Текст книги "Ненавижу"

Автор книги: Анастасия Монастырская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Именно поэтому он и ходил – завтракать, обедать и ужинать в Макдональдс. В знак протеста против фальшивой элитарной культуры, которая никому не нужна, сколько бы ни говорили о ее важности, особенности и необходимости. Макдональд был единственной торговой маркой, которая изначально пропагандировала себя как массовая, способствующая примитивным человеческим потребностям. Именно поэтому она пережила тысячи навороченных ресторанов, кафе и обедов на вынос. В примитивных потребностях нет ничего плохого: ты хочешь есть, пить, потом ты хочешь в туалет, а когда еще раз поешь, то тебя тянет в сон. И это нормально. Никаких рефлексий, никакого духовного роста. И шут с этими рефлексиями, с этим духовным ростом! Зато сытно, тепло и уютно. И можно облизать пальцы с сырным соусом. В таких местах всегда скученно, но всегда до тебя нет никакого дела. Ты даже можешь окунуться в детство, купив грошовую игрушку из детского набора. На столе у Мазурика до сих пор сидел маленький смешной медведь, а рядом лежала красная трубочка. Дунешь в нее – и на груди медведя появляется рыбка. Надо полагать, золотая. А затем исчезает. Вот вам и вся квинтэссенция массовой культуры. А вы о ней все диссертации пишете.

Мазурик вытер масляные пальцы салфеткой и вышел под дождь. Самое главное – научиться ни о чем и никого не жалеть. И не потому, что жалость унижает, а потому, что она делает нас зависимым. И единственно возможный способ освободиться от этой зависимости – унизить того, кого жалеешь. Еще одно правило массовой культуры. Будь она неладна.

Мимо проехал белый лимузин….

***

Она еще раз провела кисточкой с блеском по губам и защелкнула пудреницу, не желая ни минуты больше смотреть в свое отражение. Она никак не могла привыкнуть к тиканью своих биологических часов, чей ход стремительно увеличивался. На пятки наступали молодые звездочки, зубастые и амбициозные. И от их улыбок становилось не по себе. Расходов становилось все больше, а денег все меньше. Ну, вышла она замуж, как казалось тогда, весьма удачно. С полгода супруг повозил известную жену по клубам да встречам, где ее заставляли петь и танцевать: просим, просим… А потом силиконовая игрушка наскучила. Появилась новая забава: сафари. Уехал два месяца назад зёбр пострелять, да с тех пор ни слуху и ни духу. Может, какая муха цеце укусила благоверного, а, может, и не це-це вовсе… Деньги стремительно кончались, и Маша, пожалуй, что впервые в жизни не знала, что делать. Этому плати, тому презент не забудь, третьему – и плати, и презент, четвертый – плотоядно облизывается, глядя на пышные формы…

Раньше ведь как было? Телефон дымился от предложений и приглашений, а теперь самой приходится навязываться посредством собственной пресс-службы. Маша украдкой взглянула на Карину. В узком деловом костюмчике, с зализанными волосами и в очках, она являла собой воплощение скромности и деловитости. Ну-ну… Сучка! Маскируется… Маша ее как-то раз застукалаа в настоящем обличье. Застукала и обомлела, а потом спешно снарядила своего муженька на то самое злополучное сафари: езжай, дорогой, постреляй львов и тигров, и бивень слона не забудь мне привезти, я его в коридоре повешу… Понятно, что для Карины – Маша, пусть и маленький, но трамплин. Найдет кого-то поинтересней, тут же ее кинет. А ведь найдет… И останутся они с Филей на бобах… Потому как у них один пресс-секретарь на двоих. Так дешевле.

– Ты меня обкуриваешь, – капризно сказал Филипп и демонстративно потряс воротником своей белой норковой шубы. – Не выношу табачный дым…

– Какие мы стали нежные! – насмешливо сказала Маша, но сигарету погасила. Филя нынче не в духе. Утром наорал на Карину. Типа, зачем ехать на какое-то реалити-шоу, если в клубе "Молоко мадонны" полный аншлаг. Будут все-все-все… Будет телевидение, телевидение и еще раз телевидение. А заодно дармовая жратва. Карина терпеливо объяснила, что реалити-шоу обещает стать самой громкой сенсацией сезона, а поскольку шоу снимается на студии телеканала, то и там тоже будет телевидение, после съемок – фуршет для випов. Звезда поломалась немного и успокоилась. Вход в "Молоко мадонны" осуществлялся по пригласительным, и туда запросто могли не пустить. Прошли те времена, когда народ был счастлив лицезреть… теперь же народ был счастлив послать.

Встречаются два бизнесмена.

– Прикинь, я вчера Филиппа послал.

– Куда?

– А в магазин!

– За пивом?

– За розовой кофточкой! Жене захотелось…

Или вот еще вариант:

– Слушай, телка больно знакомая! Неужто Потутина?

– Она самая!

– А чего она трется около твоей машины?

– Сигнализацией работает!

Маша раздраженно пнула Карину, порвав той чулки.

– Ты обо всем договорилась?

– Конечно. Вас встретят. Цветы. Шампанское. Трехминутный сюжет в новостях. Потом проводят на места в зрительном зале. С операторами я договорилась. Вас, Мария, не будут снимать слева. Вас, Филипп, справа. Еще пожелания?

Звезды переглянулись. Филипп оказался смелее:

– Сколько?

– Что, сколько? – Карина сделала вид, что не понимает.

– Сколько нам заплатят?

– Нисколько. Присутствие на шоу в качестве гостей – ваши официальные извинения каналу.

– Что?! – кто из них громче кричал. Маша? Филя?

– То, что я сказала, – Карина устало потерла виски. – Вам ничего не заплатят.

– Поворачивай, – приказал Филипп шоферу. – Мы едем домой.

Карина лишь пожала плечами. Ваше дело, барское, она свою работу выполнила.

– Тогда остановите, пожалуйста, у метро, – попросила она.

Такого поворота событий звезды не ожидали.

– Почему у метро?

– Потому, что я домой хочу, – терпеливо объяснила Карина. – У меня дома пельмени и водочка. Поем и спать лягу.

– На ночь наедаться вредно, – ляпнула Потутина и потуже затянула поясок.

Карина и бровью не повела:

– Насколько я знаю, голодание допускается только в лечебных целях, но для меня оно противопоказано. С утра ничего не ела… Не на что… Кто бы поверил, что работа пресс-секретарем у двух звезд вот уже два месяца не оплачивается. Ни в рублях, ни в долларах, ни в евро, ни в болгарских тугриках.

– Там левы…

– Да? – ядовито осведомилась девушка. – Вам виднее. Остановите у метро!

Водитель послушно остановил машину. Карина открыла дверь:

– Всего хорошего… Да, и кстати… С завтрашнего дня я у вас больше не работаю.

– Не имеешь права! – взвилась Потутина. – Ты должна была заранее предупредить.

– Вы еще про Трудовой кодекс Российской Федерации вспомните, если знаете про такой, конечно…

– Куда теперь?

– На телевидение! – поджал губы болгарский таратор.

– Как прикажете!

Карина проводила взглядом белый лимузин и усмехнулась: забавно… Ни тот, ни другой не знают, что их ждет впереди. В том, что экс-подопечные отправятся на съемки реалити-шоу, она ни минуты не сомневалась: иных предложений на сегодня нет. А посмотреть на происходящее можно и со стороны, на кухне: под горячие пельмени и водочку. Шоу обещает быть очень интересным.

***

– Следующий!

Ада осторожно села в кресло и закрыла глаза. Легкие пальчики гримера нанесли тональный крем, растушевали, припудрили. Карандаш четко линию, очертив контур губ. Помада. Немного теней. Тушь. Щетка прошлась по уложенным волосам, Брызги лака.

– Следующий!

В маленькой комнатке они настороженно оглядывали друг друга, но никто не мог набраться смелости заговорить первым. Соперники? Товарищи по несчастью? Заговорщики?

Каждому было не по себе. Каждый задавал себе вопрос: стоила ли рискованная игра того, чтобы принять в ней участие.

– Следующий!

– Зачем вы нас гримируете, если мы все равно будем в масках? – не выдержала Марина.

Гример замялась и не нашла ничего лучше, как сослаться на то, что так положено и ей за это деньги платят.

Марина была последней. Тональный крем. Пудра. Карандаш. Помада. Тени. Тушь. Лак для волос.

Гример очень торопилась: кое-как собрала свой чемоданчик и выскочила из комнаты. Пятеро героев остались.

– Вы заметили, – Ада нерешительно обратилась к Марине. – Что она использовала один и тот же тон помады, но ни вам, ни мне он не идет.

Вадим усмехнулся:

– Пурпурно красный на очень бледном лице. Если подобрать соответствующее освещение, то вы обе будете смотреться как невесты графа Дракулы.

– Но ведь мы будем в масках, – пролепетала Марина.

– Вы уверены? – сегодня женщины раздражали Мазурика как никогда, и он решил быть жестким. – Это же телевидение.

– Вы не знаете, за нами придут? – Марина почувствовала, как по телу бегут липкие потные ручейки.

Мазрик рассмеялся:

– Такой же вопрос задает каждый, кто приглашен на собственную казнь. Мы же приглашены на шоу. И у каждого оно свое.

– Патетично.

– Зато реально, ведь это же реалити-шоу. Или у вас другая передача?

Наступила неловкая тишина.

В самом дальнем углу, завернувшись в поношенную кофту, сидела старая женщина. Бледное, будто обсыпанное мукой, лицо хранило горделивую невозмутимость. И только губы, старательно выкрашенные в ядовито красный цвет, иронично улыбались.

***

– Ваше приглашение? – тучный охранник перекрыл собой вход. И вроде бы ничего особенного, а не пройдешь. Не загрызет, так шокером завалит.

Филипп Бредосович оглянулся и сделал знак своим секьюрити, однако те не шевельнулись. Вокруг щелкали вспышками фотоаппараты, сновали журналисты, дергались видео-камеры.

– Вы не видите, кто перед вами?

– Вижу. Хомо сапиенс. Ваше приглашение?

– Нас пригласили! – Маша послала широкую улыбку и поправила чайную розу на обширной груди.

– Тогда у вас должно быть приглашение! – невозмутимо сказал охранник. – Не загораживайте проход, дайте людям пройти.

– У нас есть приглашение!

– Покажите.

– Оно у нашего пресс-секретаря, – начал накаляться певец.

– Давайте сюда вашего пресс-секретаря.

– Шас! – палец нервно выбил на трубке номер. – Карина! Быстро сюда, рыба моя! Нас не пускают! Что? Как на х… А не пошла бы ты туда сама? Что? Только со мной? Сука!

– Вы не видите, кто перед вами?

– Ваше приглашение?

– Михал Иваныч! Это дирекция звонит. Просит выписать пропуск какой-то Потутиной и какому-то Бредосовичу.

– Вот видите, вам, оказывается, не нужно приглашение. Вам нужен пропуск. К тому окошечку подойдите, там сделают. Только паспорт не забудьте предъявить.

– У меня нет паспорта, – растерянно проговорил певец.

– А что у вас тогда есть, мужчина? – без тени юмора поинтересовался какой-то дородный мужчина, обнимавший симпатичную спутницу.

– Миша, ты не узнал? Это же Бредосович!

– Ну и? если у него нет паспорта, то он бомж, даже, если и Бредосович!

– Он поет…

– А я нефтью торгую.

Вспышки фотокамер. Диктофоны журналистов. Бесстрастные камеры всех телеканалов. Полный пиар!

***

– Готовы? – надушенный и напомаженный Эдик оглядел всю компанию.

В ответ – напряженное молчание. Ада вдруг всхлипнула и затравленно посмотрела на него.

– Не волнуйтесь! Все будет хорошо! Сейчас вас проводят и рассадят по местам. Через пятнадцать минут мы начинаем.

– А маски?

– Потом, друзья мои, все потом, – отмахнулся Коробков. – Вы только не волнуйтесь, ведите себя естественно. Все остальное беру на себя. Мой ассистент вам все расскажет.

Пухленькая девчушка поманила за собой:

– За мной.

Длинный полутемный коридор, опутанный проводами. Запах плесени и тлена.

– У нас тут передача о растениях снимается, – не оборачиваясь объяснила девушка. – Сегодня лилии снимали. У операторов голова разболелась. Тяжелый запах. Вы не находите?

Марина ойкнула, запутавшись в каких-то перекладинах, ни Мазурик, ни Вадим не поддержали. На помощь пришла Светлана Борисовна:

– Осторожнее, Мариночка, расшибетесь. Лучше по краешку и медленно…

– Вы меня знаете? – удивилась Марина.

– Конечно. Вы – Марина Селезнева. Ваш муж у нас часто бывает.

– Понятно. Питер – город маленький.

– Если вдуматься, то и мир не больше. Левее и голову наклоните, иначе ударитесь.

Вправо. Вверх, Вниз. Еще один коридор, намного уже предыдущего. Обтянутый черным крепом. Душно. Жарко. Страшно.

– Ну, вот мы и пришли, – жизнерадостно возвестил Вергилий в женской юбке. – Сейчас вас рассадят и прикрепят микрофоны. Удачи!

– Раз-раз-раз… Скажите что-нибудь в микрофон!

– А что сказать?

– Да что угодно!

– Вы не пройдете всей сути идиотизма, пока не пройдете через него, но пройдя, вы имеет полное право сказать: "Черт возьми, а теперь я этим воспользуюсь!"

– Интересная сентенция, Семен Петрович. Откуда, если не секрет?

– Гарднер Дозуа.

– А кто это?

– Молодежь, молодежь…

– Понятно – он не нашего круга. Раз-раз-раз, скажите что-нибудь в микрофон!

– А что сказать?

– Да что угодно!

– Смерть – это победа! Вам этого достаточно.

– Интересная сентенция, Ада Александровна! Откуда, если не секрет?

– Путь самурая. Одна из трактовок. По некоторым данным, не точная.

– О! А! У! Любопытное у вас настроение. Раз-раз-раз, скажите что-нибудь в микрофон!

– А что сказать?

– Да что угодно!

– Хлынула кровь в покоях Синей Бороды, – на бойнях, – и в цирках, где окна бледнели под вставшим в зените господним тавром. Кровь и молоко лились.

– Интересная сентенция, Марина Сергеевна! Откуда, если не секрет? Братья Гримм?

– Артюр Рембо.

– М-да… Раз-раз-раз, скажите что-нибудь в микрофон!

– А что сказать?

– Да что угодно!

– Я прошу лишь одного: справедливости! – сказала маленькая девочка. – А знаешь ли ты, – ответила ей злая тетка-фея. Что справедливости не существует. Есть только мера, ею мы и отмеряем то, что зовем справедливостью? – Но разве это справедливо, – спросила маленькая девочка и заплакала. И там, куда падали ее слезы, появлялись зубастые лангольеры…

– Интересная сентенция, Светлана Борисовна! Откуда, если не секрет? Ганс Христиан Андерсен?

– Нет, Стивен Кинг. Из забытого и неопубликованного.

– Откуда же вы… Ладно, проехали… не сейчас… Раз-раз-раз, скажите что-нибудь в микрофон!

– А что сказать?

– Да что угодно!

– Каждый день я мечтал сказать ему, что влюблен. Каждый день я хотел остаться с ним навсегда. Но каждый день боялся подойти, словно ты мог исчезнуть в моем отражении.

– Интересная сентенция, Вадим Николаевич. Откуда это, если не секрет? Оскар Уайльд?

– Нет. Вы принимаете лишь литературные цитаты?

– Что вы! Кто там у нас еще остался? Ну, конечно! Раз-раз-раз, скажите что-нибудь в микрофон!

– А что сказать?

– Да что угодно!

– Ну… тогда скажу вам чистую правду: имел я вас всех!

– Эдик не паясничай!

– Ваш паяц истекает клюквенным соком. А это, между прочим, ценнейший витамин С.

– Эдик!

– Хорошо, хорошо… – и через паузу! – Дамы и господа! Наше шоу начинается!

***

– Свет! – хрипло скомандовал Колобок. – Пошли девочки в полумасках и перьях, пошли!

Девочки никуда не пошли по той простой причине, что их не было. Зато была темнота, которая медленно рассеивалась, превращаясь в нескладную фигуру, одетую в старенькие джинсы и линялую футболку с надписью "SHEET".

– Он с ума сошел! По сценарию смокинг…

Еще одно пятно: сверху петлей упала веревка. Ведущий сел на нее и стал раскачиваться:

– Привет… Удивлены? А где же музыка? Где же фанфары? Где полуголые девочки и море аплодисментов? Тишина. Меня зовут Эдик. Мне сорок пять лет, хотя выгляжу на тридцать с хвостиком. Голодная собака к старости сохраняется в лучшей форме, чем сытая… (Смех в зале). Я не очень красив, не очень умен, моя жена давно от меня ушла и теперь спит с генеральным директором этого канала. Мое почтение? Извините, я не задел вас рогами?

Смех в зале.

– Уберите этого клоуна! Жанна, на выход!

– Ты с ума сошел – спонсоры!

– … Но я, как и все в этом зале, а также, как и те, кто находится по ту сторону экрана, хочу быть самым-самым: самым умным, самым красивым, самым успешным и любимым. Да, чуть не забыл! Я хочу быть богатым! И я подумал: единственный шанс исполнить мою мечту – стать богом. Пусть и в формате реального шоу. Или дьяволом. Что, в общем-то, едино.

Эдик сполз с веревки и почти вплотную подошел к антуражной проволоке. Улыбнулся.

– Я знаю, о чем вы мечтаете, – доверительно шепнул он. – Двадцать человек в этом зале мечтают придушить свою половинку. Что ж вы так занервничали, дорогие мои? Желание убить – еще не есть преступление. Или вы боитесь, что я вас поименно назову? Не волнуйтесь, я умею хранить ваши маленькие тайны. Еще тридцать не против ограбить собственную фирму. Подумать только, что делают с человеком банальная жадность и зависть к ближнему своему. Но и о вас я ничего скажу. Ваши мечты банальны. Что интересного в том, что вы собираетесь убить свою жену или мужа? Или в том, что ваши ручонки залезут в сейф и вынесут оттуда всю наличность? Ничего интересного в этом нет. Поэтому вы сегодня находитесь по ту сторону: в зрительном зале. Мои герои совсем другие! Встречайте!

Обжигающий софит одного за другим выдернул из тьмы: хмурого, бородатого мужчину, сжавшего кулаки; бледную женщину в красном костюме, молодого человека – растерянного, но решительного, усталую даму неопределенного возраста и, наконец, невозмутимую старуху с перевязанной рукой и пластырем на лбу. Каждый из участников сидел в глубоком кресле, обитом черной тканью, перед ними стояли столики с бутылками и фужерами. Подарок от спонсора.

– Рекламу! Давай рекламу!

– Еще семь минут. Это же прямой эфир!

– Господи, что будет?

– Скандал будет! Если этот придурок не заткнется.

– Ты ее видишь?

– Кого?

– Аду!

– О господи…

– Знаете, почему эти люди так растеряны? Потому что до последнего момента они были уверены, что все шоу пройдет в маске, и лишь победитель получит право ее снять и показать миру свое истинное лицо. Но я нарушил условия контракта. Масок не будет. Потому что если ты решился поведать правду, то должен делать это честно. Не так ли?

– Подонок!

– Пожалуй, с вас мы и начнем, Мариночка! Итак, Марина Селезнева – талантливый рекламист, сотрудник рекламного агентства «Фантасмагория», а по совместительству жена не безызвестного вам режиссера Игоря Селезнева. В жизни Марины все прекрасно: она молода, красива, сексуальна – м-м! – как же она сексуальна! У нее стабильный брак, заботливый известный муж, здоровый очаровательный малыш, и дом – полная чаша. Так чего ей не хватает? Мариночка, может быть, вы сами скажете? О чем вы желаете?

Камера столкнулась с женским лицом. И отступила.

– Селезнев, иди сюда!

– Алиса, но ты же сама просила починить кран.

– Селезнев, починишь потом, тем более ты этого делать совершенно не умеешь. Лучше посмотри телевизор…

– Ну, что там еще! Ты же знаешь… как я не люблю современные передачи. Какого черта там делает Марина?!

– Так что же, Марина? Вы так мечтали об этом, а теперь боитесь произнести всего несколько слов.

Первоначальный шок уступил место природному авантюризму. Марина потянулась, словно огненная кошка потерлась о черный креп неудобного кресла.

– Вы изменили правила игры!

– Я – бог, и имею право.

– Эдик, Эдик… Вы нее бог, вы только его ретрансятор.

Смех в зале.

– Конечно, я могла бы послать это шоу к чертовой матери, и, наверное, сделала бы это, но… чего бы я тогда добилась? Сегодня – скандала с мужем, завтра – скандала с начальником, потом бы наступила очередь косых взглядом сослуживцев. А так у меня есть шанс воплотить свою мечту в жизнь! Эдик, у меня есть шанс?

– Если вас выберут зрители, Мариночка…

– Хорошо, я хочу убить бывшую жену своего мужа.

– Почему?

– Ну… это долгая история. Просто хочу, и все. Мне кажется, что так будет лучше для всех.

– И для бывшей жены?

– Для нее в первую очередь.

Смех в зале.

– Алиса, она, что сошла с ума?

– Мне кажется. Селезнев, что она всегда была немного сумасшедшей. Ты выбираешь только таких женщин. Уж извини.

– Но почему они смеются?

– Потому, что им смешно, Селезнев.

– Марина, но почему бы вам не нанять киллера?

– Киллер нынче нервный пошел: посмотрите выпуски новостей, что ни день, в милицию идет сдавать заказчика. А на профессионала у меня просто денег нет. Столько не зарабатываю. К тому же жалко тратить столько денег на один выстрел или удавку. Она даже не поймет, что это я…

– То есть вам хочется, чтобы жертва помучилась? Конечно! – ослепительно улыбнулась Марина и взяла со столика бокал с шампанским. – За тебя, Алиса!

– Стыд-то какой, Алиса!

– Селезнев, ваша парочка не устает поражать: она про убийство, а ты про стыд. Между прочим, убивать-то меня будут, не тебя.

– Господа, у вас еще будет возможность задать вопросы очаровательной Марине. А мы переходим к следующему герою. Семен Петрович? Вы готовы поведать миру о своей мечте?

– Я готов тебе в морду дать…

– Но это неэтично…

– Зато дешево, надежно и практично…

– Представляю вам профессора Семена Петровича Мазурика. Во всем мире он является признанным экспертом в области элитарной и массовой культуры, прекрасно знает человеческую психологию, до вчерашнего дня преподавал в университете, был заведующим кафедрой… Женат… Что вас привело сюда, Семен Петрович? Или разрешите мне рассказать…

Мазурик с полминуты размышлял, потом налил себе коньяка:

– Валяй! Мне все равно терять нечего! – сказал он, взглянув на проволоку.

Эдик проследил взгляд профессора и улыбнулся:

– Вы совершенно правы – вам терять нечего. Как, впрочем, и мне.

– Алло!

– Люба, ты смотришь?

– Смотрю.

– Мне это не нравится.

– Так вот, друзья мои… В жизни Семена Петровича Мазурика недавно наступили глобальные перемены как на личном, так и на семейном фронте. Его любовница Ольга, как бы это сказать поделикатнее… в общем, Ольга стала самой нежной и преданной подругой его жены Любови. И не просто подругой… Надеюсь, вы меня понимаете… Другой бы на месте профессора ушел бы в запой, или нанял киллера (кивок в сторону Марины), но Семен Петровчи пришел к нам. Вы будете удивлены, но он не испытывает никаких кровожадных желаний по отношению к этим женщинам, просто он…

– Я хочу уехать, – прервал ведущего Семен Петрович. – За рубеж. Хочу преподавать в хорошем университете, получать нормальную зарплату, поселиться в типичном американском домике и есть гамбургеры в неограниченных количествах.

– А ваши женщины?

– Они не мои. И они останутся здесь. Вот только знаете, – Мазурик опрокинул коньяк в горло, кадык дернулся. Профессор широко улыбнулся. – Не думаю, что им придется очень сладко. Они ведь работают на той же кафедре, что и я. То есть я уже уволился, а они вот остались.

– Вы думаете, их уволят?

– Уверен.

– И?

– Дальнейшее меня не касается. Ваше здоровье, девочки!

– Алло!

– Какая он сволочь, Ольга, какая сволочь! Мне только что позвонил декан. Я… я… меня увольняют…

– А меня?

– Тебя? И тебя тоже, наверное… Меня-то точно: кто после всего будет держать лаборантку. Как Митька? Тоже смотрит.

Смешок-всхлип.

– Уже нет. Вещи пакует. Свекровь постаралась – сообщила. Подумать только, каких-то две минуты. И у меня больше нет мужа. Лучше бы ты, говорит, с мужиком спала, чем так…

– Оля…

– Да?

– А ты действительно с ним… ну, была…

Бип-бип-бип-бип…

– Трогательная история. Извините, Мариночка, но даже более извращенная. Чем ваша. Вы просто хотите убрать со своего пути соперницу, а господин Мазурик жаждет отмщения… Как это сладко сознавать, что после твоего отъезда для остальных челнов этой маленькой семейной драмы наступят тяжелые времена. Уф! Меня даже дрожь пробила от вашего коварства Семен Петрович. Хочется чего-нибудь нежного, искреннего. Хочется большой и светлой любви! Кто посоветовал пойти в зоопарк и вымыть слона?! А это вы, мужчина… Представьтесь, пожалуйста!

– Станислав Кожемякин, генеральный директор концерна "Нефть изначальная".

– Михаил, вы верите в любовь?

– Конечно.

– А вы женаты?

– Да!

– Девушка слева от вас – ваша жена?

– Не-ет… Коллега.

– Коллега, как это трогательно… Впрочем, думаю, вы уже узнали еще одного своего коллегу среди наших героев. Вадим Николаевич, вы сегодня слишком молчаливы. Вам что-нибудь налить?

– Виски, пожалуйста.

– С удовольствием. Спонсор нашего реалити-шоу компания "Русские вакханалии" – ведущий поставщик эксклюзивного алкоголя на всей территории России. Вадим Николаевич, вы ведь являетесь заместителям господина Кожемякина, не так ли?

– Да, это так.

– Мама, мама, нашего папу показывают!

– Но ведь он вам не только начальник…

– В каком смысле?

– Подождите, господин Кожемякин, я сейчас не с вами разговариваю. Вадим, я вам задал вопрос.

– Не только. Я его люблю.

– Что?! Вадик ты еб…пип-пип-пип.?!

– Подождите, вы ведь женаты, у вас есть дочь. И вы сейчас говорите о том, что любите своего начальника как… давайте вам подскажу… как друга…

– Как мужчину. Я – гомосексуалист.

– Мама, а кто такой гомосексуалист? Мама?! Почему ты плачешь? Папа любит нас! Он сейчас нам привет передаст… Смотри!

– … Я очень долго скрывал, даже женился. Но встретив Стаса, понял: что никогда и ни с кем. Кроме него, не смогу быть счастливым.

– Да я тебя щас порву, пидор гнойный!

– Господин Кожемякин, держите себя в руках!

– Жанна, что он делает?

– Он поднимает каналу рейтинг. Вопрос лишь в том, чем все это закончится. Дай бог, если падением акций компании "Нефть изначальная".

– … Миша, я знал, что этим все и закончится, поэтому и пришел сюда. Если я смогу победить в этом шоу, то мне сделают операцию по перемене пола. И однажды мы с тобой встретимся. И ты меня полюбишь. Если не можешь воспринимать в этом облике, то я стану другим, другой… Я стану женщиной. Ради тебя. Ради нас.

– Мама, телефон! Ай, сама возьму. Да, дедушка. Смотрим папу. Мама плачет. Сейчас дам трубку. Мама, тебя! Мама!!!!! Деда, приезжай!!! Она… она… она… Деда!!!!!

– Смешная передачка у нас получается, ей-богу! Напоминаю, что вы смотрите самое реальное шоу, где исполняются ваши мечты. Кстати, о мечтах! Пришла пора выпить шампанского. Светлана Борисовна?

– Спасибо, милый.

– Светлана Борисовна – удивительный человек. Она тридцать с лишним лет проработала на этом канале. Мы привыкли воспринимать ее как ангела-хранителя, который всегда с нами. Но кое-кто решил обидеть нашего ангела-хранителя. Кто это был, Светлана Борисовна?

Старческий палец провел по залу и ткнул в первую жертву. Потом во вторую.

– А-а, понимаю вас!

– Ложь! Старая ведьма!

– Наша звезда занервничала? А что скажет Маша Потутина? Пардон, что не могу назвать вас уважаемой… язык не позволяет. А вы знаете, друзья мои, ведь поведение наших артистов можно предугадать: сейчас они будут с пеной у рта кричать, что наша героиня выжила из ума, что она таким образом пытается их шантажировать, потом будет показательный судебный процесс, и наша милейшая Светлана Борисовна его проиграет. Ее еще обяжут выплатить каждой из сторон по кругленькой сумме, так сказать, за моральный ущерб. Почему-то наши звезды считают себя выше остальных: они несут в народ искусство, уверенные, что наш народ без этого искусства просто жить не может. Отключите телефон, Филипп Бредосович! Он вам сейчас не понадобится. Потому что все мы будем смотреть одно интересное кино. Пленку, пожалуйста!

Первый сюжет. Мальчик с подведенными глазами. Жаркий поцелуй. Сгорбленная старушка с белым конвертом в руках. Дескать, получите! Чайник с кипятком. Багровый ожог на руке. По морщинистому лицу – покорные слезы.

Второй сюжет. Силиконовые груди, силиконовые бедра, силиконовые губы, отсутствие нижнего белья. Стакан с виски. Сгорбленная старушка с папкой в руках. Белый конверт. Несколько купюр. Удар. Еще удар. Окровавленное лицо. По морщинистому лицу – злые слезы.

– Забыли вас предупредить, – издевательски продолжил Эдик, после того, как показали последние кадры. – Несколько недель назад в телецентре появился воришка, поэтому в качестве дополнительной меры защиты в каждом помещении были установлены видеокамеры. Жаль, что вы об этом не знали, Филипп Бредосович… Да и вас, Маша, тоже жаль… Светлана Борисовна, – он вновь обратился к героине. – Какого наказания вы хотите?

Старуха поставила бокал с почти не тронутым шампанским на столик и слегка наклонилась вперед:

– Публичной порки. Для обоих.

В зале раздалось улюлюканье и смешки.

– Вы что-то хотите сказать, Филипп Бредосович?

– Полный бред!

– Ну-ну, и вы, конечно же, обратитесь к своему адвокату, надо полагать?

– Конечно!

– Флаг вам в руки, но вообще-то, порядочные люди, попав в такую ситуацию, предпочитали пускать себе пулю в лоб. Или делать харакири. В зависимости от той страны, где находились на тот момент. Смерть – это победа! Вы согласны, Ада?

Скрючившись в кресле, Ада тяжело дышала, по напудренному лицу катились крупные капли пота.

– Вам нехорошо? – забеспокоился ведущий.

– Нет, – улыбнулась она. – Все в порядке. В полном порядке. Не волнуйтесь. Просто я умираю. У меня рак.

В студии воцарилась тишина.

– В этом слове есть что-то неприличное. Если ты в этом признаешься, то сразу же остаешься один с тем, чтобы дожидаться своего плачевного конца.

– Но ведь есть же близкие, родные…

– Был муж, но ушел. Я одна. Совершенно одна. И поэтому хочу умереть – сегодня. Как говорится, прямо здесь и сейчас.

– В студии?

– Да. Это возможно?

– Если решат зрители, то да.

– Надеюсь, что решат. Ведь не каждый день увидишь по телевизору, как умирает человек в реалити-шоу. Поддержите меня, пожалуйста!

Смущенные хлопки.

– Ада, а почему вы решили умереть здесь?

– Потому, что мой бывший муж – генеральный директор этого канала. Я хочу, чтобы он смотрел, как я умираю.

– Зачем?

– Может быть, тогда в нем проснется совесть. Как вы думаете?

– Об этом мы узнаем после рекламы. Настоятельно рекомендую – не переключайтесь.

***

Колобок не бежал – летел по коридору. За ним прихрамывала Жанна.

– Куда ты?

– Туда! Пока реклама, я все исправлю. Еще можно все исправить…

– Подожди! Да подожди ты!

Оба остановились тяжело дыша.

– Жанна, девочка моя, послушай! Сейчас охрана его заберет, и ты пройдешь туда. Когда пойдет эфир, скажешь, что это был розыгрыш. Мы хотели посмотреть, как реагируют люди на столь жесткие шоу. И начнешь опрашивать зрителей в зале. В финале дадим каждому по призу и букету цветов, и все! Мы спасены.

– Ты слышал, что она сказала?

– Кто?

– Твоя бывшая жена! Ада!

– Она никогда ничего умного не говорит!

– ОНА. СКАЗАЛА. ЧТО. У. НЕЕ. РАК! И. ЧТО. ОНА. ПРИШЛА. СЮДА. УМЕРЕТЬ.

– Глупость какая-то, – рассеянно, но испуганно ответил Колобок. – Она всегда была здоровой, как лошадь. Откуда у нее рак?

– От верблюда! – огрызнулась Жанна. – Ты хоть понимаешь, что происходит? Без скандала она не уйдет отсюда.

– Почему?

В который раз Жанна подивилась непроходимой тупости этого умного, в общем-то, человека:

– Хотя бы потому, что ей не позволит Эдик.

Они снова припустили, к задней площадке, где уже собралась охрана и вызванный кем-то наряд милиции. Эдик невозмутимо стоял по ту сторону колючей проволоки и маленькими глотками пил шампанское. Участники шоу не шевелились, застыв восковыми куклами на своих местах. Зал также оцепенел, интуитивно предчувствуя развязку. Даже Михаил Кожемякин, казалось, забыл про оскорбления, вцепившись взглядом в своего заместителя.