Текст книги "Миссия – выжить… (СИ)"

Автор книги: Амалия Квилинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Послание оказалось довольно большим по объему. Как только оно загрузилось на бортовой компьютер полностью, «Акула» с места ушла в гиперпространство. Даже не набирая необходимой стартовой скорости. Честно говоря, я уже прекратила удивляться технологическим возможностям этих визитеров. Кем бы они ни были. Потирая затылок, я обратилась к капралу Омейли:

– Что за сообщение? Вы изолировали его до прочтения?

– М-гх-м. Коммандер Ле Соллиар, послание зашифровано и было изолировано сразу после получения. – По-военному четко доложила Омейли, уже полностью придя в себя. – Но наши возможности не позволяют выполнить дешифровку.

Нда, и что все это могло значить? Если это послы, уж больно странный у них стиль для дипломатической миссии. Хотя, что я могу знать о нюансах большой политики?

[1] Таннорийцы – коренное население планеты Таннор. Относятся к негуманоидному типу. Внешне похожи на амеб, из-за изменчивой оболочки и постоянно обновляющихся конечностей. Имеют розоватый цвет кожных покровов и семь серебристых глаз со сдвоенными зрачками.

[2] Арьистийцы – разумная раса, гуманоидного типа. Родная планета – Арьистиум. Имеют шесть конечностей. Внешность неизвестна, так как тщательно скрывается под защитными костюмами. Скрытны. На родную планету кроме дипломатических миссий никого не пускают. Главный их принцип – конфиденциальность. Талантливые ученные и предприимчивые торговцы.

[3] Сектор – условная единица измерения пространства, представляет собой куб с длиной ребра 10 световых лет.

[4] Тригэль – сокращение от «трехмерный голографический экран».

[5] Торпеда класса «Шалая 07» – торпеда, использующаяся войсками флота не столько для нанесения урона, как для устрашения, дезориентации противника, так как при взрыве выбрасывает огромное количество радиоактивных вспышек, которые на некоторое время выводят из строя навигационные системы противника, создавая помехи и ослепляя датчики.

[6] КРОБ – армейское сокращение от «круговая оборона». Военные часто по-черному шутят: «Как только применили КРОБ, готовьте сразу теплый гроб».

[7] Линком – личный нано компьютер. Последняя разработка от земных ученых. Плоская панель из сверхпрочного пластмета с сенсорным экраном, размер которой по собственному желанию модно менять.

[8] Астурианцы – ящероподобные гуманоиды с восьмью конечностями и хвостом. Кожа практически вся покрыта чешуйками. Ее цвет варьирует от светло коричневого до практически черного. Населяют планету Туриан, помимо которой имеют множество больших колоний по всей галактике. Обладают огромными лингвистическими способностями, склонны к мелкому предпринимательству и торговле.

Часть 1. Глава 2

Даже не считая мою смену, этот день грозил превратиться в поистине адский. После недавнего происшествия корабль гудел как улей. Начальство обрывало каналы связи, а меня беспрестанно дергали все, кому не лень. В моей бедовой голове даже сложилось впечатление, что эти «все» резко разучились делать свою работу и хотели, взвалить все проблемы на одного маленького коммандера, за неимением никого более подходящего.

Разбираясь со всем этим гвалтом, я непрестанно размышляла о своем.

Встреча с неизвестным разумом. Раньше подобное приключение казалось мне захватывающим и романтичным. Заманчивым, и грозящим неразгаданной тайной. Это манило и пленяло. Но теперь… Я была сбита с толку, раздражена и довольно сильно напугана. Мы были словно мышки перед огромным котом. Даже боль на время спрятала свои острые коготки, отступая под натиском пережитых впечатлений.

И все бы ничего, но в моих представлениях все было абсолютно иначе. Не последнее место в крахе мечтаний заняла долгожданная побудка капитана. Марвешь долго не мог понять, что же от него хотят. И только лишь раз на пятый, я сумела донести до его нокаутированного алкоголем мозга вести о произошедшем. После непродолжительной работы «протухшего ореха», заплывшие жиром глазки заискрились пониманием, яростью, а после этого, ожидаемым страхом. На меня посыпался град обвинений и упреков. Я стойко приняла на себя всю ответственность за свои действия, но уделять капитану много времени мне абсолютно не хотелось. И так уже потратила на эту толстую свинью бесценные сейчас минуты. Одной реплики для того чтоб заткнуть фонтан капитанского красноречия оказалось достаточно.

– Капитан Марвешь, пришло сообщение от адмиралтейства – через час экстренное совещание, на котором мы с вами обязаны присутствовать.

Капитан едва не прикусил язык – столь резко оборвалась его гневная речь.

– Так что же ты мне раньше не сообщила об этом, коммандер Ле Соллиар?! Или болезнь уже настолько затмила ваш рассудок, что вы позволяете себе издеваться над начальством??? Так никакой папаша вас не спасет – отдам под трибунал за дисциплинарные нарушения! После сегодняшнего, это будет очень просто сделать!

Это была самая никчемная угроза, которую я только слышала в своей жизни.

– Никак нет! Не позволяю! – Со всей доступной моим пораженным легким громкостью гаркнула я. Естественно, не позволяю. Уже активно практикую. – Но, хочу заметить, капитан, что из отпущенного представителями адмиралтейства времени уже вышло сорок минут.

Ошеломляющая в данный момент новость заставила капитана замереть с широко открытым ртом и выпученными глазами. Это было настолько смешное зрелище, что я позволила себе улыбнуться. Вид выброшенного на берег пучеглазого сома с топорщащимися усами в исполнении этого дородного детины, вещь действительно незабываемая. Однако за свою неосмотрительность я практически сразу поплатилась – кожа на губах под маской лопнула. Облизав поврежденное место и почувствовав металлический привкус на языке мысленно выругалась. Если уж и доводить ненавистное начальство до белого коленья, то всяко уж без членовредительства.

Кое-как Марвешь сумел привести свой внешний вид в порядок. Но антипохмельные средства, способные убрать следы бурного отдыха с лица, за эти жалкие минуты банально не смогли справиться с поставленной задачей. Так что сейчас капитан радовал всех встречных членов команды одутловатой, слегка синюшной и перекошенной от ярости физиономией. Нелицеприятную картину дополняли синяки под глазами и покрасневший нос, больше похожий на среднего размера грушу. Экипаж капитана недолюбливал, а некоторые откровенно презирали и ненавидели. Раньше меня можно было относить к первой группе, но после недавнишней сцены и так небольшое уважение, что во мне теплилось полностью сошло на нет. Теперь я не могла взглянуть в сторону идущего впереди меня человека без откровенного презрения.

Перед тем как начался сеанс связи с большой Землей, капитан развернулся ко мне и прошипел:

– Учтите коммандер. Выкручивайтесь сами – я ваши мощи покрывать не буду!

Судя по ядовитому блеску маленьких, невнятных глазок, меня сейчас ненавидели до такой степени, что хотели собственноручно скрутить шею. Только нехватка времени и страх перед вышестоящим руководством не позволяли Марвешу продолжить разорятся за мой счет. Мысленно усмехнувшись, я ответила:

– Не думаю, что сегодня отвечать за свои поступки буду я одна.

Марвешь запыхтел не хуже забытого на огне чайника. Но ответить он так и не успел – послышался сигнал входящего вызова. Только проворчал что-то в стиле «вы за это еще ответите». Я грустно усмехнулась, подумав, что в моем состоянии мне уже будет все равно, на какую месть отважится капитан. Времени у него остается крайне мало. И под руководством этого человека, некогда героя войны, мне хотелось служить? Юношеский максимализм и детская наивность, не иначе.

Отчитывались мы долго. После того, как нас отпустили я взглянула на линком. Оказалось, прошло уже пять часов. Все это время на нас испытывали всевозможные методы допроса. В основном на мне, так как добиться внятных ответов от капитана Марвеша так и не удалось по причине его банального отсутствия. Если бы не мое портативное кресло с эргономической спинкой, не знаю, как бы я все это выдержала. Но, даже несмотря на то, что все время это я сидела, чувствовала себя жутко уставшей. А от длительного разговора на меня напал кашель. Так что адмиралы, видимо сжалившись, все же отпустили нас восвояси. Перед этим нас поставив в известность, что к Арктрузу направлено подкрепление для усиления защиты границы. А так как капитан продемонстрировал свою полную профнепригодность, командование кораблем перешло полностью в мои руки.

Уже по дороге в свою каюту я подсчитала, сколько длилась моя смена. Число выходило уж явно больше предписанной врачом нормы. А ведь мне соблюдение режима ох как важно. Тяжело вздохнув и открыв дверь каюты, наконец избавилась от опостылевшей маски. Да она помогала скрывать мое истерзанное, покрытое шрамами, уродливое лицо. Но от нее кожа потела и покрывалась зудящими, незаживающими ранками.

Бросив кусок ткани на полку, оббежала глазами полутемное помещение. Тишина и полнейшее безмолвие навалились на меня тяжелым покрывалом. В такие мгновения все больше начинаешь ощущать насколько ты далеко от родного дама, в холодном безвоздушном пространстве. И ты так же одинок, как и этот бесконечный мрак, что отображается на обзорном голоэкране.

Тихо выдохнув, попытавшись подняться с кресла. Но это сделать оказалось не так просто. Сразу стало понятно, насколько я вымоталась за сегодня. Даже не смогла удержаться на ногах, обессиленно упав обратно на сиденье. Что ж, придется обойтись без ионного душа сегодня. Кое-как перекинув свой истощенный организм на постель, дотянулась до термоконтейнеров с едой. Один только взгляд на сероватую жижу вызывал невольный приступ тошноты. Буквально заставив себя чуть-чуть перекусить, съела пару ложек. Аппетита не было вовсе.

В голове как на повторе прокручивались назойливые воспоминания, обрывки разговоров. Слишком большой объем новых впечатлений давил на нервы. Но одно выделялось особенно сильно. Даже невзирая на всю мою отстраненность, слова экс-капитана задели меня своей необоснованностью и несправедливостью. Чем я заслужила подобное? Тем что просто выполняла свою работу? В душе будто стая скунсов погуляла. Мерзко.

Откинувшись на гелевую подушку и попыталась заснуть, но господин сон не спешил нанести мне визит. Невольно начала вспоминать все предшествующие моему появлению на «Буревестнике», события.

В восемь лет мне поставили роковой диагноз. Тяжелая форма космической чумы. Это заболевание поражает кожные покровы гуманоидов с определенным геном. А так как подобный ген встречается крайне редко, примерно раз на десять миллиардов особей, то и толкового лечения никто не изобрел. Уж больно своеобразная болезнь для того чтоб затрачивать миллионы кредитов на спонсирование исследований.

Наверное, моя проблема вызвала небывалую бурю в медицинском сообществе, ведь мой отец принадлежал к богатейшей элите Рейменэя – моей родной планеты. Он – коренной рейменианец, в свое время призрев мнение света, женился на обычной землянке. Дочери мелкого торговца, даже не аристократке. Отзвуки, разгоревшегося тогда скандала все еще чувствовались, даже спустя двадцать пять лет с тех событий. Хотя, что значат какие-то жалкие четверть века для разумных, которые живут по половине тысячелетия?

Внешне рейменианцы очень похожи на людей, но есть и существенные отличия. Алебастрового цвета кожа, сияющая на солнце серебристыми блестками. Длинные серебряные волосы. Высокий рост и щуплое, но жилистое телосложение. Немного большие, по земным меркам, глаза самых разных оттенков, практически не имеющие белка. Вертикальный зрачок и небольшие коготки вместо ногтей. Слегка заостренные ушные раковины. Вот собственно и все отличия. Когда наши расы впервые столкнулись, земляне долго еще называли рейменианцев эльфами, за их схожесть с персонажами земных сказок.

Моя мать умерла при родах, и отец долго горевал об этой утрате. В последствии он так и не женился вновь. Все потому что рейменианцы менталитетом сильно отличаются от людей. Они на эмоциональном уровне привязываются к своему партнеру и не могут полюбить больше никого. Вот почему, немного отойдя от потери, всю свою нерастраченную любовь папа направил на меня. Он видел во мне отражение своей единственной, ее частичку. И когда в раннем возрасте у меня обнаружились первые симптомы редкостного заболевания, для него это стало сильным ударом.

После длительных исследований, на которые отец не скупился, обнаружилось, что хоть как-то продлить мне жизнь помогут пересадки здоровой кожи. Но чума, подобно кислоте, разъедает верхние слои эпителия и это была лишь временная мера. Подобные операции необходимо было проводить раз в полгода, иногда чаще. И не всегда новая кожа успешно приживалась.

Все те операций, что довелось мне пережить за всю свою куцую жизнь, дали еще одно негативное последствие – я до дрожи в коленках боялась вновь возвращаться в эти казенные, пропитанные запахом лекарств и отчаянья, залы. Посещала больницы только когда от боли теряла сознание. И каждый раз стойко переносила нарекания врачей на затягивание очередной, столь необходимой мне процедуры.

Со временем я перестала смотреться в зеркало. Расчесываться тоже – волос уже не осталось. Белая маска и специальный платок, напоминающий земной хиджаб[1], стали моими постоянными спутниками. За шестнадцать лет мне провели тридцать две операции по пересадке кожных покровов. Причем от доноров разных рас. Таким образом, было установлено, что некоторые расы разумных менее восприимчивы к космической чуме. Их кожа держалась на мне дольше.

Но в последнее время болезнь начала прогрессировать, перейдя на покровы пищеварительной и дыхательной системы. Пошесть, начала подтачивать меня изнутри. Так мне заменили пищевод, на котором обнаружился абсцесс. Эластичная трубка из синтетических волокон, созданная специально для подобных операций, не вызывала особых нареканий и работала исправно. Вот только два месяца назад, после очередной операции мне сообщили, что очаг обнаружен в трахее и верхней части правого легкого, после чего врачи предложили заменить легкие и воздуховоды. Фактически всю дыхательную систему включая нюховые проходы. Я отказалась. После замены пищевода моя грудная клетка еще не полностью восстановилась, и я не хотела проходить через ее вскрытие вновь. Хоть какой бы ни была продвинутой медицина и не менее успешной регенерация у рейменианцев, на мне все заживало крайне плохо. И я так устала от постоянной боли.

Отец настаивал на замене легких. Я прекрасно понимала его боль и страх за меня. Он не хотел потерять дорогого человека вновь. Но в то же время, я прекрасно видела, что исследования по поиску лекарства зашли в тупик и мы лишь оттягиваем неизбежное.

Приблизительно тогда же, капитан Марвешь, под командованием которого я служила, учудил что-то до крайности неприличное на праздновании во имя трехсотлетия объединения Федерации. Так как там собрались все сливки адмиралтейства, дело о ссылке было утверждено практически мгновенно и единогласно. Марвеша и всю команду нашего крейсера «Буревестник 101» по совместительству ожидали задворки галактики и бессрочное патрулирование сектора Б15/678. По состоянию здоровья, мне было предписано оставаться на Реймэнее, но написав заявление, что всю ответственность за свое состояние я беру на себя, отправилась вместе со своим экипажем. Я не сообщала о своем отбытии отцу, только отправила прощальное видео и просила не звонить. Не хотела, что б он видел по голосвязи мою агонию. Так будет только тяжелее для нас обоих.

Кстати, поначалу в флот меня брать отказывались. Но после того как я сдала все вступительные экзамены в Летную Академию без обязательных подготовительных курсов, а мой отец подарил командованию новейший линкор «Армстронг Фьюри» и заверил, что и в дальнейшем будет всячески поддерживать флот, мне просто не смогли отказать. За исключением некоторых дисциплин, направленных на физическую подготовку, я можно сказать, заслуженно получила свой диплом. Постоянное сидение в четырех стенах очень позитивно сказывается на способностях к обучению. Правда, друзей я так и не завела – нестандартная внешность и необщительность этому мало способствуют.

После окончания Академии о моей особенности было в курсе только руководство, капитан Марвешь, как мой непосредственный начальник и главный врач «Буревестника 101» лейтенант-коммандер О`Шенри. Хотя думаю, многие преподаватели, которые изредка имели со мной дело о чем-то таком догадывались, не взирая на дистанционную программу индивидуального обучения. На таком ограничении настояла я сама. Не терплю, когда меня жалеют.

В последний год моей службы, когда у меня наступило ухудшение и из-за слабости утратила возможность нормально ходить, я стала передвигалась только с помощью портативной инвалидного кресла на воздушной подушке. Тогда о моей проблеме узнал и остальной экипаж. На удивление, жалостливых взглядов я повстречала очень мало. Возможно, причина в моем жестком управлении или полном отсутствии сочувствия конкретно ко мне, уж не знаю. Но, мне так было значительно проще.

Однако, не смотря на все свои проблемы и чугунную усталость во всех членах, сейчас я была счастлива. Выдвижная кушетка, несмотря на мягкий гель, казалась каменной. Но это не помешало моему сознанию наконец понять самое важное. Грудь распирала чистая, незамутненная радость, накатившая сразу после того как, немного улеглись разлохмаченные чувства. Мое Приключение все же настигло меня.

****

Новый рабочий день настал слишком рано, а предчувствие заранее настойчиво обещало, что он будет непростым. Выпив ежедневную дозу лекарств, подкрепилась легким завтраком. В общую столовую я не ходила принципиально – не люблю, когда за мной наблюдают во время еды. Некоторое время посомневавшись, все же приняла ионный душ. Я не испытываю от него никакой радости и ощущения чистоты, но это лучше чем вода. От традиционного душа моей поврежденной коже было только хуже. Уже выйдя из раздвижной кабинки едва устояла на ногах. Спонтанное чувство головокружение и темноты перед глазами на несколько минут заставили привалиться к стенке и глубоко задышать. Сегодня ходить было значительно тяжелее, чем накануне. Что ж, все имеет свою цену.

Как и ожидалось, к тому времени, когда я взошла на мостик, все уже были в курсе произошедших вчера изменений и подчеркнуто обращались ко мне по новому званию. Это заставляло меня непроизвольно морщиться, но тут уж ничего не поделаешь. Похоже Марвешь многим наступил на больную мозоль, раз уж так быстро меня приняли как его замену.

Связисты, при помощи технологий адмиралтейства, справились с дешифровкой сообщения, но вникнуть в него я не успела. Приборная панель предупреждающе пикнула оповещая, что поступило очередное сообщение из центра. В этот раз сугубо текстовое. Наверное, для разнообразия.

Оказалось, что нам в подмогу отправили целых два патрульных эсминца. Главным, ответственным за эту миссию, был назначен адмирал первого ранга Анжей Тарсон. Собственно, ему я и должна была подчиняться по прибытии группы поддержки, так как на адмирала возложили обязанности по встрече с Иными. Так принято было называть экипаж «Акулы» до того, как мы узнаем их самонаименование. Поговаривали, что у Тарсона был значительный опыт по общению с новыми цивилизациями. Особенно в переговорах и дипломатических договорах. Во всяком случае адмирал преуспел в этом деле больше чем я. С удовольствием отойду в сторонку и понаблюдаю за развитием событий оттуда.

Но все же, какой пассаж для Марвеша! После прибытия Тарсона, он станет третьим на нашем корабле. Третьим, после сопливой девчонки, которая вышла в свой первый рейд. А в том, что адмирал выберет флагманом именно «Буревестник 101», я не сомневалась. Все же тяжеловооруженный и бронированный, хоть и малоподвижный линкор выигрывает по обороноспособности у легких и мобильных эсминцев. Так можно сравнивать льва и леопарда – у каждого своего преимущества, но лев все равно сильнее. Эти мысли даже заставили меня горделиво приосаниться. Таким «Буревестник» стал не без помощи с моей стороны.

Вот только вопрос с бывшим капитаном остается открытым. Вчера мне было на все плевать. Но сегодня нужно будет окончательно закрепиться на нежданном месте исполняющего обязанности капитана. До присвоения мне адмиралтейством официального звания, я буду именоваться именно так. А ведь Марвешь обязательно выкинет что-то эдакое и все будут ждать моей реакции. Если я сдам позиции, отступлю, свои же не поймут. Эх, как же вся эта мышиная возня не к месту!

Задумчиво побарабанив пальцами по консоли, я переключилась на дешифровку. С адмиралом Тарсоном можно было разобраться и потом. Но меня несколько настораживало то, что ранее я никогда не слышала подробностей о его миссиях. Больше сумбурные и нереальные слухи. Хотя, биография космических служащих Федерации, рангом начиная с капитана, должна была находиться в открытом доступе. А все старшее руководство, тем более адмиралов первого ранга, я старалась знать, как говорится, в лицо. И что от этого руководства можно было ожидать.

Мои размышления снова прервали. На мостик с пыхтением и шумом ворвался теперь уже бывший капитан Марвешь собственной персоной. Был он до омерзения трезв и гладко выбрит, что свидетельствовало о крайней степени его злости. Уж очень он не любил трезвость и бритву. На меня и капитанское кресло он демонстративно не обращал внимания. Как обычно во время своего пребывания в трезвом виде мужчина начинал маршировать по мостику и бухтеть себе под нос. Точнее говоря, бухтел он так тихо, что слышно было даже в самом дальнем конце помещения.

– Да как они могли! Я, Джереми Марвешь, верой и правдой служил космическому флоту. Отдал им лучшие тридцать лет своей жизни. И вот она, благодарность на старости лет! Сначала сослали в чертовы дали, а как только проклюнулось стоящее дельце, так сразу вышибли за борт! Как какой-то ненужный хлам…

И так дальше в том же духе. Первое время с ехидной улыбочкой понаблюдала за экс-руководством, но потом включила уже привычный в таких ситуациях «беззвучный режим». Думаю, так поступал каждый, кто находился на мостике в такие моменты. Но в мыслях, я всячески поддерживала решение адмиралтейства. Такого… «героического» человека ни в коем случае нельзя допускать к подобному ответственному и щепетильному делу – порушит все что может и в результате стоит ожидать очередные космические баталии. До сих пор поражаюсь, как он мог получить звание капитана, с его то талантами. Везение чистой воды или чья-то протекция – тут лишь два варианта. И ссылка в дальний сектор вместо лишения звания на этом фоне выглядит вполне логично.

Да, сектор Б15/678 действительно не славится достопримечательностями. Читайте – их здесь нет. Планет немного. Пригодных для жизни нет из-за толстого слоя льда, газовой структуры или активных вулканических процессов. Только несколько ресурсных шариков, похожих на Актруз, да и те с ужасным климатом и непригодной для дыхания атмосферой. Одно время в этом пограничном секторе Федерации строили свои базы космические пираты. Но и они быстро его покинули, по-видимому, из-за крайней удаленности от торговых маршрутов. Даже не посмотрели на полное отсутствие патрульных судов. Так что, если здесь и можно что найти, так это бедные рудники, перевалочные базы и склады. Да и то, не часто. Отстойник, одним словом. Ну или достойное место для ссылки.

За сектором Б15/678 заканчивалась известная нам галактика и Рукав Ориона. Красный гигант, грозивший вот-вот угаснуть, вокруг которого вращался Актруз, был одной из последних звезд сектора. За пределами его сияния – только черная беззвучная пустота войда[2] на многие и многие световые годы. И эта чернота была практически не исследованной. Я понимала ученых – кому же захочется в здравом уме туда соваться. Пребывание в космосе уже огромная нагрузка на психику, а когда на обозревательном экране нет ни единого ориентира, столь знакомого и надежного серебристого отсвета звезд, жить становиться еще тяжелее.

Конечно, по подсчетам наших умников, если войти в великую черноту на максимальной скорости в гиперпространстве, то, приблизительно через двести два года, можно достичь абсолютно новой галактики. Вот только топлива на обратный путь уже не будет. Да и что случиться с стороной-отправителем к моменту получения обратного сообщения – неизвестно. Поэтому тратить огромные деньги на столь долгосрочный проект, получение результатов от которого можно и не дождаться по вполне очевидным причинам, правительство не желала. К сожалению, наши технологии пока не столь совершенны, как хотелось бы ученным.

В ходе этих крайне отвлеченных от работы размышлений, ко мне в голову пролезла крамольная мыслишка. Предположение, откуда в нашем позабытом всеми богами окраинном секторе мог взяться незнакомый доселе корабль с поразительными возможностями. Могло ли быть так, что нас посетили с «той» стороны? Возможно ли это? Все же в одном экс-капитан прав. Сейчас действительно начинается все самое интересное. Не знаю, удастся ли мне полюбоваться на развязку всей этой ситуации, но очень уж хочется. Подобный шанс принять участие в создании истории выпадает раз в жизни. И мне никак нельзя его упустить. Наверное, это моя последняя возможность сделать что-то важное.

Я вновь растянула губы в подобии грустной улыбки. Вот, казалось бы, уже давным-давно смирилась со своей незавидной участью, а жить с каждым днем хочется все сильнее.

Встряхнув головой, отгоняя одолевшие не ко времени размышления, наконец принялась за исследование декодированного файла. Через минуту я пришла к выводу, что весь файл – полнейшая чепуха. Сплошной набор буков и чисел, а порой и вовсе непонятных символов. Конечно, все не могло быть столь просто и очевидно, как хотелось бы нам.

– Мичман Хаттери, выведите на экран проекцию сигнала. – Молодой связист второй смены тут же вывел на экран передо мной требуемое.

Я вглядывалась в тригэль и, в который раз, не находила смысла. Для текстового сообщения слишком большой объем данных. Для видеофайла – абсолютно неподходящий формат. Больше всего это напоминало какое-то звуковое сообщение, если судить по частоте и колебанию волн. Но и тут незадача – волн было слишком много. Вычленение одной не давало никаких результатов, а в сумме получалось то же самое – полнейший диссонанс. Но в то же время, это что-то мне напоминало.

В раздражении постучав пальцами по подлокотнику кресла, бросила:

– Коммандер Марвешь, примите временно командование.

Джереми Марвешь только бросил на меня угрюмый взгляд и проследовал в капитанское кресло, которое я не занимала, по причине наличия индивидуального. Думаю, в этот момент все вздохнули несколько свободней, избавившись от поднадоевшего мельтешения.

Удалившись с мостика, я отправилась на голопалубу. Нет, проверить свою гипотезу я могла и не уходя из рубки, однако сначала мне необходимо было убедиться в верности догадки. В любом случае, если у меня не получится, всегда можно отправить этот ребус начальству и пусть уже их аналитический отдел ломает головы. Но не попробовать я просто не имела морального права.

Зайдя в один из отсеков голопалубы, скинула с линкома на местный огромный тригэль файл и задала параметры трехмерной голограммы.

Это было действительно прекрасно. Теперь можно было отслеживать некоторую упорядоченность отельных элементов и их общий синхронизм. Мы действительно слишком прямолинейно и однобоко подходили к решению проблемы! А на самом деле все было очень просто – нам прислали трехмерную схему… чего-то.

Больше всего схема напоминала кривые круги настырной мухи, что вертится у люстры в жаркий день. Или воронье гнездо, состоящее из одной изломанной под разными углами ветки. И понять, что это такое было просто невозможно.

Сначала, я подумала, что это очередной тупик и уже хотела попробовать еще один вариант, как меня осенило. Я поняла, что мне напоминает это сообщение. Не далее, как вчера, я уже видела подобный клубок! Больше всего схема напоминала траекторию полета нашего неожиданного визитера. Из любопытства я вызвала нужный файл и наложила их друг на друга. Да, так и есть, моя догадка полностью подтвердилась. Правда схема полета обрывалась несколько раньше данных в файле по причине нашей атаки. В этом и были все отличия. Но зачем иномирцам еще раз присылать нам то, что у нас и так есть? Разве что, они хотели сделать определенный акцент…

Я нахмурилась. Да, траектория, и что с того?

– Хм… Полет, движение, сигнатура, координаты… Координаты!

Возможно, все дело действительно в этом?

Вычленив все координаты точек поворотов, и задав начальную позицию, вновь запустила дешифратор. Полученные результаты превзошли все мои ожидания.

Это действительно была полноценная голограмма. Теперь понятно, почему стандартное и несколько устаревшее оборудование мостика никак не могло помочь, даже если бы был получен оригинальный, а не скрытый код. Мы все еще активно использовали стандартные тригэли, в то время как голограмма требовала абсолютно дополнительного технического оснащения. Подобная техника, не смотря на повсеместное использование, была довольно хрупкой и не предназначенной для использования в космосе. Для работы на звездолетах нужны были специальные усовершенствования, которые стоили недешево. Поэтому, у нас имелось всего две такие установки – на голопалубе и в комнате совещаний.

Просмотрев послание, сцепила руки в замок. Нет, одна я просто не имею права принимать решения на подобном уровне. Следующий сеанс связи с руководством, даже если я инициирую его сейчас, нужно будет ждать не менее четырех-пяти часов. Обещанная подмога должна была прибыть через четыре с половиной часа. Что ж, подождем.

****

Джереми Марвешь вольготно устроился на капитанском кресле. Со стороны, могло создаться впечатление, что он восседает на троне непризнанного королевства. Про себя я всегда называла его человеком в квадрате. Отнюдь не за наличие огромного количества положительных человеческих качеств. Просто все в нем было чересчур квадратным.

Квадратное тело с резко обрубленными плечами и коротковатыми пухлыми руками. Квадратная голова с такой же челюстью и усами-щеткой. Порой даже казалось, что маленькие заплывшие глазки в прорезях, отекших от постоянных запоев век, тоже становятся квадратными. А красный дряблый нос-груша только усугублял не самое приятное впечатление.

Его нега спала, как только он заметил мое появление. Невнятного цвета глаза-буравчики тут же уставились на меня с нескрываемой ненавистью и превосходством. Бывший капитан «Буревестника» как будто ожидал, что я в это же мгновенье прикажу ему убираться вон с его излюбленного местечка. Зря. У меня есть собственный трон, так что пусть наслаждается, пока может. Думаю, с прибытием дипмиссии все карты вновь перетасуют.