Текст книги "Без пяти минут беременна (СИ)"

Автор книги: Амалия Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава 7. Астрологический путь к успеху

Я снова бегу.

Бежать в кипенно-белой рубашке, хоть и весьма оверсайз – затея провальная. С меня стекает сто потов от автобуса до дверей бизнес-центра, а значит, выдающих с потрохами желтых пятен подмышками не избежать.

Но это не основная проблема. Основная – ожидает монолитной статуей возле дверей офиса, поглядывая на часы. Ну твою ж мать!

– Простите, Юрий Константиныч, – запыхавшись, кладу руку под грудь, немного успокаивая бьющееся в ребра сердце. – Автобус… задержался… – пытаюсь отдышаться.

Тарелкин смеряет меня фирменным взглядом и кивает в сторону кабинета. Типа, давай быстрее.

Я вжимаю голову в плечи и по стеночке обхожу босса. Вот это мне сегодня подфартило, никаких «минус пятьдесят процентов премии», как грозился в прошлый раз. Обмахиваясь сумкой, замедляю шаг, идя в направлении кабинета, когда сзади грохочет входная дверь.

– Простите, – слышу сдавленный голос одной из бухгалтерш.

– Опоздание на три минуты, минус три процента из надбавки за этот месяц, – сурово выговаривает бушующий начальник.

Что-то я не поняла, что за счастливый билет достался мне? Кроличью лапку вроде в сумке не ношу, булавочку с подкладки сорвало еще в прошлую эпичную поездку в час пик. Но от греха подальше немного ускоряюсь, чтобы поучаствовать в этом «с глаз долой, из списка штрафников вон». Свою дозу удачи упускать никак нельзя!

К слову, об удаче.

Едва заворачиваю за угол, взгляд натыкается на молодое, перетаптывающееся с ноги на ногу тело возле моего кабинета. Это же девочка в помощь! Честно говоря, я уже и не чаяла, что все срастется, сколько таких было: да-да, меня все устраивает, а на следующий день трубки не берут.

– Привет! Меня, наверное, ждешь? – подхожу к кабинету и вставляю ключ в дверь.

– Наверное, вас, – расплывается в улыбке божье создание с ореолом из белоснежных волос.

– Как зовут? – открываю дверь и включаю в кабинете свет.

– Дина, – входит вслед за мной и, как мне кажется, даже присвистывает, увидев открывшуюся картину.

Да, здесь срач. Тебя не предупредили?

– Я – Лиза. К труду и обороне готова?

– Угу, – активно кивает она, стягивая с плеч куцый пиджачок. – Где я могу… – вертит в руках одежду и сумку.

– Так, вот вешалка, – машу в угол кабинета, где плотной кучкой стоят еще не разобранные коробки с рубашками. – А твой стол погребен где-то в той стороне, – машу на еще одну гору, но теперь с накладными. – Первым делом все это разобрать надо и в архив стащить. Вот ключ, – вынимаю из верхнего ящика своего стола. – Пошли покажу тебе наши владения. Хватай по пути коробку, – беру одну из тех, что с уже оприходованными накладными.

– Ой, нет, не надо, – подлетает ко мне и буквально вырывает ее из моих рук. – Я сама отнесу, Елизавета! – нервно поглядывает на мою белоснежную рубашку.

Так беспокоится за чистоту моей одежды, что меня даже умиляет.

– Не Елизавета, просто Лиза.

– Хорошо, – активно кивает она, чуть подпрыгивая на месте от веса коробки.

Это я привыкла, как мул, таскать на себе тяжести. Одна из рук уже может похвастаться бицепсами там, где у женщин оно не положено.

Эх, молодость, энтузиазм! Где мои вот эти вот горящие глаза и желание браться за любую работу, лишь бы «опыт»?

Дина мне нравится, исполнительная, аккуратная и инициативная. Довольно быстро приводит в порядок кабинет, плитку которого я последний раз видела в прошлом году. Она, оказывается, серая! Я ввожу девчонку в курс дела и со спокойной совестью оставляю разбираться с новой формой для экспедиторов. Пусть распределяет по кучкам, согласна заявкам.

– А у меня теперь есть собственный раб, – вместо приветствия, сообщаю подруге, облокотившись на ее секретарскую стойку. Она поднимает на меня взгляд и улыбается.

– Господи, как тебе удалось? Я уже трижды предлагала душу дьяволу, но получила только это, – кивает в сторону кабинета генерального.

– Даже не пришлось приносить в жертву девственника. Лидочка Сергеевна постаралась! – восхищенно говорю я.

– Точно рак на горе свистнул. Свистнул и издох. Чего это она?

– Вообще день сегодня какой-то странный… Луна что ли в пятой фазе, а Меркурий в Козероге валяется? Эх, зря игнорировала сегодняшний гороскоп по радио, может, самое время лотерейным билетом запастись?

– Ты погоди, еще не вечер. Может, это троянский конь окажется, а не чудо-помощник, – скептично выгибает бровь Сонька.

– Ой, Лизонька, вот ты где, – я незаметно морщусь, посылая подруге сигнал «накаркала, блин» и поворачиваюсь к Лидии Сергеевне, нашедшей меня и тут.

Вообще, мне кажется, она и мертвого из-под земли достанет, если это ей будет нужно. Потому ее широкий жест с подгоном мне так сильно желанного сотрудника и выглядит по меньшей мере, как диво дивное, ведь больше полугода это ей было не надо, не смотря на мои слезные мольбы и выпадающие волосы.

– Доброе утро! – жизнерадостно улыбаюсь я, оборачиваясь, хотя уже время к обеду подбирается.

– Я тут тебе приказик подготовила, пошли, подпишешь, – по-матерински ласково зовет к себе.

Чем пугает. Приказик?

Звучит, как что-то кровопролитное. Типа, резня пилой на минималках.

– А какой приказик, Лидия Сергеевна? – интересуюсь у ее шиньона на макушке, следуя за эйчаром. Блин, ну видно же, что не свои волосы, но так он старательно наглажен!

– Об изменении рабочего графика.

– Изменении? – не понимаю.

Вхожу в их кадровый кабинет, здороваюсь с присутствующими и сажусь на предложенный стул возле стола нашего начальника по работе с персоналом.

– Вот, – протягивает мне бумажку Лидия Сергеевна. – Подкорректировали тебе время начала рабочего дня на десять минут, в счет десяти минут обеденного перерыва. Зачем нам час, правда? – широко улыбается мне. Кому «нам»? Мне?

– Э… да, – согласно киваю я. – Но зачем?

– Теперь твой рабочий день начинается в 9:10, подстраиваясь под расписание твоего автобуса.

Сказать, что я удивлена – назвать финский залив дождевой лужей. Она знает расписание автобусов? С чего это вдруг? Разве его видно из окна хаммера, на котором ее каждый день подвозит муж-депутат до работы?

– Чтобы не было больше инцидентов с выговорами, – хитро улыбается она.

Ну да, Тарелкин грозился. Ни раз.

– А Юрий Константинович в курсе? – интересуюсь, потому что все это круто только, если человек, вечно ловящий меня на опозданиях, будет в курсе.

– Конечно, мы с ним обсудили вопрос рабочего графика на утреннем брифинге.

– Хорошо, – киваю и вчитываюсь в документ.

Но чувство странности происходящего не отпускает. Целый приказ ради меня одной? С чего такая барская щедрость? Неужели плоды соседского протеже наконец дали о себе знать?

– Ой, Маришка звонит, – Лидия Сергеевна хватается за телефон и вскакивает с места. Канадская дочь – это святое. – Лиза, прочитай, подпиши, отдай Лене, – распоряжается, прежде чем выйти из кабинета.

Кажется, я упустила, как на моей улице перевернулся грузовик с водкой и апельсинами, а веселый мишка играет на балалайке для настроения. Точно Венера в Стрелец залетела и балует меня сейчас подгонами. Что-то даже немного страшно, что после настолько кристально белой полосы резанет черная. Да так, что полруки оттяпает!

– Угощайся, – перед носом появляется тара, доверху наполненная черникой. – Сплошные витамины! – трещит кадровик Лена. – В выходные с мужем в лес ездили, понабрали-и-и, – радостно тянет она. – Ты не стесняйся, бери, бери, – пальцами чуть мне в лицо эту банку из-под майонеза, доверху забитую черными ягодками, сует. – Давай я тебе отсыплю!

И прежде, чем я успеваю рот открыть, кидается к шкафчику и достает оттуда огромную корпоративную кружку.

– Не… надо, – вяло сопротивляюсь я. Как вспомню, как эту чернику в детстве с бабушкой собирали, так сразу хочется выбросить ее в окно. Перепачканные пальцы, морда, платье. И переела, да. Особенно варенье. До сих пор обхожу стороной эти ягодки.

Но щедрая Ленка уже пересыпает из своей банки мне в кружку, рассказывая, как мужа пчела укусила прямо в ухо, и он оглох на пару часов, а мне остается только мило улыбнуться и поблагодарить. Сдам Соньке. Ту ягодами в детстве не баловали, ее растили в жесткой питерской коммуналке, не избалованная душонка.

Может, посоветовать суетливой Лене заварить себе еще ромашки, чего-то она больно активная.

– Сама-то замуж когда? – садясь напротив, участливо интересуется она.

– Желающих пока не нашлось, – выпускаю нервный смешок, подписывая-таки документ в руке. Вроде не увольняют и то хорошо.

Протягиваю бланк кадровику, она как-то грустнеет лицом.

– Ох уж эти мужики… – с какой-то вселенской печалью затягивает она.

– Ага, – подтверждаю, вставая с места. – С меня все, больше ничего не требуется?

– Нет-нет, беги, – снова расплывается в улыбке. – И ягодки не забудь. Кушай! Там сплошные витамины! – кидает уже мне в спину.

Я выхожу из отдела по работе с персоналом с кружкой в руке и странным ощущением, что мир перевернулся с ног на голову. Все какие-то… доброжелательные и милые, и… заботливые уж через край. Как в том фильме, где героиня башкой ударилась и очнулась в фильме с рейтингом 16+, где все радостные и солнышко никогда не садится.

Даже проверяю рукой затылок, не втемяшилась ли где, когда автобус резко тормозил на светофоре.

Окончательно убеждаюсь, что черепаха разогнала слонов, и земной шарик сошел с орбиты, когда за обедом ко мне подсаживается Даня. Сам. И заговаривает. Юпитер точно только что встал в один дом с Сатурном. А мне в сумку подбросили кроличью лапку.

– Будешь моей девушкой? – выбивает остатки веры в реальность бытия.

Глава 8. Когда складывается пазл

Данил

За несколько дней до этого

– Мы приглашаем тебя, приезжай, – слух неприятно режет это «мы», произнесенное раболепным голосом.

– Очень мило, – не скрываю сарказма, на щедрое предложение отца.

Откидываюсь на кресле и кидаю взгляд на часы в углу монитора. Пять минут. Пора сворачивать разговор.

– Ну хорош, сын, неужели мы не можем зарыть топор войны? Для меня это важно. Для нас, – очередной укол под ребра.

– У меня много дел, – гну свою линию, потому что видеть его и этот плюс к его новой жизни совсем не хочу.

– Не надо так. Не надо винить меня в том, что ты поставил свою жизнь на паузу, а я иду вперед.

Я стискиваю зубы, крепче сжимая в руке телефон. Козел. Разве не он виноват?

– Нет никакой паузы. У меня все прекрасно. Спасибо, что считаешь меня неудачником, – встаю с кресла и захватываю блокнот со стола. – До следующего созвона.

– Подожди, Данил, – отец останавливает меня в сантиметре от красной кнопки. – Так… кхм, у тебя кто-то появился? – осторожно интересуется он.

– Да, – уверенно бросаю ему.

– Хорошо, хорошо, – слышать облегчение в его голосе отвратительно. Еще не хватало снять груз вины с его плеч. – Приезжайте вместе.

– У нее тоже очень много дел. Все. У меня совещание. Давай.

Прерываю звонок, кидаю мобильный в карман и выхожу из кабинета. Ребята только начинают стекаться к началу рабочего дня, а меня уже ждут за директорским столом.

– Шустрее, шустрее, не хватало мне за вас сегодня отхватить, – раздраженно подгоняю сотрудников. Знают же, что генеральный помешан на дисциплине, но потусить в курилке перед началом рабочего дня – это святое.

– Кого-то сегодня уже вздрючили походу, – ржет за спиной Макеев. Вот и нашелся доброволец ставить новую прогу бухгалтерии.

В кабинете генерального пока пусто, за столом только вездесущая операционка и зам по рознице. Кидаю взгляд на наручные часы и удивленно ищу взглядом Тарелкина. Задерживаемся? Это что-то новенькое.

Генерального в кабинете и вовсе нет. Не дай бог ловит моих на опозданиях.

Заранее взведенный до предела утренним звонком отца, готов пойти поотрывать чьи-то бошки. Начнем с тех, что в моем списке вконец зажравшихся сисадминов занимают верхние строчки чартов. Открываю блокнот и вывожу сверху задачи на сегодня. Убить парочку зайцев в них первым пунктом.

Постепенно в кабинет стекается народ, Тарелкин выходит из своей тайной комнаты, поправляя галстук. Я автоматически анализирую выражение его лица, чтобы понять, сегодня будут жестко иметь или можно расслабиться. Но вижу только задумчивое выражение лица, будто он решает тригонометрические формулы в голове, а галстук перекрыл кислород и думается плохо.

Юрий Константинович снова поправляет узел нервным жестом и проходит к компьютеру.

Под его началом работается в принципе спокойно, контора стабильно развивается и появляются интересные бизнес-задачи, которые не дают застояться на месте. И мое место меня более чем устраивает. Но эти совещания по понедельникам…

В кабинет распахивается дверь и вваливается кто-то очень шумный. Я отрываю взгляд от блокнота и осматриваю вошедшего быстрым взглядом. Лиза. Маркетинг. Одна из тех неугомонных сотрудников, которые заполняют собой пространство, где бы не появились. К счастью, мы почти не пересекаемся в работе.

Она в пару шагов преодолевает расстояние до стола и громко занимает место напротив меня. Слишком громко. Черт, я действительно раздражен, нужно взять себя в руки.

Следом за маркетологом появляется наш вездесущий эйчар. Вот, с кем постоянно приходится взаимодействовать. Тетка в принципе нормальная, но с дикой тягой покопаться в твоем грязном белье и планах на жизнь. Даже если ты упорно отмалчиваешься и выдаешь односложные ответы.

– Лидия Сергеевна, прикройте дверь, – Тарелкин присаживается во главе стола и в очередной раз поправляет галстук. Интересное наблюдение: это уже третий выдающий нервозность жест за это утро.

– Угощайтесь, Юрий Константинович, – Лидия Сергеевна обходит стол по дуге и протягивает ему раскрытую коробку конфет. – Дочь из Канады прислала. Коллеги, – поворачивается к нам с предложением угоститься. – Подсластим пятничное утро!

Я отказываюсь, отрицательным кивком головы. Не люблю сладкое. И есть во время работы. Кровь отливает от мозга и снижает восприятие информации.

В отличие от меня, Лиза напротив с энтузиазмом берется за конфеты. Сгребает сразу две и одна тут же отправляется в рот, едва слетел фантик. Я непроизвольно усмехаюсь. Это забавно. Как с голодного края. Секунду спустя, правда, она меняется в лице, вскакивает с места и вылетает из кабинета.

– Юрий Константинович, кажется, пора готовить кадровый резерв, – со смешливым вздохом говорит Лидия Сергеевна, усаживаясь по правую сторону от генерального. – Через несколько месяцев мы лишимся маркетолога.

– Там вроде ставка свободная висит в отделе, – постукивает ручкой по столу гендир. – Бери человека сейчас, чтобы успеть его подготовить.

– Займусь в ближайшее время, – понимающе кивает она.

Я не особо вслушивался, но пазл в голове все равно складывается – особенности аналитического ума. Шумная Лиза уходит в декрет. Теперь многое в ней становится понятнее.

Глава 9. Спасти хрупкий мир айтишника

Делаю последние записи, направляясь в кабинет после совещания. В отделе, ожидаемо, стоит гвалт из-за новой игрушки, которую притащил Кир. Вчера еще грозился просветить нас о модных тенденциях в мире антистрессов и, пока я отдувался за них в душном кабинете, развлекал пацанов, которые должны были к моему возвращению обработать заявки от диспетчеров.

– Что, нам готовить вазелин? – гогочет Макеев, уже заработавший наряд на бухгалтерию вне очереди, о котором пока не знает.

В его руках какая-то мерзкая штука, напоминающая улитку без панциря, которая раскладывается, как гармошка и, к тому же, издает отвратительные звуки.

– Готовь прогу для финансистов, пойдешь сейчас переустанавливать им, – бросаю блокнот на стол и хватаю кружку с уже заготовленным чаем.

Нужно выдохнуть.

Мне в спину летит отборное словечко. И отвратительный хлопающий звук.

– Э, слизня гони сюда, бешеный! – возмущается владелец отвратной разноцветной шняги.

Быть начальником великовозрастных обалдуев не всегда в удовольствие. Независимо от возраста они частенько ведут себя как подростки, и к обязанностям контроля выполнения поставленных задач зачастую прибавляется еще и функция няньки. Но сегодня настроения возиться с их пубертатом у меня нет.

Иду в столовую, чтобы налить себе кипятка и немного выдохнуть. Нужно многое сегодня распланировать и не поддаться отвратительному настроению, что бродит по венам после звонка отца.

«Поставил жизнь на паузу» – все еще отбивается в мозгу колючими ударами. – «Я в этом не виноват».

А кто тогда?

– Привет! – не сразу понимаю, что остановился как вкопанный позади девчонки из маркетинга и пялился на ее задницу. Черт, она заметила?

Киваю и прохожу к кулеру. Надеюсь, нет. Это скорее рефлекторное действие, чем прямая заинтересованность. Задумался и сконцентрировался на единственной привлекающей внимание детали. Просто… кто так нагибается за водой?

Хотя с ее положением можно дать скидку. Видимо, острая нужда стирает воспитание.

Пока чай заливает кипяток, отмечаю про себя, что Лиза не двигается с места и возвышается надо мной давящей на зону моего комфорта глыбой. Черт, а она и правда высокая. Раньше не замечал, мы редко оказываемся в достаточной для этого близости. Бросаю взгляд на ее ноги, может, она носит мозговыносящие каблуки, чтобы чувствовать себя на голову выше всех середнячков-мужчин? Как некая компенсация за детские обиды. Но нет, она реально высокая.

И это... интересно.

Неожиданный факт.

Мы перебрасываемся парой ничего не значащих фраз, пока я завариваю свой чай, все проходит почти как белый шум – привычное для меня состояние при общении с женщинами. Я разворачиваюсь на выход, у нас выходит странный танец в борьбе за пространство на маленькой кухне и, я не успеваю заметить, как все происходит, но уже через секунду оказываюсь в дурацком положении.

Лиза сидит у моих ног, а я рассматриваю разорванную на мне рубашку. Любимую.

Отмечаю про себя, как в дверях появляется чья-то светлая голова, и после приглушенного «ой» тут же скрывается в коридоре. Черт, еще и свидетели.

Вот поэтому я так тщательно оберегаю свой спокойный мир. Там, где отец имеет наглость ставить мне диагноз отложенной жизни, я предпочитаю другое определение: защита личных границ.

И сейчас она с треском оторванной ткани проваливается тупо из-за факта, что я позволил себе расслабиться на минуту.

Вот почему я избегаю таких женщин. Их слишком много, а значит, за ними неминуемо следует хаос, который я стараюсь в свою жизнь больше не пускать. Но сейчас оказываюсь в его эпицентре и с ужасом смотрю на последствия. Минус рубашка и плюс к стрессу.

Я ведь знал, что с ней что-то не так. Замечал маленькие странности в редкие минуты пересечения по рабочим вопросам. И вот прямое оказательство: гормоны творят страшные вещи с людьми. С женщинами, которые и так предрасположены к сумбуру и анархии.

Девчонка из маркетинга на достигнутом не останавливается и ныряет в мое личное пространство с головой и руками. Там, где ее пальцы меня касаются, кожа вспыхивает. Мне не нравится, даже пульс ускоряется. Но какого-то черта терплю, крепко сжав зубы.

Кидаю на нее быстрый взгляд. Нормально все? Сама не ушиблась? Можно наорать? Не хватало только чувствовать вину за здоровье беременной девушки.

– Я сейчас найду твой размер. И заплачу, конечно… – лепечет она, делая спасительный шаг от меня.

Мне, наконец, удается набрать воздуха в легкие, которые в экстренном режиме сжались, предчувствуя опасность. Нет, орать нельзя.

– Все нормально, у меня есть рубашка в кабинете, – снимаю ее муки совести, огибаю и выхожу с кухни.

Точно есть. Завалялась где-то в полке с прошлогоднего корпоратива, когда выдавали новые брендированные рубашки всем сотрудникам на радость.

Ускоряюсь по коридорам компании, чтобы миновать позорной встречи с кем-то из сотрудников. Репутация – это то, что зарабатывается годами, а разрушается в один неловкий момент с подачи очередной женщины. Черт.

Меня в кабинете встречают почти с овациями. Громким ржачем и звуком отодвигаемых стульев. Я предпочитаю отмолчаться и окинуть чересчур любопытных коллег взглядом «заткнулись и работаем». Быстро переодеваюсь и оседаю в кресло. Рубашка жмет в плечах, намекая, что с размером вышла ошибочка, чай успел остыть, почту засыпали новыми заявками. И на фоне общего трындеца особенно странно то, что я смеюсь.

Говорят, это первый признак надвигающегося нервного срыва. И я не удивлен.

Господи, порвать на мне рубашку… В жизни не встречал таких женщин с приставкой «катастрофа». Даже…

Как я и предполагал, нужно держаться от этой Лизы за километр, обходить ее по дуге, а завидев на горизонте, бежать. Иначе весь мой с таким трудом установленный мир покатится к чертям и снова обрастет проблемами, как снежный ком.

А мне оно не нужно.

Не хочется давать повод семье на воссоединение на территории палаты с мягкими стенами.