Текст книги "Невыносимый (ЛП)"

Автор книги: Аляска Ангелини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Какое печенье тебе нравится?

Я хмурюсь, глядя на него, и продолжаю идти к своей комнате. Вьетнамки (прим. пер.: вьетнамки – резиновые шлепанцы, держащиеся на ноге за счёт перепонки между большим и указательными пальцами) стоят у двери. Я обуваюсь, и присоединяюсь к Господину, чтобы спуститься по лестнице.

– Мне нравятся все виды. Хочешь купить какое–то определенное?

Он улыбается.

– Обязательно. Овсяное с изюмом. Оно мое любимое. Мое запретное наслаждение, если так можно выразиться.

– А это твое единственное запретное наслаждение?

Выражение его лица меняется от счастливого до совершенно греховного.

– Ты скажи мне это, рабыня. Я думаю, что если кто–то и может знать об этом, то это должна быть ты.

– Хм… – я не могу остановить свою растущую улыбку. Смотрю перед собой, пока мы идем к входной двери. – Я могла бы придумать несколько вариантов по дороге.

С твоим членом внутри меня. Но я не произношу этого вслух, а настроение, распространяющееся в воздухе, передается моему Господину, которого я так и не смогла разгадать. В тот момент, когда мы садимся в его дорогой седан, я могу ощутить, как он меняется. А это не хорошо. Он снова закрывается от меня, и такой Севастьян мне не нравится. Расстояние между нами увеличивается, но я постараюсь обратить на себя его внимание, независимо от того, каким оно будет.

Багажник открывается, и я наблюдаю, как из магазина выходят мужчины и заполняют его бумажными пакетами. Когда там больше нет места, они начинают размещать остальные на заднем сиденье. Молчание затягивается.

– Мне нужно зайти внутрь, чтобы кое–что взять. Ты забрал мой кошелек, он все еще у тебя?

Взгляд, который он мне посылает, заставляет меня вздохнуть.

– Если у тебя его нет, то мне нужны деньги. Я не могу просто войти туда и получить все бесплатно.

– Ну, ты не пойдешь туда одна. Ладно, – он вздыхает, говоря мужчинам, что скоро вернется, и захлопывает дверь, когда они заканчивают. Небольшой продуктовый магазин почти безлюден и настолько мал, что я без труда нахожу ряд с товаром, который мне нужен. Жар ползет вверх по моим щекам, но я не останавливаюсь. Хватаю первую попавшуюся пачку презервативов и протягиваю их ему. Господин округляет глаза, когда его взгляд перемещается от упаковки ко мне и обратно.

– Для чего это?

– Для тебя, – выдыхаю я. – Я хочу быть надежно защищена.

Он кладет их обратно.

– Я сказал тебе, что это надежно. Я не буду… – его челюсти сжимаются. – Ты в безопасности, черт возьми. Неважно, мы покончили с этим.

– Вранье, – взрываюсь я. – Ты мне задолжал, – я понижаю голос, пытаясь успокоить свой нрав. – Ты обещал, что займешься со мной любовью, и я не позволю тебе включить заднюю. Не после всего, через что мы прошли. Я хочу тебя, и тебе придется мне это дать.

Рука Господина обхватывает мое горло прежде, чем я успеваю сдвинуться. Его взгляд сканирует пространство и возвращается ко мне.

– Ты не знаешь, о чем просишь. Если я говорю "нет" – это серьезно. Кроме того, тебе будет лучше без этого. Пришло время двигаться дальше.

Я давлюсь глотком воздуха, который наполняет мои легкие. Слезы застилают глаза, но из–за страха я их игнорирую.

– Не могу поверить, что ты меня обманул. Я так разочарована в тебе, – не нужно быть гением, чтобы заметить, какое влияние на него оказывают мои слова, но я не дожидаюсь его ответа. Я разворачиваюсь, направляясь обратно к машине. Господин оказывается сбоку от меня через несколько шагов и сжимает мою руку.

– Еще одна такая выходка, и я закину тебя на плечо и надеру задницу прямо здесь, в этом магазине. Если ты мне не веришь, то скажи что–нибудь.

Ох, я ему верю. Я зла и раздавлена его отказом, но не глупа, чтобы проверять сдержит ли он свое слово.

– Мистер Тайлер! – Господин заставляет меня остановиться, а на его лице расцветает улыбка при виде пожилой женщины, идущей к нам. – Севастьян Тайлер, а я думала, ты ли это. Как хорошо видеть тебя в городе. Ты собираешься навестить Генриетту, как обустроишься здесь?

– Вы знаете мои привычки, – смеется он. – Это именно то, что мы собираемся сделать. У миссис Клоусон наверняка есть мое любимое печенье. Вы же знаете, что я не смогу упустить такую возможность, пока нахожусь здесь.

– Овсяное печенье с изюмом. Все верно. Она говорит мне о твоем пристрастии к сладкому каждый раз, когда я ее навещаю.

Хватка на моей руке ослабевает.

– Вы же меня знаете. Мне нужна моя доза. Кстати говоря, я уже опаздываю. Вы идете на пикник в компанию, которая устраивает вечеринку, посвященную болезни "Альцгеймера"? Я послал приглашение вам и Джорджу. Вы их получили?

Улыбка женщины становится до невозможного широкой.

– Мы получили и не пропустим одну из твоих чудесных благотворительных акций. У тебя такая добрая душа.

Я саркастически смеюсь себе под нос, не в силах сдержаться. К счастью, Господин смеется одновременно со мной.

– Отлично. Увидимся там в субботу.

Он отступает к двери, и мы разворачиваемся. Быстро шагая, Севастьян ведет меня к машине, из–за этого я вынуждена практически бежать, пытаясь его догнать. Он открывает дверь, и я храбро смотрю на него.

– Залезай, – вымученно произносит он.

И я неохотно выполняю его приказ. Скатываюсь вниз, когда он хлопает дверью и обходит вокруг. Автомобиль все еще заведен. Возможно, я могла бы заблокировать дверь и пересадить свою задницу. Такое искушение, но я остаюсь на месте, точно зная, что он сделает со мной за это. Вероятно, я уехала бы раньше, чем он сообразил, что происходит.

– Я не могу поверить в то, что только что увидел там, – он захлопывает водительскую дверь, а я скрещиваю руки на груди и смотрю вперед. – Никакого удовольствия сегодня. У тебя огромные неприятности.

– Из–за отсутствия энтузиазма, ты собираешься нарушить свое собственное слово?

Он хватает меня рукой за подбородок, поворачивая к себе лицом.

– Страсть и глупость – это две совершенно разные вещи. Страсть заставляет делать все основательно и убедительно. Не устраивай истерик, как ребенок, который не может что–то получить.

– Возможно, мне следовало просто попросить тебя снова избить меня и оттрахать. Чтобы хоть как–то привлечь твое внимание.

Сжимая мои волосы в кулак, он дергает меня вперед.

– Ты настолько испорчена, что хочешь мой член, рабыня? Хм–м? – ладонью он шлепает меня по щеке несколько раз. – Здесь. Я готов тебе это дать, – раздается звук его расстегивающегося ремня, и я качаю головой, несмотря на то, что кожа головы охвачена огнем.

– Нет? Ты, бл*дь, точно знаешь, как это на меня действует. Я думаю, что ты врешь. Ты хочешь меня. Иди сюда, детка.

Спинка откидывается назад, когда он нажимает на кнопку, и я всматриваюсь в темноту тонированного стекла. Мы могли бы делать что угодно, если бы захотели, и этого никто бы не увидел, но не в этом дело. Оттолкнув, он причинил мне боль, и помимо всего прочего чертовы презервативы остались на полке в магазине.

– Сюда, – он грубо усаживает меня на свою талию, одновременно дергая вверх мое платье. Я охвачена острыми ощущениями и хочу оттолкнуть его, но не могу. Не хочу ничего больше, чем почувствовать его глубоко внутри. Это заставляет меня отвлечься от всего, кроме ожидания, когда же он это сделает.

– Остановись, мы не можем, – я упираюсь в плечи Господина, не в состоянии сдвинуть его из–за силы, которой он обладает.

– Чушь. Мы можем, и мы будем. Ты не думаешь, что я хочу тебя, рабыня? Да поможет мне Бог, я бл*дь, сделаю это. Я так сильно тебя хочу, что это сводит меня с ума. И я знаю, что ты тоже меня хочешь. Скажи это. Скажи мне прямо сейчас, я хочу услышать, как ты это говоришь.

Мои губы раскрываются, а он свободно вытаскивает свой член и приподнимает меня выше, щелкая головкой по моей киске.

– Я должен был запретить тебе носить эту проклятую вещицу, – он тянет ткань трусиков до тех пор, пока одна сторона не рвется под напором его силы. Другую часть он срывает еще резче, оставляя меня абсолютно беззащитной. – Так, – он бросает их на коврик с пассажирской стороны. – Теперь, скажите мне, – он снова хлопает своей длиной по моей киске. Влажный звук сопровождает удовольствие от контакта, и я стону, начиная тереться об него, как отчаявшаяся наркоманка в поисках очередной дозы.

– Рабыня, – рычит он. – Скажи фразу или тебе придется заплатить за это, когда мы вернемся домой, – он еще сильнее потирается и дразнит меня. Требуется несколько секунд, чтобы заставить мой мозг вспомнить его приказ, и что именно я должна сказать. Чего я жажду больше всего на свете.

– Я хочу тебя, – выдыхаю я. – Я хочу.

Крик вырывается из моего горла, когда он погружается глубоко внутрь. Я едва успеваю сделать вдох, как он сжимает бедра и вцепляется в мои плечи, пытаясь удержать себя погруженным в меня до самого основания.

– Это то, что ты хочешь?

– Презерватив, – задыхаюсь я.

– Бессмысленно. Я говорю правду. Тебе нечего бояться. Больше никаких беспокойств. Подчиняйся хозяину, как ты и должна. Это то, в чем ты нуждаешься? Отвечай.

Чутье подсказывает мне, что он прав. Я верю ему. И знаю, что действительно могу остановить его, если захочу. Но я не хочу.

– Да. Ты же знаешь, что да.

Пальцами одной руки он крепко сжимает мое лицо, а другой хватается за зад, заставляя меня скользить вверх и вниз по своей эрекции.

– Да, кто? – его пальцы еще сильнее вписаются в мою кожу. Салон машины наполняется звуками моих стонов, и я хватаю его за пиджак, позволяя боли пронзить мое тело.

– Господин.

– Да, верно. Я все еще владею тобой. Ты еще не уехала.

Владение. Такое сильное слово. Мне нравится слышать его из уст Господина.

– Поцелуй меня, иначе я заставлю тебя закричать, – руками он обхватывает мои бедра, а я без промедления прижимаюсь к его губам. Прохладная кожа сиденья скользит под моими ладонями, и я хватаюсь за него, пока Севастьян приподнимает меня и начинает врезаться раз за разом. Вкус кофе и чего–то сладкого опьяняет меня, я упиваюсь им, дразню и посасываю его язык. Покусываю его нижнюю губу, отчего он рычит мне в рот.

– Ох… бл*дь, – задыхаясь, я отрываюсь от его губ, и чувствую, как начинаю сжиматься вокруг него.

– Именно так. Кончи на моем члене, детка. Я чувствую, как ты близко, – его толчки замедляются, пока он не устанавливают мучительно медленную скорость, с которой занимается любовью. Я вынуждена сидеть, подол моего платья задран, а лиф спущен с плеч. Мужчина втягивает в рот мой сосок, и я сопротивляюсь наступающему оргазму, которой угрожает поглотить меня. Выгибаясь, врезаюсь спиной в руль, забывая, что мы находимся не дома.

Рычание срывается с губ Господина, и я теряю равновесие, когда внезапно оказываюсь закинута на заднее сиденье. Подо мной хрустят пакеты, но у меня нет времени на раздумья, куда же их убрать. Севастьян хватает меня за ногу, закидывая прямо на покупки, и я едва не раздавливаю их все. Господину удается поместить свое большое тело в задней части салона, и я тянусь к нему.

– Упрямая женщина. Боже, ты действительно испытываешь меня. Прямо сейчас мы не должны этим заниматься, – подчеркивает мужчина. Он впивается пальцами в мои ноги и разводит их в стороны. Я вскрикиваю, когда Господин шлепает меня по внутренней поверхности бедра.

– Трахай меня, Господин. Я тоже хочу тебя, – я тянусь к нему, наблюдая, как блестят его глаза.

Удар! Удар! Удар!

Жар от шлепков охватывает мой клитор.

– Черт, – выдыхаю я, вытягивая руки назад.

– Ты любишь боль, а я люблю дарить ее тебе. Я думаю, что просто накажу тебя сейчас, – мои ноги приподняты, и я сжимаюсь от осознания того, что должно произойти. Огонь распространяется по моей заднице, и я вцепляюсь в дверь, пытаясь облегчить боль, которая усиливается с каждой секундой.

Удар!

– О чем ты только думала, капризничая в том магазине?

Удар!

– Зачем начала соблазнять меня, когда я пытался держаться подальше?

Удар!

– В этот раз, твои рот и тело принесли гораздо больше неприятностей, чем ты рассчитывала. Ты все сделала так хорошо, рабыня.

Следуют еще два удара, и рыдания вырываются из моего горла. Все, что я хочу – это он. И это убивает меня так же, как и то, что я уже принадлежу ему.

– Ты же не собираешься больше капризничать, не так ли?

Я качаю головой, когда он разворачивает меня лицом к себе.

– Нет, Господин.

– И согласишься сегодня уйти, правда же?

Мое сознание почти отключается.

– Что?

Он вздыхает и откидывается на спинку, еще сильнее сминая пакеты.

– Ты должна уйти, Диана. Я хочу, чтобы на некоторое время ты осталась с Джейми.

Я до сих пор не понимаю, о чем он говорит. Опускаю вниз подол платья и натягиваю лиф вверх, пытаюсь тем самым прикрыться.

– Но почему? Потому что я плохо себя вела? Я уже сказала, что этого больше не повторится, – мой мозг так затрахан, что я ничего не понимаю.

– Нет, рабыня, – неподдельное беспокойство в его голосе заставляет меня ему верить. – Ты и я… Я никогда так не сближался со своими рабами. Но ты, ты – другая. Мы так с тобой похожи. Наша боль. Я никогда не хотел спасти кого–либо сильнее, чем старался сделать это с тобой. Теперь, когда тебе намного лучше, мы должны положить конец тому, что происходит между нами. Это с самого начала было ошибкой.

Все, что я могу делать, это моргать как дура в состоянии полного шока. Никаких эмоций. По крайней мере тех, что я могу понять. Я знаю, что это займет некоторое время. Я или взорвусь в сложной ситуации, или промолчу, но результат будет еще хуже. Такое со мной уже происходило, и я осознаю, что будет дальше, когда перебираюсь на переднее сиденье.

Я так и не нашла слов. Ни в тот момент, когда он присоединился ко мне в машине, ни тогда, когда мы вернулись домой.

Господин продолжает наблюдать, изучая каждое мое движение. Я понимаю его. Знаю, он боится, что от его новости я могу поддаться плохому настрою. И может быть, в некотором смысле, он прав. Я помогаю нести сумки, но чувствую лишь шок и истощение. Боль погружает свои клыки глубоко в мое сердце. Думала, что меня вернули к жизни, но пламя угасало. Смерть не манит меня, но я разрушена. Мне хочется причинить ему боль так же, как он только что сделал со мной. И какой бы заманчивой не казалась эта идея, я знаю, что мне это не поможет. Он прав. Пришло время уйти.

– Рабыня, – я поворачиваю голову, продолжая вынимать из пакета коробки с макаронами, и расставлять их на полки в кладовой.

– Я думала, что мы это уже прошли, – в моем тоне нет никакого сопротивления. Я отвечаю просто… монотонно. Как чертов робот, ждущий от него очередного предательства, чтобы умереть или переключить меня из режима зомби в весьма раздосадованную женщину. Это еще произойдет, просто… не сейчас.

– Диана. Я знаю, сейчас ты расстроена, и я искренне сожалею об этом. Если бы я мог найти другой способ… – он качает головой. – Наверное, мог бы, но я захотел тебя задолго до того, как встретил. Это была корысть. Похоть. У меня были планы оставить тебя, но… это не сработает. Не с такими, как мы.

Я делаю шаг вперед, чувствуя, как сужаются мои глаза. Теперь я в гневе.

– Как мы? Это как, Севастьян? Пожалуйста, просвети меня, потому что я чертовски, бл*дь, запуталась!

Глубоко выдыхая, он расправляет плечи.

– Мы так похожи друг на друга. Я не могу быть с тобой и продолжать помогать другим. Я буду отвлечен и потеряю концентрацию. Кто–то может умереть из–за этого. Мне жаль, но я не могу рисковать. Я не хочу быть ответственным за подобное снова.

Я моргаю. Один раз. Два. А затем возвращаюсь к пакетам. У него свои причины, но все равно это адски больно – знать, что он выбрал не меня; хотя в действительности мы ничего не знаем друг о друге, кроме того, что он – Господин, а я – рабыня.

– Вероятно, Джейми уже на пути сюда. Я позвонил утром, чтобы пригласить его на ужин. Хотел, чтобы вы двое сблизились еще больше, таким образом, ты сможешь уехать с ним в конце недели.

Я забрасываю консервы на полку.

– Нет проблем. Я не буду с ним драться. Буду уступчивой маленькой рабыней, пока не окажемся в Портленде. Потом я пойду домой. Подальше от тебя, его, и всего дерьма, которое идет с вами в комплекте.

Господин отступает назад, оставляя меня одну в маленькой комнате. Черт, мои глаза жжет от непролитых слез, и я не хочу ничего больше, чем отправиться в свою комнату и сломаться. Но я не стану, если хочу помочь себе. Севастьян – ничто, лишь воспоминание, которое мне нужно оставить позади, как пролог для новой Дианы. Я побывала в аду и вернулась обратно, пережив достаточно, чтобы начать первую главу своей новой жизни. Первое, что я сделаю, получив свободу – стану лучше.

Глава 19

Господин

С беспокойством я наблюдаю за Дианой, словно хищник. Мы обедаем в тишине: я на одном конце стола, она на другом. Девушка даже не смотрит на меня. Едва ли нужно что–то говорить. Ее стабильность полетела к черту благодаря мне. Я ненавижу себя за то, что произошло ранее, когда мы были с ней в машине. Я остановил ее единственным способом, который знаю – рассказав о своих планах, и тем самым убив ее желание ко мне. Гребаная правда и выражение ее лица будут преследовать меня в долбаных снах. Я действительно не хочу ее отпускать. Если бы я не чувствовал, что на мне лежит ответственность за помощь другим людям, то с радостью сделал бы ее своей. Бл*дь, я хочу ее настолько сильно, что она начинает на меня плохо влиять. Но, если мой план сработает…

– Вы двое такая мрачная парочка.

Краем уха я слышу звук сигнализации, но смотрю на Джейми, и мое сердце начинает болеть еще сильнее. Диана по–прежнему молчит, глядя вниз и ковыряя вилкой курицу гриль.

– Ладно, – выдавливает он, потом выдвигает стул и садится между нами. – Хотите вы или нет, но вам придется рассказать мне, что, черт возьми, происходит? Я начинаю чувствовать себя здесь немного неуютно.

Я делаю один глоток, переключая все внимание на него.

– Диане пора уезжать. Она вернется в Портленд с тобой.

– Так скоро? – удивление в его голосе заставляет меня перевести взгляд с него на нее.

– Пора.

Его единственным ответом становится кивок, и он поворачивается в ее сторону.

– Я буду рад принять тебя в своем доме. У тебя нет причин бояться.

Она поднимает голову от тарелки, и вся злость исчезает, когда она смотрит на нашего гостя.

– Я возвращаюсь домой, Джейми. За мной больше не нужно присматривать, – когда ее внимание возвращается к еде, Джейми выгибает бровь и снова смотрит на меня. Я отрицательно качаю головой, как бы говоря ему, что не хочу отпускать ее домой.

– Мне кажется, что это звучит как план. Я заберу тебя, когда ты будешь готова.

– Сейчас подходящее время, – она поднимается со стула, и даже не глядя на меня, покидает комнату. Когда звук ее шагов стихает, я снова обращаю внимание на Джейми.

– Ты установил на месте те замки?

– Разумеется. Как долго ты хочешь, чтобы я удерживал ее?

Я с трудом сглатываю, мне совсем не по душе это решение. Должен ли я доверить ее Джейми? Должен ли я доверять ее ему?

– Продержи ее две недели. Не впадай в крайности, как я, но если будет необходимо, сделай то что нужно. Ни при каких обстоятельствах она не должна с тобой спать. Ни разу. Ты понял?

Он улыбается, а я крепче сжимаю вилку.

– Четко и ясно. Не волнуйся, Господин. Я о ней позабочусь.

– Правильно, – ворчу я. – Держи руки при себе. Не трогай ее в сексуальном плане или помоги мне иначе; возможно, я и спас твою жизнь однажды, но я могу забрать ее столь же быстро.

– Иисус, – произносит он, разглядывая меня с опаской. – Ты любишь ее. Я понял.

Я стискиваю зубы и снова хватаю стакан, отказываясь продолжать разговор.

– Я никогда не думал, что доживу до этого дня, Господин. Почему, в таком случае, ты позволяешь ей уйти?

Я раздраженно смотрю на него.

– Разве не понятно? Я не могу оставить ее и продолжать помогать другим людям. Она… сделает это невозможным. В этом вся проблема.

– Так почему бы не остановиться? Ты уже стольким помог, возможно, это сигнал, что пора завязывать.

– Я делаю не то, от чего можно убежать, Джейми. Люди постоянно оказываются у моей двери. Предполагается, что я просто прогоню их? Я так не думаю. Их кровь будет на моих руках, и я отказываюсь добавлять ее к той, что уже имеется.

Я встаю и хватаю свои ключи. Может быть сейчас и время ланча, но никогда не бывает слишком рано для скотча. И он, безусловно, мне необходим.

– Господин, я должен спросить это. Учитывая обстоятельства, я думаю, что имею право знать, – Джейми прислоняется к бару, когда я протягиваю руку и хватаю бутылку. – Получается, вы были вместе… я имею в виду, что теперь с ней будет? Чувствует ли она к тебе тоже, что ты чувствуешь к ней? Есть ли между вами двумя что–то большее, чем физическая близость?

Я наливаю стакан почти до краев, выпивая все одним глотком.

– Да – всему, кроме той части о чувствах. На этот вопрос я не могу ответить. Все, что я знаю – это уступчивая рабыня, которая хочет продолжить то, что между нами происходит. Любовь ли это или потребность в комфорте после долгого его отсутствия, я не знаю. Просто… – я вцепляюсь в стойку бара, словно гребаными клещами. Мне так нужны были эти чувства в последнее время. Диана оставляет меня тонуть в море безнадежности. Черт, кто я теперь? Она изменила меня. Или, по крайней мере, привязала меня к себе. В голове бардак, но все упирается в мою к ней зависимость. Бл*дь, я не могу насытиться ее телом или образами, которым я позволяю заполнить мои мрачные фантазии. Или… мечтами о будущем, которого как я думал, у меня не может быть.

– Позаботься о ней, – произношу суетливо. – Так… словно она твоя сестра. Никак иначе. Сестра, – подчеркиваю я.

– У меня нет сестры. Как на счет близкого друга?

Я киваю, снова наливая полный бокал.

– Друг подойдет. Но будь настойчив. Контролируй ее. Не позволяй ей достать что–то острое в первые две недели. Или, по крайней мере, пока ты не поймешь, что она в порядке. После этого она сможет уехать, если захочет. Но я хочу знать все: где она живет, что делает, даже то, кем работает. Я хочу каждую деталь. Ее нужно постоянно проверять. Я буду следить через Рейчел.

– Эй, – рука Джейми опускается на мое плечо. – Притормози. Я разберусь с этим. Я знаю, что делаю. То же самое происходит с каждым рабом. Я буду проводить с ней как можно больше времени. Тебе не о чем беспокоиться. Диана будет в безопасности. Вот увидишь.

Я дрожу, даже когда отпиваю из стакана. Собственническая часть меня готова взлететь по этим ступенькам и удержать ее силой. Сказать ей, что я был полным идиотом, и умолять, чтобы она никогда меня не покидала. Почему бы мне не сделать это? Потому что я не могу. Нет, если со мной не случится какое–нибудь чудо.

От звука приближающихся шагов я сжимаю стакан еще сильнее. Жду, что он треснет и зальет руку скотчем. Возможно, даже поранит меня. Да… она стоит того, чтобы пролить за нее кровь. Я сделал это однажды в порыве нашей страсти. Если бы это ослабило ту боль, которую она испытала от моей руки, я бы позволил ей сделать это снова. Так, как она захочет.

– Я готова, – она держит в руках сумку, с которой приехала сюда. Я вздыхаю и подхожу ближе вместе с Джейми к парадной двери. Я не могу остановить дрожь от адреналина. Дерьмо, неужели я действительно сделаю это? Позволю ей, бл*дь, уйти, когда прекрасно знаю, что она моя. Как и то, что находится у нее под платьем. Диана принадлежит мне.

Джейми отключает сигнализацию и открывает дверь, обнимая ее рукой за плечи, тем самым принуждая двигаться к выходу. Она останавливается, и я выхожу вперед, когда она оборачивается, чтобы пригвоздить меня разъяренным сверкающим взглядом.

– Спасибо за все хорошее, что ты сделал, и пошел ты, за дерьмо, которое не должен был делать, но сделал. Я не забуду тебя. Ты убедишься в этом, – она протягивает руку, чтобы придержать дверь, но не отворачивается от меня. Боль, ножом проворачивается в моей груди.

– Мне очень жаль… Диана, – черт, я не хочу называть ее своей рабыней. – Я надеюсь, что у тебя будет удивительная жизнь, и ты будешь счастлива. Ты это заслужила.

– А что на счет тебя?

Я опускаю голову, ее разбивающий сердце вопрос звучит слишком сложно, чтобы принять его. Ее потребностью быть со мной пропитан каждый слог. А так же выражение ее лица и тон.

– Не беспокойся о том, что будет со мной.

– Я имею полное право волноваться! – взрывается она. – Меня бы даже не было здесь прямо сейчас, если бы не ты. И все же я здесь. Не смей игнорировать мои вопросы, как будто они не имеют значения.

– Они действительно имеют значение. Но я спас твою жизнь, не для того, чтобы ты разделила ее со мной, а чтобы ты получила еще один шанс найти то, ради чего стоит жить. Ты найдешь это.

Саркастический смех заполняет пространство между нами, и она качает головой.

– Возможно. Но давай посмотрим правде в глаза, Господин. Когда у тебя никого не останется, потому что ты прогнал всех, кто спасет тебя?

Молча, я смотрю на нее, пытаясь представить себе остаток своих дней здесь, в одиночестве, помогая рабам и молясь на их успехи. Что случится, когда я буду слишком стар, чтобы помогать им и дальше? Тогда я навсегда останусь один. Пока не умру в этом доме, жалея себя и размышляя, как бы могла сложиться моя жизнь.

– Я так и думала, – восклицает она. – Ты борешься за чужие жизни, но даже не пытаешься побороться за свою собственную. Хочешь узнать, какая самая худшая часть из того, что я уезжаю от тебя, Господин? – ее глаза наполняются слезами. – Это знать, что у такого сильного мужчины, как ты, даже не хватило смелости попытаться остановить меня. Чтобы побороться за то, чего ты хочешь.

Стекло разбивается, когда я швыряю стакан об пол.

– Ты хочешь, чтобы я боролся, рабыня? Это то, в чем ты нуждаешься? – я шагаю вперед в полной готовности показать ей лучший бой в ее жизни. Чтобы поцеловать ее и вернуть назад в подчинение, заставляя забыть все дерьмо имеющееся в прошлом.

– Не делай этого, – Джейми прячет ее за спину, подталкивая спуститься вниз по ступенькам и пойти в сторону машины. Ей не нужно было говорить мне, что делать. Бросая прощальный разочарованный взгляд, Диана смотрит мне в глаза и садится в автомобиль с пассажирской стороны.

А я останавливаюсь у входной двери, словно заключенный на пороге камеры, наблюдая, как они уходят и понимая, что сейчас она направляется в очередное секретное место, где ей не хочется быть.

Диана теперь с Джейми, а я должен научиться принимать это. Ради нас обоих.

Глава 20

Диана

Смерть. Ни разу я не думала о ней с тех пор, как покинула дом Севастьяна. Представление о том, кем я стану, является именно тем вопросом, ответ на который я молюсь получить каждый день. Даже сейчас, когда смотрю на размытое, искаженное изображение моего нового Господина, я не могу остановить свой разум от погружения в определенную форму удовольствия от очередного варианта подчинения.

Вода надо мной покрывается рябью, пока я пытаюсь уцепиться за его руки. Перед глазами начинают расплываться черные точки, заставляя меня яростно извиваться всем телом, упираясь ногами в края ванны в попытках обрести устойчивость.

– Ты думаешь это шутка?

Я хватаю воздух ртом, давлюсь и кашляю от воды, попадающей мне в рот.

– Отвечай. Для тебя это действительно гребаная шутка?

Я качаю головой и прежде чем осознаю, что происходит, меня погружают обратно. Огонь в легких заставляет меня почувствовать, как они взрываются от нехватки кислорода, а мои конечности становятся все слабее с каждой минутой.

Громкий вдох эхом отдается в моих ушах, но я с трудом понимаю, что он принадлежит мне – это я пытаюсь дышать.

– Севастьян был прав. Ты – самая упрямая и тупоголовая женщина, которую я когда–либо встречал. Теперь ответь на мой вопрос и сделай это правильно, иначе я засуну тебя обратно.

Я моргаю, заставляя себя вернуться к его вопросу.

– Нет, Господин, я не думаю, что это шутка.

Я борюсь с Джейми с каждой унцией силы, которую имею. Он не тот человек, которого как я думала, знаю. Внутри него что–то настолько зловещее, что я даже не уверена, знает ли об этом Господин. Он наслаждается моей борьбой. Джейми любит мое сопротивление так же, как я люблю его оказывать. Мне пришлось подчиниться его воле, иначе он бы все равно меня заставил это сделать.

– Убирайся! – он хватает меня за руку и бросает себе под ноги. Вода разливается и стекает по моим бедрам. Пижамные шорты прилипают к телу, демонстрируя мои ноги покрытые синяками. – В следующий раз, когда я скажу тебе встать с постели, ты сделаешь это. Немедленно. Теперь, раздевайся, а я принесу тебе сухую одежду. Ты знаешь, где лежат полотенца.

Утопить. Вот что он пытался сделать со мной, когда я отказалась встать с постели. Я здесь чуть больше недели, а он уже выбрал себе тактику, даже более жестокую, чем была у Севастьяна. Он удерживал меня под водой до тех пор, пока я действительно не поверила, что наглоталась достаточно, чтобы захлебнуться. Джейми недалеко ушел от инцидента с удушьем Господина, но здесь было что–то страшнее, словно он мог завершить начатое. Это заставляет меня беспокоиться за собственную жизнь. Я не знаю Джейми. Не настоящего. И мне становится интересно, есть ли хоть кто–то, кто его знает.

Я избавляюсь от одежды так быстро, как только могу. Полотенца лежат на стойке в дальнем углу комнаты, и я пытаюсь прекратить стучать зубами, когда протягиваю руку, чтобы схватить одно из них. В тот момент, когда моя рука достигает мягкой ткани, дверь ванной открывается.

– Просто, чтобы ты знала…

Джейми не шевелит ни одним мускулом, когда впивается в меня взглядом. Его глаза замирают на том единственном месте, где я не хочу, чтобы он меня разглядывал. Дергаю полотенце, прикрывая им свое тело спереди.

– Нет, нет, нет, – говорит он, бросаясь вперед. – Что, черт возьми, у тебя на животе?

– Ничего, выметайся! – я изо всех сил стараюсь прикрыться, но это не срабатывает. Он вырывает полотенце у меня из рук.

– Ох… дерьмо! – Джейми опускается на колени, оказываясь глазами на одном уровне с именем "Господин". Я вздрагиваю, когда его палец скользит между буквами "с" и "п". – Он сделал это с тобой насильно, или ты согласилась сама?

Я отстраняюсь, но Джейми сжимает мои бедра, не позволяя мне отодвинуться.

– Это было с моего согласия. Он также отмечен моим именем на животе. Теперь я могу прикрыться?

– Здесь тоже, – выдыхает он, поднимая взгляд на букву "м", вырезанную на моем плече.

– Эта не по обоюдному согласию. Сейчас, пожалуйста.

Он поднимает полотенце, и я заворачиваюсь в него. Сколько раз я уже провела пальцами по имени моего Господина? Я скучаю по нему так сильно, что даже думать не могу ни о чем другом.

– Это потрясающе. Действительно, красиво.

Нахмуривая брови и опускаясь на колени, я смотрю в пол, ожидая его дальнейших действий. Тем самым заканчивая разговор о Севастьяне. Не могу говорить о нем, а тем более слышать его имя. Непосильная задача, поскольку Джейми постоянно говорит с ним по телефону.