Текст книги "Дорога пыльной смерти"

Автор книги: Алистер Маклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Да, ничего не скажешь,  умно придумано. – Одобрительно произнес Даннет.

– Да, уж, – Харлоу прошел к двери, открыл ее и обернулся. – Жаль только, что это получилось за твой счет.

Глава 7

На следующий день в боксе «Коронадо» происходил негромкий, но жаркий спор между пыхтевшим от ярости Мак-Элпайном и еще не оправившимся от жестоких побоев Даннетом. Лица обоих были взволнованны. Мак-Элпайн даже не пытался  скрывать свою ярость, но старался уменьшить громкость произносимого:

– Но бутылка оказалась пустой!  Выпита полностью, до капли. Я только сейчас проверял. Боже, его, надо снимать, он или сам угробится или кого другого убьет.

– Если вы его снимете с гонок, то как это вы объясните прессе? Ведь это будет сенсация, самый крупный международный спортивный скандал за последние десять лет. Тогда Джонни конец. Я имею в виду как профессионалу.

– Зато больше никого не угробит.

– Пусть стартует, – настаивал Даннет. – И если он будет лидировать, то пусть все идет как идет. Он не сможет никого угробить с этой позиции. Если же он не будет лидировать, то на втором круге вы его снимайте. Что-нибудь придумаем тогда для прессы. Между прочим, вспомните, что ему удалось сделать вчера в таком же состоянии?

– Вчера он был удачлив. А сегодня…

– А сегодня уже слишком поздно. – Произнес Даннет, так как в этот момент раздался рев моторов двадцати четырех стартовавших со  стартовой решетки болидов. Этот рев оглушал даже здесь, хотя бокс находился довольно далеко от места старта.

 Мак-Элпайн и Даннет переглянулись и одновременно пожали плечами, теперь им оставалось только ждать. Первым пронесся мимо бокса Харлоу на своем светло-зеленом «коронадо», больше чем на корпус  опередив Николо Траккиа. Мак-Элпайн повернулся к Даннету и мрачно заметил:

– Одна ласточка еще не делает весны.

Но после восьмого круга Мак-Элпайн не без оснований засомневался в своих орнитологических познаниях. Он, казалось, не  мог поверить происходящему. Даннет же демонстративно приподнимал брови – мол, что я вам говорил. Лицо Джекобсона выражало что угодно, только не радость, а Рори так и распирало от злости, хотя он изо всех сил старался скрыть это.  Только Мэри бурно радовалась, восклицая:

– Уже три рекордных времени!  Три рекордных круга из восьми!

Но к концу девятого круга в настроении присутствующих в боксе «Коронадо» произошла резкая перемена. Джекобсон и Рори старались изо всех сил скрыть свое радостное злорадство. Мэри, волнуясь, грызла карандаш. Мак-Элпайн выглядел мрачно – не лицо, а грозовая туча.

– Сорок секунд! – воскликнул он. – Сорок секунд прошло, все уже где-то далеко, а его все нет. Что же, Господи, могло произойти с ним?

– Может быть, стоит позвонить на контрольные пункты трассы? – спросил Даннет.

Мак-Элпайн кивнул, и Даннет принялся названивать. Первые два звонка не дали никакой информации. Он звонил уже в третий раз, когда «коронадо» Харлоу подкатил к боксу. Мотор, судя по всему, был в порядке, чего нельзя было сказать о Харлоу. Когда он вылез из машины и снял очки и шлем, глаза его были налиты кровью, руки дрожали.

– Сожалею. Вынужден был сойти с дистанции, потому что не видел дороги. Двоится в глазах. Не знаю, как добрался сюда.

– Идите переодеваться, – грозные нотки в голосе Мак-Элпайна заставили бы содрогнуться кого угодно. – Я отвезу вас в госпиталь.

Харлоу хотел было что-то сказать, но, очевидно, передумав, резко повернулся и зашагал прочь.

– Надеюсь, вы доставите его не к нашему врачу? – тихо спросил Даннет.

– Я покажу его своему другу. Он не просто окулист, он хорошо разбирается и во всем остальном. Я попрошу сделать общую проверку состояния его организма. У нашего врача такая проверка не осталась бы в секрете даже от механиков.

– Попросите проверить наличие алкоголя в крови? – спросил Даннет как можно тише.

– Да, только этот тест мне, собственно говоря и ненужен.

– И это будет концом пути нашей суперзвезды?

– Да. Это будет концом его карьеры.

Для человека, переживающего сокрушительный крах собственной карьеры, Харлоу выглядел слишком уверенно. Он спокойно расхаживал по госпитальному коридору и был вполне невозмутим. Странным было и то, что он курил сигарету. Рука с сигаретой была тверда, словно высеченная из мрамора. Харлоу задумчиво посматривал на дверь в конце коридора.

За этой дверью Мак-Элпайн беседовал о Харлоу с доктором, добродушным почтенным бородачом. И то, что говорил врач, Мак-Элпайн воспринимал с изумлением и недоверием.

– Невозможно! Совершенно невозможно! Вы хотите убедить меня, что в его крови нет алкоголя? – восклицал он. – Но, профессор, у меня имеются веские доказательства…

– У меня они тоже есть. – Мой лаборант проверил дважды. У него в крови нет ни капли алкоголя. Правда, бывают люди, у которых алкоголь перегорает в организме очень быстро, это наблюдается очень редко, но…

– Но его глаза! – перебил Мак-Элпайн. – Вы бы видели его глаза. Помутневшие, налившиеся кровью…

– Этому может быть полдюжины причин.

– Но, он утверждал, что у него двоится в глазах.

– Его глаза кажутся вполне нормальными. Бывают случаи, когда глаза сами по себе здоровы, но поврежден нерв. – Врач поднялся. – Сделанных анализов недостаточно. Мне нужно провести серию тестов. К сожалению, не сейчас, меня ждут в операционной. Не сможет ли он зайти позже, скажем часов в семь вечера?

Мак-Элпайн ответил утвердительно, с чувством поблагодарил доктора и вышел. Уже подходя к Харлоу, он заметил в его руке сигарету, вопросительно посмотрел на гонщика, снова перевел взгляд на сигарету в его руке, но так ничего и не сказал. Так же молча оба покинули госпиталь, подошли к «остину» Мак-Элпайна и тронулись обратно, в направлении Монца.

Харлоу первым нарушил молчание, спросив миролюбиво:

– Поскольку я являюсь заинтересованным участником этого действа, то не могли бы вы мне сообщить, что сказал врач?

– Он еще не пришел к конкретному выводу, – сухо ответил Мак-Элпайн. – Он хочет провести серию анализов. Первый из них сегодня вечером в семь часов.

– Полагаю, что никакой необходимости в этом нет, – все тем же тоном заметил Харлоу.

– Как это надо понимать? – глянул на него с недоумением Мак-Элпайн.

– В полумиле отсюда есть придорожная закусочная. Остановите там, пожалуйста. Нам надо поговорить.

В семь часов вечера, когда врач ждал Харлоу в госпитале, Даннет сидел в номере у Мак-Элпайна. Настроение у обоих было как на похоронах. В руках оба держали высокие стаканы с шотландским виски.

– О боже мой! Так он и сказал? – Сдали нервы, как гонщик он кончился и нельзя ли расторгнуть контракт?! – воскликнул Даннет.

– Именно так и сказал. Не стоит больше ходить кругами, сказал он. Не надо обманывать других и тем более обманывать самого себя. Бог знает, какое ему потребовалось мужество и сила воли, чтобы сказать так.

– А что насчет виски?

Мак-Элпайн отхлебнул из стакана и надолго вперился взглядом в пространство:

– Смешно, ты не поверишь. Он сказал, что не переносит это чертово пойло и никогда больше к нему не прикоснется.

Настала очередь Даннета отхлебнуть своего виски.

– Что же теперь ожидает его? Только не считайте, Джеймс, что я не представляю себе, какой это для вас удар – потерять лучшего гонщика мира! Но сейчас сейчас я больше беспокоюсь о Джонни.

– Я тоже. Я очень беспокоюсь о нем. Но что делать? Что делать!

А человек, заставивший всех так волноваться, являл собой образец спокойствия и бодрости. Поправляя галстук перед зеркалом в своем номере, Джонни Харлоу то насвистывал, то вдруг умолкал, улыбаясь каким-то своим мыслям. Накинув пиджак, он вышел из номера, спустился в вестибюль, заказал оранжад в баре и сел за ближайший столик. Едва он успел отпить глоток, как вошла Мэри. Заметив Харлоу, она подсела к нему за столик, сжала обеими руками его руку.

– Джонни! – воскликнула она. – Ох, Джонни!

Харлоу посмотрел на нее печально.

– Папа все рассказал мне. Что же мы будем теперь делать? – продолжила она, заглядывая ему в глаза.

– Мы?

Она глядела на него долгие секунды без всяких слов, наконец отвела глаза и сказала:

– В один день я потеряла сразу двух лучших друзей. – Глаза у нее были сухие, но в голосе слышались слезы.

– Двух… о ком это ты?

– Я думала, ты знаешь. – И вдруг слезы потекли по ее щекам. – У Генри стало плохо с сердцем. Он решил уволится.

– Генри? Мэри, дорогая! – Харлоу ответно пожал руку девушки и посмотрел на нее в упор. – Бедный старый Генри! Что же теперь ожидает его?

– Об этом не волнуйся, все будет хорошо, – вздохнула она. – Папа оставит его у себя в гараже в Марселе.

– Тогда все действительно хорошо, ведь Генри было очень тяжело в последнее время работать.

Харлоу несколько секунд молчал в задумчивости, потом ласково положил свою руку на руки Мэри, все еще сжимающие его другую руку.

– Знай, Мэри, я очень люблю тебя. Подожди меня здесь немного. Хорошо?

Минуту спустя Харлоу уже стоял перед Мак-Элпайном в его номере. Там же находился и Даннет, который с трудом сдерживал свои эмоции, слушая разговор Мак-Элпайна с Харлоу.

  Мак-Элпайн упрямо качал головой, глядя на Харлоу с крайней степенью раздражения:

– Нет, ни за какие коврижки. Нет. Ни за что не позволю. Чемпион мира, и вдруг – водитель трейлера. Да над нами будет смеяться вся Европа.

– Может быть, – голос Харлоу был спокойным без горечи. – Но как она отреагирует, если узнает реальную причину моего ухода из спорта, мистер Мак-Элпайн?

– Мистер Мак-Элпайн? Мистер Мак-Элпайн! Для тебя я всегда был просто Джеймсом, мой мальчик! И так будет и в дальнейшем!

– Судя по тому, как вы сейчас себя ведете, так в дальнейшем не будет. Послушайте, ведь вы можете объяснить произошедшее состоянием моего здоровья. И что, пока оно не восстановится, я буду совмещать работу водителя трейлера и консультанта-специалиста. Что, в конце концов, может быть естественней? Кроме того, вам действительно нужен водитель трейлера.

Мак-Элпайн медленно и упрямо покачал головой:

– Джонни Харлоу никогда в жизни не будет водителем моего трейлера, и давай на этом поставим точку!

Произнеся это, Мак-Элпайн в самых расстроенных чувствах закрыл лицо руками. Харлоу бросил на Даннета вопросительный взгляд, и тот молча кивнул головой на дверь, Харлоу все понял и вышел из номера,

После нескольких секунд молчания, тщательно подбирая слова, и без всяких эмоций в голосе Даннет заговорил:

– Таким своим решением вы поставили точку и на наших с вами отношениях, Мак-Элпайн. Очень жаль, ведь с вами до этого было приятно иметь дело.

Мак-Элпайн отнял руки от лица, поднял голову и удивленно уставился на Даннета:

– Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

– Разве не ясно? Мне не хочется больше оставаться рядом с человеком, который так походя решил судьбу этого парня. Ведь он живет только гонками, это единственное, что он умеет, и нигде в мире он не найдет себе места. А я напомню вам, Джеймс Мак-Элпайн, что это его стараниями за четыре кратких года «Коронадо» превратился из безвестной машины в популярный и пользующийся славой гоночный автомобиль. Да, это произошло только благодаря ему, несравненному гонщику, гениальному парню, которому вы только что указали на дверь. Нет, Джеймс, не вы, а Джонни Харлоу сделал «Коронадо». Но вы не можете позволить, чтобы ваше имя ассоциировали с неудачником. И вы выкинули его, как ненужную вещь. Спокойной ночи, мистер Мак-Элпайн. Вы можете гордиться собой – поступили как истинный бизнесмен.

Даннет повернулся и направился к двери. Со слезами на глазах Мак-Элпайн тихо произнес:

– Алекс, погоди.

Даннет обернулся.

– Если ты еще хоть раз заговоришь со мной в таком тоне, я сверну тебе шею. Я устал, я смертельно устал и хочу поспать перед ужином. Пойди и скажи ему, что, если ему так хочется, то он может остаться в команде «Коронадо» и  работать, кем ему заблагорассудится.

– Я был чертовски груб с вами, – растроганно проговорил Даннет. – Пожалуйста, простите меня. И спасибо вам большое, Джеймс.

– Не мистер Мак-Элпайн? – слегка улыбнулся Мак-Элпайн.

– Я же сказал: спасибо, Джеймс.

– Пусть Харлоу, зайдет ко мне. Поскольку он теперь водитель трейлера, сегодня ночью ему предстоит срочный рейс.

Мужчины улыбнулись друг другу, и Даннет вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Когда он спустился в вестибюль, Харлоу и Мэри сидели все еще друг против друга, так и не притрагиваясь к напиткам. Атмосфера подавленности, уныния и безнадежности, казалось, витала над их столом. Даннет заказал виски и присоединился к Харлоу и Мэри. Широко улыбнувшись, он поднял свой стакан и произнес:

– Давайте выпьем за здоровье единственного водителя трейлера в Европе, который имеет  собственный «феррари».

Харлоу даже не глянул на свой бокал.

– Алекс, – сказал он, – сегодня вечером я что-то не настроен шутить.

– Мистер Джеймс Мак-Элпайн неожиданно переменил свое решение на противоположное. «Скажи Хрлоу, что, если ему так хочется, то он может остаться в команде «Коронадо» и  работать, кем ему заблагорассудится.». Так он выразился. Бог свидетель, Джонни, я это не придумал.

Харлоу тряхнул головой:

– Да верю я тебе, Алекс, верю. Я просто удивляюсь, как ты смог этого добиться? Ладно, ничего не говори. Так, пожалуй, будет даже лучше. – Он слегка улыбнулся. – Любую работу? Что ж, должность Мак-Элпайна исключается – это работа адова.

– Джонни! – В глазах Мэри стояли слезы, но это уже были слезы радости. Она встала, обняла Харлоу за шею и поцеловала в щеку. Тот даже не смутился.

– Правильно, девочка, – сказал Даннет одобрительно. – Перед расставанием поцелуй просто необходим.

– Перед расставанием, что вы имеете в виду? – Удивилась Мэри.

– Трейлер отправляется в рейс нынче ночью, и, поскольку Джонни сам напросился на эту работу, то…

– Мой Бог! Прямо сейчас? – изобразил удивление с недовольством Харлоу.

–  Похоже, дело очень срочное. Джеймс тебя вызывает к себе.

Харлоу кивнул и поспешил в свой номер, там  он переоделся в темные брюки, темно-синий свитер, кожаную куртку и отправился к Мак-Элпайну. Мак-Элпайн лежал на кровати и выглядел совсем больным.

– Я должен тебе сообщить, Джонни, – сказал он, – что только интересы дела заставили меня принять такое решение. Твидлдам и Твидлди хорошие механики, но они не могут водить даже автопогрузчик. Джекобсон уже отправился в Марсель, чтобы проверить и подготовить технику к транспортировке. Я понимаю, что от тебя требую слишком многого, но мне необходимо, чтобы ты доставил новый болид и запасной двигатель к нему из Марселя в Виньоль. Там машина будет проходить испытания. Доставить ее туда нужно не позже завтрашнего полудня, потому что трассу мы арендовали всего на два дня. Тяжелая для водителя дорога, знаю, и спать придется мало, тоже знаю, но ты должен быть в Марселе в шесть часов утра.

– Хорошо. Но как быть с моим автомобилем?

– А… Единственный водитель трейлера в Европе, имеющий собственный «феррари». Алекс поведет мой «остин», а я лично доставлю завтра в Виньоль твой старый ржавый гремящий драндулет. Потом ты отведешь его в наш гараж в Марселе и оставишь там. Я думаю, надолго.

– Я понимаю, мистер Мак-Элпайн.

– Мистер Мак-Элпайн, мистер Мак-Элпайн! Ты уверен, что действительно хочешь быть водителем трейлера, Джонни?

– Уверен, сэр, не сомневайтесь.

Спустившись в холл, Харлоу обнаружил, что Мэри и Даннета там уже нет. Он снова поднялся наверх, нашел Даннета в его номере и поинтересовался:

– Куда подевалась Мэри?

– Пошла прогуляться.

– Чертовски холодный вечер для прогулок.

– Она в таком состоянии, что холод ей нипочем, – сухо ответил Даннет. – Кажется, это называется эйфорией. Повидали старика?

– Да, по виду он действительно старик. Постарел лет на пять за последние шесть месяцев.

– Может быть, и на все десять. Конечно, это связано с исчезновением жены. Ведь они прожили вместе двадцать пять лет…

– Да он постарел не только внешне.

– Что ты хочешь сказать?

– Выдержка, его уверенность в себе, его напористость, его желание бороться и побеждать – исчезли. – Харлоу улыбнулся. – Ну ничего, через недельку, я думаю, мы вернем ему все это.

– Такого самоуверенного нахала я еще в жизни не видывал! – восхитился Даннет. Когда же Харлоу ничего не ответил на это, пожал плечами и вздохнул: – Ладно, видимо без этого чемпионом мира не станешь. Ну, какие наши дальнейшие действия?

– Прежде чем отправиться в дорогу, я извлеку из сейфа гостиницы кассету с пленкой, чтобы доставить ее нашему приятелю на улице Сен-Пьер. Это будет безопаснее прогулки в почтовое отделение. Твоя задача выпивать в баре и наблюдать, не проявит ли кто-нибудь повышенный интерес к моей персоне, когда я буду этим заниматься ?

– Повышенный интерес? Ведь у них есть кассета с рабочими чертежами нового газотурбинного двигателя, почему им не подумать, что это ее копия?

– Подумать так они конечно могут. Но ведь я обманул их с засвеченной кассетой. И когда они увидят, как я забираю из сейфа гостиницы эту штуковину, вскрываю конверт, выбрасываю его, вынимаю кассету и опускаю ее в свой карман. То решат проверить не обманул ли я их опять, подсунув кассету с чертежами.

С минуту Даннет глядел на Харлоу, не веря своим ушам. Когда же он заговорил, то голос его был едва слышен.

– Это не просто гарантированные неприятности, это все равно, что заказать заранее самому себе  сосновый гроб.

– Сосновый? Нет, чемпиону мира полагается дубовый с золотыми ручками. Ну, идем.

Они спустились вниз. Даннет завернул в бар, а Харлоу направился к администратору. Пока Даннет оглядывал вестибюль, Джонни получил свой пакет, открыл его, извлек кассету и внимательно ее осмотрел, прежде чем опустить в карман своей куртки. Когда он уже поворачивался, собираясь отойти от стойки администратора, Даннет, будто случайно, оказался с ним рядом.

– Траккиа, – сказал он тихим голосом. – У парня глаза чуть из орбит не вылезли. Он сразу бросился к телефонной будке.

Харлоу кивнул, толкнул вращающуюся дверь, но пройти не смог, налетев на девушку в кожаном пальто.

– Мэри? Что это ты разгуливаешь? На улице невозможно холодно, – сказал он.

– Я хотела попрощаться с тобой.

– Ты могла бы это сделать и внутри помещения.

– Там слишком много людей.

– Мы же завтра увидимся с тобой в Виньоле.

– Что-то я в этом сомневаюсь, Джонни.

– О! Ты сомневаешься в моем умении водить машину.

– Не шути, Джонни, мне не до этого. Мне очень тревожно. Ужасное предчувствие, что с тобой случится что-то страшное…

– Это в тебе говорит частица шотландской крови. Шотландцам присущи предчувствия, ясновидения и прочие суеверия. Но успокойся, они почти всегда попадают пальцем в небо

– Не смейся надо мной, Джонни. – Голос Мэри дрожал.

Он обнял ее.

– Смеяться над тобой?! Вместе с тобой – другое дело! Над тобой – никогда! Мэри, я вернусь, со мной ничего не случится, я всегда буду возвращаться к тебе, Мэри.

– Повтори. Что ты сказал, Джонни?

– Верь мне. – Он прижал ее крепко, быстро поцеловал в щеку и ушел прочь в сгущающуюся темноту.

Глава 8

Гигантский трейлер «Коронадо» с зажженными габаритными огнями и четырьмя мощными фарами громыхал сквозь мрак по почти пустынным дорогам со скоростью, которая не вызвала бы одобрения итальянской полицейской службы, бодрствуй она этой ночью.

Харлоу выбрал ведущую на Турин автостраду, потом свернул южнее Кунео и теперь был возле Коль де Тенде, страшного горного перевала с туннелем на вершине, посередине которого проходила граница между Италией и Францией. Даже в легковом автомобиле при дневном свете и нормальном сухом дорожном покрытии движение требовало здесь большого внимания: крутизна подъемов и спусков, бесконечный ряд смертельно опасных крутых поворотов по обе стороны туннеля делали путь одним из самых трудных во всей Европе. Но вести тяжелый трейлер в дождь, который к этому времени начал усиливаться, было в высшей степени рискованно.

Рыжеволосым близнецам-механикам эта поездка казалось не только рискованной, но и довольно мучительной. Один из них сжался в комок на переднем сиденье, рядом с водителем, другой устроился на узкой койке за передними сиденьями. Похоже, мужество окончательно покинуло их. И сон их покинул тоже, хотя они изрядно устали. На крутых виражах они только испуганно переглядывались или вовсе закрывали глаза. Чувство страха, владевшее ими, могло соперничать только с естественным желанием выжить, невредимым выбраться из этой переделки. Одно механики понимали твердо – старый Генри водил машину совсем не так, как этот чертов гонщик.

Если Харлоу и заметил их испуг, то никак не показал этого. Внимание его было полностью сосредоточено на управлении, он старался просчитывать дорогу на два или три поворота вперед. Траккиа и возможные его сообщники знали, что он везет с собой кассету, потому Харлоу не сомневался в том, что они попытаются эту кассету отнять. Где и когда они это сделают, оставалось только догадываться. Вариантов было несколько. Этот извилистый подъем к вершине Коль де Тенде представлял собой идеальное место для засады. Но скорей всего его враги базируются в Марселе, и вряд ли они рискнут напасть здесь, нарушив итальянские законы. От Монца его никто не преследовал, вероятно они не знали какой путь он выберет. Скорее всего они будут ожидать его возле своей базы. Но с другой стороны, они должны учитывать вероятность, что он избавится от кассеты по дороге.  Рассуждать об этих вариантах сейчас было делом бесполезным. Харлоу выбросил их из головы, сконцентрировав внимание на управлении,  сохраняя при этом бдительность. До вершины добрались без всяких приключений, прошли итальянскую и французскую таможни и начали опасный и извилистый спуск по противоположному склону.

В Ла-Джандоле ему предстояло выбирать: следовать дальше по дороге на Вентимилью, что позволяло пройти по новой автостраде на запад вдоль Ривьеры, или предпочесть более короткий, но извилистый путь прямо на Ниццу. Харлоу подумал о том, что по дороге на Вентимилью придется снова проходить итальянскую и французскую таможни причем два раза, и решил ехать коротким путем.

Он миновал Ниццу без всяких инцидентов, прошел по автостраде мимо Канн, проехал Тулон и повернул на дорогу номер восемь в Марсель. Они были уже в двадцати милях за Каннами, когда ожидаемое случилось.

Впереди он увидел четыре огня: два неподвижных и два движущихся. Два движущихся были красными, и те, кто держал их в руках, описывали ими равномерные полукружия. Неподвижные огни – красный и синий, мигали попеременно. До огней было где-то метров 400-500.

Харлоу сбросил скорость, от этого близнецы проснулись и тоже увидели эту картину. Все было ясно их останавливала полиция. Рядом с огнями стояло пятеро, двое из них вышли на середину дороги.

Харлоу пригнулся к баранке, глаза его сощурились так, что не видны стали зрачки. – Решение было принято, звук мотора снова изменился, Харлоу еще больше сбросил скорость. Два красных огня в тот же момент перестали раскачиваться и замерли. Очевидно, размахивающие ими решили, что трейлер замедляет скорость перед остановкой.

Но, когда до поста так называемой полиции, осталось   метров пятьдесят, Харлоу до отказа вдавил педаль акселератора в пол,  и трейлер начал быстро набирать скорость. Все с такой уверенностью преграждавшие ему путь, бросились в разные стороны. Послышался звон разбитого стекла и скрежет металла – это трейлер подмял фонари, установленные на подставках.

Вот когда на лицах Твидлдама и Твидлди возник настоящий ужас. Но лицо Харлоу оставалось спокойным. Проехав метров двадцать, они услышали сильные удары  по задней стенке трейлера Эти удары сопровождали их на протяжении тридцати-сорока метров, до тех пор, пока трейлер не скрылся за очередным поворотом.

– Господи, Джонни, ты с ума сошел?! Мы все окажемся в тюрьме еще до конца ночи. Ведь это были полицейские! – заорал Твидлдам.

– Полицейские? А кто-нибудь из вас  видел полицейский автомобиль или полицейские мотоциклы, а может быть полицейскую форму? Господи, где были ваши глаза?

– Но ведь полицейские так обычно и сигналят! – не успокаивался Твидлди.

– Я вынужден повторить, что предпочитаю верить тому, что вижу, – мягко ответил Харлоу, – пожалуйста, не ломайте себе голову. Должен вам заметить, что французская полиция не носит масок и не надевает на оружие глушители.

– Глушители? – воскликнули близнецы в один голос.

– Вы же слышали удары по задней стенке трейлера? Полагаете, что нам вслед швыряли камнями?

– Тогда кто же это был? – спросил Твидлдам.

– Бандиты. Члены почетной и уважаемой профессии в этих местах. – Харлоу не мог придумать ничего лучшего для этих законопослушных, честных и, увы, тугодумных граждан Прованса. Близнецы, прекрасные механики и простодушные люди, готовы были безоговорочно поверить чему угодно, если это исходило от такой значительной персоны, как Джонни Харлоу.

– Но как они могли узнать, что мы здесь проедем?

– Они и не знали этого. – Харлоу вынужден был импровизировать дальше. – У них связь по радио с наблюдателями на постах в километре или около того по ту и другую сторону от них. Когда появляется подходящая по виду добыча, вроде нас, наблюдатель посылает сигнал, и за несколько секунд устанавливаются эти фальшивые огни.

– Ох и темный народ эти лягушатники, много так не заработаешь. – С умным видом заявил Твидлдам.

– Тут я с тобой согласен. До ограбления поездов они еще не додумались.

Близнецы вновь собрались поспать. А Харлоу вел машину и по-прежнему тревожно и неустанно поглядывал по сторонам. Через пять минут он увидел в зеркальце заднего вида огни мощных фар, быстро приближающиеся к ним. Вначале Харлоу решил выехать на середину дороги, чтобы перегородить путь преследователю, на тот случай если в машине бандиты. Но затем отбросил эту мысль как негодную. Если бандиты настроены решительно, то им ничего не стоит прострелить шины задних колес трейлера.

Но преследователь, не проявлял враждебности. Однако, поравнявшись с трейлером, он выключил все свои огни, и спереди и сзади, и включил вновь только тогда, когда оказался на сотню метров впереди, – таким образом номер этой наглой легковушки Харлоу разглядеть не смог.

Всего через несколько секунд  Харлоу заметил другую пару мощных фар, приближающуюся с еще большей скоростью. Это оказался полицейский автомобиль с сиреной и синей мигалкой. Харлоу довольно улыбнулся, сохраняя на лице выражение благодушия, какое бывает в предвкушении интересного зрелища. Он проехал еще чуть больше мили и увидел на обочине полицейскую машину, продолжающую посылать в темноту вспышки синего света. Чуть впереди нее стояла наглая легковушка, с водителем которой вел беседу полицейский с блокнотом в руке. Было легко догадаться о чем шла речь. На дорогах Франции, за исключением скоростных автострад, максимальная разрешенная скорость составляет 110 километров в час. Легковушка же, обгоняя трейлер, делала не менее ста пятидесяти. Проезжая мимо, Харлоу без труда разглядел номер автомобиля преследователей: PN111K.

Как и во всех крупных городах, в Марселе есть места, которые никогда не посещают туристы. Северо-западная часть Марселя, несомненно, была именно такой. Бывшее предместье, застроенное промышленными предприятиями. Улица Жерар  была типичной для этого района –  на редкость невзрачная улица, почти полностью занятая небольшими фабриками и гаражами. Самое большое здание на улице представляло собой уродливое сооружение из кирпича и гофрированного железа, оно  располагалось примерно в середине улицы. На высоченных огромных воротах крупными буквами было начертано единственное слово: «КОРОНАДО».

Харлоу свернул к эти воротам, те поползли вверх и внутри зажегся свет.

Внутренность громадного гаража напоминала пещеру – двадцать пять метров в длину и пятнадцать в ширину. Возвели его, как видно, в незапамятные времена, но содержали в чистоте и полном порядке.

По правую сторону от входа, у стены, но не вплотную к ней, стояли три болида «коронадо» «Формула-1» и за ними на подставках располагались три легко узнаваемых двигателя системы «форд-котсворт V-8». Снаружи гаража возле ворот сбоку пристроился черный «ситроен DS21». В левой стороне гаража размещались верстаки для работы, полностью укомплектованные нужным инструментом, а в глубине гаража можно было разглядеть ящики с запасными частями и шинами. Расположенные вверху продольные и поперечные балки, с бегающими по ним электрическими талями, были предназначены для перемещения тяжелых частей и погрузки машин на трейлеры.

Харлоу завел трейлер внутрь и остановил его точно посредине гаража, под главной продольной балкой – местом погрузки-разгрузки. Он выключил двигатель, разбудил близнецов и спрыгнул на пол, оказавшись прямо перед Джекобсоном. При виде Харлоу Джекобсон не выразил особой радости, но впрочем это было неудивительно – он редко бывал рад кому-либо. Джекобсон взглянул на часы и сказал ворчливо:

– Два часа ночи. Быстро добрались.

– На дорогах было пусто. Ну,  что дальше?

– Спать. Старый особняк за углом. Не бог весть что, но для отдыха годится. Утром начнем разгрузку-погрузку. Я тут нанял двух новых механиков, они помогут.

– А старые твои Джек и Гарри?

– Они уехали. – Джекобсон выглядел мрачнее обычного. – Сказали, что по дому соскучились. Всегда их тянет домой, когда нужно немного поработать. Новые механики – итальянцы. Кажется, парни неплохие.

Джекобсон только сейчас заметил отметины от пуль на задней стенке трейлера.

– Это что за дырки здесь понаделаны? – буркнул он грубовато.

– Пули. Кто-то пытался остановить нас за Тулоном. Они оказались не очень умелыми бандитами, хотя и очень старались.

– Каким еще бандитам вы могли понадобиться? Зачем им болид «Коронадо»?

– Сам удивляюсь. Может быть, их неверно уведомили? В таких фургонах иногда перевозят большие партии виски или сигарет. Это миллион, а то и два миллиона франков – выгодное ограбление. Как ни крути, у них ничего не получилось. Да и ущерб невелик, за пятнадцать минут можно устранить – заварить, зачистить,закрасить.

– Утром я сообщу об этом полиции, – сказал Джекобсон. – По французским законам не сообщать о подобном инциденте считается преступлением. Однако, – добавил он мрачно, – вряд ли от этого будет какая-то польза.

Вчетвером они вышли из гаража. Харлоу мимоходом глянул на черный «ситроен», стоявший снаружи у ворот. На нем был номер PN111K.

Как и говорил Джекобсон, особняк для отдыха слова доброго не стоил. Харлоу сидел на стуле в комнате у окна. В этой комнате, помимо узкой кровати да вытертого линолеума, был только еще один стул, служивший прикроватной тумбочкой. Тротуар, пол комнаты и нижний край окна, занавешенного тонкой марлей, находились на одном уровне. Свет в комнате был погашен, освещение обеспечивалось тусклым светом уличных фонарей. Харлоу немного сдвинул марлю и выглянул наружу. Убогая узкая улочка  была совершенно пустынна. По сравнению с ней улица Жерар могла сойти за шикарный проспект. Он посмотрел на часы. Светящийся циферблат показывал два часа пятнадцать минут ночи. Внезапно Харлоу вскинул голову, напряженно прислушиваясь. Ему почудилось, будто кто-то крадется по коридору. Мягкими шагами он быстро отошел к кровати и лег на нее, растянувшись во всю длину и возблагодарив провидение за то, что у кровати не было пружин, которые обязательно при этом заскрипели бы, а лежал на досках старый волосяной матрац. Судя по всему, дорожная история продолжалась. Рука Харлоу скользнула под тощую мятую подушку и вытащила дубинку. Надев петлю на правую руку, он снова сунул дубинку под подушку и замер.