Текст книги "Ненавижу"

Автор книги: Анастасия Монастырская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Разобранная постель, которую ни он, ни она не удосужились застелить. Скомканное белье в ситцевый цветочек. След головы на подушке. Длинный светлый волос. Когда-то (Светлана об этом читала) поэт Александр Блок приходил в сильнейшее возбуждение, обнаружив волосок Любови Дельмас на куске французского мыла. Ей же, вечной синей рыбе-девственнице, еще тогда эта подробность показалась отвратительной, как и теперь светлый волос в постели.

И еще синяя четкая надпись на стене: "Здесь были Паша и Маша, январь, 1985 год".

Кто я для тебя? – Ты? – Никто.

Никто.

На мгновение Светлане захотелось, чтобы Дальского никогда не было в ее длинной и беспомощной жизни; чтобы папа и мама были живы; и чтобы она никогда не переступала порог телевизионного центра; чтобы он не водил ее по лабиринтам навстречу неизвестности; чтобы их пути не пересекались; чтобы никаких двадцати бесформенных лет, а перемотать пленку с начала: весна, дождь, и она бежит по лужам: "Здесь принимают в артистки?"

Но только в сказке: щелкнул пальцем, и золотая рыбка кувыркнулась, исполняя самое сокровенное желание.

Нет у нее золотой рыбки. Есть только надпись: "Здесь были Паша и Маша, январь, 1985 год". И полное равнодушие.

– Да пусть он катится, куда хочет! Пусть на ней женится, пусть рожает с ней детей, мне-то что? – Светлана Борисовна вытерла высушенные глаза. – У него – своя жизнь, у меня – своя. Выйду замуж и назло стану счастливой.

"Счастливой? – усмехнулось зеркало. – С кем? Кому ты нужна, если даже себе не приглянулась?" Зеркало отрезвило. Она для него никто. И звать никак. Пустое место. Хозяйка квартиры для любовных утех, которая и завтрак готовит, и за постой не берет.

Она снова – воспаленно и беспомощно – взглянула в зеркало. Как там, у Мандельштама? "Невыразимая печаль открыла два огромных глаза"… Больно, очень больно… Доплелась до кухни и вылила в себя полбутылки дешевого портвейна, а дальше… тишина. На той же подушке в ситцевый цветочек. Плохо. Оставьте все меня в покое! Я – никто.

Пронзительный звонок.

– Света!

Сухой язык с трудом сложил тяжелые слова:

– Кто? Зачем?

– Света, горе-то какое…

Сквозь тупую головную боль пробилась тревога:

– Что случилось?

– Павел…он… мы ничего не смогли сделать… так сразу… «Скорая» опоздала.

Она уронила трубку и, подвывая, доползла до телевизора. Трясущимися пальцами – всеми сразу – нажала на красную кнопку:

– … сегодня на шестьдесят первом году жизни во время записи новой телевизионной передачи скоропостижно скончался ведущий нашего канала Павел Дальский… Мы все его помним, как талантливого и честного журналиста, неутомимого борца за коммунистические идеалы… В его жизни было много планов и надежд…

Знаешь, какую, я штуку сделаю в шестьдесят лет? Я умру! Прямо во время эфира. Правда, смешно?

…Он всегда поступал правильно, как честный гражданин, как ответсвенный журналист, и как…

Ты моя девочка, понимаешь, моя. С того самого дождя. И кроме тебя, у меня никого нет, и не будет.

Никто не знал, что жизнь Павла Дальского так трагически оборвется. Еще вчера он признавался своим коллегам, что вскоре всех нас удивит…

Она мне всё! Судьба. Страсть. Ненависть. Молодость. Надежда. Любовь. С ней я живу. Захлебываюсь жизнью, но живу.

Мы выражаем соболезнования близким, родным и друзьям Павла. Он навсегда останется в наших сердца и в нашей памяти… Спи спокойно, дорогой товарищ…

Ты – это ты. И ты мне – никто.

Гражданская панихида состоится в пятницу, в актовом зале…

Ой, а ширинку-то он застегнул? И ведь теперь уже не спросишь.

Больно вспоминать. Светлана Борисовна тяжело поднялась с дивана, и медленно пошаркала к узкой крутой лестнице. Но ведь вспоминает же: другого все равно ничего нет. Паша, Паша… Программировал жизнь, запрограммировал и смерть. Уже потом, спустя год, когда боль и отчаяние покрылись первой коркой, осторожно спросила у оператора, как это было. Пленки ведь так и не сохранилось – засветили почему-то. Никогда не засвечивали, а тут засветили.

– Да как? Сидел, текст в эфире произносил и вдруг завалился. Я грешным делом подумал, что лист у него на пол упал, он за ним и полез. Махнул ему: мол, хрен с ней, с бумажкой, говори, как есть, импровизируй! Он падает и улыбается. Из-за улыбки и не понял, что умер.

На похоронах у гроба стояли законная супруга и Маша. К обеим подходили, утешали, успокаивали. Супруга потом куда-то исчезла, ходили слухи, что в девяностых она эмигрировала то ли в Швецию, то ли в Швейцарию… И даже не бедствовала, выйдя замуж за какого-то банкира, то ли Мюллера, то ли Плейшнера.

Маша тоже пошла в гору, но только в эстрадную. В отличие от судьбы банкирской жены, путь на эстраду оказался суров, долг и местами тернист. Колготки рвала часто, коготки ломала, но карабкалась. Выжала из недолгого романа все, что смогла: интервью в прессе: "История о Маше Потутиной: как она любила, да не вышла замуж". Первые выступления… Первый брак. Первый скандальный развод… И дальше – по нарастающей. Пластические операции, аборты, скандальные романы и снова пластические операции. Шоу-бизнес по-русски. В общем, со смертью Паши не проиграла, а, пожалуй, что даже и выиграла. В разумных пределах, конечно. Это как с полученным наследством: если выгодно и правильно вложить, то рано или поздно получишь дивиденды. Всегда приятно считаться последней женщиной в жизни известного человека. Раз последняя, значит, самая любимая… Аксиома.

А вот ей, Светлане, не повезло. Если ты никто, так тебе и не повезет. Везет только кому-то. Должность сократили, потом упразднили, затем снова ввели, но отдали кому-то другому. В качестве компенсации предложили три полставки: уборщицы, костюмерши и помощника младшего редактора. Зачем обижать старушку? Кроме телевидения, у нее ничего нет. Так и держали – на черный день. Авось пригодится.

Черных дней в истории канала становилось все больше, и случались они аккурат во время записи ток-шоу "Без стыда и совести". Вела ее молодящаяся поп-звезда Кармелита Ло. С точки зрения Светланы Борисовны, говорила Кармелита много, и, как правило, совершенно не по делу. Но продюсерам это нравилось. Потому что создавало эффект сопричастия и милой, почти трогательной непосредственности (читай – посредственности), о чем звезда, разумеется, совершенно не догадывалась. Заткнуть Кармелиту могли лишь ее товарищи по эстрадному цеху. И затыкали ведь, что удивительно. Один раз даже драка произошла. Светлана Борисовна потерла перевязанную руку. Сколько недель прошло, а не заживает. Старая плоть, что и говорить. Кожа сошла, новой уже не положено. Может, так доходите, бабуля? Может, и дохожу, внучок, перевяжи только покрепче.

Шарк-шарк.

Ступенька – раз.

Ступенька – два.

На пятой дыхание сбивается, в глазах темнеет. Звезды в гримерки на лифте ездят, а ей не положено – обслуживающий персонал. Рука ныла, хотя и не так сильно, как опасалась. Вот душе совсем несладко, больно душе-то. И тут же себя осекла: с чего разнюнилась?

Сама виновата, подвернулась болгарскому таратору в самый, что ни на есть, не подходящий момент. Пришла денег за эфир отдать, и… не вовремя. Не один он там был, а с мальцом каким-то. Сослепу не разглядела: "Филипп Бредосович, гонорар позвольте вам отдать". Мальчонка отскочил, заалел от смущения, а в нее стакан с чаем полетел. Следом чайник. Только что рукой успела прикрыть лицо…

Деньги звездам за эфиры доверяли носить только ей. Дескать, Светик, ты у нас самая честная, копейки лишней не возьмешь, а тут целый евры с баксами. И надо, чтоб в лучшем виде. Смотри, конвертик мы не заклеиваем, но на конвертике пишем, сколько в нем. Теперь неси осторожно и смотри хорошенько по сторонам: не притаился ли где серый волк! Шутка! Иди уж, Красная ты наша бабушка.

Гордилась оказанным доверием ровно неделю, потом случайно услышала разговор двух редакторов – музыкального и ответственного:

– С ума, что ли, сошли к Гудзону такую кошелку старую посылать!

– Ну, положим, твой Гудзон тоже не мальчик. Это тебе не Масков Коля – тот, конечно, юноша бледный со взором горящим… А Гудзон постарше Гудзона будет. В смысле реки. Гудзон – это ведь река?

– Певец, идиотка! Заслуженный и народный. Любит вежливое обращение…

– А наши люди и не хамят! Мы ж Светика не на звездный тет-а-тет снаряжаем. И не за автографом. Деньги вообще любой мог бы отнести.

– Так в чем проблема?

– А то, что с разбитой мордой ходить не хочется. Они ведь быдло, а не народные, а то и заслуженные кумиры. Есть, конечно, парочка полупорядочных, но остальные – быдло. Чуть что не так, руки распускают. Вчера вот императрица наша бакинская расшумелась: сфотографировали, видишь ли, ее не так. Слишком толстая на фотографиях получилась. И второй подбородок крупным планом.

– Жрать меньше надо…

– Ну! А она фотографу, девчонке двадцатилетней все лицо исцарапала, и камеру разбила. "Ты меня, гадина, изуродовала!". Еще вопрос, кто кого изуродовал.

– Потому и расцарапала, что девчонке всего двадцать. Было бы шестьдесят – никаких проблем. Еще бы и фотку подписала: искренне ваша, Карина.

– Вот и со Светиком никаких проблем. Потому что – у нее возраст, внушающий уважение. Шестьдесят? Шестьдесят пять? Семьдесят?

– Не, так долго не живут!

– М-да… Она так выглядит, что и не знаешь сколько дать…

– Каламбур, однако…

– Однако посылаем. К любимым, дорогим и капризным звездам. А ты честность, честность… Кому она сегодня нужна, эта честность! Если с быдло работаешь, сам в него превращаешься.

– Или уходишь.

– Или пьешь.

– Или…

– Слушай, а она пьет?

– Кто?

– Да Светлана Борисовна!

– Как все, наверное…

– Значит, пьет.

"Нет в тебе, Светка, стержня," – говорил Павел Петрович. – ты даже, когда слово «нет» произносишь, оно у тебя звучит "чего изволите?!". Об тебя ноги вытирают, а ты молчишь. По щеке наотмашь бьют, ты задницу подставляешь. Да еще с такой готовностью. Нате! И все вокруг думают – либо сволочь, либо идиотка. Одно время сам думал, что сволочь, теперь понимаю – идиотка. Да еще с идеей фикс – самопожертвование, самопожертвование, самопожертвование.

У любой идеи должен быть конец пути. Пункт Х. Хочешь – У. Хочешь – Z. Но финальная точка, цель, к которой стремишься. А у тебя что? У тебя даже карты нет, куда идти и ради кого и чего тащить на себе грязный занозистый крест. Вся спина в шрамах, но ведь тащишь!

Копится в тебе вся эта грязь, копится, а однажды возьмет да и прорвется. И что ты тогда будешь делать? Или станешь сволочью. Или…"

Эх, ей бы одолеть эту лестницу, отдать деньги и отдохнуть немножко. Присядет где-нибудь, закроет глаза, и будет думать о Паше. Облако, оно какое? Мягкое? Пушистое? Или из белой кожи, гладкое, скрипящее, пахнущее мускусом и ванилью. С такого и соскользнуть недолго. Сделаешь неловкое движение, и попа поедет, так и канешь куда-то вниз… Внизу – хорошо: рот заполнит сладкая ванильная вата, в глазах – ветер, а руки и ноги – легкие, как перышки. И еще немного вниз – навстречу.

Вроде бы эта. Сверилась по бумажке. Сама себе кивнула – точно. Царапнулась в дверь.

– Какого черта?

– От редактора. Деньги вам принесла, – сердце вдруг опять съежилось, и стало нехорошо. Пусто как-то стало и неловко.

– Заходи, гостем будешь, – последовало вызывающее приглашение.

Светлана Борисовна открыла дверь. Вошла. И тихо охнула. Вот и свиделись, не прошло и жизни. Здравствуй!

Открытое письмо работникам телеканала «ТВ-Комп»

Верните нашу Галю!

Суки! Куда вы дели нашу Галю? Ваш проект мы смотрели только из-за этой смешной и правильной девчонки. Она настоящая. Не то, что ваши Пети, Коли, Кати, Оксаны и Камиллы. Почему вы ее выкинули?! Мы требуем официального ответа и опровержения. Она учила нас, как правильно поступать и что делать, когда весь мир вокруг – мусор. А вы ее погнали. Сказали – нам такие не нужны. Какие-такие? Галка не боялась говорить вам правду в глаза. Она вообще ничего не боялась. Прыгнула с парашютом, нырнула к акулам и даже съела килограмм червяков. Она всех парней на проекте сделала, мы ею гордимся и хотим быть на нее похожими. И внешне, и внутренне. Но вместо нее мы должны теперь смотреть на всяких уродин и тихонь. На фига серые мышки, когда есть наша Галка?!. Верните Галчонка, а то перестанем смотреть ваш дурацкий проект. И все перестанут. Это мы вам обещаем – группа девочек из 10 "А".

P.S. Где вы обычно проводите свой кастинг?

Каждую ошибку, считайте за улыбку.

МАРИНА

– Мы вам обязательно позвоним!

Марина кивнула и вышла из кабинета, цокая каблучками. На безрыбье и антилопа гну. Конечно, решение принять участие в подобном эксперименте полный бред, но… если жизнь в самом ближайшем времени не изменится, то она просто свихнется. Что ни день, то живот крутит от ненависти. И в затылке ломит. Черт бы побрал любовь и гениальные мозги Игоря! Ведь все равно было понятно, что рано или поздно сбежит к старшей Селезневой. Привычка сверху нам дана, замена счастию она. Сказал классик. Время внесло свои коррективы: привычка способна заменить все остальные чувства. Вот и она, Марина, уже привыкла думать об убийстве. До замужества смотрела исключительно мелодрамы, теперь дома целая коллекция DVD-триллеров. И на первом месте – "Идеальное убийство". Но в кино редко бывает, как в жизни, а в жизни редко бывает, как в кино. Ей ли, жене режиссера, об этом не знать?

Марина взглянула на часы: начало второго. Придется возвращаться на работу. И опять же к Селезневой. В ее холодные змеиные объятия. Селезнев не прав: Алиса – не эфа – анаконда. Сожрет, и не подавится.

Как же не хочется принимать участие в этом шоу – улыбаться, изображая радость и игнорируя вопросы об их общем муже: "Что-то вы, Мариночка, плохо выглядите!". "Да? А мне казалось, что я выгляжу прекрасно, Алиса! Ой, опять запамятовала ваше имя-отчество. Уж не серчайте".

"Склероз, Мариночка?"

"Что вы, Алисочка! После ночи отличного секса женщина всегда выглядит прекрасно, а вот о мелочах совершенно забывает. Впрочем, вы, наверное, уже забыли об этом, а?".

О мелочах?

О сексе!

Ага! Получи фашист гранату! По самому больному! И чтоб клочки по закоулочкам. Что, съела?

Съела! Но анаконда не подавится, сама же сказала. Женская дуэль – целое искусство, но как бы больно ни уколола, в ответ получишь не менее сильный и болезненный удар. Причем именно тогда, когда расслабишься и решишь, что больше тебе ничего не угрожает.

Распродажа! Распродажа! Распродажа! Каждая вещь по полцены. Странно, как же мы раньше жили в очередях и без распродаж. И действительно – за полцены. Правда, знающий человек сразу скажет, что джемперок из прошлогодней коллекции, но где он, этот знающий человек! Другое дело, что анаконда просто удавится от зависти: в узел завяжется и сдохнет. Так ей и надо.

Как же не хочется на работу! Воздух прозрачный, легкий, осень, блики солнца… Плюнуть бы на все, и засесть в ближайшем кафе, глядя на переменчивый Невский. Вот и Селезнев недоумевает, зачем ей работать: денег в доме много, хватает на всех: и на жизнь, и на развлечения. Конечно, агентство можно бросить. И что? Оказаться запертой в четырех стенах. Я, ребенок, няня. Нет, если уволится, то няни точно не будет. Селезнев не поймет.

Работа, работа… Зачем человек работает? Чтобы получать удовольствие или зарплату? А нельзя ли совместить? Философский вопрос. С кондачка на него не ответишь.

Стремясь оттянуть неизбежное, Марина забежала в итальянский бутик. Вот это, будьте любезны, и это! Два дорогих костюма переместились в примерочную. Рывок и легкая занавеска скрыла ее от посторонних глаз. Теперь можно сесть на табуреточку и успокоиться. В ее распоряжении целых десять минут. Плюс-минус. Слезы – под пудру, гримаса-улыбка. На людях плакать нельзя. И зачем она пошла на этот странный кастинг? Ведущий смотрел на нее так же, как и старшая Селезнева – немигающее, выжидательно. Чуть-чуть замешкаешься – поздно: пропустишь смертельный бросок.

– Вы понимаете, что именно произойдет после того, как вы подпишете договор?

– Понимаю.

– Вы уже не сможете отыграть назад. После эфира ваша жизнь изменится. Окончательно и бесповоротно. Вы действительно хотите этого?

Хочет ли она?

Но ведь есть шанс, что Селезнев увидит эту передачу и все поймет. И даст развод. Или, наоборот, скажет, что всегда любил только Марину, а другие женщины ему не нужны. А чего она хочет – развода или того. Что другшие женщины не нужны? Свободы, свободы, свободы! Уже одно слово опьяняет.

"Я схожу с ума! Я действительно схожу с ума. Потому что в первый раз в жизни не знаю, что мне нужно и чего я хочу. Я хочу уйти от мужа? Или хочу с ним остаться? Я хочу, чтобы он ушел к своей бывшей, или чтобы этой бывшей никогда не было? Кто знает, как я поведу себя, если он действительно уйдет. Мне всегда нужно то, что мне не принадлежит. Так было в детстве, потом в школе. Я таскала чужие игрушки, книжки, завтраки, но как только устанавливала свое право собственности, теряла к ним интерес. Сейчас у меня есть все, о чем я так долго мечтала! Но мне это не нужно. Я хочу свободы… Хочу уехать далеко, далеко и не вспоминать об этих днях.

Что вообще со мной происходит? Почему я чувствую себя выбитой из колеи? Зачем я подписала этот контракт? Господи, зачем я это сделала? Что теперь будет?

А, может, все дело в том, что я просто не могу ее убить? Потому что мне не хватает смелости? И я давлюсь ненавистью, как рвотой. Мне плохо, плохо, плохо!

Пальцы нащупали шприц в сумочке. Всего лишь один укол, и больше никаких мучений. Вот только кому доза – Алисе или Марине.

Чуть нажала на поршень. На кончике иглы появилась маслянистая капля. Как там, в книжке? Куда колоть-то? Блин, опять забыла. Все-таки Алиса права, склероз есть. Рука вновь потянулась к сумочке – уже за книжкой. Шприц упал. Вот и выбор – Алисе. Она ж не идиотка, чтобы себе грязный шприц колоть!

Занавеска в примерочной вежливо, но при этом настойчиво дернулась:

– Дама, вам что-нибудь подошло?

– Что? Ах, да, костюмы. Нет, это не мой стиль.

И вышла – держа спину. Хотя только сама знала, насколько тяжело далось.

Сегодня около дома два пожилых бомжа решали мировые проблемы. Рядом на газетке – просроченная банка шпрот и бутылка политуры. Марина мимоходом пожалела:

– Бедные, как можно пить такую гадость. Бомжи…

И в ответ получила достойное:

– Мы не бомжи, у нас стиль жизни такой.

У нее стиля нет, одна пародия.

Автореферат диссертации на соискание степени доктора культурологических наук Мазурика С.П

…На первый взгляд, стремительное появление и столь же стремительное исчезновение развлекательных передач на всех российских телеканалах носит бессистемный характер. Но это далеко не так. Развлекательные программы в первую очередь зависят от рейтинга. Они же во многом служат моделями поведения в социуме, формируя различные установки и стереотипы. Отношения телевидения и зрительской аудитории – процесс взаимообратный, долгий и сложный. Телевизионная журналистика имеет ярко выраженные интерактивные черты, предполагающие изменение отношений между редакционным коллективом и аудиторией, замену однонаправленного воздействия прессы на массы, их взаимодействие, переход от монолога журналистов к диалогу с аудиторией. Таким образом, журналист и аудитория становятся равноправными информационными партнерами.

Российское телевидение сегодня – это не что иное, как театр спровоцированной ситуации: несмотря на то, что любой проект имеет сценарий и каждому (участнику, ведущему, зрителю) отведена своя роль, развлекательные передачи создают иллюзию спонтанности, импровизации. Поэтому именно игра и все ее составляющие служат связующим звеном между ведущим и аудиторией.

Люди играют в отношения, чувства, изображают эмоции ради достижения определенных целей. Происходит своеобразная «примерка» социальных ролей, осознание себя в реальной, а не иллюзорной действительности.

В искусстве (хотя можем ли мы считать телевидение искусством?) игра, став для человека первостепенной, постепенно вытесняет другие интересы. Владимир Ворошилов сделал игру смыслом своей жизни. Его интеллектуальное детище "Что? Где? Когда?" шло на первом канале в течение четверти века, идет и теперь, и после кончины ведущего. "Телевидение, вобравшее в себя все виды искусства, телевидение, которое стоит ближе всего к самой жизни, не могло не использовать фантомы, блуждающие в головах людей. И я не хотел придумывать совершенно новую игру, а потому взял за основу уже известный образ – рулетку".

Эта игра давала и участникам, и зрителям главное – модели жизненного поведения в экстремальной ситуации, когда за одну минуту найти ответ-решение сложно, но вполне реально. Сам Ворошилов видел себя в этом документальном спектакле в пяти воплощениях – сценарист, режиссер, организатор, ведущий и телезритель: "Телезритель и режиссер – одно лицо. Да, режиссер – тот же телезритель, подключившийся к процессу игры задолго до передачи. Во-вторых, как же можно быть ведущим и не быть организатором? В-третьих, как можно быть режиссером документального спектакля, если ты не его автор?"

Функции ведущего Ворошилов понимал от слова – «вести». Ведущий должен знать, куда он ведет. Выполняя функции драматурга, он выстраивает, организует и цементирует действо, при этом он должен обладать личной энергетикой, интуицией и предчувствием, не бояться импровизаций. Провокации, в которых обвиняли Ворошилова, сам он называл авторскими приемами, по прошествии времени просто переставшие быть импровизациями. "Что? Где? Когда?" – яркий пример театра спровоцированной ситуации.

Игра многолика. Игровое шоу – развлекательное действо, где зрители, герои и ведущий передачи играют заранее определенную роль, но традиционно – телевизионным шоу управляет ведущий.