Текст книги "Опасное влечение"
Автор книги: Алисса Джонсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
19
Хантер сдерживал стремление гнать коня куда глаза глядят. Он не знал наверняка, куда поехала Кейт. Конюх видел, что она направилась на восток, но она могла свернуть на север или к пляжу, когда ее уже не было видно. Он рисковал в спешке не заметить ее или…
Он увидел ее – темное пятно вдали, очень далеко, за границей поместья, и оно передвигалось слишком быстро. Его сердце замерло в груди, воздух застрял в легких.
Каким-то образом то, что сделала мисс Уиллори, привело к тому, что Кейт потеряла контроль над лошадью.
Борясь с болезненным комом страха, он пустил коня в том направлении.
Кейт – хорошая наездница, успокоил он себя, сокращая расстояние между ними с бешеной скоростью. Он слышал, как Уит не раз говорил об этом. Она не выпала из седла, когда конь понес, так что нет причин ей падать сейчас. Если бы только она могла продержаться, пока ее конь не устанет…
Лошадь Кейт резко повернула и направилась прямо к обрыву.
Ком страха превратился в волну ужаса. Хантер припал к шее коня и погнал его еще быстрее. Ему надо было успеть, прежде чем лошадь Кейт достигнет обрыва.
Ни одна лошадь не побежит к обрыву намеренно, даже если она напугана. Но эта местность, каменистая и местами неровная, была для лошади Кейт незнакомой. Почва на краю обрыва была рыхлая, а кое-где встречались оползни. Лошадь могла соскользнуть, упасть с обрыва. Или остановиться на краю и сбросить вниз Кейт, или…
Проклятье! Он не должен думать об этом. Такие мысли не принесут ничего хорошего. Безжалостно отгоняя видения, как Кейт падает с обрыва в море, он сконцентрировался на том, чтобы ехать быстрее.
Как далеко он был от нее? В пятидесяти ярдах? Как далеко Кейт от обрыва? В двухстах, трехстах ярдах? Время у него еще было. Он уже видел, где их пути пересекутся. Еще есть время. Он это сделает.
Хантер оказался около Кейт, когда до обрыва осталось менее чем пятьдесят ярдов. Кейт крепко держалась за гриву. Хантер протянул руку к поводьям с левой стороны и обнаружил, что их нет. Он наклонился ниже, чтобы ухватиться за уздечку, но лошадь мотнула головой, и уздечка оказалась вне пределов досягаемости.
Обрыв приближался.
«Черт подери!»
Он сделал рывок, схватил Кейт за талию и стащил ее с лошади.
– Я держу тебя, – хрипло сказал Хантер, усаживая ее перед собой. Он крепко обхватил ее одной рукой, а другой придержал коня. – Я держу тебя. Ты в безопасности.
Он не был уверен, что Кейт его слышит, но ему необходимо было произнести эти слова.
Когда его конь перешел на шаг, он с ужасом увидел, что лошадь Кейт, преодолев последние несколько ярдов, остановилась, скользя, менее чем за три фута до края обрыва. Ее копыта глубоко зарылись в рыхлую землю. Кейт не смогла бы удержаться в седле. Она полетела бы с обрыва прямо в воду.
Похоже, Кейт поняла, как близко она была от катастрофы. Он чувствовал, как она дрожит, слышал, как тяжело дышит.
– Поводья…
Он крепче обнял ее, прижался губами к ее волосам:
– Все хорошо, Кейт. С тобой все хорошо.
– Поводья. Они оборвались у меня в руке. – Она посмотрела на них, как будто рассчитывала найти там объяснение. – Я потянула, и они оборвались.
– Все хорошо. Это закончилось.
Кейт стала дрожать сильнее.
– Я бы свалилась. Прямо с обрыва.
Хантер сдержал стон отчаяния. Он не мог обнять ее как следует, оставаясь в этом чертовом седле. И он не мог стащить ее с коня на землю, чтобы обнять, пока они были на открытой местности.
Он развернул коня и пустил его легкой рысью вдоль побережья в обратном направлении, пока обрыв не перешел в покатый склон, выходящий на песчаный пляж. Он ехал по пляжу, пока не достиг обрыва, скрывшего пляж от взгляда любого, кто ехал бы поверху.
Он спешился, снял Кейт с коня и обнял ее.
Она все еще дрожала.
Он целовал ее щеки, веки, губы. Его руки гладили ее руки и спину, ее лицо и плечи. Он хотел успокоить ее. Он хотел, чтобы она перестала дрожать.
– Все хорошо, Кейт. Все хорошо.
Кейт было трудно удержаться на ногах. Она не могла унять дрожь. Она крепче прижалась к Хантеру, уткнувшись лицом ему в грудь и ухватившись за сюртук на его спине. Но ничего не помогало. Перед мысленным взором вставал: обрыв, приближающийся к ней, в то время как она не могла сама себя спасти.
– Я не могла остановить его. Он не хотел останавливаться.
Он поднял ее на руки, перенес в укромное место между двумя большими валунами и сел на песок, посадив ее к себе на колени.
– Все закончилось, дорогая. Не надо об этом вспоминать. Я держу тебя.
Он действительно держал ее, крепко обхватив руками. Она расслабилась в его объятиях, слыша его голос над своей головой, который прогонял воспоминания о ветре, свистящем в ушах, и звуке подков, стучащих по земле. Она вдохнула его знакомый запах, чтобы прогнать и запах пота Уистлера. Хантер держал ее крепко. Она была в безопасности.
Он сказал ей ласково:
– Перестань дрожать, дорогая.
Она вздохнула, прижимаясь лицом к его груди.
– Я перестала, – прошептала она. – Это ты.
Хантер удивился словам Кейт.
Это ты.
Проклятье! Он дрожал, не осознавая этого. Он был слишком поглощен страданиями Кейт, чтобы заметить дрожь в своих руках. «Просто реакция на сильное физическое напряжение», – успокоил он себя, не задумываясь о том, что ему доводилось испытывать и более сильное напряжение в прошлом. И ни разу это не вызвало у него дрожи.
Кейт подняла голову и легонько прикоснулась губами к его губам:
– Я в порядке.
Она успокаивала его? Его утешали?
Он беспокоился, раз она это делала? Он решил, что нет, не теперь, когда чувствовал тепло ее губ на своих. Желая, чтобы его утешили, он обнял ее за шею, притянул ближе и поцеловал крепче.
Тихо вздохнув, она развернулась на его коленях и обвила его шею руками. А затем уже она поцеловала его крепче, пробуя его на вкус языком, раздвигая свои губы и ожидая от него того же.
Он принял то, что она предлагала, впиваясь в ее рот снова и снова, пока остатки паники, наличие которой он отказывался признавать, не рассеялись, пока они оба не задрожали от желания, а не от страха.
Он должен остановиться, предостерег его тоненький голосок в голове. Он не должен позволять себе ничего, кроме поцелуев. Они ведь на пляже, ради всего святого! Голос погромче напомнил ему, что этот пляж находится по крайней мере в миле от дома и скрыт от посторонних глаз скалой. Он не сможет сделать все так, как мечтал, но он мог сделать это. Он мог сделать ее своей.
Тоненький голосок в голове стих.
Он позволил рукам скользнуть по ее плечам, стараясь не задеть заживающую рану, вниз по ее телу, а потом вверх по спине, чтобы расстегнуть пуговицы на платье. Только несколько, чтобы стянуть лиф с ее плеч, и тогда только ее тонкая сорочка останется между ним и телом, которого он желал. Он не позволил себе сразу же наброситься на нее. Опуская ее на песок, он мучил их обоих, прокладывая дорожку поцелуев по ее шее, ключице и, наконец, по вырезу ее сорочки, где ткань едва прикрывала разгоряченную кожу. Он задержался там, наслаждаясь резким контрастом поверхностей, почти так же, как он наслаждался ее прерывистым от желания дыханием, когда воспользовался языком, чтобы попробовать на вкус кожу под тканью.
Он мог дразнить ее, слушая звуки ее наслаждения бесконечные минуты. Он мог бы, если бы они были в постели за запертой дверью. И если бы из-за затянувшегося периода отказа от удовлетворения страсти он не лишился самообладания.
–Я хочу тебя.
Он медленно стянул ее сорочку вниз, сопровождая это движение прикосновениями своего рта, выдыхая слова в ее грудь.
– Хочу тебя. – Он легонько провел рукой по маленькому розовому соску и зажмурился, услышав ее стон, когда она выгнулась навстречу ему. – Пожалуйста.
Это была не мольба. Он не умолял. Это было соблазнение – сладкие слова, которые любой мужчина говорит женщине, когда пытается уложить ее в постель. Теперь Хантер уже не мог отступить. Все его естество противилось этому, когда податливое тело Кейт выгнулось под ним, изнемогая от желания.
Какие бы слова он ни говорил, искренние и лживые, они разжигали в ней страсть. Хотя он отрицал бы это позже, в тот момент он отдал бы все что угодно, все, что у него было, если бы в результате она стала принадлежать ему.
– Кейт.
– Да.
Еще одна волна дрожи пробежала по его телу, и он не мог понять, была ли это дрожь облегчения, или предвкушения, или даже – Господи, помоги! – волнения. «Она станет сейчас моей. Моей!»
Он собственнически пробежал руками по ее телу, желая убрать все слои одежды между ними. Он хотел увидеть ее обнаженной и распростертой перед ним, как подарок. Он хотел ощутить каждый дюйм ее кожи каждым дюймом своей. В следующий раз, уговаривал он себя. В следующий раз, когда они будут женаты, он неспеша разденет ее и не оставит без внимания ни один изгиб, ни одну выпуклость ее тела. А сейчас было достаточно, более чем достаточно, сдвинуть или отбросить самые мешающие части одежды, чтобы почувствовать тепло и тяжесть ее груди, медленно приподнять ее юбки, проводя ладонью по ее стройной ноге, услышать ее прерывистое дыхание, когда он обнаружит жар в месте соединения ее бедер.
Он слушал ее всхлипы и вздохи, наслаждался тем, как она извивалась под ним, сгорая от желания, когда он оказался у входа в ее лоно. «Не торопись, – приказал он себе, – дождись, когда она застонет. Нет, когда она простонет мое имя».
– Хантер!..
– Эндрю, – прошептал он.
По причине, о которой он не хотел думать, ему нужно было услышать, как она это произнесет.
– Эндрю!.. – простонала она ему в рот, вызывая новую волну дрожи в его теле.
Он вошел в нее медленно, давая ее телу возможность привыкнуть к нему и позволяя себе смаковать каждый восхитительный момент.
Она вцепилась пальцами в его плечи, сначала легонько, потом все сильнее, по мере того как он продвигался глубже. Когда он прошел сквозь барьер, который означал ее невинность, он мог поклясться, что ее ногти, впившиеся в его плечи, стали красными от крови.
– Прости, милая. – Он крепко прижал её к себе. – Прости. Скоро станет лучше.
Она произнесла нерешительно, и не очень страстно, и, если он не ошибался, слегка покровительственным тоном:
– Да… хорошо.
Она пыталась щадить его чувства, понял он и чуть не засмеялся. Он бы засмеялся, если бы они оба не испытывали в этот момент очень разный по своей природе дискомфорт.
Он хотел двигаться. Ему нужно было двигаться.
– Мы подождем, – прошептал он, касаясь губами ее губ. – Сколько ты захочешь. Мы подождем.
Игнорируя инстинкт, который требовал, чтобы он продвигался дальше внутрь нее, пока не будет удовлетворен, он обнял ее и остался недвижимым, абсолютно недвижимым, пока ее хватка не ослабла и он больше не чувствовал тяжелый стук ее сердца своей грудью. Когда он уже не сомневался в том, что ее боль начала проходить, он ослабил объятия и занялся разжиганием в ней страсти.
Он поцеловал ее долгим, опьяняющим поцелуем и снова пробежал по ее телу руками, вновь находя те места, прикосновения к которым заставляли ее раньше всхлипывать и вздыхать. Он шептал слова ободрения, сладкие и ласковые, которые заставляли ее улыбаться и краснеть.
Она вздохнула, когда он провел ладонями по ее груди, захныкала, когда он коснулся чувствительного места под коленом, и застонала, когда его пальцы оказались там, где соединялись их тела.
Потом он задвигался внутри нее – сначала медленно, следя за ее реакцией. Когда она снова застонала и выгнулась навстречу ему, он ускорил темп. Он смотрел не отрываясь, как она запрокинула голову, закрыв глаза и раздвинув губы в крике наслаждения.
«Прекрасна!» – пробилась мысль сквозь пелену желания. Она была прекрасна в своей страсти.
А потом все мысли ушли. Осталась только все возрастающая потребность, долгое, тяжелое напряжение в стремлении удовлетворить ее, и захватывающее зрелище, и ощущение того, что Кейт достигла экстаза за пару секунд до того, как это сделал он.
Прошло несколько долгих минут, прежде чем Хантер смог перекатиться на спину и прижать к себе Кейт.
– Я сделал тебе больно, милая?
Все же ему бы не помешало больше самообладания. Он собирался дать ей свою фамилию, постель и только потом свое самообладание, но было уже поздно менять порядок вещей.
– Нет. Ну, немного, сначала, – призналась она, и он мог поклясться, что почувствовал, как потеплела ее щека на его груди. – Но потом нет. Это было… Я не знаю, как это выразить… Прекрасно?
Он не должен спрашивать. Не должен. Но он просто не мог не спросить:
– Ты слышала музыку?
– Музыку? – Она подняла голову, чтобы посмотреть на него, потом на воду, потом снова на него. – Нет. Я говорила тебе, что море останавливает ее… Почему ты смеешься?
– Неважно, милая. – Он снова засмеялся, прижимая ее к своей груди. – Я объясню в другой раз.
Кейт хотела настоять на том, чтобы он объяснил сейчас, но потом поняла, что у нее нет ни сил, не желания. Ее тело было приятно расслаблено, как будто она провела весь день, бегая на солнце, и теперь хотела только одного: заснуть в прохладной тени. Но ее переполняли мысли. Она не могла бы заснуть, даже если бы ее жизнь зависела от этого.
Она переспала с мужчиной. Она слегка нахмурилась. Какой нелепой была эта фраза! Звучало так, как будто они вместе вздремнули.
Она занималась любовью с Хантером, это описание было гораздо лучше. И оно соответствовало действительности, потому что она на самом деле была влюблена в Хантера.
Она больше не могла называть то, что она чувствовала к нему, сильной привязанностью. Она внезапно поняла это, когда Уистлер мчался к обрыву. Наконец она действительно влюбилась. Наконец она нашла своего принца. И она умрет, если сейчас же что-нибудь не сделает.
Ей хотелось сделать что-нибудь именно сейчас – возможно, рассказать Хантеру о том, что она чувствует. Но для этого требовалось мужество, а после ужасной скачки по полям навстречу смерти мужество в ней иссякло.
Возможно, будет лучше, если она позволит ему сначала рассказать о своих чувствах. Безусловно, он собирался это сделать когда-нибудь. Она не была так наивна, чтобы считать, что мужчина занимается любовью только с той женщиной, в которую влюблен, но когда этот мужчина также ухаживает за этой женщиной, кажется по крайней мере правдоподобным, что он влюблен в нее. И после того как этот мужчина спас эту женщину, сорвав ее с понесшего коня, это представлялось… ну, скорее вероятным, чем просто правдоподобным. И когда этот мужчина…
– Я практически слышу твои мысли, – произнес Хантер.
О, она искренне надеялась, что нет.
– Я… Я думала, что ты схватил меня как раз вовремя.
Такая мысль пришла ей в голову сразу же после того, как он стащил ее с Уистлера, так что это было, пусть и отчасти, но правдой.
Его руки крепче сжали ее плечи:
– Я знаю. Все хорошо. Ты не упала.
– Я не имела в виду, что ты спас меня как раз вовремя, хотя это тоже правда. Я имею в виду, что я увидела тебя как раз вовремя. Я собиралась прыгнуть.
– Прыгнуть? – Она почувствовала, как он вздрогнул и поднял голову, чтобы посмотреть вниз на нее. – С лошади?
– Это все же было бы лучше, чем позволить ей сбросить меня с обрыва. Я не была уверена, что Уистлер сбросит меня, но с каждой секундой это становилось все более вероятным. И я думала, что у меня больше шансов пережить падение с лошади, чем падение с обрыва.
Он снова положил голову на землю, сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
– Обдуманный риск, – пробормотал он и провел рукой по ее волосам. – Разумно. Ты умная женщина, Кейт. Прости, если у тебя сложилось впечатление, что я думаю по-другому.
Кейт пришла в голову мысль, что прыгать с понесшей лошади больше похоже на отчаянные меры, но знала, что не в ее интересах сейчас спорить.
– Возможно, я зашла слишком далеко в нашем споре, – начала она, прежде чем вспомнила его замечание, что она легкомысленно идет навстречу опасности. – Нет, я так не думаю. Но я не хочу больше спорить.
Смех всколыхнул его грудь.
– Вполне справедливо.
– Я бы лучше выслушала твои предположения, почему Уистлер понес. И что случилось с поводьями. Как будто уздечка просто распалась, но почему…
– Мисс Уиллори.
– Не понимаю.
Он резко выдохнул:
– Нам нужно одеться. Я все объясню на обратном пути.
– Мы уже должны возвращаться? – спросила она, одной рукой подтягивая сорочку и платье.
Она не была готова к завершению их романтической интерлюдии, но ей было неудобно продолжать ее полуголой.
– Боюсь, что да. – Он сел. – Тебя, должно быть, уже ищут.
– Почему?
– Потому что, – он потянулся, чтобы застегнуть пуговицы на ее платье, – Лиззи знает, что мисс Уиллори была в конюшне в то же время, что и ты, и конечно же она уже рассказала об этом Мирабель, миссис Саммерс и твоей матери, которые, безусловно, послали наездников разыскивать тебя.
Кейт почувствовала, что ее челюсть отвисла, и прошло несколько секунд, прежде чем она смогла выговорить:
– Мисс Уиллори имеет к этому отношение?
Он мягко пересадил ее на песок, чтобы встать и привести в порядок свою одежду.
– Я не сомневаюсь, что это она повредила сбрую твоего коня – положила что-то под седло, подрезала поводья. Также ее рук дело скамья для фортепиано и это она ввела в заблуждение мистера Потсботтома, уверив его, что ты рассчитываешь на его ухаживания.
– Она сказала мистеру Потсботтому… Господи! – прошептала Кейт. – Она сошла с ума?
– Не совсем, иначе она бы призналась во всем. – Он заправил рубашку и надел сюртук. – Пока она признает свою вину только в отношении скамьи для фортепиано.
– Но ты уверен, что она…
– Абсолютно.
Кейт сокрушенно покачала головой. Она не могла поверить в это. Мисс Уиллори пыталась навредить ей. Эта женщина чуть не убила ее. Это напомнило ей.
– Хантер?
Он закончил застегивать пуговицы на сюртуке:
– М-м?
– Ты думаешь, что нам необходимо рассказывать всем о том, что случилось?
Он помолчал, завязывая галстук свободным узлом:
– Думаю ли я, что это необходимо?
– Да… О, я не имела в виду… не все, не… – Ужасно смутившись, она обвела рукой место, где они лежали на песке. – Не нас. Я имела в виду то, что случилось с Уистлером. Следует ли говорить моим родным, что я чуть не улетела с обрыва? Я не думаю, что это принесет кому-то пользу. Но мы должны как-то объяснить наше… э… долгое отсутствие. И…
– И ты хочешь избежать разбирательства, – догадался он и наклонился, чтобы поставить ее на ноги.
– О, разбирательство будет в любом случае. Но его масштаб зависит от того, как все это изложить.
Она стала закалывать выбившиеся из прически шпильки, потом оставила это занятие. Никто не будет обсуждать внешний вид женщины, которую понесла лошадь.
– Ты хочешь, чтобы я солгал, – подытожил он.
– Да, пожалуйста.
Он улыбнулся ее доверительному тону:
– Поскольку я намереваюсь заставить мисс Уиллори заплатить в любом случае, почему нет? – Он притянул ее к себе, чтобы нежно поцеловать в лоб. – Давай вернем тебя домой. Я расскажу тебе, что знаю о вероломстве мисс Уиллори, по пути.
20
Кейт сидела на кровати в своей комнате, куда ее скорее не проводили, а силой отвели после того, как она вернулась в Поллтон-Хаус, и смотрела на своего брата.
– Это абсурд. Меня сорвали с лошади, она меня не сбросила. Я не ранена, не больна, даже не устала. Совершенно нет причин держать меня в постели.
– И все же ты полежишь до обеда, – заявил Уит и пригрозил ей кулаком. – И вернешься в постель через час после обеда, или я прикажу упаковать твои вещи и отправлю тебя утром в Хэлдон.
Вместо возражений она откинулась на подушки и показала ему язык.
Уит зарычал на нее:
– Я серьезно, Кейт. Ты останешься в постели. И ты будешь пить чай, за которым ушла Лиззи, и бульон, и…
Мирабель встала со стула, стоявшего у окна, и прервала разглагольствования Уита взмахом руки:
– Перестань изводить ее, Уит. Иди помоги своей матери и миссис Саммерс разбираться с мисс Уиллори.
Губы Уита сжались в линию. Он посмотрел на дверь, снова на Кейт, и снова на дверь. «Он разрывается, – подумала Кейт, – между желанием защищать свою сестру и помочь своей матери». Она бы пожалела его, если бы он ее не раздражал. И если бы ей не было так жаль себя.
Весь вечер в постели, когда на ней нет даже синяка в результате несчастного случая. Немного суеты – это она понимала и была к этому готова, но реакция Уита, по ее мнению, была неадекватной.
Уит погрозил ей пальцем:
– Ты останешься в постели, – резко сказал он и вышел из комнаты.
– Это нелепо, – проворчала она после того, как он ушел.
– Но ты останешься, – подхватила Мирабель и присела на край кровати. – Потому что он был напуган до смерти, когда узнал, что случилось, и он себя лучше чувствует, когда уверен, что ты упрятана в безопасное место на несколько часов.
На самом деле именно поэтому она показала ему язык, а не стала спорить.
– Все равно это нелепо.
– Да. – Мирабель засмеялась: – Ты умеешь порадовать его, Кейт.
– Напомни ему об этом, когда я в очередной раз пролью что-нибудь в его кабинете, – пошутила она. По правде говоря, она бы не сдалась так быстро, если бы не чувствовала вину за то, что была с Хантером на пляже, вместо того чтобы вернуться в дом и сообщить своей семье, что она не пострадала. – Я не думала, что здесь поднимется такой переполох. Когда узнали о вероломстве мисс Уиллори, воцарились паника и хаос?
– Сдерживаемая паника и ограниченный хаос, – успокоила ее Мирабель. – Я встретила Лиззи в коридоре вскоре после ухода Хантера. Она рассказала мне, что случилось. Я велела ей сообщить об этом Уиту и найти миссис Саммерс. Потом я послала всех лакеев, служанок, конюхов и вообще крепких мужчин, кого только смогла найти, на твои поиски. Потом я отправилась разыскивать твою мать, которую нашла прогуливающейся с лордом Брентвортом в саду. Втроем мы поговорили с мисс Уиллори в ее комнате. – Мирабель фыркнула и сказала с отвращением: – Она все отрицала, опасаясь последствий. Лорд Брентворт велел ей уехать завтра утром.
Кейт протяжно выдохнула:
– Ты думаешь, она сошла с ума?
– Я думаю, она просто обозлилась, – ответила Мирабель. – Лиззи сказала мне, что мисс Уиллори виновата не только в порче уздечки твоего коня.
Кейт кивнула:
– Скамья для фортепиано.
– Да, но это встревожило меня меньше, чем упоминание о мистере Потсботтоме. – Мирабель сурово посмотрела на нее. – Так что, он приставал к тебе в коридоре?
– Ничего особенного. – Кейт пыталась сохранить небрежный тон, как будто случай с мистером Потсботтомом был обычным делом. – Он хотел поцеловать меня, вот и все. Какая неудачная фамилия, тебе не кажется? Потсботтом. Мама говорит, что «боттом» распространено в Йоркшире, но…
– Кейт.
Кейт состроила лукавую гримасу. Она хорошо знала, что от Мирабель так легко не отделается.
– Ты не будешь отчитывать меня за это, Мирабель. У тебя ведь тоже есть свои секреты.
Мирабель открыла рот, как будто собиралась возразить, но тут же закрыла его и поджала губы:
– Мне все равно, что ты права.
– Уверена в этом, – ответила Кейт, слегка улыбнувшись, но в ту же секунду встревожилась: – О господи! Уит знает о поступке мистера Потсботтома?
– Пока нет, но… – Мирабель закатила глаза. – Не смотри на меня так, у меня нет намерения рассказывать ему. Я только имела в виду, что тебе следует быть готовой к тому, что он может услышать об этом. Лиззи может рассказать ему или мистер Хантер. – Кейт удивилась, увидев, что ее подруга начала теребить пальцами стеганое покрывало. – Ты думаешь, это из-за того, что я запретила ей приезжать в Хэлдон…
– Нет. – Кейт категорично мотнула головой. – Нет, я уверена в этом. Э, случай с мистером Потсботтомом произошел задолго до этого. Это не твоя вина, Мирабель.
– Тогда почему она зашла так далеко? Почему решила навредить тебе?
– У Хантера есть предположение. Он думает, что она хочет, чтобы я перестала быть – как он сказал? – самой, м-м, «самой подходящей молодой леди в доме» или что-то подобное. – Она прекрасно помнила, что он назвал ее «самой желанной молодой леди», но это могло бы задеть Мирабель. – Мисс Уиллори отчаянно нуждается в муже. Богатом.
– Лорде Мартине? – предположила Мирабель.
– Сначала я думала, что это лорд Компри или, возможно, мистер Потсботтом. Потом – что это лорд Мартин. Но позднее я поняла, что это Хантер.
– Только несколько людей, если таковые вообще существуют, богаче, чем он. – Мирабель с любопытством посмотрела на нее. – Тебя часто видели с ним последнее время.
– Ну, ты проводила все свое время с мамой и Лиззи, и миссис Саммерс. Мне пришлось найти кого-нибудь, кто мог уделить мне несколько минут…
– Ты ведь не рассчитываешь, что я приму это оправдание? – прервала ее Мирабель, засмеявшись.
– Нет, но оно было у меня наготове уже несколько дней. И я решила, что нужно воспользоваться им, чтобы оно не пропало впустую.
Мирабель сделала побуждающий жест:
– Ну, сейчас, когда ты это сделала.
Кейт цожала плечами, и это непроизвольное движение выдало внезапно охватившее ее волнение. Не каждый день женщина понимает, что влюблена. Не каждый день женщина теряет контроль над лошадью, ее спасает мужчина, которого она любит, она отдается этому мужчине – под открытым небом, между прочим, – а потом в постели размышляет о том, как рассказать об этом полном событий дне – кроме того, что она лишилась невинности, конечно, – своей невестке.
Она прочистила горло:
– Да, я проводила время с ним и… и мне очень это понравилось. Я узнала его лучше, я думаю. – Она засмеялась. – Знаешь, а раньше я считала, что он слишком очаровательный, и аккуратный, и склонен подавлять.
– Подавлять?
Кейт кивнула:
– Но сейчас я думаю, что он как раз в допустимой мере очаровательный, и аккуратный, и… и я не знаю, как образовать прилагательное от «подавлять». Подавляющий? – Она махнула рукой. – Как бы то ни было, у него прекрасно получается подавлять, и я… привязалась к нему. Возможно, я сильно привязана к нему. Возможно, это нечто большее.
– Ты влюблена в него?
Она закусила губу в нерешительности, потом собрала все свое мужество и кивнула:
– Да.
– Ты уверена?
– Конечно я уверена. – Что за вопрос? – В нем есть все, чем должен обладать мужчина. И ничего из того, что я вначале предполагала.
– Я не думаю, что женщина надеется найти подавляющего мужчину, – заметила Мирабель с улыбкой.
Кейт знала эту улыбку. Она означала, что Мирабель иронизировала.
– Ты думаешь, что я фантазерка.
– О, я знаю, что ты фантазерка, – засмеялась Мирабель. – Но не это беспокоит меня.
– Почему ты вообще беспокоишься?
– Потому что… – Мирабель задумалась, нахмурившись, как будто подыскивая правильные слова. – Потому что я не хочу, чтобы ты разочаровалась. Я не хочу, чтобы ты желала больше, чем можешь получить.
– Желать только того, что можно получить, – это вообще не желать, – возразила Кейт. – Это… это…
– Просто ждать? – предположила Мирабель.
– Да, точно. И какая радость в этом?
Мирабель вздохнула:
– Я бы могла долго перечислять, как можно наслаждаться ожиданием, но я предполагаю, что ты пропустишь все это мимо ушей.
– При других обстоятельствах – вполне вероятно, – признала Кейт. – Но если ты знаешь что-нибудь о Хантере, чего не знаю я, я буду слушать очень внимательно.
– На самом деле я едва знаю этого человека, – сказала Мирабель, качая головой. – Он просто кажется мне… осторожным.
– Он такой и есть.
Мирабель помедлила, потом потянулась к Кейт, чтобы взять ее за руку:
– Я люблю тебя, Кейт, очень сильно.
Кейт поморщилась:
– Мне не понравится то, что ты сейчас скажешь?
– Это не слишком ужасно. – Мирабель легко сжала ее руку. – Ты неосторожна, Кейт. Ты… ты…
Она снова сжала ее руку.
– Скажи это, Мира.
– Ты ранима.
Кейт отдернула руку:
– Это действительно ужасно.
– Пожалуйста, не пойми меня неправильно! – взмолилась Мирабель. – Ты не слабая и не беспомощная, совсем нет. Ты просто романтичная. Милая фантазерка и… ты такая открытая. Вот что я люблю в тебе. Твое стремление любить. Но это стремление, я боюсь, делает тебя уязвимой. Делает твое сердце уязвимым… Я имею в виду, перед такими мужчинами, как лорд Мартин.
Хотя ей очень не хотелось это признавать, Кейт знала, что в чем-то Мирабель права. Она жаждала влюбиться еще когда была маленькой девочкой. Она мечтала о своем принце дольше, чем мечтала о том, чтобы ее симфонию исполнили в театре. И однажды она действительно позволила себе заменить реальность своими мечтами. Но ее увлечение лордом Мартином было именно увлечением. Она лишь вообразила, что влюблена, но, сравнивая то, что она чувствовала тогда, с тем, какие чувства испытывала к Хантеру… Ну, это было несравнимо.
– Я никогда не любила лорда Мартина, – сказала Кейт. – По-настоящему.
– Нет, но ты хотела влюбиться, очень сильно. Ты уверена, абсолютно уверена, что ты не… стремишься любить мистера Хантера, как лорда Мартина?
– Хантер – не лорд Мартин.
– Конечно нет, – с готовностью согласилась Мирабель. – И, замечу, я рада тому, что твои вкусы изменились в лучшую сторону.
– И я рада, – признала Кейт с улыбкой. – Но это не то, что я имела в виду. – Она резко выдохнула и попыталась объяснить: – Я хотела любить лорда Мартина, потому что я любила его образ. Я была уверена, что он принц. Но что касается Хантера, я вначале… ну, не ненавидела его, это слишком, но испытывала к нему сильную неприязнь, потому что он не соответствовал тем требованиям, которым должен, как я думала, соответствовать принц или даже просто джентльмен. И все же я влюбилась в него, несмотря на мое нежелание. Я люблю не его образ, а его самого, со всеми его недостатками. Я знаю, что это делает меня ранимой, как ты сказала, но…
Ее на полуслове прервала Мирабель, качая головой:
– В таком случае, ты ничего не можешь сделать, только открыть свое сердце, и ты не должна этого бояться. А то, что ты описываешь, безусловно, похоже на любовь. Особенно что касается недостатков.
Кейт закатила глаза:
– Ты ужасно романтична!
Мирабель засмеялась и снова потянулась к руке Кейт:
–Я так рада за тебя! Хотя, должна признать, я очень надеялась, что ты влюбишься в мистера Лори. Твоя мать хотела того же, хотя я думаю, сегодняшние события вполне могли заставить ее отказаться от этой мысли.
– Я подозревала, что она хотела видеть меня вместе с мистером Лори. Она не проявила себя искусной сводницей.
– Характер мистера Лори требует прямого подхода.
Кейт фыркнула:
– Характер у мистера Лори таков, что потребовались бы кандалы и крепкий стул, если бы ты захотела, чтобы он не сбежал от меня хотя бы в течение пяти минут. Он просто боится меня.
– Да. – Мирабель вздохнула. – И это очень странно. Знаешь, он такой очаровательный в компании других людей. И почему он должен тебя бояться?
– Ты не видела, какой ущерб я могу причинить, используя печенье со сливками.
– Все знают, какой ущерб ты можешь причинить, используя еду. В том числе и твой очень опрятный мистер Хантер. – Мирабель внезапно ухмыльнулась. – Он сорвал тебя с понесшего коня. Тебе, должно быть, это очень понравилось.
