Текст книги "Раса значения не имеет (СИ)"
Автор книги: Алиса Васильева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Глава 11
ГЛАВА 11
Сказать по правде, мне было неловко ехать по городу вместе с Гвоздиком. Нет, он вел себя на удивление прилично даже по меркам летнего народа, но мне все равно было неуютно. Я еду с фейком. И сколько бы я не повторяла себе, что мне плевать на мнение окружающих, взгляды людей резали до боли.
Фейки ничуть не хуже нас. И гномы, и орки, и эльфы. Мы все равноправные представители рас Пангуманоидного Союза. Да, как же. Я даже про себя произнесла это шепотом. Потому что стоит сказать такое на улице, и жители Портграда, измученные нескончаемым потоком мигрантов, непременно ответят. Может, даже в глаз.
Когда еще до моего рождения внезапно открылась цепь порталов, мы, люди, встретили собратьев по разуму с распростертыми объятьями. Ну а как иначе – персонажи наших мифов вдруг оказались реальными. Это же просто сказка. Именно мы, люди, проявили поначалу наибольшую активность в налаживании культурных и экономических связей. Тем более что сближение миров оказалось катаклизмом, спровоцировавшим в мирах наших новых соседей гибель почти десяти процентов населения. Мы предложили им гуманитарную помощь, а спустя десятилетие неожиданно обнаружили, что сказочные соседи не желают сидеть в своих мирах, а предпочитают активно пользоваться благами нашего мира, наиболее богатого ресурсами и развитого экономически.
По нашей инициативе был спешно сформирован Пангуманоидный Союз, в который вошли представители крупных рас: люди, гномы, орки, летний народ и эльфы. Эльфы, строго говоря, крупной расой не являлись, но владели собственным миром под названием Зеленый Лес, их цивилизация была весьма развита поэтому они и получили постоянное членство в Совете Союза. Мы попытались ограничить миграцию, но многочисленные орки из Хорга и фейки Авалона все равно лились нескончаемым потоком. Гномы Великих Гор тоже досаждали, но значительно меньше. Что до эльфов, то их, может, и хотели видеть в Союзе, но вот они-то как раз и не стремились покидать свой умирающий Зеленый Лес.
Надо сказать, что люди поначалу тоже активно исследовали сопредельные миры. Дальновидные эльфы практически сразу объявили Зеленый Лес закрытой территорией и ввели визовый режим, обосновав это хрупкостью и неустойчивой структурой своего древнего мира, а потому об их родине мы знаем в основном из фильмов и благодаря фотографиям. Зато наши туристы буквально вытоптали цветущие луга Авалона, а экстрим-туры в Хорг и Великие Горы в конце концов пришлось запретить по многочисленным требованиям активистов-экологов. Правда, это не помешало нашим бизнесменам выкупить за бесценок все, что было полезного в Авалоне, Хорге и Великих Горах. Пару лет, пока там еще были хоть какие-то ресурсы, шахты и карьеры работали круглосуточно, перегоняя сырье в наш мир. Капитал, понятное дело, тоже оседал у нас.
А теперь мы имеем то, что толерантно называется «миграционной проблемой». Взаимной межрасовой любви все это нисколько не способствует. Расизм цветет махровым цветом.
Так что я стойко сидела рядом с Гвоздиком в метро и радовалась, что он увлекся чтением бесплатной газеты. Разговаривая, мы привлекали бы больше внимания людей. И тут, случайно поймав взгляд стоящей у двери вагона рыжеволосой круглой фейки, я поняла, что зря волновалась о людях. Фейка смотрела на меня с таким презрением и ненавистью, что я на полном серьезе испугалась. И инстинктивно прижалась с Гвоздику. Одуванчиков удивленно глянул на меня, покрутил головой и мгновенно сориентировался в ситуации.
Наверное, он что-то беззвучно сказал фейке. Вероятно, что-то короткое, что легко прочесть по губам. И точно очень страшное. Потому что фейка побледнела и выскочила из вагона еще до того, как двери полностью открылись.
– Что это она? Я ее даже не знаю! – тихо сказала я фейку.
– Я тоже, – жизнерадостно отозвался он, правда, все-таки тише, чем обычно, – вот она и расстроилась. Такой красивый я – и не с ней!
Я улыбнулась. И только некоторое время спустя поняла, что Гвоздик не шутил. Просто выразился несколько витиевато, чтобы неприятная правда не слишком меня шокировала. Так что я в благодатном неведении дожила до того момента, как мы дошагали до Единого центра социального обслуживания, окруженного сугробами и толпой. И первая же компания фейков мужского пола заулюлюкала, увидев нас. А самый наглый из них крикнул мне, сразу прояснив происходящее:
– Эй, красавица, может, я тоже тебе понравлюсь?
Меня бросило в жар. Они считают, что мы с Одуванчиковым пара! И та фейка в метро тоже так решила! Я отскочила от Гвоздика как ошпаренная. Надеюсь, он не обидится. Он ведь должен понимать, что я не могу иметь с ним ничего общего. Он ведь фейк! Вернее, дело даже не в том, что он фейк, а в том, что он из тех многочисленных представителей летнего народа, кто живет за счет человеческих женщин. Хотя кого я обманываю? Несмотря на все мои попытки быть толерантной и придерживаться широких взглядов, строить отношения я готова только с человеком. И точка.
Одуванчиков, к счастью, не обиделся.
– Губу с пола подбери и закатай! Дама не интересуется рыжими недоумками! – заорал Гвоздик на весь двор, и его услышали все мигранты, собравшиеся сегодня утром у Центра.
К моему удивлению, ответа не последовало. На нас все так же пялились, но уже молча. Это нервировало еще больше.
Кстати, да. Я огляделась: вокруг были только мигранты, причем в большинстве своем фейки обоих полов и немногочисленные орки-мужчины. Ну, что эльфов здесь нет, неудивительно. Их, если верить Ивану, у нас в городе пять штук, и все пристроены. Гномов тоже не наблюдается. Гномы держатся своей небедной и влиятельной диаспоры и, как видно, в пособиях не нуждаются.
А вот фейков, несмотря на ранний час, было сотни две. А ведь до открытия Центра еще полчаса! Похоже, правду говорят, что в последнее время наша система соцзащиты пашет только на мигрантов. И любви местного населения это им тоже не добавляет.
– Мы тут до вечера застряли, – вздохнула я.
– Ну что за упаднические настроения? Ты же со мной! Нет, не в этом смысле, хотя я был бы очень польщен. Но увы, у нас в квартире такая конкуренция, что рассчитывать я могу в лучшем случае на внимание Вандерштутеля, – понес свою обычную чепуху Гвоздик.
Хорошо все-таки, что он на меня не сердится.
– Очередь тут дикая, согласен. А что нужно делать с дикой очередью? Правильно – выдрессировать, – Гвоздик потащил меня к крыльцу, расталкивая остальных, как ледокол.
Дикая очередь недовольно зашумела.
– Где тетрадка? Тут была тетрадка, все с ночи еще отмечались! У каждого свой номер, перекличка раз в четыре часа! Где тетрадка? – заорал Одуванчиков, неумолимо приближаясь к крыльцу со мной на буксире.
Очередь пошла недоуменной рябью.
– Где тетрадка с записью? Все свои номера помнят? Ах да, вот она! – Гвоздик неуловимым движением вытащил тетрадку из кармана. – Так, сейчас будет перекличка, будем отмечаться!
Фейк вскарабкался на перила крыльца, чтобы его было лучше видно.
– Так, Ромашкин тут? Ромашкин? – громко прокричал он, сверившись со своей тетрадкой.
Насколько мне было видно, в тетрадке у него был изображен непристойный рисунок. Записей там не наблюдалось. Я приготовилась к тому, что толпа нас сейчас в лучшем случае порвет. Но Ромашкин вдруг откликнулся.
– Тут! – гаркнул какой-то неказистый фейк у дерева.
– Ромашкин – второй номер! – сообщил всем Гвоздик. – Колокольчиков?
– Здесь! Колокольчикова только! – взвизгнула симпатичная фейка.
– Да, вижу, третий номер! – важно покивал Одуванчиков.
Мне хотелось умереть от стыда, а наглый фейк продолжал выкрикивать наугад фейские фамилии, безжалостно «вычеркивая» тех, кто не откликался. Минут за двадцать ему удалось провести перекличку и раздать номера тем, кого «не было в тетрадке».
– Какая еще тетрадь?! – проревел в конце всего это действа крупный орк. – Почему мы не видели никакой тетради? Мы тут давно-давно стоим!
Примерно две дюжины орков сбились в кучу и теперь рвались к крыльцу.
– Тетрадь только для летнего народа, – примирительно сказал Гвоздик, – у орков своя очередь, у людей тоже своя. Три окошечка, три очереди. Все понятно?
Одуванчиков для наглядности проиллюстрировал свой спич тремя пальцами.
– А если в человеческое окошко никого нет? – быстро сориентировался престарелый фейк с номером где-то в пятом десятке.
– Если человеческое окошко свободно, туда в порядке очереди идут фейки с нечетными номерами, – авторитетно заявил Одуванчиков.
– А почему не орки? – проревел тот самый орк-заводила.
Не такие уж они тупые, как о них говорят.
– Потому что у нас тетрадка! – безапелляционно заявил Гвоздик, помахав ею над головой, прежде чем убрать в карман.
И орк ему поверил. Но дело тут не в отсутствии ума. Одуванчиков так это сказал, что я сама ему поверила. Может, это опять чары? Подумать об этом я не успела.
Уставшая с самого утра бесцветная сотрудница Центра обреченно открыла дверь.
– Бегом к окошку, – подтолкнул меня Гвоздик.
Окошек действительно оказалось всего три. Вот тебе и Центр. Могли бы хоть десяток сделать при таком-то количестве народа.
Я села на стул рядом с первым окошком. Женщина средних лет в блузке из того же масс-маркета, где одеваюсь я, посмотрела сквозь меня.
– По какому вопросу?
Я, почему-то запинаясь и заикаясь, начала излагать свое желание получить пособие по безработице.
– Сколько времени находитесь в процессе поиска работы? Когда уволились с предыдущего места работы? Где прописаны? Есть несовершеннолетние дети? Раса ребенка? Где прописан ребенок? Состоите в браке? Отец ребенка выплачивает алименты?
Я путалась в ответах, потому что сначала начала отвечать про себя, потом вспомнила, что должна притворяться Никой. То, что я говорила, женщине нравилось все меньше, а после того, как она услышала, что Тики человек только наполовину, ее взгляд стал и вовсе откровенно неприязненным.
Выяснилось, что пособие мне пока не полагается. Нужно быть безработной хотя бы два месяца и при этом активно искать работу. По моей специальности – я, понадеявшись, что никто не заметит несовпадения имени в дипломе, указала все-таки свою настоящую специальность – музыкант, вакансий в базе Центра нет, но мне могут предложить временную работу на агроферме «Огуречный Рай».
Я сначала подумала, что про огуречный рай это шутка. Но инспектор продолжала на полном серьезе рассказывать, что в «Огуречном раю» есть и разные смены, и развозка от метро, и собственная столовая. Работать там мне предлагали, само собой, на выращивании огурцов.
Все, что я могла, это удивленно хлопать глазами. В ответ на жалкие попытки отказаться, мне было категорически заявлено, что в таком случае я вообще теряю право на пособие по безработице.
В общем, к ожидающему меня на крыльце Гвоздику я вышла с направлением на огуречную ферму.
– Как прошло? – бодро поинтересовался он, увлекая меня подальше от толпы.
– Меня отправили выращивать огурцы, – ошарашенно призналась я.
– Ты же вроде человек с человеческим дипломом, – удивился Гвоздик.
– Да, но мне сказали, что иначе пособия не дадут…
Гвоздик тяжело вздохнул.
– Ты, наверное, про Тики рассказала?
Я кивнула.
– Это зря. Надо было мне тебя проинструктировать. Ты, как квалифицированный специалист, да еще и человек, вполне могла отказаться и требовать трудоустройства либо по специальности, либо направления на курсы переквалификации.
– Правда? Может, мне вернуться? – с надеждой спросила я.
Направление на сбор огурцов жгло мои музыкальные руки.
– Не, уже поздно. Ты уже согласилась. Ну ничего, завтра съездим туда, быстренько договоримся, чтобы нас не взяли, и тогда уже будешь требовать либо другую вакансию, либо пособие.
– А ты со мной поедешь?
– Да. Меня тоже туда отправили. Они всех в «Огуречный рай» гонят. Большая оркская ферма, народу постоянно не хватает.
У меня прям от сердца отлегло. Если Гвоздик поедет со мной, то и не страшно. И даже совестно, что я сегодня стыдилась идти рядом с ним.
– А ты проси, чтобы тебя в детский сад устроили. Хоть музыкантом, хоть нянечкой, хоть поваром. Если ты будешь работать в саду, Тики туда должны будут зачислить. Как зачислят, можешь сразу увольняться, наши все так делают.
О! Вот теперь понятно, откуда в детских садах столько рыжих малышей. Предприимчивые фейки устраиваются туда, а потом сбегают, пристроив всех своих многочисленных потомков. Боюсь, симпатий местного населения, вынужденного годами стоять в очередях в детские сады, им это тоже не прибавляет.
Домой я возвращалась одна, у Одуванчикова нашлись какие-то дела.
Зато я наконец зашла в супермаркет и накупила продуктов. Так что к дому я ползла как верблюд. Только в снегу. Метель как назло опять разгулялась. Город уже начали украшать к Новому Году, везде появились елки, а прямо у магазина висел плакат с рождественским эльфом. Надо будет, кстати, подумать про подарок для Тики. Что нравится шестилетним мальчишкам?
В подъезде я спугнула какого-то бездомного, зашедшего погреться. Заросший мужчина в рваных лохмотьях шарахнулся от лестницы, стоило мне переступить порог. Он почему-то так испугался, что чуть не сбил меня, стараясь как можно скорее выбраться на улицу.
Псих. Не стала бы я его прогонять в такую погоду. Хотя от незваного гостя площадка первого этажа выразительно пованивала. Странный какой-то запах. Знакомый и неприятный, вызывающий тошноту и страх. Может, и хорошо, что этот тип сбежал.
Глава 12
ГЛАВА 12
Остаток дня пролетел в домашних хлопотах. Я и подумать не могла, что ребенок отнимает так много сил. Только накормишь обедом, пора думать о приготовлении ужина. А еще порванная варежка, мокрые сапоги, потерявшаяся незаменимая деталька от конструктора, не вовремя проклюнувшийся интерес к рунам, которые теперь появились везде, от моего договора до обоев, и аллергия на вишневый сок.
Все это происходило на фоне активности моих соседей. Похоже, процесс притирки друг к другу шел не очень. Урфин и Мария поругались на кухне по поводу оставленной ею шелухи от семечек и пристроенной им на подоконник бутылки с молодой брагой. Потом Мария громко ломилась в ванную комнату, требуя, чтобы Гвоздик сократил время своего пребывания там до одного часа. Одуванчиков отпирался, утверждая, что и так ничего не успевает, но предлагал Марии пользоваться ванной одновременно с ним. Иван кашлял. Урфин ворчал, что никто, кроме него, не соблюдает чистоту. Тики носился по коридору, как табун лошадей.
И еще хорошо, что Мария вывела Тики погулять, а то я вспомнила о том, что детям надо ежедневно бывать на свежем воздухе, только когда Тики начал взахлеб рассказывать мне, как они с Марией играли в снежки и лепили снежного человека.
На мой вопрос, почему не снежную бабу, Тики шепотом поведал, что Мария не может лепить снежных баб, потому что страдает какой-то болезнью. Путем долгих наводящих вопросов и самых разнообразных предположений мне удалось выяснить, что «болезнь» называется «феминизм». Учту.
Интересно, а Мария согласится еще и завтра погулять с Тики, пока я буду отмазываться от огуречной фермы? Кстати, о фермах. Интернет любезно поведал мне, что я вляпалась в агрокомплекс, принадлежащий оркам. Ну надо же. А я-то была уверена, что эта раса поставляет Портграду исключительно неквалифицированных рабочих, занятых в строительстве, ЖКХ и прочих областях, требующих физического труда. Да, ферма тоже предполагает физический труд, но, судя по фотографиям с сайта «Огуречного рая», трудились там, в основном, фейки и люди. А вот руководящие должности занимали сплошь орки. Вау. Даже и не думала, что в нашем мире так бывает.
За всем этим я даже не заметила, как подкрался вечер. Но зато удалось пристроить Тики на прогулку и завтра. Стоящая в очереди в ванную Мария сама предложила снова погулять с ребенком. Урфин, тоже мающийся в этой очереди, правда, проворчал, что в такую погоду лучше сидеть дома, потому что нам и одного кашляющего жильца вполне достаточно. Мария заметила на это, что кашель эльфа ей совершенно не мешает, потому что его все равно не слышно из-за храпа Урфина.
Под предлогом предстоящего раннего подъема я ретировалась в свою комнату. Встревать в очередную назревающую ссору совершенно не хотелось.
Но ранний подъем оказался совершенно не нужным. Несмотря на мое отчаянное мельтешение, Гвоздик объявился на кухне только около девяти, когда уже никого, кроме нас, не было дома. Урфин и Иван ушли на работу, а Мария утащила Тики гулять.
– Мы опоздаем! – нервно воскликнула я вместо приветствия.
– Безусловно, – зевнул Гвоздик, – и что?
Я растерялась. Об этом я как-то не думала.
– Нас не примут на работу? – весело поднял бровь фейк.
– Типа того, – неуверенно согласилась я, уже поняв, куда он клонит.
– Ну и здорово, да?
– Да.
Почему мне даже не пришло в голову, что можно просто-напросто опоздать на собеседование? Это же очевидный способ получить отказ.
Так что мне пришлось дожидаться, пока Гвоздик позавтракает, примет душ, подумает о вечном и примерит пять разных шарфиков. Сегодня он выглядел почти так же, как вчера, но, видимо, два дня подряд без стильного шарфа его душа вынести не могла.
– Значит, так, если понимаешь, что тебе не под силу провалить собеседование, есть два железных варианта: аллергия на огурцы и лаканофобия, – поучал меня Гвоздик, пока мы пробирались сквозь метель.
– Лаканофобия? – переспросила я незнакомое слово.
– Это паническая боязнь овощей.
– А такое бывает?
– У людей да. Так что если на рекрутера ничего не действует, прячься под стул и начинай кричать, что огурцы тебе угрожают.
Тут у меня мелькнула нехорошая мысль.
– Гвоздик, скажи, а ты никогда не слышал, чтобы орков так называли? – осторожно спросила я.
Сама-то я не раз слышала, как расистки настроенные люди обзывали орков именно этим овощем. Наверное, из-за зеленоватого цвета кожи. Одуванчиков очень странно на меня посмотрел.
– А ты думаешь, почему они так назвали свою ферму? – усмехнулся он.
– «Огуречный рай»? Что, правда? – не поверила я.
Не может быть, чтобы орки, туповатые необразованные орки, могли так иронизировать по поводу своих прозвищ! Или мы настолько плохо их знаем?
– Идея, конечно, имеет право на существование, но не советую. Ты хоть и человек, но все-таки не стоит. Только в самом крайнем случае, – серьезно проговорил Гвоздик.
– Что не стоит? – не поняла я.
– Провоцировать орков такими высказываниями. Когда они сами так шутят – это одно, а вот от представителей других рас такого не потерпят.
– А, ясно.
Вообще-то я и не собиралась никого провоцировать, даже в голову такое не пришло бы. Гвоздик сам это придумал.
– Не буду, – искренне пообещала я.
Сегодня взгляды прохожих смущали меня гораздо меньше, чем вчера. Ну и пусть смотрят. Зато я еду в «Огуречный рай» не одна, а с надежным товарищем.
Так как на развозку «Огуречного Рая» мы безнадежно опоздали, добираться до фермы пришлось на такси. Само собой, за мой счет, но, стоит признать, Гвоздик выторговал нам у таксиста-фейка пятидесятипроцентную скидку. Строго говоря, вроде как заплатил половину. Но все равно никак не привыкну к его выходкам.
Ферма встретила нас железными воротами, двухметровым забором и колючей проволокой.
– Серьезные у них тут меры безопасности. Думаешь, против огуречных воров? – попыталась пошутить я, хотя было как-то не до смеха.
– Нет, уверен, это для того, чтобы счастливые работники фермы не поразбегались, – а вот Гвоздик сохранил свое обычное присутствие духа.
Я очень надеялась, что в связи с опозданием нас сразу выпроводят, но увы, зеленоватый охранник-орк, ростом чуть выше того самого двухметрового забора, лично проводил нас через двор, по длинному темному коридору, вверх по лестнице и снова по коридору. Потом мы почему-то спустились вниз, прошли через еще один двор и оказались во вполне современном офисе с секретаршей-человеком. Я огляделась. Как выяснилось, несмотря на все старания, мы не очень-то и опоздали, собеседования еще продолжались. У стены на скамейке сидел мужчина с анкетой в руках. Он выглядел довольно потрепанным, с испитым лицом и в неопрятной одежде. Даже таких сюда берут?
– Похоже, я недооценил их потребность в кадрах.
Странно, но мне показалось, что Гвоздик, обычно источающий железобетонную самоуверенность, немного растерян. Выяснить причину этой аномалии я не успела. Секретарша пригласила Гвоздика пройти на собеседование, стоило предыдущему кандидату, радостной фейке в сильно поношенной одежде, выйти из комнаты с табличкой «Отдел кадров».
– Я тут дольше сижу! – справедливо возмутился мужчина на скамейке, но секретарша обезоружила его фразой:
– Фейков всегда пропускают в первую очередь, с ними и говорить-то не о чем.
Собеседование с Одуванчиковым действительно длилось не более пяти минут. Я даже не успела заполнить свою анкету, как он уже вышел с сияющим лицом.
– Удалось откосить? – спросила я шепотом.
– Нет. Меня взяли, но это и к лучшему, – тоже шепотом ответил Одуванчиков, – у них тут, оказывается, не так плохо, ты тоже не спеши сразу отказываться.
– Что, правда? Платят, что ли, хорошо?
– Это не главное, – уклончиво ответил Гвоздик, – тебе все расскажут.
– Ну ладно.
Если бы не анкета, я бы поподробнее расспросила фейка о таинственных перспективах огуречной фермы, но мне нужно было заполнить еще два листа ненужной информации. Причем сделать это я так и не успела. Потрепанный мужчина вышел из отдела кадров еще быстрее, чем Гвоздик. Видимо, не только с фейками говорить не о чем.
– Госпожа Матвеева, – назвала мою фамилию секретарша.
Я с целым букетом смешанных чувств переступила порог отдела кадров, очаровавшего Одуванчикова. В неожиданно небольшом кабинете почему-то царил полумрак, и мои глаза не сразу адаптировались к изменению освещения.
– Присаживайтесь, – услышала я мягкий вкрадчивый голос и смогла рассмотреть кабинет и его владельца, только опустившись на неудобный жесткий стул.
В комнате рассматривать оказалось особо нечего. Там даже окна не обнаружилось, так что скорее это был даже не кабинет, а чуланчик. Простой пустой стол, тусклая лампа под потолком, два одинаковых неудобных стула по обе стороны стола. Один для соискателя, если таким высокопарным словом можно назвать того, кто вынужден наниматься на огуречную ферму, второй для рекрутера.
Рекрутером оказался лысый немолодой орк в огромных круглых очках. Его лицо имело нехарактерную для орков форму – слегка вытянутое, без тяжелого квадратного подбородка, зато с явными скулами. Но если бы я не знала Тики, то наверняка и не догадалась бы, что передо мной полуэльф. Вернее, орк с примесью эльфийской крови, поправила я себя, вспомнив, как эльфы щепетильны в этом вопросе.
Такое существо я видела впервые. Я вообще всегда была уверена, что орки и эльфы несовместимы. И вот тебе на.
«Нет, ты все напридумывала, – сказала я себе, – не бывает таких помесей».
А пауза тем временем затянулась. Я в своей жизни сменила всего два места работы, поэтому меня нельзя назвать большим специалистом по собеседованиям, но недаром же их так называют – «собеседования». На них же принято беседовать? Интересоваться образованием… хотя о чем это я? Тут же ферма. Ну, ладно, тогда, может, опытом работы? Или это для ухода за огурцами тоже не слишком важно? Но хоть что-то ведь должно интересовать потенциального работодателя.
А орк молчал. Просто смотрел на меня какими-то стеклянными глазами и молчал. С каждой секундой мне становилось все больше не по себе. Может, следует самой начать разговор?
– Меня прислали из центра социального обслуживания, – не выдержала я.
Мой голос в окружающей тишине прозвучал как крик.
– Вы нам не подходите, – сказал орк.
Что?
– Почему не подхожу? – удивилась я.
Нет, я и не собиралась подходить, мы с Гвоздиком с самого начала планировали «не подойти», но тут мне даже стало обидно. Почему это вдруг Одуванчикову рассказали об особых условиях, а я прямо с порога не подошла? Разнорабочим на ферму! Мое самолюбие грохнулось на пол с оглушающим стуком.
– К сожалению, вакансии, которые мы могли бы вам предложить, уже закрыты, – объяснил орк.
Ах вот оно что. Выходит, я просто опоздала, и у них уже нет мест. Ну ладно. С этим я еще могу смириться.
– Что ж, тогда я пойду? – я неуверенно поднялась со стула.
Рекрутер нахмурился и медленно кивнул. Странная какая-то реакция.
– А можно мне справку для центра, что я у вас была, но вы сами меня не приняли? – вовремя вспомнила я.
Орк задумчиво пожевывал нижнюю губу, продолжая сверлить меня взглядом, словно и не расслышал вопроса. Ну что за глаза? Стеклянные, как у куклы. Или у змеи. Плевать, обойдусь без справки, Гвоздик что-нибудь придумает. Мне хотелось только одного – как можно скорее выскочить из кабинета, а лучше вообще из этого здания. С каждой секундой взгляд орка нервировал все сильнее.
И я позорно сбежала, даже не попрощавшись, но, уже закрывая за собой дверь, услышала голос:
– Справку возьмите у секретаря.
Значит, все-таки слышал.
Получив заветную справку, я буквально вытащила Гвоздика в коридор. Все время, пока неторопливая секретарша распечатывала и подписывала мою бумажку, я со страхом ждала, что странный кадровик выйдет из своего кабинета, и я снова напорюсь на его взгляд.
– Ты заметил, какие у него глаза? – зашипела я Одуванчикову, как только мы отошли на пару метров от злополучного отдела кадров.
– У кого? – удивился фейк.
– У рекрутера!
Гвоздик фыркнул.
– Не знаю, что тебе наговорил Урфин, но я не засматриваюсь на мужчин.
Что, правда? В смысле, конечно, я не то чтобы так думала, но и не исключала полностью такой возможности. Уж слишком у Одуванчикова яркие наряды и высокие каблуки. Хотя, выходит, это просто особенности вкуса летнего народа.
Но даже такие интересные размышления не смогли отвлечь меня от странного орка.
– Мне от его взгляда до сих пор не по себе! Как будто в террариуме со змеей побывала, – пожаловалась я, – и никаких условий он мне не предлагал. Сразу сказал, что я им не подхожу, мол, вакансия закрыта. Даже не пришлось упоминать про боязнь огурцов!
– Да, не повезло тебе, – вздохнул Гвоздик, – а меня взяли разнорабочим, я в понедельник выхожу к восьми.
– Ты серьезно? – не поверила я своим ушам.
Гвоздик на работу на ферму к восьми?
– Да что они тебе тут пообещали?
Одуванчиков помотал головой.
– Ты человек, ты не поймешь. Наверное, поэтому тебе и отказали.
Вот те раз! От кого не ожидала расистских высказываний, так это от Гвоздика. Ну и ладно, не очень-то и интересно.
– Не расстраивайся. Поехали, угощу тебя креветками. Отпразднуем мое трудоустройство.
