Текст книги "Мать наследницы (СИ)"
Автор книги: Алисия Эванс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Глава 13
Беременна. Снова. Во второй раз. Рука невольно легла на живот, в котором уже зародилась новая жизнь, новая душа. Прошло уже достаточно времени, чтобы понять: наши попытки были не бесплодны, и вскоре мы с Питом вновь станем родителями. Уверена, он и сам все поймет, когда прикоснется к моему животу, но мне безумно хотелось сообщить эту новость ему в глаза, уловить радостное изумление на его лице.
– Ваше Величество, ваше платье готово, – учтиво сообщила мне служанка, и я вздрогнула всем телом, вырванная из мыслей.
– Да, несите, – рассеянно кивнула, нехотя возвращаясь в реальность. Намечается праздник урожая, на котором я обязана присутствовать как супруга царя. Никогда особо не любила празднества, а в последнее время они и вовсе начали казаться сущим наказанием. Терпеть близость Габриллиона несколько часов подряд оказалось просто невыносимо.
Пит не пришел вчера, хотя я ждала его до поздней ночи. Вчера, если верить его словам, он должен был получить развод. Мне хотелось услышать эту новость от него, узнать, что отныне он не связан никакими узами с другой женщиной. Ждала. Но Пит так и не пришел, и никаких вестей от него я не получала. Все мои мысли занимал лишь Пит, его развод, супруга. Почему он не явился? Не сообщил мне ничего? Что, если суд не дал ему развода? Почему Пит держит меня в неведении?
– Ваше Величество, принесли ваше платье. – снова служанка вырвала меня из размышлений. – Будете мерять? – неуверенно протянула девушка, оценив мое пространное состояние.
– Да, давай, – встала я, сбрасывая с себя сорочку. Безразлично мазнула взглядом по принесенному наряду и замерла. – А почему оно белое? Разве на праздник урожая не полагается носить красное, желтое или оранжевое платье? На крайний случай зеленое?
– Приказ царя, – пожала плечами служанка. Я лишь злорадно усмехнулась в ответ на это поясненье. Габриллион решил унизить меня, свою царицу? В буквальном смысле сделать белой вороной среди придворных, разодетых в пестрые одежды?
– Я не желаю одевать белое платье, – заявила служанке, оценивающе рассматривая предложенный наряд. Платье, без сомнения, прекрасно. Украшенное сверкающими от малейшего лучика солнца бриллиантами, оно напоминало драгоценный цветок. Множество воздушных слоев фатиновых юбок. Нежный, изящный, женственный силуэт создавал удивительно гармоничный образ. Платье прекрасно, но оно категорически не подходит для праздника урожая. Скорей уж для праздника зимы.
– Царь просил передать... – проскулила служанка, от волнения закусив губу, – что если вы не наденете белое платье, он не позволит вам выйти из покоев и посетить праздник.
Я шумно выпустила воздух из легких. Присутствие на балу – моя обязанность. Не показаться там значит нанести оскорбление придворным и людям, которые помогают мне содержать столовые для нищих. Габриллион наверняка скроет причину моего вынужденно отсутствия, представив меня как необязательную и несерьезную особу. С него станется.
– Давай, – закатила глаза я. Белое, так белое. Не хочется выделяться и нарушать традицию, но я царица, и мне позволено то, что не позволено остальным женщинам. Высказывать насмешки мне в лицо никто не посмеет. А если посмеют, то я мигом поставлю на место таких смельчаков.
Платье легло идеально. Белоснежное, как первый снег, оно создавало вокруг меня ареол невинности, которой я, конечно, уже давно не обладала. Пышная юбка начиналась в районе бедер, идеальным кругом разлетаясь на длину шага. Вырез-лодочка приоткрывал грудь для чужого взора, позволяя зацепиться за все самое интересное, но сохранял интригу. Обычно замужние женщины носят глухое декольте, такая открытая грудь свойственная молодым незамужним особам, которые ищут покровителя и пытаются привлечь мужское внимание. Не то, чтобы это было жестким правилом, которому все следуют. Скорее традиция.
– Вы прекрасны, госпожа, – сделала мне комплимент служанка, шнуровавшая платье.
– Спасибо, – улыбнулась я в ответ. Слуги знают, что, когда мы наедине, они могут вести себя более расковано, чем с другими господами. Такое допущение помогло мне завоевать преданность многих служанок, ставших моими ушами и глазами во дворце.
– Все готово, – сообщила она, поправив на мне юбки.
– Нет, – покачала головой я. – Вот, надень их мне, – вытащив из шкатулки давний подарок Пита – драгоценные серьги с синими камнями – я протянула их девушке. Именно подаренные магом украшения я надевала чаще, чем остальные драгоценности. Подарки Габриллиона и вовсе лежали в самом дальнем шкафу. Муж редко дарил мне подарки, а если и решался на подобное, то будто нарочно выбирал что -то безвкусное, странное, порой просто непригодное для выхода в свет.
– Вы прекрасны, Ваше Величество, – вновь сделала мне комплимент служанка. – Серьги прекрасно подходят к этому платью и подчеркивают цвет ваших глаз.
– Пойдем, – вздохнула я, мечтая, чтобы этот вечер поскорее закончился. Если бы я знала, что мне предстоит пережить одну из самых важных ночей в своей жизни, то страшно разволновалась бы.
***
Стоило мне войти в бальную залу, и сотни любопытных взоров оказались прикованы к моей фигуре. Я шагала с гордо поднятой головой, не выказывая ни капли смущения. Мой сверкающий белым наряд смотрелся пятном на фоне пестрых рядов придворных дам. Никто не посмел не то, что засмеяться, а даже ехидно улыбнуться. В глазах многих женщин я прочла заинтересованность, которая просыпается при взгляде на красивую вещь.
Я двигалась к трону и, подняв голову, натолкнулась на торжествующий взгляд Габриллиона. Радуется, думает, что унизил меня. После его неудачной попытки воспользоваться правами мужа Габриллион заметно озлобился, стал еще более агрессивным и злым, чем раньше. Уверена, если бы не мой отец, не поддержка народа и не защита Пита, царь скормил бы меня голодным псам. Живьем.
– Вы прекрасны, моя царица, – с откровенной издевкой произнес Габриллион, когда я остановилась у подножия трона.
– Благодарю, мой царь, – ровно ответила я, держа спину и голову прямо. Пусть видит, что его интриги мне не по чем! Что бы ни приказал мне надеть царь, народ все равно будет любить меня, а наследник трона, что рано или поздно сменит брюзгливого царя – мой сын. Пусть резвится, пусть выпускает свою злобу. Ничего больше сделать он не может. -Сегодня, в праздник урожая, в день торжества плодородия, я рада сообщить вам радостную новость.
Весь зал затих, жадно ловя каждое мое слово. Мой голос звучал громко и ясно, разносясь по помещению как ветер, отражаясь от стен и взмывая вверх, под купол бальной залы, будто спешил к небесам, чтобы донести до них мои слова.
– Я жду ребенка, – всего три слова слетели с моих губ, и зал загудел, как пчелиный рой. Габриллион прищурился, но беззлобно, скорее задумчиво. Около минуты мы с мужем смотрели друг другу в глаза, будто сражаясь, схлестнувшись в немой дуэли двух ненавидящих сердец. На уровне инстинктов я поняла, что должна выдержать эту немую дуэль, отстоять...что? Габриллион хотел этого ребенка, так, почему он не выглядит довольным? Царь застыл, вцепившись пальцами в подлокотники трона. Он разозлен и, черт его побери, могу поклясться, что выглядит так, будто утвердился в своих подозрениях.
Едва мысль о фиктивном отцовстве Габриллиона мелькнула в голове, как царь, будто услышав её, опасно сверкнул карими глазами. Нет, он не может знать! И поводов сомневаться я не давала! Как хитрый зверь, супруг поднялся с трона и скорчил такую злую гримасу, будто я сообщила не о беременности, а о своей измене.
– Прелестная новость, – шелестящим баритоном пропел царь. – Восхитительная. Пусть боги благоволят, и вскоре супруга подарит мне еще одного сына, а сейчас давайте веселиться, -странно ухмыльнулся он и вдруг начал спускаться со своего пьедестала. – Позвольте пригласить вас на танец? – он выбросил вперед рук, предлагая вложить свои пальцы в его жилистую ладонь.
Все присутствующие, и я в том числе, замерли, в немом изумлении глядя на царя. Он не шутит? После четырех лет супружества он решил предложить мне танец? Все эти годы, на каждом из балов Габриллион танцевал в основном с Серпентой, реже – с фаворитками-однодневками, но со мной – никогда. Я вообще редко танцевала на балах, предпочитая удаляться сразу после всех обязательных церемоний и переговоров.
– Ну же, царица, – голос мужа заставил меня вздрогнуть. Сотни людей замерли в ожидании моего ответа. Отказывать царю нельзя.
– Конечно, – натянуто улыбнулась, прикоснувшись к грубой коже коротких мужских пальцев, чем-то напоминающими свиные сардельки.
Габриллион мгновенно сжал их, будто поймал меня в ловушку. Не медля, повел меня в центр зала, довольно ухмыляясь и всем видом демонстрируя прекрасное настроение. Готова поклясться, что его благодушие никак не связано с ребенком в моем животе. Я чувствовала это всеми фибрами души, всем своим существом.
Придворные расступились перед нами, освобождая место для танца. Встав в танцевальную стойку, я вновь отметила, насколько непривлекателен мой супруг: невысокий, постаревший, обрюзгший. На нашей свадьбе он казался мне намного более мускулистым, красивым и привлекательным. Теперь уже нет ни крепких мышц, ни мужественных черт лицо. Царь медленно заплывает жиром, и даже его хулиганская дерзкая улыбка превратилась в мерзкий оскал. А ведь прошло всего четыре года...
Рывок. Габриллион дернул меня на себя, впечатав в свою грудь.
– Осторожней, – не стала молчать я, возмущенно глядя в ненавистное ухмыляющееся лицо.
– Стараюсь, – рыкнул мне в ответ царь, довольной ухмылкой давая понять, что эта грубость осознанная, а не случайная. Мы закружились в танце, хотя правильнее было бы назвать это пошатыванием двух неуклюжих лошадей. Габриллион двигался на удивление нелепо, то и дело наступая мне на ноги, сжимая мои руки тисками своих толстых пальцев, опаляя лицо винным дыханием. Такое чувство, будто я танцую не с молодым мужчиной благородного происхождения, а с животным. К концу танца по мне будто проехалась лошадь, и не одна. Болели отдавленные стопы, горели следы от царских пальцев на моих руках, а тело ныло, будто меня долго и упорно трясли. Так оно, в сущности, и было. Танец с Габриллионом похож на поездку в телеге по кочкам.
– Куда вы, царица? – когда я думала, что танец закончен, и теперь я могу идти, царь еще крепче прижал меня к своей груди, не позволяя отодвинуться. – Подарите мне еще один танец. Я пьян от вашей близости.
– Вы пьяны от вина, которое вновь начали пить без меры, – негромко ответила я, без страха глядя в карие поросячьи глазки. Мой ответ не понравился мужу. На лицо, искривленное ухмыляющейся гримасой, начала наползать ярость, на губах задрожали первые звуки скандала.
Глава 14
– Ваше Величество, – раздался позади меня приятный мужской голос, разрушив ту гнетущую атмосферу, что родилась надо мной и Габриллионом и накрыла нас, как купол, отрезая от всего мира, – вас просят в наступательном штабе. Что -то касающееся взятия западных земель...
Габриллион не удостоил говорившего взглядом. Продолжая прожигать во мне дыру пылающими от ненависти глазами, он презрительно фыркнул и, наконец, удалился. Я смотрела вслед мужчине, которого вынуждена называть мужем, и чувствовала себя обворованной. Душу наполнило странное, но очень сильное чувство, будто меня лишили чего-то очень важного: счастья, возможности засыпать в теплой постели на груди у отца своих детей, называть своим мужем того, по кому тоскует сердце.
– Это правда? – спросил голос, спасший мои ноги от участи быть раздавленными в две лепешки. С первых звуков он показался мне знакомым, но я отбросила эту мысль как нелепейшую из возможных. Ведь не может же. – Ваше Величество, – мужчина сделал шаг, вставая напротив меня, и у меня перехватило дыхание.
Пит. Или не он? Этот благородный, даже холеный мужчина лишь отдаленного напоминал того серьезного, всегда одетого в строгие одежды мага, которому я отдала свое сердце. Светлые волосы аккуратно зачесаны назад, голубой фрак с белоснежной отделкой удивительным образом сочетается с моим платьем. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заметить: это комплект, мы – пара.
– Что ты здесь делаешь? – испуганно прошептала я, с опаской смотря по сторонам. Подобная дерзость не может не остаться незамеченной. Сейчас все увидят, что царица и посторонний мужчина вырядились как молодожены, и тогда нам обоим конец!
Удар сердца. Второй. Время текло привычным потоком, и никто не обращал на нас особого внимания. Придворные танцевали, разговаривали, смеялись, лишь изредка бросая на меня придирчивые взгляды.
– Адель, – позвал меня Пит, и вновь никого не заинтересовало это вольное обращение к жене царя, – я ведь говорил тебе, что ты должна верить мне. Все под контролем, – он свободно раскинул руки. – Эй, вы! – крикнул он в полный голос. – Посмотрите, как прекрасна сегодня моя женщина!
Никто не обратил внимания на этот крик. Не услышать плотный, громкий, низкий, заставляющий вибрировать предметы голос Пита мог только глухой. Да и он что-нибудь да почувствовал бы. Придворные же продолжили веселиться, ничего не подозревая.
– Так, это правда? – сделав шаг вперед, Пит сократил расстояние между нами и мягко обхватил мои ладони своими теплыми, длинными, сильными пальцами. – Ты беременна?
– с вопросом он прикоснулся к моему животу, прижав ладонь к нежной ткани платья.
– Да, – шепнула в ответ и ощутила приятное тепло, исходящее от мужской ладони и проникающее в меня, даря покой и ласку. Синие глаза вспыхнули живыми огоньками, пальцы, сжимающие мою руку, напряглись. Пит замер, и вместе с ним весь мир остановился. Я жадно впитывала каждую эмоции, проскакивавшую на красивом лице мага. – Ты рад?
– Я счастлив, – шепнул Пит и, сократив между нами расстояние, накрыл мои губы благодарным поцелуем. На миг мелькнула мысль о том, что мы творим безумие на глазах сотен вражеских глаз, но она потонула в пучине любви, нежности и бесконечного чувства защищенности, которое дарили родные руки.
Не говоря больше ни слова, Пит, подхватив меня как невесомую куклу, закружился в стремительном танце. Не замечая никого вокруг, он, словно лишенный разума безумец, смеялся, целовал меня и продолжал кружить.
– Душа моя, – выдохнул маг мне в губы, – благодарю тебя от всего сердца за это счастье, -нежный поцелуй коснулся переносицы.
– Я рада подарить тебе ребенка, – улыбнулась в ответ, с наслаждением прижав ладонь к гладко выбритой щеке. Крепкие руки опустили меня, позволяя стопам коснуться пола и обрести опору.
– Адель, моя роза, – шепнул Пит, прижавшись своим лбом к моему, – сделай мне еще один подарок этой ночью.
– Какой? – дернула головой я, не понимая, о чем он просит.
– Стань моей женой, – Пит опустился на одно колено, завладев моей ладонью. От изумления я забыла, как дышать. Посреди бальной залы Пит говорил те заветные слова, которые я мечтала услышать от него уже много лет. – Я получил развод, отныне ничто не связывает меня с Ксеной. Я свободен, Адель, и готов вручить тебе свою свободу. Стань моей женой, – повторил он свою просьбу, в торжественном ожидании замерев на одном колене.
– Пит, я... – хотела было выдохнуть признание, но слова комом встали в горле. – Пит, а я ведь замужем, – ошарашенно выдала я, прижав ладонь ко рту. Эта мысль выстрелила в голове и пронзила сознание будто стрела, выпущенная из лука. Я так привыкла считать себя женщиной Пита, что уже давно перестала воспринимать Габриллиона мужем.
Стоя на одном колене, маг громко рассмеялся приятным и заразительным смехом.
– Адель, моя душа, ты поражаешь меня полетом своей мысли, – отсмеявшись, изрек Пит, не в силах стереть с лица задорную улыбку. Я смутилась, заливаясь краской от того, что в столь трепетный момент ляпнула несусветную глупость. – Твой брак с царем не имеет никакой силы, – вздохнул маг, с нежностью погладив мои пальцы и, подавшись вперед, запечатлев на них невесомый поцелуй. – Я предлагаю тебе магический брак. Ваши обещания и бумажки не помеха для той силы, которая свяжет нас с тобой навек.
– Согласна, – выдохнула я, не раздумывая больше ни секунды. Едва слова слетели с моих губ, маг подскочил, будто подпрыгнул, возвышаясь надо мной высокой неприступной скалой.
– Адель, – покровительственный поцелуй накрыл мои губы, – любимая, – выдохнул он мне в губы, прижимая к себе так крепко, словно хотел соединить наши тела в одно целое. -Прости меня, – неожиданно произнес Пит, разорвав поцелуй.
– Что? – прошептала я, решив, что ослышалась. – Простить? За что?
– За то, что говорю тебе эти слова только сегодня, – широкая ладонь погладила меня по волосам, в извиняющемся жесте заведя прядь за ухо. – Прости, что не признался в своем браке раньше. Я не хотел волновать тебя, а вышло так, что ты сама обо всем узнала и мучилась все эти годы. Нужно бороться с этой дурацкой привычкой недооценивать тебя, -расплылся он в восхищенной улыбке. При взгляде на меня синие глаза вспыхивали, светились от любви и обожания, заставляя мое сердце трепетать.
– Да уж, – шепнула я, наслаждаясь его нежностью и тем восхитительным чувством окрыляющего счастья, что овладело мной в эти минуты. – Не верится, что я смогу называть тебя своим мужем.
– А мне не терпится назвать тебя женой, – вновь нежный поцелуй коснулся моих губ. – Идем,
– Пит потянул меня к балкону, как волнорез разрезая людское море, позволяя мне двигаться беспрепятственно. Его высокая фигура возвышалась над залом словно маяк. Среди мужчин не было никого, кто мог бы сравниться с ним в росте и мужественности.
– Куда мы? – спросила я, безмолвно удивляясь тому, как легко и свободно Пит чувствует себя, скрывая свое присутствие. Он даже не пытался избежать столкновений с особенно неповоротливыми особами, то и дело толкая танцующие пары. Народ не замечал этого, продолжая предаваться празднику.
– К Родовому древу, – коротко бросил Пит странную фразу, вбегая на полукруглый балкон.
– Что за древо? – пробормотала я, когда маг развернул меня, прижав спиной к своей груди. Что происходит? Острый подбородок уперся мне в макушку, сильные руки сомкнулись на талии. Ночной летний воздух замерцал, подернувшись сизой дымкой. Ароматы цветов растворились, звуки праздника исчезли, уступая место ночной тишине магического леса.
Перед нами выросло огромное дерево, подобного которому я не видела даже на страницах книг. Высокое, как царский дворец и широкое, как мостовая, оно сверкало миллионами маленьких бело-синих огней, что росли на его раскидистых ветках подобно маленьким цветам. Во мраке ночи эти огоньки горели особенно ярко, освещая все вокруг, не позволяя тьме подступиться.
– Боже, как красиво, – прошептала я, не в силах отвести восхищенный взгляд.
– Это Родовое древо, святыня моего дома, – пояснил Пит, поглаживая теплыми пальцами мою талию. – Оно заключит наш брак.
– И оно же разведет, если ты этого захочешь? – спросила я и, заметив, как напряглись его руки, поспешила пояснить: – Пойми, в моем мире люди не разводятся. Брак заключается на всю жизнь, а у вас, я так поняла, другие порядки.
– Нет, мы с тобой не разведемся, – пообещал маг с коротким поцелуем в волосы. – Обещаю. Ты моя навечно, помнишь?
– Помню, – сжала его пальцы на своем животе, пытаясь ухватиться за них как за спасительную соломинку, что поддерживает меня на этом сложном пути.
– Иди сюда, – разжав нежные объятия, Пит подвел меня поближе, встав напротив. – Мой ангел, – синие глаза вспыхнули синими огнями, совсем такими же, какие горели на Родовом древе, – царица Аделия, мать моих детей, владычица моего сердца, скажи, согласна ли ты войти в мой род и стать мне законной супругой пред законом и пред Высшей магией?
Каждое слово, каждый звук его голоса переполняла сила, смешиваясь с удивительной магией дерева и сливаясь в единый неразрывный поток чего-то очень древнего и очень могущественного. Я чувствовала исходящие от Пита волны этой завораживающей магии. Она проникала в меня, стелилась у ног ласковой кошкой, обнимала подобно теплому одеялу. Не было и мысли испугаться или сопротивляться.
– Согласна, – выдохнула я, и нити силы между мной и Питом натянулись, соединяя нас.
– Я, Петрариус Кронд, Верховный маг Ордана, нарекаю эту женщину своей женой и клянусь любить и защищать её до конца своих дней, – с торжественным восторгом произнес маг, обнимая своими пальцами мои ладони. – Я признаю её наследницей своего рода до совершеннолетия своего сына Архана и распорядительницей имущества дома Кронд, -продолжил он, удержав мои руки, когда я попыталась их отнять. – Отныне и навеки.
Огни дерева вспыхнули как миллионы маленьких солнц, на несколько секунд ослепив меня своим сиянием. Тело окутало мягкое тепло, будто я погрузилась в горячую ванну. Магия проникла в глубину моего сердца, в глубину души, пронзая насквозь и навсегда укореняясь в глубине моей сущности. С этой минуты я и Пит связаны Высшей силой. Ничто не сможет разлучить нас. Меня и мужа (как же приятно называть его этим словом!) связала невидимая нить, идущая от сердца к сердцу. Он стал частью меня, а я вошла в его душу.
