Текст книги "Проклятие Золотого берега (СИ)"

Автор книги: Алла Сапфира

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

   И тишина. Только слышится негромкое «кап-кап». Потолка не видно. Вообще мало что видно. Темные своды теряются где-то в высоте. «Должно быть, никого здесь нет. И прямо сейчас никто не собирается меня убивать» – пленница осторожно повернулась на бок и в неверном свете увидела стройную фигуру в светлом длинном платье. Еще через мгновенье «хозяйка пещеры» бросилась к ней и что-то быстро и встревоженно спросила. Сапфире не удалось понять, что именно. Даже в здоровом состоянии она не всегда и не полностью еще умела на слух понимать тиндорский язык. А тут...

   Но милое и доброе личико, склонившееся над ней, успокоило воительницу.

   – Кто ты? И где я? – с трудом размыкая пересохшие губы, прошептала Сапфира.

   Девушка ласково улыбнулась и что-то ответила. Потом повторила свою реплику. И только тогда воительница сообразила, что задала свои вопросы по-катахейски. И девушка отвечает ей:

   – Я не понимаю.

   Собравшись с силами, молодая женщина медленно, тщательно проговаривая слова, произнесла свои вопросы по-тиндорски. И прибавила:

   – Говори медленнее. Болит голова. Плохо понимаю.

   Девушка подала ей чашу из коры и жестами предложила выпить. Напиток оказался холодным и кисловатым, но хоть немного удалось избавиться от сухости в горле. Утолив жажду, воительница почувствовала себя намного лучше, сперва села, а после и поднялась. Заботливая «хозяйка» не спешила докучать ей разговором, а повела ее в дальний угол пещеры, а это была довольно неслабая пещера, чтобы решить некоторые мелкие бытовые проблемы.

   – Теперь ты должна поесть! – решительно заявила она и предложила Сапфире сесть на прежнюю подстилку, а сама вышла и вскоре вернулась с целой кучей разных фруктов. Выглядело это богатство так, будто кто-то рвал их прямо с листьями и ветками. Женщины сели и некоторое время были заняты очисткой толстокожих плодов и едой.

   – Меня зовут Орлеция. А ты ведь не из наших краев, верно? – спросила девушка Сапфиру, дожевывая сладкий плод.

   – Да. А что, это заметно?

   – Еще бы. У тебя такой выговор. Не спишешь на ушиб головы.

   – Ты очень внимательная. А твой напиток – просто волшебный. Скажи, где мы? Ты тоже пленница? Кто нас похитил и зачем?

   Будто придя в волнение, Орлеция принялась рассказывать. Темп ее речи ускорился, и Сапфира понимала только с пятого на десятое. Она пыталась переспрашивать, но поняла только, что пленитель их – не разбойник, а какая-то местная волшебная сущность по имени Скричет. Недобрая. Но в чем ее сила, и для чего ей пленницы, из рассказа товарки по несчастью понять так и не удалось. Впрочем, какие-то обрывки удавалось разобрать:

   – У него крылья. Летает по ночам. Плечо тебе когтями поранил. Если бы не бальзам, который у меня всегда с собой, было бы плохо.

   Еще удалось кое-как понять, что у девушки был жених, над которым она слишком часто подшучивала и считала себя лучшей умелицей, чем он. И что девушка из лесного племени. И там, у себя, она занимала высокое положение, не то лекарки, не то жрицы.

   Попытки разобраться в ситуации получше натыкались на недостаточно хорошее знание тиндорского, а, может быть, и на какие-то запреты, которые соблюдала товарка по несчастью. «Быть в бездействии – это не по мне, – решила Сапфира, в памяти которой прочно засела притча про двух лягушек, рассказанная еще в обители Скорпиона. – Пещера такая большая. Надо ее обследовать. Вдруг где-нибудь найдется тайный ход. И можно будет сбежать. Эта Орлеция странная какая-то. Сидит, как будто в родном лесу... Или она уже отчаялась? Все равно надо узнать, что представляет собой наша тюрьма. И узнать это самой».

   Сапфира принялась не спеша обследовать пещеру, для начала попробовав обойти ее кругом вдоль стен. Орлеция не пыталась ей помешать, она тихо сидела на куче сухой травы, погрузившись в задумчивость. Поначалу казалось, что в пещере нет ровным счетом ничего интересного. Стены как стены, слегка шершавые и местами влажные. Воительница решительно двинулась туда, где свет указывал на выход. И действительно, у пещеры оказался довольно широкий вход, заваленный громадной корягой. Гибкая и ловкая, молодая женщина смогла выглянуть наружу. Зрелище, представшее ее глазам, сразу объяснило поведение Орлеции. За входом оказалась небольшая лужайка, усыпанная белыми звездочками цветов, а дальше... Дальше лучше было не смотреть. Скальный обрыв. Неподъемной высоты. Под ним, внизу, казалось, тек ручей, но так глубоко, что шум его был еле слышным. «Никаких шансов. Только птица смогла бы сюда добраться».

   Оставалось продолжать обследовать пещеру. Воительница медленно продвигалась во тьму. Чем дальше, тем меньше света. Сапфира старательно ощупывала каждую выемку, каждый выступ, надеясь обнаружить хоть какой-то намек на другие выходы из пещеры. Но ничего. Хоть бы найти место, откуда капает. Но пока добраться до него не удавалось. Пошарив в одном из углублений, пленница наткнулась на какой-то сверток. Отсутствие успеха заставило пренебречь осторожностью. Воительница осторожно потянула находку на себя, и в ее руке оказалось нечто увесистое, завернутое в чистую ткань. Инстинкт подсказал – это не может быть ничем иным, кроме меча. Забыв про свои намерения, Сапфира чуть не бегом ринулась к огоньку, чтобы взглянуть на неожиданный, как она полагала, подарок судьбы. Бережно развернув ткань, она увидела клинок, потрясающий простотой и совершенством линий. Она осторожно тронула пальцем лезвие – острота стали впечатляющая, несмотря на непривычный радужный блеск.

   – Ты все-таки нашла его... – раздался тихий голос Орлеции...

   – Так ты знала? Это оружие похитителя?

   – Нет. То есть да, я знала, но мне нельзя брать его. Великая Богиня лишит меня силы целительницы. Хотя меч не его.

   Девушка из лесного народа говорила нарочито медленно, стараясь, чтобы ее подруга по несчастью все поняла.

   – А я могу?

   – Не знаю. Это меч Радуги. Про него говорят легенды. Не всякому он дастся в руки.

   – А можно им убить, этого, как ты сказала, Скричета?

   Не успела Орлеция ответить, как послышались грозный клекот и хлопанье крыльев. Сапфира ждала, что появится чудовище, но в круг света, который как будто стал шире, вошел человек. Да, это был могучий воин. Черные волосы, собранные в хвост, кустистые брови, броня совершенно без блеска.

   – О! Девчонки вооружились! Потанцуем? – небрежно бросил он, становясь в боевую позицию.

   Меч Радуги, будто сам собой, лег в руку воительницы.

   – Послушай, не надо, нельзя... – зашептала Орлеция.

   Но куда там. Все кровь кинулась Сапфире в лицо. Все унижения последних дней вылились в боевой задор, и она ринулась в атаку. Когда ведут такие чувства и старая выучка, думать некогда. Меч сам пляшет в руке, тело работает, как будто по волшебству. Выпад, еще выпад... Звенит закаленная сталь. Кажется, раскалился сам воздух в пещере. Нет, не достать противника. Слишком умел и силен. Уцелеть бы... Не упасть...

   И все-таки она упала. Не рассчитав броска. «Все кончено» – мелькнуло в голове у воительницы. Но, противник, похоже, не собирался ее убивать. И даже не потребовал бросить оружие, приставив черный клинок к ее горлу.

   – Неплохо! – расхохотался он. – Ты заслужила хороший ужин. Не то, что эта бледная немочь, – воин усмехнулся в сторону Орлеции, в страхе прижавшейся к стене. – Ладно, девчонки, я полетел, кое-что вам принесу.

   Не успела Сапфира что-либо понять, как ее противник исчез, будто его и не было. Только теперь воительница поняла, как она устала. Не было даже сил поговорить с горько рыдавшей Орлецией и понять, чем та удручена. Едва добравшись до охапки сена, молодая женщина погрузилась в сон, не выпуская меча.

   Что такое утро в пещере? Не поймешь, что. Но все-таки кое-какой свет от входа достигал убежища пленниц. Орлеция снова позаботилась о Сапфире, накормила фруктами и напоила травяным настоем. Во все время трапезы девушка глядела на воительницу так, будто хотела что-то ей рассказать, но не решалась или не находила слов. Наконец, она вздохнула и попросила:

   – Чужеземка, мне нужно тебе рассказать. Слушай внимательно. Если не поймешь – спроси. Нужно, чтобы ты поняла. Иначе нам не спастись.

   Сапфира и сама уже понимала, что в происходящем что-то не так. Зачем нужен такой странный бой? Она ведь даже не ранена. И вообще, для чего биться с пленницей, для забавы, что ли? Вот ведь тиндорские нравы. Высокое боевое искусство превратили в потеху даже волшебные силы. Орлеция, медленно подбирая слова, продолжала:

   – Мы в плену. У Скричета. Это демон гордыни. Он питается людской гордостью. Я попала сюда не случайно. Один парень, тоже лекарь, любил меня. Но мне казалось, что он неуклюж и плохо знает заклинания. Недостоин меня. Сколько насмешек ему досталось. За это я наказана. Здесь нельзя быть гордым. Нельзя показывать силу. Только чистые слезы раскаяния способны, как говорят, лишить его сил. А если с ним сражаться, он становится сильнее.

   – А если он ослабеет? Убьет?

   – Нет, говорят, если раскаяться в гордыне, сама Великая Богиня придет на помощь. Надо воззвать к ней по-настоящему, и случится чудо.

   Сапфира недоверчиво слушала подругу по несчастью. Конечно, в Лиге Скорпиона не поощрялась излишняя горделивость, что такое смирение, она прекрасно знала. Но плакать? Просить милости у врага? Отказаться от борьбы? Да лучше умереть с мечом в руке. Да, она так бы и поступила. Дралась бы до последнего. Но в обители учили: «Ты не один. Ты отвечаешь за тех, кто рядом». А Орлеция между тем настойчиво повторяла одно и то же:

   – Гордость питает этого демона. В ней, в людской гордости, его сила. Наверное, и ты...

   – Что и я? – спросила Сапфира.

   – И ты горда. Слишком. Иначе бы демон не принес тебя сюда. А теперь он напитался твоей силой. Еще один такой бой – и у него хватит мощи, что украсть уже не одну-две девушки, а множество пленников. Подумай. Проси Богиню вразумить тебя. Мы не можем убить его, но можем ослабить. Кто знает, что тогда случится.

   Сапфира не нашлась, что ответить. Ведь именно гордость мешала ей признаться самой себе в том, что она и пренебрегала мужем, и наделала ошибок, полагая, что прекрасно разбирается в нравах Тиндора.

   Скричет не появлялся несколько дней. Сапфира уже куда лучше понимала Орлецию, и постепенно согласилась слушаться ее во всем. Девушки составили план: как только демон появится, Орлеция примется плакать и молить о пощаде. А Сапфира, не способная к такому лицедейству, просто постарается выглядеть в бою слабой и неумелой. «Великий Гидрос разбушевался», – думала Сапфира, приблизившись к выходу и глядя, как снаружи бушует ливень. Вскоре пришлось отодвинуться вглубь, потому что дождь стал попадать в пещеру. За его шумом девушки не заметили, как прилетел демон.

   – Эй, девчонки, где вы там? Выходите на честный бой! Я что-то замерз! – выкрикнул воин, стряхивая капли с рукавов.

   Орлеция не двинулась с места и потихоньку принялась плакать.

   – Эй ты, новенькая, иди сюда. В прошлый раз ты была неплоха.

   – Проклятый демон! Сегодня я убью тебя! – закричала Сапфира, хотя на уме у нее было совсем другое. За время отсутствия похитителя она припомнила все хитроумные приемы «Сломанной розы» и намеревалась показать настоящие «поддавки». И это ей удалось без труда, ведь противник был не чета Левкое.

   – Проклятье! – кричал демон, гоняясь за воительницей по всей пещере. Она даже не пыталась достать его, а с визгом бросалась наутек, как только он к ней приближался.

   – Мерзкая девчонка, убегался я за тобой. Ни одного стоящего удара. Как будто тебя подменили, – видно было, что демон запыхался и страшно устал. – Уф-ф-ф... Пора лететь подкрепиться.

   Дальше все повторилось снова и снова. До тех пор, пока в один прекрасный день Сапфира просто не поднялась с соломы при виде господина. Сколько тот ее не оскорблял и не запугивал, угрожая разрисовать мечом лицо, она не пошевелилась. Все же выучка Лиги сказывалась. Возле нее безутешно рыдала лекарка.

   – Проклятые девчонки! Сожрал бы вас, но такие как вы – просто отрава! – зарычал демон, схватил обеих и потащил к выходу.

   Девушки замерли, думая, что он сейчас столкнет их в пропасть. Сапфира мертвой хваткой вцепилась в рукоять меча, но применить его не хватало духу. Демон на ходу принял истинный облик жуткой птицеобразной твари, пленницы повисли у него в когтях, зажмурив глаза от ужаса. Слетев в долину, чудовищная птица швырнула ношу на лесной полянке. Первой пришла в себя Орлеция:

   – Мы спасены! Хвала Великой Богине! – закричала она во весь голос. – Я знала, что он не тронет слабых. Такое на нем заклятье! Смотри, вон полетел галкой. Не иначе, как в королевский дворец. Жаль. Там он найдет себе поживу.

Глава 10. В поисках

   Утром Джейран притащил Аметисто местный кисломолочный напиток:

   – Учитель, у нас в степи после великих трапез всегда воины наутро пьют кислое молоко кобылиц. Здесь такого не достать, но может, хоть это взбодрит тебя. Эка ты вчера набрался, учитель, – покачав головой, джегг исчез в дверях.

   Надо признать, что для Аметисто такое поведение ученика было не новостью. За больше чем два месяца жизни в столице троица как-то разбрелась по своим углам. Маг целыми днями пропадал в университете, лишь иногда приглашая своего ученика, дабы похвалиться магическими достижениями. Сапфира вообще жила своей жизнью. Если с Джейраном Аметисто хотя бы делил комнату, то с женой у него получился неформальный развод. Да, встречаясь за ужином, они вполне нормально разговаривали о погоде и о непривычных тиндорских обычаях, но не более. Поначалу молодой маг пытался как-то подъехать к супруге, но удача ему не улыбалась. То у нее болела голова, то поздно вечером, когда он возвращался из лаборатории, у нее уже оказывалось заперто. Однажды Аметисто битый час молотил в дверь Сапфиры, но никто ему не открыл. Джейран гнусно хихикал:

   – Хм... Не кажется ли тебе, учитель, что твоя благоверная нашла себе какого-нибудь расфуфыренного тиндорца?

   – Чтоб тебе твой зловредный язык на катушку намотать! – злился Аметисто.

   – А чего ты злишься? Настоящий степной воин, если бы женщина вела себя так, как твоя, намотал бы ее косы на руку да и...

   – Дурак! У Сапфиры нет кос! И она не забитая степнячка!

   – Ой-ой, сразу уж и дурак. Тогда тебе надо по здешнему обычаю ухаживать за женой, цветы ей каждый день носить, побрякушки дарить, водить на развлечения.

   – Еще раз дурак! Сапфира не любит побрякушек, да и букетов тоже...

   – А что она любит? Чем ее можно купить?

   – Ах ты, джеггская морда! Купить! Привык в Стефеншире к продажным девкам!

   – Будет тебе ругаться, учитель. А к продажным девкам давай сходим вместе, я знаю, где и не дорого.

   – Пошел к Уфу Темному вместе с девками! И как я только терплю такого ученика! – и Аметисто хлопнул дверью, выскакивая из душной комнаты на свежий воздух, дабы не довести ссору до чересчур высокого накала. На воздухе у него отчего-то разболелась голова. И чародей в который раз понял, что Джейран прав, хотя и выражает свои мысли способом, не подходящим для отношений между учеником и учителем. «И в самом деле, я слишком мало знаю свою жену. Ну да, когда она была воительницей, ее жизнь составляли боевая подготовка и тяжелый труд. А теперь? Что ей интересно? И чем она вообще здесь в Тиндоре занимается?»

   И он решил попробовать еще раз поговорить с Сапфирой. Но, увы, опять выпил для храбрости. Был теплый вечер, откуда-то издалека пахло неведомыми катахейцам цветами. Сапфира оказалась дома. Открыла мужу. И даже предложила прохладительного напитка. Но едва почувствовала, что супруг опять пьян, как губы ее сжались в тонкую ниточку, она замкнулась, отвечала односложно и, наконец, совсем замолчала, уронив руки на колени. Как же она в эти минуты напоминала свою старшую сестру! Если бы не это сходство, Аметисто, может быть, стал бы грубым или, наоборот, красноречивым. Чего не бывает с выпившими. Но тут он был просто обескуражен.

   – До свидания, Сапфира, добрых выходны-ы-ых... – почти зевая, промямлил чародей и отправился к себе изливать свои печали кувшину с вином. С того дня этот кувшин стал ему другом и наперсником, спасавшим и от усталости, и от печали, и от одиночества.

   Вот и сегодня голова у Аметисто просто разламывалась. Он с трудом вспомнил, как беседовал накануне с опасным, по его мнению, незнакомцем. Даже похмелье не спасало от неприятного ощущения. «Что делать? Надо уезжать отсюда. И Джейран, зараза такая, опять куда-то исчез. Чем он там занимается? И Сапфиру я не видел уже три дня! Кошмар! Собственная жена меня избегает, ученик ведет какую-то свою игру. И после этого он еще попрекает меня! Выгнал бы за такое непочтение. Да пропадет он тут, на чужбине. Дома ни за что не потерпел бы такого», – злясь на весь белый свет, волшебник выбрался из кровати, кое-как умылся и вышел в коридор, намереваясь постучать в комнату к жене: «Супруга, нечего сказать... Спальню делили последний раз в Катахее. Разведусь! Здесь это раз плюнуть... Сейчас вот пойду и прямо ей все скажу». За дверью было тихо. Никто не отворил. С горя Аметисто отправился к привратнику и принялся расспрашивать, не видел ли тот его жену. Привратник отрицательно покачал головой. Он не был расположен тратить лишние слова на постояльцев с их ссорами и бедами.

   К вечеру хмель сошел, но настроение стало еще хуже. Джегг где-то шлялся, Сапфира не появлялась. Работой в ближайшее время обзавестись не светило. Университетские лаборатории казались теперь недостижимым и прекрасным местом. «Демоны дернули меня судиться с Каракуртом! Победил, называется. Теперь мне обратно путь заказан. Да еще этот, серый. Не иначе, как из тиндорской тайной службы. Ох, хоть бы мои вернулись поскорее, мы бы устроили семейный совет. Глядишь, и придумали бы, как быть. Буду ждать», – решал волшебник. Как видно, гнев его на ученика и жену был, что весенняя гроза. «В чужой стране даже не самый лучший соотечественник ближе чужестранца» – вспомнилась магу старая поговорка.

   Чтобы ждать было не так скучно, Аметисто принялся перечитывать любимую книгу заклинаний и попивать винцо, коего запас пока еще был далек от исчерпания. Вскоре книга выпала у него из рук, и глаза бедняги начали слипаться. За окном наливалась соком свежих ягод летняя темнота. Кусты белели пахучими цветами. Чтобы не заснуть, маг отворил окно и выглянул в вечерние сумерки...

   Толстое, кожистое тело, похожее на бурдюк с вином... Тонкие отростки угрожающе шевелятся, того и гляди, схватят и потащат из комнаты.

   – Сгинь! – крикнул в страхе Аметисто, захлопывая окно и пытаясь на ходу сотворить заклинание защиты. Чувство опасности его почти отрезвило.

   Тело за окном покачнулось, щупальца расправились. Отойдя от первого испуга, маг высунулся на улицу и метнул в пришельца «точечную молнию». Конечно, не будь он навеселе, он вряд стал бы действовать столь опрометчиво, мало ли, как повлияет молния на неизвестную, но, несомненно, волшебную сущность. Но, как говорят в Катахее, пьяных хранит само Триединство. И Великая Богиня Тиндора, наверное, тоже. От удара молнии туша как-то скукожилась и уползла вглубь куста. Осмелевший маг выскочил на улицу. Привратник только головой покачал, ему было не привыкать видеть пьяные чудачества. Но сколько Аметисто не лазил по кустам, никого не нашел, только набрал себе в светлую шевелюру колючек. «Ну и ладно, подумаешь, видал я всяких демонов у себя на родине», – успокоился волшебник, хлебнул еще винца и заснул.

   На другое утро все повторилось: участливая физиономия Джейрана, кисломолочная гадость, которую маг не любил, и окончательное протрезвление. Сапфира пропала. Три дня ни слуху, ни духу. Целый день Аметисто ходил из угла в угол, не зная, чем себя занять и на что решиться. Выпить отчего-то не тянуло. «О боги... Я тут пью, а она... С ней наверняка случилась беда. Что делать? Где искать?» И тут маг окончательно понял, что за последние три месяца он ни разу всерьез не поинтересовался, чем, собственно, занята его супруга. Целыми днями, да и вечерами тоже он пропадал в лаборатории. Даже ужинали они вместе не каждый день. «Я – дурак. Сам, своими руками, погубил свое счастье. А ведь совсем недавно... Конечно, она еще та гордячка, но я-то? А теперь? Что ж это получается? На чужбине не смог уберечь жену? – мысль о том, что Сапфира могла полюбить другого и убежать с ним, просто не приходила магу в голову. – Нет, с вином надо кончать. Вчера спьяну ведь привиделось же мне... Все, решено!» – и отчаянный маг решился применить старое заклинание, позволявшее менять суть напитков. Его изучали еще на первом курсе. Считалось, что настоящий волшебник во время застолий должен пить не меньше других, чтобы не вызывать подозрений, а вино в своем бокале уметь вовремя превратить в воду. Педагоги утверждали, что это умение спасло жизнь не одному боевому магу при исполнении. Аметисто ринулся к своим винным запасам и принялся читать заклинание. Но сбился. Похоже, тяга к спиртному перевесила добрые намерения. Раздосадованный чародей распахнул окно, чтобы впустить свежего воздуха. В вечерней полутьме за кустом нарисовался вчерашний бурдюк. «И это я еще трезв?!» – разозлился Аметисто и принялся выполнять свое намерение с удвоенным усердием, медленно и тщательно проговаривая каждое слово. Голос его порой прерывался, но не от недостатка решимости, а просто от сухости в горле. «Буль-буль», – раздалось в бутылках. Чародей решил посмотреть на результат, открыл одну бутыль – и в нос ударил резкий запах уксуса: «Вот ведь! Даже такого заклинания не осилил. Куда его теперь. Пожалуй, отдам на кухню. Уксус денег стоит, глядишь, дадут мне пару обедов бесплатно». Он снова подошел к окну, но никого там уже не было. Внезапно дверь распахнулась, и появился Джейран:

   – Что здесь такое произошло, учитель? Воняет уксусом как в мелочной лавке!

   – Ничего особенного. Вино прокисло. Этакую гадость продают.

   – Оно и к лучшему! Сапфирины золотые ты на выпивку тратить не станешь, а своих денег у нас пока не густо.

   – Слушай, по-моему, у нас беда. Ты когда в последний раз видел Сапфиру?

   – Я? Дай-ка подумать... Ну в общем... – Джегг по-прежнему затруднялся, когда дело касалось чисел. – Вчера не видел... Позавчера тоже...

   Аметисто так и подмывало спросить, где его ученик провел эти дни. Но он решил не торопиться. Джегг между тем пытался загибать пальцы, шевелил губами, высчитывая что-то. И наконец, изрек:

   – Я ее видел за два дня до суда.

   – Где?

   – Ну что ты так паникуешь, учитель? То внимания на нее неделями не обращал, а тут прямо с ума сходишь. Она ведь не какая-нибудь купеческая женка, а все-таки из Лиги. Зуб даю, она ни с каким молодчиком не сбежала.

   – Да где ты ее видел-то?

   – Ну это... Я тут на бои ходил. Есть такие, где девки красивые бьются. Называется «Сломанная роза». Она там, на арене, билась, здорово, между прочим. Такая против нее была верткая, зубки беличьи, но наша сильнее, куда той против нее.

   – Так она билась на арене... На потеху зрителям... Так же как и в Уланде...

   – А что ей еще было делать, учитель? Ты все дни и чуть ли не ночи в Университете. Ей скучно. Деток у вас нет.

   – Ладно-ладно. Значит, на арене. А может, с ней случилось несчастье... Ты знаешь, как их найти?

   – Откуда мне знать. Давай-ка потребуем ключ от ее комнаты и обыщем хорошенько. Вдруг да найдем какой-нибудь знак.

   Учитель и ученик принялись тщательно обыскивать небольшую, но аккуратную комнатушку. Самое интересное лежало в ящике стола. Аметисто развернул свиток и прочитал "Контракт между чужестранкой по имени Сапфира и агентством «Сломанная роза». Читать пришлось долго. Кое-какие неприятные подробности выявились в самом конце.

   – Джейран! – возмущенно воскликнул маг, когда добрался до последних абзацев. – Это не просто агентство по устройству боев! Это же сводническая контора! А Сапфира наверняка не прочитала. Иначе бы она ни за что не подписала бумагу.

   – Да-а... – согласился джегг. – Не иначе, как она попала в беду.

   – Вот, здесь и адрес их есть! Надо немедленно идти туда! – и Аметисто прихватил кое-какие магические свитки. Джегг не взял ничего, полагаясь на свое умение драться и заговаривать зубы.

   На дверях старинного особняка искусный мастер вырезал цветок. Пышные лепестки, острые шипы, переломленный посередине стебель. Аметисто постучал в дверь специально привешенным к ней деревянным молоточком. Хмурый привратник сердито произнес:

   – Роза? Это с другой стороны. С черного хода. Вот надоели, ходят тут всякие. Угораздило же сдать подвал...

   Визитеры послушно обогнули дом и постучали уже в другую дверь, невысокую и ничем не примечательную. Никто не ответил. Тогда Джейран толкнулся в дверь. Она оказалась незапертой и они с учителем оказались в уютной комнатке. С первого взгляда ее, из-за изобилия искусственных букетиков, вышитых салфеточек и прочих, ни на что не полезных, но забавных мелочей, можно было принять за покои горожанки средней руки, увлекающейся женским рукоделием. В большом мягком кресле, вытянув длинные ноги, восседал, судя по всему, хозяин «Розы».

   – Здравствуйте, господа! – хрипловато, но чрезвычайно вежливо приветствовал он вошедших. – Какое у вас ко мне дело?

   – Вы будете хозяин «Сломанной розы»?

   – Да, к вашим услугам, – еще более любезным тоном ответил тот.

   – Сударь, судя по этому документу, – сказал Аметисто, протягивая хозяину свиток с контрактом, – моя жена, Сапфира, работала у вас. Она пропала. Уже третий день, как не вернулась домой! Что Вы можете сказать по этому поводу?

   – Хм... Значит, Вы – супруг этой чужестранки? Очень хорошо. Я сам хотел Вас разыскать. Видите ли, ваша жена нарушила условия контракта, сбежала, и с тех пор мы о ней ничего не знаем. По законам Тиндора муж отвечает по долговым обязательствам жены.

   – Уважаемый, с долгами мы разберемся позже. Скажите, где Сапфира? Что с ней случилось? Я знаю свою жену, она человек чести, и никогда бы не нарушила договор без веской причины!

   – Контракт есть контракт. А что касается вопросов чести, то в «Сломанную розу» никогда не принимали замужних! Она скрыла то, что не принадлежит себе! А вы еще рассуждаете о чести!

   – Хватит пустых слов! Что вы с ней сделали?

   – Ничего. Она сбежала, не выполнив условий последнего боя. Я понес колоссальные убытки. Пришлось платить неустойку важному лицу!

   – Ах вот в чем дело! Ваши бои нечестные, и вообще, у вас тут не театр боевых искусств, а бордель!

   Все это время джегг пытался как-то намекнуть учителю, что он зря горячится, что нет смысла тут идти в открытую. Он то дергал его за рукав, то пытался сбоку строить страшные рожи, но Аметисто уже было не остановить.

   – Каких демонов! – рассердился хозяин. – Вы просто не хотите платить долги Вашей супруги! Вы нарушаете законы Тиндора. Ваша жена добровольно подписала контракт, а там все условия вписаны достаточно ясно для взрослого человека. Вот, перечитайте: «а также оказание иных дополнительных услуг зрителям по выбору владельца театра мечей „Сломанная роза“...».

   – Ваш контракт – жульнический! Эта ваша фраза ничего точно не определяет! Каких еще дополнительных услуг?! И вообще, где Сапфира?! В последний раз Вас спрашиваю! – Аметисто мысленно приготовился пустить в ход «точечную молнию».

   – Знать не знаю, и знать не хочу, где ваша жена! Она мне недешево обошлась! Убирайтесь, а не то я позову городскую стражу, и вы попадете в долговую тюрьму!

   Аметисто ничего не ответил. Красный от негодования, он еле сдерживался, чтобы не воспользоваться магией. Джегг мертвой хваткой вцепился в плечи учителя сзади, чтобы предотвратить погром, подобный тому, который когда-то произошел на Стефенширском рынке.

   – Эй, девчонки, ко мне! – громко крикнул хозяин «Розы» и зазвонил в колокольчик, стоявший у него среди бумаг.

   Не успели Аметисто с Джейраном разобраться между собой, как из второй двери выскочили две задорного вида крупнотелые девицы, подхватили мага под белы ручки, выволокли за дверь и швырнули носом прямо в пыль. Надо признать, что Джейран этому не препятствовал, а живо бросился вслед за учителем. Пока волшебник поднимался и отряхивался, потирая ушибленные колени, дверь за женщинами захлопнулась. Аметисто попытался отворить ее, но, судя по всему, она уже была заперта.

   – Пойдем, учитель. Это была глупая идея. Я сразу, еще тогда, когда ты мне контракт читал вслух, заподозрил, что дело тут нечисто. Уж очень длинная и мудреная бумага. И тиндорец-то не каждый разберет.

   – Ты прав, Джейран. Моя горячность ничего не принесла. Надо подумать, как узнать у них правду с помощью магии.

   – А что, это дело. Давай пойдем на представление, завтра выходной, я нарочно узнал, где они выступают. Так и называется – «арена роз», это в пригороде. Посмотрим на девиц, авось какая-нибудь из них и сгодится, чтобы что-то выведать.

   Аметисто согласился. Он рассчитывал применить свою старую способность читать девичьи мысли. Джейран, в свою очередь, надеялся на свой «степной приворот». Весь день Аметисто не находил себе покоя. Но беспокойство за Сапфиру, мысли о том, где она и что с ней, не оставляли места для демона пьянства. Трезвый как стеклышко, он вместе с Джейраном отправился на представление.

   Арена, усыпанная свежим белым песком, была построена в виде амфитеатра прямо под открытым небом. Магу и его ученику к их сожалению достались билеты в последнем ряду. Видно, из-за скорого окончания сезона большая часть билетов была распродана заранее. Аметисто злился, понимая, что отсюда ему никаких мыслей девушек не прочесть, далековато. Он готов был уже уйти, но Джейран не соглашался:

   – Ну, давай посмотрим, учитель. Такие девчонки! Может быть, во втором отделении какие-нибудь вельможи с первого ряда уйдут, мы и пересядем.

   Тут заиграла бравурная музыка, на арену выскочили шесть девиц с мечами наголо и принялись танцевать замысловатый танец с оружием. Джегг в полном восторге молотил в ладоши, Аметисто, едва глянув на представление, погрузился в черные мысли. Танец закончился, и вышли две участницы, одна в зеленых сапожках и зеленом же костюме, едва прикрывавшем ее прелести, другая – с красным цветком в волосах и в розовом. Бой начался. Джейран, немного полюбовавшись на девиц, принялся крутить головой во все стороны, разглядывая зрителей в первых рядах, и обнаружил, что давешний их обидчик, владелец этого, как он определил «балагана, хоть и с весьма славненькими девчонками», сидит в первом ряду, прямо возле ширмы, из-за которой выходили девушки: