Текст книги "Без пяти минут беременна (СИ)"

Автор книги: Амалия Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава 10. Если бы яблоки умели говорить

Очередное утро начинается не с кофе.

– Здорово, подкидыш! – тренирует на мне свою красноречивое чувство юмора сестрица.

– Привет, – сухо здороваюсь я, примеряя перед зеркалом свеженькую рубашку.

– Бука бяканая, ты когда собираешься засунуть свою гордость в задницу и приехать?

– Подходящей задницы пока не нашлось, – парирую ее колоритное предложение.

Застегиваю рубашку на все пуговицы и кидаю взгляд на свое отражение. Вид вызывает подсознательную тревогу. И прежде, чем осознать какого черта во мне развивается новая фобия, расстегиваю рубашку, стягиваю с плеч и откидываю ее на кровать.

– Чё, как дела? – как бы невзначай спрашивает Аленка, отсмеявшись.

– Отлично, – продолжаю отделываться однозначными ответами.

Вытягиваю с полки свитер и, отложив на секунду телефон, натягиваю горловину.

– У меня, если тебя интересует, тоже! – так эмоционально выдает сестра, что слышно даже с отнесенной от уха трубкой.

– Я рад.

И это не сарказм. У нее вечно какие-то неприятности, как у того котенка, что радостно идет им навстречу, потому что они его ждут. И стадия «отлично» у нее бывает не так уж часто. Тем страннее ее утренний звонок.

– Курсы закончила, – гордо сообщает она.

– Отлично.

Это пятые. Даже не помню, это те, что эзотерические или по фотографии?

– Сухарь, – цокает она в трубку. – Так что, на выходные тебя ждать?

Так вот к чему все это было?

– Нет.

– Ну хорош, Дань. Я скучаю. Приезжай.

– Отец заслал?

– Нет, не отец, – выговаривает сквозь зубы. – Но знаешь, что, ты ведешь себя, как мальчишка. Все тебя ждут.

– Кто все?

– Я, папа… Рина.

От имени подружки отца становится привычно не по себе. Даже спустя год.

– У меня много работы, – поправляю свитер и берусь за расчёску.

– Брось, ты же не космические корабли проектируешь.

– Кто тебе меня заложил? – с притворным ужасом спрашиваю я.

– Дань! – даже сквозь телефонную линию я слышу, как Аленка надувает губы. Младшие сестренки такие младшие сестренки. Все еще вижу ее пятилетнюю, рыдающую из-за того, что я нарушил ее выдуманное чаепитие.

– Ален! – передразниваю ее.

– Так, ладно, папа просил тебе не говорить, но ты же не совсем индюк… – выделяя последнее слово сестрица умудряется дать понять, что именно им меня и видит. – Они женятся.

Я застываю перед зеркалом с расческой в волосах. Новость из разряда «обухом по голове»

Чудесно.

Нет, просто… прекрасная новость. Да, почему бы не жениться на девушке на двадцать лет тебя моложе, в самом деле? Красный кабриолет заводить уже не модно, кризис среднего возраста не дремлет.

– Скажешь что-нибудь? – спустя минуту молчания интересуется сестра.

– Поздравляю?

– Очень искренне. Он хочет тебе лично сказать. Возьми уже себя в руки и прими приглашение, не будь свиньей.

И это я свинья после всего, что произошло? Как красиво отец умеет все перевернуть.

– Папа сказал, у тебя новая девушка, – переключается на веселую тональность Аленка.

Какая еще девушка? Ах да, та самая мистическая девушка.

– Тащи ее с собой! Красивая?

Я невнятно угукаю в трубку, все еще пытаясь переварить информацию. Так вот, почему отец так активизировался последние недели. Хочет снять с себя груз и получить сыновье благословение. Долго ему придется ждать.

– … Рина уже не знает, куда эти яблоки пихать, – продолжает заливать сестрица, даже не получая реакции в ответ. – Вчера я ела рыбно-яблочный пирог. Кто-то должен нас спасти.

В сознании мелькает идиотская мысль-воспоминание, какие шедевры кулинарии выходили из-под руки этого горе-повара раньше, и я усмехаюсь. Это усмешка горчит и приносит тянущую боль в грудную клетку. Очень на нее похоже.

– … я все понимаю, у женщин меняются вкусы в этот период, но мне мой желудок еще дорог. Ой! – словно проговорившись, Аленка резко замолкает.

Я слушал ее вполуха, но чертов мозг не упустил ни слова и уже начал складывать пазл, который до этого имел значительные проплешины.

– Она?.. – голос подводит от хрипоты и мне не удается собрать мысль в связный вопрос.

– А, ладно! Что я буду ныкаться! У нас скоро будет братик! – настолько радостно мой мир еще не рушили.

Я застываю с телефоном в руке и дебильным выражением лица напротив зеркала. Не получается даже собрать себя в целое и нормально окончить разговор с сестрой. Просто кидаю трубку на кровать и выхожу из комнаты.

А потом из квартиры.

Автопилот ведет меня к работе, пока оцепенение держит в своих колючих руках. Оно провожает меня до пустующего пока офиса, держит в тисках, пока я разгребаю заявки на почте, и не спадает вплоть до звонка от маркетинга с криками о помощи.

Тогда из нагромождения мыслеформ впервые и вырисовывается вполне конкретный тезис: этого, мать его, не может быть.

Он не мог так со мной поступить.

Она не могла.

Семнадцатый кабинет вырастает будто из ниоткуда. Вроде шагал целенаправленно, но все равно удивляюсь, что так быстро достиг цели. Толкаю дверь и вхожу в небезызвестный кабинет. А знаменит он тем, что больше напоминает склад, чем рабочее пространство и владеет этим хаосом чересчур энергичная Лиза, от которой я собирался держаться подальше.

Но весь мой хорошо отлаженный мир последние дни летит к таким чертям, что Данте обзавидовался бы.

Окидываю быстрым взглядом помещение, удивляясь, как в таком беспорядке вообще можно работать и останавливаюсь на небезызвестном маркетологе. Лиза-тридцать-три-несчастья вскакивает с места и жестами сигнализирует мне об источнике ее проблем. Сама же продолжает разговаривать по телефону. Личному. О личном.

Поставленная ей задача хорошо концентрирует мысли с отвратительного бытия на рабочий процесс. Я сажусь за ее стол, весь пропахший горькой вишней, и проверяю комбинацию клавиш на не подающем жизнь компе.

Не удивлюсь, если где-то на стене висит небезызвестный лозунг про гения, господствующего над хаосом, очень похоже, что хозяйка кабинета как раз из тех, кто так себя оправдывает. Тогда как мне ближе Кантовское «порядок освобождает мысль». Господи, какой бардак, как в нем можно хоть на чем-то сосредоточиться?

Пока подгружается диспетчер задач, я невольно обращаю внимание на нервно расхаживающуюся среди хаоса девушку. Странно, она совсем не выглядит девушкой в положении, наверное, срок еще слишком мал. Я невольно возвращаюсь мыслями к Рине. По ней тоже пока незаметно или они с отцом так долго шифровались, что она уже похожа на арбуз?

– Я запишусь мам. Еще не поздно, – отвлекает меня от непрошенных мыслей громкий шепот. Я сосредотачиваюсь на каштановой макушке девушки и непроизвольно прислушиваюсь к ее словам. – Я же в частную клинику пойду. Все, мам, занята. Вечером созвонимся.

Меня неожиданно пронзает догадка, что Лиза вовсе не собирается в декрет и о своем положении распространяться не собиралась. Но стечение обстоятельств поставило ее в неловкую ситуацию, о которой она может и не знать. Наверное, нужно просвятить ее о матримониальных планах нашего эйчара касательно ее ставки. Всегда лучше знать.

Лиза заканчивает разговор, оборачивается, наши взгляды встречаются и слова застревают в горле. Я отвожу глаза на прогрузившийся диспетчер задач и решаю сосредоточиться на работе. Все же это не мое дело, найдется тот, кто ее проинформирует. Такого кота в мешке не утаишь.

И это ее дело, что делать с возникшей ситуацией. Хоть я и не одобряю.

Разбираюсь с вирусом, который пробрался во вражеский стан через лицензионный антивирусник и мысленно планирую вздернуть на дыбе Макеева, который должен отслеживать истекший срок лицензии. Мало он вчера тусовался в бухгалтерии, нужен еще наряд вне очереди.

Чищу комп от вредоносных программ и уступаю рабочее место Лизе. Неосознанно заинтересованным взглядом прохожусь по ее фигуре. Мысли невольно скачут с этой почти незнакомой девушки на хорошо знакомую. В голове не укладывается ни одна из них: ни та, что решилась рожать от старика, ни та, что решила вовсе не рожать.

Хотя какое мне дело, не хватает только подсесть на эту мыльную офисную оперу. И так проблем по горло.

И все равно упрямый мозг снова и снова возвращается то к одной девушке, то к другой, пока я пытаюсь влиться в рабочий процесс. Не понимаю, почему меня так задевает этот беременный факт. Что так стриггерило?

– Ты чего дерганный такой второй день? – интересуется Кирюха, придвигаясь ко мне на стуле.

– Слишком много задач, – отмахиваюсь от копания в моей голове.

– Держи, успокаивает, – протягивает цветастую мерзкую игрушку, что притащил вчера в офис.

Мой каомару[1], помогающий справляться со стрессом в былые времена, выглядит уже сильно потрепанным жизнью, так что я беру из рук друга этого стремного слизня и верчу в руках.

– Его надо растягивать и сжимать, – поясняет друг.

По кабинету прокатывается глухой звук, резонирующий в ушах. Мерзкая штуковина. То, что нужно.

Под аккомпанемент отвратного слизня мысли не так навязчиво стучат в голове и удается сосредоточиться на работе. Ненадолго.

– Все, хорош, – ржет Кир, отбирая свою игрушку из моих рук. – Даже наушники не спасают. Пошли на обед.

Кидаю взгляд на экран. Время сегодня летит с ускоряющейся прогрессией.

Закрываем кабинет и всем отделом направляемся в столовку на втором этаже. Надо бы оставить кого-то на дежурстве, но понимаю это уже у лифтов. И решаю в кои-то веке забить. Вернусь сам пораньше, краха от пятнадцати минут тишины в отделе не случится.

Пацаны обсуждают новую Доту, договариваясь замутить сетевуху вечером. Меня эта задротская тема обошла стороной, поэтому в разговоре участвовать выходит вяло. Хотя сейчас не такой уж и плохой кажется тема отвлечения на виртуальный мир с этого поганого реального.

Возле лифтов к нам присоединяется девчонка, что преследует меня последние дни буквально на каждом шагу. Это странная тема, если задуматься. Столько лет едва пересекались и вот, сталкиваемся лоб в лоб уже второй день подряд. Они с подружкой о чем-то перешептываются, стоя в обнимку. До меня долетает только приглушенное:

– Сейчас спустимся в аптеку, купим витаминок и все будет хорошо, – убеждает подругу девчонка из приемной.

Та согласно кивает. Значит ли это, что ее планы изменились?

Не понимаю, почему эта тема так цепляет. И почему странно отбивается правильностью во мне?

Мы заходим в лифт, пропуская девушек вперед. Я оказываюсь прямо перед ними и вынужденным свидетелем их разговора. И все окончательно становится на свои места.

[1] Каомару – (с японского означает «круглое лицо») – это упругий мячик, который изготовлен в форме лица, и тянется/сжимается в разные стороны.

Глава 11. Это почти не больно

– Блин, у нее такие ноги, что я иногда имя свое забываю, – Кир толкает меня в бок, привлекая внимание.

– Что? – отвлекаюсь от навязчивых мыслей о подслушанном разговоре.

– Лиза, – кивает себе за спину. – Как думаешь, подкатить, раз она свободна? – тоже слышал ее красноречивые пожелания ублюдку-бывшему. Но друг, в отличие от меня, владеет не полной информацией.

Я оборачиваюсь на девушек застывших недалеко от лифта. Интересно, почему они там остановились?

– Боюсь, она ближайшие восемнадцать лет свободна не будет, – задумчиво делюсь с ним информацией.

– В смысле конкретно для меня? Блин, я в курсе, что не моя лига, но чем черт не шутит? Западают же иногда такие девчонки на умных мужиков?

Мы заходим в столовку, я кидаю на Кира скептический взгляд. На счет интеллекта, как конкурентное преимущество, я бы тоже оспорил. Очевидные вещи для него какого-то черта не очевидны.

Но молчу. Пусть сам до всего дойдет.

Это даже забавно, если решится подкатить. Хоть какое-то развлечение среди серых будней.

Мы стройной шеренгой становимся к кассе и набиваем подносы едой. Я последний в очереди, но традиционно закончу первый, потому что вбитые матерью правила «пока я ем – я глух и нем» – ускоряют прием пищи. Пацаны продолжают трепаться о крепости, которую собираются сегодня захватить в виртуальной игрушке, я сосредотачиваюсь на супе.

Вкуса не чувствую. Аппетит пропал вместе с жизнерадостным звонком сестры. Черт. Поверить не могу, что все зашло так далеко. Год назад такой сценарий просто в голове не укладывался, вообще все это не укладывалось в голове. А потом появился новый дом, лошади, а теперь и новый ребенок. Не удивлюсь, если где-то во дворе теперь растет дерево, высаженное папашей собственноручно. Комбо настоящего мужика. С первыми попытками, очевидно, вышло так себе, решил на старости лет выполнить миссию по максимуму.

С моей девушкой.

В голове пульсирует от едва сдерживаемой злости. На него, на нее, на ситуацию в целом. Мы расстались, да. Но какое право они имели такое вытворять за моей спиной? Разве не существует негласного правила, что бывшие девушки и кровные родственники – табу?

Как вообще они все это представляют? Счастливая дружная семейка, где каждый третий друг с другом спал?

Бред.

Это все полный бред.

А в особенности желание отца к воссоединению семьи. Его «не надо винить меня» отдает таким душком, что впору проветрить помещение. Потому как именно его как раз стоит винить. И в том, что залез на мою территорию, и в том, что смеет мне тыкать, какой я неудачник. От мысли, что он собирался «осчастливить» меня новостями по прибытию, и, если бы не длинный язык сестры, я бы оказался в идиотском положении, на душе разворачивается особо мерзкое чувство, закручивается, как цунами, готовое снести все к чертям. Ну не козел ли?

Всю жизнь я пытался быть лучше него, дотянуться до высот, которые он мне навязывал, и в итоге я снова чувствую себя его жалкой копией. Не способной получить даже сотую долю того, что есть у него.

– Кажется, я влюбился, – нарушает мой внутренний диалог Кир. – Как представлю эти ноги на себе…

Я прослеживаю его взгляд и натыкаюсь на длинноногую Лизу. Да, нельзя отнять того, что она вполне себе симпатичная. И живота пока не видно. Я ощупываю ее фигуру долгим взглядом и прихожу к занимательному выводу: она бы отлично подошла на роль девушки, которой можно утереть нос родителю. Даже то, что она в положении, могло бы сыграть роль, был бы живот чуть более заметен…

Открытие поражает.

То есть… это же очередная бредовая мысль.

Но она так ярко вспыхивает в голове, собираясь в картинку, где я привожу ее знакомиться с папашей и поглаживаю пока несуществующий живот, что впервые за несколько дней я чувствую приятное удовлетворение. От вытянувшегося лица отца в моей фантазии, от побледневшей Рины, почувствовавшей себя на фоне модельной Лизы неуютно.

Откладываю ложку и откидываюсь на стуле, не спуская изучающего взгляда с девчонки из маркетинга. Нет, пожалуй, про ребенка тут лишнее, мне это потом не разгрести. Но черт, как было бы шикарно осуществить эту задумку. Как хочется взглянуть на эти недоумевающие лица и забить гвоздь в их лодку «любви» до протечки.

Прочесываю ладонями волосы в попытке отогнать идиотские мысли. Но не выходит. Кровожадное чувство мести уже вцепилось в горло зубами. Жаль, что нельзя просто предложить Лизе денег и попросить подыграть. Это решило бы минимум одну моральную дилемму.

А максимум – закрыло долбанный гештальт.

– Эй, я первый ее забил, – возмущенно пыхтит рядом Кир, прослеживая мой взгляд.

– Я не претендую, – сворачиваю свои совершенно безумные фантазии и поднимаюсь из-за стола.

Стряхиваю наваждение и возвращаюсь на рабочее место.

В тишине кабинета мысли кажутся еще более безумными, чем показались на первый взгляд. Предлагать человеку деньги, чтобы отомстить отцу… Аморально даже по моим меркам.

К тому же не самый лучший кандидат – одна сплошная катастрофа и рваные рубашки.

Но мысль становится настолько навязчивой, что в голове начинает образовываться план. Он зреет из одного нечаянно брошенного зерна – комментарий Кира о красоте девушки. И теперь разрастается буйным цветом в голове до невообразимых размеров.

Идея пробирается корнями до самого глубокого дна и пробивает его на следующее утро.

Я просыпаюсь с мыслью, что сделаю это.

Я сделаю это.

И меня отпустит.

Выжидаю нужный момент, выстраиваю в голове весьма рациональный диалог, прикидывая плюсы своего предложения, и просто срываю пластырь.

– Будешь моей девушкой? – подумать только, это почти не больно.

Глава 12. Прочь из моей головы

Лиза

– Ты сумасшедшая! – растирая виски, выдает подруга.

– А это пока не доказано! Вот пройду диспансеризацию…

– Лиза, ты совершенно не в своем уме. На что вообще согласилась? – гневно шепчет мне, перегнувшись через свою секретарскую стойку.

– Это просто приключение, Сонь. Выходные за городом, походим за ручку, может… на лошадках покатаемся, – я закусываю губу, чтобы не расплыться в улыбке.

Мой план действительно включает в себя скачки. И после полугодового воздержания это не может не радовать!

– Вы же вместе работаете, – находит очередной аргумент подруга, журя меня.

– Ну и что? Так даже удобнее, если все перерастет…

– А если нет? А если вы смотреть друг на друга после этих «выходных» не сможете? Как продолжать работать вместе и сталкиваться каждый день?

– Нормально, – отмахиваюсь я. – Мы сидим на разных концах этажа и почти не пересекаемся.

– Звучит так, словно ты уже все решила, – кривится Сонька и снова плюхается на свое кресло. – Зачем тогда мне все это рассказываешь?

– Ну, потому что кто-то должен знать, куда я еду, чтобы в случае сценария с темным тарховским лесом знали, где искать!

– Лиза!

– Да шучу я, шучу, – облокачиваюсь на ее стойку и задумчиво прищуриваюсь. – Ну прикольное предложение, согласись?

– Изображать девушку парня, которого ты едва знаешь перед его родственниками? О, да. Лучше только миллион долларов в чемодане.

– Кстати, я так и не уточнила о какой сумме идет речь! – задумчиво произношу я.

– Ты серьезно собираешься брать за это деньги?

– Да нет, конечно, – отмахиваюсь я. – Иначе это уже попахивает проституцией.

– О, господи, – Сонька закатывает глаза и шумно выдыхает. – Лиз, может стоит для начала уточнить пару деталей? Например, для чего ему устраивать этот концерт? Что за люди вообще эта его родня? Ты фильм «Прочь» смотрела?

– Нет, а что? – округляю глаза.

– Вот посмотри сегодня вечером, а потом уже соглашайся. Пообещай мне, что посмотришь, переспишь с этой мыслью и только потом…

– Софья! – рявкает селектор на столе голосом Тарелкина.

– Ладно, все, давай, – одними губами произношу я, ретируясь из приемной. Соньке сейчас не до меня, ее деспот-начальник даже на обед не пустил сегодня.

Я задумчиво прогуливаюсь до кабинета и застываю на пороге, увидев, как моя помощница, еще час назад обожаемая, заносит ножницы над любимым фикусом.

– Медленно опусти оружие и отойди от Жоры, – чувствуя себя крутым американским копом выставляю вперед ладони и крадусь по кабинету.

– Я просто хотела… обрезать… – смущенная моей реакцией Дина роняет ножницы на пол.

Притираться будем долго. Шуток она не понимает.

– Георгий третий не любит посягательств. В его сторону лучше даже не дышать, он от этого чахнет.

Я подхожу к горшку с недавно подаренным фикусом и любовно осматриваю его. Цветы в этом кабинете категорически не выживают. А этот особенно вредный экземпляр чуть что бросается вянуть. Я уже измучилась его то поворачивать к свету, то отворачивать.

– Его надо подрезать, – смущенно лепечет помощница, поднимая ножницы. – Чтобы избавить растение от слабых, засохших и больных побегов. Если вовремя их не срезать, они заразят здоровые побеги, в результате чего растение может перестать расти и даже погибнуть.

– А ты шаришь, – с нарастающим уважением смотрю на Дину.

– У мамы их много.

Она снова заносит руку с ножницами над Жорой и смотрит на меня, ожидая разрешения.

– Ладно, давай, – королевским взмахом руки разрешаю ей поизгаляться над кустом. – Но, если он умрет, с тебя Георг четвертый.

– Угу.

Я падаю в свое кресло и откидываюсь на спинку, наблюдая за процессом обрезания. Обед еще не закончился, а я уже хапнула впечатлений на сегодня с головой. Если бы я не пересказала наш дословный разговор с Даней Соньке, вполне можно было бы решить, что мне все привиделось. Но это серьезное лицо с твердым намерением отвезти меня на чей-то огород и там п̶р̶и̶к̶о̶п̶а̶т̶ь̶ познакомить с родней…

Идея, конечно, забавная, но мотивы и правда непонятны.

Зачем молодому симпатичному и хорошо прокачанному парню фиктивная девушка? Тем более я?

Я не так, чтобы сильно обижена самооценкой, но предложение все равно застало врасплох. То он мне и слова за месяц не говорит, то убегает, едва завидев, а потом – бац – и предложение века. Что-то здесь не чисто и прежде, чем бежать по коридору, размахивая волосами и кричать во все горло «Даня, я ваша на веки», стоит уточнить пару деталей. И переспать вообще с этой мыслью, как и советовала Сонька.

Может, мозг проснется.

Надо признать, я так растерялась от счастья, что даже элементарные вещи не спросила. Например, брать ли купальник? Если там есть пони, логично, что может быть и бассейн. Люди, которые могут позволить себе лошадок наверняка и на воду с подогревом не жмотятся.

Господи, так и представляю нашу сказочную историю любви на фоне огромного особняка с охраной по периметру.

Образ скромного интеллигента обрастает все большими деталями и становится все более привлекательным.

Ну в самом деле, почему нет? Ни одной весомой причины в голове не формируется!

Правда вечером, поджирая сырные чипсы под ужастик, который Сонька настояла посмотреть, я уже не так тверда в своих намерениях. Я, конечно, не чернокожий из Бронкса, идеальный для трансплантации сознания, но и не старая аристократка, готовая откупиться.

Сплю я плохо. Снова опаздываю. А едва залетаю в офис, сразу мчу к сисадминам.

Влетаю в их кабинет и с порога, не осмотрев даже наличие свидетелей, бросаю кудрявому айтишнику:

– Твоя мать же не владеет гипнозом?!

Да, согласна, со стороны, наверное, все это выглядит не очень.

Я часто дышу от кросса «остановка – бизнес-центр». Волосы, от души залаченные с утра, растрепались питерским ветром, а взгляд слегка безумный.

Но у меня есть оправдание: я полночи решала, как буду выбираться из цепких лап сумасшедшей семейки, которая заманила меня в дом на окраине пустующей деревни для жертвоприношения. И такие сочные это были картинки, что проснулась я вся в поту и страхе за свое бренное тело. До сих пор от снов не отошла.

Так что мое эффектное появление всего лишь следствие моих же необдуманных решений! Сегодня идея прокатиться на пони не кажется мне такой уж соблазнительной. И причин тому овердофига.

– Что? – Даня оборачивается на меня и кидает растерянный взгляд из-за линз очков. Его голос приглушенный, едва различимый даже в повисшей тишине их кабинета.

Я оглядываю помещение и вижу несколько свернутых в моем направлении шей и любопытных взглядов.

– Доброе… утро, – выдавливаю из себя нервную улыбочку. Делаю решительный шаг к Филатову, возвышаясь над ним нервной горой, наклоняюсь и шепчу прямо на ухо: «У вас же нету там подвала для пыток?»

Судя по совершенно ошалевшему виду парня и столь же ошеломленным лицам его коллег, которые я не могу не заметить, пока выпрямляюсь, шепот мой был слышен всем. Кирилл, который правая рука Дани и заодно тот еще папкин пикапер, предлагающий моей маме рассмотреть его в качестве зятя минимум уже дважды, издает странный звук. А, нет, это не он, это цветастая фигня в его руках, разложенная как гармонь. Господи, эти мужики со своими игрушками…

– Что? – как заведенный повторяет Данил.

Я откровенно психую, даже мысленно отбираю у Кирилла эту шнягу и стучу ей по лбу Дане, чтобы собрался уже. Но вовремя делаю глубокий вдох, разворачиваюсь на пятках и так же быстро, как залетела в логово сисадминов, отсюда вылетаю.

Ну чего он такой тугой? Неужели непонятно, какие страхи меня тут одолевают? Он что, фильм не смотрел?

В несколько бесшумных шагов достигаю конца коридора и заворачиваю за угол.

– Лиза! – раздаются за спиной поспешные шаги.

Я притормаживаю и оборачиваюсь, все еще пыхтя от негодования.

Даня догоняет меня и тормозит вплотную. Брови сведены, взгляд явно выражает активную мыслительную деятельность в красивой черепной коробке. Я даже на мгновение забываю о липких ужасающих сновидениях, не дававших мне сегодня спать, залюбовавшись на красивое лицо с остро вылепленными скулами.

– Я ничего не понял, – начинает он.

Это же очевидно, Господи!

– Ты фильм «Прочь» смотрел? – наседаю на него, как на меня вчера Сонька.

Кстати, это все ее вина!

– Это там, где оккультисты в негров переселялись, чтобы жить дольше?

– Да! – даже подпрыгиваю на месте от найденной точки соприкосновения.

– Смотрел, – кивает головой и замолкает. И смотрит на меня как на… в общем, не нравится мне, как он смотрит, так что я тоже хмурюсь, отзеркаливая его выражение лица.

– Тогда ты понимаешь, что я с тобой поехать не могу, – складываю руки на груди и сверлю пристальным взглядом светло-карие глаза парня.

– Нет.

– Что «нет»?

– Не понимаю. При чем тут ку-клукс-клановская бредятина?

Я тяжело выдыхаю, провожу ладонью по лицу и снова впиваюсь взглядом в лицо напротив. Килиманджаро, пора спуститься ближе к земле.

– Я ничего не знаю о твоей семье, – объясняю на пальцах. – О тебе, о твоих мотивах и месте, куда ты меня заманиваешь.

Один из пальцев так и остается не загнутым, так что я срочно ищу еще один довод.

– И вчера я посмотрела этот фильм…

Победно вскидываю зажатый кулак и размахиваю им перед лицом Дани. Он переводит очередной недоумевающий взгляд то на мою руку, мельтешащую перед ним, то на мое лицо, и шумно втягивает воздух через нос. Брови, только что братающиеся над его глазами, теперь подскакивают вверх, чуть ли не теряясь в кудрях, ниспадающих на лоб.

– Ты серьезно? – спрашивает почему-то шепотом.

– Я ночь не спала, – пораженчески признаюсь.

Он окидывает меня взглядом с ног до головы, немного задерживаясь на широкой рубашке, и снова заговаривает.

– Тебе нужно нормально спать.

Это намек, что я психованная???

– Мне нужны ответы! Иначе я никуда не поеду!

– Так ты… кхм… согласна?

– Ты что, меня не слушал сейчас?

– Да, ответы. Можем поговорить, – вроде и соглашается со мной, но так морщится, будто я предложила ваксинг [игры с воском – прим.автора] испробовать. Прямо здесь и сейчас, и уже подготовила набор для пыток.

– Не сейчас, – успокаиваю его. – Давай за обедом?

Он кивает.

– Я зайду за тобой.

– Нет! – тут же пресекает мою инициативу. Раньше я не замечала, что он такой нервный. – Позвони по внутреннему, как освободишься, я подойду.

– Ок.

Я согласно киваю и разворачиваюсь в сторону своего кабинета. Там перед дверью уже маячит мое блондинистое чудо по имени Дина. Черт, ключ же от кабинета только у меня, сколько она там торчит уже? Кидаю взгляд на эппл вотч и тихо выругиваюсь. Никакой приказ об изменении рабочего графика меня не спасет. Зря только старалась, Лидочка Сергеевна, я и пунктуальность родились на разных планетах.