Текст книги "Я сведу тебя с ума"

Автор книги: Алисон Джерис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

5

Для Беатрис время остановилось. Этот поцелуй словно окунул ее в бездну, погрузил в водоворот неизведанных ощущений. Как в тумане, она ощущала близость Ральфа, что и поддерживало ее над головокружительной пропастью.

Никогда прежде Беатрис не испытывала ничего подобного. Чувство грустной безысходности смешивалось с бессознательной, захватывающей дух радостью. Только бы не сон… а если и так, пусть длится вечно! И когда Ральф слегка отстранился, она что-то протестующе пробормотала и впилась ноготками в пушистую шерсть его свитера.

Самые противоречивые чувства сталкивались в ее душе. Безусловно, Ральф тоже утратил над собой контроль, не готов, как и она, к такому изменению их отношений. Всего лишь один случайный поцелуй, а кажется, что они полностью принадлежали друг другу.

Он первый прервал это безумие очередной иронической шуточкой:

– Вот видите, нам совсем не нужна омела.

Судя по голосу, Ральф еще не до конца опомнился, но уже достаточно контролировал себя. Ослепительное забвение неумолимо таяло. Приходилось возвращаться к реальности.

– Зачем… – Беатрис едва справилась с дыханием и дрожью в голосе. – Зачем вы это сделали?

– Мне показалось, что вы имеете тревожную тенденцию путать фантазию с реальностью, – сказал Ральф, – и я подумал, что пришло время узнать разницу.

– Я очень четко сознаю различие, – тихо сказала она, – но в любом случае, наверное, не стоило прибегать к такому способу?

– Не скрою, мне понравилось, – вдруг признался Ральф, наблюдая за изящными пальчиками, которые все еще путешествовали по его свитеру. – А вам?

Вспыхнув, она резко отдернула руки.

– Нет, – прошипела девушка сквозь зубы, со стыдом понимая, что лжет.

Ральф тоже знал это.

Беатрис не помнила, как вышла из комнаты и, спотыкаясь, начала подниматься по лестнице. Ее целовали множество раз, но никогда это не сопровождалось таким страстным откликом с ее стороны. Как она могла так легко поддаться? Даже не пыталась оттолкнуть его. Легкое прикосновение его рук, и она сдалась. Жалкая безвольная тряпка…

Горя от унижения, Беатрис забралась в постель. Ее било как в лихорадке, тело сотрясалось от неудовлетворенного желания, но она отказывалась в этом признаться. Клялась, что скорее умрет, чем позволит Ральфу коснуться ее пальцем, но, несмотря на все старания, не могла подавить непрошеное возбуждение. Она была так взвинчена, что теперь испытывала странное чувство потери.

Ральф не любит ее. Он просто решил слегка поразвлечься. В противном случае… он был бы рядом.

Ворочаясь с боку на бок, Беатрис гнала прочь губительное воображение. Она ненавидела себя, за то, что попала в унизительную зависимость от Ральфа. Жутко тяготило сознание того, что от этого противоестественного рабства не избавиться, оставаясь в Кроуфорде. А ей предстоит находиться здесь целый месяц… Беатрис хотела вернуться к своему обычному состоянию, быть уверенной и энергичной, а не тратить понапрасну время на размышления о человеке, который даже не делал тайны из того, что она совершенно не в его вкусе.

На следующее утро за завтраком Беатрис была холодно сдержанна. Не хватает, чтобы он возомнил о себе еще больше! По обыкновению Ральф отпустил несколько колких реплик в ее адрес, ожидая, что она закатит сцену, но быстро угомонился, сославшись на срочные дела. Ничего… Беатрис в два счета загонит его в тупик своим непроницаемым видом, неприступным поведением. Посмотрим, кто кого одолеет.

Такова была идея. К несчастью, Ральф, даже не заметив в ней столь разительной перемены, прямо за завтраком зарылся в ворох каких-то бумаг. Столь явной недисциплинированностью педантичного дяди Ральфа были откровенно изумлены дети. Беатрис с разочарованием взирала, как он делает беглые пометки на полях. Будто вчерашнего поцелуя и в природе не существовало! Девушка воинственно мешала кофе, позвякивая ложечкой по чашке, но и это не заставило его поднять глаза.

– Я думаю навестить Марию, – сообщила она, обнимая выскочившую из-за стола Софи.

На самом деле Беатрис хотела посоветоваться с Марией по поводу готовки, рассчитывая произвести на Ральфа впечатление каким-нибудь великолепным блюдом, чтобы он не думал, что она безнадежная неумеха. Но нельзя же выкладывать ему все начистоту…

– Я могу воспользоваться машиной?

Наконец хоть какая-то реакция. Он потянулся за кофейником.

– Вы собираетесь в поселок?

– Да.

– А не приходило в голову пройтись пешком?

Губы Беатрис дрогнули и обиженно сжались.

– Идет дождь, – она драматическим жестом указала в сторону окна.

Ральф аккуратно сложил бумаги в папку, допил кофе и поднялся.

– Это не смертельно, – сказал он, – можете надеть плащ и сапоги, подобного добра здесь в избытке.

Что ж, прогулка, возможно, развеет ее дурное настроение. А тут еще и Софи, несмотря на дождь, собралась сопровождать ее, и, пока они ворчали о дурном характере дяди Ральфа, из-за которого промокнут до нитки, дождь совсем перестал, показалось холодное ясное небо.

Мария была рада принять дорогих гостей. На красивой скатерти немедленно появилось варенье нескольких сортов и необычайно аппетитные пирожки. Когда же Софи отправилась играть с соседским котенком, она внимательно выслушала девушку и извлекла из тумбочки пару потрепанных кулинарных книг.

– Мне бы очень хотелось помочь, – сказала она, продолжая усердно потчевать Беатрис. – Не могу целый день сидеть без дела, но хозяин настоял, чтобы я за этот месяц как следует подлечилась. Давление… сердце… – Мария вздохнула. – Травма руки для него предлог. Пустяки.

– Деспотичный хозяин, правда? – осмелела Беатрис, поощренная сочувствием. По-видимому, он привык распоряжаться людьми. Должно быть, оказаться с ним в экспедиции – сущий ад.

– Да уж, он такой, – спокойно подтвердила Мария. – Я не раз попадала в трудные ситуации. Наш барон очень властный человек, но более надежного друга вы не найдете. Когда Стивен умер, я не знала, что мы будем без него делать. Кристофер, мой сын, никогда бы не смог содержать гараж без помощи мистера Маккензи, хотя у него самого не так уж много денег.

– Он должен хорошо получать за книги и телепередачи, – возразила Беатрис, не желая видеть Ральфа в столь героическом свете.

– Да, но это несравнимо с затратами на содержание Кроуфорда. И еще налоги на наследство. – Мария покачала головой. – Знаете, он никогда не предполагал, что унаследует замок, но сначала умер его двоюродный брат, затем дядя… это было ужасно. Ужасно.

– Но почему? Что случилось?

– Рональд погиб в автомобильной катастрофе, а отец не выдержал… вскоре ушел вслед за ним. – Мария опустила глаза. – Рональд был такой красивый мальчик, – добавила она печально. – Они все были красивые, Рональд, Ральф и Сара. И никто из них не нашел своего счастья. Ронни даже невесту не успел завести. Сара развелась.

– А Ральф? Он ведь не был женат? – как бы между прочим, поинтересовалась девушка.

– Нет. Однажды он был помолвлен, лет десять тому назад. Помню, он привозил ее сюда. Абигайль ее звали… Красавица… длинные светлые волосы и прозрачные зеленые глаза. Просто русалка. Ральф был так влюблен в нее.

Беатрис судорожно стиснула пальцами чашку, но Мария ничего не заметила и продолжала.

– Я не знаю, что произошло, но только слышала, что все расстроилось. Ральф уехал в Африку и вернулся где-то около трех лет назад. – Мария снова грустно покачала головой. – Никогда не слышала, чтобы он упоминал о ней, но он больше никого не привозил сюда.

В душе Беатрис творилось нечто невероятное. Нет, она не чувствует ни малейшего укола ревности от того, что сто лет назад Ральф был влюблен в какую-то «русалку». Подумаешь! О, конечно, они целовались и… распрекрасная красавица не оставалась покинутой в холодной постели.

– С вами все в порядке, дорогая? – Мария озабоченно вглядывалась в Беатрис. – У вас усталый вид… вы чем-то расстроены?

Беатрис изобразила подобие сияющей голливудской улыбки.

– Все прекрасно, Мария. Благодарю вас.

Она отодвинула стул, не желая больше слушать дифирамбы красотке Абигайль.

– Думаю, нам с Софи пора возвращаться. Малышка согласилась отправиться в Кроуфорд только после обещаний купить сладости.

– Дядя Ральф разрешает нам есть конфеты лишь в особых случаях, – чистосердечно призналась она, шаловливо встряхивая руку Беатрис.

– Будем считать, что прогулка под дождем и есть тот случай. Думаю, мы заслужили маленькое вознаграждение, – успокоила Беатрис, все еще зацикленная на любовной истории Ральфа.

Абигайль… Какое глупое и претенциозное имя. Что можно ожидать от девушки с зелеными глазами и волосами цвета соломы?

Обескураженная неожиданно свалившимся счастьем, Софи долго выбирала сладости, а Беатрис было самой до себя. Почему помолвка Ральфа и Абигайль распалась? Ральф не производил впечатления человека, меняющего свои решения, но, с другой стороны, трудно было представить девушку, способную отказать ему. Конечно, он был тогда моложе лет на десять, но для мужчин такого типа это не столь существенно. Возможно, Абигайль устала от его сварливых выходок? Но вряд ли Ральф при невесте позволял себе что-то подобное. Абигайль бы не пришлось тащиться несколько миль под дождем…

Софи наконец выбрала конфеты, и Беатрис направилась к выходу, но была так погружена в собственные мысли, что не заметила, как налетела на входившего мужчину.

– Ой, извините. – Она смотрела снизу вверх на здоровенного, обросшего густой щетиной шотландца.

– Не надо извинений, – с добродушной улыбкой пробасил рыжий горец. – Это даже приятно, мисс…

– Кажется, я чуть не сбила вас с ног?

– Виноват, не посторонился, – галантно ответил незнакомец. – Было ясно, что вы улетели далеко отсюда. Что-то серьезное?

Образ Ральфа возник перед ее мысленным взором, и Беатрис сердито отогнала его прочь.

– Так, ерунда… – пренебрежительно отмахнулась она.

– Какая жалость… А я надеялся, что вам полезно обо всем рассказать доктору. – Его коротко стриженная голова склонилась в почтительном поклоне. – Чак Ричардсон… врач… просто Чак, если вы не нуждаетесь в моих профессиональных услугах.

Эти ярко-голубые глаза выказывали такую задушевную открытость, такую собачью преданность, что устоять было просто невозможно. Настоящий мужчина, Ральфу ни в чем не уступит, может, и покруче… а вместе с тем как держится с дамой!

Беатрис с улыбкой протянула руку и представилась.

– А это Софи, – добавила она.

– Так вы остановились в замке? – оживился Чак, когда она объяснила, что они делали в поселке. – Это означает, что Ральф Маккензи в своей резиденции?

– К несчастью, да, – ответила Беатрис. – Полагаю, вы его знаете?

– Нет, но очень хотел бы познакомиться. Конечно, я читал все его книги, но переехал сюда только месяц назад, а он, кажется, не из тех, кому нужен врач. Я надеялся, что мы с ним сойдемся, – продолжал он с обезоруживающей искренностью, – но, похоже, мистер Маккензи решительно избегает общества.

– Сейчас он заканчивает книгу, – сказала Беатрис, – поэтому-то я и очутилась в кроуфордском заповеднике.

Девушка объяснила, почему дети остались на попечении Ральфа.

– Я здесь, чтобы присматривать за вами, так ведь? – добавила она, слегка дернув Софи за хвостик.

Девочка вцепилась в пакет со сладостями, с изумлением оглядывая Чака.

– А вы совсем не похожи на гувернантку, – произнес Ричардсон, нисколько не пытаясь скрыть откровенное восхищение. – Надолго здесь?

– Почти на месяц… до тех пор, пока не вернется Сара.

– К тому времени вы успеете превратиться в местную обитательницу. Послушайте, – продолжал он порывисто, – я знаю, это несколько нахально, но не согласитесь ли вы как-нибудь поужинать со мной? Я не часто встречаю новых людей, поэтому пользуюсь случаем. – Он кивнул на прилавок и усмехнулся. – Надеюсь, миссис Кэрри поручится за меня.

– Я не знаю, как будет воспринято мое отсутствие, – с сомнением сказала Беатрис, но перспектива хоть на один вечер избежать стояния у плиты была привлекательной, кроме того, Ральфу не вредно будет узнать, что другие, в отличие от него, весьма ценят ее компанию.

– Если мистер Маккензи согласится, с удовольствием.

Лицо Чака просияло.

– Отлично.

Тем временем дождь начал переходить в снег. Беатрис, созерцая, как мокрые снежинки тают на ладони, вздохнула.

– Пора топать дальше, Софи, нас давно ждут в замке.

– Если еще на минуту задержитесь, я куплю себе что-нибудь пожевать и подвезу вас, – быстро предложил Чак, – все равно по пути.

Беатрис и Софи с готовностью согласились. Виртуозно прокатив их по берегу залива, Чак успел поведать о своей нынешней практике, о том, что раньше он был врачом на военном корабле, потом обосновался в Эдинбурге.

– Что заставило вас забраться сюда? – полюбопытствовала Беатрис.

– Желание перемен, – задумчиво ответил он. – В прошлом году я прошел через мерзости развода. Вот и уцепился за идею начать все сначала где-нибудь в другом месте. Это довольно уединенный, но красивый край, и никогда не знаешь, кого встретишь в местном магазинчике.

Новенький «мерседес» Ричардсона въехал прямо во двор.

– Так вы не забудете об ужине? – по-мальчишески напомнил он и вручил Беатрис визитную карточку.

– Я позвоню, как только определюсь со свободным вечером, – пообещала девушка. – Спасибо, что подвезли, Чак.

Наперегонки с Софи она взбежала по ступеням и, прежде чем открыть дверь, повернувшись, помахала на прощание рукой.

– Кто это?

Ральф появился столь внезапно, что Беатрис вздрогнула от неожиданности. Она забыла, что окна его кабинета выходят во двор.

– У Беатрис появился бойфренд! – с намеренной дерзостью объявила Софи, и брови Ральфа демонически сошлись на переносице.

– Не говори глупости, Софи, – поспешно вставила Беатрис, прежде чем ее свирепеющий дядюшка обрел дар речи.

Беатрис непонятно почему жутко волновалась, но встретила испытующий взгляд кроуфордского тирана со спартанской стойкостью.

– Это новый доктор, Чак Ричардсон. Мы встретили его в магазине, и он любезно подвез нас домой.

– Беатрис собирается поужинать с ним! – тут же добавила Софи, которая была в восторге от нового поклонника своей гувернантки.

Ральф потемнел лицом.

– Вот как?

– Софи, почему бы тебе не пойти поискать мальчиков? – торопливо сказала Беатрис. – Поделись с ними конфетами.

– Вы имеете обыкновение принимать от незнакомцев предложение подвезти вас?! – рявкнул он, лишь только племянница неохотно удалилась. – Хороший пример подаете ребенку! И что это еще за конфеты? Сладкое им полагается только по особым случаям.

– Несколько конфет не повредит, – твердо ответила Беатрис, готовая защищаться до конца. – Им и так не сладко торчать в этой пустыне, рядом с вечно угрюмым дядей, думаю, ребята заслужили немного радости.

– Я плачу вам не за психологические наблюдения, – отчеканил Ральф. – И не смейте больше при Софи заигрывать с первым встречным.

Беатрис задохнулась от негодования.

– Я познакомилась с Чаком случайно!

– О, так он уже Чак? – Губы Ральфа злобно скривились. – Быстро же вы переходите на ты… с предупредительными кобелями.

– Я полагала, что мы живем в двадцатом веке, – вспыхнула Беатрис. – Вы должны были предупредить меня, что в Кроуфорде приняты феодальные традиции, и я бы не поторопилась называть вас Ральфом. – Она шутовски напустила на лицо испуганное выражение. – С этой минуты я буду называть вас только «мистер Маккензи». Или, может быть, вы предпочитаете «сэр» или «хозяин»? А еще лучше… «наш барон».

– Не говорите чепухи! – зарычал Ральф. – Это совершенно иная ситуация. Вы живете в моем доме, и я вовсе не жду, чтобы вы обращались ко мне официально, но вы даже не знаете этого человека.

– Мне известно, что он врач, а следовательно, вполне респектабелен даже для «нашего барона». С первого взгляда видно, что это чистый, хорошо воспитанный человек. Кстати, как вы могли убедиться, он в состоянии позаботиться, чтобы мы с Софи не разгуливали под дождем, – она перевела дух, – пока мистер Маккензи сочиняет мемуары.

– Да это просто ваш идеал, – угрюмо констатировал Ральф. – Ласковый телок… побежит за вашей юбкой на задних ножках. Сразу же готов на все услуги, начиная с ужина… Ему повезло, что он встретил прекрасную мисс Обри здесь, а не в Лондоне, – там ему долго пришлось бы дожидаться своей очереди.

Беатрис стиснула зубы.

– Ужин был его идеей. Я сказала, что сначала согласую это с вами.

– Что ж, ответ отрицательный.

– Не понимаю, почему вы вредничаете, – яростно произнесла она. – Боитесь, что я могу связаться с кем-то, кто, к примеру, ухитрится поцеловать меня против моей воли?

В ответ на эту насмешку Ральф стальными пальцами взял ее за подбородок.

– Я не верю, что кто-нибудь может заставить вас сделать хоть что-то против вашей воли. Беатрис, – сказал он, впившись глазами в ее хмурое личико. – Вы слишком, просто патологически, своенравны.

– Прошлой ночью все произошло не по моей воле, – расхрабрилась она, хотя по спине побежали мурашки.

Глаза Ральфа сузились, рука отпустила ее подбородок.

– Вот как?

– Конечно. Неужели вы в самом деле думали, что я хочу, чтобы вы меня поцеловали?

Беатрис демонстративно потерла подбородок, она надеялась, что пока выдерживает смертельный поединок на уровне.

– Не сомневаюсь, мисс Обри осталась довольна невинным эротическим развлечением в кресле, не важно, хотела она этого или нет, – процедил Ральф. – Но если вы планируете повторить эксперимент со своим фельдшером, то сначала подумайте. Вы здесь не для того, чтобы срывать цветы удовольствия, так что можете позвонить и отменить вашу договоренность.

– Я имею право на свободное время! – негодующе запротестовала Беатрис, но он был непреклонен.

– Пока нет, – сказал Ральф, пропуская ее вперед по коридору, – вы здесь только три дня и еще не начали отрабатывать свое жалованье. Придется немного больше работать и меньше нарушать режим детей, прежде чем вы получите свободное время.

Миновало три дня. Снег, дождь и вновь безостановочный снег…

Беатрис, уставясь в окно, размышляла о том, что создание центра здоровья в такой дыре обречено на провал. Чем развлекать гостей в плохую погоду? Стоит на несколько шагов отойти от пылающего камина, как замок начинает казаться сырым могильным склепом. Пейзаж окрестностей напоминает допотопные черно-белые фотографии: деревья темными силуэтами выделяются на белом фоне, низкое небо едва отличимо от серого, покрытого льдом залива.

Между тем к следующему вечеру дети составили подробный план замка в наивной вере, что это пригодится Беатрис в ее «секретном» проекте, но она уже не могла вернуть себе былой энтузиазм. Хорошо было Джерри, сидя в лондонском раю, рассуждать об уединенности и исключительности. Но Кроуфорд слишком далеко даже от ближайшего городишки, к тому же не нужно быть архитектором, чтобы понять, что переделка замка обойдется в целое состояние.

Дети, обреченные из-за ненастья сидеть дома, старались стоически не подавать виду, что скучают, но Беатрис уже видела их насквозь. До Рождества оставалось восемь дней, дом украшать еще рано. Она предложила на пару дней свозить ребят в Эдинбург, но Ральф ответил, что платит ей хорошие деньги за то, чтобы она развлекала их здесь.

После перепалки по поводу знакомства с Ричардсоном они почти не разговаривали. Не то чтобы девушка очень хотела снова увидеть Чака, – невыносимо было само сознание, что с ней обошлись как с последней забитой рабыней.

Благодаря классическим рецептам Марии, Ужин в тот вечер был явно лучше ее прежних опытов, но все впустую… Ральф ограничился чаем с сухариками, объявил в пространство, что собирается продолжить работу над книгой, и направился в кабинет, бросив Беатрис в одиночестве.

На протяжении нескольких дней Ральф появлялся только к столу, машинально ел и сразу исчезал. Беатрис и дети были полностью предоставлены самим себе. Теперь с воспитанниками наладилось полное взаимопонимание – телевизор работал не переставая. Они и сейчас смотрели какой-то вестерн. Прибрав после ленча, Беатрис наугад достала том из собрания сочинений Вальтер Скотта. Однако сейчас было не до романов…

Напрасно она втянулась в эту авантюру. Джерри наверняка отвернется от нее после окончания безуспешной кроуфордской ссылки. И это естественно, ведь она привезет в Лондон дурные вести. Прощай, блестящая карьера! А что еще она может сделать?

Возможно, уныние не было бы столь томительным при нормальных отношениях с Ральфом. Но «наш барон» ведет себя просто отвратительно. Какое уж тут Рождество? Девушка неоднократно порывалась послать все к черту, оставить этого самодура с детьми и рвануть в Лондон. В конце концов, там будет чем заняться. Если бы это не касалось Терезы… да и к ребятам Беатрис по-своему успела привыкнуть.

– Мне хочется, чтобы у дяди Ральфа был новый телевизор, – вздохнул Патрик, переключая канал.

– А мне бы хотелось, чтобы у него был сносный характер, – кисло отозвалась Беатрис.

– К несчастью для вас обоих, дядя Ральф не намерен приобретать ни того, ни другого! – громко раздался позади них знакомый голос.

Беатрис подскочила в кресле, словно от пушечного выстрела.

– Посмотрите на себя! – продолжал Ральф, бодро расхаживая по комнате. – Собрание инвалидов! Что вы делаете у телевизора среди бела дня?

В то же мгновение он выключил телевизор, не обращая внимания на протестующий детский хор.

– Все немедленно отправляются со мной… и вы тоже, Беатрис, – распорядился он, пока она искала подходящую отговорку.

Беатрис исподлобья покосилась на него. Еще один сюрприз. Лучше бы уж торчал в своем кабинете, чем тащить их на холод.

– Я думала, вы работаете, – проворчала она.

– Мне нужен перерыв. – Ральф расправил плечи. – И вам всем нужен свежий воздух и разминка. Целую неделю безвылазно просидели дома. Разве…

– Мы пробовали гулять, – вклинилась Беатрис, – но очень замерзли и промокли. И теперь будет то же самое, если мы пойдем с вами.

– Че-пу-ха! – проскандировал Ральф. – Нет плохой погоды, есть плохая одежда. И ленивые детишки с ленивой Беатрис! Надевайте свитера и куртки. Эндрю, живо сбегай за санками на конюшню!

Заржавленных санок в баронском имении хватило на всех. Дети визжали от восторга. Беатрис, одетая в старую куртку с капюшоном, тащилась в самом хвосте процессии, которая весело двигалась по крутому склону холма. Обычно здесь виднелась желтая пожухлая трава, но снег все застелил чистой ровной белой пеленой. Постепенно, несмотря на возмущение поведением Ральфа, общее задорное настроение передалось Беатрис. Холод жег щеки, но метель внезапно утихла и солнце проглянуло сквозь серую мглу. Ральф, вероятно, уладил и это…

– Когда мы были детьми, мы обычно катались именно здесь, – сказал Ральф, оглядывая холм с задумчивым видом. – Устроим соревнования и посмотрим, по-прежнему ли быстры санки.

Мальчишки с радостью согласились, но Софи в последний момент струсила и сказала, что поедет с дядей Ральфом. Таким образом, освободились санки для Беатрис. Она поставила их в одну линию с другими, уселась; все ждали, когда Ральф подаст сигнал, и в следующую минуту уже летели вниз, подпрыгивая на ухабах, заливаясь смехом по поводу и без повода.

Беатрис никогда не видела Ральфа таким раскованным. Он бережно прижимал к себе Софи, и она бессознательно позавидовала своей воспитаннице. Случайно девушка поймала его улыбку: пьянящее веселое тепло закружилось внутри, отметая обрывки грустных мыслей.

Они втащили санки на холм и снова полетели с горы. Мальчики внизу столкнулись и повалились в снег, визжа и брыкаясь, но это только усилило общий запал. В третий раз Софи решила ехать одна.

– Возьми санки у Беатрис, – посоветовал Ральф, – они легче остальных. Трикси может поехать со мной.

Ральф, усевшись, похлопал по деревянному сиденью. С чопорными ужимками она последовала за ним. Беатрис честно старалась не прикасаться к нему, но руки Ральфа, обвившись вокруг ее талии, уже расправляли веревку перед стартом.

Беатрис ощущала его горячее дыхание, пока они ждали, чтобы Софи скатилась вниз. Когда девочка, подпрыгнув, завопила от восторга и дала им сигнал, Ральф крепко прижал к себе Беатрис, изо всех сил оттолкнулся ногами, и они помчались.

Санки летели с бешеной скоростью, но Беатрис было совершенно не страшно, хотя она и визжала как ребенок. Всем своим существом она чувствовала сильное тело Ральфа, слышала шуршание полозьев по снегу, встречный ветер обжигал их лица, и она была невозможно, непередаваемо счастлива в его надежных, волнующих объятиях. Наконец, накренившись, санки остановились. Сказочное путешествие закончилось, Ральф потянулся, чтобы помочь ей подняться.

В его глазах было странное, непонятное выражение. Казалось, Ральф очень серьезно о чем-то задумался. Может, она вновь ему досадила?

Сообразив, что все еще держится за его руку, Беатрис разжала пальчики и обернулась к детям, которые затеяли игру в снежки на вершине холма. В них невозможно было узнать бледных нытиков, насильно оторванных от телевизора меньше часа назад.

– Какой же вы молодчина, Ральф, что вытащили их сюда, – сказала она, – все дико довольны. – Беатрис заколебалась, стряхивая с брюк налипший снег. – Извините, что я ворчала по этому поводу.

– Это я должен просить прощения. Совсем закопался со своим манускриптом, забросил ребятишек. Но, честное слово, буду исправляться.

Они немного отошли в сторону и несколько минут в молчании наблюдали за детьми.

– Должно быть, эта картина многое вам напомнила? – тихо спросила Беатрис.

– Да, – кивнул он, – нас тоже было трое.

– Трое? – удивилась Беатрис. – Я считала, что Сара – ваша единственная сестра.

– Правильно… Рональд был моим кузеном. – Ральф не сводил глаз с маленькой фигурки Эндрю, шустро карабкающегося с санками вверх по холму. – Брат погиб в автомобильной катастрофе одиннадцать лет назад.

Теперь Беатрис припомнила, что Мария что-то рассказывала о Рональде.

– Извините, – сочувственно произнесла она. – Вы были очень близки?

– Я преклонялся перед ним. Рональда любили все. Ум, врожденное благородство… отличный спортсмен. Вообще брат был разносторонне талантлив. Он обладал каким-то дерзким очарованием, которому большинство людей не в состоянии противостоять. Рональд никогда ничего не делал наполовину. Если он бывал счастлив, то счастлив сполна, а уж если расстраивался, то доходило до глубин отчаяния.

Ральф умолк, словно с ним что-то произошло, и, сдвинув брови, посмотрел на Беатрис.

– По своей поэтической натуре он чем-то похож на вас, – сказал Ральф медленно. – В нем не было никакой сдержанности, когда Ронни врывался в комнату, все вокруг словно освещалось.

Это признание захватило ее врасплох. Беатрис в замешательстве потупилась, с трудом подыскивая нужные слова.

– Ваш брат был незаурядным человеком в отличие от меня, – твердо прибавила она.

– Да… да… – Ральф, похоже, толком не слышал ее. – Мне было одиннадцать, когда мы переехали в Кроуфорд после гибели родителей. Саре – едва восемь, для нас это были скверные времена, но Рональд снова вернул нас к жизни. Большинство шестнадцатилетних подростков не стали бы возиться с малышней, но он занимался с нами каждый день напролет. Ронни учил нас ходить под парусом, лазить по горам, а зимой мы катались здесь. Думаю, наша дружба… – Он безотчетно взял Беатрис под руку. – Мы были очень близки, пока… – Ральф всецело ушел в свои воспоминания, все сильнее сжимая ее локоть, но внезапно очнулся и совсем по-детски виновато склонил голову. – Потом Ронни погиб, – чуть слышно вымолвил он.

Невольно Беатрис теснее прижалась к нему.

Она залюбовалась на Эндрю и Патрика, извозившихся в снегу, забыв, что мальчишки давно могли промочить ноги. Воображение рисовало ей маленького Ральфа, чем мир был беспощадно перевернут вверх дном, и Рональда, который внес в его душу тепло и свет, когда тот больше всего в этом нуждался.

– Не понимаю… – наконец отозвалась она. – Вы кажетесь такой неотъемлемой частью Кроуфорда, что я предполагала, что вы всегда жили здесь.

– Нет.

Глаза Ральфа остановились на очертаниях замка.

– Кроуфорд всегда принадлежал Рональду.

– Так поэтому вы годами путешествовали? Потому что Кроуфорд не был по-настоящему вашим домом?

Спросила и осеклась, испугавшись, что зашла слишком далеко, что такое назойливое вторжение вряд ли понравится Ральфу. Поначалу показалось, что он вообще не собирается отвечать. И кто ее просил соваться не в свое дело? Вечно все испортишь!

– Может быть… – сказал он, явно не желая раскрывать подробности.

Беатрис опять не сдержалась:

– Так вы думаете продать Кроуфорд?

– Про-дать?

Ральф оскорбленно подобрался.

– Почему бы и нет? Вы проводите больше времени за границей, чем здесь, содержать замок стоит кучу денег, и если вы не чувствуете его своим родовым гнездом…

– Я не говорил этого, – резко оборвал он. – О продаже Кроуфорда не может быть и речи, сколько бы мне ни стоило его содержание. Даже если я сам не хочу жить здесь, я обязан сохранить фамильный дом для Патрика. Если у меня не будет собственного сына, то сделаю все возможное, чтобы он унаследовал Кроуфорд.

Беатрис поймала себя на том, что она не хочет думать о сыне Ральфа, и сосредоточилась на Патрике.

– Вы думаете, Патти захочет жить здесь? – спросила она с сомнением.

– Да, если будет проводить больше времени, постигая историю нашего рода, и меньше балдеть перед телевизором. Мне нужно серьезнее заняться этим, я знаю.

Предельно четкий ответ на конкретный вопрос. Крыть нечем… Если бы оставалась хоть самая зыбкая надежда на то, что продажа не исключена, она могла бы подбирать почву для переговоров, но мосты сожжены. Остается с чистой совестью отчитаться перед Джерри. Ему придется подыскать для своей затеи другое место. Кроуфорд не продается.