты это… – Магнус восторженно замирает. – Это лучше, чем дворец Эллия, построенный на заре двадцать восьмого века. Ты ведь помнишь его? Добавь викторианские колонны, милые террасы и контраст с фасадом здания, выполненным при помощи технологий. Удивительное сочетание.

– И правда красиво.

АЛЕК объяснял ему, как видит мир. У него нет глаз, но зато он может по рассказам воспроизвести почти любую картину.

Но АЛЕК видит Магнуса. В программу заложен его портрет, и в своем времени они долго изучали друг друга, прежде чем отправиться в такое серьезное путешествие.

Дом… Они оба скучают по нему. Они оба стремятся найти нужные координаты, но каждый раз ошибаются. Поэтому прыгают из одного конца времени в другой в надежде когда-нибудь попасть в родные места.

А Магнус в последнее время все чаще задумывается о том, каким человеком был бы АЛЕК. Наверное, высоким, почти на голову выше Магнуса. С длинными ногами, густой шевелюрой темных волос, очерченными скулами и красивыми губами. Он бы, как и всегда, был вечно чем-то недоволен, но Бейну было бы плевать.

Александр.

Альтернативный легкоуправляемый корабль. Магнус помнит.

***

На губах у Магнуса все еще блуждает улыбка, и только он сам знает, каких усилий ему стоит удерживать ее. Не для окружающих, не для считывающего его эмоции АЛЕКа, а только для себя.

Эта улыбка должна быть там, и Бейн не понимает, почему хочется сорвать с руки браслет, остаться в этом времени и забыться.

Липкий стыд охватывает даже манжеты на рукавах сюртука. И это совсем не то чувство, которое должно переполнять его после целого вечера, проведенного в компании очаровательной мадам де Помпадур, но почему-то Бейн может думать лишь о браслете, который сегодня чрезвычайно молчалив.

– Александр…

– Пожалуйста, – браслет отзывается молниеносно и прерывает так и не начавшийся поток расспросов. – Пожалуйста, не зови меня так.

И в этой фразе машины так много человека, что у Магнуса бегут мурашки.

***

Все становится незначительным, когда вокруг бушует Вселенная. Все становится неважным, глупым и каким-то маленьким. Даже ты сам.

Все становится слишком: слишком ярким, слишком огромным, слишком длинным или коротким. Середины не существует.

Магнус не помнит, из какого он времени, случаются ли там войны или все счастливы и беззаботны. Он не помнит, какие там протекают реки, где находится его родной дом, зеленая ли там трава. Но он помнит свою семью и друзей. Думает о них каждый раз перед сном, оживляет в голове их образы лишь для того, чтобы не забыть.

Он путешествует по времени слишком долго. Наверное, целую вечность. И если бы не АЛЕК, он бы свихнулся от одиночества.

***

Все становится таким значимым, когда вокруг бушует Вселенная. Все становится слишком большим и почему-то важным. Рождение новых звезд, эпохи, сменяющие друг друга, воронки времени, трава, небо, звери, люди…

Магнус.

АЛЕК знает, что в нем произошел какой-то сбой хотя бы потому, что он не должен этого знать.

Но он снова и снова прокручивает у себя в голове это забавное «Александр». Интересно, а какого это – быть человеком? Иметь возможность дышать, радоваться или грустить, прикасаться настоящими пальцами к коже или целовать кого-то?

Наверное, это потрясающе.

Наверное, он хотел бы стать человеком.

***

Звезды все так же рождаются и умирают, пропадают целые виды, уходят в небытие цивилизации. На смену им всегда приходит что-то новое.

Магнус улыбается и касается браслета на правом запястье.

Вселенная вокруг бушует.

========== Часть 30. Малек. ==========

Комментарий к Часть 30. Малек.

А что будет, если посмотреть на историю из предыдущей части под другим углом?

– Ты хочешь, чтобы я что?

– Алек, ты не следишь за мыслью, – Изабель закатывает глаза. – Саймон хочет, чтобы ты снова отправился в путешествие.

– Нет, Иззи, Саймон хочет, чтобы я снова отправился в путешествие во времени, но на этот раз не на проверенном корабле, а с помощью этой штуки, – Лайтвуд кивает на стол, на котором лежит обычный браслет. Обычный с первого взгляда, но на самом деле – самая настоящая машина времени. Только такой гений, как Саймон Льюис, мог поместить огромное сооружение, обычно занимающее весь ангар, в маленький передвижной корпус, который надевается на руку.

Да, Алек считает Саймона гением. Это не значит, что он не боится распасться на атомы где-нибудь во временной воронке.

– Это абсолютно безопасно, – Льюис появляется из-за ширмы. От него разве что настоящее свечение не исходит – настолько его переполняют эмоции и гордость за свое детище. – Мы тестировали его в лабораториях…

– На андроидах, не на живых людях!

– Но андроиды вернулись целыми…

– Алек, Саймон хочет сказать, что это совершенно безопасно, – Изабель прожигает своего парня убийственным взглядом. – Мы бы не предложили тебе этого, если бы не были уверены в успехе. МАГУС готов к использованию.

–МАГУС?

Саймон косится на Изабель, удостоверяется, что она не смотрит, и быстро вытирает запачканные машинным маслом руки прямо о брюки, а потом гордо кивает головой:

– Маленький Аналог Галактического Устройства Сверхновой, только… – он снова запинается. – Только он просит называть его Магнус.

– Просит? – кажется, Алек за последние пять минут задал больше вопросов, чем за всю свою жизнь.

– Ну, ему так больше нравится…

– Небезызвестный, Недосягаемый, Наилучший.

Алек начинает озираться по сторонам в поисках источника звука. Разве они не в секретной лаборатории, куда могут пройти только сотрудники?

На браслете загораются две зеленые лампочки.

– Нелегальный, Наглый, Надменный, – Саймон отмахивается от браслета так, словно занимается этим каждый день. Судя по усталому вздоху Изабель, так оно и есть. – У него сложный характер, но ты справишься.

Когда все происходящее вокруг начало напоминать театр абсурда? Алек точно уверен, что у программ не должно быть характера. Они могут говорить и даже создавать видимость мыслительных процессов, но на самом деле это всего лишь то, что вложили в них создатели.

Хотя, тандем его сестры и Льюиса не мог закончиться чем-то обычным.

И во что он влезает?

– Ладно, хорошо, – слова вылетают быстрее, чем он успевает подумать. – Что я должен сделать?

– Ура! – Изабель подпрыгивает и радостно хлопает в ладоши. А потом берет браслет со стола и быстро надевает его Алеку на на руку. – Десять путешествий, Магнус уже запрограммирован. Тебе нужно будет просто вести записи и…

– И постараться вытерпеть его и не разбить наше лучшее изобретение, – добавляет Саймон. – Помни, что без него ты не сможешь вернуться.

– Это должно быть забавно, – браслет на руке вибрирует.

Алек делает глубокий вдох и выдох.

***

– Да они издеваются над нами! – Магнус надрывается последние минут десять и заставляет Алека краснеть под удивленными взглядами прохожих, которые не понимают, откуда доносится звук.

– Пожалуйста, тише, нам не нужно лишнее внимание и неприятности, – он уже понял, что пытаться утихомирить эту разговорчивую программу почти невозможно, но это не значит, что он не будет пытаться.

– Лишнее внимание в этой древности? Да даже если до них и дойдёт, что это я разговариваю, что они сделают? Никто и не поймет, что я такое.

Алек оглядывается по сторонам. Он не может не согласиться с устройством: странная одежда на людях, спертый воздух, машины, которые почему-то ездят по земле…

– Какой это век, двадцатый?

– Второе десятилетие двадцать первого века, – сообщает Магнус. – И это не самое древнее время, в которое нас занесет. Твоя сестра с ее дружком безумцы, раз решили позакидывать нас из одного конца времени в другой.

– Но ты ведь справишься? – спрашивать что-то у самоуверенной программы бесполезно, но так у него будет хотя бы какая-то гарантия.

– Ты сомневаешься во мне? – в голосе звучат гордые нотки, и Алек фыркает себе под нос – другого он и не ожидал.

Мимо на большой скорости проносится… человек, верхом на каком-то странном сооружении. Два круглых колеса, и что-то, напоминающее руль у воздушных подушек из времени Алека.

– Велосипед, – Магнус отвечает раньше, чем Лайтвуд успевает задать вопрос. – Устаревшее средство передвижения, более медленный, чем автомобиль, но экологичный. Это как раз то, чего не хватает этому времени. Если бы я не держал щит, на тебя обрушились бы все химикаты и газы в воздухе, и ты бы погиб.

На браслете загораются сразу три зеленые лампочки. Не надо уметь читать электронные мысли, чтобы понять, как он гордится собой.

– Кстати, ты вообще собираешься делать то, что велела Изабель? Мне в любом случае надо отдохнуть, а тебе – собрать информацию об этом времени. Давай, не спи!

Алек закатывает глаза. Сейчас он безумно близок к тому, чтобы нарушить данное Саймону слово… Но Магнус нужен ему, чтобы вернуться домой.

***

– Забавное имя – Алек… – задумчиво тянет браслет.

– Ты уверен, что сейчас подходящее время? – сквозь зубы шипит тот и засовывает руку глубже в карман в надежде, что ткань заглушит надоедливую болтовню.

Ладно, на самом деле Магнус оказался не так плох. За пять путешествий Лайтвуд уже успел привыкнуть к постоянным замечаниям, подколкам и разговорчивости своего «корабля», и уже не представлял, как бы обходился без него, но у Магнуса немного хромает та часть, которая отвечает за инстинкт самосохранения. Если Саймон с Иззи вообще вложили в него эту часть.

За зарослями высоких кустарников с шипами на кончиках листьев – наверняка жутко ядовитыми – течет река, к которой склонил голову…

– Это обычный трицератопс, – Магнус даже не думает понижать голос. – Доисторический трицератопс, питается растениями. Это в нашем времени они опасны, а до того, как вымерли и вернулись, они были душками.

– Знаю. Но сейчас я беспокоюсь совсем не о нем. Что ты поведаешь мне о доисторических тираннозаврах?

***

– А раньше ты сказать не мог? – Алек тяжело дышит и почти без сил падает на землю. Воздух в легкие поступает с тупой болью, распространяющейся по всей грудной клетке.

– Да ладно тебе, я же сказал. В конце концов.

– После того, как я пробежал километров шесть? – он очень устал, но почему-то это не мешает ему злиться. Он знает, что злиться на бездушную машину глупо, но… В том-то и дело, что Магнус не кажется обычной машиной, и это сбивает с толку.

Чертов браслет! Лайтвуд бежал от тираннозавра, потому что Магнусу надо было подзарядится перед новым прыжком во времени. Бежал до тех пор, пока не оказалось, что подзарядился он уже около часа назад и просто наблюдал, за тем, как Алек бегает.

– Я отправлю тебя на металлолом сразу, как вернусь, – сиплым голосом сообщает он и поворачивается на спину. Ноги дрожат, и вряд ли Алек сможет встать ближайшие пару часов.

– Не отправишь, ты привязался ко мне.

– Пока от тебя больше вреда, чем пользы.

– От меня нет вреда, – самодовольство в голосе Магнуса не скрыть ничем. – Между прочим, пока ты бежал, я сделал несколько снимков местности, поэтому нам не придется возвращаться назад, чтобы собрать информацию о том времени. Кстати, сейчас мы в тридцать первом веке, если тебе интересно. Человечество переселилось на Марс, Новую Землю пока не открыли. Вокруг голод, нищета, а за глоток чистой воды тебя здесь, скорее всего, разорвут на части.

Алек молчит. Он старается взять себя в руки и не послать Магнуса подальше, но знает, что стоит ему открыть рот, как поток ругательств будет не остановить.

– Ты так и не ответил, – браслет не унимается. – Алек – странное имя. Это сокращение?

Лайтвуд сжимает кулаки. И за что ему такое наказание?

***

– Хей, Александр, – браслет, молчащий последние пару часов, неожиданно оживает. – Зачем ты продолжаешь это делать?

– Не знаю, – честно отвечает Лайтвуд.

Он правда не знает, просто не может остановиться – водит по планшету указательным пальцем и рисует.

Темная кожа, карие раскосые глаза и наглая полуулыбка. Если бы Магнус был человеком, он выглядел бы именно так.

– Я совсем на него не похож, – браслет фыркает, но Алек различает в голосе фальшь. За десять прыжков во времени и несколько недель бок о бок он успел изучить его вдоль и поперек.

Магнус не был обычной программой.

Когда он вернется, он вытрясет из Льюиса всю правду, что за устройство они с Изабель соорудили.

Сегодня их последнее путешествие.

– Ты ведь знаешь, что я не дал бы тебя в обиду? И тогда с динозаврами, и на Марсе.

– Знаю.

Лайтвуд нисколько не лукавит.

***

Алек заходит в лабораторию через неделю после своего возвращения. Взгляд сразу же цепляется за браслет, который надежно заперт на прозрачном стеллаже.

В голове набатом бьются слова Изабель: «Мы не сказали тебе… Мы поместили в браслет сознание живого человека, ну, точнее то, что от него осталось. Сознание давно умершего создателя этой лаборатории».

– Саймон, мне нужна твоя помощь, – без предисловий начинает он.

– Андроид?

Льюис гений. Алек уже это говорил? Он рад, что не придется ничего объяснять.

– Нет, кое-что получше, – он кладет на стол свои наработки и в кипе этих бумаг находит портрет, нарисованный им совсем недавно, но в то же время совершенно давно.

Им всего лишь осталось придумать, как усовершенствовать модель андроида и поселить туда сознание Магнуса.

========== Часть 31. Малек. ==========

Изабель с шумом хлопает дверью, чтобы оповестить брата о своем прибытии. Впрочем, она сомневается, что это поможет.

В квартире царит полумрак, и лишь из дальней комнаты тянется приглушенный свет.

– Что и следовало ожидать, – она тихо бормочет себе под нос и идет к двери, по пути перешагивая через груды сложенных пергаментов, листов и каких-то книг. – Алек?

Лайтвуд даже не вздрагивает. Оборачивается, улыбается и кивает:

– Привет, Иззи, – он правда рад ее видеть, она даже не сомневается в этом. Поэтому лишь усмехается, когда брат снова возвращается к своему занятию.

– Ты сегодня здесь?

– Да, завтра на работу, я не мог поехать на утес. В городе почти не видно, но это лучше, чем ничего.

Он не отрывается от телескопа. Изабель иногда кажется, что в его компании он проводит больше времени, чем со всеми членами семьи вместе взятыми.

Алек работает в издательстве обозревателем спортивных новостей, и его профессиональная деятельность не имеет ничего общего с тем, чем он занимается в свободное время. Астрономия – это не просто хобби, это – смысл жизни. Изабель не помнит брата без учебника в руках или без карт звездного неба под мышкой. С самого детства он мог часами засиживаться в планетарии, пока Джейс бегал с другими мальчишкам по кварталу.

И даже сейчас, когда у него имеется стабильная работа, большая квартира и вроде как взрослая жизнь, он не оставляет этого увлечения.

– Ладно, думаю, что предлагать тебе пойти с нами – глупо? – они изначально знали, что так будет, но Изабель все равно решила зайти. Хотя бы для того, чтобы проверить, когда Алек в последний раз кушал. Судя по запаху, доносящемуся из кухни, и грязной тарелке на тумбочке, сегодня он об этом не забыл.

– Нет, Из, спасибо. Давайте в следующий раз, – он извиняюще кивает на телескоп.

– Наверное, я выйду замуж быстрее, чем ты к нам присоединишься, – она улыбается, подходит к брату, чтобы обнять его, и, попрощавшись, выходит из комнаты.

***

Проходит уже минут пять с того момента, как ушла Изабель, когда Лайтвуд снова слышит шум. Он кривит губы в полуулыбке – сестра иногда бывает забывчивой.

Он еще пару мгновений смотрит на небо, прежде чем оторваться от телескопа:

– Опять оставила что-то, Иззи? – Алек оборачивается и… – Не Иззи.

С другого конца комнаты на него действительно смотрит не Изабель. Какой-то парень в странной одежде (в клубе сегодня какая-то особенная костюмированная вечеринка?)

– Эм, ты пришел с Изабель? Она только что ушла.

Незнакомец складывает руки на груди и приподнимает бровь в немом вопросе. В комнате недостаточно светло, и Алеку приходится прищуриться, чтобы разглядеть смешливое выражение лица.

– Я не знаком с твоей сестрой, Александр, – он говорит тихо, но этот голос проникает в каждую щель комнаты и пробегает по коже сотней мурашек. – Ну, по крайней мере, лично. Впрочем, я знаю, что ее зовут Изабель, она по-своему заботится о тебе и очень любит.

– Тогда кто ты такой? – Алек удивляется сам себе. Ему не страшно, совсем наоборот. Интересно, захватывающе, а в груди почему-то распространяется теплое чувство.

Это не те эмоции, которые должны возникать, когда непонятно кто проникает в твою квартиру непонятно каким способом.

Незнакомец делает пару шагов вперед и оказывается в свете лампы:

– Присмотрись повнимательнее.

И Алек смотрит. Он не отходит от телескопа, не подходит ближе, просто скользит взглядом по высокой фигуре, бронзовой коже с серым отливом, черным волосам, в которых запутались светлые пряди, миндалевидным глазам и хитрой улыбке на губах. Серебристая одежда, которую Алек сначала принял за клубную, совсем на нее не похожа. Хотя и покрыта блестками. Скорее выглядит как какой-нибудь хитон древних греков. Босые ноги отлично дополняют сложившийся образ.

Незнакомец улыбается.

– Ты же не думал, что наблюдение работает только в одну сторону? У космоса тоже есть свой телескоп.

– Ты оттуда? – Лайтвуд неопределенно кивает на окно, за которым темным покрывалом раскинулась ночь с белой лампочкой полной луны.

Почему-то происходящее не кажется таким нереальным, каким должно. Пришелец из космоса? А почему бы и нет? Алек слишком много времени провел в компании мифов, телескопа и завораживающих тайн солнечной системы, чтобы удивляться.

Только… Он снова оглядывает нежданного гостя.

– Ты с луны, верно?

– Ну, – тот наигранно пренебрежительно пожимает плечами. – Можно сказать и так. Я бог луны, – Алек делает быстрый вдох. – Но ты можешь звать меня Магнус. Знаешь, мне всегда льстило твое внимание.

– И ты решил познакомиться?

– А почему бы и нет? – Магнус подходит еще ближе. – Ты очень красивый парень, Александр. Ты знаешь об этом? А еще умный и непохожий ни на кого, – с каждым словом он оказывается все ближе, пока между ними не остается всего лишь несколько сантиметров.

Алек краснеет.

***

На следующее утро он будет убеждать себя, что это сон. Что он не пил чай с богом луны, которого зовут Магнус, и не лез к нему целоваться (исключительно в научных целях!). И нет, он не срывал с него одежду, чтобы рассмотреть поближе живое воплощение спутника Земли.

Он скажет себе, что Магнус не отвечал на его неуверенные поцелуи. А развороченную постель спишет на то, что во время такого сна нельзя было не ворочаться.

Он даже засос как-нибудь себе объяснит. Аллергия на укус насекомого? Расчесал? Ударился? Шеей об угол комода, ага.

Но на следующую ночь Магнус придет снова…

========== Часть 32. Малек. ==========

– Как он? – доктор Бранвелл внимательно смотрит на Изабель. Прищуривается, словно пытается найти в ее лице ответ на вопрос «В чем смысл жизни?»

Лайтвуд становится неловко. Впрочем, как и всегда, когда она оказывается в этом месте, к которому за столько лет все еще не привыкла.

– Хорошо. Ну, я думаю, что хорошо. Он ходит на работу, общается с коллегами и даже пару раз в неделю забегает к нам с родителями в гости.

– А как Магнус?

– Он все еще с ним.

Доктор Бранвелл кивает и принимается что-то строчить в своем блокноте.

***

Психически больной. Ненормальный. Психопат. Алек уже долгое время лишь смеется над этими прозвищами.

Сначала было обидно от каждого брошенного вслед слова или надписи на школьном шкафчике. Проход по длинному коридору от кабинета до кабинета между уроками превращался в настоящее испытание.

Дети очень жестоки, и для них плюнуть на макушку главному клоуну или подставить ему подножку – то же самое, что тост на завтрак съесть. Если бы не Магнус, Лайтвуд никогда бы не справился с этим.

Бейн появился в один из тех дней, когда Алек снова оказался запертым в чулане для швабр, а противный смех Рика – капитана футбольной команды – отдавался в барабанных перепонках. Было темно, и Алека трясло изнутри, ему казалось, что каждый его внутренний орган боялся происходящего. А когда дверь открылась, то вместо привычного пожилого уборщика мистера Бэкса в просвете возник силуэт мальчишки, на пару лет старше Лайтвуда.

– Урок уже начался, пойдем скорее.

Он протянул руку и помог Алеку подняться, а потом проводил его до кабинета. И так раз за разом. На протяжении всей жизни появлялся в самый худший момент, приходил на помощь, заставлял вновь поверить в свои силы. Алек был благодарен своим родителям, сестре, брату, но никого из них не было рядом, когда он действительно нуждался в этом, а Магнус был.

Лайтвуд не представлял без него своей жизни. Даже сейчас, когда школа позади, а среди нескончаемого потока врачей, наконец, нашлась та, которая отыскала к нему подход и назначила нужную терапию и лекарства. Алеку даже удалось устроиться на работу на небольшую автомойку без помощи родителей.

Магнус все равно оставался рядом. Жизнь Алека строилась из перехода от одного планового осмотра к другому, и он с удовольствием бы наплевал на оставшиеся шесть дней недели между ними, если бы не Бейн, который без приглашения заявлялся в его квартиру, заглядывал на работу во время обеденного перерыва или просто звонил вечерами, чтобы спросить, как дела. Он заставлял Алека быть ближе к людям и выразительно кашлял, когда коллеги звали Лайтвуда с собой погулять, чтобы тот даже не думал отказываться.

Не стоит говорить, что Алек был безнадежно и по уши влюблен в своего «принца на белом коне».

Не стоит говорить, что его чувства всегда были взаимны.

А кто-то утверждает, что у сумасшедших не может быть друзей, любовников и нормальных человеческих отношений.

Когда в воскресенье вечером к нему заглядывает Изабель, Алек лежит на диване, прислонившись к плечу Магнуса, и делает вид, что увлеченно смотрит фильм, хотя, на самом деле, занимается тем, что вдыхает аромат знакомого тела и обводит взглядом вены на сильных руках. Стоит ему услышать, как поворачивается ключ в замочной скважине, как он бросает на своего парня грустный взгляд и принимает сидячее положение, ставя тарелку с попкорном себе на колени.

– Привет, братец. Твой вечер опять наполнен безудержным весельем? – слишком громкая и энергичная Изабель забегает в комнату, даже не сняв обувь, и плюхается на диван рядом с Алеком, целуя его в щеку. – «Я знаю, что вы сделали прошлым летом»? Серьезно? – она бросает взгляд на экран и громко фыркает.

– Да хватит, ты знаешь, что я люблю этот фильм. К тому же, Магнус никогда не… – он не успевает остановиться вовремя.

Улыбка мгновенно слетает с губ Изабель.

***

– Мисс Лайтвуд, – на докторе Бранвелл неизменный белый халат, неизменные черные туфли на плоской подошве, а волосы убраны в неизменный высокий хвост. Она впускает Изабель в кабинет и сразу же приступает к опросу. – Как он?

– Так же, как и на прошлой неделе. Благодаря вам он пошел на поправку. Только…

Доктор Бранвелл подается вперед, всего на пару миллиметров, но в ее глазах мелькает понимание:

– Александр так и не признает, что Магнус существует только у него в голове, верно?

Изабель тяжело вздыхает, вспоминая вчерашний инцидент.

***

Алек отходит от двери и прикладывает пальцы к пульсирующим изнутри вискам. На его плечо тут же ложится теплая ладонь.

– Александр, все хорошо?

Лайтвуд подавляет всхлип.

– Они снова говорят, что ты ненастоящий.

– Ты же знаешь, что они правы.

Алек поднимает взгляд на такое родное лицо с раскосыми карими глазами и нежной полуулыбкой. Он судорожно тянется ладонью и хватает Магнуса за предплечье. С губ срывается облегченный выдох, когда под пальцами чувствуется тепло живого тела.

– Для меня ты настоящий. Это все, что им нужно знать.

========== Часть 33. Малек. ==========

– Алек, ты поставил перед собой цель заляпать слюнями всю парту или только ее часть?

До Лайтвуда слова сестры доходят медленно, словно откуда-то издалека, хотя она сидит на соседнем стуле.

– А? Что? – взгляд снова цепляется за длинные пальцы, обхватывающие края кафедры, и все более-менее адекватные мысли улетучиваются из головы.

– Земля вызывает Алека, – Изабель щелкает перед его носом, и туман улетучивается из головы. Лайтвуд медленно поворачивает голову и смотрит на сестру.

– Ты снова это сделала.

– Прервала очередной сеанс любования мистером Бейном? Совесть меня не грызет, если ты об этом.

– Совесть вообще не является отличительной чертой семейства Лайтвуд, – выглядывает из-за книжки Саймон, но тушуется под взглядом Изабель и прячется обратно за твердый переплет.

Алек все еще поражается тому, как эти двое смогли найти друг друга.

– Мне не стыдно, потому что я тебе последние двадцать минут твердила о вечеринке на Хэллоуин, а ты пропустил все мимо ушей.

– Отсутствие стыда тоже, видимо, семейное… – раздается бормотание Саймона. Иззи делает вид, что не слышит его.

– Я не пропускал, – он может улавливать смысл разговора, слушать лекцию, стараться не слишком явно ерзать на стуле и пожирать взглядом мистера Магнуса Бейна. – Ты говорила что-то о шикарной вечеринке, которую устраивает Джейс с друзьями, и на которую приглашены почти все…

– Не почти все, а все, Алек! И ты тоже.

– Я? А… Да?

Мистер Бейн открывает журнал и проводит пальцем по ручке от самого кончика до колпачка, прежде чем приступить к опросу присутствующих.

– Нет, я отказываюсь в этом участвовать, – качает головой Иззи и поворачивается к Саймону, всем своим видом показывая, что с этого мгновения намерена общаться только с ним. Она громко фыркает, когда бросает взгляд на Алека и понимает, что ее спектакль остался без внимания. – Это безнадежно.

Алек обязательно согласился бы с ней, если бы в этот момент мистер Бейн не начал опрос своим преступно бархатистым голосом, который всякий раз превращает Лайтвуда в яблочное желе. Яблочное, потому что именно такое мистер Бейн носит с собой на обед.

Кто вообще ест желе, если он здоров и не валяется на больничной койке?

Мистер Бейн начинает с буквы А.

Когда Роберт и Мариза решили, что их дети отбились от рук и заслужили в качестве наказания закончить обучение в школе-интернате, они явно не подозревали, что их сын на уроках литературы не сможет думать ни о чем и ни о ком, кроме молодого преподавателя. Мистер Бейн лишь в этом году начал работать самостоятельно, до этого был помощником мистера Моргенштерна, и директриса попросила занять его место, когда тот уехал в Англию. И стоило Алеку первый раз прийти на урок, как он понял, что попал.

Мистер Бейн молод, хорош собой, умен и обаятелен, и Алек далеко не единственный, кто попал под его чары. Но еще мистер Бейн неприступен и никогда не позволяет себе вольностей в общении с учениками. А Алек, как и десятки парней и девушек до него, пытался обратить на себя его внимание. Он пересел на первую парту, несколько раз ронял учебники, чтобы, наклоняясь за ними, повернуться к мистеру Бейну своей пятой точкой, облизывал кончик ручки и закусывал губу, но все безрезультатно. А Лайтвуд не дурак. Влюбленный идиот, но не дурак. Он все понял, прекратил свои попытки и снова сел рядом с Изабель. Не смог лишь заставить сердце не биться так быстро при одном лишь взгляде на преподавателя.

Но это можно пережить.

– Лайтвуд, Александр.

«Александр».

Кроме мистера Бейна, так его никто не называет. Он слегка тянет вторую «а» и замедляется, прежде чем произнести «р». Это звучит лучше, чем самая волшебная музыка.

Острый локоть врезается под ребра, и Алек охает от неожиданности.

– Я здесь, – берет себя в руки Лайтвуд.

– Хорошо. Что, по вашему мнению, представляет собой характер Холдена Колфилда?

Алек треплет уголок так и не открытой тетради и понимает, что не может вымолвить ни слова. Кажется, Изабель говорила ему что-то насчет «Над пропастью во ржи», но он пропустил это мимо ушей.

– Мистер Бейн, – Изабель поднимает руку. – Алек очень плохо себя чувствует, кажется, заразился от нашего младшего брата Макса, который приезжал на выходных. Но он читал.

– А мистер Лайтвуд не мог ответить сам?

– Я… читал, – Алек кивает и неопределенно машет рукой в сторону стеллажей с книгами.

– Полагаю, что вы сможете написать тест по книге после того, как поправитесь? – мистер Бейн приподнимает бровь. – На следующей неделе в пятницу?

– Он сможет, – влезает Изабель. – Спасибо.

– Спасибо, Иззи.

Мистер Бейн возвращается к опросу, Алек возвращается к наслаждению тягучим голосом, Изабель выдыхает и задумчивым взглядом прожигает преподавателя. Сегодня вторник. Мистер Бейн назначил Алеку тест на следующей неделе в пятницу, видимо, понял, что тот не читал, и дал время подготовиться. И с чего такая щедрость?

***

Отточенные движения, фигура, скрытая под черной объемной водолазкой и такими же брюками, фактурная маска, которая закрывает почти все лицо. Парень, несомненно, выглядел бы, как пугало, сбежавшее с грядки каких-нибудь фермеров, но то, как он ловит темп, слушает музыку и двигается в такт, полностью меняет впечатление. Он взмахивает руками и вслед за этим делает волну всем телом, а Лайтвуд сглатывает и отводит взгляд.