Текст книги "Ненавижу"

Автор книги: Анастасия Монастырская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Информационное агентство «Российское утро!»

Ты мне роди, а я…

В Нидерландах стартовало новое телевизионное реалити-шоу, участницы которого занимаются подбором для себя доноров спермы. По сценарию, кандидаты на отцовство, которых видят зрители, скрыты от женщин ширмой, и только в ходе разговора участницы должны определить, кто из мужчин наиболее им подходит для искусственного оплодотворения.

Девиз шоу – "Я хочу ребенка – и ничего больше!". Идея такого шоу впервые возникла ещё в 2001 году, вызвав бурю протеста в обществе и даже обсуждение этой темы в парламенте страны.

Но поток кандидаток с каждым днем становится все больше и больше…

АДА

– … Таким образом, я бы вам советовал пройти курс химиотерапии.

– И он мне поможет? – равнодушно спросила Ада.

– Гарантировать не могу, но вы должны попробовать. Чем черт не шутит! – врач явно испытывал неловкость. Слишком уж укоризненным и безнадежным был взгляд у его пациентки. Ты-то живешь, а я…

– У меня выпадут волосы? – рука осторожно коснулась блеклого пучка, из которого торчали черные шпильки.

Он посмотрел в окно, где облетали красные листья.

– Да, у вас выпадут волосы.

– Все? До единого?

И снова багряные листья. В Японии, говорят, их солят, а потом едят, запивая зеленым чаем. Чего только ни придумаешь, когда у тебя все хорошо.

– Смешно… Голый череп, как у Нефертити. Только я не Нефертити.

– Можно носить парик, – в стерильных руках хрустнул карандаш.

– Вы так думаете? – в ее голосе прорезалась ирония. – Благодарю покорно. И последний вопрос: операция… Может, стоит попробовать?

– Я же вам говорил, – поморщился доктор. – По статистике…

– Да-да, вы говорили, по статистике, умирает каждый второй или первый. Впрочем, разницы никакой. Все равно умирают. Ведь так? Через полгода мучительные боли, дыхание на наркотике, а еще через год меня не станет. Вот и вся ваша статистика. Но в любом случае – спасибо за честность.

– Да что вы, это же наша работа.

Конечно, это ваша работа: честным словом убивать людей. Он ведь с самого начала знал: ее опухоль неоперабельна. И, значит, нужно позаботиться о завещании. Вот только оставить нажитое имущество некому, да и незачем – совершенно одна. И даже Колобку нет никакого дела до бывшей жены. Вспомнив о муже, инстинктивно сжала колени и одернула юбку. Непроизвольно поморщилась, чувствуя, как белье становится грязным и вонючим. Уже сейчас проблема, а что будет дальше? Дальше – статистика.

Ада вышла на улицу. Поздний сентябрь. Осень бесновалась в желто-мокром экстазе. Под ногами хрустели желуди. Она наклонилась и подняла один: потерла пальцем глянцевый, еще не раздавленный бочок, провела по щербатой шапочке с хрупким хвостиком. Как она раньше любила это время года: прибегала домой с охапкой золотисто-красных листьев, а в набухших карманах перекатывались желуди. Это последняя осень. Больше не будет. Ни перепрелых дождей, ни горько-красной рябины, ни первого снега, стыдливо укрывающего свинцовый асфальт. Ни-че-го! Горло перехватила судорога: как такое могло случиться?! Не то, чтобы она надеялась жить вечно, но очень больно уходить раньше всех. Тем более, по такой глупой и банальной причине. Говорят, рак сжигает тех, кто не умеет прощать. Что-то подобное она читала в каком-то глянцевом журнале. Жили-были ОНА и ОН. ОНА любила его, ОН ушел к другой, и ОНА заболела и умерла. Типичная история? Отнюдь… если продолжить аналогию, то и СПИД дается нам в наказание за любовь к животным и сексуальную свободу.

По голубому полотну текли облака. Ада запрокинула голову, пытаясь угадать в их очертаниях себя. Может, и она также, через год? Проплывет мимо Колобка, а он даже и не заметит. Будет обнимать свою новую жену и одновременно говорить по мобильному телефону. Как же несправедливо! Даже плакать хочется! Но разве жизнь когда-нибудь была справедливой штукой, Ада? Ты можешь вспомнить? Или ко всем бедам добавилась и амнезия?

Листья, листья, много листьев… Ее дед умер в первый день весны, отчаявшись дожить до лета. Между смертью и жизнью – десять месяцев на узком желтом диване. Перед мерцающим телевизором, до которого ему уже не было никакого дела. Опухоль неоперабельна, тем более, в таком возрасте… Все эти годы ей особенно было больно от мысли, что телевизор с дистанционным пультом и десятком программ появился в их доме только после похорон. Не потому, что было жалко денег, а потому, что он не хотел. Намного тяжелее уходить, когда ты понимаешь, что мир не укладывается в три красные кнопки старенькой "Радуги".

Ада сжала желудь, вспомнив тот день.

Они были в квартире одни. Она собиралась уходить на свидание и осторожно, на всякий случай, заглянула в комнату. Почти восковой профиль.

– Тебе что-нибудь нужно?

– Поди сюда.

Она протиснулась в комнату и нерешительно подошла к дивану. Его узловатые пальцы перехватили тонкое запястье:

– Послушай… Я понимаю, что не имею права тебя просить об этом, но кроме тебя… Пожалуйста… Один укол… Всего лишь один… Шприц на тумбочке… Или таблетки… Сразу… Никто не узнает. Пожалуйста, детка… Слишком больно, слишком страшно, слишком долго…

Выцветшие прозрачные глаза смотрели сквозь. По желтой щеке с лопнувшими сосудами, текли слезы. Пальцы по-прежнему обнимали ее запястье… Пожалуйста… Никто не узнает…

Ада вырвала руку и бросилась в другую комнату. Ничком на диван. Спрятав голову в подушку. Но и сквозь пуховую тишину она услышала понимающий вздох. Он не корил. Просто попросил, ни на что, впрочем, не надеясь…

Дед прожил еще три месяца и отошел ранним утром. По радио передавали песню про первый день весны. Бабушка плакала и укрывала деда одеялом: стынет… Ада смотрела на острый профиль в ежике серой щетины и думала о том, что в первый раз в жизни дед не увидит весну. И от этого становилось обидно и горько. Весна есть, а его нет.

В крематории, подойдя к гробу Ада просила прощения за то, что не выполнила последнюю просьбу. Тогда она еще не знала, что и смерть может быть милосердием.

Теперь знает.

Но слишком поздно, чтобы надеяться на то, что ее смерть окажется милосердной.

Осень есть, а Ады почти уже нет.

Несправедливо.

Из зарубежных источников
"Звездную академию" – закрыть

Саудовские богословы осудили телевизионное реалити-шоу «Звездная академия» (арабский аналог «Фабрики звезд»), назвав его настоящим «преступлением против ислама», сообщило агентство Рейтер.

В заявлении, размещенном на одном из информационных веб-сайтов Саудовской Аравии, 63 шейха призывают саудовского поп-певца, ставшего победителем шоу в этом году, "покаяться перед Аллахом". Помимо певца в "черный список" вошли все, кто так или иначе принимал участие в телешоу, в том числе «порочный» ливанский спутниковый телеканал LBC, на студии которого оно снималось, и «испорченная» мусульманская молодежь, принимавшая участие в смс-голосовании. Смс-голосование, кстати, также признано греховным.

"Мы призываем этого юношу и всех, кто был вместе с ним, всех, кто это освещал, кто давал призы, кто голосовал – мы их всех призываем покаяться перед Аллахом", – говорится в заявлении. Как отметили шейхи, участвовавшие в телешоу арабские юноши и девушки забыли о наличии "барьеров между полами" и, следовательно, "ведут себя слишком раскованно". Восторг, с каким саудовская молодежь восприняла сообщение о победе их соотечественника Хишама Абдель Рахмана, не понравился саудовским богословам.

Когда певец вернулся в Эр-Рияд из столицы Ливана, где проходило теле-шоу, его встретила толпа поклонников, которые пытались пожать ему руку и поцеловать. Это еще больше возмутило членов так называемого «Комитета пропаганды добродетели и противоборства греху». Они заставили Рахмана покинуть столицу страны и вернуться в родной город Джидду. «Вокруг него собрались юноши и девушки, и в их поведении наблюдалось явное отклонение от нормы. Тогда комитет удалил его из Эр-Рияда, выполняя приказ губернатора», – говорится в заявлении шейхов, появившемся через три недели после инцидента.

О дальнейшей судьбе певца ничего не сообщается. По законам Саудовской Аравии, где исповедуется ваххабизм, пребывание в одном месте не состоящих в браке мужчин и женщин не допустимо. На публике представительницы прекрасного пола могут появляться лишь в сопровождении мужчины и в парандже.

В телевизионном реалити-шоу "Звездная академия", молодые музыканты из арабских стран борются за право заключения контракта со звукозаписывающей фирмой. Они живут в одном доме и находятся под постоянным наблюдением телекамер. Рахман стал вторым победителем шоу. Будет ли продолжен такой проект в будущем, зарубежные источники не сообщают.

СВЕТЛАНА БОРИСОВНА

За прошедшие годы Маша Потутина почти не изменилась. Только грудь стала больше, талия шире, губы – полнее, глаза – уже. Пластический хирург поработал на славу, но возраст все равно не скроешь. Достаточно пролистнуть антологию российской эстрады, чтобы убедиться, что Маша Потутина была всегда, начиная с 1985 года. И судя по кардинальному омоложению, планировала пробыть примой еще лет двадцать. Правда, теперь уже в образе Марии Потутиной.

– Ну, чё, топчешься? – протянула Потутина, отставив в сторону стакан с недопитым виски. – Заходи, коли пришла!

Светлана Борисовна неловко прикрыла за собой дверь и сделала шаг вперед. Звезда качнулась, но равновесие удержала.

– Выпить хочешь?

– Нет, спасибо. Я вам деньги принесла за шоу, "Без стыда и совести", – Светлана Борисовна протянула белый запечатанный конверт.

Однако брать его певица не спешила.

– Выпить, значит, не хочет. Брезгует… Как низко ты пала, Маша, – пожаловалась она своему отражению в зеркале. Раньше ведь как было? Директора на поклон ходили: "позвольте пыцыловать вашу ручку", олигархи всякие, президенты… Теперь к тебе старух подсылают с конвертиками, дескать, возьми денежку и вали отсюда. Вот люди, без стыда и совести. Твое здоровье, дорогая! – стакан с янтарной жидкостью стукнулся о зеркало, виски выплеснулось на руку. Потутина скривилась:

– Черт!

– Извините, но вы не могли бы забрать ваши деньги? – тихо попросила Светлана Борисовна. – Меня ждут.

– Да кому ты нужна! Когда отпущу, тогда и пойдешь. Поняла? Ладно, давай уже, доходяга…

Нетерпеливо вскрыла конверт, вынула тощую пачку денег. Тонкие модные брови чуть-чуть приподнялись от удивления:

– Это что такое?

Светлана Борисовна растерялась:

– Деньги. Как вы договаривались…

– Как мы договаривались?! Эти сраные бумажки – деньги?! Пять тысяч рублей?!

Стакан пролетел мимо Светланы Борисовны, едва не задев голову, и ударился о дверь.

– Суки! Все вы суки, телевизионные! Ненавижу! – бесновалась Потутина, наступая на испуганную старуху. – Я вам какую сумму, сукам, называла? А? Пять тысяч долларов! Баксов! Зеленых! Не деревянных! Чего молчишь, крыса телевизионная? Ты за кого меня принимаешь? За давалку дешевую? Учительшу? Дворника?

Цепкая рука схватила Светлану Борисовну за волосы и потащила к туалетному столику. Рывок, и ее ткнули лицом в заплеванный стол. Запах грязи, табака и алкоголя стал почти что нестерпимым. Еще рывок – и снова вниз. Наотмашь. Больно.

– На Потутину решили наехать, сучары? Типа утрется и забудет?! Не на ту напали!

Рывок. Удар.

– Было дело, утиралась!

Рывок. Удар.

– Потом, правда, блевала от брезгливости. Но терпела. А куда деваться-то? Только через него и можно было в эфир попасть! Но как вспомню его руки на себе, тело сжимается!

Руки певицы вдруг разжались, и Светлана Борисовна осела на пол. Из рассеченного лба и разбитого носа текла кровь. В глазах помутнело. Левой рукой она пыталась нашарить очки. Мгновение, и Потутина наступила на них каблуком.

– Всю жизнь мне изгадил! Таскал за собой как щенка пархатого: "Это моя сладкая девочка! Прошу любить и жаловать!". И ведь любили, и жаловали во все дырки, только он ничего не замечал. Импотент хренов… Пока всего вылижешь, язык отвалится. Только потом узнала, что он мной же за свой эфир расплачивался. Не за мой, а за свой! Козел!

Светлана Борисовна подслеповато уставилась на певицу. О ком это она?

– Ну да, о вашей телевизионной легенде! Как там его, Пал Палыч? Так, кажется, звали? Лучшего праздника, когда он умер, в моей жизни не было! Дала жару на поминках, чтоб ему в аду гореть. И тебе, сука, тоже. За компанию. Че, дрожишь-то?! Утрись! Кровищей весь пол замазала…

Светлана Борисовна неуклюже поднялась и с ненавистью уставилась на Потутину. Та уже пришла в себя и как ни в чем ни бывало охорашивалась перед зеркалом.

– И бумажки свои подбери, пусть нормального человека ко мне пришлют, с деньгами. Пшла вон!.. Черт, где бы еще стакан взять… Ай, из горла сойдет. Пшла вон, говорю!

Гомон коридора, режущий свет по зрачкам, вкус крови на языке. И странное чувство, раздирающее изнутри. Ненависть? Злоба? Отчаяние?

Нет в тебе, Светка, стержня. Ты даже, когда слово «нет» произносишь, оно у тебя звучит "чего изволите?!". Об тебя ноги вытирают, а ты молчишь, по щеке бьют, ты задницу подставляешь. Да еще с такой готовностью. И все вокруг думают – либо она сволочь, либо полная идиотка. Одно время я думал, что ты сволочь, а теперь понимаю – идиотка. Да еще с идеей фикс – самопожертвование, самопожертвование, самопожертвование. Но у любой идеи должен быть конец пути. Пункт Х. А у тебя что? У тебя даже карты нет, куда идти, и ради кого и чего тащить на себе этот крест. И копится в тебе вся эта грязь, копится, а однажды возьмет да и прорвется. И что ты тогда будешь делать? Или станешь сволочью. Или…"

Или!

Паша, Пашенька… Себя не жалко, но его-то за что так?! Ведь любил же, с ума сходил… Как же так? Всхлипнув от обиды, она покачнулась и…

– Светлана Борисовна! Что с вами?! Почему вы в крови?

– Эдик! – она судорожно вцепилась в его рукав. – Вы должны мне помочь! Пожалуйста…

– Всегда готов, – галантно сказал он. – Но, может быть, сначала, к врачу?

– Врач подождет, – отмахнулась она. – Эдик, мне нужно попасть к вам на передачу!

– В качестве зрителя?

– В качестве героини!

– Хм… А это, пожалуй, будет очень интересно.

Газета «Московский молодец»

Открой свою тайну!

… Нам не удалось поговорить с ведущим шоу – Эдуардом Коробковым. Когда наш корреспондент застал его в кафе, Эдуард дал понять, что он сейчас очень-очень занят. Возможно, он обдумывал последние детали этого грандиозного шоу. Впрочем, о чем это мы? Может быть, завтра станет известно, что "Маятник и часы" всего лишь очередная телевизионная афера. Мы увидим подставных актеров и подставные желания. Вполне возможно. Однако вполне надежный источник, правда, пожелавший остаться неизвестным, сообщает: для этого шоу приглашена целая команда юристов, чья задача оградить героев реалити-шоу и сам канал от возможных обвинений в пропаганде насилия и попытке убийства.

– Это шоу не похоже на других, – заявил один из участников в конфиденциальной беседе. Мне пообещали, что я смогу решить свои проблемы и при этом никто и никогда не сможет обвинить меня в противоправных действиях.

– Вы верите организаторам?

– Я верю Коробкову. Он не обманет. И если канал сделает что-то не так, Эдуард поможет мне. Он обещал. Ему я верю.

Сплошные загадки, господа. Единственно, что нам удалось узнать, что новое реалити-шоу отнюдь не ограничивается часовой передачей в прайм-тайм. Это лишь первая часть задуманного проекта, во время которого путем зрительского голосования будет определен победитель. Причем, не факт, что мы об этом узнаем в прямом эфире. Самое интересное начнется потом: ведь задуманное желание должно исполниться. Камеры будут следить за победителем, чтобы своевременно зафиксировать воплощение приза (оно желание) в жизнь. А вот как это будет, мы увидим в самом скором времени.

Кажется, нас завтра ждет некий симбиоз "Большого брата" и "Бегущего человека" – совмещение реальности и выдумки. Осталось совсем недолго… Смотрите во все телевизорах страны. Шоу – "Маятник и часы". И помните, когда часы веры останавливаются, маятник справедливости замирает… И только от нас зависит, начнет ли он свое движение вновь.

Все завтра… Завтра, господа. А завтра, как сказал классик, еще не значит вчера.

P.S. Интересно, когда он это сказал, классик был очень пьян?

ЭДИК

Они столкнулись на излете коридора. Стук тонких каблучков чуть-чуть опередил объятие. Эдик вздрогнул, вспомнив наощупь знакомые изгибы. Жанна неторопливо и даже с некоторым удовольствием отстранилась:

– Ты как-то изменился… Повзрослел, что ли… Волнуешься?

Он не сразу понял… Ах, да: эфир. Завтра.

– Профессионалы не волнуются, – и тут же осекся. Осознав, насколько пошлой прозвучала заготовленная фраза. Жанна улыбнулась, сделав вид, что не заметила пошлости. А, может, и действительно ее не заметила, кто разберет этих женщин, тем более, бывших жен?!

– Давай по кофейку? – не дожидаясь согласия, каблучки цокнули по направлению к кафетерию. – Я угощаю!

В кафе Жанна кивнула на свободный столик в самом дальнем углу. Устраивайся, малыш, сейчас все принесу. Расслабься после тяжелого дня накануне не менее тяжелого завтра.

Эдик покорно уселся и оглянулся: на него смотрели с любопытством, но подходить боялись. Приятно вновь оказаться в строю и почувствовать себя своим. Ох, даже голова закружилась от удовольствия.

– Я взяла тебе коньяк, а себе шампанского! – Жанна грациозно поставила перед ним поднос. – И еще пирожных.

– А кофе?

– Какой кофе утром? – отреагировала совершенно нелогично, но по-женски. Уселась рядом, прижимаясь бедром. – За тебя, дорогой, очень рада, что ты, наконец, добился того, чего заслуживаешь!

– И чего я заслуживаю?

– Успеха! – Жанна чокнулась с ним бокалом и пригубила игристое. Поморщилась. – Бодяга какая!

– А коньяк хороший! – брякнул Эдик и осекся.

– М-да? Тебе видней! Я вот, о чем хотела тебя спросить… – рука Жанны скользнула к его паху, игриво ущипнула. – Почему в студию никого не пускают?

– Кого – никого?

– Меня. К примеру, не пустили. Я хотела посмотреть декорации, но там такая охрана, президент позавидует. Эдик, лапа моя, пусти по старой памяти посмотреть, а?

– Зачем?

– Так ведь интересно! Вся страна об этом говорит! – удивилась Жанна. – Я даже завидую: твое шоу еще не началось, а рекламные сборы в три раза превысили мои. Честно говоря, не ожидала такого от тебя! – рука продвинулась на сантиметр, пальчики вновь ущипнули, напомнив о далеких забавах…

– Жанна, здесь же люди!

– А когда меня это останавливало?!

И то верно. Присутствие посторонних ее всегда только подзуживало. В кафе заглянул Колобок, увидев их вместе, нерешительно кивнул, и тут же исчез. Эдик приободрился. Эка!

– Слушай, открой тайну, а что там будет? Меня все спрашивают, а я не могу ничего путного сказать.

– А почему тебя все спрашивают?

– Я все-таки твоя жена.

– Бывшая, – с наслаждением отметил Эдик.

– Хочешь, я на один вечер стану настоящей?

Хотел ли он? Еще несколько месяцев назад, да что там месяцев, дней – да, хотел, мечтал, дергался от эротической судороги, а сегодня – как отрезало. Эка! Щелкни пальцами: и любая ляжет с ним в койку, да еще благодарить будет. Завтра эфир! Лучше шоу страны. И никто, кроме него, не знает, что именно там будет, и кто победит.

Бедный, бедный Колобок! Сколько неприятных сюрпризов его ждет завтра. Он думает, что все предусмотрел, что парочка эфиров. И он поменяет одного ведущего на другую ведущую, по совместительству – свою гражданскую жену. Он посмотрел на Жанну. Глаза блестели, щечки разрумянились, и без того короткая юбка задралась – "когда меня это останавливало"! Пальчики сыграли соло на затвердевшем инструменте. Говоришь, отрезало? Да нет! Все на месте. Все готово к бою. Собственно. Почему бы и нет?!

– Так ты хочешь? – нетерпеливо спросила она.

– Хочу!

– Тогда пойдем. Я знаю, одно миленькое местечко.

– Я тоже знаю это местечко, – ухмыльнулся Эдик. – Зачем нам куда-то идти? Давай здесь!

– Здесь? – накрашенный рот недоуменно сложился в буквы «о». Это завело его еще больше. Ему всегда нравились следы от губной помады на своем втором «я». Губное «О», большое, пульсирующее и очень объемное. От предвкушения заерзал.

– Здесь, детка! Именно здесь! Ныряй под стол. Давненько я тебя в такой позе не осязал.

Он чуть не кончил, когда она устроилось между его ног, дернув молнию. И почему он так любил эту стервозную ляльку? Неужели за ее накрашенный рот. Ох… Все может быть…

Когда Колобок еще раз заглянул в кафе, то он увидел лишь Эдика с блаженной улыбкой. Все остальное скрывал полумрак.

– Эдуард! Что вы можете сказать о шоу, которое стартует завтра?

– Завтра – не значит вчера. Остальное – без комментариев.