Текст книги "Дорога пыльной смерти"

Автор книги: Алистер Маклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Дверь приоткрылась бесшумно. Дыша глубоко и ровно, Харлоу смотрел, полуприкрыв глаза. Неясная тень появилась в дверях, различить, кто это, было невозможно. Харлоу лежал без движения, изображая спокойный и безмятежный сон. Через пять секунд дверь тихо закрылась, так же тихо, как и открылась, и Харлоу услышал удаляющиеся шаги. Тогда он сел, задумчиво потирая подбородок, потом встал и занял наблюдательное место у окна.

В вышедшем из дома человеке  при свете уличных фонарей Харлоу узнал Джекобсона. Джекобсон перешел на другую сторону улицы, и как раз в этот момент из-за угла выехал черный маленький «рено»  и остановился. Джекобсон о чем-то заговорил с водителем, тот открыл дверцу и вышел из машины. Снял с себя черное пальто, тщательно сложил его и положил на заднее сиденье. В каждом движении его чувствовалась зловещая уверенность. Он похлопал себя по карманам, словно проверяя, не забыл ли чего, кивнул Джекобсону и направился через дорогу, а Джекобсон зашагал прочь.

Харлоу вернулся на кровать и лег вместе с дубинкой на правой руке, засунув ее под подушку и повернувшись с полуоткрытыми глазами лицом к окну. Почти сразу он увидел неясную фигуру человека,  разглядеть лицо которого было невозможно, так как свет от фонаря падал сзади. В руке человека появился пистолет с  глушителем, и Харлоу увидел, как пистолет сняли с предохранителя. Фигура в окне исчезла.

Харлоу с необыкновенной живостью вскочил с кровати. Дубинка, конечно, не могла сравниться с пистолетом, но это было все, что он имел. Он перебежал комнату и занял позицию у стены, в полуметре от двери. Дверь открывалась внутрь и должна была заслонить собой Харлоу.

В течение десяти долгих секунд нервного напряжения стояла невыносимая тишина. Потом в коридоре чуть скрипнула половица – в этой ночлежке полы не были застланы коврами. Дверная ручка повернулась и дверь начала тихо плавно открываться, ручка возвратилась в прежнее положение. Щель между нею и косяком понемногу увеличивалась, пока не достигла сантиметров тридцати. Дверь замерла, и в образовавшуюся щель осторожно просунулась голова. Появившийся был смуглолиц, у него было худое, с темной ниточкой усов лицо и черные волосы, гладко зачесанные на узкой голове.

Харлоу изо всех сил ударил ногой по двери, закрывая ее. Узкая голова незнакомца оказалась между полотном двери и ее косяком. Раздался сдавленный вопль. Харлоу рванул на себя дверь, и невысокий худощавый мужчина в темном костюме ввалился в комнату. Не выпуская оружия, он обе руки прижимал к окровавленному лицу. Нос был полностью расплющен, а о состоянии зубов и челюстей можно было только догадываться. Но Харлоу это мало заботило. Размахнувшись, он с силой опустил дубинку на правый висок злоумышленника. Человек, застонав, рухнул на колени. Харлоу взял из его безвольной руки пистолет и обыскал обмякшее тело. Он обнаружил еще нож в ножнах и отобрал и его. Финка была длиной около пятнадцати сантиметров, острая, как бритва. Харлоу сунул пистолет в наружный карман своей кожаной куртки, потом, ухватив незнакомца за черные жирные волосы, безжалостным рывком поставил того на ноги. И, ткнув его ножом в спину – безжалостно, так что наверное потекла кровь, приказал:

– Выходи.

Убийце ничего не оставалось, как только подчиниться. Они вышли из дома и, перейдя улицу, оказались возле маленького черного «рено». Харлоу толкнул человека на место шофера, а сам проскользнул на сиденье за ним.

– Трогай. В полицию, – сказал он.

Человек ответил что-то маловразумительное, с трудом и приглушенно.

– Не могу вести, – судя по всему, буркнул он. Харлоу вынул дубинку и опять коротко стукнул его в висок. На какое-то время убийца отключился. Наконец он начал приходить в себя.

– Вперед. В полицию, – повторил Харлоу. Это была самая тяжелая поездка из всех, которые знал Харлоу. Водитель находился в полубессознательном состоянии, к тому же он вел машину только одной рукой, другой прижимая окровавленный платок к размозженному лицу. На счастье, улицы были пустынны и до полицейского участка оказалось всего десять минут езды.

Харлоу втащил несчастного итальянца в участок, бросил его не очень вежливо на скамью и подошел к перегородке дежурного. Двое высоких, могучих и добродушных на вид полицейских в форме – инспектор и сержант с интересом наблюдали за его действиями, затем с некоторым даже сочувствием принялись рассматривать человека на скамейке, закрывающего руками окровавленное лицо.

– Я хочу заявить на этого человека, – произнес Харлоу.

– Думается, что это скорее ему следует заявить на вас, – хмыкнув, ответил инспектор.

– Вам, должно быть, необходимо установить мою личность? – Харлоу сделал вид, что не обратил на эти слова внимания.

Он вынул паспорт и водительское удостоверение, но инспектор махнул рукой, даже не посмотрев на них.

– Полиция знает вас в лицо лучше, чем любого преступника в Европе. Но я полагал, мистер Харлоу, что ваш спорт – автогонки, а не бокс.

Сержант, который все еще разглядывал итальянца, тронул инспектора за руку.

– Так, так, так, – сказал он. – Да ведь перед нами наш старый приятель Луиджи Легкая Рука. Правда, сейчас трудно узнаваемый. – Он взглянул на Харлоу. – Как вам удалось с ним познакомиться, сэр?

– Он пожаловал ко мне в гости. Прошу прощения, но пришлось применить к нему недозволенные приемы.

– Оправдания излишни, – остановил его инспектор. – Луиджи требуется регулярно учить уму-разуму, желательно раз в неделю. Но, кажется, в этот раз он получил вперед на месяц. А это было... э… необходимо?

Не произнося ни слова, Харлоу извлек нож и пистолет из своих карманов и выложил их перед инспектором.

– Со всем этим и, учитывая его послужной список, ему обеспечено минимум лет пять, – кивнул тот. – Вы будете предъявлять обвинение?

– Пожалуйста, сделайте это за меня. У меня очень много дел. Я загляну позже, если позволите. Не думаю, что Луиджи пришел меня ограбить. Думаю, он пришел меня убить. Я бы хотел выяснить, кто именно подослал его ко мне.

– Будьте уверены, мы это выясним, мистер Харлоу. – Лицо инспектора исказила гримаса, не сулившая Луиджи ничего хорошего.

Харлоу поблагодарил их, вышел, сел в «рено» и двинулся обратно. Он без угрызений совести решил воспользоваться машиной Луиджи, зная, что вряд ли тому в ближайшее время она могла понадобиться. Луиджи потребовалось больше десяти минут чтобы добраться полицейского участка. Харлоу потратил на обратный путь неполных четыре, а затем еще полминуты и «рено» уже стоял в пятидесяти метрах от высоких ворот гаража «Коронадо». Дверь была закрыта, но изнутри сквозь щели пробивался свет.

Пятнадцать минут Харлоу провел в ожидании, но вот он насторожился и подался всем телом вперед. В воротах открылась небольшая дверь, и из нее вышли четверо. Даже при слабом уличном освещении улицы Жерар Харлоу без всякого труда узнал Джекобсона, Нойбауэра и Траккиа, четвертого он раньше не видел: наверное, это был один из новых механиков. Предоставив закрывать дверь другим, Джекобсон перешел через улицу в направлении особняка-ночлежки. Он не глядел по сторонам и не бросил даже взгляда в направлении черного «рено» Харлоу – слишком много таких маленьких машин бегает по улицам Марселя.

Трое других, заперев дверь, сели в «ситроен» PN111K и завели мотор. Машина Харлоу с выключенными фарами двинулась следом за ними. Это была не погоня, не захватывающее дух преследование, просто две машины неторопливо ехали по городской окраине, причем вторая машина неизменно держалась на почтительном расстоянии от первой, но в пределах видимости. Лишь однажды Харлоу пришлось отстать и включить фары при виде встречного полицейского автомобиля, но он без труда наверстал упущенное.

Наконец они оказались в зажиточном районе города. Довольно широкий бульвар, подстриженные деревья, по обеим сторонам за высокими кирпичными шикарные виллы. «Ситроен» свернул за угол, и пятнадцать секунд спустя Харлоу, включив фары, свернул туда же. Впереди, метрах в ста пятидесяти, он увидел «ситроен», остановившийся у ворот виллы. Один из сидящих в нем вышел из машины – это был Траккиа, он направлялся к воротам с ключом в руке. Харлоу прибавил скорость и промчался мимо, двое в «ситроене» не обратили на него никакого внимания: как раз в этот момент ворота открылись.

Харлоу свернул в первую же боковую улицу и остановился. Выйдя из машины, он натянул на себя черное пальто Луиджи, поднял воротник и пошел обратно. Выйдя на бульвар, прочел на табличке его название  – «Жорж Санд».  На воротах, интересующей Харлоу виллы, тоже оказалась табличка – «Хижина отшельника». Это название показалось Харлоу совершенно несоответствующим происходящим событиям и внешнему виду этого сооружения. Стены высотой метра  три вверху украшены острыми осколками битого стекла. Ворота такой же высоты увенчаны острыми, как у пик, наконечниками. Метрах в двадцати за воротами виднелся старомодный дом постройки начала века с балконами. На обоих его этажах сквозь щели в шторах пробивался свет.

Ворота оказались закрыты на врезной замок. Харлоу огляделся, чтобы убедиться, что бульвар пустынен, затем извлек из кармана связку ключей. Он, изучив замок, выбрал на пробу ключ и вставил в скважину. Ключ подошел. Закрыв замок,  Харлоу положил ключи в карман и ушел.

Пятнадцать минут спустя Харлоу припарковал машину у дома на одной невзрачной маленькой улочке. Он поднялся по ступенькам крыльца и не успел даже нажать кнопку звонка, как дверь открылась. Пожилой человек, толстый, с каштановыми волосами, кутающийся в китайский халат, пригласил его внутрь. Комната, в которую он ввел Харлоу, заставленная по всему периметру аппаратурой, была похожа на научную лабораторию.  Хозяин указал Харлоу на одно из двух комфортабельных кресла с подлокотниками, которым нашлось место в этой комнате:

– Садитесь пожалуйста. Алекс Даннет предупредил меня, но все же являться среди ночи…

– Я даже не буду извиняться, Джианкарло, и у меня нет времени рассиживаться. – Харлоу вытащил из кармана кассету с фотопленкой. – Как долго вы будете ее проявлять и когда можно будет получить увеличенные снимки?

– Сколько их?

– Кадров, вы имеете в виду? Плюс-минус шестьдесят.

– Да, могло быть и хуже. – Шутливо начал Джианкарло, и серьезно закончил. – Днем будет готово.

– Жан-Клод в городе?

– Что, нужно что-то расшифровать? – Харлоу кивнул. – Да, он здесь. Надеюсь для него это не составит большого труда.

Возвращаясь в свою ночлежку, Харлоу обдумывал, как быть с Джекобсоном. Почти наверняка, тот уже проверил его комнату. Отсутствие там Харлоу для него, конечно, не было неожиданностью: ни один уважающий себя убийца не бросит труп в комнате соседней с той, которую занимает его заказчик – в окрестностях Марселя достаточно водоемов, а Луиджи Легкая Рука, похоже, был специалистом в таких делах.

У Джекобсона будет, конечно, легкий сердечный приступ, независимо от того, когда именно он увидит Харлоу, сейчас или в шесть утра. Но если он увидит Харлоу в шесть утра, то станет задаваться вопросами, где же это Харлоу  до этого времени отсутствовал. Нет, лучше встретиться с ним сейчас же, незачем давать ему лишних поводов для подозрений.

В итоге Харлоу даже не пришлось ничего предпринимать, чтобы воплотить это свое решение в жизнь. Он столкнулся с Джекобсоном на входе в ночлежку. Харлоу с интересом отметил две вещи, во-первых, в руке Джекобсона был ключ от двери в воротах гаража, следовательно можно было предположить, что Джекобсон направляется в гараж, чтобы сообщить по телефону своим сообщникам, что с Харлоу покончено (в ночлежке такая роскошь, как телефон, отсутствовал), и, во-вторых, выражение чрезвычайного замешательства, появившееся на лице Джекобсона при виде Харлоу. Видимо Джекобсону на мгновение показалось, что это призрак Харлоу явился с того света, чтобы рассчитаться с Джекобсоном. Однако Джекобсон довольно быстро пришел в себя, и его обычная невозмутимость вернулась к нему.

– Четыре часа утра? – Остатки испуга Джекобсона можно было заметить только по его неестественно громкому и напряженному голосу. – Где вас черти носят, Харлоу?

– А какое тебе до этого дело, Джекобсон, я что должен перед тобой отчитываться?

– А как же, черт возьми! Сейчас я ваш босс, Харлоу. Я ищу вас уже целый час. И уже собирался идти в полицию.

– Вот вышло бы здорово! Я как раз возвращаюсь именно оттуда.

– Вы были… что вы сказали, Харлоу?

– Я сказал, что возвращаюсь из полиции, куда только что сдал собственными руками одного типа, который заявился ко мне ночью с пистолетом и ножом в руках. Не думаю, что он приходил рассказывать мне на ночь сказки. Он оказался не очень хорошо подготовлен к своему делу. И сейчас находится на больничной койке, под усиленной охраной полиции.

– Войдем-ка в дом. Я хочу поподробнее узнать об этом деле, – сказал Джекобсон.

Они вошли, и Харлоу рассказал Джекобсону о случившемся ровно столько, сколько считал нужным. А закончил рассказ словами:

– Господи, как я устал! Я усну буквально через минуту.

Он вернулся в свое спартанское жилище и сразу занял пост у окна. Не прошло и трех минут, как на улице появился Джекобсон, по-прежнему с тем же самым ключом в руке. Он опять направлялся в гараж «Коронадо», только на этот раз с телефонным сообщением, что покушение на Харлоу не удалось.

Харлоу вышел из дома, сел в «рено» Луиджи и поехал в противоположную сторону. Миновав четыре квартала, он свернул в узкий переулок, выключил мотор, проверил, заперты ли изнутри двери, поставил будильник на пять сорок пять и приготовился немного поспать. По сравнению с его комнатой это место было не столь комфортабельным, зато более безопасным.

Глава 9

Когда Харлоу и близнецы-механики вошли в гараж «Коронадо», только начинало светать. Джекобсон и один из новых механиков были уже на месте.

– Кажется, ты говорил о двух новых парнях. – Заметил Харлоу.

– Один из них не явился. Как только придет, – проворчал Джекобсон, – немедленно уволю. Давайте начинать освобождать трейлер и грузиться.

Светило яркое утреннее солнце, предвещавшее дождь в течение дня, когда Харлоу выехал задним ходом на улицу Жерар. Ехали они втроем – Джекобсон заявил, что у него здесь еще дела и он приедет в Виньоль чуть позже, через час или два. Харлоу не стал расспрашивать, что это за дела, ведь Джекобсон обязательно солжет.

К большой радости близнецов, поездка в Виньоль не была повторением ужасного путешествия от Монца к Марселю. Харлоу вел не спеша, торопиться было незачем. Да и силы его все же не безграничны, ночная сумасшедшая гонка изрядно его вымотала. Вдобавок, едва они отъехали от Марселя, пошел дождь, сначала мелкий, моросящий, потом все более усиливающийся, так что видимость значительно ухудшилась. Тем не менее, трейлер прибыл на место ровно в одиннадцать тридцать.

Остановив трейлер между трибунами гоночной трассы  и гостиницей – большим зданием в стиле шале[3]3
  Дом в стиле шале:


[Закрыть]. Харлоу выскочил из кабины. Близнецы последовали за ним. Уже шел сильный дождь, все небо затянуло тучами. Харлоу оглядел, серый и пустынный Виньольский трек, потянулся и зевнул:

– Вот мы и дома, наконец-то можно отдохнуть. Господи, как же я устал! И как голоден! Пойдем посмотрим, чем нас нынче попотчуют.

Еда была самая неприхотливая, но все трое с жадностью набросились на нее. Пока они ели, столовая постепенно заполнялась завсегдатаями – большей частью рабочими и служащими трека. Все знали Харлоу, но словно не замечали его. Джонни это совершенно не трогало. Был уже полдень, когда он встал со своего места и направился к выходу. Дверь неожиданно распахнулась и вошла Мэри. Она радостно улыбнулась, бросилась ему на шею и крепко поцеловала. У Харлоу даже в горле запершило от волнения и нежности к девушке. Оглядев столовую, он увидел, что все обедающие смотрят с интересом на них.

– Помню ты говорила, что не любишь демонстрировать свои эмоции, – заметил он.

– Так и есть.  Но о чем ты говоришь, подумаешь обняла? Я всех обнимаю, все об этом знают.

– Всех? Ну спасибо.

Мэри погладила его по щеке:

– Небритый, чумазый…

– Что ты хочешь? Брился и умывался больше суток назад.

– Мистер Даннет просил тебя зайти к нему в комнату, Джонни. – Она улыбнулась. – Непонятно, почему он не мог прийти сюда, чтобы увидеться с тобой…

– Думаю, на это у мистера Даннета были свои причины. Возможно, он не желает, чтобы его видели в моем обществе?

Она поморщилась и, сжав его руку, сказала:

– Я так боялась, Джонни. Так боялась.

– И совершенно правильно, – торжественно заявил Харлоу. – Довольно опасное занятие гонять трейлер, вот гоночный болид, это совсем другое дело.

– Джонни!

– Прости.

Под дождем, почти бегом добрались они из столовой в  номера, задержались на секунду на крыльце под навесом и вошли в холл. Едва дверь закрылась за ними, Мэри потянулась к Харлоу и поцеловала его. Поцелуй этот был отнюдь не сестринский. Харлоу так и опешил, в удивлении застыв на месте.

– Я всех обнимаю не так, так только тебя одного.

– Ты, Мэри, маленькая шалунья.

– Но… очаровательная маленькая шалунья?

– Ну конечно, конечно. Разве я спорю.

С верхней площадки лестницы за ними наблюдал Рори. Он ужасно хмурился, но у него хватило ума быстро исчезнуть, когда Мэри и Харлоу повернулись, чтобы подняться по лестнице.  Последняя встреча с Харлоу была для Рори очень болезненным воспоминанием.

Двадцать минут спустя, побрившись и приняв душ, после которого впрочем, он не стал выглядеть свежим и бодрым, а по-прежнему имел очень усталый вид, Харлоу появился в комнате Даннета. Сообщение о ночном происшествии было передано им Даннету коротко и сжато, однако при этом не осталось упущенным ничего значительного.

– И что собираешься делать дальше? – спросил Даннет.

– Сгоняю по-быстрому на «феррари» в Марсель. Посещу Джианкарло, заберу фотографии и загляну к моему обожаемому Луиджи Легкая Рука. Я ему пообещаю, что полиция забудет про пистолет и нож, что избавит нашего приятеля от пятилетнего шитья почтовых мешков, или дробления камней в каменоломне, или чего-либо подобного. После этого он мне расскажет все, что знает, сдаст всех. Вернувшись в Виньоль, оставлю машину, знаешь, на той заброшенной ферме, что у въезда в город. Она мне понадобится сегодня ночью – нужно посетить виллу «Хижина отшельника». А для этого,  мне нужен пистолет.

Почти пятнадцать долгих секунд Даннет сидел не шевелясь, не глядя на Харлоу, потом вытащил из-под кровати пишущую машинку, перевернул ее вверх дном и снял нижнюю крышку. Открывшаяся полость была выложена войлоком и там лежали два автоматических пистолета, два глушителя и две запасные обоймы зафиксированные пружинными зажимами. Харлоу взял пистолет поменьше, глушитель и запасную обойму. Он проверил ту обойму, что была в пистолете, и вставил ее на место. Все это он спрятал во внутренний карман куртки и застегнул ее молнию. Не сказав больше ни слова, Харлоу вышел из комнаты Даннета и отправился к Мак-Элпайну.

Мак-Элпайн выглядел утомленным, посеревшим и безразличным, как обычно выглядит очень больной человек, которому поставили безнадежный диагноз.

– Едешь прямо сейчас? Но ты же свалишься с ног, – посочувствовал он Харлоу.

– Возможно, это и случится со мной, но только завтра утром, – ответил ему Джонни.

Мак-Элпайн глянул в окно на дождь. Затем повернулся к Харлоу:

– Да, погодка… не завидую тебе. Ехать в Марсель… Но к вечеру должно распогодится. Вот тогда и разгрузим трейлер. – Мак-Элпайн говорил все эти очевидные вещи и было ясно, что на языке у него вертится нечто совсем другое, поэтому Харлоу решил ему помочь:

– Сэр, что вы хотите мне сказать? Говорите прямо .

– Хорошо. До меня дошли слухи, что вы целовали мою дочь.

– Ложь. Бесстыдная ложь. Это она целовала меня. А вот ваш сынок заслуживает хорошей порки.

– Если честно, я тоже так думаю. – Устало проговорил Мак-Элпайн. – Послушай, Джонни, ты имеешь виды на мою дочь?

– Не решил окончательно. Но она, черт возьми, точно имеет на меня виды.

Харлоу вышел в коридор и сразу же натолкнулся на Рори. Они с минуту молча глядели друг на друга:

Харлоу – пытливо, Рори – тревожно.

– Ага! – сказал Харлоу. – Снова подслушиваешь. Должно быть, из тебя получится хороший шпион, не так ли, Рори?

– Что? Я подслушивал? Я никогда…

Харлоу дружелюбно приобнял его за плечи:

– Дружище, у меня есть новости. Твой отец не только разрешил, но и одобрил мое намерение поколотить тебя на днях. Когда мне будет удобно, конечно.

Харлоу дружески похлопал юношу по плечу – в этом демонстративном дружелюбии сквозила угроза. Улыбнувшись, он спустился в прихожую, где его ждала Мэри.

– Джонни, поговорим?

– Хорошо. Только на крыльце. А то вдруг у этого юного разбойника по всему дому натыканы микрофоны.

Они вышли на крыльцо и закрыли за собой дверь. Сквозь пелену дождя трек едва просматривался.

– Обними меня, Джонни, – попросила Мэри.

– Слушаюсь. Обнимаю. И даже не одной рукой, а сразу обеими.

– Пожалуйста, перестань так шутить, Джонни. Я боюсь. Я теперь все время боюсь за тебя. Что-то скверное происходит, не так ли?

– Что может происходить скверного?

– Ох, ты просто невыносим! – Она сменила тему. – Едешь в Марсель?

– Да.

– Возьми меня с собой.

– Нет.

– В тебе нет ни капли галантности.

– Что верно, то верно. Ни капли.

– Ну что ты за человек, Джонни? Что ты задумал?

Она крепко прижалась к нему и сейчас же отстранилась, медленно, с недоумением. Расстегнув молнию его кожаной куртки, она извлекла из внутреннего кармана отливающий синевой пистолет.

– Я не собираюсь делать ничего плохого, милая Мэри.

Она опять сунула руку к нему в карман и достала глушитель. В глазах у нее появились страх и тоска.

– Это глушитель, так? – прошептала она. – И ты можешь с его помощью без всякого шума убивать людей.

– Я же сказал, что не собираюсь делать ничего плохого, Мэри.

– Я верю тебе, ничего не объясняй. Но… я должна сказать отцу.

– Если ты хочешь погубить своего отца, то говори. – Прозвучало это грубо, Харлоу это чувствовал, но он не знал иного пути. – Иди. Рассказывай.

– Погубить… почему погубить?

– Мне необходимо кое-что предпринять. Если твой отец об этом узнает, то попытается мне помешать. Он сломлен. А я еще способен бороться, хотя все уверены, что я спился. Но если он мне помешает, то твоя мать может погибнуть, а это убьет и твоего отца.

– Моя мать…

– Твоя мама жива. Я знаю. И постараюсь узнать, где она находится. Если мне удастся, то я освобожу ее еще этой ночью.

– Ты в этом уверен? – Девушка неожиданно заплакала. – Ты уверен?

– Я уверен в этом, Мэри, милая. – Харлоу очень хотелось, чтобы у него действительно существовала эта уверенность.

– Но ведь существует полиция, Джонни.

– Полицию привлечь конечно можно, но они будут действовать в рамках закона, и это может помешать спасти твою мать.

Противоречивые чувства мучили ее. Она с ужасом глядела на пистолет с глушителем в своей руке. Потом подняла глаза на Харлоу. Он слегка кивнул, забрал у нее оружие и, положив в карман, снова задернул «молнию». Мэри, взяла Харлоу за руки и, глядя ему в глаза, тихо сказала:

– Возвращайся, Джонни.

– Конечно, я вернусь к тебе, Мэри.

Она попыталась улыбнуться. Но ей это не очень удалось.

Харлоу поднял воротник куртки, сбежал со ступенек и быстро скрылся в ночи, будто растворился в дожде. Он так и не оглянулся назад.

Час спустя Харлоу оказался в лаборатории Джианкарло, сидя в кресле, он перебирали толстую пачку блестящих фотографий.

– А я оказался хорошим фотографом, судя по результатам работы, – заметил Харлоу.

– Несомненно. – Джианкарло кивнул. – Чувствуется неподдельный интерес к людям. К сожалению, документы Траккьи и Нойбауэра еще не расшифрованы, однако тем больший интерес они представляют для нас, не правда ли? Это не означает, что документы Мак-Элпайна и Джекобсона не заслуживают никакого внимания. Ни в коем случае. Знаете ли вы, что за последние шесть месяцев Мак-Элпайн уже выплатил свыше ста сорока тысяч фунтов стерлингов?

– Я догадывался об этом… но столько! Даже для миллионера это, должно быть, весьма ощутимо. Каковы шансы выяснить, кто счастливый получатель этих денег?

– К сожалению, равны нулю. Это номер банковского счета в Цюрихе и швейцарский банк раскроет тайну вклада только если получит доказательства, что дело криминальное, связанное с убийством.

– Они получат такие доказательства, – пообещал Харлоу.

Джианкарло испытующе поглядел на него и кивнул:

– Я не удивлюсь. Что же до нашего приятеля Джекобсона, то он, оказывается, самый богатый механик в Европе. Адреса в его книжке – это все адреса ведущих букмекеров Европы.

– Азартные игры?

– Да. Ставки делались через два или три дня после гонок на «Гран-при».

– Так, так. Шустрый парнишка наш Джекобсон. Нашел поистине золотую жилу.

– Да, шустрей некуда. Можете взять эти фотографии. У меня имеются дубликаты.

– Нет уж, благодарю. – Харлоу вернул фотографии. – Каково будет, если я попадусь с этой чертовщиной?

Попрощавшись с Джианкарло, Харлоу поехал в полицейский участок. Дежурил инспектор, с которым он имел дело ночью. От его былого добродушия не осталось и следа, теперь вид у него был весьма мрачный.

– Ну что, удалось выяснить у Луиджи кто именно подослал его ко мне? – спросил Харлоу.

Инспектор мрачно мотнул головой.

– Увы, нет. Не успели.

– Как так?

– Мистер Харлоу, вы слишком круто с ним обошлись и врач прописал ему болеутоляющие таблетки. Палату охраняло четверо – двое находились в палате, двое снаружи. Без десяти минут двенадцать прекрасная молодая блондинка-медсестра… по описанию этих кретинов…

– Кретинов?

– Ну, моего сержанта и троих его людей… Она принесла две таблетки и стакан с водой, и попросила сержанта проследить, чтобы это лекарство дали подопечному ровно в полдень. Сержант Флери с галантностью принял таблетки и дал их Луиджи.

– Какое это было лекарство?

– Цианид.

День клонился к вечеру, когда Харлоу въехал на своем красном «феррари» во двор заброшенной фермы, что у въезда в город Виньоль к югу от гоночного трека. Дверь в пустой амбар была распахнута. Харлоу заехал внутрь, заглушил мотор и вышел, стараясь привыкнуть к полумраку сарая без окон. Внезапно фигура в маске из чулка и с занесенной для удара дубинкой возникла прямо перед ним. Чтобы выхватить пистолет не хватало времени и Харлоу нанес сокрушительный удар плечом прямо в солнечное сплетение, так что нападавший рухнул как подкошенный.

Харлоу навалился на него сверху, схватил рукой за горло, а другой попытался достать пистолет, но не успел. Второй бандит, тоже в маске, огрел Харлоу по голове дубинкой.  Харлоу потерял сознание. Человек, которого он сшиб, корчась от боли, с трудом поднялся и яростно дважды ударил ногой лежащего Харлоу в лицо. Харлоу спасло только то, что нападавший был еще очень слаб, иначе удары могли бы оказаться смертельными. Видимо убивать команды не было и напарник оттащил своего озверевшего компаньона в сторону, а сам обыскал недвижно лежащего Харлоу, делая это тщательно и последовательно.

В сарае стало заметно темнее, когда Харлоу начал приходить в себя. Он шевельнулся, застонал, затем с трудом сел. Некоторое время он находился в таком положении, отдыхая и приходя в себя, затем неимоверным усилием заставил себя подняться на ноги, которые не слушались его и подкашивались, как у пьяного. Ощущение было такое, будто по его лицу пронесся гоночный болид. Скорее повинуясь инстинкту, чем разуму, он, пошатываясь, выбрался из амбара, пересек двор, дважды упав при этом, и, пошатываясь, направился в направлении гоночного трека.

Дождь прекратился, и небо прояснилось. Даннет только что вышел из столовой, когда увидел шатающуюся будто в состоянии алкогольного опьянения фигуру метрах в пятнадцати перед собой. Мгновение Даннет застыл, словно окаменев, затем бросился к Харлоу, обхватил руками за плечи, глянул ему в лицо и ужаснулся – лоб был рассечен и обезображен страшными ссадинами, и кровь, которая все еще сочилась из раны, покрывала всю правую часть лица и залила правый глаз. Левая сторона лица была в ненамного лучшем состоянии, она представляла собой один огромный синяк. Кровоточили и нос и рот, не хватало как минимум двух зубов.

– Господь всемогущий! – пробормотал Даннет. – Боже милосердный!

Даннет довел спотыкающегося, находящегося в полубессознательном состоянии, Харлоу до шале, помог ему взобраться по лестнице на крыльцо, и они вошли в вестибюль. Тут Даннет чертыхнулся про себя – совсем не вовремя им навстречу вышла Мэри. Она остановилась, побледнела, в ее больших карих глазах застыл ужас.

– Джонни! Ох, Джонни, Джонни, Джонни… Что они сделали с тобой? – только и смогла прошептать Мэри. Затем, подавшись вперед, она осторожно провела пальцами по кровавой маске его лица, содрогнулась, и крупные слезы брызнули из ее глаз.

– Нет времени для рыданий, Мэри. – Голос Даннета прозвучал нарочито бодро. – Теплая вода, губка и полотенце! После этого несите аптечку первой помощи! Но ни слова вашему отцу. Мы будем в моей комнате.

Пять минут спустя у ног Харлоу уже стоял таз с красной от крови водой, рядом валялось окровавленное полотенце. Лицо Джонни, отмытое от крови, выглядело ненамного лучше: порезы и ссадины обозначились отчетливее. Даннет не жалел йода и антисептиков, и по судорогам, искажавшим то и дело физиономию Харлоу, можно было догадаться, что боль он испытывает ужасную. Харлоу, сунув палец в рот и пошатав зуб, вытащил его, разглядел с явным неудовольствием и выбросил в таз. Но когда Харлоу заговорил, ясно стало, что дух его не сломлен.

– Думаю, Алекс, нам нужна совместная фотография в таком виде для моего семейного альбома. Интересно, кто из нас будет на ней краше выглядеть?

– Оба стоим друг друга. – Даннет внимательно разглядывал его. – Хотя, нет. Сдается мне, что тебе досталось несколько больше.

– Что за шутки, прекратите немедленно! – Мэри опять заплакала. – Его искалечили, его ужасно искалечили. Я позову врача.

– Об этом не может быть и речи! – Ответ Харлоу был категоричен, в голосе его слышался металл. – Никаких врачей. Никаких швов. Позже. Не сегодня.

Мэри глазами, полными слез, смотрела на стакан бренди в руке Харлоу. Рука была каменно тверда. Посмотрев на Даннета, она сказала без всякого упрека, начиная только сейчас все понимать:

– Даннет и Харлоу, так вы оба заодно. Вы всех нас дурачили. Расстроенные нервы у чемпиона мира, трясущиеся руки. Вы все это время всех нас дурачили!

– Ты права. – Подтвердил Харлоу. – Но, пожалуйста, выйди из комнаты, Мэри.

– Я обещаю никому ничего не говорить. Даже отцу.

– Выйди из комнаты.

– Пускай останется, – вмешался Даннет. – Я хочу сказать тебе, Мэри, что Харлоу никогда больше даже не глянет в твою сторону, если вдруг ты проговоришься. Мой Бог, Харлоу, верно говорят – пришла беда отворяй ворота. Нападение на тебя – это уже второе событие за сегодня, – пропали Твидлдам и Твидлди.