Текст книги "Дорога пыльной смерти"

Автор книги: Алистер Маклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава 9

Когда Харлоу и близнецы вошли в гараж «Коронадо», едва рассветало. Джекобсон и один из новых механиков были уже на месте. Они выглядели усталыми, как и должны были выглядеть, как считал Харлоу.

– Кажется, вы говорили о двух ваших парнях? – спросил он.

– Один из них не появился. Как только придет, – проворчал в ответ Джекобсон, – немедленно уволю. Давайте начинать освобождать транспортер и грузиться.

Сверкающий летний день с приметами недавно прошедшего дождя был в разгаре, когда, с зажженными огнями, транспортер Харлоу выполз на улицу Жерар.

– Отправляйтесь в дорогу втроем. Я приеду в Виньоль после вас через час или два. Нужно здесь доделать одно дело, – сказал Джекобсон.

Харлоу не стал расспрашивать, что за дела у него. Во-первых, он знал, что Джекобсон обязательно солжет, о чем бы его ни спросили. Во-вторых, он полагал, что знает и его планы: Джекобсону необходимо успеть встретиться со своими сообщниками из «Эрмитажа» с улицы Жорж Санд и сообщить им о невезении Луиджи Легкая Рука. Так что ему и не нужно было ничего говорить, он просто уехал.

К большой радости близнецов, поездка в Виньоль не была повторением ужасного путешествия от Монца к Марселю. Харлоу вел машину спокойно. Сейчас у него был запас времени. К тому же он понимал, что силы его на исходе, как и способность быть сосредоточенным. Вдобавок, едва они отъехали от Марселя, пошел дождь, сначала мелкий, моросящий, потом все более усиливающийся. Несмотря на это, транспортер прибыл на место ровно в одиннадцать тридцать.

Остановив транспортер на полпути между стоянкой и большим деревенским домом, на заросшем возвышении, Харлоу выскочил из кабины. Близнецы последовали за ним. Уже шел сильный дождь, все небо затянуло тучами. Харлоу огляделся, серый – и пустынный Виньольский трек заставил его потянуться и зевнуть.

– Дом, долгожданный приют. Господи, как же я устал! И как голоден! Поглядим, чем нас нынче попотчуют.

Еда была самая неприхотливая, но все трое с жадностью набросились на нее. Пока они ели, закусочная постепенно заполнялась завсегдатаями – большей частью рабочими и служащими трека. Многие узнавали Харлоу, но большинство делали вид, что не знают его. Джонни это совершенно не тронуло. Он встал уже со своего места и направился к выходу, когда дверь неожиданно распахнулась и вошла Мэри. Она радостно улыбнулась, бросилась ему на шею и крепко поцеловала. У Харлоу даже в горле запершило от волнения и нежности к девушке. Оглядев кантину, он увидел, что все обедающие тоже смотрят с интересом на них.

– Ты как-то говорила, что очень замкнута, – заметил он.

– Конечно, благодарю за напоминание. А ты неопрятен, грязен и небрит. – Она погладила его по щеке.

– Что же еще можно сказать о лице, которого не касалась вода и бритва целых двадцать четыре часа?

– Мистер Даннет хотел бы тебя повидать в шале, Джонни. – Она улыбнулась. – Непонятно, почему он не мог прийти сюда, чтобы увидеться с тобой...

– Думаю, на это у мистера Даннета были свои причины. Возможно, он не желает, чтобы его видели в моем обществе?

Она поморщилась и, сжав его руку, сказала:

– Я так боялась, Джонни. Так боялась.

– И совершенно правильно, – сказал серьезно Харлоу. – Довольно опасное занятие вести транспортер в Марсель и дальше.

– Джонни!

– Прости.

Под дождем, почти бегом добрались они из закусочной до шале, задержались на секунду на крыльце под навесом и вошли в холл. Едва дверь закрылась за ними, Мэри потянулась к Харлоу и поцеловала его. Поцелуй этот был отнюдь не сестринский. Харлоу так и опешил, в удивлении застыв на месте.

– Я целую так только тебя одного. И никого больше, – смутилась она.

– Ты, Мэри, маленькая шалунья.

– О да! Но любящая шалунья.

– Я это предполагал. Я это так и предполагал.

С верхней площадки лестницы за ними наблюдал Рори. На лице его была гримаса лютой злобы, но все же он счел за лучшее исчезнуть, когда Мэри и Харлоу повернулись, чтобы подняться наверх. Рори все еще с болью вспоминал последнюю встречу с Харлоу.

Пятнадцать минут спустя, побрившись и приняв душ, после которого он сразу стал выглядеть свежим и бодрым, Харлоу появился в комнате Даннета. Сообщение о ночном происшествии было передано им Даннету коротко и сжато, однако при этом не осталось упущенным ничего значительного.

– И что теперь? – спросил Даннет.

– Вернусь обратно в Марсель на «феррари». Посещу Джианкарло, заберу пленки с проявленными кадрами и загляну к моему обожаемому Луиджи Легкая Рука.

– Как думаешь, он запоет?

– Подобно коноплянке. Если он заговорит, полиция забудет, что видела у него пистолет и нож, это избавит нашего приятеля от пятилетнего шитья почтовых мешков, или дробления камней в каменоломне, или чего-либо подобного. Луиджи не похож на римского патриция.

– Как вы будете отсюда добираться?

– На «феррари».

– Но я слышал, как Джеймс сказал, что...

– Что я должен оставить его в Марселе? Я решил оставить его на заброшенной ферме у дороги. Полагаю, «феррари» понадобится мне сегодня поздно вечером. Я хочу попытаться попасть на виллу «Эрмитаж». Мне нужен пистолет.

Почти пятнадцать долгих секунд Даннет сидел не шевелясь, не глядя на Харлоу, потом вытащил из-под кровати пишущую машинку, открыл ее и снял основную панель. Затем он последовательно ощупал и отжал шесть пар зажимных скоб. Под скобами оказались два автоматических пистолета, два глушителя и две запасные обоймы. Харлоу выбрал меньший пистолет, глушитель и запасную обойму. Он попробовал, как она вставляется, проверил пистолет и решительно положил его в кобуру. Рассовав все по карманам куртки и застегнув ее на «молнию», он без лишних слов покинул комнату Даннета.

Секундами позднее он был уже у Мак-Элпайна. Мак-Элпайн выглядел утомленным, посеревшим и безразличным, как обычно выглядит очень больной человек, которому поставили безнадежный диагноз.

– Едете прямо сейчас? Но вы же не выдержите, – посочувствовал он Харлоу.

– Возможно, это и случится со мной, но только завтра утром, – ответил ему Джонни.

Мак-Элпайн глянул в окно. Дождь все лил. Затем повернулся к Харлоу и проговорил:

– Погода не подходит для вашего путешествия в Марсель. Но прогноз обещает прояснение к вечеру. Вот тогда и разгрузим транспортер.

– Я подумал, вы хотите что-то сказать мне, сэр.

– Конечно да. – Мак-Элпайн замешкался. – До меня дошли слухи, что вы целовали мою дочь.

– Это бесстыдная ложь. Насколько я знаю, это она целовала меня. Между прочим, в один из ближайших дней я поймаю и побью вашего сына.

– Желаю успеха, – устало проговорил Мак-Элпайн. – У вас какие-то виды на мою дочь, Джонни?

– Я не знаю пока этого. Но она, несомненно, имеет виды на меня.

Харлоу вышел в коридор и сразу же натолкнулся на Рори. Они с минуту молча глядели друг на друга:

Харлоу – пытливо, Рори – тревожно.

– Ага! -сказал Харлоу. – Снова подслушиваешь. Должно быть, из тебя получится хороший шпион, не так ли, Рори?

– Что? Из меня? Соглядатай? Никогда! Харлоу дружелюбно обнял его за плечи.

– Рори, мальчик мой, у меня хорошие новости. Не могу скрыть, что твой отец одобрил мое желание поколотить тебя в ближайшие дни. Когда мне будет удобно, понимаешь?

Он дружески потрепал юношу за плечо, но это был, несомненно, фальшивый жест, потом улыбнулся и сошел вниз, где его ждала Мэри.

– Можно поговорить с тобой, Джонни? – спросила она.

– Конечно. Но на крыльце. Этот черноволосый молодой монстр, возможно, все места приспособил для подслушивания.

Они вышли на крыльцо и закрыли за собой дверь. Холодный дождь свирепо обрушился на них, так что они не могли видеть и вполовину.

– Обними меня, Джонни, – попросила Мэри.

– Я обниму тебя с восторгом. Для меня это будет наградой.

– Пожалуйста, перестань так шутить, Джонни. Я боюсь. Я теперь все время боюсь за тебя. Что-то скверное происходит, не так ли?

– Что происходит скверного?

– Ох, ты просто невыносим! – Она переменила разговор. – Едешь в Марсель?

– Да.

– Возьми меня с собой.

– Нет.

– Ты не очень-то со мной вежлив.

– Нет.

– Ну что ты такое, Джонни? Что ты задумал?

Она крепко прижалась к нему и сейчас же отстранилась, медленно, с недоумением. Сунув руку в его кожаную куртку, она, открыв «молнию» кармана, извлекла из него в каком-то оцепенении отливающий синевой пистолет.

– Ничего страшного, милая Мэри.

Она опять сунула руку к нему в карман и достала глушитель. В глазах у нее появились страх и тоска.

– Это глушитель, так? – прошептала она. – И ты можешь с его помощью без всякого шума убивать людей.

– Я же сказал: ничего страшного, Мэри.

– Я верю тебе, ничего не объясняй. Но... я должна сказать отцу.

– Если ты хочешь погубить своего отца, то говори. – Прозвучало это грубо, Харлоу это чувствовал, но он не знал иного пути. – Иди. Расскажи.

– Погубить моего... о чем это ты?

– Мне необходимо кое-что предпринять. Если твой отец об этом узнает, то попытается мне помешать. У него сдали нервы. А я, напротив, в очень хорошей форме.

– Так ты говоришь... я погублю его?

– Я не знаю, как он долго может выдержать такое напряжение, но если он узнает о смерти твоей матери...

– Моей матери? – Она смотрела на него неподвижно в течение долгих секунд. – Но моя мама...

– Твоя мама жива. Я знаю. И постараюсь узнать, где она находится. Если мне удастся, то я освобожу ее еще этой ночью.

– Ты в этом уверен? – Девушка неожиданно заплакала. – Ты уверен?

– Я уверен в этом, Мэри, милая. – Харлоу очень хотелось, чтобы все именно так и было.

– Но ведь существует полиция, Джонни.

– Я могу, конечно, кое-что сообщить им, но это рискованно для ее жизни.

Противоречивые чувства мучили ее. Она с ужасом глядела на пистолет с глушителем в своей руке. Потом подняла глаза на Харлоу. Он слегка кивнул, забрал у нее оружие и, положив в карман, снова задернул «молнию». Мэри оцепенело наблюдала за ним, сотом взяла его за рукава.

– Возвращайся, Джонни, – сказала она тихо.

– Конечно, я вернусь к тебе, Мэри.

Она попыталась улыбнуться. Но ей это не очень удалось.

Харлоу поднял воротник куртки, сбежал со ступенек и быстро скрылся в ночи, будто растворился в дожде. Он так и не оглянулся назад.

Час спустя Харлоу и Джианкарло, сидя в больших удобных креслах с подлокотниками в знакомой лаборатории, перебирали толстую пачку блестящих фотографий.

– А я оказался хорошим фотографом, судя по результатам работы, – заметил Харлоу.

– Несомненно. – Джианкарло кивнул. – Ваш рассказ чрезвычайно интересен. Понятно, документы, взятые у Траккиа и Нойбауэра, временно сбивают с толку, но это-то и придает им особый интерес, не так ли? Это не означает, что Мак-Элпайн и Джекобсон не заслуживают никакого внимания. Ни в коем случае. Знаете ли вы, что за последние шесть месяцев Мак-Элпайн уже выплатил свыше ста сорока тысяч фунтов стерлингов?

– Я догадывался об этом... но столько! Даже для миллионера это, должно быть, весьма ощутимо. Каковы шансы выяснить, кто этот счастливый получатель?

– К сожалению, равны нулю. Из Цюриха счета приходят только под номером. Но если доказать, что дело это криминальное, связанное с убийством, то швейцарские банки не будут укрывать преступника.

– Они получат такие доказательства, – пообещал Харлоу.

Джианкарло испытующе поглядел на него и кивнул.

– Я не удивлюсь. Что же до нашего приятеля Джекобсона, то он, оказывается, богатейший механик Европы. Адреса в его книжке – это все адреса ведущих букмекеров Европы.

– Ставит на лошадок?

Джианкарло снисходительно посмотрел на него.

– Не так трудно догадаться, по датам это хорошо видно. Вклады делались через два или три дня после гонок на Гран При.

– Так, так. Шустрый парнишка наш Джекобсон. Открывается новая перспектива замечательных возможностей, не так ли?

– Вы так считаете? Можете взять эти фотографии. У меня имеются дубликаты.

– Ну уж благодарю. – Харлоу вернул фотографии. – Каково будет, если я попадусь с этой чертовщиной?

Харлоу еще раз поблагодарил Джианкарло и попрощался с ним. Он поехал теперь в полицейское отделение. Дежурил инспектор, с которым он имел дело вчера. От его доброжелательности сегодня не осталось и следа: сейчас он был вялым и безразличным.

– Спел ли Луиджи Легкая Рука свою песенку? – спросил Харлоу.

Инспектор мрачно мотнул головой.

– Увы, наша маленькая коноплянка потеряла голос.

– Как так?

– Лечение на него не повлияло. Опасаюсь, мистер Харлоу; что вы слишком жестоко обошлись с его таким на первый взгляд мужественным лицом, пришлось давать ему болеутоляющие таблетки каждый час. Я приставил к нему наряд из четырех дежурных – двое находились в палате, Двое снаружи. Без десяти минут двенадцать прекрасная молодая блондинка-медсестра... по описанию этих кретинов...

– Кретинов?

– Ну, моего сержанта и троих его людей... Она принесла две таблетки и стакан с водой и попросила сержанта проследить, чтобы дали подопечному лекарство ровно в полдень. Сержант Флери с галантностью принял таблетки и дал их Луиджи.

– Какое это было лекарство?

– Цианид.

Был уже вечер, когда Харлоу въехал на своем красном «феррари» во двор пустой фермы к югу от аэродромного поля Виньоля. Дверь в пустой амбар была распахнута. Харлоу заехал внутрь, заглушил мотор и вышел, стараясь разглядеть что-либо в окружающей тьме. Внезапно фигура в маске из чулка возникла перед ним. Харлоу не успел даже выхватить пистолет, как человек размахнулся чем-то напоминающим кирку. Харлоу бросился вперед, неточным боковым ударом снизу попал плечом во что-то мягкое. Удар пришелся ниже грудной клетки налетчика, прямо в солнечное сплетение, так что он рухнул как подкошенный, с остановившимся дыханием.

Харлоу повалился вместес ним. Оказавшись сверху, он успел схватить его за горло, а другой попытался достать пистолет, но опять не успел.

Происходящее с ним было похоже на какой-то кошмарный сон: повернув немного голову, он увидел в тот же миг еще одну фигуру в маске и с поднятой дубинкой и тут же получил полновесный удар справа по голове. Харлоу потерял сознание. Тогда первый из нападавших поднялся на неустойчивые ноги и яростно дважды ударил ногой лежащего Харлоу в застывшее лицо. Харлоу спасло только то, что нападавший был еще слаб, иначе мог бы прикончить его. Компаньон оттащил нападавшего в сторону. Согнувшись, тот доплелся до скамьи и сел, а его напарник обыскал недвижно лежащего Харлоу, делая это тщательно и последовательно.

В амбаре было по-прежнему темно, когда Харлоу начал приходить в себя. Он шевельнулся, застонал, постепенно, опираясь на руку, постарался приподнять плечи и тело. Некоторое время он находился в таком положении, отдыхая и приходя в себя, затем неимоверным усилием заставил себя подняться на ноги, которые не слушались его и подкашивались, как у пьяного. Он провел по лицу рукой, и ему показалось, что оно напоминает сбитый войлок, по которому проехал «коронадо». Через минуту или две совершенно машинально, стараясь думать только о том, чтобы не упасть, он выбрался наружу из гаража, пересек двор и, спотыкаясь, двинулся неверной походкой к аэродромному полю.

Дождь прекратился, и небо прояснилось. Даннет только что вышел из закусочной, направляясь к шале, когда увидел шатающуюся фигуру ярдах в пятнадцати впереди себя. Он решил, что это какой-нибудь алкоголик болтается возле взлетного поля. Но, присмотревшись, замер на мгновение и вдруг бросился вперед. Он нагнал Харлоу через минуту, обхватил руками за плечи, глянул ему в лицо, которое невозможно было узнать, и ужаснулся – так оно было разбито и рассечено шрамами, а запекшаяся кровь, проступавшая из ран, превратила всю его правую сторону в неподвижную маску. Правый глаз был сплошным кровоподтеком; левую сторону лица обезобразило в неменьшей степени. Щеку пересекал шрам. Нос кровоточил, как и рот, губы были разбиты, и два зуба выбиты.

– Господь всемогущий! – пробормотал Даннет. – Боже дорогой!

Даннет полувел, полутащил бесчувственного Харлоу по дороге, затем по ступенькам и через вестибюль шале. Он уже поднимался с ним по лестнице, когда совсем не вовремя появилась Мэри. Она остановилась как вкопанная, на мгновение широко раскрыла глаза, лицо ее побледнело, и она только смогла произнести тихим неузнаваемым голосом, почти шепотом:

– Джонни! – Она всхлипнула. – Ох, Джонни, Джонни, Джонни... Что они сделали с тобой?

Подавшись вперед, она осторожно провела пальцами по кровавой маске его лица, содрогнулась, и крупные слезы брызнули из ее глаз.

– Нет времени для рыданий, Мэри. – Голос Даннета прозвучал нарочито бодро. – Теплая вода, губка и полотенце! После этого несите аптечку первой помощи! Но ни слова вашему отцу. Мы будем в комнате отдыха.

Пять минут спустя в комнате отдыха у ног Харлоу уже стоял таз с красной от крови водой, рядом валялось окровавленное полотенце. Лицо Джонни, отмытое от крови, выглядело ненамного лучше: порезы и ссадины обозначились отчетливее. Даннет не жалел йода и антисептиков, и по судорогам, искажавшим то и дело физиономию Харлоу, можно было догадаться, что боль он испытывает ужасную. В довершение всего, он, сунув палец в рот и пошатав зуб, вытащил его, разглядел с явным неудовольствием и выбросил в таз. Но когда Харлоу заговорил, ясно стало, что дух его обрел прежнее равновесие.

– Думаю, Алексис, нам нужно сфотографироваться вместе. Для моего семейного альбома. Кто из нас будет лучше выглядеть?

– Оба стоим друг друга. – Даннет внимательно разглядывал его.

– Так, так. Сдается мне, природа поработала надо мной получше, чем над вами.

– Постойте, постойте, о чем вы? – Мэри опять заплакала. – Его искалечили, его ужасно искалечили. Я позову врача.

– Не может быть и речи! – Ответ Харлоу был категоричен, в голосе его слышался металл. – Никаких врачей. Никаких швов. Позже. Но не сегодня вечером.

Мэри глазами, полными слез, смотрела на стакан бренди в руке Харлоу. Рука была каменно тверда. Она сказала без всякого упрека, начиная только сейчас все понимать:

– Вы всех нас дурачили. Расстроенные нервы у чемпиона мира, трясущиеся руки. Вы все это время всех нас дурачили!

– Да. Но, пожалуйста, выйди из комнаты, Мэри.

– Я обещаю никому ничего не говорить. Даже отцу.

– Выйди из комнаты.

– Пускай останется, – вмешался Даннет. – Я хочу сказать вам, Мэри, вы должны это знать: он ни на что не посмотрит, если вдруг вы проговоритесь. Мой Бог, если дождь, так уж ливень. Нападение на вас – это уже второе событие, – обратился он затем к Харлоу. – Пропали Твидлдам и Твидлди.

Даннет понаблюдал за реакцией Харлоу на его слова, но тот никак не отреагировал.

– Они работали на разгрузке транспортера, – просто сказал Харлоу.

– Откуда вам это известно?

– В южном ангаре. Вместе с Джекобсоном.

Даннет медленно кивнул.

– Они слишком много увидели, – уверенно продолжал Харлоу. – Слишком много. Наверное, это получилось случайно, почему – Бог его знает, они ведь не отличались наблюдательностью. Но они увидели слишком много. А как все это объясняет Джекобсон?

– Близнецы пошли завтракать, на утренний чай. Когда они не вернулись через сорок минут, он пошел их искать. С тех пор они исчезли.

– А были ли они в закусочной на самом деле? -

Даннет отрицательно помотал головой. – Тогда они отыщутся где-нибудь на дне оврага или канала. Помните Джека и Гарри из гаража «Коронадо»? – Даннет согласно кивнул. – Джекобсон сказал, что они ушли, потому что соскучились по дому. Да, они якобы уехали домой, как и Твидлдам и Твидлди. Он принял на работу двух новых механиков, но сегодня утром в гараже крутился только один. Другого не было. Я не такой наблюдательный, однако заметил это. Почему он не появился, могу догадаться: потому что я уложил его ночью в больницу.

Даннет невозмутимо слушал. Мэри во все глаза смотрела на Харлоу.

– Прости, Мэри, – продолжал Харлоу. – Джекобсон – убийца, убивающий ради своих интересов. Он переступит все ради них. Я знаю, он виновен в гибели моего брата на первых гонках Гран При этого сезона. Вот почему я ввязался в это дело. Алексис меня убедил.

– Алексис? Журналист? – Мэри произнесла это с недоверием.

Харлоу продолжал рассказывать, будто не слыша ее вопроса.

– Он хотел меня убить еще во Франции, на гонках на Гран При. Я сделал совершенно безупречные фотографии, доказывающие это. Он виноват и в гибели Джету. Затем он устроил мне ночью засаду на дороге под видом полицейской заставы, чтобы остановить транспортер. Он ответит и за убийство в Марселе сегодня.

– Кого? – тихо спросил Даннет.

– Луиджи Легкая Рука. Сегодня в больнице ему дали болеутоляющее лекарство. Боль у него с тех пор навсегда прошла. Цианид. Джекобсон был единственным, кто знал о Луиджи, я сам сказал ему, что сдал его в полицию, и он поторопился убрать напарника до того, как тот признается. Это моя вина, ведь именно я сказал об этом Джекобсону. Но в тот момент я не мог поступить иначе, у меня не было выбора.

– Не могу в это поверить! – Мэри была совершенно ошеломлена. – Я не могу в это поверить. Это просто какой-то ночной кошмар.

– Можешь не верить, это не меняет дела. Сейчас ты просто должна держаться подальше от Джекобсона. Если он что-то узнает по твоему лицу, он заинтересуется еще и тобой. Я знаю, что он заинтересуется тобой, помни, что ты получила увечье из-за Джекобсона.

Говоря это, Харлоу между делом внимательно обследовал свои карманы, поочередно выворачивая их.

– Ограбили, – подвел он итог. – Полностью. Бумажник, паспорт, водительские права, деньги, ключи от машины... Но у меня есть запасные. Все мои отмычки. – Он быстро прикинул. – Значит, понадобятся веревка, крюк и кусок брезента из транспортера. И еще...

Мэри прервала его с ужасом в глазах:

– Тебе ничего не надо... Тебе не нужно никуда идти сегодня вечером! Тебе нужно немедленно отправляться в больницу.

Харлоу посмотрел на нее спокойно, безучастно даже.

– И еще, конечно, они забрали мой пистолет. Мне нужен другой, Алексис. И немного денег.

Харлоу неожиданно поднялся, быстро и бесшумно скользнул к двери и рывком открыл ее. Рори, который, очевидно, подслушивал под дверью, приложив ухо к замочной скважине, влетел в комнату. Харлоу ухватил его за волосы, и Рори, вскрикнув от боли, оказался в один миг на ногах.

– Посмотри на мое лицо, Рори, – спокойно произнес Харлоу.

Рори взглянул, содрогнулся и смертельно побледнел.

– Это все по твоей вине, мальчик!

Внезапно он сильно ударил юношу в левую щеку. Тот наверняка слетел бы с ног при обычных условиях, но сейчас этого не случилось – рука Харлоу крепко держала его за волосы. Харлоу ударил еще раз, теперь с другой стороны, по правой щеке. Он повторял эту процедуру с методичностью метронома.

– Джонни! Джонни! Ты в своем уме? – вскричала Мэри. Она хотела броситься на него, но Даннет проворно обхватил ее сзади. Даннет нисколько не удивился происходящему.

– Я буду продолжать, Рори, – сказал Харлоу, – пока ты не почувствуешь на себе, на какую дорожку ты ступил.

Харлоу ударил еще. Рори и не пытался защищаться или сопротивляться. Его голова безвольно моталась из стороны в сторону, пока Харлоу не прекратил этот жестокий урок.

– Мне нужна информация, – сказал он наконец. – Я желаю знать истину. Сейчас же. Ты подслушал сегодня днем мой разговор с мистером Даннетом и мой вчерашний разговор, не так ли?

– Нет! Нет! Я не подслушивал. Я не подслушивал... – Голос Рори сорвался до визга, потому что Харлоу снова взялся за его воспитание.

Но через пять секунд он прекратил избиение. Плачущая Мэри, безучастно холодный Даннет – все это было ужасно.

– Я был избит теми людьми, которые знали, что я еду в Марсель за очень важными фотографиями, – холодно заговорил Харлоу. – Им очень хотелось их получить, потому что дела у них обстоят скверно. Они знали также, что я собираюсь оставить свой «феррари» в амбаре на заброшенной ферме в стороне от шоссе. Мистер Даннет был единственным из всех, кто знал об этом, о фотографиях и о заброшенной ферме. Может быть, это он им рассказал.

– Может быть... – Как и у сестры, по щекам Рори обильно текли слезы. – Я не знаю! Да, да, он мог сообщить!..

Харлоу заговорил медленно и беспощадно, опять сопровождая каждое слово веской пощечиной.

– Мистер Даннет не журналист. Мистер Даннет никогда не был бухгалтером. Мистер Даннет – господин офицер специального отдела нового Скотланд-Ярда и член Интерпола. Он может доказать, что собраны веские факты о твоем содействии преступникам. Этих фактов вполне хватит, чтобы упрятать тебя не менее чем на пять лет в исправительную колонию или тюрьму в Борстале. – Он отпустил волосы Рори. – Кому ты об этом рассказывал, Рори?

– Траккиа.

Харлоу толкнул Рори в кресло, тот сгорбился в нем, закрыв руками красное, заплаканное лицо. Харлоу поглядел на Даннета.

– Где сейчас Траккиа?

– Уехал в Марсель. Так он сказал. Вместе с Нойбауэром.

– И тот туда же? А Джекобсон?

– Уехал на своей машине... Искать близнецов... Он так сказал.

– Он, несомненно, прихватил с собой и лопату. Пойду-ка я за своими отмычками и выведу «феррари». Встретимся у транспортера через пятнадцать минут. С пистолетом. И деньгами.

Харлоу вышел. Рори, встав не очень уверенно на ноги, отправился следом за ним. А Даннет обнял Мэри за плечи, вытащил носовой платок и начал заботливо вытирать ее мокрое от слез лицо. Мэри с удивлением глядела на него.

– Вы действительно с Джонни заодно? Специальный отдел? Интерпол?

– Да, я полицейский с офицерским званием.

– Тогда остановите его, мистер Даннет! Остановите его!

– Разве вы до сих пор не изучили Джонни?

Мэри обреченно кивнула, пожала руку Даннета и спросила:

– Он против Траккиа?

– Против Траккиа. И еще против многих таких, как Траккиа. Но главный его противник Джекобсон. Когда Джонни говорит, что Джекобсон виновник гибели семи человек – значит, тот действительно виновен в гибели семи человек. Кроме того, у Джонни Харлоу есть две причины лично расправиться с Джекобсоном.

– Его младший брат? – Даннет кивнул, соглашаясь. – А другая причина?

– А вы взгляните на свою левую ногу, Мэри.