Текст книги "Без пяти минут беременна (СИ)"

Автор книги: Амалия Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Перевожу взгляд на его губы и облизываю свои. Ненароком.

Они вспыхивают и будто пульсируют. Это ответный взгляд так действует. Какой прекрасный момент, как красивая прелюдия. Ладони на пояснице становятся тяжелее, и я подаюсь буквально на миллиметр вперед. Ну может, на два.

А потом прямо над головой раздается громкое ржание и меня встряхивает. Нас обоих, судя по тому, как Даня живо скатывает меня с себя и нависает сверху, будто укрывая. Над нами нависаем огромная морда Бонапарта. Мой друг-конь снова издает громкое ржание, устрашающе обнажая крупные зубы и из его пасти прямо мне в лицо летит слюна.

Вот тебе и не верблюд.

– Фу-у-у-у, – морщусь, пытаясь смахнуть эту гадость с левого глаза.

– Не двигайся, может взбрыкнуть, – взволнованно говорит Даня, медленно приподнимающийся надо мной.

Ах, как он меня защищает!

– Сейчас я его уведу, – медленно встает на ноги, затем шагает в сторону и увлекает за собой Бони, копыто которого стоит в паре сантиметров от моего лица.

Я крепко зажмуриваюсь, напряженно стискивая ладони в кулаки.

Боже, что за безрассудство валяться в ногах у лошадей! И о чем я только думала, устраивая эту сцену? В свою защиту: валяться на Дане я не собиралась, только оказаться в его руках.

– Можешь вставать, – раздается сверху.

Я медленно открываю не залепленный лошадиной слюной глаз и смотрю на возвышающегося надо мной Даню. Он наклоняется, подцепляет мои намертво сжатые пальцы и тянет вверх.

Я поддаюсь.

И самой не очень хочется лежать в зоне риска.

– Заведем их в стойла, расседлаем и в дом. На сегодня всё.

Я бы и рада возразить, но руки трясутся и голос, боюсь, тоже подведет. Поэтому киваю.

Даня быстро справляется со съемом седла и оголовья, поглаживает Бонапарта по шее и запирает в стойле. Тот, еще недавно возведенный мной в статус дружища, а парой минут назад разжалованный, сразу же принимается пить. Погружает морду в бочку по самые глаза и накачивается водой. С ума сойти, ему же дышать даже нечем!

Пока я увлеченно наблюдаю за чудо-конем, Даня рассёдлывает свою лошадь и, прощально огладив, направляется ко мне.

– Ты не можешь без приключений, да? – как-то даже с претензией кидает мне.

– Почему это?

– С тобой невозможно расслабиться.

– Вот уж неправда! – возмущаюсь, идя за ним на выход. – Со мной очень даже можно…

– Ой, вы уже всё? А я как раз шла, – перед нами вырастает Рина и эмоционально заламывает руки. – Там Алена, – машет она рукой в сторону дома. – Твой телефон звонил, – обращается уже конкретно ко мне.

– Ага, спасибо, – киваю, не совсем понимая, какой реакции она от меня ждет. Помчаться и бежать что ли? Она бежала?

– Алена… – снова начинает говорить она. – Ответила. Там, кажется, твои родители.

Вот черт!

Глава 21. Смерть предателям!

Я влетаю в дом, перепутав двери, и почему-то оказываюсь в кладовой. В живот ударяет ручка газонокосилки, и я болезненно охаю. Делаю шаг назад и получаю по голове какой-то деревяшкой. Да черт возьми!

Кручусь на месте, ища с̶в̶е̶т̶ выход, когда мой локоть обвивают сильные пальцы и вырывают меня из царства тьмы и травмоопасных предметов.

– Это пристройка, – устало выдыхает на ухо Даня.

Но мы же шли с другой стороны, как я могла догадаться! Дверь как дверь. Надо было, конечно, подождать Даню, а не прыгать с через кочки, чтобы быстрее добраться до Алены и моего телефона. Но дело не терпит отлагательств!

– Нормально всё? – всматривается в мое лицо рыцарь в блестящих доспехах.

– Да, немного повздорила со шваброй, а так – ок.

– Там нет швабр.

– Ну, значит с лопатой, или…

Даня заглядывает внутрь и, резко изменившись в лице, выдает:

– Там только коса. Господи, – тяжело вздыхает явно уставший от приключений. – Ты же могла остаться без головы.

– Шикарное было бы представление, – нервно улыбаюсь я, растирая ладонью неприятный озноб на шее. Без головы это мне не нравится, это я не хочу.

– Пожалуйста, сделай одолжение, никуда не отходи от меня.

– Вечно? – вырывается из меня уже с настоящей улыбкой.

– На этих выходных. Не хочу быть замешанным в какой-нибудь несчастный случай.

Вот уж герой воплоти.

Ну рядом, так рядом. Делаю широкий шаг к Дане и обхватываю его руку. И почему снова этот изумленный взгляд?

– Были бы наручники – пристегнулась, – шучу я, сжимая его ладонь крепче.

Он тушуется, не зная, как реагировать, поэтому я просто тяну его идти за собой.

– Как думаешь, Алена много успела наболтать моей семейке?

– Боюсь, чересчур.

– Черт. Твоя сестра всегда такая… эм, непосредственная? – пытаюсь подобрать такое слово, чтоб и не обидеть, и выразить свое негодование.

Просто хватать чужие, забытые на подлокотнике дивана телефоны – чересчур даже для меня! А как же такт? Защита личных данных? Воспитание, мать её за ногу?!

– Хотел бы сказать, что нет, но да. Прости за нее. Надеюсь, она не сболтнет лишнего.

Я кидаю не него скептический взгляд через плечо, как бы выражая свое неверие. Он что, никогда не слышал фразу «пьяная женщина языку не хозяйка»? Или там про другой орган что-то было?

– Я с ней поговорю, – уверенно сжимает мою ладонь Даня, когда мы огибаем дом и находим нужную дверь.

Я благодарно киваю, но… Толку, если она уже наворотила дел? А то, что наворотила, я понимаю по громкому смеху девушки, слышному даже в прихожей, и раздающемуся из динамиков телефона голосу в ответ. Они на громкой связи, мамочки!

– А вот и сладкая парочка! – звонко выдает пьяная, пьяная Алена, вскакивая с дивана и жестом уступая нам место. Напротив сидит отец Дани. Господи, только не говорите, что он тоже участвовал в разговоре!

Я с ужасом кидаю взгляд на низкий кофейный столик, в центре которого лежит злополучный мобильник и на склонившегося над ним Сергея. Александровича. В происходящее не верится. Вот вообще. Но реальность больно бьет под дых голосом мамы.

– Дочь, ты там? – почему-то очень радостно восклицает она из динамиков.

– Да, мам, привет! – хрипло выходит из меня, мешком осевшей на диван.

– Какая же ты тихушница у нас! – смеется. Смеется? Реально? Моя мама?

– Эм. Мам, давай я…

Перезвоню, я хотела сказать "перезвоню", но она перебивает меня очень эмоциональным щебетанием:

– Теперь понятно, почему так откладывала медкомиссию! Ладно, я сейчас сама позвоню Ольге Николаевне, она тебя запишет. Обсудим завтра. Вы же с Даней приедете? Я уже отправила бабушку за гусем.

Так вот, как выглядит паническая атака. Потные ладони, бьющееся в горле и голове сердцебиение, нехватка кислорода. Надо это прекратить. Сейчас же. Немедленно. Но язык какого-то черта превратился в кашеобразную субстанцию и отказывается ворочаться. Я ощущаю опустившуюся на плечо ладонь и вздрагиваю. Даня. Оплот уверенности. Но даже он сейчас с плескающимся страхом на дне карих глаз.

По-мо-ги-те.

– … сейчас Эле позвоню, – продолжает мама, игнорируя тишину с моей стороны. – Вы на машине будете? Может, захватите ее по дороге?

– Я… не знаю, – голосом Джигурды с гнойной ангиной выдаю я. Ищу поддержку в лице Дани, он бледен, как полотно. Никакой помощи. – Даня не может! – приходит мне гениальная идея. – Мы завтра никак! – взвинчено визжу я. – Работа!

– Работа подождет, – вмешивается Сергей Александрович, вновь склоняясь над телефоном. – Они будут, Тома.

Мама уже Тома? Господи, спаси и сохрани.

– Работа подождет, да, сын?

– Конечно подождет! На полденечка к нам заскачут познакомиться и свободны! – продолжает напирать мама.

Я стираю пот со лба и протираю сзади шею от налипших волос. По комнате буквально расплывается запах моего стресса. Мне бы в душ и пару таблеточек, чтобы забыться. Выхода нет, нужно сказать правду, пока бабушка не скрутила соседского гуся, а мама подняла на уши всех знакомых врачей. Неужели и о моем «интересном» положении успели выболтать? Я кидаю очередной взгляд на Данила и как бы прошу у него взглядом прошения. Поигрались и хорош. Прости, но позволить зайти этому так далеко я не могу.

Просто не могу!

– Мы приедем, – неожиданно подает голос человек-скала.

Чего???

– Нет, мам, послушай, – вклиниваюсь я, еще цепляясь за шанс все разрулить без потерь.

– А это Даня? Приятно познакомиться! Возьмите теплую одежду, у нас тут ветра со всех сторон. И захватите Элю, пожалуйста, я напишу чуть позже Лизе, где и во сколько, – тараторит мама, словно и не слышала меня.

Впервые ее такой взволнованной слышу. Боже. Мне натурально плохо. Физически. Зря комиссию не спешила пройти, теперь мне один путь – в комнату с мягкими стенами с нервным срывом.

– Тома, приятно было познакомиться, – низко лебезит отец Дани. – До следующих выходных тогда! Я сейчас скину свой номер.

– Да, Сереж, жду.

О, боги.

В трубке раздается тихий треск и умный гаджет завершает разговор автоматически, когда мама кладет трубку.

– До следующих выходных? – продолжаю болеть ангиной.

– Да, мы договорились встретиться семьями, раз уж вы такие неторопливые, – глава семейства откидывается на спинку дивана и с довольной улыбкой смотрит на сына. Я даже смотреть не хочу на предателя. Укокошить – да. Смотреть – нет.

За что он так со мной? Какие черти ему нашептали сморозить такое?

Дрожащей рукой тянусь к телефону, встаю на подгибающихся ногах и иду… Куда-то. Мне нужно побыть одной, подышать воздухом, побиться головой об стену. В голове ступор и ни единой мысли. Даже моргать удается с трудом.

Я не представляю, как теперь перезвонить маме и все объяснить.

Где там коктейль с клубничкой на дне?

*** Друзья, на этой неделе главы по вечерам А еще знаете что? У меня там новая прикольная группа в ВК, в которую я вас всех зазываю, ибо там... спойлеры, скидки, раздача промо и вообще пообщаться с автором и посмотреть на красивости к книгам в виде картинок, колажей и артов. И НИКАКОЙ рекламы)) Найти можно по названию «МАРТ В ГОРОДЕ», или по ссылке здесь, на странице автора – вкладка «обо мне». Я вас всех жду-жду!

Глава 22. Мы сделаем это

– Кто такая Эля? – рядом вырастает Даня, и я чуть не давлюсь пьяной клубничкой.

– Сестра, – непроизвольно икаю, потому что опрокинула в себя целый стакан замаскированного под газировку коктейля, всматриваясь в горизонт с крыльца.

Алена сдала пост за барной стойкой и куда-то пропала. Это ее и спасло. И меня. Голове полегчало.

– Тоже младшая?

– Старшая, – отрицательно машу головой, вглядываясь в дно стакана. Блин, вот бы еще незаметно прокрасться к рому!

– Где ее нужно будет забрать?

Я встряхиваю головой и поднимаю глаза на бесстрастного Даню. Не вовремя он свое остроумие проявить решил. Или он не шутит?

– Не надо никого забирать, – резко вырывается из меня. – Потому что мы никуда не поедем!

Я поднимаюсь на ноги, наши взгляды скрещиваются в немом соревновании. Подтяни трусишки, парень, эту битву стойкости тебе не выиграть! Я сверлю его настойчивым взглядом, пытаясь пробраться в непробиваемую черепушку и высечь там огромными буквами: мы никуда не едем!

Потому что мы реально не сделаем этого.

Только маме я об этом пока не сообщила. Все пытаюсь подобрать слова, но они какого-то черта не приходят. Как объяснить весь этот каламбур? Ром, конечно, слегка облегчил голову и меня больше не трясет при взгляде на телефон, но собраться с духом я так и не смогла. Наверное, нужна еще порция. Точно. Вот сейчас залью очередную клубничку пятидесятипроцентным алкоголем, опрокину в себя и позвоню.

Что скажу не придумала, но, наверное, правду. Если можно не врать – я не вру!

– Нам придется сделать это, – наконец, сдается Даня.

– Еще чего! – всплескиваю руками, и пара капель со дна, что почему-то не оказались в моем рту, брызгает прямо в лицо парня напротив.

Он морщится и протирает влагу рукавом свитера. А потом сводит брови и, понизив голос, выдает:

– Понимаю, что все запуталось. Я правда не хотел. Но как ты себе это представляешь? Что я должен сказать отцу, который уже переписывается с твоей матерью?

Да когда они успели обменяться контактами, матерь божия?!

– Что ненавидишь его и хотел этим представлением ему утереть нос? – осмелев рублю правду-матку. Ну серьезно, Дань, найди хорошего психолога и проработай детские травмы, айтишники неплохо зарабатывают, можно себе позволить.

И не надо так на меня смотреть!

– Я тебя прошу, давай без эмоций. Сделаем все аккуратно, раз уж застряли в этой ситуации.

– Очень интересно! Аккуратно это как? Поженимся на потеху родне? Поселимся по соседству? Будем по выходным заглядывать на гуся и траву? – киваю на дверь позади себя.

Лицо Дани снова теряет хладнокровную маску и на свет наконец пробивается нервозность, которая, зуб даю, точит его изнутри не меньше моего. Просто у меня нет такого грандиозного опыта по пряткам от мира своих чувств.

Непробиваемый Килиманджаро рвано выдыхает, перетаптывается на месте и импульсивно проводит рукой по волосам. Кажется мне и самой впору проводить сеансы психотерапии: триггеры я выявляю на ура. Вот и с темой «жили долго и счастливо, поставив печать в паспорте» не ошиблась. Пугливый мальчишка, боящийся ответственности.

А такой перспективный на первый взгляд. Вот и открылась страшная тайна, почему его до сих пор не прибрали к рукам. Таких настойчивых рук просто еще не нашлось. То ли дело мои.

– Я что-нибудь придумаю, ладно? – на длинном выдохе говорит он. – Какую-нибудь отличную историю, которая поможет нам обоим выйти из этой сложной ситуации. Просто… давай не рубить с плеча, – делает шаг ко мне, обхватывает локоть своей горячей ладонью. – Согласись, если начнешь сейчас оправдываться перед родными за обман, они не поймут. Разочаруются в тебе. Не смогут больше доверять, – всматривается в самую бездну моих глаз.

Гипнотизер чертов!

Нет, я ошиблась. Вот, кто должен вести прием на кушеточке, бомбя пациента мозговыносящими вопросами. Манипулятор во всем своем великолепии. Это я серьезно просчиталась, купившись на эту каменную холодность, а нужно было сразу понять: нельзя недооценивать читающего мужика! Он тоже бьет точно по больным точкам.

– Ладно, – произносят губы. Не я, честное слово.

Потому что я сейчас проворачиваю в голове выгоду, которую получу от его предложения. Во-первых, мне не придется испытать унизительную сцену объяснения с мамой, а потом разочарованные взгляды всего большого семейства, которое к этому часу уже оповещено о новости дня. Во-вторых, Даня. Теперь мой должник. И это не мало, черт возьми, всегда полезно иметь мужчину, ходящего у тебя в повинности. А, в-третьих, все тот же Даня, полностью в моем распоряжении.

И поскольку он реально сейчас в моей власти, нет смысла притворяться приличной женщиной, надо брать свое!

– Только, если мы собираемся сделать это… Есть несколько условий, – делая полшага к высокому мужчине, сдавшему себя сейчас мне с потрохами. – Мои родители – не твои. Их держанием за ручку не проведешь. Бабушка вообще рентген с многолетним стажем. Все должно быть максимально реалистично.

– Реалистично? – дергается кадык на его горле.

– Максимально, – киваю я. – Даже ты должен поверить, что все по-настоящему.

Привстаю на цыпочках и скольжу ладонями по его предплечьям до мускулистых плеч.

– Так что нам надо… – прижимаюсь к его телу, ощущая будоражащее предвкушение.

– Надо… – хрипло повторяет он, опуская взгляд на мои губы.

– Да, – утверждаю шепотом в уже раскрытые мне навстречу губы.

И все-таки он прекрасный психолог, понимает меня без слов. Губами и языком. А потом руками и…

О. Мой. Бог.

Глава 23. Новый орган у руля

Даня

До хруста разминаю шею, пытаясь ослабить проволоку, что стянула все позвонки и тянет жилы до боли. Напряжение сочится из каждой мышцы, которые я безуспешно пытаюсь разогреть. За рулем получается слабо.

Кидаю взгляд на соседнее сидение и снова внутренне бешусь. Какого черта она так спокойна? Скинула туфли и водрузила босые ступни на бардачок, подмахивая изящными пальцами льющейся из динамиков музыке. Когда я весь извелся на лоскуты.

Вчера было очень… на грани.

Мы прошлись по очень тонкой, острой полосе, оставляющей рубцы на коже. На моей так точно. А на ее? Скольжу взглядом от красиво изогнутых ступней до голых колен, и по бедру, до самой кромки коротких шорт. Разве ее мать не сказала одеться теплее? Я подготовился, какого черта она в таком виде?

Возвращаю взгляд дороге, но перед глазами уже вовсю простираются сцены из вчерашнего вечера. И как пальцы очерчивали эти бедра под платьем, и как зубы впивались в ее тонкую шею. Интересно, там остался след? Все подернуто поволокой, я не помню, насколько контролировал себя в процессе. Будто захмелел от поцелуя, будто глотнул рома, так горько-сладко стало на языке. И пьяно. Снова кидаю короткий взгляд в сторону умиротворенной Лизы, но кроме блаженного лица, укрытого очками – ничего не разглядеть. Даже не понять, закрыты глаза, или открыты. Волосы рассыпаны по плечам, прикрывая шею и ключицы, которые запомнились моему языку солоноватым привкусом. Пальцы выстукивают ритм на острых коленках.

Черт. Опять это неконтролируемое желание топит волной безрассудства.

Совсем как там, на крыльце отчего дома, в опустившемся сумраке. Постыдное желание найти удобное место и… Совершить глупость. Только волей судьбы до этого не дошло. До съема трусиков дошло, до главного – нет, спасибо сестренке с даром появляться в нужное время в нужном месте.

Даже ее пьяное «шах и мат, братишка» вызвал не привычное раздражение, а облегчение. Что хоть и в своей тупой манере, не дала случится огромной ошибке. Которая сейчас ведет себя как ни в чем не бывало.

Прочищаю горло, в надежде найти правильные слова для разговора. Об этом же надо поговорить.

«Что бы даже ты поверил, что всё по-настоящему» – это же не серьезно?

– Что, музыка не нравится? – чувствую обращенный ко мне взгляд и крепче впиваюсь в руль пальцами.

– Нормально.

– А чего напряженный тогда такой? Не выспался?

Поспишь тут. Она, в отличие от меня, отрубилась вчера, едва мы сели в машину и продрала глаза только к самому дому, лишив таким способом нас диалога. Мне так и не удалось погрузится в достаточный для перезагрузки мозга сон. А сегодня с утра, как я не подбирал слова, стоило ей впорхнуть в машину горьковатым вишневым ароматом – все пропало. Из мыслей и с языка.

– Почти приехали, – киваю на навигатор, ведущий меня в незнакомый район.

– Сейчас скажу сестре спускаться, – оживает она. Тянется к телефону на панели, щелкает по экрану и прикладывает к уху.

Спустя секунду тишину салона прерывает ее низкий голос:

– Мы подъехали, выходи.

Не знал, что она умеет быть краткой.

– Так, я должна тебя предупредить, – прерывая разговор, поворачивается ко мне корпусом, пока я паркуюсь. – Эля слегка… мужененавистница. Ну не прям ярая. Феминистка на лайте. Будет провоцировать – не ведись, окей?

Ожидать, что у нее окажется среднестатистическая семья было верхом глупости. Так что я готов. Глушу мотор и облокачиваюсь на руль, вглядываясь в лобовое. Интересно, они похожи? Или яблоко от яблоньки, как и у нас с Алёнкой – из разных садов?

– Расслабься, – на спину ложится ладонь и мягко проходится от лопатки вниз в успокаивающем жесте.

Хотя какое там! Тревожащем, выбивающем колкий озноб вдоль позвонков.

Ядерное оружие, а не женщина. С минуту на минуту меня расщепит на атомы.

Киваю, откидываясь на спинку сиденья, чтобы у нее не было возможности продолжать свои пытки. Лиза хихикает. Я бросаю на нее недовольный взгляд. Смеется надо мной?

– Я думала, мы прошли стадию, когда ты шарахаешься от меня, как от прокаженной. Помнишь, мы говорили вчера, придется быть поубедительнее, – наклоняется чуть вперед и кладет ладонь на мою руку.

«Вчера» ассоциируется теперь ни с чем иным, как с ее губами, на которые и сейчас падает мой взгляд. И немного черным бельем, что почти оказалось в моих руках. А вовсе не словами, хоть я их и помню. И эти губы сейчас гораздо убедительнее. Это, черт возьми, решающий фактор.

Корпус подается вперед прежде, чем предупреждающий о диком решении сигнал попадет в мозг. Поэтому я сначала целую вишневый рот, а потом осознаю, что увяз по самые яйца. Ни к чему хорошему это уже привести не может. Вчера еще был шанс выбраться отсюда без потерь. Теперь – только на дно и пробить его головой. Потому что как бы я не слушал свои мозги, что-то гораздо сильнее и настойчивее уже занимает место у руля.

И плевать на обстоятельства.

«Убедительнее»

Эта нехватка кислорода выглядит убедительнее? А рука, скользящая от колена до бедра и выше, под ткань ничего не весящих шорт? А сердцебиение, отбивающее в ее ладонь, как заведенный механизм?

Сейчас поверил даже я.

– Отвратительно. Ты бы ему еще на колени забралась, – доносится из приоткрытого окна, прерывая нас.

Мы громким хлопком отклеиваемся друг от друга, чтобы обернуться на звук. Со стороны пассажирской двери на нас взирает недовольная девица. В первое мгновение даже хочется послать ее по своим делам со своим морализмом, ибо рука все еще в шортах, а мозг уже в кружевном белье.

Но громкое цоканье Лизы и протяжное «Эля-я-я», немного возвращает в сознание. Совсем забыл о цели нашей остановки. Черт. Отвратительная ситуация, и рука застряла…

– Лу! – закатывает глаза короткостриженая копия Лизы.

Цокает ничуть не тише сестры, отрывается от окна и дергает заднюю дверцу машины. Пока недружелюбная девица устраивается на заднем сидении, попутно понося на чем свет стоит тесный салон моей Хонды, я пытаюсь выбраться из плена хлопковой ткани. Но коварная Лиза зажимает мою руку и тянет на себя, чтобы еще раз коснуться губами губ. Показушница.

– Фу-фу-фу. Мы едем или как? – чуть не в ухо мне выдает «сестренка».

Лиза, наконец, выпускает меня из своего плена, я возвращаюсь на место и пытаюсь утроиться так, чтобы тело не выдало, какие мысли посещали меня последние пару минут. «Закинуть на заднее сидение, разложить, поблагодарить продавца, что затонировал окна».

Когда наплыв гормона спадает с ущемленного мозга, рой мыслей, что не давал спать накануне, возвращается. И самобичевание в придачу, раз уж опять поплыл.

Но как от такой не поплыть?

Завожу двигатель, кидаю взгляд на голые ноги рядом, а затем перевожу в зеркало заднего вида, еще раз оценивая беспардонную девицу. Недовольное лицо делает ее менее схожей с сестрой. И это хорошо, наверное. Две таких я бы не снес.

– Хоть бы предупредила, – скрещивая руки на груди, бухтит унылая версия Лизы. – Я сорок минут вчера слушала, как мать обесценивает мои достижения, потому что ты вовремя залетела.

– Эля! – Лиза поворачивается и гневно выпускает воздух.

– Сорян, – приподнимает та руки. – «Встретила принца на белом коне». Отвратительный выдался вечер, благодаря тебе.

– Ахаха, называется «побудь в моей шкуре», – насмешливо передразнивает Лиза.

Кажется, я попал под сестринские разборки. Насколько я знаю из собственного опыта – между этим молотом и наковальней лучше не вставать. Поэтому молчу.

Выруливаю с плотно заставленного двора на дорогу, вклиниваюсь в ряд неспешно движущихся в сторону кольцевой машин. Для воскресного утра машин на выезд из города многовато, дорога может занять больше времени, чем мы запланировали. Кидаю взгляд на вертящуюся на месте девушку и недовольно бросаю:

– Пристегнись!

– Да, милый, – приторно-сладко отвечает она.

Знаю, что фальшиво, но объяснить это приподнявшимся на руках волоскам сложно. Невозможно. Сколько времени прошло с тех пор, как для кого-то это слово что-то значило? А я?

– Могла бы и посвятить сестру, – фыркает Эля сзади. – Например неделю назад, когда я звонила.

– Ты же знаешь, я обожаю хранить тайны.

– Ты, как раз, вообще не умеешь держать язык за зубами. Так какого черта, Лиз? – девушка наклоняется вперед и вклинивается между нашими сидениями.

– Кстати, познакомься, это Даня, – Лиза машет в сторону меня ладонью, игнорируя вопрос сестры.

Очень жирно. Так легенду не поддержать.

– Хорошо хоть не Витя, – выдает странный комментарий старшая сестра.

– А это Эльвира, – делает упор на странноватое имечко Лиза.

– Зараза, – сквозь зубы выдает сестра в ответ. – Так что, сколько встречаетесь? – обращается уже ко мне.

– Полгода, – отвечаю по задуманной еще для моих родителей легенде.

Слышу странный хлопок ладони, но увидеть, что делает Лиза мне не удается, каштановая голова ее сестры вылезает вперед еще сильнее.

– Да ну! – преувеличенно-восхищенно говорит она. – Полгода! Надо же! А Лу-то у нас оказывается вертихвостка.

И со странной кривой улыбочкой откидывается обратно на сидение.

– Че, он в курсе, что ты тогда с Витюшей еще жила? – спрашивает уже у сестры.

– Не беспокойся, Даня знает обо мне все, – весело бросает Лиза, проходясь пальчиками мне по затылку.

А я ничего не знаю! Приятное покалывание пробегает по коже, но не затмевает очевидного факта: я совсем ничего о ней не знаю. То есть я помню, да, был какой-то нерадивый сбежавший папаша, но какого-то черта мне и в голову не пришло, что ее родня о нем знает. И как все это выглядит со стороны. Он, сбежавший пару недель назад и я, вовремя появившийся на горизонте. Черт.

Вот чем нужно было заниматься, чтобы быть поубедительнее: разговаривать вчера, а не…

– Какая потрясающая история для детишек, ты подумай, – летит очередная порция сарказма. – Как, кстати, будущая мамаша, не тошнит еще от всего?

Острая тема проходится тесаком по грудной клетке, вызывая кровотечение. Если до этого момента удавалось держать эту тему на задворках, то сейчас она стучится по черепной коробке изнутри, призывая приступ нешуточной мигрени. Дикая ситуация. Лиза в положении, где-то бродит отец ее ребенка, о котором все знают, а она ведет себя, словно этого маленького фактора вовсе не существует. И меня втягивает все глубже и глубже. Сколько месяцев осталось до того, как всем всё станет очевидно? А мне? Когда я больше не смогу игнорировать этот терзающий факт?

Как, черт возьми, я собрался из этого выбираться? Из этих тонких пальцев, стойкого запаха и неугомонного рта?

Который сейчас на удивление притих.

Легкая рука соскальзывает с моих плеч, лишая контакта, и я оборачиваюсь на Лизу, отрываясь от дороги. Хреновое решение на трассе, но мой взгляд тянет туда невидимой нитью, потому что я ощущаю некое изменение в ее игривом настроении.

Она тоже понимает двусмысленность ситуации. Бросает на меня мимолетный растерянный взгляд, но отводит его, шумно втягивая воздух. Как и я, откладывает эту мысль на потом, когда игнорировать ее станет гораздо сложнее.

Когда живот, сейчас еще абсолютно плоский, с четким очертанием пресса, я помню наощупь, начнет расти. Когда ребенок станет толкаться. Господи, это, должно быть, потрясающее ощущение, когда это твой ребенок и он желанный.

А если нет?

Она все еще думает, что проще было бы…

Но она этого не сделает. Только не эта жизнерадостная девушка, которую я успел узнать за последние сутки. Она будет потрясающей матерью. В своем неподражаемом стиле.

Просто одиночкой.

Тесак врезается глубже, и я снова пытаюсь сосредоточиться на дороге. Потому что не понимаю этих чувств.

– Пока меня тошнит только от твоих вопросов, Эль, – краем глаза замечаю, как упирается локтем в окно и подпирает голову.

– Это я тебя готовлю к материнской заботе, – язвительно бросает сестренка.

– Ну спасибо.

– Так че, как познакомились? – переходит на легкий тон, явно смягчаясь.

Словно чувствует сменившееся настроение. Не такая она непробиваемая, как делает вид.

Я снова кручу головой, в надежде немного расслабить затекшие в нервном напряжении мышцы спины. Не думал, что таким мучением станет повторять одно и тоже второй раз. И вообще вести эти пропитанные фальшью разговоры.

– На работе, – отвечает Лиза.

– Не ты ли говорила, что у вас там одни лошки в рубашечках?

Я давлю в себе смешок. Не понимаю уже, нервный, или наконец расслабленный. Так вот что за расправа была над моей любимой рубашкой?

– Ты что-то путаешь, лошки в рубашечках – это твоя вотчина. Как, кстати, поживает ваша международная экономическая компания?

– Катится в тартарары, как и вся экономика в целом. Вместе с лошками в рубашках.

– В управлении все еще шовинисты с маленькими писюнами, не дающие дорогу молодым и перспективным?

На этот раз смех действительно настоящий. Ну и язычок у Лизы.

– И кажется, их хозяйство все уменьшается с годами, – подтверждает Эля. – Не иначе стирается в ладошках. Бабы-то им явно не дают.

– Здесь поверни, – тихо обращается ко мне Лиза, указывая рукой на дома невдалеке.

– Навигатор ведет дальше, – кидаю взгляд на телефон на панели.

– Там дорога хуже, тут проедем.

Я послушно включаю поворотник, пропускаю встречный поток машин и сворачиваю на проселочную дорогу. Хорошо асфальтированную и освещенную. Их родители живут практически в городе, в отличие от моих. Несколько минут езды на машине, если не переться с другого конца города.

– Готов? – еще тише спрашивает она, накрывая мою руку на рычаге переключения скорости своей.

Нет.

Сейчас понимаю это как никогда ясно.