Текст книги "Наследство в саквояже, или попаданки не сдаются! (СИ)"
Автор книги: Алва Верде
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
– Так, Ленка, не трусь! Привидения тут не водятся. Давай, жги!
Я рывком открыла дверь. Внутри было пыльно и темно, но в свете свечи промелькнула странная мохнатая тень. У неё явно были большие когти, крылья и… Это нечто обладало большими размерами – с хорошего такого ротвейлера, упитанная. Только вот чем питалась эта пугающая зараза? Ведь особняк столько лет пустовал, у него даже сторожа не было.
– Выходи!
Я угрожающе потыкала шваброй в полумрак комнаты. Зверюга затаилась. Мне пришлось зайти и поднять свечку выше, чтобы увидеть всё. Как бы хотелось, чтобы доктор Гибсон был рядом! Но нет, взяв всё необходимое и откомандировав меня сюда, он уехал окончательно улаживать деловые вопросы и обещая мне привезти компанию.
Из угла блеснули зелёные глаза. Они будто из фосфора состояли. Я пару раз моргнула и попятилась назад: поняла, как же сильно сглупила!
Тварь бросилась на меня одним прыжком, я же от всей души огрела её шваброй, та разлетелась на куски. Бросив следом в создание свечкой, я выскочила в коридор и захлопнула за собой дверь. Существо побилось пару раз лбом в неё и решило, что оно того не стоит.
Подождав в коридоре и убедившись, что тварь из комнаты не выберется, я вернулась к себе. Забралась под одеяла и, морща нос от слабого запаха сырости, смотрела на потолок. Иногда мне начинало казаться, что за окном зеленеют глазища твой твари. Так и заснула под их чутким надзором.
Надеюсь, что такая тварь тут одна и я не буду съедена. Богатый ужин выйдет, во всех смыслах.
11. Горгулья
Что может быть приятнее противного визга с утра пораньше? Только такой же противный визг с улицы!
Возмущался Уголёк: ему уже хотелось есть. Он даже свалился с тумбочки, где я его поселила. Теперь дребезг доносился с пола. Клетка юлой каталась, оглушая меня. А на улице верещало что-то напоминающее клаксон.
Щурясь и морща нос, я чесала взлохмаченную голову, не понимая, где я, что я и вообще…
– Археолог… Точно! Ладно, ладно, встаю!
Но сказать было легче, чем сделать. Запутавшись в одеяле, я грохнулась на пол. Надевать платье было долго, потому что все эти шнурочки, бантики и прочее. Проще было натянуть брюки и рубашку, что я и сделала. Подколов волосы кое-как, вынеслась в коридор, где на пустом чемодане красовалась еда Уголька. Смело подхватила кусок мяса, принюхалась: тухлятиной не воняло. Пожала плечами и кинула добычу Угольку, который тут же вцепился в мясо с утробным рыком.
Очередной гудок меня приободрил. Преодолевая коридор со скоростью света, я споткнулась на лестнице и чуть кубарем вниз не покатилась. Уподобившись Угольку, чуть сама с утробным рыком не впилась зубами в лакированные перила. Перепрыгивая через две ступеньки, с трудом сохраняла баланс. В двери я вынеслась так, будто сзади за мной та тварь зеленоглазая гонится. Кстати об этой твари! С утра я не слышала цоканья.
Солнышко мягко грело, ветерка не было. Отвратительно яркое небо заставило мои глаза слезиться. Приставив руку козырьком, вглядывалась аж в три экипажа у ворот. Доктор Гибсон щеголял очередным прекрасным костюмом, рядом с ним стоял какой-то молодой человек, а позади и вовсе красовалась дама преклонных лет с саквояжем в руках. Выдержкой и внешним видом она напоминала Мэри Поппинс.
– А, Хелен…
Да, мой внешний вид оставлял желать лучшего. Я ведь даже не умылась и не причесалась! Ну, а брюки и вовсе всех… эм, удивили. Меня разглядывали с нескрываемым интересом.
– Я привёз вам помощников…
– Очень приятно! И радостно.
Я открыла задвижку, заодно и ворота, пропуская всех вперёд. Пока мужчины разгружали вещи, я выцепила доктора Гибсона и потянула к себе. Стараясь не строить жуткие рожи, принялась шептать:
– Здесь что-то есть!
– Что именно? Антиквариат? – мужчина попытался быть оригинальным.
– Нет! Какая-то тварь! С зелёными глазами, с крыльями и хвостом. А ещё когти и зубы! – выплёвывая слова со скоростью пулемёта.
– Зубы? Глаза? – доктор Гибсон лукаво улыбнулся.
– Вот такие! Честное слово! – я сначала размахнулась на метр, а потом чуть-чуть сократила аппетиты. – Правда!
– И когти?
– Да! Ходил, паркет портил. И цокал. Я об него швабру сломала…
– Об паркет? – мужчина недоумённо переспросил.
– Тварь пыталась прибить! Или усмирить – это как посмотреть. Но швабры я лишилась. И, – стала шептать уже мужчине на ухо, – я бы не хотела кормить новыми помощниками непонятную тварь! Люди и так на вес золота.
– А мной, значит, можно?
– Нет, вы костлявый. Подавится тварюка! – я утешительно похлопала мужчину по плечу и, не спрашивая его на то разрешения, потащила доктора в сторону дома. – Что ещё есть в этом доме? У меня уже имеется дракон, какого представителя местной флоры и фауны я найду под своей кроватью? Или над своей? Или вообще в ней!
– Ну, хорошо. Давайте изучим поподробнее этот образец зелёных глаз. И… Прошу, не надевайте больше мужской костюм!
– А что? Слухи пойдут?
– Да, очень неприятные…
– Простите, у меня не было второй пары рук, которая помогла бы мне затянуть корсет. А без него… – я многозначительно посмотрела в вырез своей рубашки. – В общем, привыкайте, доктор!
На второй этаж мы поднялись под краткий экскурс в местную историю, я узнала про бывшего владельца, про стиль лепнины, про древесину, из которой была сделана лестница. Днём дом не выглядел таким страшным, я даже не очень пугалась той самой страшной комнаты. Хотя тяжёлый подсвечник прихватила.
– Это очень хорошее серебро!
– В качестве отбойного молотка сойдёт! Как и голову проломить, – я угрожающе потрясла подсвечником.
Мужчина бесстрашно открыл дверь. Я, зажмурившись, ждала лязга челюстей, но нас встретила оглушительная тишина. Комната была пыльной и полумрачной, она вмещала в себе различные шкафы и стеллажи, словно я оказалась в лаборантской на нашей кафедре.
– Ну? Где ваш жуткий зверь?
– Не знаю… Окна целы, дверь цела… Куда же делась эта тварь! Но она тут была! Вон ошмётки моей швабры.
– Да, вижу. С каким стеллажом вы решили выяснить отношения?
Мужчина деловито прохаживался по комнате. Я ждала очередной волны сарказма, едкой и будоражащей, но доктор Гибсон зашёл за один из шкафов и застыл, превратился в соляной истукан, столпчик такой. Оставалось только подойти и на вкус попробовать.
– Что-то не так? – я опасливо приблизилась к мужчине.
В тёмном углу стояла омерзительного вида статуя. Такая обезьяна с крыльями, мелкими рожками, толстым коротким хвостом и когтями. Оскаленная пасть доверия не внушала.
– У меня так воображение разыгралось? Я решила, что эта статуя живая?
– Нет, ваше воображение тут ни при чём! Значит, зелёные глаза?
– Да, зелёные!
– А вы тут что-то убирали?
Сложно так сразу вспомнить, убирала или нет. Может и убирала. Я столько комнат оббегала, но статуи этой не помню. Я могла просто что-то стащить и даже не посмотреть, что было под той же пыльной простыней.
– Я могла что-то взять. Уборочная лихорадка меня захватила меня с головой!
– Горгулья. На шипастую не похожа, наверное, рыжая. Шерсть была очень мохнатой?
– Я шерсть не рассматривала! Мне хватило когтей с зубами!
– Да, горгульи – хищники. Их зубы своим зазубренным краем…
– Давайте без скучных лекций! Это ещё один маджестик? Что он делает в доме?
– Стоит, рискну предположить, – мужчина тяжко вздохнул. – Нужно будет утащить её в подземелье. А заодно и весь дом осмотреть.
– Да тут сотни комнат! Если не больше… – я вполне искренне ужаснулась.
– Пока нет защитного покрывала, горгулье будет лучше в подземелье. Их организм очень чувствителен к определённым источникам света, поэтому при малейшем их присутствии, они покрываются твёрдой, почти непробиваемой коркой, – доктор протяжно выдохнул. – Да, старина Мэйс, что ты тут ещё спрятал?
– Лучше ограничимся горгульей! Дракон, совокот… Я не собираюсь зоопарком владеть.
– Да, это здравая мысль. А пока вам нужно переодеться и познакомиться со своими слугами. Я нашёл тех, кто не прочь поработать в зоопарке.
12. Завтрак с пользой
Как же вкусно пахло! Яичница с жареным беконом, помидорами, ещё фасоль. В отдельной кастрюльке была овсяная каша с изюмом и черносливом, в прохладном кувшине плескался сладкий сок приятного розового цвета, а ещё были тосты целой горкой, свежие фрукты, кексы и пирожные. Шикарный завтрак!
И всё это приготовила Джессика, та дама в образе Мэри Поппинс. Высокая, сухощавая, с аккуратно собранными в высокий пучок чёрными волосами, она виртуозно владела плошками, тарелками, кастрюльками. При этом держалась строго и сдержанно, даже на мой внешний вид никак не отреагировала. Её волновало только её кухонное царство. В нём она, не без моей помощи, довольно быстро навела порядок, выскоблила, вычистила, вымела всё, что не должно было быть среди ложек и поварёшек. А затем, разложив припасы, принялась за готовку и к полудню мы получили свой поздний завтрак.
Причмокивая и орудуя вилкой, я накладывала себе всего, желая попробовать каждый кусочек вкуснятины. Доктор Гибсон, чопорно поцепив салфетку на воротник, также деликатно справлялся с голодом. Мне даже стало неудобно, но желание успокоить воющий желудок было сильнее. На третьем яйце и шестом или седьмом куске бекона я сбавила темп.
– С таким аппетитом мне придётся искать вам корсет размером побольше.
– Не придётся, – я всё запила соком, по вкусу напоминающим яблочный, кашлянула и продолжила: – у меня хороший метаболизм, я не полнею.
На это мужчина не нашёл, что ответить, а я дополнила свой рацион фасолью, облизываясь на пирожные со взбитыми сливками.
– И всё-таки приличные леди, хорошо воспитанные…
– Не лазят по водосточным трубам, не падают с неба, – я загибала пальцы, намазывая на хрустящий тост кусочек золотистого масла, – не дружат с драконами, не бьют горгулий метлой по голове… А, да, забыла! Не ходят в брюках!
– Именно! Но также хорошие леди не справятся с толпой Инспекторов! И уж точно не помогут восстановить благие начинания некоторых славных людей.
– О! – я по достоинству оценила комплимент. – Вы бываете не таким уж занудным!
– Угу, – мужчина промокнул губы салфеткой. – Теперь же нам надо разбираться с делами насущными…
– Да? А как же ваши раскопки?
– Генри справится. Он умный парень, способный. Раскопки никогда не закончатся, а вы без меня и дня не протянете.
– Да неужели? – я с вызовом ответила, с наслаждением добираясь до пирожных. Слизнув сливки, даже зажмурилась от удовольствия. – Это ещё почему же?
– Приедь сюда Инспектор, вы бы сразу…
–...головы лишилась? Вы на это намекаете?
– Именно! – мужчина улыбнулся и кивнул. – Я более чем уверен, что сюда эти славные ребята обязательно нагрянут. Поэтому нам нужно как можно быстрее навести порядок в этом доме и найти всё, что так хорошо припрятал старина Мэйс. Поверьте, горгулья – не самый плохой вариант! Её достаточно накрыть специальным пологом, и она останется статуей. Люди научились бороться с маджестиками очень хорошо!
– Да? – я поймала себя на мысли, что это самое популярное слово этим утром – яркое и лаконичное. – Вот уж не сказала бы! Иначе Уголёк не укоротил бы вашу шевелюру! А я не попыталась бы вам выбить глаз, весьма неудачно, кстати.
На этом остроты доктора Гибсона кончились. Поджав губы, он хмыкнул и вернулся к завтраку. Сразу видно, такой благородный мужчина привык к комфорту. Вот и нашёл целую ораву слуг. Но я этому была только рада.
– Что будет дальше, доктор Гибсон?
– Дальше? А что должно быть дальше? – мужчина недоумённо посмотрел на меня. – В каком смысле?
– Да в прямом и не очень оригинальном. Мне здесь, конечно, очень нравится. Я не против быть богатой наследницей, но я хочу вернуться домой, в свой мир.
– С этим может помочь только Уголёк. Но на это нужно время. Малыш должен окрепнуть и научиться контролировать свои силы и умения. Только взрослые драконы могут управлять своим перемещением. Только так.
– Прелестно! И сколько же мне ждать?
– В среднем процесс взросления дракона занимает от семи до двадцати лет…
Я даже пирожным подавилась. Закашлялась и страшно выпучила глаза:
– Сколько?! Ну уж нет! Давайте как-то ускорим процесс! Маму там дракончика найдём, например, или папу. Тётю, дядю, хоть троюродного кузена! Не суть важно.
– Тогда нужно выяснить кто из Инспекции хранил яйцо, как его вообще нашёл и каким образом оно к вам попало.
Я устало выдохнула и откинулась на стуле: запаса в брюках оставалось предостаточно! Можно было ещё столько же съесть, ещё бы место нашлось.
– У вас есть какие-то конкретные предложения? – я не удержалась от ехидного смешка. – Неужели опять Саймон?
– Нет, не он… – мужчина вскинул брови и одарил меня многообещающим взглядом. – Все немножко сложнее.
Когда я услышала план этого «немножко сложнее», то пожалела, что не лопнула от своего обжорства. Уж лучше бы меня та горгулья слопала! Или Уголёк на растопку пустил!
Моё искреннее огорчение послужило отличной сатисфакцией для уязвлённого доктора Гибсона. Похоже, что только он был от такого плана в восторге.
13. Опасный план
Я буду выглядеть как баба на чайнике. Нет, правда. Розовые рюши, куча юбок, узкий и тесный корсет, из-за которого моя кожа могла скоро стать синей. А под всем этим великолепием спрячутся не менее пышные панталоны и чулки.
– У вас такая узкая талия!
Шнуровка корсета буквально засвистела, воздух выбило из лёгких. Я едва устояла на ногах, поразившись силе девушки, запихивающей меня в корсет. Энн продолжала довольно попискивать:
– Даже сильно шнуровать не нужно!
У меня глаза на лоб полезли. Схватившись за корсет спереди, открывала и закрывала рот, пытаясь вдохнуть побольше воздуха.
Энна была настоящим сокровищем! Она была моей ровесницей, настоящей веселушкой и зажигалкой. Мне тут не хватало чего-то такого, не хватало женской поддержки. А с Энн можно было похихикать, кого-то обсудить, хотя меня жутко коробило от её «выканья». Оказалось, что отец Энн работал на того самого мужчину, от которого я унаследовала всё это наследство. И сама девушка питала тайную и пылкую страсть к маджестикам. Мне очень хотелось показать ей Уголька, но такой поступок был бы очень и очень опрометчивым.
Особняк постепенно наполнялся людьми, я уже иногда терялась и путалась в именах. Но доктор Гибсон не собирался останавливаться, решив, что дому нужно вернуть былую славу. А нам просто необходимо найти всех, кто мог встать на нашу сторону.
– Вы будете самой красивой!
Вот в этом я сильно сомневалась. Ну или у меня и вправду дурной вкус. Или у доктора Гибсона.
Энн, перестав пытать меня шнурованием корсета, принялась натягивать десятки юбок, затем и облачила меня в какую-то кофточку с пышными рукавами.
– Я похожа на свинью в рюшах!
– Нет, вы похожи на прелестную леди! В не менее прелестном костюме. Вы очаровательны, Хелен!
Доктор Гибсон, подкравшись к нам, вставил свои пять копеек. Тут мне уж захотелось ответить очень и очень резко!
– Это поросячий цвет! Он мне не идёт! Чем было плохо то коричневое платье? Или зелёное?
– Вы должны испускать флёр романтичности и… некоторой глупости.
– О! – я хотела задохнутся от такой наглости, но задохнулась от тугости пуговиц на кофте. – Это ещё почему?
– Потому что вы сегодня обрадуете Инспекцию своим решением продолжить славное дело Мэйса!
Да, очаровательный план доктора Гибсона: я должна быть морковкой, манящей ослика. В роли морковки выступала я в поросячьем платье, а в роли ослика – Инспекция. Естественно, что мы привлечём к себе самое пристальное внимание. И пока меня будут под лупой изучать, доктор Гибсон спрячет Уголька у себя, заодно и заберёт статую горгульи, ну и всё то, что, найдём ещё в особняке.
– Это не поросячий цвет! Это совершенно прелестный цвет хрустальной розы, вы и сами напоминаете этот цветок.
– Нет, я напоминаю бешеную свинью или бабу на чайнике! Ту самую, которой заварник накрывают.
– Вы должны произвести нужное впечатление! Понимаете? Поэтому этот наряд подходит лучше всего…
– Почему нельзя было известить Инспекцию по почте? Зачем мне идти туда лично? И изображать… – я гневно посмотрела на мужчину. – Набитую дуру! Ну ведь правда же! Я буду полной дурой, которая будет признаваться в любви к маджестикам тем самым маджестикофобам!
– Кому? – доктор Гибсон недоумённо перебил меня.
– Тех, кто этих маджестиков не любит и боится.
Но тут открывался другое направление плана доктора Гибсона. Всё очень просто: на воре шапка горит. Глупый ослик, бегущий за морковкой, сам станет объектом изучения. Такая двойная слежка. Ну, заодно доктор через всех своих знакомых, в том числе Саймона, узнает все слухи.
– Роль живца мне не очень нравится, честно.
– Ничего, вы справитесь, – доктор Гибсон в скромном сером костюме с улыбкой на лице мягко поддерживал меня. В переносном смысле. – У вас всё выйдет! Только спрячьте свой острый и проницательный ум за ширмой… этих… – мужчина неопределённо махнул рукой, – кружев!
– А что если всё пойдёт не так?
– Что может пойти не так?
– Ну, возьмут и дадут добро на этот совершенно идиотский план! Продолжайте! Стройте заповедник…
– Питомник, – доктор Гибсон учтиво поправил меня.
– Хорошо, питомник. Скажут, кого найдёте – тех и разводите! Что будем делать тогда?
– Придумывать другой план!
Энн, затаив дыхание, слушала нас, тараща глаза. Она не совсем понимала суть разговора, но что-то уловила.
– Сэр, мой отец говорил, что в Инспекции есть один человек – Уолтер Хилл, кажется, его звали именно так. В своё время он очень помог нам с фермой, дал разрешение. Если вы покажете своё прошение сначала ему, то он поможет вам его одобрить.
Девушка, белозубо улыбаясь, смотрела на нас, то переводя взгляд с доктора Гибсона на меня, то снова на него. Я впала в ступор, не зная, что ответить. Такой вариант мы и вправду не просчитывали.
– Доктор Гибсон, какой у нас план? – я учтиво улыбнулась.
– Найти владельца саквояжа, который точно работает в Инспекции. Если там за последние несколько лет всё поменялось, то тогда давайте укажем истинную цель питомника.
– Какую же? – мы с Энн хором спросили.
– Разведение драконов! Я дам вам свои наработки, карты гор. Вы скажете, что собираетесь отправится в экспедицию, точнее, спонсировать её.
– Тогда всплывёт и ваше имя… Это не будет опасно для, гм, – я многозначительно вскинула брови.
– Ферма моего отца пришла в упадок. Кроме двух коров там нет ничего. Если хотите, – Энн, краснея и смущаясь, предложила свою помощь. – Отец был бы только рад.
Шум на улице заставил нас замолчать, девушка подбежала к окну:
– Ваш экипаж! – зашуршав юбками, Энн вынеслась в коридор.
Едва закрылась дверь, доктор Гибсон тяжко вздохнул. Я не поняла трагизма момента, меня сейчас больше волновал корсет, который уже не трагизма, а драматизма добавлял.
– Её отец помогал Мэйсу, разводил детёнышей фениксов. Но затем отца Энн лишили лицензии, отобрали ферму и его хватил удар.
Да уж, теперь я поняла, что мой корсет – это так, мелочь. Мелочь, по сравнению с Мировой революцией.
– Значит, мы воспользуемся предложением Энн?
– Это будет запасной план.
– Так что мне говорить на слушании? Я запуталась!
– Питомник, обустройство питомника. А если надумают дать согласие, уточните, что для драконов.
– Меня не казнят за такое прошение? – я прищурилась и, покачиваясь, повернулась к мужчине лицом.
– Не должны, – доктор Гибсон уклончиво ответил, открыл дверь и пригласил меня пройти к экипажу.
– О! – задохнувшись от возмущения, икнула и добавила: – Я обязательно обращусь тогда в призрака и буду вас донимать каждую ночь.
– Спасибо, у меня уже есть горгулья. Ваша горгулья!
– Тогда я с удовольствием составлю ей компанию! – едва дыша, прошла мимо мужчины. – Если не умру раньше от этого дурацкого корсета!
14. Б – бюрократия
О, да… План доктора Гибсона удался на славу! Я знала, что пахнет жареным, мною то бишь, но не знала, до какой степени готовности меня довели.
Слушание состоялось в уже знакомом мне здании, но в отдельном зале, где за о-о-о-очень длинным столом сидели мужчины, все как на подбор: пожилые, седовласые, в чёрных мантиях. Два секретаря помоложе скрипели гусиными перьями за конторками. Сама Инспекция напоминала мне инквизицию, казалось, что здесь даже чихать можно только по особому разрешению.
Энн, чтобы добавить мне сходства с хрустальной розой, облила меня духами, я благоухала как летняя клумба, засаженная крупными сортовыми цветами. Лёгкий румянец от волнения и духоты прелестно сочетался с бледностью от корсета. Ступая как по тонкому льду, я ворвалась в царство тьмы… чем-то фееричным, розовым и вкусно пахнущим. Мужчины сразу перестали перешёптываться, а секретари, чуть не свернув шеи, забыли про свои перья.
Я чуть не брякнула дурацкое «здрасьте», но, вспомнив о правилах, попыталась сделать реверанс, вышло глупо, потому что я пошатнулась и только смогла, что раздражённо скривиться. Затем, даже не дожидаясь какого-либо приглашения, уверенно посеменила вперёд. С лёгким стуком ладони положила прошение, написанное красивым почерком доктора Гибсона и, улыбнувшись и оставив за собой шлейф аромата благоухающих роз, встала прямо перед столом, выпрямившись и вскинув подбородок. Сложила руки в перчатках на животе и с милой улыбкой, как у какой-то мисс Вселенной, замерла в ожидании.
Мужчины отмерли не сразу. Они переводили взгляд с прошения на меня и обратно, пытались сообразить, что же сказать. Один из секретарей громко скрипнул пером, ухватился за конторку и опрокинул чернильницу. Та со звоном упала на пол и, оставляя тёмный след на полу, закатилась на ковровую дорожку прямо к моим ногам. Я огляделась, посмотрела на широкие окна за бордовыми портьерами, на мрачные стены, напоминающие каземат. Вспомнила фильм, где одна из героинь учила трюку обворожения, решила его повторить. Подхватив юбки, медленно склонилась к чернильнице, взяла её в руку, также медленно выпрямилась, выдохнула, потому что в глазах потемнело, и, обойдя чернильный поток, подошла к конторке и отдала ошарашенному и покрасневшему юнцу его потерю.
– Гм… Мисс Смит?
– Да, сэр, – всплеснув руками, я, продолжая глупо улыбаться, повернулась к заговорившему со мной мужчине.
– Мы все… – под недружный шепоток мужчина, сидевший по центру, пошевелил короткими усами и, вскинув кустистые седые брови, продолжил, – были обескуражены вашим прошением.
– Да? – я выхватила у писаря перо и, кокетливо пожав плечами, вернулась на своё место. – Чем же?
– Мы не уверены, что вы справитесь с такой задачей. И что вы достойны.
– Чем же я недостойна? – почесала пушистым кончиком пера подбородок. – Тем, что женщина?
– И этим тоже!
У! Сексисты чёртовы!
Наверное, у меня в глазах что-то промелькнуло, потому что достойные мужи, протирающие длинный стол локтями, вновь зашептались. Я же продолжала строить из себя дуру.
– В нашем мире осталось так мало маджестиков, что я просто обязана что-то сделать! Пойти стопами своего… предшественника, продолжить его славное дело! – взмахнув пером как волшебной палочкой, послала флюиды розы другому писарю. Тот икнул и покраснел. – Я уверена, что справлюсь с таким сложным и ответственным делом! Во мне… – стиснув руки под грудью в замок, рывком подняла их вверх, отчего верх лифа чуток заколыхался. Такой аргумент вызвал новую волну шёпота, а писарь слева опять уронил чернильницу, – столько заботы и нежности!
– Вам потребуется поверенный…
– Я найду такого человека, сэр! – сделала шаг вперёд.
– И обеспечение…
– Денег у меня предостаточно, сэр! – ещё шаг.
– И разрешение от нашего проверяющего…
– Разумеется, сэр! – снова шагнула.
– И вы должны получить разрешение от Загонщика. Он даст оценку вашей состоятельности, также выдаст лицензию на оставшихся маджестиков, которых вы сможете взять под свою опеку…
Я уже стояла вплотную перед столом. Сверля взглядом мужчину, ждала, что же он сделает дальше: вернёт мне прошение или подпишет? Нервно покусывая изнутри нижнюю губу, склонялась уже к тому, что я точно получу печать. А все как воды в рот набрали! Хоть бы один что-то едкое сказал или выдал себя.
– Оставшихся? – уперевшись руками в стол, склонилась к пожилому мужчине. – А если я захочу найти не только оставшихся? Что, если меня влечёт романтизм поиска, трудностей и лишений?
Мужчина кашлянул, снова пошевелил усами, косо посмотрел на своих соседей и поднял на меня немного смущённый взгляд, хотя он прямо стремился в кружева на лифе.
– Это решать Загонщику.
– Ох, надеюсь, он разрешит мне разводить драконов…
Вот теперь звякнула вторая чернильница. Испуг, ярость и недоумение смешались на лицах присутствующих. Это смешение было таким ярким и однородным, что чего-то особенного или выделяющегося я среди лиц не нашла. Никто ничем себя не выдал.
– Это решать Загонщику, мисс Смит.
Мужчина развернул прошение, ещё раз его перечитал, посмотрел на своих коллег и потянулся за печатью. Затаив дыхание, я таращила глаза и нависала над столом. Видать, от моего поведения на всех столбняк напал. Но я надеялась, что моя непринуждённость и наивность сыграют верно. Эх, плакала по мне большая сцена! Какая актриса умерла во мне! Она добавилась к другим почившим ипостасям, превращая мой богатый внутренний мир в какое-то капище, если не братскую могилу. Зарыла талант в землю!
Красный штемпель с красивой надписью «Одобрено» с щелчком приземлился на прошение. От волнения я даже перо сломала. Его хруст смешался с шелестом бумаги, когда говоривший со мной мужчина встал, протянул мне руку с прошением и попытался выдавить из себя улыбку. Фальшивую. Ужасный актёр! Пусть даже не пытается.
Я снова попыталась сделать реверанс или как его там, схватила прошения и, одарив всех присутствующих широкой улыбкой, поспешила отойти подальше.
– Сейчас вас будет ждать Загонщик, самый лучший. Если после его вопросов у него не останется сомнений, он заверит нашу печать, мисс Смит.
– Благодарю вас за оказанное доверие!
Вот уже бюрократы! Сто печатей собери, перед всеми дурочку изобрази, ресницами помахай, томно повздыхай. Да уж, в коричневом платье эффект был бы другим… Скрипя зубами и ржавеющими нервами, нехотя признала, что доктор Гибсон отлично знал, что делал.
Под дверьми этого каземата, пардон, кабинета меня уже ждал мужчина. Он был высокого роста, сухощавый, в тёмном костюме, отдалённо напоминающем мундир какого-то военного, а в руках держал… саквояж. Почти один в один с моим, только знак на пузатом боку был другой. Я с трудом сдержала удивление, решила быть наглой до конца и, подхватив темноволосого Загонщика под локоть, кокетливо спросила:
– Сэр, вы же мне все расскажете, да? Вы такой сильный и благородный!
Не мытьём, так катаньем! Бросила осторожный взгляд на саквояж и слащаво улыбнулась. Мужчина хмыкнул, поджал узкие губы и, впившись в меня пронзительным взглядом серых глаз, пробасил.
– Роберт Барнс, мисс Смит. Лучший Загонщик Инспекции. Лучший!
Так, похоже, что вторую печать мне не получить… Но не беда! Сейчас меня очень волновал саквояж, поэтому, прижавшись грудью к локтю мужчины, я почти на нём повисла. Подобострастно вздохнула и захлопала ресницами: я из кожи вон вылезу, а про саквояж всё узнаю!
15. Смс, смс, смс-сообщение
Дверь экипажа открылась плавно и подобострастно. Я с таким удовольствием нырнула внутрь, что сбила с ног доктора Гибсона. Рухнула на сиденье животом вниз и вытянулась:
– Это какая-то пытка! Как женщины в этом ходят?
Язык еле ворочался, я его за сегодня чуть в кровь не стёрла, так много говорила. И больше всего я разговаривала с тем Загонщиком. Устало смотря на доктора Гибсона, перевернулась на спину и вцепилась в ту дюжину пуговичек, которые прятали от меня корсет. Расстегнула их и принялась ослаблять шнуровку, дышать сразу стало легче.
Мужчина, смущённо хмыкнув, уже прикрыл двери и сел на сиденье напротив. Внимательно разглядывая потолок экипажа, он решился на разговор:
– Обычно носят с детства…
– Я в детстве кеды с джинсами носила, – сердито бурчала и тянула завязки корсета, – а не вот это всё! Я не готова так страдать… Господи, да было легче тянуть информацию из этого… индюка! Вот же напыщенный индюк, – вспомнив о прошении, вытащила его из-под себя и протянула чуть смятую бумажку доктору Гибсону, – но он поставил вторую печать. Лучший Загонщик, лучший Загонщик… Лучший живодёр, вот он кто! Так бы и…
– Это действительно лучший Загонщик. К вам послали самого дотошного. Я, признаться, удивлён, что он дал своё согласие, – доктор Гибсон, вскинув брови, рассматривал печать на прошении. – Наверное, вас следовало отправить в мой университет, вы бы выпросили мне дополнительное финансирование!
– Я его вам и так дам, или уже забыли, что я просто до омерзения богата?
– Скорее, до восхищения!
– Как приятно это слышать! – выдохнув, соскребла себя с сиденья и села. – Вы знали, что Загонщики убивают Маджестиков? Они не Загонщики, они мясники! Вот кто они! Я себе даже представить не могу, как можно убить такого лапочку, как Уголёк. Или Херши… Даже та зеленоглазая тварь, то есть горгулья, не заслуживает такого… Они же живые существа! Если я ненавижу пауков, то это же не значит, что теперь каждого тапком бить!
– Значит, вам очень повезло…
– Скорее этот мужчина посчитал меня такой тупицей, какая в собственном саду заблудится! Вот и всё. Вы с такими людьми говорили?
– Только издалека, немного. Не очень приятные типы, если честно.
– То есть вблизи вы их не изучали? Ну и не рассматривали, да?
– Не довелось.
– Угу, а я вот два с лишним часа с этим приятным… типом. Так вот, вы знали, что каждом из них выдают специальные саквояжи?
– Саквояжи? – тут у доктора Гибсона пробудился живой интерес. – Какие саквояжи?
– Ну, если я правильно всё поняла, то кожа драконов обладает огнеупорными свойствами, но тот Загонщик сказал, что она ещё может сдерживать яды, разные едкие вещества и подобные вещи. Такие вот универсальные создания, эти драконы. Так что… Да, мне достался саквояж Загонщика. И, если тот мужчина сказал правду, то у меня две плохие версии, которые нам сильно усложнят жизнь.
– Две? Почему две?
– Мы уже поедем или как? Я очень хочу есть! Сколько можно торчать в этом экипаже? – раздражённо фыркнув, заёрзала на месте. Доктор Гибсон тяжело вздохнул, поднял руку и постучал кулаком в стену. Мы тут же тронулись с места. – Спасибо! Итак, две плохие версии… Есть специальная фабрика по производству саквояжей, была, точнее. Сейчас она занимается другим, но это не так важно. Вернёмся к баранам, точнее к саквояжам. Каждому Загонщику выдают саквояж. И… – забарабанила руками по своим коленям. – И на саквояж наносят знак Загонщика. Это подводит нас к двум логичным вещам: либо сам покойный Мэйс был Загонщиком, либо у него есть наследник, который тоже стал Загонщиком. Иного объяснения появления этого саквояжа я не нахожу.
