Текст книги "Раса значения не имеет (СИ)"
Автор книги: Алиса Васильева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Глава 15
ГЛАВА 15
– Мне нужно увидеться с Клыком, – промямлила я.
– Дальше только для орков. Глупым людям дальше нельзя, – орк оскалился, демонстрируя отличные зубы.
Я не знаю, и, наверное, никогда не узнаю, что на меня вдруг нашло. Я вообще-то очень спокойный человек. И храброй меня уж точно не назовешь. Но это «только для орков» взбесило.
– Это мой мир и мой город! – вдруг заявила я в полный голос. – Дома у себя, в Хорге, правила устанавливайте!
Боковым зрением я заметила, как фейк, продающий инструменты, быстро сполз за прилавок, а Урфин с невидимым топором наперевес метнулся ко мне.
А гном у нас, похоже, еще более героический, чем эльф. И такой же недалекий. Потому что нас сейчас размажут. Из палаток за спиной орка-охранника повысовывались удивленные оркские лица. Фейки по эту сторону баррикад попрятались в укрытия, но любопытства не утратили.
Но орк почему-то вступил в переговоры.
– Клык не примет тебя! – заявил он, правда, уже не таким уверенным тоном.
Урфин затормозил в полуметре от меня и удостоился недоуменного взгляда орка-охранника. По-моему, мы стали тут сенсацией недели.
– Ты всегда за Клыка решаешь? – спросила я, чувствуя, что меня окончательно понесло.
Урфин вспучил брови. Орк из зеленого сделался лиловым. Среди попрятавшихся фейков послышались смешки, и несколько раз прозвучало какое-то непонятное слово, вроде «лавфи».
– Пусть Клык сам мне скажет, что не будет помогать! – я насколько смогла, смягчила тон.
У меня в квартире эльф умирает, мне не до разжигания межрасовых конфликтов. А к охраннику между тем подошел второй орк, поменьше и позеленее, и что-то прошептал по-оркски. Охранник недобро зыркнул на меня, но посторонился, открывая дорогу.
– Надо было сразу представляться, – проворчал он мне в спину.
Ну кто ж знал, что у них так принято? Урфин не предупредил. Я на всякий случай оглянулась, но гном за мной не пошел.
Вскоре вокруг были уже только орки. Я почувствовала себя совсем маленькой.
Тот невысокий орк, что шептался с охранником, кивнул в сторону закрытой палатки, увешанной цветными побрякушками. Ага. Мне, значит, туда.
Я растерянно оглядела палатку в поисках чего-нибудь, обо что можно постучать, и не найдя ничего подходящего, осторожно отодвинула пролог. Где-то вверху звякнул колокольчик.
В палатке, застеленной цветастым пушистым ковром, на который я не осмелилась наступить, царил полумрак, и я даже не сразу заметила хозяина лавки, и это несмотря на его внушительные габариты. Мне никогда раньше не приходилось видеть таких крупных орков. Клык, а я уверена, что это был именно он, сидел на полу, но при этом все равно смотрел на меня сверху вниз. Из одежды на нем были только кожаные штаны, зато побрякушек, как и на палатке, красовалось немерено. Какие-то когти, камешки, клыки и перья.
Было очень тепло, хотя я и не заметила никаких обогревательных приборов. Мне сразу стало жарко.
– Здравствуйте, – прошептала я.
Орк некоторое время молча разглядывал меня, а затем проговорил неожиданно мягким бархатным голосом:
– Тебе не нужна моя помощь. Ты настолько здоровая глупая человеческая девочка, насколько это возможно.
– Нет, я пришла не из-за себя, – принялась объяснять я, поразившись такой экспресс-диагностике, – скажите, вы умеете лечить эльфов?
– Ах вот оно что. Очередная глупая человеческая девочка, влюбившаяся в прекрасного эльфа. А я-то думал, в кои-то веки что-то новенькое. Увы, ты пришла не по адресу. Я умею их убивать, а вот лечением высокомерных ублюдков не занимаюсь.
Я никогда не встречала орков, способных произносить такие спичи. Но черт с ним. Меня второй раз за последнюю минуту назвали глупой девочкой. Да еще и обвинили во влюбленности в эльфа. Мои кулаки сжались.
– Я и сама-то не слишком жалую эту расу, но один эльф умирает в моем доме и ему нужен врач.
– Вот как? Просишь помощи за эльфа, которого не любишь? – орк улыбнулся, и я заметила, что его правый клык отсутствует. – А зачем?
– Потому что бросать умирающего человека – это не по-человечески, – по-моему, я это сегодня уже говорила.
– Значит, в твоем знакомом эльфе достаточно человеческой крови, чтобы считать его человеком? – сделал неправильный вывод Клык.
Это, впрочем, я сама виновата – неправильно сформулировала. Никак не привыкну, что «человек» – это только представитель моей расы.
– Тогда не трать мое время, если он хотя бы наполовину человек, ему подойдут лекарства, которыми пользуетесь вы, люди, – продолжил орк.
– Нет, в том-то и проблема, что Иван – высший эльф!
Я и сама поняла, что прозвучало это довольно глупо. На лице орка появилось снисходительно-пренебрежительное выражение. Ну вроде как чего со мной, идиоткой, разговаривать.
– Все, иди. Тебя и так не должно быть здесь! – сказал орк и прикрыл глаза, давая понять, что «аудиенция» закончена.
Ну что такое?
– Просто посмотрите на него! Пожалуйста! Он действительно эльф, и ему действительно нужна помощь! Я заплачу, сколько скажете! – вырвалось у меня.
– Глупая человеческая девочка, – пробормотал Клык, не открывая глаз, – глупая, но добрая. Если твой эльф действительно высший эльф, просто позвони в Зеленое Посольство и сообщи, что он ранен. За ним прилетят еще до того, как ты положишь трубку.
– Он не ранен, он простудился…
Мои слова утонули в приступе гулкого смеха. Орк хохотал так, что палатка заходила ходуном. Из его глаз брызнули слезы.
– Простудился? Тогда непременно позвони в Зеленое Посольство! Очень тебя прошу!
Я не поняла его реакции. Наверное, какой-то оркский юмор.
– Посольство не станет помогать. Для Зеленого Леса Ивана не существует, у него такая специальная татуировка, – я осеклась, потому что орк вдруг резко замолчал.
– Еще раз – как его зовут? – Клык так быстро перешел от безудержного веселья к абсолютной серьезности, что я окончательно запуталась.
– Иванов Иван.
– Сколько у него точек на лице? – в голосе орка появился такой холод, что я поежилась.
– Много, – я понимала, что это плохо, ведь точки означают количество убитых врагов.
И если, по словам Ивана, с людьми он не воевал, то с орками точно мог.
– Он сильно простудился, ему нужен врач. Вы поможете? – спросила я, уже ни на что не рассчитывая.
– Я не лечу эльфов. Уже и не убиваю, но и не лечу. Уходи.
Все. Клык так это произнес, что стало ясно – он не поедет со мной.
– Просто оставь его в покое, – донеслось мне в спину.
– Не могу. Это не по-человечески, – вздохнула я, выбираясь из палатки.
Вокруг толпились орки. Мне кажется, за время нашего с Клыком разговора их стало намного больше, чем прежде. Пришли поглазеть на глупую человеческую женщину? Ну-ну.
Их взгляды кололи. Я почти бегом добралась до того места, где по-прежнему стоял угрюмый охранник.
– Ну что, Клык помог тебе? – спросил он, выпуская меня обратно на общий рынок.
– Нет.
– Почему?
Я не ожидала, что охранник продолжит беседу, но ему, похоже, было искренне интересно.
– Потому что он орк, – вздохнула я.
На мой взгляд, это ближе всего к истине.
– Я и не рассчитывал особо, что Клык согласится, – заметил появившийся по правую руку от меня Урфин, – жаль, конечно. Он хороший знахарь, да и об эльфах знает больше других. Говорят, он их не меньше сотни убил.
– Так ты был в курсе? И зачем тогда мы вообще сюда пришли? – возмутилась я.
– А вариантов-то у нас не вагон. Черный круг – место плохое, да и не жалуют там чужих, – заворчал Урфин, – туда и фейков далеко не всех пускают.
– Да что у вас тут за апартеид?
Урфин с опаской посмотрел на меня.
– Ты поосторожнее со словами. И лучше не зли фейков Черного круга, они хуже орков. Орки если сразу на месте не прихлопнули, значит, пронесло, а фейки могут затаить обиду и лет через пятьдесят отправиться мстить, – зашептал он.
Час от часу не легче.
– А я думала, летний народ славится легким нравом!
– Так то летний народ. У них хершта не купишь, – как-то загадочно произнес Вандерштутель.
Что-то я совсем запуталась.
– А мы разве не к фейкам сейчас идем? – спросила я.
– К фейкам. Только они разные бывают. Есть летний народ, а есть, – гном понизил голос, – зимний.
Я хотела засмеяться, но по бровям Вандерштутеля поняла, что он не шутит.
– Что-то я о таких никогда не слышала.
– А они себя и не афишируют. Но ты сразу поймешь разницу, – зашептал Вандерштутель, – есть тут одна дамочка из Черного круга. Альдрованда ее зовут, тоже что-то вроде знахарки. Вот к ней и иди.
– А что за круг-то такой? – попыталась я понять хоть что-то.
– Я так понимаю, это профсоюз, – изрек гном и остановился.
Мы стояли у неосвещенного коридора, построенного из палаток. Тоннель казался неправдоподобно длинным, но с другого его конца доносились голоса и музыка.
– Ты не пойдешь?
Мне очень хотелось, чтобы хоть на этот раз Вандерштутель был рядом, но он снова покачал головой.
– Это фейские танцы. Гномов там никогда не бывает, а вот люди иногда попадаются. Так что лучше без меня. Найди Альдрованду и постарайся много не танцевать.
– Да я вообще не собираюсь танцевать!
Брови Урфина мне не поверили.
– Я быстро, – пообещала я.
Тоннель показался мне бесконечным.
Глава 16
ГЛАВА 16
Нет, ну правда! Я топала в темноте минут десять! Зато когда тоннель внезапно кончился, на меня обрушились свет, музыка и оглушающий гул сотен голосов.
Я никогда в жизни не видела ничего подобного! При помощи палаток был выгорожен большой круг, над которым вращался в воздухе блестящий шар, похожий на те, что бывают на дискотеках. Только этот переливался невероятными цветами и отбрасывал тысячи бликов. Отовсюду лилась веселая быстрая музыка, а на каждом метре двора плясали фейки.
Несмотря на жуткую скученность, никто не сталкивался, все танцоры двигались, словно много лет репетировали.
Я знала, что летний народ хорошо танцует, но только теперь поняла, что «хорошо» – это не совсем верное слово. Я как завороженная наблюдала за точными грациозными движениями, а мой музыкальный слух ловил мастерское исполнение музыки. С каждой секундой желание присоединиться ко всеобщему веселью росло, спасало только то, что правая нога почему-то приросла к земле, а сумка стала тяжелой, как камень.
Что за глупости? Нашла время развлекаться! У меня дома эльф умирает!
Я оглядела пляшущую толпу. Рыжеволосые мужчины и женщины всех возрастов в ярких легкомысленных нарядах. Да, одеты они для зимы слишком легко, но, наверное, им жарко от танцев. Фейки, как фейки. Ничего такого, что, по словам Урфина, можно «сразу понять». Значит, придется поискать.
Я стала пробираться вдоль палаток, пытаясь обойти пляшущую толпу. Не успела я сделать и нескольких шагов, как высокий статный фейк вдруг дернул меня за руку, втащив в хоровод.
– Тут все танцуют! Тут нельзя ходить! – весело воскликнул он.
Я почувствовала, что мое тело поддалось ритму. Кроме правой ноги, которая по-прежнему категорически отказывалась двигаться в ритм музыке. И все-таки я из вежливости немного покружилась, стараясь, правда, двигаться в сторону противоположного выхода, который уже можно было разглядеть.
– Где я могу найти Альдрованду? – крикнула я, наклонившись к партнеру по танцу.
– Понятия не имею, – засмеялся он, – не думай о всякой ерунде!
Ритм увлекал, и я с трудом заставила себя остановиться. Я же никогда особо не любила танцевать! И чего меня потянуло выплясывать в пуховике и сапогах? Похоже, тут действует какая-то фейская магия. Недаром Урфин меня предупреждал. Прижав к себе сумку, я стала пробираться к стене. В голове стразу прояснилось. Точно чары.
Надо найти Альдрованду и бежать отсюда! Вот только где эту зимнюю знахарку искать? Я с трудом протиснулась к просвету между палатками, отбиваясь от желающих поплясать со мной, и юркнула в него, надеясь снова выйти к рядам лавок, но увы – там оказались склады, причем склады довольно хаотичные и беспорядочные. Открытые полупустые контейнеры, горы мешков, нагроможденные друг на друга ящики и тюки. И никаких указателей. Освещали весь этот бардак тусклые фонари, привязанные к контейнерам и отбрасывающие множество теней.
Мне сразу вспомнились вещи Гвоздика, разбросанные по всей комнате. И как фейки тут вообще что-то находят? И с чего их знахарке пришло в голову сидеть в таком странном месте?
То, что я заблудилась, я поняла не сразу. Только когда после полчаса блужданий в лабиринте контейнеров решила вернуться и начать обход заново. Проход я не нашла. Более того, даже музыка, доносившаяся раньше с танцпола, стихла. Я ушла так далеко? Откуда тут вообще такие расстояния? Это же все находится на территории рынка! Обычного городского рынка!
Я прибавила шаг, слушая, как тревожно хрустит под ногами снег. Прошла вдоль хищно распахнутой пасти контейнера с какими-то черными мешками, мимо груды сваленных прямо на землю манекенов, которые напугали меня до чертиков сначала своим видом, а потом тем, что я наверняка запомнила бы их, если бы они встречались прежде. Значит, этой дорогой я еще не проходила. И куда меня занесло? Может, крикнуть? Позвать на помощь? Мысль была здравой, но я не смогла заставить себя нарушить царящую вокруг тишину. Вместо этого еще ускорила шаг. В душе зашевелился страх, грозящий перерасти в панику. И с каждым новым коридором лабиринта он нарастал. Я почти сорвалась на бег.
Мешок с рассыпавшимся зерном, контейнер, почти полностью заполненный теннисными мячиками, несколько ящиков, преграждающих дорогу, высокая куча песка прямо на снегу. Я все это видела в первый раз!
Насмешливый негромкий голос совсем рядом заставил меня подпрыгнуть от испуга:
– Дорогу показать?
На высоком ящике в нескольких метрах от меня сидел фейк, и я даже не сразу узнала в нем Гвоздика – настолько непривычно тот был одет. Столкнись я с ним на улице и, честное слово, приняла бы за человека. За мальчишку-подростка. Никаких цветов, кроме серого, куртка, простые брюки, шапка, полностью скрывающая рыжие волосы. Даже золотистые глаза потускнели. Нет, потемнели, стали серебряными.
Но это все равно был Одуванчиков!
– Гвоздик! – я не сдержалась и обняла фейка. – Как хорошо, что ты здесь!
– Ничего в этом хорошего нет, – рассмеялся фейк, неожиданно с готовностью ответив на мои объятия.
Блин, а чего я ждала? Это же Гвоздик! Он всегда готов повиснуть на любой подходящей дурехе.
– Ну, кроме обнимашек, – добавил он, даже не думая разжимать кольцо своих рук.
Тот факт, что его лицо находится в нескольких сантиметрах от моего, фейка нисколько не смущал.
– Что, Клык послал вас с Вандерштутелем подальше? – спросил он, обдав меня запахом какой-то ментоловой жвачки.
– Да. Клык сказал, что не лечит эльфов.
– А про хершт он что сказал?
Я замялась.
– А про хершт ты даже и не спрашивала? – догадался Гвоздик.
– Урфин сказал, что не стоит спрашивать Клыка прямо, – промямлила я.
– Урфин, как и все гномы, перестраховщик и зануда. С Альдровандой такой подход не сработает. Я отведу тебя к ведьме, но ты прямо скажешь ей, что тебе нужен хершт.
– А почему к ведьме? Я думала, она знахарка!
– Ну и это тоже, – не стал отрицать Гвоздик, наконец отцепившись от меня.
– Я рада, что ты пришел, – сказала я, шагая рядом с фейком.
– Если бы ты тут окончательно заблудилась, мне пришлось бы искать новую квартиру, – усмехнулся Одуванчиков, – но я все еще считаю, что мы зря в это впутались. Привет, Альдрованда.
Эту последнюю фразу Гвоздик произнес так неожиданно, что я даже не сразу поняла, что он это не мне. Оказывается, я не дошла до фейской знахарки каких-то полсотни метров!
В открытом контейнере стоял небольшой плетеный столик, на столике – лампа, рядом со столиком располагалось плетеное кресло, в кресле с трубкой во рту сидела пожилая дородная фейка. В многослойной цветастой юбке с рюшечками она напоминала куклу на самовар. Это точно была фейка, но только с какими-то расплывшимися фейскими признаками: ее волосы были, как и положено, кудрявыми, но не рыжими, а иссиня-черными, глаза отливали не золотом, а серебром, но главное даже не это, а само выражение ее с виду мягкого лица.
«Что-то не то».
Вандерштутель оказался прав на все сто процентов. Именно эта мысль и появилась у меня в голове, когда я увидела Альдрованду.
– Чего надо? – спросила знахарка, не выпуская трубку изо рта.
Голос у нее был тонкий и мелодичный, совершенно не вязавшийся ни с ее внешностью, ни с манерами.
Вот что, так прямо и сказать? Я обернулась за поддержкой к Гвоздику, но того и след простыл! Вот куда он делся?
– Ну? – нетерпеливо произнесла Альдрованда.
В конце концов, а чего я боюсь? Это ведь просто лекарство.
– Хершт, – твердо сказала я.
– Давай деньги, – знахарка подтянула подол своих многочисленных юбок и извлекла оттуда какой-то небольшой пакетик.
Что – и все? Так просто? А сколько было разговоров об этом таинственном лекарстве.
– Сколько денег нужно? – я шагнула к столу.
– От семидесяти тысяч. Сколько дашь, на столько тебе и отсыплю, – фейка помахала перед моим носом прозрачным пакетиком не больше спичечного коробка, в котором виднелся какой-то зеленоватый порошок.
Семьдесят тысяч? Да это практически все, что у меня есть! Могли бы предупредить, что хершт стоит целое состояние! Хотя, если подумать, меня предупреждали.
Я заколебалась. Отдать все деньги за лекарство для практически незнакомого эльфа? И что я потом буду делать? Продавать квартиру за бесценок?
Мои пальцы вцепились в сумку с деньгами. Может, действительно не стоит в это лезть? Пусть… Пусть что? Пусть умирает?
– У меня семьдесят, – сказала я, раскрывая сумку.
Руки замерзли, и отсчитать нужную сумму разными купюрами оказалось непросто. Сколько у меня останется? Тысячи две-три? На глаза навернулись слезы.
– Держи, – фейка забрала деньги, не пересчитывая, и протянула мне бумажный квадратик с порошком.
– Там хватит, чтобы вылечить одного эльфа? – запоздало спросила я.
– Конечно, – равнодушно кивнула фейка, – интересные у тебя знакомые, лавфи.
А вот это слово я уже слышала.
– Если вдруг понадобится еще что-нибудь, приходи. Сторгуемся.
Я не стала отвечать, что если Ивану хватит этого лекарства, я сюда больше ни ногой.
– Спасибо, – я попятилась, наблюдая, как фейка прячет в юбке мои деньги.
Стоило мне выйти за пределы контейнера, в котором сидела Альдрованда, как он с лязгом захлопнулся, словно ракушка.
Семьдесят тысяч! Я отдала семьдесят тысяч за какое-то лекарство, у которого даже этикетки нет! А что, если меня просто надули? Что, если Ивану это не поможет?
– Поможет, поможет, – услышала я голос Гвоздика.
Он снова стоял рядом.
– Сколько она с тебя содрала?
– Семьдесят тысяч! – пожаловалась я. – Это практически все, что у меня было!
Одуванчиков закатил глаза.
– Вот почему я не эльф? Почему на меня женщины не тратят столько денег?
– Потому что ты не умираешь! – отрезала я. – Пойдем скорее, мы и так уже полночи провозились.
Я уверенно зашагала вдоль стены из пустых ящиков, потому что других вариантов, слава богу, пока не наблюдалось.
– Ты это серьезно? – догнал меня Гвоздик.
– Что? – не поняла я.
– Ты пошла бы сюда за лекарством и отдала бы за него столько денег, если бы умирал я? – фейк говорил в своей обычной насмешливо-шутливой манере, но что-то в его тоне меня царапнуло.
Еще и Урфин наговорил всякого про фейские комплексы. Я на секунду задумалась. А действительно, помчалась бы я выручать Гвоздика? Конечно. Он ничем не хуже Ивана. Наверное.
Последняя мысль мне не понравилась, и я ее отогнала.
– Само собой, – заверила я Одуванчикова, – потащилась бы сюда и ради тебя, и ради Урфина.
Гвоздик на какое-то время непривычно затих, а потом снова понес свою обычную галиматью.
– Ну ладно ради меня, я красавчик. Но Вандерштутель? Фи!
– Он обещал одеть меня с ног до головы в бриллианты, – тут я немного приврала, но самую малость.
Вот теперь Гвоздик заткнулся минуты на две. Я даже стала за него переживать.
– Офигеть можно, – выдавил он, наконец, – ты ведь в курсе, да, что у гномов бриллиантовый гарнитур – это наряд невесты для первой брачной ночи?
Ох ты ж блин! Теперь понятно, почему Вандерштутель так разволновался из-за моей шутки. К счастью, мы с Гвоздиком подошли к тоннелю с музыкой, и отвечать мне не пришлось.
Глава 17
ГЛАВА 17
Вместе с Гвоздиком даже миновать танцующий двор оказалось несложно. Музыка как будто потеряла свое магическое действие. Ну танцуют фейки, да, красиво, но не более того.
Вандерштутель то ли правда не удивился появлению фейка, то ли сделал вид, что не удивился.
– Где копаетесь? – проворчал он.
– Теперь очень быстро валим, – не стал спорить с гномом Гвоздик.
Фейк в дополнение к поднятому воротнику и натянутой почти на глаза шапочке набросил капюшон. Удивительно, но он действительно как-то стал незаметным. Я то и дело теряла фейка из виду, идя в шаге от него. Вандерштутель сосредоточенно топал рядом, крепко держа невидимый топор. Мы практически добежали до крытого павильона, ведущего на улицу, когда я услышала знакомый бархатистый голос:
– Лавфи!
К нам неторопливо шел огромный орк. Клык собственной персоной. Я заколебалась: попробовать сбежать или все-таки дождаться шамана?
– С Клыком придется побеседовать, – шепнул Гвоздик.
– Вот ведь принесло его, – пробурчал Урфин.
– Улыбайся, – посоветовал мне Гвоздик.
Я с трудом растянула губы в приветливой улыбке.
– Я решил все-таки взглянуть на твоего умирающего от простуды эльфа. Такое ведь не каждый день увидишь. Даже и не каждое столетие, – сказал Клык, приблизившись.
– Правда? – не нашлась, что ответить я.
Клык хочет осмотреть Ивана? Это ведь хорошо? Уверенности у меня почему-то не было. А орк тем временем окинул удивленным взглядом Гвоздика и Урфина, шумно втянул носом воздух, словно принюхиваясь, и медленно произнес:
– Ага-га. Чую, моя помощь вам больше не требуется.
– Мы уж как-нибудь сами, – кивнула я.
Одуванчиков и Вандерштутель молчали как рыбы. Две трусливые рыбы.
– Очень-очень надеюсь, что у вас действительно есть умирающий высший эльф. Хотя, глядя на вашу компанию, я начинаю верить, что и такое возможно, – хмыкнул Клык, продемонстрировав причину своего прозвища.
– Эльф есть. Но если мы и дальше будем тут стоять, то это ненадолго, – подал голос Вандерштутель.
– Да, нам, пожалуй, пора, – сказала я, – когда мы уходили, Иван был очень плох.
– Как же он так вляпался? Я имею в виду, в вашу компанию? – притворно вздохнул орк нам вслед.
– Теперь слухи пойдут, – недовольно пробурчал гном.
– Никто в них не поверит, – возразил фейк.
– Четыре часа ночи! – присвистнула я, взглянув на экран телефона.
Домой мы бежали галопом. И так столько времени потеряли. Я поймала себя на том, что очень беспокоюсь за Ивана. Надеюсь, мы успеем.
В подъезд я вбежала первой, удивившись тому, что лампочка не горит. И сразу почувствовала тот запах, который приносит с собой странный бездомный. Пока не закрылась входная дверь, я успела разглядеть, что он снова в подъезде, да к тому же и не один. На лестничной площадке у комнатки, где собирается правление дома, стояли еще две фигуры в серых лохмотьях. И от них тоже пахло. Это, конечно, неприятно, наш подъезд не ночлежка, но я не стала ничего говорить. Во-первых, не до них сейчас, нужно сначала помочь Ивану, а во-вторых, на улице очень холодно. И буквально через секунду мне прилетело за миролюбие. Один из бездомных, стоявший ближе всех к входной двери, внезапно зашипел, да, именно зашипел – и кинулся на меня!
Я почему-то сразу поняла, что ему нужна моя сумка. Мужчина грубо толкнул меня, и я полетела на пол. Меня так обдало облаком неприятного запаха, что к горлу подкатила тошнота. Но сумку я не выпустила, несмотря на то, что бездомный грабитель с силой дернул ремень. Мужчина резко наклонился ко мне и полоснул чем-то по руке. Я почувствовала острую боль и непонятное тепло. Я и предположить не могла, что мой пуховик можно прорезать.
Если бы в сумке были только деньги, я бы уже сдалась, но там лежало лекарство для Ивана. Какая-то странная вспышка света позволила мельком увидеть лицо грабителя, но меня так поразили длинные желтые зубы и тонкий подвижный нос, что ничего больше я просто не разглядела.
Мужчина дернул сумку еще сильнее, ремень порвался. Я уцепилась в него, чувствуя, как ставшая скользкой от крови кожа скользит между пальцев. Нет! Не отдам!
Я никогда в жизни серьезно не дралась, и, по правде говоря, и в этот раз не собиралась. Хотя бы потому, что бестолково дрыгать ногами, лежа на спине в полной темноте – это и за драку не считается. Но неожиданно у меня получилось! Что именно, я не знаю. Но бездомный вдруг отлетел от меня просто потому, что я его пнула!
Получив передышку и обретя способность мыслить, я поняла, что слышу звуки борьбы. Удары, пыхтение, глухие вскрики. Попыталась отползти к стене и снова увидела вспышку. Какие-то красные искры, похожие на небольшой салют, взлетели над Гвоздиком и посыпались на того бездомного, который стоял спиной к фейку, занятый дракой с Вандерштутелем. Гном устрашающе размахивал топором. Похоже, ему в темноте тоже не было ничего видно. Искры с шипением прожгли и без того неприглядную одежду бродяги, тот отвлекся от гнома и сразу же получил по голове обухом топора.
К сожалению, искры быстро погасли, а я даже не успела разглядеть, где двое оставшихся грабителей. Потом в темноте открылась дверь подъезда, хлопнула, через секунду – еще раз распахнулась, и на площадке стало тихо.
Над головой Гвоздика вспыхнул светящийся шар. Вот это цирк! Я впервые в жизни видела легендарную фейскую магию. Ну, искры, строго говоря, тоже магия, так что второй раз.
Урфин по-прежнему воинственно сжимал топор и свирепо озирался. Ни одного из бездомных в подъезде не было.
– Так ты умеешь зажигать свет? – взвыл он. – И какого черта сразу так не сделал?
– Чтобы меня сразу и нашли? – иронично спросил фейк.
– Трус!
– Само собой, – не стал спорить Гвоздик, присев рядом со мной, – ты как?
– Нормально. Вот, руку порезали.
Светящийся шар последовал за Одуванчиковым и висел теперь в каком-то метре от меня. Рука болела, пуховик был безнадежно испорчен.
Гвоздик помог мне встать.
– Что, так болит? – спросил гном, шагнув к нам.
– Пуховик жалко, – всхлипнула я, пытаясь сдержать слезы.
– Не реви. Пуховик я легко залатаю! – строго сказал Урфин.
– Ага. И, главное, печать поставить не забудь! – язвительно заметил Гвоздик.
Какую еще печать? Опять фейские шутки?
– Тебя спросить забыл! Если ты не заметил, тут крысы бегают!
– Кстати, да, заметил, – задумчиво кивнул Одуванчиков.
– Где крысы? – взвизгнула я, в панике оглядывая пол.
Мужчины вспомнили о моем существовании.
– Пойдем-ка, нужно рану обработать. Такие царапины очень опасны, – фейк подтолкнул меня к лифту.
– Вообще-то он меня ножом порезал! – я даже обиделась на «царапины».
Это было самое страшное побоище в моей жизни, а он – «царапины»!
Мы втроем загрузились в лифт, и светящийся шар над Гвоздиком бесследно исчез.
– Просто ужас какой-то! Прямо в подъезде с ножом набросился! – я все не могла поверить в случившееся.
– Не было у него никакого ножа. Они ножей не носят. А набросился, потому что почуял хершт. У них знаешь, какой нюх? – бурчал Урфин.
– Как это не было ножа? А это он чем сделал? – я вытянула разрезанный рукав.
Три длинных глубоких пореза. Кровь все не останавливалась.
– Это когти, – весело сообщил мне Гвоздик, – я слышал, могут достигать десяти сантиметров в длину. А хершт надо было Вандерштутелю отдать. Он в кольчуге.
Я, совершенно сбитая с толку, посмотрела на важно насупившего брови Вандерштутеля. Кольчуга? Так вот откуда эти странные клацающие звуки. Постойте, черт с ней с кольчугой, какие еще когти?
– Это что, не люди были? – спросила я, уже стоя на площадке перед нашей дверью.
– Крысы, – коротко бросил Урфин.
– Крысы?
Так вот о чем они с Гвоздиком говорили внизу.
– Они тоже мигранты из другого мира? – спросила я.
Считается, что существует всего пять крупных рас: люди, орки, летний народ, гномы и эльфы, но также есть штук сорок малочисленных видов существ. Это были представители одного из них?
– Они беженцы, – так же коротко и недовольно ответил гном, – тебе свой ключ дать?
Я рылась в своей сумке. И почему в ней все всегда теряется? Где этот ключ с брелоком-оленем? О, зато нашелся глазированный сырок, который я купила пару дней назад и забыла выложить. Теперь его только выбросить можно.
– Дай, – сдалась я, протянув руку за ключом Вандерштутеля. – А почему крысы – беженцы? – я для разнообразия смогла открыть замок с первой же попытки.
– Потому что свой мир они съели, – отшутился Гвоздик.
В квартире нас уже ждали.
– Вика, он умирает! – не успела я переступить порог, как ко мне бросился Тики.
– Мальчик проснулся, пришлось ему сказать, что вы все ушли за лекарством для эльфа, – объяснила Мария, появившаяся в коридоре в шикарном фиолетовом халате поверх своей не менее шикарной пижамы.
– Мы принесли лекарство, – мне захотелось успокоить Тики, его взволнованное личико просто разрывало мне сердце.
– Он не дышит! – прошептал мальчик.
– Дышит, но поверхностно, – возразила Мария.
– Я сейчас.
Порезанная рука сильно мешала раздеваться, к тому же я не хотела, чтобы Тики заметил мою рану. Хватит ему на одну ночь впечатлений. Хорошо хоть Гвоздик помог мне с пуховиком. А вот от Марии скрыть происшествие не удалось.
– Весело было, да? – поморщилась она.
– Ухохотались, – буркнул Урфин, прошлепав мимо меня.
Его кольчуга мелодично позвякивала. А куда, кстати, он дел топор? Я огляделась по сторонам, но топора нигде не было.
– Вика, скорее! – Тики нетерпеливо переступал с ноги на ногу.
– Иду!
Я вытащила из брошенной на вешалку сумки бумажный пакетик и поспешила в комнату, где умирал Иван.
