Текст книги "Тайный роман"
Автор книги: Аманда Квик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
Глава 19
Энтони внимательно взглянул на Луизу, которая никак не могла оторвать взгляд от ужасной сиены:
– Вы уверены, что не потеряете сознание?
– Я же сказала, со мной все в порядке.
– И все же… ступайте вниз. Ни к чему вам здесь оставаться.
Не отвечая на его заботу, Луиза произнесла:
– Этого человека описывали влюбленные юные леди в своих дневниках. Он действительно очень хорош собой. И ему явно еще нет тридцати.
Энтони тоже взглянул на мертвеца. Пуля нанесла существенный урон его внешности. Волосы слиплись от крови, но лицо осталось почти нетронутым, и Столбридж вынужден был согласиться, что подобный тип мужчин нравится женщинам. Он опять взглянул на Луизу, все еще опасаясь, что нервы ее не выдержат тягостного зрелища. Она внимательно рассматривала листок бумаги, оставленный на прикроватном комоде.
– Скажите, мистер Грантли оставил предсмертное письмо? – спросила она.
– Фаулер говорит, что да.
Энтони подошел поближе, взял с комода листок и прочел вслух:
– «Я не смогу вынести позор, который меня ожидает. Прошу моих близких простить меня».
– О каком позоре идет речь? – спросила Луиза. – Полагаете, он имел в виду свои карточные долги?
– Он играет не первый год; судя по записям, его долги не раз достигали больших сумм, но он же не кончал с собой и всегда умудрялся выкрутиться. Из-за чего бы в этот раз такие перемены?
– Хороший вопрос.
– Знаете, я не думаю, что это было самоубийство, – сказал вдруг Энтони.
– Вполне вероятно, что вы правы.
– Пожалуй, Гастингс просто решил избавиться от сообщников. Скорее всего, у него имелись для этого веские причины.
– У них в руках все же была некая информация о его деятельности, и, возможно, Гастингс даже боялся их. Наверное, он думал, что они могут объединиться и против него. Кстати, этими опасениями можно объяснить факт найма двух телохранителей.
– Да.
– Что же нам теперь делать? – спросила Луиза, взглянув на Столбриджа.
– Нужно сообщить полиции. Я пошлю за Фаулером. Уверен, он захочет лично заняться расследованием этого дела и оценит возможность получить информацию как можно скорее.
– Да, конечно. – Руки Луизы судорожно сжали пушистую муфточку. Мысль о полиции привела ее в ужас.
– Но сначала, – продолжал Энтони, – я посажу вас в кеб и отправлю домой. Вам совершенно ни к чему дожидаться приезда полиции. Я сам все объясню Фаулеру.
Энтони ясно увидел, с каким облегчением вздохнула Луиза. И все же она сочла своим долгом спросить:
– Вы уверены, что мое присутствие излишне?
– Абсолютно.
– А вы… вам так уж необходимо будет упоминать мое имя, когда будете говорить с полицией? – Против ее воли, голос прозвучал жалобно.
– Не вижу никакой нужды вмешивать вас в расследование.
– Я просто не хочу раскрывать свое журналистское амплуа, – быстро нашлась с пояснениями Луиза. – Хотелось бы сохранить инкогнито Фантома.
– Я все понимаю.
Энтони вернул предсмертную записку на комод и, взяв Луизу под руку, повел к двери.
– Идемте, вам нужно покинуть это место.
Они спустились на первый этаж, и в гостиной Энтони задержался, чтобы написать короткую записку.
– А вы уверены, что вам не угрожает опасность? – спросила вдруг Луиза. – Что, если убийца вернется и застанет вас в доме?
Столбридж был удивлен тем искренним беспокойством, которое прозвучало в ее голосе. Она действительно волнуется, даже боится за него.
– Возможно, наши предположения, что убил Гастингс, ошибочны, – сказал он, складывая записку. – В любом случае не думаю, что убийца рискует вернуться на место преступления.
– Но как вы можете быть в этом уверены?
– Кто бы он ни был, этот человек рисковал достаточно, когда пришел сюда среди бела дня и совершил убийство. Он не станет совать голову в петлю. Сейчас ему нужно позаботиться о собственной безопасности.
– Пообещайте мне, что будете очень осторожны, прошу вас, мистер Столбридж.
– Обещаю. – Он был тронут тем, как она обеспокоена его участью. – Кеб доставит вас домой. А я зайду за вами в восемь вечера.
– Сегодня? Но зачем?
– Мы оба приглашены на прием к Лорринггонам, забыли?
– Да, забыла. – Луиза зябко передернула плечами и сказала хмуро: – Прошу меня простить, мистер Столбридж, но я сегодня не в настроении развлекаться на светской вечеринке.
– Мне жаль это слышать, Луиза, но я настойчиво рекомендую вам взять себя в руки и появиться у Лоррингтонов. Лучше, если нас увидят вместе сегодня вечером. И мы должны будем вести себя так, словно ничего не произошло.
Луиза заколебалась, но потом кивнула:
– Полагаю, вы правы. Бог мой, а как вы думаете, Гастингс тоже придет к Лоррингтонам?
– Не знаю. Но там окажется полно народу и, думаю, нам нетрудно будет избежать непосредственного общения с ним.
– Если я поеду домой прямо сейчас, то успею написать отчет об убийстве Терлоу для мистера Спраггета. Возможно, статья выйдет уже завтра.
– Неплохое решение, – кивнул Энтони. – Статья, в которой говорится, что полиция не поверила в спектакль с самоубийством, заставит убийцу нервничать, и он может сделать какую-нибудь ошибку.
– Но, к сожалению, мы еще не знаем, как полиция среагирует на смерть мистера Терлоу, – с видимым сожалением сказала Луиза.
– О! Неужели такие незначительные препятствия остановят бесстрашного и беспристрастного репортера? – насмешливо поинтересовался Энтони.
– Вы правы. – Луиза храбро улыбнулась. – Я постараюсь сгустить краски так, чтобы намеки на убийство звучали как можно более мрачно. Но скажите… – Они заколебалась было, однако все же закончила вопрос: – Вы действительно думаете, что это Гастингс убил мистера Терлоу?
– Полагаю, что такое возможно, – отозвался Энтони. – Но нам не хватает информации для окончательного вывода.
– Я заметила, что катастрофический недостаток информации – одна из главных проблем всякого расследования.
Столбридж улыбнулся шутке, а потом опустил вуаль на лицо Луизы и вздохнул, потому что теперь не мог ее видеть. Затем он проводил ее на улицу и помог сесть в карету. Устроив даму и захлопнув дверцу, он подошел к вознице и вручил ему записку:
– Сначала отвезешь даму домой. А затем отправляйся в Скотленд-Ярд и сделай так, чтобы это послание попало именно к детективу Фаулеру.
– Понял, сэр. – Кебмен взял записку. Энтони дал вознице денег и повторил:
– Друг мой, очень важно, чтобы письмо попало именно к детективу Фаулеру в собственные руки. Если его не окажется на месте, непременно дождись.
Возница оценил полученную сумму и с готовностью кивнул:
– Не тревожьтесь, сэр. Я передам ваше письмо господину Фаулеру в собственные руки.
– Спасибо.
Отсалютовав кнутом, возница тронул кеб, и копыта лошадей зацокали по булыжнику мостовой. Вскоре экипаж растворился в тумане, и только отзвуки цокота копыт еще висели во влажном воздухе.
Энтони вернулся в дом и сразу направился по лестнице на второй этаж. С каждым шагом ему становилось все труднее входить в пропитанную запахом смерти атмосферу зла, которая наполняла сцену преступления. Но Столбридж лишь хмурил брови и упорно преодолевал ступеньку за ступенькой. Вот и спальня. Он подошел к гардеробу и распахнул дверцы. Однако! Брюки, жилеты, сюртуки – все самых модных расцветок и фасонов. Рубашки от хорошего портного, выстираны и идеально отглажены. Столбридж закрыл гардероб и направился к комоду, где еще раньше заметил кожаный футляр для драгоценностей. В нем нашлись несколько пар дорогих запонок, золотые карманные часы и галстучная булавка с жемчужиной. Рядом с футляром были аккуратно разложены оправленные в серебро щетка для волос и расческа, а также баночка помады для волос. Видимо, Терлоу очень и очень заботился о своей внешности.
Энтони вернулся к постели и опять принялся рассматривать тело. Если не обращать внимания на кровь, то можно разглядеть, что волосы и усы светлые. То есть мистер Терлоу был блондином, к тому же подстриженным по последней моде. А его ночная сорочка покрыта изящной вышивкой.
Энтони покачал головой и начал внимательно и методично осматривать комнату. Вскоре он нашел металлический ящик под днищем гардероба. Замок был хорош: над ним потрудился один из лучших мастеров Уилленхолла, но, все же, ему далеко до «Аполло», а потому Столбриджу понадобилось меньше пятнадцати секунд, чтобы его вскрыть.
Внутри небольшого сейфа его ждала только одна вещь – записная книжка Терлоу. Она содержала перечни денежных сумм. Можно было подумать, что это крупные выигрыши. Однако поступления совершались с регулярностью, которую трудно требовать от азартной игры, пусть и удачной. Деньги поступали из пяти разных источников, и началось это года три назад. Рядом с каждой суммой стояли буквы, и Столбридж без труда понял, что это инициалы тех самых скомпрометированных юных леди, которым он не так давно вернул свидетельства их неосторожной страсти. Итак, Энтони держал в своих руках не что иное, как список выплат, которые производились Гастингсом в качестве доли от шантажа.
Столбридж сунул записную книжку в карман, подумав, что полиции эта информация все равно вряд ли пригодится, и еще раз оглядел комнату. Что-то здесь не совсем на месте. Он смотрел внимательно, прикидывая, что же пропустил. Пожалуй, можно сказать, что в спальне сохранился идеальный порядок… кроме пары небрежно брошенных в ящик носовых платков. К тому же на комоде оказались отпечатки. Квартирная хозяйка с уборкой явно не слишком усердствовала, и комод покрывал тонкий слой пыли. Так вот расческа и щетка для волос лежали не на своих местах.
Столбридж спустился вниз и решил еще раз обыскать письменный стол. Он открыл ящик и сразу понял, что и здесь тоже присутствует беспорядок, столь нехарактерный для Терлоу. Неоплаченные счета кто-то извлек из папки, просмотрел и торопливо запихнул весь ворох обратно. Теперь Энтони искал не только улики и доказательства, но и свидетельства того, что кто-то еще обыскивал дом. И очень быстро он уверился в своих предположениях.
Через некоторое время послышался скрип колес и стук копыт. Столбридж подошел к окну и, отодвинув занавеску, увидел, как большой, похожий на медведя инспектор Гарольд Фаулер вылезает из экипажа.
Столбридж быстро подбежал к двери и распахнул ее, прежде чем инспектор постучал.
– Я получил ваше послание, мистер Столбридж, – пробасил полицейский, входя в дом и снимая шляпу.
– Что произошло?
– Человек, проживающий в этом доме, Бенджамин Терлоу, находится в своей спальне на втором этаже, и он мертв. Он был неисправимый игрок и, похоже, наделал долгов. Будучи в отчаянном положении, он пустил себе пулю в лоб. Так это выглядит. Там же есть предсмертная записка. Написана печатными буквами.
– Вот как, печатными буквами? – Лохматые бакенбарды инспектора Фаулера зашевелились. – Точно так же, как и записка Грантли?
– Да. – Столбридж протянул инспектору листок бумаги, который прихватил с собой. – Печатные буквы исключают возможность сравнения с почерком покойного. Но, если хотите знать мое мнение, я уверен, что Терлоу не писал этой записки.
Бумажка почти утонула в медвежьей лапе инспектора. Некоторое время он внимательно рассматривал текст, потом покачал головой и мрачно сказал:
– Я полностью с вами согласен, сэр, но вряд ли нам удастся доказать, что это письмо оставил убийца.
– Есть кое-что еще, – продолжал Энтони. – Опять же, я не смогу это доказать, но могу поклясться, что до моего приезда кто-то уже обыскивал дом.
– Понятно. – Фаулер обежал взглядом обстановку прихожей, а потом сфокусировался на Столбридже.
– А позвольте спросить, что именно привело сюда вас самого?
– Я получил информацию, что Терлоу, как и Грантли, работает на Гастингса. Гастингс регулярно выплачивал ему довольно крупные суммы. Я хотел расспросить об этом Терлоу.
– И, найдя его мертвым, вы решили, что это дело рук Гастингса?
– Мне это кажется вполне вероятным. Но, к сожалению, последние события ни на шаг не приближают меня к выяснению причин смерти Фионы Ризби. Более того, и рассчитывал хоть что-то узнать от Терлоу, а теперь он мертв и след оборвался.
Фаулер сочувственно взглянул на аристократа:
– Я ведь предупреждал вас, мистер Столбридж, что след быстро остывает и после смерти девушки прошло слишком много времени. Думаю, вам не удастся найти доказательства. Оставьте ее душу покоиться с миром.
– Вы не понимаете, – покачал головой Энтони. – Я не могу бросить это дело, детектив. Мне нужно узнать, почему она была убита.
– Исходя из своего опыта могу сказать вам, сэр, что для убийства не так уж много причин. Жадность, месть, необходимость скрыть свою тайну и безумие.
Глава 20
– С вами все в порядке? – спросил Энтони.
Луиза молчала, глядя на залитый лунным светом сад. Уже почти наступила полночь. Среди темной зелени волшебными огоньками светились декоративные фонарики. Справа от террасы блестели стекла большого зимнего сада, а за спиной сиял огнями и гремел музыкой бальный зал. Сквозь распахнутые французские окна слышались смех и обрывки разговоров.
– Да-да, все хорошо, – вздрогнув, отозвалась она.
Но в голосе Луизы не хватало уверенности, ибо чувствовала она себя ужасно. Последние два часа она вынуждена была находиться на публике, под прицелом множества глаз. Улыбаться, говорить, двигаться, смотреть, кивать, делать все так, словно ничего не случилось, словно она не стояла сегодня днем в комнате, пропитанной запахом смерти… Бал потребовал слишком большого напряжения сил. Луиза чувствовала, что улыбка ее становится все более натянутой, а руки, сжимающие веер, дрожат. Боже, больше всего ей хотелось вернуться на Арден-сквер и выпить немножко бренди. А еще лучше – много бренди.
– А можно уже ехать домой? – с надеждой спросила она.
– Уже скоро, – пообещал Энтони. – Давайте пройдемся.
Он взял ее под руку, и они медленно пошли вдоль балюстрады.
– Пожалуй, мы все же несколько продвинулись вперед в своих поисках, – сказала Луиза. – Теперь мы знаем, что мистер Терлоу был частью группы шантажистов и знаем, в каком качестве его использовал Элвин Гастингс. Он компрометировал намеченных жертв, а затем им выкрадывал у них личные записи, дающие повод для вымогательства: письма или дневник. И передавал бумаги Гастингсу.
– Думаю, все дело в том, что он картежник. А это значит, что он почти постоянно был в долгах и ему нужны были крупные суммы денег для удовлетворения пагубной страсти. А Гастингс хорошо платил за шантаж. Грантли, видимо, занимался сбором денег у жертв. Не могу себе представить, чтобы Гастингс делал это лично.
Они спустились по ступеням террасы и теперь шли по усыпанной гравием дорожке, которая вилась по саду, следуя прихотливой фантазии дизайнера. Впрочем, они были не единственными, кто искал уединения и свежего воздуха. Из тени ветвей и листвы то и дело доносились голоса. Вот прозвучал низкий мужской смех. А вон чьи-то юбки мелькнули в бледном свете луны и пропали за поворотом дорожки, обсаженной плотной живой изгородью.
Господь свидетель, Луизе не хотелось идти на этот бал, но она понимала, что Энтони прав в своих аргументах. Они должны делать вид, что сегодня днем не произошло ничего из ряда вон выходящего. Луизе казалось, что ее партнер ведет себя вполне естественно и шок от увиденного в доме Терлоу никак не отразился на нем. Сама они весь день пребывала в состоянии сильнейшего нервного напряжения и к вечеру ясно почувствовала, что силы ее на исходе.
Увиденная утром сцена убийства вызвала в памяти кошмар, перевернувший ее жизнь больше года назад. Она до сих пор просыпается по ночам с криком ужаса, когда видит во сне мертвого лорда Гэвина. Но днем заботы и помощь Эммы помогали ей забыться. Однако после сегодняшнего происшествия ужас вернулся, и Луизу буквально трясло, словно тот кошмар случился лишь вчера, и она опять чувствовала в своих руках тяжесть каминных щипцов и ощущала тяжкий запах крови и смерти.
Не важно, как поздно она вернется сегодня домой и сколько бренди выпьет, заснуть ей не удастся. Что ж, может, оно и к лучшему. Потому что если сон все же придет, то принесет с собой кошмары.
Энтони остановился, и Луиза, очнувшись от нерадостных раздумий, увидела, что дорожка привела их к дверям зимнего сада. Лунный свет превратил банальную, в общем-то, садовую постройку в волшебный дворец с хрустальными стенами.
– Здесь нам никто не помешает, – негромко скати Столбридж.
Луиза присела на мраморную скамью у входа и поправила юбки. Ночь показалась ей прохладной, и она зябко передернула плечами.
– Вам холодно? – спросил Энтони.
– Немного. – Пусть думает, что она зябнет. Невозможно признаться, что она дрожит, потому что все еще не может прийти в себя после увиденного в комнате Терлоу. Столбридж решит, что она неженка и не годится на роль партнера в расследовании.
– Что же нам делать дальше? – спросила она. – Виктория Гастингс, Терлоу и Грантли – все мертвы, что очень удобно нашему убийце. И у нас нет ни одного ключа, ни папой полноценной версии. Похоже, в живых не осталось никого, кто знал бы секреты Элвина Гастингса.
– Думаю, мы можем и дальше расспрашивать людей.
– А знаете, мне пришло в голову, что есть место, где об Элвине Гастингсе знают довольно много.
– И что же это за место?
– Это тот бордель, куда он с такой регулярностью хоти раз в неделю.
– «Феникс-Хаус»? Что ж… – Несколько секунд Энтони молчал, потом кивнул. – Это хорошая мысль.
– Э-э… надеюсь, мы найдем какой-то способ раздобыть эту информацию и вам не придется также пользоваться услугами заведения, – поморщилась Луиза.
Столбридж усмехнулся.
– Я могу, конечно, пожертвовать собой – для пользы дела, так сказать, – но не думаю, что кто-нибудь из женщин захочет мне довериться… или на это уйдет много времени. Но, сколько я помню, вы знаете даму, которая пользуется доверием и уважением проституток.
– Вы говорите про Роберту Вудс, что содержит приют на Суонтон-лейн?
– Да.
– Я попрошу ее расспросить девушек.
– Прекрасно. А я надеюсь, что мы получим какие-нибудь известия от Клемента Корвуса. О делах Гастингса он может знать больше других.
– Но почему вы думаете, что он захочет нам что-то рассказать? С какой стати королю преступного мира раскрывать незаконные сделки – не важно, свои или чьи бы то ни было, – с сомнением сказала Луиза.
– Посмотрим, – загадочно произнес Столбридж.
– Вы и правда ждете, что он ответит на ваше письмо? – Луиза вопросительно приподняла брови.
– Все возможно.
– Но почему? Что может побудить его к подобному шагу?
– Возможно, именно из-за рода своей деятельности. – Энтони усмехнулся. – Но говорят, что Корвус в делах следует своеобразному кодексу чести. В частности, мне говорили, что он всегда оплачивает свои долги.
– И кто же рассказал вам так много интересного Клементе Корвусе?
– Детектив Фаулер. Корвус и Скотленд-Ярд давно пристально наблюдают друг за другом.
Опять Фаулер! Усилием воли Луиза подавила дрожь и продолжила разговор:
– То есть в письме, которое вы отдали Миранде, есть нечто столь полезное для мистера Корвуса, что он будет вам обязан? И вы рассчитываете, что он захочет сделать вам ответное одолжение!
– Ну, возможно, он захочет получить от меня дополнительную информацию. В этом деле все пока очень неопределенно.
Луиза зябко обхватила себя за плечи.
– Если мы правы в наших предположениях, то Элвин Гастингс убил не единожды. Он виновен в смерти четырех человек: Фионы Ризби, Терлоу, Грантли и Виктории, первой миссис Гастингс. Такое злодеяние непросто скрыть.
– Думаю, после первого раза убивать становится легче.
Луиза сжала зубы. Ей хотелось вскочить на ноги и крикнуть ему, что это неправда! Пусть и оправданное, убийство – самое ужасное преступление. И этот кошмар остается с убийцей на всю жизнь. От него не избавиться, не забыть, не выбросить из головы.
Она едва не закричала от испуга, когда Энтони вдруг схватил ее за локти и рывком поднял на ноги.
– Тсс… – Его губы оказались совсем рядом.
Луиза хотела рассердиться, спросить, что на нем него нашло, или хоть узнать, в чем дело, но… Но в следующую минуту она уже была крепко прижата к его груди и он целовал ее в губы, сделав всякие разговоры невозможными.
Луиза растерялась. Помнится, она недавно решила, что нельзя этого допускать. Больше никаких поцелуев! Но сегодня все не так, как вчера. После пережитого ужаса она была на пределе, и оказаться вдруг в крепких объятиях мистера Столбриджа – ах, это такое облегчение! И Луизой овладело искушение поддаться страсти, раствориться в ней, чтобы забыть кошмар, увиденный сегодня, хоть на время изгнать из памяти ужас, преследующий ее вот уже больше года.
Луиза обвила руками шею Энтони, прижалась к нему крепче… и услышала голоса идущих по дорожке людей. Должно быть, Столбридж уловил приближение парочки и решил, что проще всего избежать ненужного внимания досужих наблюдателей, представ в роли страстно целующихся любовников. В сердце Луизы вспыхнуло разочарование. Опять – вот уже второй раз – он целует ее не потому, что ему так хочется, а чтобы отвлечь внимание окружающих! Прием удачный, спору нет, но она хотела бы почувствовать настоящую страсть, стать объектом подпитого желания.
Парочка, показавшаяся из-за поворота, остановилась в нескольких шагах, и Луиза услышала, как мужчина сказал:
– Нам придется поискать другое укромное местечко, дорогая. Этот райский уголок уже занят.
Женщина что-то сказала в ответ. Затем голоса стали удалиться, но Луизе было все равно, она больше не думала о них. С мыслями вообще вдруг возникли трудности. Их подменили чувственные ощущения. Руки Энтони, которые обнимают ее. Жар, который растекается приятной волной, унося страх и холод, поселившиеся в ее теле сегодня утром… или раньше, намного раньше. И ей соверши то безразлично, что поцелуй был задуман как акт маскировки, а не соблазнения. Результат все равно превзошел все ее ожидания. Внутри словно вспыхнуло яркое пламя.
– Энтони, – простонала она.
Он замер на секунду, но тут же объятие его стало теснее, а губы – более требовательными. Теперь он целован ее по-настоящему, и Луиза отвечала, чувствуя, как обоих охватывает лихорадочное беспокойство. «Мы словно наэлектризовались, – мельком удивилась она. – Интересно, волосы у меня дыбом встали?»
Инстинкт – великая вещь, он позволяет не думать и достичь желаемого. Луиза затруднилась бы подобрать слова, чтобы выразить свое желание, но слова не понадобились, потому что совершенно инстинктивно она прижалась к Энтони всем телом и рот ее был податлив, уступчив и требователен одновременно. И теперь в его горле родился глухой звук, похожий на стон.
Мужчина вдруг отстранился, приподнял ее лицо, чтобы видеть глаза и потребовал:
– Скажи мое имя еще раз.
Луиза взглянула на него и не увидела нежности в красивом лице. Он выглядел как человек, огромным усилием воли сдерживающий свои порывы… и еще как человек, испытывающий голод, снедающий его тело и душу. Губы ее горели, и, пожалуй, сама она испытывала те же примитивные, но очень искренние чувства.
– Энтони, – повторила Луиза, и голос дрогнул. Но не от страха, а от желания. И еще раз, более низким, зовущим тембром: – Энтони…
Он опять привлек ее к себе и принялся целовать шею, ключицы, вырез платья. Почувствовав, как зубы прикусывают кожу, она задохнулась, ошеломленная новым взрывом чувственности. Это то, что нужно, поняла Луиза. Такая страсть поможет забыться, изгонит страх, сотрет окровавленные образы Терлоу и лорда Гэвина из ее памяти, пусть и ненадолго.
Столбридж тем временем подхватил ее на руки и донес до входа в зимний сад.
– Открой дверь, – велел он.
Она слепо нашарила ручку, повернула, и он ногой распахнул дверь. На них обрушилась волна влажного теплого воздуха, запах цветов и свежевскопанной земли.
Столбридж донес ее до какого-то подобия верстака, служившего рабочим столом, и поставил на ноги. Вернувшись к входу, он закрыл и тщательно запер дверь, подошел, обнял Луизу, и она почувствовала, как пальцы его скользят по застежкам корсажа.
Она с удивлением осознала, что эти руки, столь умело обращавшиеся с замками и отмычками, дрожат. И еще она почувствовала, что дыхание его стало быстрее, словно он боролся с собой. Она положила руки ему на плечи и ощутила, как каменно напряжено его тело.
Луиза прикрыла глаза и мысленно пожелала, чтобы все сбылось. Да, он любил свою невесту Фиону, но, может быть… может быть, в его сердце найдется местечко и для нее?
Корсаж распахнулся, и Луиза порадовалась, что зимний сад погружен во тьму. Теперь ее грудь прикрывала лишь тончайшая ткань сорочки.
Столбридж жадно целовал ее шею, его ладонь обхватила упругую грудь. Пальцы сжали сосок, и Луиза застонала от тех восхитительных ощущений, которыми ее тело опивалось на ласку.
– Луиза, что ты со мной делаешь, – услышала она. – Я хочу тебя, сейчас же…
Не дожидаясь ответа, он легко приподнял ее и посадил на верстак. Мысли Луизы смешались, она забыла обо всем на свете. Теперь она просто сидела на верстаке в темном, пахнущем цветами зимнем саду и чувствовала, как пальцы Энтони ласкают ее грудь. Тонкая сорочка быстро стала влажной от поцелуев. Луиза провела рукой по его полосам и вскрикнула, когда он куснул ее за сосок. В следующую секунду Энтони закрыл ей рот поцелуем.
Руки его откинули юбки, ладони скользнули по шелковым чулкам и раздвинули ее колени. Луиза затаила дыхание. Никогда прежде не испытывала она ничего подобного, не оказывалась так близко от охваченного желанием мужчины, не знала таких интимных прикосновений. Дыхание вырывалось быстрыми неровными вздохами, кружилась голова, но, пожалуй, она не против… правда, все происходит слишком быстро. Она задохнулась, ощутив его пальцы в самом потаенном месте собственного тела. Столбридж целовал ее губы, и она чувствовала его дыхание на лице.
– Ты хочешь меня, – шептал он, – так же, как я, так же сильно.
– Да, – эхом отозвалась Луиза. – Да, я хочу.
Голова кружилась, мир сузился до размеров зимнего сада. Так вот что значит быть поглощенной страстью! Писатели и драматурги были правы: столько волнующих ощущений, такая сила чувств… Именно это влечет людей к запретному плоду внебрачных, тайных связей.
– Ты сводишь меня с ума, – шептал Столбридж, лаская женщину. – Ты такая нежная…
Следующие его движения Луиза наблюдала с замиранием сердца. Столбридж достал из кармана и положил ни верстак рядом с ней чистейший носовой платок, а потом расстегнул брюки. С ее губ слетел вздох удивления. Она лишь мельком успела увидеть его размеры, но они произвели на нее большое впечатление. А он уже надвигался на нее, его горячее тело, прикосновение его пульсирующего органа вызвало новый взрыв чувственных ощущений, и Луиза, торопясь узнать все до конца, жаждая еще большего удовольствия, схватила его за плечи и потянула к себе. Поощряемый ее ответной страстью, Энтони ладонями приподнял Луизу над верстаком и одним рывком вошел в ее тело.
Боль была, может, и не слишком сильной, но такой неожиданный переход от горячечного желания и приятного парения на волнах возбуждения к совсем другим ощущениям заставил ее вскрикнуть и замереть.
– Проклятие! – прошептал Столбридж. – Вы девственница!
– Ну, вообще-то да.
– Какого черта вы мне не сказали, что никогда прежде не были с мужчиной?
Голос его ломался и дрожал от ярости, и Луиза рассердилась. Какое право он имеет злиться на нее? Ведь не ему же больно, в конце концов!
– Я считала, что это не ваше дело, – ответила она со своей обычной язвительностью.
– Как вы можете говорить, что это не мое дело! Я просто не понимаю!
– Нет, сэр, это я не понимаю, чего вы ожидали. Неужели вы думаете, что я могла обсуждать такие интимные подробности с человеком, с которым познакомилась всего несколько дней назад. Мы слишком мало знаем друг друга.
Он смотрел на нее сверху вниз, и во мраке Луиза не смогла разглядеть выражения его лица.
– А позвольте вам напомнить, – с сарказмом произнес он, – что вы сейчас занимаетесь любовью с человеком, с которым познакомились всего несколько дней назад. Или для этого мы знаем друг друга достаточно?
– При чем тут любовь? – сердито произнесла Луиза, которой хотелось разреветься, оттого что любовь тут была ни при чем. – Это внебрачная связь, тайная страсть, не более того.
– Ах, вот как! Вы, как я понимаю, эксперт в таких вопросах?
– Все знают, что любовники не обязательно посвящают друг друга в свои дела. И часто даже не доверяют друг другу.
– Бог мой, я не верю своим ушам, – пробормотал Столбридж. – Я тут занимаюсь… черт! А вы читаете мне лекцию о тайных связях и о том, как должен развиваться адюльтер?
– А вот, кстати. – Луиза поморщилась. – Не могли бы вы, сэр… э-э… устраниться? Как видите, мы не слишком хорошо подходим друг другу.
– Откуда вам знать? – спросил он язвительно, не делая ни малейшей попытки покинуть ее тело.
– Ну, это же очевидно. Вы слишком большой.
– Я знаю, что мы идеально подходим друг другу.
Столбридж начал двигаться, и Луиза вздохнула с облегчением, чувствуя, как что-то большое и чужеродное покидает ее тело. Однако он вдруг остановился, и движение в обратную сторону заставило ее вскрикнуть:
– Мне кажется, это не очень удачная мысль, сэр!
– Позвольте указать вам, миссис Брайс, что вы не можете считаться экспертом в данном вопросе.
Она хотела было возразить, но он поцеловал ее, и пришлось замолчать. Движения повторялись, и теперь Луиза не чувствовала боли. Только ощущение наполненности. Это даже приятно, решила она в конце концов. А еще она подумала, что в романах все было неправдой. Экстаз, вызванный его предварительными ласками, прошел, и Луиза вернулась на землю. Также она почувствовала, как жестки доски верстака, и, поерзав, сказала:
– Ну, раз вы настаиваете. Только, если можно, побыстрее.
Столбридж замер, и она увидела, как лицо его меняется. Полумрак мешал разобрать, что именно отразилось в его чертах, но Луиза поняла, что сказала что-то не то.
– Простите, я не хотела вас обидеть. Продолжайте, пожалуйста, я больше ни слова не скажу.
– Поклянитесь!
– Обещаю, сэр! Раз уж мы зашли так далеко, то ведь нужно закончить все как положено.
– Мой Бог, вы так романтичны! От подобных речей любой мужчина потеряет голову… и кое-что еще!
Луиза растерялась, потом рассердилась и сделала то, чего, наверное, делать не следовало: схватила его за плечи, рванула на себя и приказала:
– Черт возьми, Энтони, продолжайте же!
Он что-то пробормотал, слов она не разобрала, но теперь мужчина двигался быстрыми, короткими толчками. Луиза прислушивалась к своим ощущениям, но боли не чувствовала. Ощущения были скорее приятные, хотя и не шли ни в какое сравнение с тем, чего она ожидала.
Если Столбридж получает от этого удовольствие, она вполне может потерпеть.
– Черт бы вас побрал, – пробормотал Столбридж. – Как я мог так поддаться… все из-за вашей готовности! Я не должен был терять самоконтроль.
