Текст книги "Я сведу тебя с ума"

Автор книги: Алисон Джерис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

2

– Почему вы называете себя Беатрис? – Эти слова прозвучали внезапно, в полной темноте казалось, что старенький джип стал пристанищем двух призраков.

– Это мое второе имя, – отозвалась Беатрис, которая предчувствовала этот вопрос.

– А почему не Тереза? Вполне благозвучное имя.

Конечно, она могла бы ограничиться самым незамысловатым объяснением и покончить с этим, но девушка была прирожденной фантазеркой и оказалась не в состоянии противостоять сочинительскому искушению. Еще в школе о ее виртуозных экспромтах ходили легенды.

– Все девочки в нашей семье носят имя Тереза, – моментально начала импровизировать Беатрис. – Мы пользуемся вторым именем, чтобы не было путаницы.

– Вас всех зовут Тереза? – Его глаза настороженно сверкнули. – Но, ради всего святого, почему?

– Из-за прапрабабушки, – без запинки пояснила Беатрис, испытывая прилив подлинного вдохновения. – Тереза – святое имя для нашей семьи. Она была миссионером.

Ральф подозрительно притих, но азартная Рассказчица уже не могла остановиться.

– Потомки аборигенов, которых она обратила в христианство, поставили ей памятник. Так гласит семейная легенда. Где-то на островах в южной части Тихого океана.

– Вот как… а где же именно? – поинтересовался Ральф.

Это был непростительный прокол. Беатрис не учла, что тихоокеанские острова для Маккензи отнюдь не диковинка.

– Тереза провела в странствиях большую часть жизни, – неопределенно ответила Беатрис. Но подобная концовка показалась ей слишком скучной. Она вздохнула и почти шепотом с благоговением произнесла: – Если верить семейному преданию, Терезу съели каннибалы… Однажды прапрабабушка на каноэ направилась к новому острову. Больше ее никогда не видели.

– В самом деле? – произнес он с нескрываемой иронией.

Нет, не поверил! Беатрис была несколько разочарована. Наверное, это не самая лучшая из ее легенд. Но так или иначе, история пришлась ей по вкусу. Мифическая Тереза стала для нее почти реальностью, а Ральфу просто не хватает воображения, которое с детства доставляло ей столько хлопот. Беатрис сознавала, что, научись она сдерживать фантазию, жизнь стала бы гораздо проще, но не так увлекательна.

Буря нарастала с дикой силой, ничего подобного она никогда не видела. Ральф вел машину со спокойной уверенностью, лишь руки, твердо державшие руль, выдавали, какого напряжения это стоит. Беатрис хотелось заснуть, но в молчаливом присутствии Ральфа было что-то беспокоящее ее. Будто в ловушку попалась…

Когда они свернули с Инвернесской дороги, навстречу попался только один автомобиль, и у Беатрис бессознательно складывалось впечатление, что ее визит в Шотландию утрачивает последнюю связь с реальностью. Дождь перешел в снег, белые мокрые хлопья назойливо, но как-то успокаивающе пытались залепить стекла. Незаметно ее окутал сон.

Девушка понятия не имела, сколько прошло времени, когда ругательства Ральфа и плеск воды напомнили о том, что происходящее отнюдь не плод ее фантазии.

– Что случилось? – невнятно спросила она, пытаясь ухватиться за поручень, поскольку джип отчаянно буксовал.

– Вода попала в бензин, – процедил Ральф, сопровождая свое незатейливое объяснение глухим рычанием.

Он переключил скорость, но все попытки завести двигатель были безуспешны, немного проехав вперед, машина, чихнув, остановилась.

Ральф снова не поскупился на брань и поставил автомобиль на ручной тормоз. Без всяких церемоний он перегнулся через Беатрис и начал рыться в ящичке на передней панели перед ее сиденьем. Ощущая его близость, девушка отпрянула, а он, казалось, даже не замечал ее присутствия. Она с облегчением вздохнула, когда Ральф наконец нащупал фонарик и выпрямился. В следующую минуту он уже открывал дверь.

– Куда вы?

– На прогулку!

Дождь хлестал в стекла. Беатрис оцепенело уставилась на Ральфа, сомневаясь, не спит ли она, и, быть может, все это лишь причудливые грезы.

– На прогулку?

Ральф раздраженно фыркнул.

– Разумеется, нет. Я собираюсь прочистить фильтр. А вы что подумали? Более того, мне нужна ваша помощь.

– Я? – до нее внезапно дошло. – Но я совершенно не разбираюсь в машинах.

– Для того чтобы держать фонарь, не нужно быть механиком.

– Но… – Беатрис беспомощно взглянула на свой костюм. – Я промокну, – залепетала она, надеясь пробудить в нем рыцарские чувства.

– Смею заметить, что чем быстрее мы это сделаем, тем скорее сможем двинуться дальше, – оборвал ее Ральф, шире открывая дверь. – Ну, идете?

Беатрис настороженно всматривалась в непроглядную ночь.

– Вы уверены, что это разумно?

– Что вы имеете в виду? – сердито вздернулся он.

– Тут все как в фильмах ужасов, – начала Беатрис в порыве творческого энтузиазма. – Парочка застряла ненастной порой в безлюдном месте. И вот они выходят из машины в кошмарную неизвестность. Первым исчезает ее спутник. А вскоре девушка слышит ужасный хруст и сдавленные стоны. Это агония. Тогда она…

– Мисс Обри! – повелительно окликнул ее Ральф.

Увлеченная собственной выдумкой, Беатрис не ожидала такого наскока с его стороны.

– Да? – Она нерешительно подняла глаза на Маккензи.

Он протянул Беатрис фонарь.

– Замолчите! – тоном, не терпящим возражений, приказал Ральф и вышел из машины.

– Прекрасно… замечательно… еще вспомнишь меня, – тихо проворчала она, но открыла дверь.

Силуэт Ральфа зыбко маячил впереди, в неровном свете фар. Еще несколько секунд Беатрис поколебалась, потом неловко выбралась из кабины. Она решила повиноваться, поскольку угрожающие повадки Маккензи пугали ее больше, чем ночные монстры. Ледяной душ дождя обдал ее с головы до ног. Туфельки тут же промокли насквозь. Преисполненная щемящей жалостью к себе, она съежилась под слабой защитой открытого капота, где Ральф уже склонился над мотором.

– Сюда! – властно прикрикнул он. – Поживее, черт возьми. Без фонаря я ничего не вижу.

Нехотя Беатрис придвинулась к нему. В колеблющемся свете она заметила, что Ральф смотрит на нее с нарастающей злостью.

– Как, по-вашему, я могу что-нибудь разглядеть, если вы размахиваете фонарем? – прошипел он, схватив ее сильной рукой за талию, и подвинул к себе.

Пискнув от изумления, Беатрис почти упала на него.

– Теперь держите так, – распорядился Ральф, направляя фонарь на фильтр. – Это кропотливая работа, и мне нужно видеть, что я делаю.

Желая угодить ему, Беатрис вцепилась в фонарь, но руки тряслись от холода. У нее странно перехватило дыхание. Несмотря на всю трагикомичность ситуации, близость Ральфа волновала ее.

– Нам не следует знакомиться таким образом! – крикнула она ему в ухо, пытаясь обратить все в шутку.

– Что?! – Мокрый до нитки, перепачканный машинным маслом, он разъяренно поднял голову.

– Пытаюсь шутить… – с огорчением промолвила девушка. – Надо же как-то разрядить обстановку.

Судя по исказившейся физиономии Ральфа, он основательно выругался про себя.

– Я рад, что у вас хорошее настроение, но как насчет того, чтобы приберечь юмор до тех пор, когда мы вернемся в машину?

– Но… я же стараюсь помочь, – обиженно сказала Беатрис. О, с каким бы удовольствием она запустила проклятый фонарь в голову этого хама!

– Если вы хотите помочь, Трикси, то держите фонарь нормально и не отвлекайте меня, – буркнул он, уткнувшись в мотор.

Дрожа от холода, она стояла, неудобно согнувшись над машиной. Беатрис не слишком успешно развлекалась мысленными издевками по его адресу, заставляла себя взбодриться, припомнить манящие обещания Джерри, но… Ральф был рядом. И когда он потянулся к какой-то детали, невольно прильнув, почти навалившись на нее, все развеялось в прах – и мстительные помыслы, и сладкие мечты. Два противоречивых импульса пронзили Беатрис. Хотелось отстраниться от Ральфа, не соприкасаться с ним и… прижаться к его телу теснее, теснее… Вздрогнув, она шатнулась назад, потом снова к Ральфу, окоченевшие пальцы разжались. Что-то гулко стукнулось об асфальт.

– Эй! – Ральф в бешенстве выпрямился. – Где фонарь?

Беатрис, присев на корточки, нащупала в слякоти знакомый металлический цилиндр, щелкнула несколько раз выключателем, но лампочка не загоралась.

– Вот так помощь! – проклиная все на свете, он выхватил у Беатрис фонарь и резко встряхнул – Дьявол! Что же делать? А? Сейчас вернусь. А вы стойте здесь, – добавил он с вызовом. – И постарайтесь, если можете, больше ничего не испортить.

Ральф залез в кабину и начал шарить по всем углам. Оттуда долетали невнятные обрывки отборной брани. Но вот наступила мертвая тишина…

Время тянулось бесконечно. Что там делает Ральф? Почему его не слышно? Мог бы подать хоть какие-то признаки жизни… Воображение Беатрис, обострившись до предела, вырвалось из-под контроля и рисовало одну бредовую картину за другой. Она дошла до такого состояния, что, когда фары внезапно погасли, с истошным воплем бросилась к кабине. Но буквально через полметра врезалась в него.

– Чокнутая! Истеричка! Вы соображаете, что делаете? – взревел Ральф, молниеносно выпрыгнувший из машины. – Я уже решил…

Беатрис с облегчением вздохнула, прижавшись к его груди.

– Слава богу! Вы живы…

– Жив?!! Чтоб мне сдохнуть! Объясните, в чем дело?

– Но фары погасли…

– Да я выключил их, чтобы не разряжать аккумулятор.

Увы, шотландский аристократ, при всем своем интеллекте, вел себя как грубый мужлан. Вместо того чтобы ласково успокоить всхлипывающую Беатрис, он в раздражении отстранил ее.

– Угрохали фонарь, а у меня даже запасной лампочки нет, теперь придется дожидаться рассвета.

Беатрис почувствовала себя последней идиоткой. Трусливая курица… приклеилась к бессердечному солдафону. Но помимо воли она потерянно призналась:

– Я думала, с вами что-то случилось.

– Угу! За два шага от капота до двери? Вы случайно не страдаете маниакальной шизофренией? А то все признаки налицо.

– Всякое бывает… – прошептала она, когда Ральф двинулся мимо нее, чтобы опустить капот.

– Худшее, что с вами может случиться – промокнете до нитки, если будете здесь торчать, – сказал он отрывисто, – поэтому предлагаю не философствовать, а сесть в машину.

– Вы не можете снова включить свет? – робко попросила Беатрис, от страха и холода ее тряс озноб, вымокшая юбка противно облепила ноги. – Я совсем ничего не вижу.

– Идите на ощупь, – отрезал Ральф, но через секунду из темноты появилась его протянутая рука.

Беатрис была на седьмом небе от счастья.

– Сюда, – процедил он, обводя ее вокруг машины, и открыл дверцу. – Залезайте и, пожалуйста, больше без выступлений.

Беатрис ни за что на свете не рискнула бы испытывать его терпение, но как же не хотелось отпускать руку Ральфа.

– Спасибо, – чуть слышно пролепетала она, осторожно забираясь в кабину.

Ральф ориентировался в кромешной темноте с легкостью ночного хищника. Вскоре он вернулся и открыл дверцу со своей стороны. Включив свет в салоне, Маккензи стащил и забросил на заднее сиденье то, что осталось от его пиджака, и, разминая плечи, уселся рядом.

– Ну, теперь, кажется, нам никакие чудовища не страшны. Хотя, может быть, мы оказались в ловушке и они, облизываясь, кружат вокруг машины?

– Очень смешно, – проворчала Беатрис, уже успевшая тщательно проверить, плотно ли захлопнулась ее дверца.

Ральф, словно большой дикий зверь, встряхнул головой. Тоненькие струйки воды стекали от висков к подбородку, и ей вдруг захотелось смахнуть их пальцами. Нет, ничего подобного позволять нельзя. Она отвернулась.

– Что мы теперь будем делать? – кротко спросила Беатрис.

– Ждать.

Да, Ральфа Маккензи трудно обвинить в многословии, вздохнула про себя Беатрис.

– К сожалению, ремонтировать вслепую невозможно. Если бы вы не уронили фонарь, мы бы уже были в дороге. И как вас угораздило? – Он раздраженно повернулся к Беатрис. – То стояли спокойно, то… подпрыгнули как ошпаренная.

– Я окоченела, – заявила Беатрис, не собираясь объяснять ему подлинную причину. – У меня руки свело. Неужели вам не понятно? Я и сейчас не могу согреться.

– Какая вы неженка. – Нагнувшись, Ральф коснулся мокрой ткани ее костюма. – Да вы насквозь вымокли! Ну-ка, немедленно снимайте с себя все.

– Держу пари, вы говорите это всем девушкам, – попыталась поиронизировать ошеломленная Беатрис.

– Только тем, с которыми знаком дольше двух часов.

Лицо его оставалось надменным, непроницаемым, но в интонации послышалось нечто необычное. Ральф Маккензи способен улыбаться? Что же из этого? Подумаешь… Но почему румянец залил ей щеки и вдруг стало трудно дышать?

– Я достану ваш чемодан, – сказал он, возвращаясь к своей обычной манере.

Перегнувшись через сиденье, Ральф немедленно осуществил свое намерение.

– Предлагаю для начала снять все мокрое и найти вместо этого что-нибудь сухое и теплое.

– Да… да… – с трудом выдавила Беатрис.

Она наклонилась, пытаясь справиться с жакетом, но так замерзла, что Ральфу пришлось помочь ей, и легкое прикосновение его рук привело ее в еще большее замешательство.

– Блузка тоже хороша, – сказал он, когда наконец снял с нее жакет и бросил на заднее сиденье. – Снимайте, сейчас не до выкрутасов. Стесняться нечего, если не хотите умереть от пневмонии. А если вас волнует другое, то у меня сегодня был тяжелый день, который отнюдь не скрасило полуторачасовое ожидание на станции и поломка. Смею вас заверить, что мне и в голову не придет вас соблазнять.

– Я об этом и не думаю, – произнесла девушка сквозь стиснутые зубы.

Ральф, откинувшись на сиденье, изучающе смотрел на нее. Даже сейчас – ошарашенная, растерзанная – она была по-своему очень привлекательна.

– Шевелитесь же, черт возьми, или вы замерзнете насмерть. Здесь неподходящее место для занятий любовью, – ехидно добавил Ральф, когда она, словно под гипнозом, начала нащупывать маленькие пуговки на блузке. – Лично я предпочитаю комфорт.

Ее пальцы по-прежнему немели от холода, а разыгравшееся воображение сделало их еще более непослушными, и она безуспешно боролась с пуговицами.

– Давайте-ка я, – грубовато предложил Ральф и, прежде чем она успела что-либо сообразить, взялся за верхнюю пуговицу.

Он ведь промерз не меньше нее, но пальцы были теплыми и ловкими. Беатрис благодарила судьбу, что тусклый свет скрыл краску, залившую лицо. Эти прикосновения волновали ее, помимо воли подчиняя разум пьянящему чувству.

«Мне и в голову не придет соблазнять вас»! Наверное, его избаловали женщины. А что будет, если… он расстегнет ее блузку не как няня, раздевающая ребенка, а как мужчина, который не привык упускать свою добычу? Его руки скользнут под легкий шелк, лаская ее грудь? Сердце Беатрис болезненно сжалось, в горле пересохло. Господи, что с ней происходит? Она должна остановить это, должна!

– В следующий раз придется выбрать более удобное место, чтобы раздевать вас, – саркастически отметил Ральф. – Гораздо лучше, если нам не придется дрожать от холода, скрючившись, да еще в таком шарабане.

Девушка очнулась и вскинула на него оскорбленный взгляд. Не хватало еще только этой пощечины!

– Шутка, – повторил Ральф ее собственное объяснение. – Просто стараюсь разрядить атмосферу.

Беатрис проглотила комок в горле и слабо Улыбнулась. Если бы он знал, что почти точно прочитал ее мысли.

– Хорошо, что сиденья не такие мокрые, – сказала она, когда со злополучными пуговицами, к счастью, было покончено.

Ральф молча смотрел на нее.

Сколько это длилось? Минуту… вечность? Нечто не выразимое понятиями рассудка соединило их. Она была захвачена столь неведомым, непривычным состоянием. Барабанящий по крыше дождь и завывающий ветер, сумбурные причуда ее фантазии – все осталось где-то далеко. Сейчас для нее существовал только завораживающий взгляд Ральфа.

Он отвел глаза первым. Наваждение кончилось. Напустив на себя озабоченный вид, Беатрис занялась чемоданом. Надо было как можно быстрее что-нибудь на себя натянуть. Она наугад выхватывала из чемодана вещи, не слишком задумываясь о том, как будет выглядеть.

Случайно нащупав кашемировый джемпер, подаренный матерью на прошлое Рождество, она с наслаждением прижала к себе теплую пушистую шерсть. После нескольких безуспешных попыток удалось обнаружить вполне подходящую блузку: джинсы и две пары носков уже лежали у нее на коленях. Ральф демонстративно отвернулся, когда она начала суматошное переодевание. Боже, как неудобно! Зато сколько уютного блаженства доставляет, оказывается, сухая, чистая одежда.

– У вас есть полотенце? – строго осведомился Ральф, когда она закончила.

– Думаю, есть…

С покорностью послушного ребенка она продолжила возню в чемодане, пока наконец не отыскала то, что нужно.

– Вот! – Девушка развернула, будто знамя, красочную махровую ткань.

Ральф взял полотенце и, не реагируя на отнекиванья Беатрис, нагнул ей голову и тщательно принялся растирать. Она высвободилась из этого плена лишь минут через десять, недовольная тем, что волосы торчали во все стороны, но вынуждена была признать, что чувствует себя гораздо лучше.

– Значит, я был прав? – удовлетворенно хмыкнул Ральф, приводя себя в порядок.

– Конечно, – осторожно согласилась она. – Теперь для полного счастья мне не хватает горячей еды, чего-нибудь выпить и теплой постели.

– Ну, еды и постели не обещаю, – он потянулся к сумке, – но могу предложить выпить. Вы любите виски?

– А у вас нет ничего другого? – Беатрис, разумеется, предпочла бы марочное красное вино.

– Увы… – Ральф отвинтил пробку. – Пейте это, согреетесь.

– Хорошо, – кивнула девушка без особого энтузиазма.

Он протянул бутылку – их пальцы встретились, и Беатрис ничего не могла поделать с легкой дрожью, пробежавшей вдоль позвоночника.

– Надеюсь на вашу бдительность. – Он сдержанно улыбнулся. – Мне совсем не хочется, чтобы эту бутылку постигла участь фонарика.

– Я не собираюсь разбивать ничего, что так дорого вашему сердцу, – сказала она холодно.

Сделав вызывающе большой глоток, Беатрис сразу задохнулась и закашлялась, когда виски обожгло ей горло.

– Ничего… сейчас пройдет, – утешил Ральф, наблюдая, как она отчаянно трясет головой, и предусмотрительно забрал бутылку.

– Определенно теплее… – с трудом выговорила Беатрис.

– Жаль, что вы не оценили по достоинству классический шотландский напиток.

– Простите, я не специалист по виски, – начала девушка с некоторой иронией. – И вообще… не обижайтесь, что вам досталась такая истеричная гувернантка.

Ральф изумленно вскинул на нее глаза.

Очаровательно небрежная, по-мальчишески задорная, Беатрис выглядела моложе своих двадцати четырех лет, в ней почти невозможно было узнать изящную молодую леди, вышедшую из поезда в Форт-Вильямсе.

– Да чего уж там… – протянул он, намереваясь скрыть невольное восхищение. – Наверное, это судьба.

Какой-то скрытый смысл послышался Беатрис в этих словах. Она прижалась к окну, чтобы холодное стекло остудило пожар ее щек.

– Может, и судьба… А может быть, рок, – задумчиво прибавила девушка. – Дикое приключение, где из всех благ цивилизации присутствует только бутылка виски.

– Перестаньте хныкать, – посоветовал он миролюбиво. – Все могло быть гораздо хуже.

– Как?

– К примеру, мы могли бы нарваться на шпану или на каких-нибудь вооруженных бродяг, которые время от времени забредают сюда. И хотя я не из трусливых, подобные истории завершаются хеппи-эндом лишь в американских боевиках. Благодарите бога… расслабьтесь.

– Занесло же меня в эту чертову Шотландию! – сорвалась Беатрис. – Домой хочу, в свою кроватку, чтобы забыть все.

Ее вспышка оставила Ральфа равнодушным.

– Выпейте еще, – отхлебнув сам как следует, он протянул ей бутылку.

Беатрис теперь знала огненную силу пшеничного зелья и глотнула более осторожно.

– У меня же есть печенье, – вспомнил Ральф, извлекая из сумки пакет. – Итак, даже от голода пришло спасение.

Он разорвал упаковку и протянул Беатрис.

– Имбирное… Не совсем то, что я имела в виду, – вздохнула она, взяв, однако, три штуки. – я мечтаю о чем-нибудь горячем, вкусном, предпочтительно с сыром… Ну ладно, – осеклась девушка, – не смею вам надоедать. Простите, пожалуйста.

Ральф с минуту полюбовался на ее грустное личико, потом потянулся и выключил свет.

– Нужно поберечь аккумулятор, – тихо произнес он, убирая что-то на заднее сиденье.

Беатрис даже не могла разглядеть в своей руке печенье.

– А вы не очень типичная гувернантка, – как бы размышляя вслух, отметил Ральф. – Я всегда представлял гувернанток спокойными деловыми женщинами, которые владеют собой в сложных ситуациях.

– Я владею собой! – сердито парировала она.

– Однако же со склонностью к раскисанию, – тут же осадил ее Ральф. – Что бы с вами стало, доведись нам действительно попасть в переплет?

– Что значит «действительно»? Дела и так хуже некуда.

– Вы только подтверждаете мое мнение, – вздохнул он. – Остается всего лишь спокойно провести несколько часов в машине. Если вдуматься, у вас нет даже серьезного повода для капризов. Правда, я слегка припугнул бандитами. Но на самом деле, думаю, что вполне сумею защитить нежную мисс Обри в случае опасности.

– Угу… а как же не существующий в шотландских краях хеппи-энд? – ввернула злопамятная Беатрис, сдерживая подступающие слезы.

Ральф проигнорировал ее выпад.

– Надеюсь, уважаемая мисс Обри менее экстравагантна, когда общается с детьми, – промолвил он неодобрительно. – Судя по рекомендации агентства, она способна творить чудеса. Стало быть, при исполнении обязанностей вы преображаетесь.

Беатрис как ужаленная вздернула подбородок.

– Что ж, посмотрим!

– Поживем – увидим, – не преминул съязвить Ральф.

Беатрис поежилась, ощущая на себе его пристальный взгляд. Она должна любой ценой выполнить поручение Джерри. Ничего… Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

– Мистер Маккензи, – сладким голоском попросила девушка, – можно мне еще немного виски?