Текст книги "Лицензия на убийство (СИ)"
Автор книги: Алита Серебрянская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)
Глава 28
Алина
Острая боль в груди заставила меня вырваться из забвения, в котором, мне казалось, я находилась целую вечность. Голова адски раскалывалась, слух притупился, словно меня оглушили, как рыбу в воде. Обоняние просто испарилось. Я не чувствовала и не слышала вокруг себя ничего. Словно я... умерла?
Может мне показалось, но кажется, я издала отчаянный стон боли, а потом сквозь заложенные уши услышала чей-то заботливый голос. Меня определенно успокаивали. Прикосновение чужой руки к своей я чувствовала отчетливо.
Ну, хоть осязание меня не покинуло.
Я активно попыталась заставить свой мозг работать и хоть что-то сказать в ответ, но у меня не получилось. Я только отчаянно вдохнула воздуха и тут же поняла, что сделала это зря, так как от мельчайших движений грудной клетки грудь обжигало острой болью.
Словно меня раскаленным железом клеймили.
Но даже несмотря на эту боль в голове стандартом после сна возник вопрос, с которого я начинала любой день.
– Вре... – попытка заговорить оказалась ещё хуже, чем глубоко вдыхать кислород. И только с третьего раза мне удалось выдавить из себя. – Время? Сколько?
Ответом было «семнадцать минут десятого».
Итак, поехали. Один. Два. Три... новый день, новый отсчёт.
Незнакомец наглаживал мне руку, и его прикосновения были приятными. Они успокаивали. И с каждой секундой ко мне возвращалась реальность. Слух становился острее, обоняние тоже просыпалось. И уже в скором времени я почувствовала запах алкоголя – не сильный, но для меня ощутимый, и его активно перебивал запах мятной зубной пасты.
Он представился Лехой. Так просто. И от него разило этой простотой. Он ен вызывал у меня чувство дикого страха или желания бежать как можно быстрее, в отличие от Леона и того парня...
В голове отчетливо родилось воспоминание. Последнее, перед тем как я отключилась, и именно в этот момент Алексей решил спросить, помню ли я, что со мной произошло.
Я помнила. Я все прекрасно помнила. И когда я отчаянно попыталась ему об этом сказать, картинка одна за одной стали проноситься перед глазами. Курсы. Дорога домой. Знакомый запах на перекрестке, а потом холодное оружие, приставленное к моей спине. И Рыжая. Услышав, что с трейсершей все в порядке, я ни на секунду не усомнилась в ответе Алексея, так как искренность в его голосе была неподдельная.
– Он выстрелил в меня... – промямлила я, вспомнив яркий запах хвойного леса в носу и неуместную попытку извинения моего не состоявшего убийцы. Паника от нахлынувших воспоминаний стала меня засасывать, но даже сквозь её поток я услышала тяжёлый выдох. Не Лешин.
Мы были не одни. Повернула голову на звук.
Я активно стала принюхиваться, пытаясь абстрагироваться от запаха зубной пасты Алексея, как почувствовала его... это разрывающее все вокруг отчаяние. Оно обрушилось на меня лавиной, и я осознала, что мой убийца рядом. Буквально в нескольких метрах от меня.
И если в первый раз он не закончил дело до конца, сейчас, очевидно, пришёл завершить начатое.
Что ж я такая живучая? Я уже устала бороться за свою жизнь. Третий раз я точно не переживу…
– Это он... – я что-то шептала бессвязно, ослабшими руками пытаясь ухватиться за одеяло, словно оно могло спасти меня от очередной пули. И почти не слышала, что мне нервно говорил Алексей, пока не услышала, как он заорал:
– Пошёл вон! – и в ту же секунду парень, который выстрелил мне в грудь, скрылся за дверью.
– Вот же срань господня, ну что за пиздец? – заворчал Леша, сжимая моё запястье. Я слабыми пальцами обхватила его руку в ответ, начиная считать его пульс параллельно отсчету секундам.
Один, два…
Четыреста три, четыреста четыре...
– Так! Собрала волю в кулак, сопли в раковину и успокоилась! – рявкнул он, и я дернулась. – Если я сказал, что тебе не стоит беспокоиться, значит все заебись. Кивни, если поняла меня? – с нажимом спросил он. – Алина, епа мать, кивай, а то у меня глаз уже дергается от нервяка! Знаешь, зашивать тебя оказалось проще, чем сейчас успокаивать. Вот честно, я девчонок люблю. Больше, конечно, трахать, но вы как слезы начнёте лить, так все, тушите свет. Я вот вообще хэ-зэ что в таких ситуациях делать, – полился из него потом бессмысленных слов, пока я пыталась унять страх. – Или ты думаешь тебе одной сейчас стрёмно? Я понимаю, хуйня с тобой произошла, но ты прикинь каково мне? Я вообще вчера хотел заебись вечерок провести. Думаю, потрахаюсь на славу! Стянул уже портки, когда она своими ручонками в трусах у меня шарила. У меня стояк по лбу бьёт, все как у нормального мужика, сама же понимаешь? – уточнил он, а я даже слово вставить не могла. Господи, он же не собирается сейчас мне рассказывать про свой секс? – Ну, так вот, думаю, натрахаюсь-ка, чтобы надолго хватило. Хотя бы часика на полтора, как у меня мобила ка-а-ак заорет. Думаю – в пизду, ну в смысле не в женскую, а в ту, которая «ну его нахер, брать трубу не буду». А потом глянул все же, а там Тоха. Мы с друзьями редко созваниваемся – друзья чаще пишут, и я сразу просёк, что хуйня какая-то накатила. Так и есть, беру трубку, а он заливает мне, что все, пиздец межгалактического масштаба настал, что срочно нужно ехать со всеми моими прибомбасами. Ну а я че? Я ниче. Рванул, конечно, на помощь. Думал, он в какое-то говно ввязался, порезали может. Я как-то Тима зашивал два раза, опыт-то у меня есть. Не большой. Теорию я заебись знаю, не зря же у бати столько лет работаю, а вот практики маловато. Прилетаю сюда и че я вижу? Не, ну ты прикинь! А че тебе прикидывать? Ты итак знаешь, че я тут увидел. Тебя! Ты на кровати раскинулась, вокруг кровища-а-а, пиздец! Фильмы Тарантино отдыхают. И Тоха обосравшийся. Я реально охерел! Ну а как тут не охереть? Одно дело, когда ты наблюдаешь на операционном столе, как батя потрошит тело, а другое, когда хуйня такая типа этой. А я ж ведь думал вечерок хорошо проведу – Соньку выгулял, мелкого спать уложил. Осталось потрахаться только перед сном, – он говорил без перерыва, и я даже слово вставить не могла. – Так вот, зашил тебя, баиньки уложил, амфетоминчиком накачал. Все заебись сделал, красавец просто, сам собой горжусь и сам себе завидую. Пошёл к Тохе. Говорю: «Че за поебота»? А он такой: «Налажал, хуйни наворотил, вот пытаюсь исправить». И главное, где логика? Он, блять, что, её в детстве вместе с соплями высморкал? Короче полный проеб с ароматом говна! И знаешь что самое дерьмовое? У меня блять таких три друга. ТРИ! Мы-то думали, что Тоха из нас самый толковый. Обычно у него всегда ебало кирпичом, возится с нами, как с детьми. Гундосит вечно что-то, в общем, весь из себя «Мистер зануда»! Здоровый, сука ещё… Да ты ж сама все видела...
– Я вообще-то слепая, если ты не заметил, – все же удалось мне вставить свои три копейки, и я только сейчас поняла, что страх и паника меня отпустили. А так же ощутила, как Лёша плюхнулся рядом со мной на кровать.
– Да заметил, конечно, че я, совсем что ль слепой, хуйня-вопрос! – отмахнулся он. – Ну, так вот. Малыш весь из себя такой аристократ. Спина прямая, короче, вояка хренов и непрошибаемый мудень, даже веселиться нормально не умеет. А сейчас стоит такой, и лицо обосравшееся, словно говно по ляжкам намазал. А это ты ещё не знакома с Тимом. Этот опездол космического уровня. Тупой, как пробка. Мы с ним всю жизнь дружим, как и с Туськой, но бля, даже б ты увидела очевидные вещи. А он тупорылый, как угол на сто восемьдесят градусов. А Стас? Этот тоже где-то тупизмом подкрепляется. С Рыжей устроили ебатню головного мозга. И ладно её понять можно, были причины, а он-то херли полгода очевидного не замечал? Нет, я люблю своих друзей, но давай будем объективными, я один среди этих отбитых адекватный. Не, ну а что? Мозги ещё не все на распродаже просрал. Смотрю порой на них и охереваю. Пол царство за коня....
– За какого коня? – совсем не поняла я. Да я вообще ничего не понимала.
– Да которым ебись оно все! Короче, я к чему это все говорю-то… Я понимаю, тебе ща херого, но ты подумай и обо мне. Я стрессанул. Да я вообще с ними на стрессе живу. Одному сопли подтирал и все намёки кидал. Со вторым по факту та же херня! Ещё и Тоха чепушила насрал. Да ты и сама все видишь, – что я должна была видеть, я не знаю. Большую часть его речи я не понимала, но точно знала, что он нервничает, потому что его пульс был выше нормы. – Поэтому пожалей меня, будь заинькой и расслабься. Не стоит доводить дело до того, что бы швы вновь разошлись. Антон он... гондон он, че! – в сердцах воскликнул Леша. – Полностью оправдывает рифму к своему имени. Так что это... я учился по книжкам людей оперировать, но вот параграфы из учебников с напутствующими речами я перелистывал. Признаюсь честно, красиво говорить не моё, а вот попиздеть я люблю. А еще держу свое слово, и если я сказал, что ты в безопасности, то так и есть. Фирштейн? – повернул он голову в мою сторону. Я так и чувствовала его изучающий взгляд на своем лице.
Этот парень был странным. Очень странным, но очень лёгким и общительным. И он непроизвольно заставлял вспоминать близнецов. Такие же беспардонные, но ни в коем случае не переходящие грани. Лёша пах... чем-то, что я не могла определить, но еще притяжением. Такие люди как он пользуются популярностью. К ним тянуться и с ними хотят общаться. Я знала его около двадцати минут, но была уверена, что он тот человек, на которого можно положиться.
– Да.
– Заебись! – довольно подскочил он на кровати. – Думаю, самое время похомячить, потому что я жутко хочу жрать!
Глава 29
Антон
– Как она? – подскочил я к Лехе, как только он вышел из ее комнаты. Он был там около двадцати минут, каждую секунду из которых я извел себя настолько, что от нервов уже начал чесаться.
Друг глянул на меня снизу вверх. Его ноздри злобно раздулись, и в ту же секунду он дернулся. Его кулак прилетел ровно мне в нос, и я отчетливо услышал хруст хрящей.
Боль была не сильной, но я уже точно знал, что он сломал мне нос.
– Забыл вчера это сделать, – сморщился он от боли в кулаке, потирая его второй рукой. Это я привык кулаками махать по боксерской груше или долбить стены. Леха у нас был нежной розой. – Заслужил.
Кровь хлынула фонтаном, и я рефлекторно схватился за нос, пытаясь ее остановить.
Да, заслужил.
– Пошли, вправлю обратно, – потянул он меня в сторону кухни.
В общем, Мерч умел не только зашивать открытые раны, но и вправлять им же сломанные носы. Сидя на кресле, прикладывая кусок замороженной курицы, я в ожидании пялился на него.
– Нормально все с ней. Ну… – замялся он, – насколько это возможно. Собралась истерить, но я заболтал ее, а сейчас она отключилась почти сразу.
– Она что-нибудь сказала на счет меня? Или Леона? – уточнил у него, выглядывая из-за курицы. Нос мне ломали трижды, и для меня это не было чем-то супер болючим или сверх проблемным, и курицу я держал только потому, что льда в морозилке не было. Не хотел, чтобы под глазами расплылись два синих фонаря. Если придется ехать в город, такой фэйс точно привлечет много внимания, а лишние вопросы мне не нужны.
– Ничего она не говорила. Она слаба, и чтобы у нее там не творилась в ее милой голове, много болтать пока она не способна. Но ей вскоре нужно будет что-то пожрать. Желательно какой-нибудь суп-пюре, потому что желудок за прошедшее время не привык к твердой пище.
– У меня здесь нет ничего подходящего для нее, – пояснил ему. Вряд ли крупы, макарохи и консервы сойдут.
– Так и думал. Я вколол ей успокоительное, так что она проспит несколько часов, а я пока за это время сгоняю в город. Куплю необходимые продукты. Возьму еще лекарств и пару примочек для ее быстрого восстановления. Так же прикуплю для нее какое-нибудь барахлишко. Не будет же она вечно лежать голая… Это конечно, очень заманчиво, и я вовсе не против…
– Мерч… – перебил его, так как кого-то опять понесло не туда.
– Захвачу еще пару больничных халатов и еще по мелочам, – закончил он, а потом поднял глаза и спросил в потолок. – Ты же прикроешь меня?
– А куда ж я денусь? Вы без меня нихера не можете, – послышался тоненький голосок очередного мультяшного героя.
Хакер!
– Не многовато ли берешь на себя? – улыбнулся Леха, доставая свой телефон, из которого шел звук.
– Ровно столько, сколько могу унести. Мы, цари, народ простой, – засмеялся Аноним.
– У тебя явно завышена самооценка, – поржал Леха.
– Так говоришь, как будто я виноват, что лучше вас, – нашелся быстро с ответом хакер.
Матерь божья! Эти придурки общались как старые добрые друзья. И так легко было сейчас с ними в эту секунду. Я даже смог улыбнуться через эту гребанную курицу.
– Кстати, Леха, мог бы и сильнее ему вмазать. Я уже столько об этом мечтаю, – пищал голосок, а я лыбился все шире.
– Мои нежные ручки созданы для того, чтобы девочек ублажать, а не морду бить, – заспорил с ним Мерч. И как у этого идиота получалось каждый раз все сводить к бабам?
– Чего молчал-то всю ночь? – спросил у хакера. Я ведь столько раз пытался с ним связаться, но он меня откровенно игнорировал.
– Бесишь ты меня просто, – сменил он голос на крестного отца из одноименного фильма. – Вот прям нереально бесишь. Руки так и чешутся еще тебе накостылять.
– Обменяетесь любезностями чуть позже. Я поехал в город, – засобирался Мерч. – Хакер, скинь мне всю инфу по Алине, а так же ее медкарту. Хочу изучить, пока есть время. Так же закодируй мой телефон и тачку, чтобы за мной никто не следил. Короче, сделай все, чтобы меня не спалили, и я живым и без хвоста вернулся обратно, – раздал он указания.
– Эй, не веди себя так, будто ты здесь главный! – заворчал крестный отец. – Это я рулю этой операцией уже несколько месяцев и без сопливых знаю, что мне делать.
– Сопливый здесь только Тоха, поэтому ему больше ничего стратегически важного не доверяем, – отмахнулся Мерч, а я даже спорить с ним не стал, а он вновь обратился к хакеру. – Да и ты не мечтай, тебе тоже доверить можно только… Бля, я б тебе ничего не доверил. Теперь я здесь главный, – направился он по-деловому в сторону выхода и повторил, не поворачиваясь. – Медкарта и слежка!
– Вот же козлина! – заворчал Аноним, как только хлопнула дверь. – Вечно он так делает. Все лавры себе пытается отжать!
Кажется, хакеру не нравилось, что с него перетянули одеяло первенства.
– Как ты нашел ее? – сразу задал я вопрос.
– А ты что, думаешь самый умный? Выкинул телефон, сменил тачку и легко ушел в закат? Меня наебать не так легко. Я просрался с тачкой, так как в данную минуту был без колес. В итоге рванул за тобой хвостом, отслеживая по камерам. Но в лесу вновь потерял, и пока бегал между елками, ты уже успел поднасрать.
– Что было дальше? – спросил у него, хотя итак знал ответ.
– Нашел ее, пока ты сопли по губе мазал. Ты не представляешь, как я был зол на тебя! Да я и сейчас злюсь. Каждый раз, когда тебя вижу, так и хочется пройтись лопатой по твоей тупой морде. Вот нахуя ты это сделал? Я же сказал, что мы что-нибудь придумаем. Но нет же, мы хотим все и сразу, а о последствиях не думаем.
– Прости…
– Да в жопу свои извинения засунь! Не передо мной тебе извиняться, – вспылил он. – Короче, спрятал ее в той больничке. Она все это время была в отключке и только вчера пришла в себя. И все шло заебись, пока у меня аварийка не сработала на хакерскую атаку на больницу. Пробивали всех, кто там зареган. Конечно, я ее не официально туда пихнул, так что пронесло. Но решил подстраховался и убрать ее от греха подальше оттуда. Вот и подвязал тебя, так как светиться во всем этом дерьме я пока не планирую.
– Почему ты не сказал, что она выжила? – уточнил у него. – Я ведь сразу понял, что поступил неправильно. И ты видел, как меня это грузило.
– Ибо нехуй! – воскликнул он. – Я и дальше тебя бы мариновал, если бы не обстоятельства. Планировал молчать, пока она полностью не придет в себя. За свои поступки нужно отвечать. И нет, меня не втыкало, что ты все это время корил себя, но знаешь, тебе это было полезно, чтобы в полной мере осознал, как сильно ты облажался…
– Поэтому ты каждый раз соскакивал с темы, когда я пытался заговорить о ней?
– Да, – согласился он. – Тоха, ты мой друг, и глядя на тебя и твои пиздострадания мне хотелось сразу же тебе все выложить – что она жива и почти здорова. Но после того, что ты натворил, я не мог тебе полностью доверять. Вдруг у тебя крышу сорвет, и ты побежишь ее добивать? Я просто ждал ее восстановления и хотел собрать больше информации, поэтому и отмалчивался, чтобы напрямую тебе не лгать. Но ты пойми и меня. Сейчас у тебя в башке гребанный зашквар. И я не уверен, что ты эмоционально стабилен. В данном случае я решил, что тебе нужно остынуть и привести голову в норму. А потом ты заговорил про ее руки и связь с Леоном... – вздохнул тяжело он.
– Так ты думаешь, что она все-таки как-то с ним связана? – уточнил я.
– Да, я более чем уверен. Я все это время пытаюсь найти общие пазлы, но у меня не выходит. Просто нужно поговорить с ней и узнать, что произошло. Я думаю, многое станет ясным. В медкарте указано, что ей пытались проткнуть обе ладони с тыльной стороны. И у гондона это почти получилось. Повреждены несколько слоев кожи, вен и хрящей.
– Мерч сказал, что ее нельзя травмировать и сразу же давить на нее, – пояснил ему.
– Я с ним согласен. Ей еще предстоит как-то принять тот факт, что один из ее несостоявшихся убийц теперь пытается спасти ее жизнь от других преследователей и планирует с ней подружиться. Ты же планируешь? – уточнил он.
Подружиться? Об этом я даже не мечтал. Я вообще не был уверен, что она хоть раз заговорит со мной.
– Не уверен, что ей нужна моя дружба.
– А я уверен. Все девчонки хотят с нами дружить. Ладно, может не просто дружить, а чуть больше! Мы ж охуенные! – торжественно заключил он. Как ребенок, правда. – Но тут ты прав. Легко не будет.
Глава 30
Алина
Меня отключило почти сразу. Последнее, что я помнила, это как Алексей говорил что-то о еде, когда мое сознание погасло.
Второе пробуждение оказалось намного легче, хотя рана все равно очень сильно жгла. Но главное, что голова не была такой чугунной. Запахи почти сразу пробились под корку сознания, да и слух не подкачал. Сразу поняла, что нахожусь в комнате не одна, на секунду испугавшись, что могу оказаться с кем-то, кто смог бы мне навредить, но уже знакомый запах развеял мои опасения.
– Который час? – спросила по привычке.
– И тебе приветик, Сахарочек, – пропел Леша, усаживаясь на край кровати. – Я так понимаю, у тебя пунктик на этот счет?
– Нет… – я сглотнула накопившуюся слюну. Говорить было больно, поэтому я каждое слово вытягивала из себя медленно. – Просто хочется ориентироваться во времени.
– И как ты это делаешь?
– Считаю… – ответила честно, готовясь к потоку вопросов, но парень меня удивил.
– Ясненько, – довольно произнес он. Он вообще был слишком счастливым и веселым, и что-то мне подсказывало, что это было его пожизненное состояние. – Время ужина – восемнадцать двадцать семь. Пить хочешь?
Я слабо кивнула. Горло действительно драло от того сушняка, который творился во рту. А еще казалось, что мою глотку все районные коты использовали вместо туалета.
В этот раз Алексей подготовился лучше и для моего удобства поднес стакан с трубочкой. Так было действительно легче, и не пришлось лишний раз приподнимать голову, что причиняло мне дополнительную боль.
– Ты как себя чувствуешь?
– Так, будто в меня стреляли, – ответила ему, а он засмеялся.
– Шутишь. Это хорошо, – добродушно ответил он. – Пока ты дрыхла, я сгонял в город и кое-что тебе привез. В том числе и еду, так что в первую очередь сначала мы тебя накормим, а потом посмотрим на обновки. Я знаю, девчонки любят шопиться, вас из магазинов силой не вытащить, – затараторил он.
Я действительно проспала весь день и от мысли, что он уезжал, оставляя меня одну, или того хуже – с тем парнем, меня пробила мелкая дрожь.
Но я жива. И со мной ничего не случилось…
Никто на меня пока не покушался.
– Я не знал твоих вкусовых предпочтений, но учитывая то, что тебе сейчас многое нельзя, взял несколько супов. Тыквенный, морковный, томатный и брокколевый… или броккольный. Как правильно? Короче, суп из брокколи. Фе-е-е… – скривился он. – Звучит жутко, давай его не будем есть, – сам с собой разговаривал он. – Ну, так что, Сахарочек, какой ты будешь из предложенных?
– Тыквенный.
– Круть! – порадовался он. Он вообще всему радовался. Я услышала шелест пластика, а потом в нос ударил тыквенный аромат, и повеяло теплом. Он аккуратно подложил мне под голову тонкую подушку. – Так, давай, открывай ротик, ща Леха тебя накормит, – как с маленьким ребенком засюсюкался он, и я почувствовала себя не в своей тарелке.
Со мной никто так никогда не возился. Даже полицейские после того, как я смогла выбраться из рук Леона.
– Я сама, – вяло запротестовала я.
– Так! Иы мне эту самостоятельность тут при себе держи. Я тут главный, и я тебя кормлю! Поехали, паровозик уже приближается к туннелю, – еще больше засюсюкал Леша. – Сахарочек, открой рот, – настойчиво попросил он, и я сдалась.
И кажется, мне дали прозвище.
Сахарочек.
Алексей аккуратно каждый раз подносил ложку к моим губам, и было очевидно, что у него определенно есть опыт в подобных делах.
– У тебя есть дети?
– У меня? – ошалело спросил он. – С чего ты так решила?
– Ты говорил про какого-то малого, которого уложил спать.
– И правда, – согласился он. – Еще бы ты забыла, – неоднозначно протянул он, а потом продолжил. – Мне еще рановато для детей – мне всего двадцать два года. А малой – это младший брат. Ему три. Данька такой мушкетер растет! И маленький ловелас. Как только подрастет, у меня всех девчонок уведет. Маленький негодник! Ты представляешь, что он вчера учудил перед сном? Пошли мы с ним в туалет по маленькому, я ему и говорю: «Держи свой писюн, чтобы не забрызгать все вокруг!», а он мне и выдал: «Тебе надо, ты и держи!» Я иногда с него ухахатываюсь просто. Батя говорит, что даже я в детстве не был таким шибутным, как он, – он говорил о своем брате, и в его голосе было столько тепла и любви.
– А кто такая Соня? – задала ему очередной вопрос.
– Сонька – это моя единственная женщина в жизни, – блаженно произнес парень. – Собака моя. Чао-чао. Здоровая, лохматая и с фиолетовым языком. Ты видела по любому такую породу, – отложив контейнер с едой в сторону, произнес он и зашевелился, а потом я почувствовала, как он шлепнулся на кровать рядом со мной. – Обожаю эту девочку, слушается только меня. Правда в последнее время она все чаще стала с Данькой зависать, а этот маленький засранец учит ее пакостить. На прошлой неделе подсунул ей провода от приставки, чтобы она перегрызла, так как я отказался с ним собирать Лего. Говорю ж, будет крутить бабами только так. В общем, познакомлю вас! Она как большой плюшевый медведь. Ты когда увидишь ее, обалдеешь…
«Видела, посмотрим, увидишь»…
Алексей издевается надо мной или просто не придает значения моей слепоте?
И где тот парень? Я помню. Леша звал его Антоном.
– Ты врач?
– Не… В детстве хотел им стать, – и вот тут я впервые услышала в его голосе нотки печали. Кажется, это была его больная тема. – У моего отца известная сеть клиник. Специализируется в разных областях. Да и сам он отличный хирург. Я с детства рос в этой сфере, хотел поступать в мед, но… – он замолчал.
– Но…? – подтолкнула его я.
Молчание затянулось еще на некоторое время.
– Но потом планы поменялись, – взял он себя в руки и смог вернуть своему голосу игривые нотки. – Сейчас я учусь совсем на другой специальности, но отцу всячески помогаю. Часто наблюдаю за его операциями, хорошо разбираюсь в лекарствах, так что с тобой не возникло никаких проблем. Еще пару денечков и вместе будем во дворе бегать от Соньки.
– Где мы?
– Дома у моего друга, – он замялся. – Тебе не очень посчастливилось уже с ним познакомиться.
Я замолчала, нервно сглатывая так, чтобы не причинять себе лишнюю боль.
– Алин… – не выдержал Алексей тишины.
– Он же здесь? В доме?
– Да. Сахарочек, послушай меня, – напряженно произнес он. – Я уже говорил, что он налажал, но он бы очень хотел перед тобой извиниться. Знаю, таких вещей не прощают, но если ты не против, то можно он зайдет сюда, и ты хотя бы попытаешься выслушать его. А потом мы все вместе решим, как нам разгребать эту кучу говна. Он больше не обидит тебя, обещаю.
Я не хотела видеть этого самого Антона. А еще боялась. Только я знала, что рано или поздно эта встреча будет неизбежна. Я слепа, ранена и беспомощна. Я не могу противостоять ему. Но факт, что Алексей спрашивал моего разрешения, меня успокаивал.
Согласно кивнула.
– Можешь заходить, придурок! – громко и довольно крикнул Алексей, и я тут же услышала, как потянули ручку двери в комнату, а потом несколько раз мой несостоявшийся убийца нервно проглотил слюну.
Через несколько секунд до носа добрался знакомый запах. Сейчас я чувствовала, что в этот раз было страшно и нервно не мне перед ним, как в нашу прошлую встречу, а наоборот.
Он боялся.
