Текст книги "Пепельный восход (СИ)"

Автор книги: Амин Наэль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– Наверняка ты помнишь и про теракт во Втором Кольце, на площади театров. Там погибли тридцать семь подданых Империи. Я не знаю, как Гиилар был к этому причастен, но отец не сомневался в его вине. Он казнил его. Исполнил приговор и сохранил честь семьи. Похоже, после этого он меня и возненавидел. За то, что я общался с Гииларом. Я стал террористом в его глазах…

– Не смей так говорить! – необычно резко сказал Дарот. – Твой отец просто боялся. Ты упомянул, что вы с Гииларом были близки, но не все рассказал. Он был твоим кумиром. Образцом для подражания. Ты копировал его манеру говорить, его походку и старался любить все то, что любит он. Ты считал танцы девчачьей забавой, но вот Гиилар захотел научиться, и ты бежишь покупать себе балетные туфли. Опера вгоняла тебя в сон, но если Гиилар идет, то и ты с ним. Тебе было все равно, что он так просто ухлестывает за девчонками. Ты во всем хотел быть похожим на него. Вспомни, как твой младший брат тебя копирует и поймешь… Конечно, Талиф испугался, когда твой брат сделал бомбу и бросил ее в толпу. Казнить Гиилара было жестоким испытанием для твоего отца. Он боялся даже подумать, что ты когда-нибудь узнаешь о судьбе своего двоюродного брата и пойдешь по его стопам.

– Так ты все знал?

– Прости, Астир. Я поклялся твоему отцу не раскрывать эту тайну, если он сам ее не раскроет. Он поведал мне свою историю, когда просил взять тебя в гвардию. Он пытался быть суровым, но помнил, что такое война, и ни за что бы тебя не отправил туда.

– Я думал, это мама заставила отца оставить меня здесь.

– Полагаю, твои родители были единодушны в этом мнении. Астир, отцы не часто говорят в открытую своим детям, что любят их, особенно если это сыновья, но они выказывают свои чувства поступками, не афишируя этого.

– Трогательно, но никак не объясняет, зачем нам лететь на Сиэа, – бесцеремонно нарушил душевность момента Инсай.

Астиру не понравилось, что чужак лезет в его душу, но делать было нечего. Упрек тирана и впрямь обоснован.

– Он болен. Хаэл– Ирет, таяние души. Смерть Гиилара тяжело ему далась.

– Как и расставание с тобой, – добавил Дарот.

– Как по мне, этот диагноз не более чем отмазка, – вновь бесцеремонно сболтнул Инсай. – Врачи используют его, когда понятия не имеют в чем проблема. Пациент может умереть от чего угодно просто потому, что вроде не хочет жить. Душа у него, видите ли, истончилась. Разве это медицинское описание вопроса? Как будто на исповедь в храм сходил.

– Довольно! – вмешалась Талиса. – Мы отправимся на Сиэа как только вернемся на Крейсер.

Инсай недовольно фыркнул.

– Действительно, нужно лететь, – согласился Курт. – Даже одно потерянное мгновение рядом с близкими – трагическая утрата. Я-то уж точно знаю. Да и ты, Талиса, полагаю, тоже. Боюсь показаться лицемером, однако не хотели бы Вы посетить сокровищницу Сильтора? Уверен, что грядут серьезные испытания, и Вам понадобятся любые средства. Это не займет много времени.

– И что я там найду? Статуи писающих детей, куриные копыта, личный писуар первого из Азул?

– Ха. Твой отец был безумцем… Это правда. Но он никогда не был идиотом. Весь этот мусор скидывали в коридоры Сильтора, а в сокровищнице хранятся действительно стоящие вещи. Все то, что было собрано при помощи власти, денег и угроз. И у всего этого одна лишь цель – уничтожить этернал, чтобы отомстить за твою мать.

– С чего он вообще взял, что они к этому причастны?

– Я… Я не знаю. Но месть– это все, о чем мыслил твой отец целых двадцать циклов. Я помню, как он был уничтожен после ее смерти. Помню, как он изводил себя, пытаясь оставаться хорошим правителем и, что важнее, хорошим отцом для тебя. Но он не мог справиться. Не мог смириться…Эххх, – посол опустил голову. – Но в один день ему будто кто-то внушил эту чушь. А может, он и сам ее взрастил на почве горя. Ведь если в смерти его любимой виновата лишь природа, то он беспомощен. Не способен что-либо сделать, что-либо исправить. Но вот если все это происки этернал, то в его жизни вновь появляется смысл. Так он их обвинил. Вначале всего лишь в своих мыслях. Но когда они прислали делегацию, чтобы забрать тебя в цитадель…

– Они хотели забрать меня?!

– Да. Они откуда-то узнали, что ты предрасположена к магии, и пришли к вам домой. С подачи твоего деда, это он стерпел. Мы приветствовали их как почетных гостей. Затем маги начали осматривать тебя. И это он стерпел. Но когда они попытались забрать тебя у него… Мы предлагали им деньги, драгоценности, целые миры. Все за то, чтобы тебя обучали дома. Но они уперлись. Сказали, что природа твоих способностей вызывает у них настороженность, и без надлежащего наблюдения этернал ты можешь навредить и себе, и тем, кто рядом. А этернал не отправятся в Империю ради одного ребенка. Тогда он согласился. Выделил им комнаты… – глаза посла потускнели, будто жизнь уже покинула его, но рассказ все-таки продолжился. – Ночью он разбудил меня. Они стояли вместе с твоим дедом и Нуратом. Он попросил меня о помощи, и я не нашел причин отказать своим старинным друзьям. На самом деле я не очень-то и искал эти причины… Мы зарезали магов во сне… А наутро Империя Азул объявила войну Белой Башне Мироздания. Ах… за все приходится платить… Но Хазар не мог тебя отпустить. Даже думать об этом для него было невыносимо. Однако, совершив преступление против своих принципов, против самой своей сути, убив гостей под собственной крышей, он начал терзать себя еще сильнее. Однажды твой отец пришел ко мне среди ночи в слезах. Он очень тебя любил, но тот факт, что ты маг, сводил его с ума. Ты все еще была его маленькой Талой, но рядом с мыслью о том, что в смерти твоей мамы виноваты этернал, зародилась новая идея. Что-то подсознательное. Что неконтролируемо влияет на смертных. "Она принадлежит им, – так он сказал. – Пусть уйдет!". Он говорил это и плакал, в его глазах я читал другое. Будто устами его молвит кто-то другой, а сил сопротивляться у него не осталось. Но я не стал спорить. Тебе было безопаснее вдали от отца, ведь теперь вся Империя его ненавидела. Да… Именно тогда он и сошел с ума. А я потакал его болезни, обрекая своего лучшего друга на ужаснейшую из судеб. За это я и поплатился…

Рассказ посла был подобен предсмертной исповеди, последней воле. Ему не было и пятидесяти, а силу его тела не смог подкосить даже голод. Но душа его пала. Хаэл-Ирет.

*********

Все уже уснули. На выходе караулила пара бойцов Лурма. Скоро их сменят, но пока они все больше и больше клюют носом.

Среди спящих тел слышны шаги. Дарот не может уснуть и как истинный командир бережет покой своих солдат. Он ходит по засыпанному пылью и обожженному полу, смотря на места, где раньше висели картины с портретами предков Талы. Полотна порваны и лежат на полу. Вору нужны были только рамы, а история падшей династии его мало волновала.

Командующему гвардией внезапно показалось, что именно здесь его место. В этом призрачном доме. Что он лишь воспоминание и не сможет покинуть Манариф. Здесь он рос, мужал. Этот город защищал своей кровью. Здесь жили его родители, о судьбе которых ему теперь известно даже меньше, чем Астиру. Разве может он уйти?

Нигде не видно Талисы. Это настораживает Дарота. Дверь на задний двор открыта, хотя он сам ее закрывал. Быстрым шагом командующий выходит наружу.

Замечательное место, скрытое неприметным фасадом. Садовник был просто гением. Теперь же все его труды обратились пеплом. Но одно не смог отнять никакой пожар. Двор заканчивался обрывом. За ним было лишь тончайшее лезвие океанской глади. И в свете Синего Стира Дарот увидел Талису. Она стояла на краю скалы и смотрела вдаль.

– Хоть что-то неизменно, – спокойно сказала девушка, когда Дарот подошел.

– Лучше вернуться в дом. Здесь нас могут увидеть.

– Ты сам увез меня. В тот день. Увез из дома. А сейчас хочешь, чтобы я в нем пряталась?

– Это совершенно другая ситуация, – не понял вопроса Дарот.

– Да, но все же почему. Почему ты увез меня? Почему мы не остались в бункере? Когда все началось, вы сразу же увезли меня из города и с планеты. Хотя в доме ведь было убежище. Почему ты не спрятал меня в нем?

– Лучше уж пулю в лоб. Сидеть в бункере и ждать спасения – худшее, что происходит с людьми в осажденных городах. Я не раз был в спасательных отрядах и видел многое. Люди в таких бункерах гниют заживо и жрут друг друга. Спасение почти никогда не приходит вовремя. Если ты зайдешь в одно из общественных убежищ, то увидишь, сколько там трупов и что с ними было перед смертью. Я ни за что не обрек бы тебя на такую участь. Хоть того и требовал устав. Пока можно было бежать, мы должны были бежать.

– Люди всегда гниют заживо и жрут друг друга. Но я благодарна тебе. И судьбе за то, что ты появился в моей жизни. Ты лучший из моих "отцов", если так можно выразиться, – Талиса трогательно улыбнулась, а затем вновь повернулась к океану. Эта водная громадина была спокойна вопреки всему. – Я хотела проститься. В прошлый раз у меня не было такой возможности. А завтра мы опять улетим… – Талиса отошла от обрыва и провела рукой по скамейке, снимая своими пальцами толстый слой сажи. – Это был наш летний домик. Здесь мы сидели с мамой и смотрели на океан. Столько воспоминаний… На каждой улице, на каждой площади, в каждом доме. Это мой город. Это мой дом. И здесь осталась вся моя семья. А теперь мне приходится уходить, понимая, что я никогда сюда не вернусь.

– Да. Я знаю. И понимаю, как никто другой…

********

– Жилат офара!

Треск ломающихся костей под ногами въедался в разум. Скрип шестерней в стенах тяготил воображение об участи носителей лежащих на полу костей. Яркий блеск золотой двери в конце залы возбуждал желание. Но посол остановился куда как раньше.

На середине пути он повернулся к невзрачному камню, формирующему стены комнаты, и мягко, будто ласкает котенка или любовницу, провел рукой по нему.

Невзрачность открывшегося пути соответствовала стенам, а сам он успешно оскорблял чувства всех, кто был выше полутора метров и толще восьмидесяти килограммов.

Звон денег, драгоценностей и украшений под ногами приятно сменил треск костей. Эти сокровища многих явно не ценились здесь. Ведь властвовал тут один, а для него сокровищем было нечто иное. А блеск золота и шелест купюр – лишь последний рубеж обороны.

Посол ловко пробирался через завалы драгоценностей к очередной невзрачности. И вновь мягкое поглаживание возбудило действие пыльных механизмов. И вновь гигант Лурм оказался невероятно оскорблен стереотипом прохода.

И вот они у цели. Несколько десятков стеллажей, и в каждом скрыта история, облаченная в предмет. Все это артефакты созданы величайшими из живущих. Доспехи и клинки, камни и кольца, свитки и книги. Все порождено магией с одной простой целью – уничтожать магию.

Талисе не пришлось терзаться выбором. Венцы коллекции Кайнара давно уже определились: доспехи прелата Белой Башни и Вердикт Сирига.

Первые сотворены самими этернал для собственной стражи. Это одеяние сшито из нитей Киэриса. Никто из смертных не способен плести ими. Но этернал заботятся о своих подчиненных, а также собственном комфорте. Ведь если не страже, то им самим придется разбираться с несогласными. Ни капли магии не просочится сквозь сплетение заклятых нитей. Никто из магов и даже эфериалов не сокрушит эту броню.

Второй артефакт был вручен палачу, исполнявшему правосудие над Сиригом. Этот кинжал сотворили в соответствии с традицией специально для великого преступника, попавшего в немилость собственных братьев и сестер. Мало какое оружие способно причинить вред эфериалам, не говоря уже об этернал. Это изогнутое лезвие было способно на все. Кроме главного: дотянуться до врага.

Лезвие длиной в десять сантиметров, а также руны, нанесенные на него, заключали в себе иную суть. Это была метка смертника и разрешительная грамота в одном флаконе. Имя, выгравированное на клинке, принадлежало обреченному, а на рукояти – палачу. Убийца правосудия при предъявлении кинжала получал неограниченные возможности в достижении цели. Он мог рассчитывать на любую помощь от всех встречных. Но ни Кайнар, ни его дочь, ни посол не знали об этом.

Тем не менее Талиса получила роскошный подарок от отца. Доспехи защищали от любой магии, за исключением той, источником которой являлись сами этернал. И кинжал с громадным потенциалом, который все-таки был достаточно острым.

– Забирайте все! Это мое наследство! – прокричала девушка. Ее отряд тут же приступил к радостному разграблению. А сама Талиса обратилась к Дароту:

– Доставь доспехи с кинжалом в мою каюту.

– Хорошо. А ты куда?

– Мне нужно пройтись.

– Я с тобой.

– Нет. У тебя есть приказ. Исполняй его.

*************

Множество коридоров Сильтора были завалены обломками. Некоторые двери не открывались из-за поломки, некоторые заварили еще при жизни Кайнара. Подняться на верхние этажи Башни казалось невозможным, но именно туда направлялась Талиса.

Медленно она поднималась все выше и выше, пока не столкнулась с безнадежным тупиком. Ни протиснуться между камней, ни обогнуть через соседнюю комнату. Конец?

Ни за что! Вот и пригодились детские навыки. Ей никогда не было просто в этой Башне. Парадные пути всегда закрывались прямо перед носом девочки. Довольно долго она не верила, что это происходит по воле ее папы.

"Это все слуги и стражи! Они злые, но я им покажу!" – Тала выбегала на мост и быстро забиралась на край скалы, на котором стоит Сильтор. По нему девочка огибала Башню. Балконы со стороны океана часто оставались открытыми и располагались не так высоко, как смотрящие на Тримвар. Этим она и пользовалась, протискиваясь сквозь решетки внутрь.

Дальше было сложнее. Прошмыгнуть мимо обитателей этой твердыни – та еще задача. Именно в этой паутине коридоров чаще всего заканчивались вылазки Талы. Но иногда ей везло, и, пробравшись на самый верх Башни, она оказывалась у неприметной двери на чердак. Прямо за ней располагался кабинет Кайнара.

Маленькое, скромное и совсем не величественное помещение. Будто подсобка отеля. Но одна деталь делала из этой комнатки настоящую жемчужину Сильтора. Панорама океана из верхнего окна. Самое высокое и без каких-либо решеток и ставней. Завораживающее зрелище.

Тала трепетала, входя в кабинет отца. В памяти все еще жило воспоминание, когда он пускал ее сюда по собственной воле. Теперь она лишь мышка, скользящая в тени. И вот момент истины. За дверью сидит папа. Он весь в работе, но точно будет рад ее видеть!

– Привет, – сказала Талиса в пустоту. Она давно не ребенок, а папы больше нет. Не будет криков и стражи, выволакивающей девочку прочь. Лишь опустевший кабинет. Вот и все, что осталось. На первый взгляд…

**********

Глаза Талы слезились и никак не могли привыкнуть к внутренней темноте. Только что ей приходилось слепнуть под полуденными лучами. Теперь эта тьма. Окно наспех заколотили досками. Вернее, это были куски шкафов и стульев, разломанных тут же.

Постепенно она узрела отличия от воспоминаний. Вся комната оказалась исписанной одними и теми же словами. Черта многих безумцев – путать стены с блокнотом.

"Это что, мое имя? И имя… мамы…?" – раз за разом он писал. Писал то, что мог. То, что помнил. Имена любимых и родных, не потонувших в безумии.

Вскоре Талиса увидела и орудие преступления. Кисть и краски. Такими же он разрисовывал их дом когда-то.

Девушка молча подошла к забитому окну. Она крепко схватилась за одну из досок и со всей силы дернула. Древесина с легкостью разломилась пополам и полетела на пол, открывая путь лучам звезды. Затем следующая, и следующая, до тех пор, пока кабинет не заполнил свет.

Лишь теперь Талиса заметила, что на столе в центре комнаты что-то лежит. Весьма толстая книга, вся измазанная в краске. Это был дневник ее отца. Девушка тут же поддалась любопытству.

Начало оказалось весьма скучным. Кайнар описывал ход войны, однако большинство событий искажались в более благоприятную для Империи сторону.

"В битве при Ахоре мы потеряли десять легионов, а не один, как здесь написано. Зачем отцу врать самому себе? Эти умышленные ошибки повторялись раз за разом, но сам текст все еще был написан рукой очень умного человека. Однако постепенно фразы потеряли это качество. Возникало такое чувство будто Кайнар забывал сложные термины и пытался заменить их простыми словами. Получалось неважно. Спустя еще с десяток страниц появились опечатки и откровенные ошибки. Потерялся ход мысли. Каждое новое предложение давалось пишущему все труднее и было все безумнее, пока они не превратились в кашу из несвязных слов. Кайнар не мог собрать свои мысли во что-то сносное. Со временем он стал писать лишь имена. Все, какие только мог вспомнить. Семьи, друзей, слуг и стражей. Но в конце остались лишь два и… одно.

Слово на полях. Маленькое и скривленное, будто писалось дрожащей рукой с клинком у горла.

"Ворота… Что за ворота?" – Талиса начала осматривать стены, ища подсказку. Но внезапно ее руку что-то крепко сжало. Что-то холодное, но живое. Она резко дернулась и обернулась. Перед ней стоял Кайнар.

Талиса! – он был бледным и дрожал. Его глаза выражали страх и панику. – Он меня заставил! Обманул… А… – отец схватился за горло и начал задыхаться – Беги… Дочка… А! Он идет… за тобой… Золото!.. Не верь… АААААА!

Вместо света сквозь окно полилась тьма. Она вмиг пожрала Кайнара. И… Талиса болезненно пробудилась.

"Я заснула! Здесь!? В этом кабинете?! – Тала дернула руками, и со стола поднялось облако пыли. Или… не совсем пыли. Книги больше нет. А была ли она вообще? Как и надписи на стенах. Я совсем с ума сошла?".

Даже здесь, наверху, ясно слышно, как ее зовут. Гвардейцы обыскали уже весь Сильтор. Талисе пора возвращаться. Лучше бы никому не знать о том, что произошло. А ей… лучше бы не забывать о том, что произошло.

Глава 10. Колыбель горящей звезды

«Какие огромные доспехи, я в них утону,» – подумалось Тале, стоящей перед столом, на котором аккуратно разложили это произведение искусства. – «Неужели придется их отдать парням. Или даже Лурму: впору они будут, пожалуй, лишь ему. Все-таки надо попробовать. Может, выйдет затянуть ремнями?».

Тала мигом расправила штаны и надела их. Дальше произошло очевидное для любого знакомого с магическими вещами (тем более сшитыми из Киэриса) событие. Штаны стянулись до необходимого размера.

– Вау! – вслух произнесла Тала, уже поглядывая на оставшиеся вещи. Пара минут, и доспехи как влитые сидели на девушке. Она посмотрела на себя в зеркало и удивилась, насколько странно на ней выглядит это белоснежное одеяние с плащом за спиной и камзолом, доходящим до пола. "Будто жрица, сбежавшая из кельи."

Помимо внешней странности, Талиса почувствовала и навязчивое неудобство, как покалывание от шерстяного свитера на голое тело. А в горле застрял комок, будто шею сдавливал тесный ворот. Но этот легкий дискомфорт не мог сравниться с ощущением собственной монументальности и нерушимости, нахлынувшим на девушку. Безопасность явно была важнее капризных чувств организма.

Внезапно она услышала стук в дверь каюты.

"Ха! Дмирис сейчас оборжется, – приступ тоски вернул ее в реальность. – Ах да." – Кто там?

– Это я, – послышался голос Инсая. – Пустишь?

– Конечно.

– Хех. Ослепительно выглядишь! – тиран закрыл лицо рукой.

– Хватит придуриваться.

– Как скажешь, Ваше Величество. Я зашел спросить, долго ли ты нас с ребятами будешь по Империи катать? Если вдруг забыла, то мы все-таки бойцы корпорации и должны вернуться да отчет предоставить. Если нас никто не перекупит, конечно.

– Цену себе набиваешь?

– Тала, ну ты посмотри на меня… Разве я похож на человека, готового умереть за идею?

– Ты и за деньги умирать не собираешься.

– Не спорю. Но разве можно за это меня винить? В общем, давай уже порешим. Если мы тебе не нужны, то оставь нас в каком-нибудь порту, и мы там разберемся что да как. А если нужны, то я отправлю ребяток отщипнуть немного от того, что они из Сильтора притащили.

– Возьми два миллиона.

– Сколько!? Я цену-то себе знаю и борзеть не намерен. Поэтому честно, по-дружески тебе говорю: это много. Столько не платят даже тиранам.

– Я и не плачу столько тиранам. Я плачу это лично тебе, и не как дуболому с винтовкой, а как моему советнику, услуги которого мне еще понадобятся. Ты же в свою очередь можешь поделиться со своим отрядом или высадить их в порту, оставив все себе. Меня это мало волнует.

– Хех. Уловил… Льстишь мне, льстишь. Но раз уж так, то я к твоим услугам. Не смею больше отвлекать, – Инсай повернулся и сделал несколько шагов к выходу. – Или смею. Забыл немного. Синебородый по тебе соскучился. Видеть хочет.

– И он передал это через тебя?

– А что такое? Я умею к себе располагать. Тебе ли не знать?

– Верно… Я загляну к нему.

– Главное, не переодевайся. Чуууудесно выглядишь.

– Пошел к черту!

************

– Полагаю, Вы хотели узнать, почему мы летим на Сиэа, капитан?

– Нет. И похоже, стоит повторить мою приветственную речь. Корабль Ваш, миледи. Считайте, что это наследство от деда. Да упокоится его душа в мире и вечности. А я лишь старая плесень, которая никак не хочет сходить с палубы.

– Но почему? Редко встретишь капитана, готового отказаться от своего крейсера.

– А я разве отказываюсь? Лишь вверяю его в Вашу волю. А почему? Истинные счастливчики те, у кого к концу жизни остаются лишь благодарности. Большинство же доносят с собой до конца только долги. Я один из них. И умереть мне хотелось бы, осознавая, что я все вернул. Все добро и все зло, – Дугрут скривил рот в доброй улыбке. – Что? Слишком сентиментально? Может и так. Но что еще остается одинокому старику, если не добавлять своей жизни драмы?

– Наслаждаться ею? Она ведь еще не кончилась.

– Кончилась и очень давно. Но я не ною. Не добиваюсь сострадания. Корабль Ваш. Как и его капитан. До последнего вздоха! А позвал я Вас сюда, чтобы предупредить о таможне на границе протектората. Они будут сканировать весь крейсер и проверять документы каждого на борту. Ваших гвардейцев вряд ли кто-то знает, а вот Вас… Нельзя рисковать. У меня есть поддельный паспорт и разрешение на перемещение. Но вот на фото Ваше Величество не очень похоже. Эту проблему должна решить одна замечательная девушка. Ее зовут Лезиа Лорк, и она врач.

– Врач? Я не буду…

– Не беспокойтесь и не торопитесь. Она всего лишь наложит на Вас медицинские маски. Те, что дают пострадавшим от ожогов и тому подобных ран, пока не получится сделать пластику, ну или пока люди на нее денег не наскребут.

– Но это же бред. Любой, кто меня увидит, поймет, что я в маске.

– Конечно, поймут. Но нам нужно сохранить в тайне не сам факт подделки, а лицо той, кто скрывается под этой подделкой. Горсть того, что Вы привезли из Манарифа, поможет таможенникам быть менее внимательными. Мне устраивать подобное не впервой, так что не бойтесь. Леди Лорк уже ждет Вас в шестом кабинете. Познакомьтесь с ней. Посмотрите на маски. Померьте их. Ну и в общем подготовьтесь. Когда подлетим к таможне, все должно быть четко и без заминок. Откровенную наглость они тоже терпеть не станут. А прилетим мы, к слову, уже через восемнадцать часов. Все-таки скоростные пути – это счастье цивилизации, ибо месяцами таскаться по неизведанному космосу порядком надоело.

**********

Войдя в шестой кабинет, Талиса сразу же подметила забавную деталь. Она уже видела эту девушку. И не раз. В кают-компании и столовой Астир частенько находился в ее обществе. Однако в такие моменты он никогда не звал своих друзей, так что личное знакомство между Талой и леди Лорк только предстояло.

– О, привет. Садись, – Лези отвлеклась от заполняемых ею бумаг и обратила все свое внимание на гостью. – Я уже и забыла, что у нас назначено рандеву. Но у меня все готово. Не переживай. Сейчас намейкапим тебя. Меня зовут…

– Леди Лорк.

– Да, Ваше Величество.

– Просто Тала.

– Просто Лези.

– Ха. Смело. Остальные довольно забавно тушуются при встрече со мной. Даже ваш капитан явно готовит речи и пыжится, стараясь не материться.

– Он замечательный человек.

– Мне ли не знать. Только благодаря его помощи я все еще жива. Но меня раздражает, что все со мной до сих пор церемонятся. Так что твоя легкость – здоровская отдушина.

– Спасибо. Приступим к примерке? – Лезиа достала из стола несколько приборов и начала тщательно измерять голову Талисы. – Нам повезло! Маска тебе подойдет, хоть и будет немного великовата. Но там такие щеки, что это неудивительно!

– Щеки?

– А то. Придется тебе вату в рот брать и держать, чтоб не палиться.

Лицо Талы скривилось в недоверчивой ухмылке.

– Ну и ладно. Не лучшая моя шутка. Но вату мы все-таки используем. Запихнем под маску, чтоб она не висела, и ты ее случайно не порвала. Давай мерить?

– Я всегда за.

Девушки подошли к шкафу, из которого леди Лорк извлекла коробку с несколькими масками. Нужная лежала прямо сверху. Ощущение от нее было как от карнавального украшения. Старые чувства. Талиса не надевала маски с того самого карнавала, когда Хазар разрешил этого не делать.

– Удобно? – этот вопрос слегка выдернул девушку из ностальгии.

– А? Довольно удобно. Хотя… Висит как-то.

– Все дело в вате. И это не моя тупая шутка. Сейчас мы ее подсовывать не будем. Времени еще много. Ну вот, собственно, и все. Я боялась, что имеющаяся маска не подойдет и придется быстро делать новую. Но Боги смилостивились надо мной. Так что можешь идти. И да, ты ведь наверняка собираешься поспать перед таможней. В общем, после сна сходи в душ. А то мало ли. Раздражение вылезет, и будет неприятно.

– Хорошо. Все сделаю, – Талиса подошла к двери и обернулась. – Передать привет Астиру?

– Что? – Лези выпрямилась, а на ее лице выскочил едва заметный румянец. – Не надо. Мы сегодня уже виделись.

– Даже так?

– Ну мы почти каждый день встречаемся. Так, по дружбе чисто.

– Здорово. Но он все равно засранец. Спасибо за прием. Приятно было познакомиться и удачного тебе дня.

– Тебе тоже.

"Какой кошмар! Что я несу. Нельзя же так в лоб, – корила себя Талиса, уходя из больницы, – Но интересно жуть. А Астир – засранец."

**********

– Ох тыж кто пришел! Месяц уж тут, а приперлась только сейчас, – Нург только что вышел из каюты Мендера. Рассчитывать на галантность с его стороны – всегда неразумная затея, но сейчас он был довольно расстроен и в некотором роде даже обозлен.

– Можно повежливее? – на самом деле Талису мало беспокоил этот упрек, но от нее ожидали подобной реакции, и она без проблем ее выказала.

– Повежливее тебе пятки вылижут во дворце, а здесь ты получишь только правду как она есть.

– Хорошо. Тогда сделай так, чтобы правда была хотя бы полезной. Я думала, что Мендеру поможет время и трогать его не стоит. Однако он в таком состоянии почти два месяца, а это перебор. Пора что-то предпринять. Отсюда вопрос: в твоей маленькой головке, помимо жалких и бездарных оскорблений, завалялись какие-нибудь идеи. Помимо мыслей о том, как пробраться в пищевой отсек и порезвиться с тамошними овцами.

– Ха. Я бы с тобой так…

– Наше препирательство стало мучительно скучным еще до того, как оно началось. Так что прими мои искренние извинения за все неудобства, что я тебе причинила, и давай ближе к делу. – Тала положила руку на сердце и совершила церемониальный поклон, уместный при извинении, но сделала она это как истинный аристократ, оскорбив при этом собеседника еще раз.

– Вот за это я Вас и ненавижу. Но спасибо, что облегчаешь мне задачу: на твоем фоне очень легко выглядеть обаяшкой, а это выгодно. – Нург не был обижен словами Талисы, а перекидывание хамством даже слегка его порадовало. – Нет у меня никаких идей насчет здоровяка. Да и откуда мне знать? Он раскис, как говно мамонта в сорокаградусную жару, и засыхать не собирается.

– А кому еще знать? Он общается только с тобой.

– Общается?! Молча меня в карты раздевает! Куда лучше прежнего. И главное, делает это с таким лицом, будто я ему в бутылочку с молоком плюнул. А вообще-то это я должен рыдать, т. к. все выигранное у дебилов на инженерном этаже я тут и сливаю. Плакал мой дом с Кирисой и Лаврой… кхм… ну в общем, все мы тут рыдаем с периодическими успехами. А что с этим делать? Ну бабу ему надо. Чтоб ту выдуманную забыть. А лучше не одну. И чтоб по высшему разряду. Иначе мечту не забыть. Ведь эта Лиса – мечта и шизика того, и Мендера нашего. Так что нам нужен бордель! Да получше, посолиднее. Чтоб перила все шикарные и дырки чистые… Ну, в смысле, скважины замочные. А то застрянешь и приехал. Вот, например, на Кравире…

– Ясно, – не дослушав рассказ Нурга, Тала прошла в каюту Мендера.

**********

– Привет.

– Привет. Что-то случилось?

– Я просто соскучилась.

– Тала, мы виделись пару часов назад.

– Ты понимаешь, о чем я, громила.

– Не особо-то я и большой… в сравнении. Все познается в сравнении.

– Не по тому равняешься. Ты гигант среди людей, а Лурм – обычный представитель своей расы.

– Ты ведь не за этим пришла?

– Нет. Пришла попросить прощения. Это ведь из-за меня. Я не должна была уходить, и жаль, что меня там не было.

– Жаль, что я там был. Но передо мной у тебя точно нет долгов. Сделала, что нужно было. И я без обид. Правда. Просто на душе дерьмово. Не парься. Отойду как-нибудь, – Мендер одарил девушку глуповатой и слегка наигранной улыбкой. – К тому же я не пуп земли. Куда ни плюнь, у всех дыра в душе. Да и разве во времена войн бывает иначе? Война убивает и тело, и душу, – грустный и тяжелый вздох оглушил комнату. – А знаешь, Астир – такой везунчик. Всегда был и всегда будет, несмотря ни на что. Лези прекрасна, согласись. Искренне рад за него.

– Ты про нее знаешь?

– Все знают.

– А я вот не в курсе была.

– Ну значит, не все.

То, что было принято за общее правило, вдруг стало ее личным исключением. Несерьезная вещь, порождающая серьезные раздумья в и без того тяжелой голове Талисы.

– Ну да я отвлекся. В общем, не обращай на мою хандру внимания. Но благодарен тебе, что ты так беспокоишься. И… признаться… немного злюсь. И на тебя, и на всех остальных. Что ж вы со мной как с ребенком-то? Я ведь здоровый лоб. Третий десяток разменял уж два цикла как, а мне все слюнявчики носят. Разберусь. Во всем разберусь.

***********

Тир медленно, но верно подошел к границе протектората.

Скоростной путь упирался во внушительные заграждения. Огромная космическая станция перекрывала все пространство вокруг. Семнадцать ответвлений с пути проходили через гигантские отсеки досмотра, в каждом из которых служащие изучали любую пылинку на кораблях, пересекающих границу. В теории, конечно. А на практике более прибыльную работу и представить сложно. Не в светлых тонах, разумеется.

Работу всей станции поддерживала планета Сиэа, расположенная сразу за кордоном. Плодородная и плотно заселенная. Богатая и урбанизированная. Теперь еще и переполненная беженцами.