Текст книги "Мозгоед"

Автор книги: Анастасия Монастырская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

8 июля

Носорог очень плохо видит. Но при его весе это не его проблемы.

В реалити-шоу «Крыша» почти с самого его начала сложился особенный распорядок дня, устраивавший всех и потому так и не изменившийся в течение пяти лет. Вставали часов в полдень, до трех дня завтракали, в шесть вечера обедали, в полночь ужинали. Так что когда я открыл глаза часов в одиннадцать утра, то я проснулся слишком рано – еще все спали. И только на кухне, горестно подперев щеки руками, сидела грустная Марианна. Перед ней стояла чашка с теплым молоком, на которую «черешенка» смотрела, не скрывая брезгливость.

– Если не нравится, зачем пить?

– Беременная я. И кофе хочу.

– Так в чем проблема? В беременности или в кофе?!

– И в том, и в другом. Беременным нельзя кофе – ребенку вредит. Но я пока не решила, оставлять его или нет.

– Раз не решила, пей кофе, – я налил ей в чашку крепкий «марагоджип». – Ребенок должен понять.

– Думаешь? – Она сделала глоток и блаженно прикрыла глаза. – Я и сама так считаю, но вряд ли зрителям понравится, если я еще и курить начну.

– А хочется?

– Очень!

– Тогда кури! – я протянул Марианне пачку сигарет. – И перестань врать насчет своего положения. Ты беременна ровно настолько же, насколько беременный я.

– Это как?

– А так! Решила выйти замуж за режиссера. Твоя идея насчет киндер-сюрприза через девять месяцев, поверь мне, не столь гениальная. Если бы у Гоши было меньше проблем, он бы сразу сообразил, что к чему.

– А ты как догадался?

– У беременной женщины взгляд меняется, походка. Она по-особому держит руки на животе. Ты вот тоже об этом где-то слышала, но только не так делаешь… На этом даже самые хорошие актрисы прокалываются.

– Да не нужен он мне уже! – огрызнулась Марианна. – Ну, почти не нужен! Я еще не решила. За мной Егор хорошо ухаживает, замуж вот вчера позвал. Знаешь, кто у Егора папа?

– Он же на вокзале жил…

– Да ладно! Еще одна легенда, – отмахнулась пышногрудая красавица. – Поссорился с папашей и ушел из дома. Решил доказать, что и без папы справиться. Справился. Но с папой-то лучше!

Она подмигнула и налила себе вторую чашку кофе.

– Слушай, док! Раз ты такой умный, сообразительный, ну и все такое, посоветуй, как от Гоши слинять без проблем.

Намекни женщине, что она не нужна мужчине, и женщина начнет добиваться его с утроенной силой. А когда добьется, обязательно бросит, потому, как изначально он ей был не нужен. Неужели правда, что все бабы одинаковые?

– Скажи, что вашего ребенка будет воспитывать Егор. Дескать, ты Гошу, конечно, будешь любить всегда, но понимаешь, что вы с ним не пара, а дальше по ходу пьесы сама разберешься. Глядишь, вам еще и главный приз перепадет. В рамках режиссерской щедрости.

– Хорошая мысль. Надо бы Гоше озвучить. Не зря же я с ним спала…. Пусть теперь отрабатывает. Ты умничка, док! Пойду, обрадую Егора, что я за него выходу замуж.

Терпеть не могу слово «умничка» – от него пахнет клубничными сливками и женской бесцеремонностью. Словно тебя держат за плешивую болонку, которая научилась гадить прямо в подставленный кулек.

Сверху раздались хриплые голоса – участники реалити-шоу «Крыша» вернулись из страны снов. Встречаться мне с ними сейчас не хотелось, и я поспешно вышел на улицу – навестить Гошу.

****

Мой любимый автор Терри Прачетт написал: чтобы стать знаменитостью, нужно всего лишь стать знаменитостью. Чтобы понять эту простую формулу, нужно устроиться на телевидение. Дальше все пойдет, как по маслу – либо станешь знаменитостью, либо нет. Третьего, как говорится, не дано. Вот Гоше – не дано. Что-то подсказывало, режиссер он никакой. В моем представлении, режиссер – это тот, кто сидит в большом кабинете, а не на болотной кочке, кто управляет и денежными потоками, и творческими процессами, умудряясь связывать и то, и другое, с выгодой для себя, и чтоб при этом все были довольны. Но вряд ли успешный режиссер будет по утрам пить «антиполицай» и вспоминать, с чего он так вчера надрался. На столе валялась коробка из японского ресторана – мы постепенно приканчивали оставшиеся припасы. Гоша почесал пузо, закусил суши-унаги, хлебнул холодного пива, после чего заметно ожил.

– С чем пожаловал?

Ну, просто царь Горох на российском престоле! Может, еще и ниц перед ним пасть? Падать не стал: во-первых, коленок жалко, во-вторых, все равно не поймет. Чего-то он сегодня какой-то заторможенный. Неужели так ночной звонок на психику повлиял?!

– Чего стоишь? – недовольно пробурчал мистер режиссер. – На нервы действуешь. Чего пришел в такую рань?!

– Полдень уже, Гоша. Все, кто мог, уже давно проснулись.

– По мне, спали бы еще. Все равно сегодня ничего снимать не будем.

– А как же зрители?

– Насрать мне на зрителей. И не только на них.

– Рад, что со стулом у тебя все в полном порядке! Каждому бы так…

Он насупился.

– Ты мне вот, что лучше скажи, Гоша… По какому критерию твои люди отбирали участников для «Крыши»?

– Это так важно?

– Понятное дело, спрашиваю из чистого любопытства. Может, в будущем решу попробовать себя в каком-нибудь шоу.

– Тебя не возьмут, – безапелляционно возразил он. – Во-первых, возраст. Во-вторых, внешность. И то, и другое у тебя, прямо скажем, не очень. Народ любит молодых, красивых и наглых. С наглостью у тебя тоже большие проблемы – интеллигент ты, Дэн, и от этого никуда не деться.

– Все?

– Ну, еще харизма. Яркость. Умение проявить себя. Остальное – уже мелочи.

– Социальный статус имеет значение?

Гоша тут же насторожился:

– Причем тут социальный статус?

– Говорю же, интересно, – я положил ноги на стол. – Кому вы отдаете предпочтение – тем, кто вырос в богатых семьях, или у кого вообще нет семьи? Кто скорее попадет в шоу: душа компании или серая мышь, у которой даже друзей нет?

Он облизнул губы:

– Не понимаю, куда ты клонишь?

– А я тебе сейчас объясню, – в крови забурлил адреналин, и меня вдруг захлестнула волна ярости. – Раньше вы действительно отбирали для шоу молодых. Красивых и харизматичных персонажей. Одна Алиса чего стоит: три месяца страну в напряжении держала – каждый вечер, обещая стриптиз. Но ведь именно с такими сложнее всего? Сколько раз Алиса собиралась уйти, и сколько раз вы ей давали бонусы-взятки? Со счета можно сбиться! Куда проще взять тех, для кого шоу – не просто шанс выбиться в люди, а возможность получить нормальное жилье, питание, деньги? Такие сделают все, что им прикажут. Так, Гоша?

– Твое какое дело, кого мы берем?! – с ненавистью прошипел режиссер. – Что ты лезешь, куда не просят! Ну да, взяли мы парочку таких! И что?!

– Не парочку, Гоша, не парочку. Их намного больше. Я вот тебя когда про Пашу спрашивал, сразу неискренность почувствовал – дали денег родным, и те сразу успокоились?! Как бы не так! Если нормальная семья, то от вашего бы шоу камня на камне не осталось. Нормальные родители и до генерального прокурора дошли бы. Но если семья алкоголиков – тут совсем другое дело. Они за бутылку кого хочешь продадут. И с родными Тиграна и Веты никаких проблем не будет. Были бы – вы бы уже сейчас «груз двести» по месту назначения доставили! А так – они сейчас в бунгало вместе с Полиной гниют.

– У нас возникли некоторые сложности, – побелел Гоша. – Мы все решим. Только прошу тебя, не лезь ты в это дело.

– Я уже влез, – я с удовольствием смотрела, как по бледному, влажному лбу режиссера ползала большая сизая муха, но он не замечал. – Кстати, ты знаешь, кто отец Егора?

– Тут все чисто – бомжара. Мы Егора на вокзале нашли.

Я по слогам произнес известную фамилию. Гоша охнул.

– Единственное объяснение, почему этот человек еще не знает, где его сын – зарубежная командировка. Послезавтра прибывает из Милана в Москву.

– Мы не знали… Нам он говорил совсем другое.

– Гоша, а ты не задумывался, какой процент правды в историях участников? К примеру, что рассказывала о себе Саманта?

– Она из неблагополучной семьи. В четырнадцать лет сбежала в Москву, была проституткой, но мы этот факт тщательно скрываем. Сэмми – хорошая девушка, ее любят зрители. Правда, небольшого ума, но…

– Дочь профессора математики и известной пианистки. Домашний ребенок, два высших образования и степень кандидата культурологических наук. Пришла в шоу из-за неудачного замужества. Родители об ее эксперименте еще не знают – они не смотрят подобные программы.

– Но она же…

– Женщинам свойственно притворяться, Гоша. Неужели ты так и не понял? Саманта придумала себе новую роль, решив, что рыжая, сексуальная и глуповатая женщина будет пользоваться большим спросом среди мужчин. Она ошиблась. Между прочим, в миру Сэмми зовут Таней. Хочешь еще про кого-нибудь послушать?

Гоша медленно открыл и так же медленно закрыл рот.

– Взять хотя бы покойную Вету. Ты, наверное, не очень удивишься, если я скажу, что с Самантой они были подружками и жили в соседних подъездах. Отец Веты – полковник милиции, правда, теперь уж в отставке. Как тебе такая новость? Вета – единственный ребенок в семье, папа в ней души не чает. И он поднимет все свои связи, чтобы найти убийцу дочери. Тигран – сын богатого ресторатора, а не мальчик из нищей семьи, как вы до сих пор считали.

– Черт! – До него, кажется, начал доходить кошмар происходящего. – Остальные – они тоже из этих?

– Кроме Марианны, Боба, Марта и Даши. Вот им действительно нечем похвастаться.

– Что, и Вован? – с суеверным ужасом уточнил Гоша. – Этот орангутанг в джинсах?! У него тоже есть родители?

– Папа и мама, – кивнул я. – Но они особого интереса не представляют, а вот дедушка Вовы – весьма уважаемый человек… в определенных кругах. Думаю, ему очень понравится название шоу.

В горле Гоши послышалось бульканье. Еще немного, и я лично удостоверюсь, что со стулом у него действительно все в полном порядке.

– Я ничего не знал, – прошептал он. – Мне не говорили. Я просто руководил процессом, контролировал съемки, отбором кадров занимались другие.

– Кто?

– В частности, сам Мордашев.

– Гоша, не ври! Чтоб генеральный директор канала принимал участие в кастинге…

– Я тоже удивился сначала! Но Мордашев сказал, что для него «Крыша» – самый дорогой проект, и он хочет быть уверен на двести процентов, что шоу состоится. Я и решил: человек болеет за общее дело. И потом, кто я такой, чтобы обсуждать начальство?

– Похвальная преданность, только вряд ли Мордашев ее оценит. До меня с ними работал психолог?

– На фига нам лишние расходы? Они вполне дееспособны.

– Не ври. Кто сюда приезжал?

– Быстро же ты узнаешь то, что тебе не надо знать, – к Гоше вернулось спокойствие, и теперь он обдумывал сложившуюся ситуацию. – Ладно, был тут один. Его Мордашев привез. Старенький такой доктор, но слишком въедливый. Ребята после него как с катушек съехали – истерика за истерикой, драка за дракой. Полина считала, что во всем виноват доктор. Она видела, как он ребятам давал какие-то таблетки – дескать, для поддержания тонуса.

– Зачем вы вызвали меня?

– Я был против. Это Луша тебя пригласила. Она считает, что клин клином вышибают. В смысле, если один врач навредил, то другой сумеет исправить ситуацию. Мы же не знали, что все так обернется…

Я не верил ни режиссеру, ни Топчак. Оба врали с самого начала. Впрочем, кто тут вообще говорил правду? Я словно утопал в патоке лжи, но с каждым разговоров увязал еще сильнее. Пора отсюда выбираться: в конце концов, если идти по дорожке, то она всяко куда-нибудь да приведет.

– Гоша, я не вижу особого смысла в своем пребывании здесь. Транспорт предоставишь? Или я так, пешком?

Он удивленно уставился на меня, словно услышал нечто крамольное:

– Никто отсюда не уйдет без моего разрешения… Понял?

Хотел было ему ответить, но не успел – со стороны строительной площадки раздался женский крик.

****

Я люблю триллеры. В них есть надежда на то, что жизнь не такая уж плохая штука. Ведь все самое отвратительное давно уже произошло на экране.

Больше всего мне нравятся сюжеты про интеллектуальных монстров животного происхождения. Чего стоят, к примеру, белые акулы с явно завышенным IQ. Или гремучие змеюки, которые берут в рот всякую бяку – от грязной пятки туриста до длинного носа, на котором вскочил отвратительный прыщ. Или несчастные крокодилы, чьи гнезда разорили бесхитростные отдыхающие. Наконец, очень симпатичны киношные монстры, отдаленно напоминающие флору и фауну родной планеты.

Но когда какой-нибудь автор настаивает на человеческом факторе, я начинаю сомневаться. Маньяком всегда оказывается тихая милая девочка с белым бантом в косичке.

«Как? Почему?» – задается вопросом режиссер. Оператор дает крупный план невинного кровожадного личика. Сценарист пытается увязать концы с концами. И только умный зритель знает, что в детстве девочку никто не любил, кроме папы-пьяницы, который к тому же иногда спал с прелестной дочуркой. В школе она получала двойки, обрывала крылышки стрекозам и бабочкам, выкалывала глазки котятам-щенятам и потихоньку убивала одноклассников, мстя за поруганное детство. Если бы не умный коп с красивой подружкой, эту девочку никто никогда бы не нашел. Еще один психиатрический штамп, шитый белыми нитками. Совсем как доктор Лектор Ганнибал.

Был у меня, кстати, пациент. В свободное от жены и работы время он любил ходить к проституткам. Проституток потом находили в слегка разобранном виде. Когда пациента арестовали, он долго не мог понять, за что. Оказалось, все началось с визита к некой мадам Не-жу-жу. Встретились, выпили и тут… «И тут меня пробило, док. Я стал стирать отпечатки пальцев. Со стакана, бутылки, стола. Она смотрит на меня и спрашивает: „Ты доктор Лектор и пришел меня убить?“. Ну, как тут не оправдать желания женщины?! Я попробовал, и мне понравилось». Но если бы эта история попала бы в Голливуд, с нее точно бы соскоблили налет пошлости и обыденности. В руках хорошего мастера любой маньяк превращается в бриллиант кровавого цвета.

Но почему люди так любят триллеры? Ответ прост до оскомины. Представим психику человека в виде гигантского паззла. Тысячи ярких кусочков, и многие из них вроде бы даже и совпадают. Вот только цельной картинки, как ни старайся, все же не получается. Стараешься, собираешь, но одно неловкое движение – и все начинай сначала. Когда же ты смотришь триллер, то тебе загодя все объяснили: сценарист разжевал, режиссер разложил по полочкам, оператор показал эти полочки. Психика человека здесь – как детская поделка: грубо сработанная, с неправильными, а временами и острыми гранями, но тебе не нужно напрягаться, чтобы ее понять. А вот поди-ка пойми, что происходит в черепной коробке твоего соседа, начальника или жены… Тут уж сам ни за что не справишься.

Был в моей практике и такой случай. Жил на окраине Москвы милый трогательный мальчик – простой, как гривенник. Ночью он два раза вставал, чтобы помочиться (терпеть до утра очень вредно), и каждые три месяца менял зубную щетку только потому, что так положено. Никогда не списывал в школе и начинал ухаживать за девушкой только после того, как она официально представляла его своим родителям. То есть никогда. Он ел то, что полезно, не пил, не курил и два раза в неделю посещал недорогой спортзал. Скучен был до колик. Даже родная мать от него зевала – что уж говорить про окружающих. А потом мальчик взял и повесился, оставив после себя большую порнографическую коллекцию. После похорон я очень жалел, что так и не смог найти ключик, ведущий в таинства его сознания. Интересно, что творилось в его голове, когда он снимал девицу на толчке?! Кстати говоря, до того момента я совершенно не подозревал, чем занимаются женщины, когда сидят в общественном сортире.

О, сколько нам открытий чудных!..

В общем, нет ничего плохого в том, что человек любит триллеры. Главное, время от времени возвращаться в реальность. Но только не затем, чтобы самому повторить любимый сюжет.

****

 
У лукоморья – дуб зеленый,
златая цепь на дубе том,
и днем, и ночью кот ученый
все ходит по цепи кругом.
 

Только вместо кота у раскидистого дуба я первым делом увидел Злату Чудову. Кричала тоже она – тонкий животный крик постепенно перешел в низкочастотный, утробный вой. Пощечина не помогла – прекрасная блондинка пребывала в шоке. А с дуба, словно мелкий дождик, капала кровь.

Я поднял голову.

Тот, кто это сделал, обладал извращенным чувством юмора и явной любовью к Пушкину. Тело Даши Колитовой, обмотанное фальшивыми золотыми цепочками, висело на дереве, на связанных ногах блестела рыбья чешуя. Обе руки были аккуратно рассечены – кровь текла из вскрытых вен.

– Надо ее снять…

Впервые в жизни я увидел глаза, похожие на блюдца. У дуба собрались все участники проекта. Гоша потянулся к Даше и тут же запачкался в крови.

– Не смей! – крикнул я. – Ничего не трогай!

– Но ей же больно, – укоризненно прошептал он. – Мы должны ей помочь. Она теплая – вдруг еще живая…

– Лучше Чудовой помоги! Иначе и первую красавицу проекта придется сдать в дурку, – посоветовал я и, не глядя, набрал на мобильном две цифры, которые ненавидел с детства.

Ни звука. Что за чертовщина? Я тупо повертел «нокию» в руках. Ведь еще вчера работала, точно помню. Экран мобильника был черен и пуст. Я попытался включить телефон. В ответ он потребовал вставить сим-карту. Отлично! Ко всему прочему эти добрые люди не только лишили Колитову жизни, но и меня оставили без связи. Однако, в отличие от Даши, я еще мог высказать претензии. Знать бы, кому.

Кап-кап…

На лице Даши застыло странное выражение, словно в последний момент она избавилась от иллюзий и поняла главное для себя. И это перевесило чашу не в ее пользу.

Кап-кап.

Земля под деревом уже почернела от крови. Поодаль Гоша и Боб пытались привести Злату в чувство. Остальные сгрудились у места преступления, не скрывая жадного любопытства. Наверное, многие впервые сегодня увидели смерть такой, какая она есть. Без прикрас и уловок.

– Гоша прав, – сзади бесшумно подошла Луша. – Ее нужно снять. Милицию мы все равно вызывать не будем.

– Почему?

– Распоряжение руководства канала. Завтра они приедут сюда и на месте решат, что нам делать.

Завтра?

Кап-кап…

Мысленно я аплодировал убийце: если другие жертвы были отправлены на тот свет с величайшей осторожностью, то в случае с Дашей он ни в чем себе не отказывал. Надо же, целое представление разыграл! Быстро, ловко! И ведь никто ничего не заметил. Никто, кроме камер…

Камеры!

Идиот, почему я о них не вспомнил раньше?!

Я бросился в операторскую. Если повезет, то мы его поймаем.

В операторской – никого. Пара перевернутых стульев, распахнутые окна, «снег» на экране. Меня опередили – на кассетах ни одного изображения за последний час. Все чистые. Вот и гадай теперь: то ли здесь вообще ничего не снимали, то ли интересующую меня кассету унес убийца.

Я поднял стул и присел. В голове – броуновское движение, и ни одной полезной мысли. Когда Дашку успели убить? Мы все проснулись часа два назад. В столовой было полно народу, а от столовой до стройплощадки всего каких-то пятьдесят метров, в окна вся территория проглядывается. Почему же никто не видел и не слышал, как ее убивали? Ведь она должна была кричать и кричать громко.

Когда ее подвесили – до или после смерти? Я прикинул расстояние: одному человеку не под силу поднять мертвое, тяжелое тело на такую высоту, да еще так прочно привязать. Значит, убийц было двое. Или? Или Дашка, еще живая, сама залезла туда и примотала себя золотыми цепочками – коллекцией поясов, принадлежавшей Алисе. Нет, все равно не получается. Убийца должен был быть рядом с ней – иначе он не смог бы рассечь вены на руках. Или она сама это сделала? К ветвям привязано тело, руки остались свободными. Вполне могла рассечь вены, хотя бы на одной руке. Странно и то, что кровь не свернулась. Текла, словно Дашка лежала в горячей ванне.

Я оборвал ход рассуждений: что за бред! Зачем Даше убивать себя? Незачем! Она была полна жизни, планов, веселья, говорила, что влюблена и даже собиралась за кого-то замуж. Правда, не исключено, что все ее желания – лишь плод больной фантазии.

– Вот ты где, – запыхавшись, влетел охранник Толя-Коля. – Там тебя требуют – Алиса в истерике бьется. Может, ей укольчик какой?

Судя по тому, как он облизнулся, укольчик не помешал бы и ему.

– Сделаем укольчик, не проблема. Но для начала ты скажи, где вы с напарником были? Девчонку зарезали в ста метрах от охранной будки. А вы не гу-гу.

– Дык, она же сама попросила уйти, – понурился Толя-Коля. – Чего смотришь? Сама! Сказала, готовит сюрприз своему парню, но стесняется. Сюрприз-то голый. Мы ж не извращенцы, чтобы так смотреть. Все равно бы потом все по телеку показали. Ну, мы и вышли с Коляном за забор – рядом черники тьма тьмущая. Мешок целый насобирали. Колька до нее весьма охоч.

– А как она выглядела? Даша?

– Да как обычно, – пожал он плечами. – Смеялась все время. Мы не знали, что так получится. Так как насчет укольчика?

****

– Я здесь ни минуты не останусь! – билась в истерике Алиса, пока я делал ей укол. Март с трудом удерживал любимую – силы в ней оказалось немеряно. – Вертолет или машину! Быстро! Он нас всех убьет. Всех! Отпустите меня!

– Алиса, – к чести Луши, она держалась великолепно, только накрашенные губы мелко тряслись. – Мы не можем покинуть проект до приезда начальства. Мы вообще не можем его покинуть. У нас контракт.

– К черту контракт! – по белым щекам текли фиолетовые слезы с блестками. – Март, скажи им все, и мы уйдем! Скажи! Ну?

Алиса рванулась золотой рыбкой, которую бросили на раскаленную сковородку.

Раз… два… три…

Есть!

Она обмякла тряпичной куклой, глаза тут же закрылись.

– Чего делать-то теперь? – спросил меня Март.

– В постель укладывать! Она теперь до вечера проспит.

Март, кряхтя, поднял Алису на руки и потащил в корпус.

– Надо же, оказалась, он все же способен на мужской поступок, – Инга не отрывала глаз от своего бывшего парня, которого мотало сейчас из стороны в сторону.

– Где ты увидела мужской поступок?

– Меня он на руках не носил, – с непонятным чувством удовлетворения произнесла она и тут же отвернулась.

– Чуденыш, пойдем, а? – Четвертаков терпеливо уговаривал свою подругу.

Злата не шевелилась: не отрываясь, она смотрела на мертвое, покачивающееся тело, и на ее губах блуждала… блаженная улыбка.

****

Отогнав любопытных, мы вместе с охранниками вновь подошли к дубу.

– И как ее снимать? – задумался Толя-Коля. – Тут без лестницы не обойтись.

– Ну, и где ее взять? – огляделся в поисках стремянки Коля-Толя. – Может, на стройке что-нибудь есть? Ты, док, здесь подожди, мы быстро.

Возле этого дуба участники собирались уже несколько лет – поделиться наболевшим, обсудить дальнейшие планы, сделать предложение или, наоборот, разорвать отношения. Обычно все сидели на больших бревнах. Если погода холодная или мокрая, на бревна клали шерстяные одеяла или подушки. Сейчас бревна были сложены не так, как обычно. Как же мы раньше не заметили! Наверное, потому, что все были в шоке от Дашкиной смерти… С другой стороны дуба была сложена пирамида из бревен – мужика она бы вряд ли выдержала, а вот хрупкую девушку вполне…Может, попробовать? Опираясь о дерево, я поставил ногу на небольшой выступ бревна, вторую ногу перенес на следующий «кубик», на третьем, покачиваясь и балансируя, сумел ухватиться за ветви. Давненько я физкультурой не занимался! Вишу, как кулек на дереве… Мне удалось подтянуться и залезть на дерево. С грацией молодого павиана я принялся карабкаться по веткам. Наконец, добрался до тела Даши. Черт возьми, да как она вообще здесь висит?! Тронешь пальцем – и упадет. Я смотрел на лицо, которое после смерти подернула пленка спокойного удивления. В левом боку Даши виднелась глубокая рана.

– Дэн, мы лестницу нашли!

– Лучше брезент принесите.

Они встали под деревом, растянув кусок полиэтилена.

Прости, Дашка, по-другому не получается! Я развязал один из золотых узлов и чуть придержал тело, чтобы оно не напоролось на сучья. Не удержал – она камнем рухнула прямо в полиэтилен. Охранники кое-как завернули труп и понесли к «бунгало страсти». Честно говоря, в данную минуту я им не завидовал. Несмотря на то, что мы обложили тела сухим льдом, запах стоял совершенно невыносимый.

Безумие вокруг! Одно безумие!

****

Они боялись, я видел это. Каждый мысленно спрашивал себя, не станет ли он новой жертвой, и вглядывался в лица вчерашних товарищей. Но ни один не нашел в себе силы встать и покинуть гостиную. Вместе было не так страшно.

Мы – я, Гоша, Луша и редактор Танечка – сидели в аппаратной и подобно богам смотрели на события сверху вниз. Но нам тоже было страшно.

– Кошмар какой-то, – произнесла Танечка. – Я бы еще поняла, если бы убили претендентов на главный приз, но при чем здесь второстепенные герои?! При чем здесь Даша? Она ведь никому ничего плохого не сделала. Где мотив, вы можете мне объяснить?

– Мотива нет, – я вдруг понял это совершенно отчетливо. – По крайней мере, пока нет. Убийца спокойно разминается и получает от игры большое удовольствие. Подумать только, он уговорил Дашу залезть на дерево, возможно, залез за ней сам, привязал ее, а потом воткнул нож в бок, пока она билась в агонии – распорол вены на руках.

– Похоже, нож – его любимая игрушка, – задумчиво сказала Луша.

– Не обязательно. Просто нож очень удобен. Если, конечно, умеешь им владеть.

Все синхронно посмотрели на Лушу.

Она смутилась:

– Что не так?

– Ты же сама хвасталась, что твой отец научил тебя обращаться со всеми видами оружия, – ответила Танечка.

– Девушка должна уметь постоять за себя, – фыркнула Луша и осеклась: – Вы что, думаете, я в модельных туфлях на каблуках полезла за Колитовой на дерево? Это же полный бред! У меня впереди политическая карьера, а вы мне про убийства толкуете. И чем я, простите, ее убивала? Вот этим? – Она протянула руки – длинные ногти покрыты затейливым узором. Да не каждая решиться на преступления, рискуя обломать подобную красоту!

– Луша, успокойся. Тебя никто пока не обвиняет.

– Мне нравится это – пока! – Она нервно пригубила коньяк. – Делайте хоть что-нибудь! Иначе нас здесь всех, как овец, перережут!

– Всех не перережут. Все ему не нужны. Уверен, что главная жертва нашего маньяка – еще впереди. Гоша, ау! Пора бы и милицию вызвать!

– Милиция не приедет, Дэн, – совершенно спокойно сказал Гоша. – По крайней мере, пока мы не доснимем это чертово шоу. Да и что я ментам скажу?

– Мне плевать, что ты им скажешь, – взорвался я. Иногда я совершенно не понимал этого чертового режиссера. – У нас четыре трупа, полтора десятка неадекватных людей. Ты хочешь, чтобы ситуация совсем вышла из-под контроля?

– Она и так вышла из-под контроля, – усмехнулся Гоша. – Или то, что сегодня произошло, вы можете назвать нормальным положением вещей?

Луша отошла в сторону и включила ноутбук, пальцы привычно забарабанили по клавишам. Как ни странно, но маникюр ей совсем не мешал.

– Не поняла, – сказала она вдруг, вглядываясь в монитор. – На сайте делают ставки: кто станет следующей жертвой в шоу. Рейтинг снова зашкаливает. Откуда они знают?

– Я им сказал, – самодовольно улыбнулся Гоша. – Точнее, я сказал Мордашеву. Тот решил, что это будет даже забавно. Десять негритят. Тот, кто продержится до тридцать первого июля, получит приз. А до тех пор отсюда не выйдет никто. Завтра приедет труповозка. Бунгало продезинфицируют и разберут на доски. Доски сожгут, чтобы не было инфекции. В остальном – все пойдет по-старому. Да, чуть не забыл: завтра можете предоставить список своих пожеланий. ТКТ готов выполнить их. В разумных пределах, само собой. Еще вопросы, дети мои?

Весь его лоснящийся и довольный вид говорил: вот как я ловко сумел решить проблему!

– Ты сошел с ума, – прошептала Танечка. – Дэн, правда, он сошел с ума?

– Говорят, что следующей жертвой будет либо Злата, либо Алиса. Но зрители готовы предоставить им свой иммунитет, – Луша растерянно посмотрела на нас. – Они что, не понимают, что это не игра?

– Дай-ка сюда, – я уткнулся в монитор.

Тебе надоели эти лица? Ты хочешь, чтобы шоу, наконец, закончилось? Канал ТКТ дает тебе такой шанс! Каждую неделю мы будем убивать одного из героев. Сделай свой выбор и скажи: кто из них должен сегодня умереть?!

Приз получит тот, кто сумеет выжить!

– Это уголовное дело, Гоша! За это и посадить могут.

– Ерунда! Во-первых, они все равно уже мертвые. С них не убудет. Нужные кадры мы уже сделали. Правда, Танечка?!

– Сволочь!

– Спасибо за комплимент! Во-вторых, канал сумеет договориться с нужными людьми. Мы всегда можем сказать, что это была неудачная шутка.

– У тебя ничего не выйдет, – уверенно произнесла Луша и щелкнула по клавише. – Ни у тебя, ни у Мордашева. Так ему завтра и скажу. Я свободный человек и могу уйти тогда, когда захочу и туда, куда захочу.

– Ты никогда не была свободной, детка, – усмехнулся Гоша и показал Луше ее ключи от машины. – Тем более, сейчас. Но если хочешь показать свой гонор – вперед. Иди пешком до матушки-столицы. Но хочу тебя предупредить: ворота и забор под напряжением. Если хочешь превратиться в парфюмированное барбекю – иди. Лично я тебя не держу. Но не советую.

– Ты полный придурок, – ему все-таки удалось вывезти Лушу из себя. – Ты понимаешь, с кем ты имеешь дело?! Ты забыл, кто я и кто ты, удод недоделанный?! Ты ведь сядешь! И никто, даже твой обожаемый канал ТКТ не сможет вытащить тебя оттуда! Суши сухари!

– Зачем сушить, если они и так продаются, – спокойно сказал он. – Куплю себе с разными вкусами. Но вот что я тебе скажу, идиотка мажорная, это ты не понимаешь, с кем связалась и против кого рискнула выступить. Эти люди даже не посмотрят, что ты дочь мадам какой-то там. Разотрут и забудут. И еще вопрос, кого из нас посадят! Тебе не приходило в голову, что кандидатом номер один как раз ты и будешь?

Луша с ненавистью посмотрела на него и выбежала из операторской.

– Значит, этот вопрос мы уладили, – буднично сказал Гоша. – До тридцать первого июля прошу никого не покидать территорию лагеря. Дэн, не подскажешь, кто там лидирует сейчас?

Фотографию кудрявого красавчика Марта пересекала черная линия. И чем он не угодил зрителям? Вслед за ним, шел Боб, замыкала траурную тройку лидеров Инга.

– Первый навылет Март, – нехотя ответил я.

Гоша нервно рассмеялся:

– Какие нехорошие зрители! Самого рейтингового хотят убрать. Но мы им еще покажем, кто в шоу хозяин! За работу, ребятки. Нам сейчас нужно «убить» Дашу Колитову. Сделаем это еще раз. Убийство на бис! А что, хорошая идея для нового проекта!