Текст книги "Лисёнок для депутата (СИ)"

Автор книги: Аля Морейно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 2

Олеся

В последнее время работы в кондитерской становится всё больше и больше. Римма подумывает о покупке нового помещения и расширении цеха. Это позволило бы нам нанять ещё несколько работников и брать больше заказов.

Постоянно работаю над обновлением ассортимента. Если уж расширяться, то по всем фронтам. Часть клиентов – консерваторы, они будут продолжать заказывать то, к чему привыкли, и настороженно отнесутся к новинкам. Другие же, наоборот, предпочитают постоянно пробовать что-то новое, а старые виды тортов и пирожных им быстро приедаются. Если не подпитывать их стремление к новизне, то рано или поздно они уйдут к конкурентам.

И дело даже не в клиентах. Мне самой надоедает постоянно печь одно и то же. Душа требует перемен и творческого полёта фантазии. Порой кажется, что мозг двадцать четыре часа в сутки разрабатывает новые рецепты. Они мне даже снятся! И нет, я не схожу с ума. Просто мне это интересно. Кто-то пишет стихи или романы, кто-то рисует картины, кто-то сочиняет музыку, а я придумываю рецепты тортов и пирожных. И что-то мне подсказывает, что прибыль моё занятие приносит не меньшую. Я хотя бы не ною, как художники, что есть не на что.

В кафе у меня собственная кухня – моя мастерская, где я создаю свои шедевры. Вход посторонним сюда строго воспрещён. Но в разгар рабочего дня и творческого процесса неожиданно ко мне заходит мужчина. Хотя куда точнее его охарактеризовало бы слово «пижон»: среднего возраста, дорого одет и непривычно для мужчины ухожен: безукоризненный маникюр и идеальная укладка, будто он только что вышел из салона. В моём царстве муки и крема он выглядит диковинным зверем. Молча разглядывает меня, будто на базаре товар выбирает. Нехорошим таким взглядом смотрит, неуютным. Что он тут забыл? Может, недовольный клиент? Но Римма ни разу не говорила, что кому-то пришлись не по вкусу мои торты.

Я его не боюсь. У меня тут куча инвентаря, который можно использовать для самообороны, если руки распускать начнёт. За одной стенкой сидит хозяйка, за другой – колдуют девочки. Они вмиг прибегут, если я позову на помощь.

– Мужчина, вы, наверное, дверью ошиблись, – говорю не слишком приветливо.

У меня заказ, время поджимает, а этот пижон моё вдохновение отпугивает. Вообще, в течение дня, когда много работы, меня стараются не трогать без особой необходимости. Даже Иришку нянчат все по очереди, чтобы я не отвлекалась лишний раз. Кто этого сюда пустил?

– Не ошибся, – он вдруг расплывается в улыбке. – Это же вы – мама Иришки?

Напрягаюсь ещё больше. Что ему от меня надо?

– А к чему вопрос? И тут вообще-то кухня, сюда без халата нельзя!

– Так выдайте мне халат! Мне нужно с вами поговорить.

– Видите – я занята, а вы меня отвлекаете.

– Заняты у вас только руки. А уши свободны.

Каков наглец! Он уже всё за меня решил – что у меня занято, а что свободно. Ненавижу таких самоуверенных нахалов!

– Ладно, мужчина, говорите скорее, что вам нужно, и уходите.

– Как я могу к вам обращаться?

– Олеся.

– Очень приятно. А я – Михаил. Слышал, что у вас какие-то сложности с очередью в садик и девочка постоянно вынуждена находиться в кафе.

– А вам какая разница? Или вы из социальной службы? Так если вы беспокоитесь о моей дочери, то помогите нам получить путёвку в сад!

– Помогу, непременно, устрою всё в лучшем виде. Но только взамен на услугу с вашей стороны.

Напрягаюсь ещё больше. Если бы этому человеку нужен был торт, он обсудил бы свой заказ с Риммой. А что ещё может ему понадобиться у нас в кафе – ума не приложу. И это мне совсем не нравится. Не люблю пижонов. И вообще богатеев терпеть не могу. Они только и способны, что поиграть и выбросить.

– Видите ли, Олеся, – мужик продолжает вкрадчивым голосом, который бесит неискренностью. – Меня зовут Михаил Штейнберг. Я руковожу избирательным штабом кандидата в депутаты…

– Можно без прелюдии, сразу к делу? – грубо перебиваю его, не собираюсь с ним церемониться. – У меня очень мало времени!

Злюсь. Больше, чем пижонов, терпеть не могу всех этих депутатов и прочих политиков. Пустобрехи, от которых толку – нуль, одни понты.

– Ну окей. Без прелюдий. Вы замужем?

– Какое вам дело до моей личной жизни? Послушайте, вы врываетесь ко мне на работу в разгар творческого процесса, между прочим. Из-за вас, возможно, у меня накроется заказ и будут неприятности с клиентом! Разговариваете загадками, задаёте странные вопросы. Не собираюсь я вам ничего о себе рассказывать!

– И всё-таки, ответьте, пожалуйста.

– Почему вас это интересует?

Нутром чую подставу, но не могу понять, в чём дело.

– Потому что от ответа на него зависит, сделаю я вам заманчивое предложение или уйду.

И что ему сказать? Наврать, что замужем? А может, он и вправду может мне помочь Иришку в садик устроить?

– Ну хорошо, не замужем.

– Отлично!

Что в этом хорошего – не понимаю. Попробовал бы сам пахать по двенадцать часов в день почти без выходных и в одиночку растить ребёнка. Ещё и такого, как моя Иришка – с шилом в одном месте.

– А где отец вашей дочери? Он вам помогает?

– Не слишком ли много вы задаёте вопросов?

– Не слишком. Ровно столько, сколько мне нужно для дела. И поверьте, вы в этом заинтересованы не меньше меня.

– О Боже, что там у вас за дела такие? Ну ладно, это не секрет. Нет у неё отца. Бросил он нас.

– А в свидетельстве о рождении что?

– Прочерк.

– Замечательно!

Странный какой! Ну разве нормальный человек найдёт что-то замечательное в том, что у моей дочери в графе «отец» стоит прочерк?

– Вы не могли бы поскорее изложить суть вашего предложения, а то у меня крем застывает. Ещё немного, и он станет непригодным для использования!

– Хорошо, в двух словах. Я предлагаю вам стать фиктивной женой будущего депутата. Пока, естественно, он ещё кандидат, но вероятность победы довольно высокая. Он не женат, а этот факт может не понравиться избирателям. Ему нужна семья, чтобы создать о нём благоприятное впечатление. Вы только представьте, какие это сулит перспективы!

– Но почему именно я? – перебиваю его восторженную песню. – У меня заказы расписаны на месяц вперёд, я – кондитер, а не актриса!

– Потому что все знают, что он неравнодушен к рыжим. И девочка у вас подходящего возраста. И занятие очень благородное для женщины – известный кондитер. Придумаем красивую легенду о вашей любви, людям понравится.

– Ваш кандидат настолько безобразен, что не может найти себе нормальную жену? Или он – голубой?

А что? Сейчас от мужиков что угодно можно ожидать.

– У нас всего три дня, свадьба вот-вот. Боюсь, даже с его внешними данными и возможностями он вряд ли справится. Соглашайтесь, – мужчина улыбается и поворачивает ко мне экран смартфона с цифрами, от которых перехватывает дыхание.

Как бы ни шокировала меня предложенная сумма, соглашаться с наскока я не собираюсь. Нужно сперва всё обдумать. Торопиться с решением нельзя, потому что я несу ответственность не только за себя, но и за Иришку. Как этот фиктивный брак скажется на ней?

– Сколько у меня есть времени на принятие решения?

– Вообще нет, вчера ещё надо было дать ответ.

– Нет, так не пойдёт. Вы хотите, чтобы я подписалась на вашу авантюру на целых пять лет, при этом не даёте времени на обдумывание? Уж извините, но смахивает на кидалово. Я в таком участвовать не стану!

– Ну хорошо, до вечера справишься? – пижон переходит на «ты». Уже уверен, что я заглотила наживку? – Я заеду за тобой после работы, и поедем знакомиться с нашим депутатом, окей? Но учти, что до вечера мы ждать тебя не будем, а продолжим поиски. И если найдём кого-то посговорчивее и порасторопнее, то ты останешься у разбитого корыта.

Пожимаю плечами. Меня на дешёвые понты не возьмёшь. Если сказала, что надо подумать, значит, буду думать. Не дождутся – что ж…

– Найдёте другую – значит не судьба! Вы визиточку свою оставьте на всякий случай. Спрошу про вас у Гугла. Вдруг вы аферист какой-то? Тогда и думать над вашим предложением нет смысла.

Пижон смеётся, как будто я сморозила явную чушь, но визитку достаёт и кладёт на край стола.

– Ты и у Риммы спросить обо мне можешь, только аккуратно. Надеюсь, тебе не надо объяснять, что содержание нашего разговора должно умереть с тобой? И поверь, умрёт, если ты хоть намёком кому-то сболтнёшь. Я шутки шутить не люблю. Это тебе и Римма, и Гугл скажут.

Запугивает? Можно подумать, больно надо кому-то что-то рассказывать.

Пижон наконец-то уходит, оставляя меня наедине с застывающим кремом, тортом и сомнениями.

Надо бы сначала закончить с заказом, но как тут удержаться и не полезть в интернет? Какой смысл мучиться и что-то решать, не убедившись, что этот мужик именно тот, за кого себя выдаёт? Но изобличить его не удаётся – Гугл оказывается к пижону благосклонным. Эх, надо было узнать фамилию депутата. А то соглашаться на брак с котом в мешке – слишком даже для меня. И почему все адекватные мысли приходят в голову так поздно?

Заглянувшая проведать меня Римма сообщает, что пижон – наш постоянный клиент, весьма благонадёжный и платежеспособный.

– Кажется, он Иришкой заинтересовался. Она его кофе перевернула, посуду побила, – мысленно представляю себе эту картину и хватаюсь за голову. – Я сказала ему, что девочка тут вынуждена тыняться из-за отсутствия путёвки в детский сад. Он, конечно, никак не отреагировал, но, думаю, для такого, как он, добыть её – вообще ерунда. Слушай, а что он от тебя-то хотел? Он сперва фотографии твои на стенде рассматривал. Те, где тебе приз вручали. Стоял, стоял, что-то у меня спрашивал, а потом как подорвётся к тебе, я его даже тормознуть и заставить халат накинуть не успела.

– Да так, решил повосхищаться моими тортами. По его внешнему виду не скажешь, что он – сладкоежка.

– Не он, там у него внучка всем заправляет. Они часто детские праздники устраивают, а торты у нас заказывают. Его жене нравится, что на них у внучки нет аллергии. Вот опять почти на два десятка детей заказ сделал на двадцатое число. Ты уж постарайся, а я как-нибудь ещё раз замолвлю словечко про садик для Иришки.

Пока колдую над тортом, мозг работает с утроенной силой на грани перегрузки. С одной стороны, пижон явно дал мне понять, что брак – фиктивный. А значит, ничего такого от меня не потребуется. Или я неправильно поняла? Меня аж передёргивает, когда представляю, как какой-то старый боров залазит на меня. Нужно было, конечно, побольше расспросить об этом депутате. А то выходит, что ничего не зная, я делю шкуру неубитого медведя. Вдруг он окажется отвратительно жирным или старым и будет настаивать на исполнении супружеского долга? Как я вытерплю его целых пять лет? С другой стороны, он может оказаться молодым и спортивным. Мало ли, вдруг у нас с ним сложится…

Так, стоп, прекратить ненужные мечты! Сейчас надо принять принципиальное решение на трезвую голову, а потом распускать розовые сопли.

А если он окажется извращенцем? Слышала, что среди политиков такие встречаются через одного.

Деньги – это, конечно, хорошо. Можно квартиру купить… И с Риммой войти в долю – она как раз расширяться собирается. Но боязно попасть в золотую клетку. Моя свободолюбивая натура вряд ли сможет пять лет просидеть на привязи…

Нет сомнений, что жить той жизнью, к которой я привыкла, мне не позволят. Но каковы будут границы, то есть длина поводка? Заставят уволиться из кондитерской? Ну уж нет, я так Римму подвести не могу! Буду требовать, чтобы работу мне оставили. Если, конечно, мне дадут хоть слово сказать. В конце концов, он что-то там упоминал о подходящей профессии. Вот! Значит, хоть этой радости они меня не лишат. Может быть.

А самое неприятное в этой ситуации то, что с мечтой найти Иришке папу, пока она маленькая, придётся распрощаться. Потому что если этот спектакль затянется на пять лет, то когда он окончится, наш поезд уйдёт, малышке будет семь или даже восемь. В таком возрасте ей уже не наврёшь о папе, да и вряд ли какой-то мужик в здравом уме согласится назваться отцом такой большой девочки.

Но нужно смотреть правде в глаза: пока что все мои попытки заполучить себе мужа и папу для Иришки не увенчались успехом. И нет никакой гарантии, что мне повезёт. Так что лучше уж синица в кармане…

Пижон сказал, что депутат запишет Иришку на себя. И даже если фиктивный папаша в её сторону ни разу не посмотрит, иметь отца-депутата в свидетельстве о рождении – куда круче, чем жалкий прочерк, из-за которого её наверняка будут дразнить в школе.

До конца дня постоянно думаю о щедром предложении, хотя в действительности решение уже принято. Прикидываю разные варианты, запоминаю вопросы, которые непременно нужно будет задать при встрече. Некоторые даже забиваю себе в телефон, чтобы не забыть от волнения.

Когда переодеваюсь и иду на выход, немного нервничаю – вдруг они кого-то другого успели найти или на мои условия не согласятся? Уже настроилась на деньжищи, высоко взлетела в мечтах. Падать будет больно. Может, не так, как шлёпнул меня фейсом[1]1
  Фейс (англ. face) – лицо.


[Закрыть] в лужу в своё время один богатенький придурок, но всё равно ощутимо. Сумма-то там космическая!

– Ну что, каков будет твой положительный ответ? – спрашивает пижон, как только я появляюсь на крыльце кафе.

– У меня есть встречные требования! И от них зависит мой ответ! – сама поражаюсь, откуда во мне берётся столько борзости.

– Прямо требования? Поторговаться решила?

– Ага!

– Тяжело с тобой, Златовласка, – он деланно вздыхает.

– Легко с девками на стометровке. Там – любой каприз за ваши деньги.

– Ладно, поехали, на месте с женихом всё обсудим.

Машина Штейнберга впечатляет размером и удобным кожаным салоном. У Виктора тоже была похожая, мы с ним часто ездили на ней за город. Он не брал меня на светские тусовки, а вот в загородном комплексе в узком кругу его близких друзей мы тусили неоднократно. Хорошее было время, жаль, что быстро закончилось. Зато, какую прививку я тогда получила – на всю жизнь… Рождённый ползать летать не может.

Мы с Иришкой устраиваемся на заднем сидении, пижон садится вперёд и о чём-то негромко переговаривается с водителем. Едем не слишком долго, останавливаемся возле особняка. Мы встречаемся не в ресторане и не в офисе, а в доме? Это точно безопасно? Нервничаю всё сильнее. Иришка чувствует моё волнение и начинает капризничать. Только этого не хватало! Сомневаюсь, что депутат согласится взять такую плаксу.

– Ну что, барышни, пройдёмте, – почти пропевает Штейнберг, когда водитель помогает нам с дочерью выбраться из салона.

Несколько метров до крыльца вышагиваю, словно иду на эшафот. Этим людям точно можно доверять? Может быть, они маньяки? Чёрт, надо было требовать встречи в людном месте… Только, что уже теперь говорить? Нужно искать выход из ситуации.

Глава 3

Виктор

В ожидании Штейнберга допиваю кофе и листаю новости в смартфоне. Я успел отвыкнуть от родины и почти не следил в последние годы за происходящими тут событиями, хватало головной боли и рабочих проблем за границей. Но теперь мне придётся навёрстывать упущенное, чтобы не выглядеть перед избирателями круглым дураком. Не уверен, что в моём штабе понимают, насколько всё запущено…

Михаил выходит из служебного помещения с телефоном возле уха и довольной улыбкой. Плюхается на стул напротив меня, откладывает трубку, залпом выпивает остывший кофе и заявляет:

– Подвернулся шикарный вариант. Возможно, мы сразу на нём остановимся и не будем тратить время на поиски.

– Вы серьёзно? Вот так готовы взять в дело первую встречную?

Попахивает авантюризмом. Уж насколько я рисковый, но идея доверить одну из важных ролей непонятно кому мне совсем не по душе. Я был о нём более высокого мнения.

– Более чем! Девица – огонь! Лисёнок – её точная копия. Дамочка рыжая, как ты любишь. Она молоденькая, но уже довольно известный кондитер, недавно получила приз на выставке, по телевизору показывали, зазывают на передачу для домохозяек. И клиентура тут у неё очень непростая. Поверь, моя Людмила внучке не стала бы заказывать торты где попало. Итого: девица – не фифа разукрашенная, не интеллигентка высокомерная, но при этом совсем не серая мышь. Причём она фанатка своих тортов и пирожных. Можно даже придумать что-то вроде того, что вы разошлись из-за её работы. Якобы ты хотел запереть её у себя на кухне, а она мечтала делать карьеру в кондитерской. Но теперь ты принял её жизненную позицию, и вы сошлись.

– А я с ней был знаком? Или это только легенда?

– В том-то и дело! И она даже есть в той папке, что ребята тебе отправили, – Михаил листает что-то на смартфоне. – Вот, смотри. Правда, тут она совсем девчонка ещё. Надо бы проверить на предмет совершеннолетия, когда вы с ней зажигали, чтобы не вылезло никаких неприятностей.

Мне хватает одного взгляда, чтобы вспомнить её. И поначалу предложенная кандидатура мне очень нравится.

– Лисица! Вот так совпадение! Интересно, как она тут оказалась? Когда мы с ней расстались, я дал ей денег и купил билет на поезд домой. Переехала сюда после окончания колледжа? Или не послушалась и осталась тут? Мужика нашла по дороге на вокзал, что ли? Она такая. Яркая и горячая – ух!

– Ну так что, одобряешь?

– А она согласна? Вы сказали ей, что речь обо мне?

– Она взяла время подумать до вечера. И нет, твою фамилию я не называл. Зачем трепаться, что ты ищешь фиктивную жену? Когда согласится, возьмём подписку о неразглашении и припугнём, тогда и с тобой познакомим.

– Неужели от таких предложений кто-то отказывается? Может, мы исполним её заветную мечту? – вспоминаю, как она плакала, когда я с ней прощался. – Хотя… Она может отказаться, когда узнает, что я – это я.

– Что такое, так сильно накосячил?

– Да вроде нет, я ей ничего не обещал, был с ней вполне честен: с первого дня сказал прямым текстом, чтобы ни на что не рассчитывала. Знал изначально, что уеду через два месяца за границу. А она, дура малолетняя, решила, что я пошутил. Нянчиться с ней у меня времени не было – срочно нужно было уезжать. Да и не люблю я долгие проводы под аккомпанемент женской истерики. В общем, не очень красиво мы расстались, она вполне может на меня обиду держать. Как бы пакость какую-то в отместку не выкинула.

– Дура малолетняя, говоришь? Ей хоть восемнадцать тогда было? – в голосе матёрого Штейнберга проскакивает настороженность.

– Да было, было, не волнуйтесь. Мы познакомились как раз на её совершеннолетии, тут всё чисто. А малой её сколько лет?

– Римма сказала, что два года, но точные данные ребята должны прислать с минуты на минуту. Прикидываешь, может ли быть твоей?

– Нет, моей – исключено. Просто любопытно, что она так быстро к кому-то в постель прыгнула. С папашей точно проблем не будет?

– Кто папаша, тоже пытаемся выяснить. В свидетельстве, по словам рыжухи, стоит прочерк. Так что это либо случайная связь, либо мужик наотрез отказался признавать ребёнка.

– Не хочется никаких сюрпризов.

– Не волнуйся, соломку везде, где нужно и можно, подстелим.

Наконец мы покидаем кафе и едем ко мне домой. Раньше я жил в квартире в современном доме. Теперь отец отдал мне небольшой особняк, где прошло моё детство, как раз под избирательную кампанию. Он не слишком большой, чтобы не вызывать много вопросов, но и не маленький, потому как уровень официальных доходов моей семьи достаточный для легальных покупок такой недвижимости. А прибедняться не хочется, иначе обвинят во лжи избирателям.

Пока едем, прокручиваю в памяти отношения с Лисичкой. Конечно, за три года жизненного круговорота многое стёрлось. И я даже не уверен, что это воспоминания именно о ней, а не об одной из предшествующих или последующих рыжух. Что-то мне не нравится, начинаю сомневаться.

– Слушайте, Михаил, может, посмотрим другие варианты? Вдруг попадётся что-то более удачное. Эта – малолетка, дурь в голове гуляет. Ещё глупость какую-то где-то ляпнет. Да и журналисты рыть начнут, а она из неблагополучной семьи. Отца никогда не было, мамаша пьёт. Трудно будет объяснить, что вообще у нас с ней общего. Боюсь, попалит она меня.

– Мама-алкоголичка – это, конечно, не очень хорошо. Но, с другой стороны, это характеризует её в позитивном свете: девочка талантливая и трудолюбивая, с нуля добилась многого… Идея «кто был никем, тот станет всем» – бессмертна. Особенно сейчас, когда много говорится про социальные лифты, о возможности сделать карьеру и подняться с самых низов.

– У вас на всё найдётся оправдание? Интересно, что мне отвечать журналистам, если у меня спросят, как мы с ней познакомились?

– Да придумаем что-то, вообще не проблема. Давай, рассказывай, а я тебе с ходу пару идей накину. Так что там было такого крамольного?

– Я её купил.

– В смысле?

– В прямом. Выкупил у собутыльников её матери, которые собирались её отыметь, а она их желаний не одобряла. Поднимемся в дом – расскажу эту историю подробно. Если вы и вправду волшебник, сможете придумать что-то романтичное.

Выбираемся из машины, окидываю взглядом дом и дворик, который даже осенью не кажется унылым, потому что засажен разноцветными дубками – мелкими хризантемками. Я много лет прожил здесь в детстве и любил это место. Надеюсь, теперь оно принесёт мне удачу. Чем ближе человек к своим корням, тем сильнее.

За два месяца до событий пролога

С трудом нахожу адрес, который мама прислала сообщением. Никогда не мог понять, по какому принципу в жилмассивах нумеруют и относят к улицам дома внутри кварталов. Хорошо ещё, что теперь есть онлайн карты. Интересно, как люди раньше ориентировались в этой массе одинаковых домов с совершенно неочевидными адресами?

Мама родилась и окончила школу в этом городе. Потом она уехала учиться в столицу, а вскоре её отец развернул там свой бизнес и перевёз всю семью. С тех пор она наведывается сюда нечасто – раз в год на поминальный день.

Однако в наш век развития информационных технологий, всемирной паутины и соцсетей можно жить хоть на краю света и поддерживать общение с одноклассниками и бывшими учителями. Узнав, что отец отправляет меня сюда на переговоры с потенциальными поставщиками, мама загорелась идеей, чтобы я навестил её любимого классного руководителя.

Навигатор приводит меня к нужному дому. Забираю с заднего сидения пакет с презентом и захожу в подъезд стандартной панельной коробки. Нос сразу забивают ароматы мусорки, кошачьей мочи и ещё чего-то, не менее неприятного. Как люди тут живут?

Поднимаюсь на третий этаж и давлю на звонок. Ожидая, когда мне откроют, оглядываюсь по сторонам. Убогие двери, даже не бронированные – видимо, у жильцов тут нечего воровать. Из соседней квартиры раздаются звуки какой-то возни. Стены тут картонные – всё отлично слышно.

Мамин учитель не открывает слишком долго, достаю телефон и нетерпеливо набираю его номер. Мы заранее созванивались, и старик сам назначил это время.

– Сынок, извини, я тут в собесе стою в очереди. Передо мной ещё человека три. Подождёшь? Или приходи завтра.

Ну дед… Никакой сознательности. Обещал целый день быть дома и ждать меня! Я сегодня все дела специально отменил, а завтра, наоборот, у меня всё забито.

– Завтра не смогу. Давайте послезавтра.

Раздосадованный, отключаюсь. Тем временем за соседней дверью возня не прекращается, слышны какие-то крики. Голос женский, я бы даже сказал, что девичий.

– Пусти меня! Не смей! Я в полицию пожалуюсь! Не трогай меня!

Голоса в ответ – приглушённые, слов не разобрать.

Девочка или молодая женщина кричит и зовёт на помощь. Не обращать внимания и уйти? Всё-таки это явно не моё дело. Мало ли что происходит у них в квартире. Может, отец или мать наказывают за что-то нерадивую дочь? Я не приемлю таких методов воспитания, но знаю, что многие семьи это практикуют.

Решаю уйти, но стоит мне ступить на лестницу, как слышу истошный вопль. Даже если это семейные разборки, то стоит вмешаться. Подхожу к двери и нажимаю на звонок – не работает. Стучу. Девочка продолжает кричать, а потом утихает.

Наконец дверь открывает неопрятная женщина.

– Чё надо?

От неё разит дешёвым алкоголем.

– Что у вас тут происходит? Кто кричал и звал на помощь?

Возня в глубине квартиры продолжается, но криков больше не слышно.

– Всё у нас нормально, иди куда шёл.

– И всё-таки, кто кричал? Может, нужна помощь?

– Я кричала. От удовольствия. Игры у меня такие с моими мальчиками.

Это почти бесполое существо слабо вяжется со страстной женщиной.

– Нет, голос был другой. Либо зовите сюда девочку, которая кричала, и пусть она мне сама скажет, что всё в порядке, либо я звоню в полицию.

Достаю телефон, демонстрируя серьёзность своих намерений.

– Петя! Петя, приведи Олеську сюда!

Похоже, она ещё более пьяная, чем мне изначально показалось.

Спустя не меньше минуты в коридоре появляется полуголый мужик бомжатской наружности в брюках с расстёгнутым ремнём. За собой он тащит девчонку в лёгком халатике, надетом наизнанку. Торопилась одеться и не обратила внимание?

– Видишь, в порядке она!

Всматриваюсь в странную троицу. Девчонка совсем малолетка – может быть, даже школьница. Заплаканная и растрёпанная, будто её наказывали. При этом вся чистенькая и будто не отсюда. Вряд ли собутыльница, скорее, дочь.

«Пожалуйста, помогите», – шепчет она, почти беззвучно шевеля губами.

– В порядке? А почему она плачет? – произношу настолько строго и грозно, насколько могу.

Девочка выглядит белой вороной рядом с этими пьянчугами. И это мне совсем не нравится. Почти уверен, что они её тут обижали. Только как ей помочь?

Рассматриваю девицу с интересом. Она… рыжая! А россыпь ярких веснушек по лицу и плечам намекает, что ими усыпано и то, что скрыто халатиком.

Так повелось, что рыжие волосы и веснушки – мой необъяснимый фетиш. В джинсах становится тесновато. Ужасно стыдно от реакции моего организма, но ничего не могу с собой поделать.

Словно прочитав мои мысли, женщина говорит:

– Нравится? Купи её!

Что? Кажется, я даже морщусь от отвращения. А пьянчужка начинает расхваливать, будто товар на рынке.

– Глянь, девка справная. А готовит как! На повариху учится в колледже! И недорого отдам! – женщина останавливается, видимо, чтобы набраться наглости озвучить сумму. – Двадцать тыщ всего!

Смотрю на неё, как на умалишённую. И мне бы вежливо отказаться, попрощаться и свалить восвояси, но… Девица – огненно-рыжая. Веснушки призывно манят заглянуть под халатик. Чёрт! Я ж за свою жизнь не пропустил ни одной рыжухи…

– Сколько ей лет? – спрашиваю враз севшим голосом и молюсь, чтобы она оказалась совершеннолетней.

– Восемнадцать! Вот сегодня как раз ейное день рожденья. Взрослая стала, можно уже. С пацанами своими наверняка давным-давно кувыркается, а уважаемым людям не даёт, нос воротит. Может, хоть вы её вразумите?

Так вот оно что! Эти уроды пытались принудить её к сексу? Грязный бомж – чистенькую белокожую девочку? Ну, мрази! Нет сомнений, что её надо вытаскивать. Может, и вправду денег дать и забрать? Если она совершеннолетняя… Фантазия тут же подсовывает такие картинки, от которых дух перехватывает.

– Паспорт покажите, как-то молодо выглядит, опасаюсь подставы. – А у самого внутренности подёргивают от желания.

– Иди принеси! – рявкает тётка. – И побыстрее. Петя, проконтролируй.

Возвращаются они довольно быстро, девочка протягивает карту. Олеся Смирнова. Баба не соврала – девчонке как раз сегодня исполняется восемнадцать.

Налички у меня с собой нет, всегда везде плачу картами. Но в пакете лежит конверт, предназначенный для учителя, продинамившего меня. Открываю его и вытягиваю оттуда десять тысяч.

– Вот, держите.

– Десятки мало! Двадцать давай!

– Больше не дам. Может, она мне не понравится, и я её вам сразу верну?

Женщина изображает мыслительную деятельность и в итоге соглашается. Десятка – огромная сумма для неё. Вот только вряд ли она пустит эти деньги на что-то хорошее.

– Забирай и проваливайте!

– Э, нет, не поведу же я её по двору в таком виде. Иди-ка ты, Олеся, переоденься во что-то приличное.

Бомж, наконец, отпускает девчонку, она тут же скрывается в квартире, женщина идёт за ней следом и кричит:

– Олеська, и не вздумай дурить! Собирайся, давай!

Проходит немного времени, и девушка, переодетая в джинсы и футболку, выскакивает из квартиры с небольшим рюкзаком.

Даже в сказках благородные рыцари спасают принцесс из лап Змея Горыныча или другой нечисти не безвозмездно, а за полцарства. Я – не рыцарь и совсем не благородный. Да и Олеся – не принцесса, нет у неё ни царства, ни полцарства. Зато есть веснушки, которые сводят меня с ума. И я непременно возьму свою маленькую благодарность за спасение её из лап пьяных отморозков.

Но лучшая часть меня убеждает не торопиться и напоминает, что у девчонки сегодня день рождения. И неплохо было бы организовать ей праздник. Вряд ли в том притоне она видела что-то хорошее.

Олеся устраивается на пассажирском сидении, на меня не смотрит. Рюкзак кладёт на колени, крепко вцепившись в него руками. Боится меня? Напрасно, я девочек не обижаю, а тем более рыжих.

– Ну что, Лисичка, поехали праздновать?

Наконец поворачивается ко мне, на лице написано удивление.

– Что праздновать?

– У тебя сегодня днюха, я же правильно понял?

– Вообще, да.

– Ты какую больше кухню любишь – европейскую, китайскую, японскую…?

– Мне без разницы.

– Окей, выберу по своему вкусу.

Везу Олесю в ресторан, где сам бывал уже несколько раз. Тут чисто, неплохая кухня и довольно шустрое обслуживание. Она устраивается на диванчике напротив меня. Рядом с ней стоит рюкзак, оставлять его в машине наотрез отказалась. Что у неё там за драгоценности такие?

Рыжуха, на удивление, не теряется, а показывает хорошие знания блюд и их состава, когда мы делаем заказ. Поначалу думаю, что она тут частый гость. Но потом вспоминаю, что она – будущая повариха, скорее всего, потому и знает все эти блюда.

Сейчас она уже не кажется мне малолеткой – просто очень симпатичная молоденькая девушка. Однако всё равно я предпочитаю женщин постарше и поопытнее, с молодняком связываться не люблю – слишком много геморроя. Вот и эта девица сидит какая-то замороченная, словно Царевна Несмеяна.

– Лисичка, ты правда учишься на повариху?

– Не совсем, я хочу быть кондитером. Сладости делают людей счастливыми. А я хочу нести людям радость, раскрашивать их жизнь яркими красками. Чтобы они смотрели на мои торты и улыбались.

Забавная. Наверное, ей ещё по-детски невдомёк, что многие взрослые женщины и мужчины не употребляют кондитерские изделия – берегут фигуру или не могут себе позволить сладости из-за болезни.

– А как же те, у кого диабет?

– Для них вместо сахара можно использовать заменители или мёд. Есть немало рецептов тортов, где почти нет муки. Так что всё возможно – было бы желание и деньги.

– Ты бы хотела иметь много денег?

– Конечно, кто ж этого не хочет?

– И на что бы ты их потратила?