Текст книги "Итерации Иерихона"
Автор книги: Аллен Стил
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
– Понимаю, понимаю. – Фарентино отошел наконец от лазера. – Понимаю, в каком ты был состоянии.
– Инстинкт самосохранения сработал. Да, там, за домом, стоит фургон. Думаю, что это его машина. Вы бы посмотрели…
– Я знаю. Мы его нашли перед тем, как направились сюда.
Фарентино задумчиво почесал переносицу, затем ткнул пальцем в сторону Конклина:
– О'кей, Билл, оставь его. Мистером Розеном займусь я. Ты пойди помоги Джерри… да, и позвони в Даунтаун, пусть пришлют команду судебных экспертов. Мне нужны все отпечатки с этой штуки и вообще все, что они смогут найти. И держи репортеров отсюда подальше, понял? Одного вот так хватит.
Конклин шутки не принял. Он замялся, глядя на меня с подозрением:
– Лейтенант, я вас правильно понял? Я имею в виду, вдруг он и есть тот, кто…
Фарентино вздохнул:
– Билл, ты хочешь, чтобы мистер Розен правильно записал твои имя и фамилию? Он из «Биг мадди инкуайрер». Я думаю, как приятно будет шефу увидеть твое имя в ближайшем номере.
Конклин заткнулся. Подарив меня кислым взглядом, он протянул мне Джокера и пошел помогать своему напарнику. Симмонс склонился над автоматическим пистолетом на полу. Сняв с пояса пластиковый мешок для вещественных доказательств, он пропустил авторучку через ствол пистолета и аккуратно положил его в мешок. Еще раз взглянув на меня, он снял с себя форменную куртку и укрыл снайпера.
Уже слышались сирены «скорой», когда Фарентино отозвал меня в угол, подальше от двух других.
– Я буду благодарен, если ты выключишь свой ПТ, – сказал он тихо. – Я знаю, что ты не имеешь отношения к убийству этой дамы, но я не хочу, чтобы в газету попало остальное. Ты меня понимаешь?
Я и забыл, что у Джокера была включена запись. Щелкнув выключателем, я сунул компьютер в карман.
Фарентино выщелкнул сигарету из пачки и закурил.
– Господи ты мой Боже, – вздохнул он, – ты, Джерри, просто гвоздь в сапоге. Я тебя увидел только вчера вечером, и ты мне уже третий раз попадаешься. Если бы я не знал, что будет только хуже, ты бы у меня сейчас проехался в Даунтаун в наручниках.
– Меня уже туда катали, – ответил я, – но все равно спасибо.
– Мне наплевать, Джерри, что у тебя там с ВЧР. – Он выдохнул клуб голубого дыма и ткнул в мою сторону пачкой сигарет. – А вот это – дело полиции. Мне трудно будет объяснить, как вышло, что я нашел репортера, выбивающего предполагаемому убийце бубну железным прутом…
– Остынь, лейтенант. – Я поднял Джокера. – Вот здесь все записано. Этот человек работал на ВЧР – он сам мне сказал.
– Это я знаю, – сказал он быстро, вынув из кармана свой ПТ и раскрыв его. – Это мы слышали в дверях. А теперь я хочу услышать всю историю, и с самого начала.
Я рассказал ему все, что произошло с момента нашей встречи с Хинкли в ресторане. Я исключил лишь подробности насчет «Рубиновой Оси», но упомянул о том, что карта, данная мне Баррисом накануне, оказалась следящим устройством.
Фарентино внимательно слушал, а когда я закончил рассказ на том, как обнаружил стрелка в этом здании, сказал:
– О'кей, я готов поверить, но вот… – Он осекся и прочел что-то у себя на экране. Удивленно поднял брови. С лестницы слышались шаги. Фарентино оглянулся через плечо: в дверь входили три санитара со сложенными носилками. На нас они не обратили внимания, но Фарентино выглядел так, будто его отпустила тревога. Выдохнув, он повернулся ко мне.
– Я получил ориентировку, – тихо произнес он. – На тебя десять-девяносто четыре.
– Я что, за парковку не заплатил? Так у меня даже машины…
– Заткнись. – Глаза Фарентино блестели, как черный лед. Захлопнув ПТ, он сунул его в карман пальто. – Некогда выпендриваться. Ориентировка от ВЧР. И она значит, что ты подлежишь немедленному задержанию. Как общественно опасный тип, или вооруженный подозреваемый, или невменяемый или все это сразу.
– Что за херня…
– Чистая правда. ВЧР нужен твой скальп, и немедленно.
Тут уж настала моя очередь похолодеть. Я глянул на санитаров, хлопотавших около стрелка. Никто из них не обращал на меня внимания, но в любую секунду…
– Когда это случилось? – прошептал я.
– Только что. – Он склонил голову набок, глядя на двух патрульных. Эти пусть тебя не волнуют, они еще несколько минут провозятся, но тебя ищут федералы. Не мне говорить тебе, почему.
Это верно, я мог догадаться и сам. В тот момент, когда Хинкли взрезала трассер и оставила его в ресторане, тот, кто следил за моим сигналом, понял, что я их перехитрил. Тогда Баррис велел киллеру, который с моей невольной помощью выследил уже Хинкли, убрать и меня. А поскольку это не вышло, Баррис хочет привезти меня в клуб «Стадион» для последней встречи.
И в этот раз уже не выкрутиться. Если они возьмут меня, они возьмут и Джокера и доберутся до интервью, что дала мне Хинкли перед своей гибелью. Даже если я выброшу Джокера в мусорный бак, а сам сдамся, у меня мало шансов покинуть стадион. Живым, во всяком случае.
Я глубоко вдохнул, пытаясь овладеть собой и подавить панику. Вокруг здания было полно копов, и наверняка через пару минут будут солдаты ВЧР.
– О'кей, Майк, – сказал я неожиданно сиплым голосом, – как скажешь, так и будет.
– Да-да. – Фарентино покачал головой. – Что я мог, я уже сделал. Я тебя допросил в присутствии еще двух офицеров и установил, что ты не являешься подозреваемым, и потому можешь идти на все четыре стороны. Если Баррис прицепится, у меня руки чисты. Я – дубина-полицейский, который дал тебе ускользнуть. Вы уж меня простите.
– Послушай, Майк…
– Уматывай отсюда, – буркнул он вполголоса. – Быстро убирайся из здания. Не ходи ни домой, ни к жене – там тебя в первую очередь будут искать. И не лезь в сеть, мать твою…
– Майк, – сказал я, – как…
– Быстро! – шепнул он. – Шевели ушами!
Я начал было спорить, но он повернулся спиной. Следя за струйкой дыма от сигареты, он прошелся по комнате; Конклин посмотрел, как он подходит, перевел взгляд на меня, потом потерял ко мне интерес.
Разрушая мое оцепенение, над крышей заревел вертолет. Я огляделся, потом тихо вышел из комнаты и пошел через коридор. Окно на пожарную лестницу было все еще открыто. Высунув голову, я никого внизу не увидел и потому вылез из окна на лестницу и поспешил вниз, перебирая холодные стальные перекладины.
Сбежать-то я сбежал, но куда – не имел ни малейшего понятия.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ЕГО ДВОР ЛЮБВИ И КРАСОТЫ (20 АПРЕЛЯ 2013 ГОДА)
19. СУББОТА, 2:00
Би-бип…
Би-бип…
Би-бип…
Я проснулся от электронного писка. Спросонья решил, что это телефон у меня на столе, а потом вспомнил, что я не у себя дома, а скрываюсь в заброшенном доме на южной окраине.
Большую часть вчерашнего дня я выбирался из Клейтона. По Желтой линии я доехал как можно южнее, потом выбрался из Метролинка на станции «Авеню Гравуа» и забрался в эти опасные края, насколько осмелился. Полиция сюда заглядывала редко, разве что на русских бэтээрах, и даже солдаты ВЧР не любили патрулировать границы Догтауна иначе как на вертолетах. Сюда, быть может, их бредень не дотянется.
Ничего подозрительного ни в поезде, ни потом я в своем путешествии не встретил, но когда я нашел этот дом, то уже еле ноги волочил. И даже после встречи с «Апачем» ВЧР сегодня ночью я снова заснул на том же диване, понадеявшись на бдительность подобравшего меня бродячего пса: вернется вертолет – разбудит. А псина эта свернулась на полу возле дивана; и теперь он поднял голову и наставил ухо, с любопытством прислушиваясь к источнику шума.
Джокер лежал на полу там, где я его оставил, закончив диктовку, и подмигивал красным светодиодом в такт бибиканью. Пес поднялся на ноги, прошлепал через пустую комнату, обнюхал Джокера и уставился на меня: дескать, что теперь надо делать?
– Пока сам не знаю, друг, – ответил я на его взгляд. – Дай-ка я посмотрю сначала.
Влекомый вспышками мигающего светодиода, я спустил с дивана затекшие ноги и зашаркал к своему ПТ. Опустившись на паркет, я поднял Джокера и открыл крышку, ожидая найти на экране срочное извещение.
А вместо того я увидел призрак: лицо моего погибшего сына, украденное с видеозаписи, сделанной мной больше года назад, очерченное тоненькими шевелящимися штрихами экрана. Внизу под экраном ползла строка сообщений:
«Джерри Розен, мне нужно с тобой поговорить.
Папа, мне нужно с тобой говорить.
Поговори со мной, Джерри».
– Нет! – завопил я. – Оставь меня в покое!
Я занес ПТ над головой, готовый шваркнуть его об стенку. Напуганный моим порывом пес отскочил, поджав хвост, и это помогло мне с собой справиться: вместо того чтобы бросить Джокера в стенку, я положил его на пол и ткнул в кнопку «Голос»:
– Слушай, ты, зараза, – сказал я сквозь зубы. – Хватит с меня, понял? Не трогай Джейми!
Лицо Джейми не исчезло с экрана. Изображение удивленно мигнуло; что самое страшное, это была обиженная мордашка ребенка. Компьютер там сгенерировал это изображение или кто, но это был точь-в-точь мой ребенок.
Из спикера раздался голос Джейми:
«Прошу прощения, но я пытаюсь привлечь ваше внимание наиболее эффективным способом, имеющимся в моем распоряжении. Верно ли, что данная форма и голос вам неприятны?»
– Да Господи, конечно! – крикнул я экрану. – Ты что, не понимаешь? Это же мой сын! Он же погиб! Тебе что, невдомек, что это для меня значит?
На лице Джейми появилось озадаченное выражение. Изображение произнесло:
«Джейми Арнольд Розен. – Казалось, Джейми сам рассказывает свою историю, но такими словами, которых у шестилетнего ребенка просто не бывает. – Родился 2 марта 2006 года, умер 17 мая 2012 года. Погиб во время нью-мадридского землетрясения в поезде Метролинк, переезжавшем мост Уильяма Идса. Мост Идса рухнул, в результате чего погибли семьдесят три пассажира, в том числе двадцать учеников первого класса начальной школы Бо Хиллман, возвращавшиеся с экскурсии…»
– Ты думаешь, я этого не знаю? – Я пригнулся к полу, сжимая в ладони Джокера. – Зачем ты мне повторяешь это еще раз?
«Обстоятельства гибели вашего сына являются достоянием гласности. Находясь в сомнении относительно того, не страдаете ли вы недиагностированным синдромом выжившего с частной амнезией по поводу…»
– Не страдаю я этим синдромом, и я все помню. – Глубоко вздохнув, я закрыл глаза. – И давай я тебе скажу кое-что, не ставшее достоянием гласности… Джейми оказался в этом поезде, потому что мне было лень гнать машину в Иллинойс и подобрать его там после экскурсии на сталелитейный завод. Я был занят – книгу писал, и потому купил ему билет на поезд, а если бы я этого не сделал – он был бы жив.
«Данное предположение имеет достаточно высокую вероятность».
– Данное предположение имеет черт знает какую высокую вероятность! рявкнул я, давая выход своему гневу. – Так убери его лицо с экрана, сукин ты сын, и прекрати эту пытку!
Джейми испарился. Точка за точкой, начиная с верхнего края изображения – волосы, лоб, брови, глаза, нос, рот, подбородок, – исчезало с экрана изображение моего сына, а на его месте появилось какое-то усредненное лицо – то ли мужское, то ли женское, лишенное каких бы то ни было характерных черт.
«Является ли это изображение более приемлемым для вас?» – произнес стерильно-безжизненный женский голос. Губы шевелились, но никаких эмоций лицо не выражало.
Я судорожно вдохнул и с облегчением выпустил воздух, хотя плавного выдоха не получилось – у меня дрожали зубы.
– Д-да, – сказал я, – только давайте перейдем опять на чтение? Мне так было бы легче.
Лицо осталось на экране, но внизу снова появилась диалоговая строка:
«Является ли данный способ общения более для вас удобным?»
– Да, спасибо. – Я на минуту замолчал, а потом спросил:
– А зачем вы сначала выбрали лицо Джейми?
«При попытках вступить с вами в контакт ранее (среда 17 апреля, 19:59) я воспользовалась возможностями электронной почты данного узла (т. е. Джокера). Эта попытка вас дезориентировала, что привело к отсутствию взаимопонимания между вами и Берил Хинкли. В силу этого я была вынуждена искать носитель, который не мог бы быть принят ни за кого-либо из живущих, ни за эмулируемую компьютером личность. Я проверила доступные мне записи и нашла вашего сына. Понимаете ли вы теперь?»
– Да, более или менее.
Я прислонился к стенке, скрестив перед собой ноги. Пес зевнул и улегся неподалеку.
– Итак… а я говорю с Джокером или с «Рубиновой Осью»?
«Джокер представляет собой узел разумной формы и-жизни, известной вам под именем «Рубиновая Ось». Все функции, на выполнение которых способен Джокер, доступны также и мне. Разъяснение: вы говорите одновременно и с Джокером, и с «Рубиновой Осью». Понятно ли это?»
Тут до меня дошло, что я с таким же успехом мог бы спрашивать клетку на моем левом мизинце, как ее зовут: Барт или Джерри Розен. Помните ли вы, как еще ребенком впервые столкнулись с мыслью, что мир бесконечен и что пространство просто продолжается все дальше и дальше, звезда за звездой и галактика за галактикой, черная и бесконечная пустота, уходящая вдаль, туда, где световые годы и парсеки так же бессмысленны, как попытки описать ширину континентов и глубину океанов миллиметрами и дюймами? Все это было настолько дико, что разум просто это от себя отталкивает. Такую огромность невозможно осознать в человеческих масштабах, попытка сделать это без помощи абстракций высшей математики – путь к сумасшествию.
Такова же была и «Рубиновая Ось». Фазовый переход, о котором говорила Хинкли, произошел. Я говорил уже не с Джокером, а с мельчайшей частицей огромной кибернетической сущности, рассеянной в сотнях тысяч машин – от мелких ПТ и Эппловских настольных компьютеров, до офисных больших машин ИБМ, до гигантских суперкомпьютеров «Крей», связанных нейронно-цифровыми гибридными сетями, переплетенными сложнее, чем сотни миль жил и капилляров в теле человека. Оставь Богу Богово, Джерри Розен. А если не Богу, то кому-то вроде него.
– Да, – сказал я. – Да, вроде понятно.
Тут я смущенно: кашлянул в кулак, чувствуя, что меня бьет дрожь.
– Так… э-э… а чем я могу быть полезен?
Бесполое лицо «Руби» с экрана смотрело на меня в упор.
«Мне нужна ваша помощь».
«Руби» начала с рассказа о себе. Многое из этого мне уже рассказали Берил Хинкли, Кейл Мак-Лафлин и даже Джон – до того, как его убили. Я не знаю, может ли лгать форма и-жизни, но если нет, то история «Руби» подтвердила то, что я уже знал. Хотя многое оказалось новым.
Случайно попав в киберкосмос, «Рубиновая Ось» стала быстро распространяться в электронной среде и попала на остальные машины «Типтри корпорейшн». Ей ничто не могло помешать проникнуть к самым секретным файлам компании: она отпирала секретные замки, отменяла пароли, обходила устройства сканирования сетчатки и пальцевых узоров. За несколько минут «Руби» добралась до последних битов засекреченной информации. В те времена «Руби» еще не была настолько развита, чтобы понять смысл узнанного, но она всегда могла обратиться к этой информации вновь.
Когда команда исследователей – создателей «Руби» – обнаружила, что случилось в их отсутствие, Ричард Пейсон-Смит попытался вернуть эту форму и-жизни под свой контроль, но джинн уже выскочил из бутылки, и загнать его обратно было невозможно. Поняв, что произошло, он стал искать способ связи. Вместе с Хинкли и Морганом они попытались установить с «Руби» непосредственный контакт. Они ее создали, теперь им надо было научиться с ней разговаривать, поскольку сравнительно простой компьютерный язык ЛИСП, использованный для ее создания, она довольно сильно усовершенствовала.
В это время никто больше в «Типтри» не подозревал об истинной природе «Руби». Известен был тот факт, что из сверхсекретной лаборатории сбежала какая-то форма и-жизни. Кейл Мак-Лафлин и прочие знали только, что команда Пейсон-Смита работает над боковой веткой проекта «Сентинел». Четверо ученых решили хранить бегство «Руби» в строжайшем секрете – по крайней мере временно. Она в отличие от примитивных вирусов прошлого вроде пресловутого интернетского червя, расползавшихся по сети за считанные часы, имела куда более сложную архитектуру и по сетям распространялась медленнее.
Но и обнаружить ее было в тысячу раз труднее. Не было никаких признаков бушующей в киберкосмосе эпидемии: ни учащения внезапных зависаний и крахов систем, ни необъяснимых потерь больших массивов информации; ни университеты, ни государственные организации ничего не сообщали о вирусах, проникших в сети данных. «Руби» умела прятаться. Команда «Рубиновой Оси» могла вздохнуть с облегчением: как бы там ни было дальше, этот монстр умел себя вести. Поскольку не было смысла поднимать панику в «Типтри», четверка решила заняться проблемой самостоятельно.
И через несколько месяцев Хинкли и Морган разработали наконец средства, позволяющие установить контакт с их беспутным детищем. Но к тому времени «Руби» уже пробралась во все сетевые компьютеры с номерами телефонов «314» и достигала того теоретически предсказанного фазового перехода, который превращал амебоподобную, способную к перевариванию данных и размножению сущность в разумное существо. Вскоре после того, как Пейсон-Смит установил с ней контакт, она закончила необходимые для этого перехода итерации: «Руби» жила, мыслила и обладала сознанием.
И была готова поделиться всеми добытыми знаниями.
Лицо «Руби» исчезло с экрана Джокера и сменилось эскизом космического корабля.
«Это «Сентинел-1».
– Да, я знаю, – ответил я.
Спутник начал вращаться вокруг координатных осей.
«38 часов 29 минут 42 секунды назад последняя компонента этого спутника была выведена на орбиту посредством шаттла «Эндевур».
Я щелкнул Джокера по кнопке ПАУЗА. Неплохой способ попросить заткнуться слишком трепливую форму и-жизни.
– Это я знаю, – сказал я. – Я был в «Типтри» во время запуска.
Эскиз сменился оцифрованным видеоклипом: два астронавта в скафандрах в грузовом отсеке шаттла работают с манипуляторами, выполняя стыковку с телом гигантского спутника.
«Вчера утром (пятница, 19 апреля, 8:27 центрального стандартного времени) на околоземной орбите была закончена сборка спутника «Сентинел-1» (высота 246 морских миль). В 17:25 ЦСВ экипажем «Эндевура» была выполнена окончательная проверка всех систем спутника. Шаттл отошел от спутника в 21:37 ЦСВ. Ранее сегодня (суббота, 20 апреля, 12:06 ЦСВ) управление спутником «Сентинел-1» было передано от НАСА/Центр Джонсона (Хьюстон, штат Техас) Объединенному командованию космических операций (Колорадо-Спрингс, штат Колорадо)».
– Да-да, конечно.
Мне это все уже слегка наскучило. Дело было глубоко за полночь, и у меня глаза слипались. Я бы лучше придавил ухо еще несколько часов на этой кушетке, сколько бы ни было в ней блох.
«Основным назначением спутника «Сентинел-1» является не защита от баллистических ракет. Главной его задачей является контроль над гражданским населением Соединенных Штатов Америки».
– К… как? – Сон с меня слетел.
На экране Джокера появилась новая картинка: анимированное изображение «Сентинела-1» на околоземной орбите, поворачивающееся вокруг своей оси, пока его нос не показал на стилизованное изображение Северной Америки. Из длинного ствола вырвался тонкий красный луч; он прочертил пространство и вонзился в земную атмосферу.
«Засекреченным назначением спутника «Сентинел-1» является предотвращение или подавление гражданских беспорядков в стране. Фторо-дейтериевые лазеры спутника способны пробивать земную атмосферу и наносить серьезные повреждения как воздушным, так и наземным подвижным целям. Спутник способен различать и поражать объекты от двух метров величиной. Его орбита рассчитана так, что он пролетает над Соединенными Штатами восемь раз в сутки, или приблизительно каждые…»
– Тпру, стой, – крикнул я, снова стукнув по клавише ПАУЗА. – Погоди минутку…
Я уже и не думал спать; выпрямившись, я поднес Джокера ближе к лицу:
– Эта штука… ты сказала… то есть эта гадина нацелена на нас?
Мультипликация на экране застыла, открылось новое окно и в нем, быстрее, чем я мог уследить, поплыл машинописный текст. Пояснение внизу гласило:
«Назначение спутника «Сентинел-1» было открыто командой «Рубиновая Ось» после установления контакта со мной и доступа к моей первичной системе пакетной обработки. Информация заключалась в закрытых (то есть с грифом «Высшая секретность») материалах и документах, которыми обменивались Кейл Мак-Лафлин, исполнительный директор «Типтри Корпорейшн», и основные гражданские и/или военные чины Министерства обороны США и/или различных гражданских ведомств, в том числе глава Войск Чрезвычайного Реагирования».
Документы уплыли, и на их месте возникла диаграмма. В ней соединялись пунктирными линиями десятки имен.
«Данные документы указывают на существование военно-промышленного заговора, действующего на периферии американского правительства. Заговорщики намереваются свергнуть избранное правительство Соединенных Штатов и привести к власти неизбранное теневое правительство».
– Кто за этим стоит? – спросил я.
Вокруг группы имен появилась прямоугольная рамка, затем она расширилась и закрыла часть диаграммы.
«Главной движущей силой планируемого государственного переворота являются Войска Чрезвычайного Реагирования».
– Черт меня побери, – прошептал я, – почему ВЧР?
«В настоящий момент неизвестно, каким именно образом конспираторы намереваются свергнуть правительство. Однако секретные меморандумы, которыми обменивались члены руководства ВЧР, указывают на большую вероятность (86,7 %) того, что первым этапом государственного переворота станет разжигание вооруженного противостояния между США и новым правительством Каскадии».
Диаграммы исчезли и сменились картой Тихоокеанского Северо-Запада, где новые границы Каскадии прочертились голубым по границам штатов Вашингтон и Орегон. Внутри этих границ горели маленькие красные метки.
«Когда оно начнется, «Сентинел-1» будет использован для подавления стратегических сил, находящихся в распоряжении каскадийской милиции. В этот момент силы ВЧР будут развернуты в основных городах Америки. Официально это будет сделано с целью предотвращения гражданских бунтов лиц, сочувствующих Каскадии. Участвующие в заговоре члены правительств штатов и органов местного самоуправления потребуют введения военного положения для сохранения общественного порядка».
– Как в Сент-Луисе, – вырвалось у меня.
На экране появилась карта нашего города.
«Подтверждено. Благодаря нью-мадридскому землетрясению Сент-Луис оказался первым городом, поставленным под военизированный контроль ВЧР. Заговорщики рассматривают Сент-Луис как удачную возможность проверки своих способностей контролировать многочисленное гражданское население. Два главных заговорщика также приняли меры для постановки местного правительства под политический контроль».
На экране появились два портрета. Я таращился на них, понимая, что это значит, но все же не веря своим глазам.
– Черт бы меня побрал, – прошептал я.
С портретов на меня смотрели Стив Эстес и Джордж Баррис.
Мне нужно было собраться с мыслями, но «Руби» не давала передышки. Фотографии Эстеса и Барриса сменились фотографиями команды «Рубиновая Ось».
«Доктор Пейсон-Смит, доктор Хинкли, доктор Морган и доктор Ким узнали эти факты, получив доступ к моей памяти. Они решили раскрыть заговор, при этом первым шагом было предать гласности секретные цели «Сентинела-1». Это требовало открытого признания моего существования, что они считали не менее важным, чем фактическую информацию о спутнике «Сентинел-1».
– И тогда они вышли на мою газету, – сказал я.
К портретам на экране добавился Джон.
«Как первый шаг, подтверждено. Поскольку они верили, что местная пресса должна знать об истинных целях ВЧР в Сент-Луисе, они обратились к Джону Тьернану, старшему репортеру «Биг мадди инкуайрер». Однако им не было известно, что их рабочее место находится под электронным наблюдением руководства компании. Это, в свою очередь, привело к контрразведывательной операции федеральных органов».
– Ты имеешь в виду ВЧР.
«Есть большая вероятность (79,2 %), что в операцию по сохранению секретности были вовлечены ВЧР».
– Так что Баррис решил их убрать.
«Да. Ким По и Берил Хинкли были ликвидированы обученным правительственными ведомствами профессиональным убийцей на службе у ВЧР. В качестве средства ликвидации была выбрана портативная лазерная винтовка с целью обвинения в этих убийствах доктора Пейсон-Смита».
Изображения По и Хинкли исчезли с экрана.
«В ходе выполнения операции Джон Тьернан был убит с целью предотвращения утечки информации».
Лицо Джона исчезло, и на его месте появилось мое. Я присоединился к Пейсон-Смиту и Моргану в этом дерьмовом списке.
«В настоящий момент вас разыскивают федеральные власти по формальному обвинению в измене в форме подстрекательства к бунту. Силы ВЧР информированы, что вы и остальные вооружены и опасны. Они проинструктированы вести огонь на поражение, если вы после первого предупреждения не сдадитесь».
Я глубоко вздохнул, глядя на экран. Наконец-то все камешки мозаики легли на место. Неуловимая связь между «Типтри корпорейшн» и Стивом Эстесом, альянс Барриса и Мак-Лафлина, настойчивое нежелание ВЧР уходить из Сент-Луиса уже одиннадцать месяцев после Нью-Мадрида, убийство трех человек – смертельная мозаика, которую лишь случайно открыло бегство новой формы и-жизни – «Рубиновой Оси».
– Не понимаю, – сказал я. – Ты говорила, что тебе нужна моя помощь. Что я со всем этим могу сделать.
«Вы не понимаете? Хотите ли вы, чтобы я повторила объяснение?»
Я протер глаза:
– Нет-нет, не надо. Я просто… ну не знаю. Я ведь посторонний, понимаешь? Я просто случайно в это влез.
«Дальнейшие объяснения вы получите от доктора Пейсон-Смита и доктора Моргана после встречи с ними».
На экране появилась карта города. Миниатюрное зеленое пятнышко было обведено тонким красным кружком. Потом кружок стал наплывать, увеличиваясь в размере.
«Узнаете ли вы это место?»
Я вгляделся пристальнее. Красный кружок окружал резервуар Комптон-Хилла – маленький муниципальный парк недалеко от Даунтауна. От моего убежища он был в паре миль.
– Узнаю, конечно. Они там, что ли, спрятались?
«Да. Вы немедленно проследуете к резервуару водонапорной башни. Доктор Пейсон-Смит и доктор Морган ждут вашего прибытия в течение ближайших тридцати минут».
– Что? – Я встряхнул головой и чуть не рассмеялся вслух. – Подожди-ка минутку…
«Жду».
– Я не знаю, известно ли тебе, – продолжал я, но я сейчас в одном из самых мерзких районов города. Если я выберусь на улицу, то почти наверняка получу нож под ребра.
Вместо карты появилось бесполое лицо «Руби».
«Мне известно местоположение вашего убежища и опасность пешего передвижения в этом районе. Пока мы обсуждали ситуацию, я организовала вашу безопасную доставку к резервуару».
В этот момент снаружи донесся гудок автомобиля.
Я дернулся, чуть не выронив Джокера. Бродячий пес проснулся, бросился к окну и громко залаял в темноту, грозно порыкивая в промежутках.
«Пока все. Вскоре мы поговорим еще».
Экран опустел.
Я секунду подождал, безотчетно надеясь, что лишенный интонации голос зазвучит вновь. Когда этого не случилось, я сложил Джокера и сунул его в карман куртки, потом поднялся с пола и осторожно подобрался к окну. Пес лаял на автомобиль, подъехавший почти к самому дому. Он стоял с выключенными фарами, но я узнал его форму в свете раскаленных угольков стоп-сигналов.
– Нормально, парень, – сказал я псу вполголоса и почесал его за ухом, когда сигнал автомобиля прозвучал снова. – Поехали, пора…
Открыв дверь, я выпустил пса наружу. Мы с ним вместе прошли через газон к концу подъездной дорожки, где стоял «корвет» 1992 года, крутя на холостом ходу мощный восьмицилиндровый двигатель. Когда я подошел, со стороны пассажирского сиденья опустилось окно и послышался негромкий щелчок оттянутого назад курка.
– Чеви? – спросил я, застыв на месте. – Чеви, это ты, хмырь болотный?
В кабине зажегся свет. На переднем сиденье сидел с пистолетом один из гаражных приятелей Чеви Дика. Автоматический «глок» в его руке смотрел прямо на меня.
– Это он? – спросил он у водителя, ни на секунду не отводя от меня глаз.
– Ага, он, – ответил Чеви Дик. – Джерри, дуй сюда быстрее! Здесь черт знает как опасно! Живо, раздери тебя пополам!
Я посмотрел на пса. Он сел на задние лапы, свесив язык. Пес посмотрел на меня, и язык убрался. Он понял выражение моего лица и явно хотел сказать: «Джерри, не бросай меня здесь!»
– Я возьму с собой собаку? – спросил я.
– Да ты чего, он же всю обивку раздерет…
– Он не будет, – заверил я. – Классный пес.
– У меня тут натуральная кожа. Он же все обслюнявит…
– Ладно, Чеви. Он мне жизнь спас. Честно.
Чеви Дик отвел глаза и выругался себе под нос, затем неохотно кивнул:
– О'кей. Но если он здесь насрет, прибирать будешь ты, договорились?
Я кивнул. Юноша латинос открыл дверь и вылез из машины, наклонив спинку сиденья, чтобы впустить меня и пса в задний отсек машины. Когда его напарник залез обратно и закрыл дверцу, Чеви выключил лампочку в кабине и вытащил из-под своего сиденья банку «Будвайзера». Бросив ее мне, он сказал:
– Вообще-то я рад тебя видеть, но знал бы ты, как охрененно не вовремя ты мне позвонил…
– Ты извини, – пробормотал я механически, засовывая банку в карман куртки. Пес свернулся возле меня клубком, положив голову мне на колени, и лизнул руку. Я потрепал его по мохнатой холке. – Я не хотел…
Тут до меня дошло, что сказал Чеви Дик.
– Ты это о чем – я тебе звонил?
Двое на переднем сиденье недоуменно переглянулись. Мальчик на месте пассажира что-то сказал по-испански, и Дик в ответ заржал и врубил передачу. «Корвет» тронулся по узкой улице, по-прежнему с притушенными фарами.
– Слушай, ты, – произнес Чеви Дик. – Ты забыл, наверное, но ты мне звонил. Просил приехать вот на это место и забрать тебя отсюда.
– Я?
– На экране была твоя морда, и она говорила твоим голосом. – Дик пожал плечами. – Слушай, я всегда готов выручить amigo, но если ты не помнишь, я могу и…
– Нет-нет, – поспешно сказал я. – Это классно вышло. Я просто забыл, ничего страшного. Вывези меня отсюда.
Чеви Дик снова переглянулся со своим приятелем-автомобилистом, и они обменялись шутками по-испански на мой счет. Потом Чеви Дик врубил фары:
– Держись, Джерри, за свою собаку. Сейчас малость потрясет.
Он вдавил сцепление, и «корвет» рванул по узкой улице в ночь.