Текст книги "Даже не думай! (СИ)"
Автор книги: Алиса Ростовцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)
– Он гей? – воскликнула изумленно, пораженная новой догадкой. Но Керимов лишь усмехнулся.
– Лучше бы он был геем.
– Ты меня окончательно запутал, – вздохнула обиженно.
– Я тебе все сказал. Не связывайся с Михайловым, если тебе не нужны неприятности.
Я помолчала, вглядываясь в лицо Тимура. На язык просилось с десяток ядовитых фраз. Но если я опять начну выяснение отношений, мы никогда не сдвинемся с мертвой точки. Так и будем с Керимовым язвить и портить друг другу кровь.
Парень хочет оградить меня от Димки?
Окей. Без проблем. Вряд ли, мы увидимся с Михайловым сегодня. А завтра днем я уже вернусь в город. Так что в любом случае Тимур может быть спокоен.
* * *
Возвращение в особняк, не заняло много времени. Керимов торопился, и чем ближе мы подходили к дому, тем больше оживлялся Тим. Недовольное выражение пропало с его лица, он снова начал едва заметно улыбаться своим мыслям.
На меня Керимов старался не смотреть. Именно старался, потому что мне с легкостью удавалось перехватывать его задумчивые, оценивающие взгляды.
Причина неожиданного внимания Тимура к моей персоне выяснилась очень быстро, я даже не успела вообразить себе «райских кущ». И версия о вдруг вспыхнувших чувствах Керимова ко мне, или его банальном физиологическом интересе даже не пришла мне в голову.
Прямо перед воротами особняка, Керимов резко остановился, преграждая мне путь к двери, и, глядя на меня в упор, строго спросил:
– Надеюсь, ты не хочешь проблем с моими предками, Ветрова?
Я неопределенно пожала плечами. Скорее нет, чем да.
– Тогда следи за своим языком и кивай в нужных местах. Рассказывать о том, что мы делали и с кем проводили время, вовсе необязательно. Хорошо?
Слава богу, что Керимов не сказал своего опостылевшего «ясно»? Иначе я бы вновь вспылила. Но в последнем слове, в этом неуверенно-просительном «хорошо» я разглядела усилие Тимура. Он не хотел со мной ссориться. И вновь разбираться кто прав, кто виноват.
Ладно. Придется побыть немного доброй. Если Керимову хочется дурить мозги предкам, ради Бога, я умываю руки.
* * *
Родители действительно уже нас ждали. Стол был накрыт, только нас с Тимуром не хватало до «полного комплекта».
Едва мы вошли в столовую и принялись возиться со своим стульями, приборами, салфетками и бокалами с водой, Мария аккуратно поинтересовалась, чем мы занимались весь день. Я ощутимо напряглась, ожидая от Керимова объяснений.
А парень, ничуть не смущаясь, вдруг охотно принялся сочинять, как мы вдвоем замечательно отдохнули. Хорошо, что он заранее меня оповестил о грядущем спектакле.
Лешка делал вид, что он, как и родители, верит брату. Впрочем, я бы тоже поверила. Глаза Тимура блестели, он счастливо улыбался. И выглядел очень довольным нашей прогулкой.
Мастер. Врал, не краснея.
И лишь один факт, что гулял Керимов не с кем-нибудь, а со мной, той самой жутко нелюбимой лично им Ветровой, должен был бы насторожить слушателей.
Но почему-то никто не удивился.
* * *
Обед прошел спокойно и тихо. Мы вновь говорили о политике и последних новостях на фондовом рынке. Лешка изредка вмешивался в мой разговор с Виктором, показывая осведомленность в делах отца. Тимур же невозмутимо молчал.
После еды все разбрелись кто куда. Младший-Керимов сбежал к Михайлову. А я оказалась предоставленной самой себе. От нечего делать закрылась в выделенной мне комнате с очередной книгой. И спустя полчаса, сама не заметив как, задремала.
* * *
– Ксения, ты тут?
Настойчивый стук в дверь повторился, и незваный гость снова позвал меня по имени. Изумительная наглость! И отличный вопрос в полпервого ночи. Где еще я могу быть в это время?
Без всякого энтузиазма я пошла открывать. Интересно, Лешка не боится перебудить весь дом своим криком? И чего ему не спится, кстати?
Поворот ключа, дверь распахнута.
– Чего ты возишься так долго? – беззлобно укорил меня парень. А я углядела в его словах дурную привычку, похоже, позаимствованную им у Тимура, – считать меня ОБЯЗАННОЙ что-либо ему объяснять.
Если его послать прямо сейчас, юное создание обидится и, наконец, оставит меня в покое?
– Я была занята, – невинно ответила и посмотрела на пацана давно проверенным на Флейме взглядом: «Что взять с блондинки?» – Копуша, – Лешка тяжело вздохнул, будто я неприятно его удивила. – Хорошо, что ты еще не спишь.
Ну-ну… А я вот ничего хорошего в этом не вижу. С удовольствием бы вернулась в постель.
– Ты что-то хотел?
Я изобразила на лице вежливый интерес. Что еще он придумал?
– Давай прогуляемся?
Ого… какое прекрасное предложение! И самое главное вовремя. Я только вышла из душа, завернулась в махровый халат и собиралась отправиться спать. Где в этом плане вы видите желание выйти из дома?
– Ты пьян, что ли? – подозрительно глядя на парня, решила уточнить. Если начнет отпираться, значит точно под градусом.
Лешка старательно расплылся в улыбке. И аккуратно качнул головой. Кот из Шрека с невинным взглядом. Прелестное дитя. Пьяная морда.
– Так, Леш, я иду спать. А ты руки в ноги и марш в свою спальню.
– А ты меня не проводишь?
Я хмыкнула. Наглость второе счастье. И ею младший Керимов, похоже, заразился от брата.
– Сейчас, только халатик сниму, – сладким голоском едва ли не пропела.
Восторженный взгляд маленькой принцессы из Диснеевского мультика у меня тоже отлично выходит. Главное, не перестараться и в голосе не допустить соблазнительных ноток. А вот таких, капризных и наивно-детских, пожалуйста. Это действует на все «сто». Ник как-то признался, что именно этот мой детский вид страшно его раздражает. И напрочь отбивает всякое желание ко мне лезть.
Лешка даже передернулся от моего тона.
– С тобой каши не сваришь, – расстроенно пробормотал, а я вновь возмутилась.
– Это намек, что я должна тебя покормить?
Лешка впал в ступор.
– С чего ты взяла?
– А при чем здесь каша?
Мы с подростком несколько секунд удивленно смотрели друг на друга. И кто из нас больший идиот?
Младший-Керимов рассмеялся первым. Я улыбнулась.
– Ты вообще така-ая странная, – наконец, заметил Лешка. – А я тебе сюрприз хотел сделать вообще-то.
Он издевается, что ли?
– Какой сюрприз, блин! Я спать ложусь.
– Меня Митька просил помочь. Он с тобой поболтать хочет.
Я растерялась от такой новости.
– Я же ему давала свой номер. Пусть позвонит, и…
– Он вообще-то лично, как бы.
Я опять уставилась на Лешку, как на человека с другой планеты.
* * *
Младший-Керимов мне не соврал. В беседке меня терпеливо дожидался Димка.
– Что-то случилось? – первый вопрос, который я задала.
Михайлов улыбнулся открыто и потянулся ко мне, чтобы обнять. Пришлось отстраняться и отступать от старого знакомого вглубь деревянного домика, увитого плющом.
– Зачем ты меня позвал? – вновь повторила, даже не пытаясь скрыть раздражения. Ночные встречи тем более в чужом доме мне были совсем не по душе. Лешка, посчитав свою миссию выполненной, давно сбежал в свою комнату, оставив меня самостоятельно разбираться с Михайловым.
– Ксения, ты что? Не рада меня видеть? – неподдельная тоска послышалась в словах парня. Мне на секунду стало стыдно. И я умерила свой гнев.
– Рада. Просто поздно уже. И я все– таки в гостях. Не думаю, что родители Тимура обрадуются твоему визиту.
– Они ничего не узнают. Все давно уже спят.
Я пожала плечами и присела на диван.
– Что ты хотел, Дим?
– Поговорить, – Михайлов устроился рядом и заглянул мне в глаза.
И этот туда же. Чем им все так нравится мое лицо? Сначала Лешка, теперь Димка. Снова изобразить девочку-ромашку?
Я пригляделась внимательнее к парню и решила не торопиться с актерством. От Димки, пожелавшего во что бы то ни стало встретиться со мной именно этой ночью, ощутимо веяло опасностью. Я вдруг поняла, что с моим знакомым лучше не играть в подобные игры. Мои «детские» глазки только сильнее его подстегнут.
– Я тебя слушаю, – сказала серьезно, стараясь не выглядеть слишком милой и радостной. Или, не дай Бог, – кокетливой. Чутье подсказывало, что Димка ждет от меня именно этого. Восторгов, горящих глаз и подставленных под его поцелуи губ. Но мне, вряд ли, стоит так рисковать.
– Я на полном серьезе предлагал тебе приехать ко мне в Москву, – поднял старую тему Михайлов. А я даже не удивилась.
Чего-то подобного я подсознательно и ожидала. Действительно, зачем еще Димке, с которым мы не виделись столько лет, приходить ко мне среди ночи? Не для того, чтобы поболтать, как старые друзья. У Михайлова на меня, похоже, большие планы.
– Да, я помню. Ты именно сейчас хочешь выяснить, когда я приеду? – моя попытка свести разговор в шутку с треском провалилась. Димка даже не улыбнулся.
– Я не хочу тебя отпускать. Ты снова исчезнешь, увязнешь в делах в своем болоте. И я никакими силами не вытащу тебя в столицу.
– Эй, – я расплылась в насмешливой улыбке. – Ты, похоже, себя накрутил. Никуда исчезать я не собираюсь. Но у меня учеба есть, друзья, родители. Если будет время, конечно же, я приеду в гости. Но…
– Я приглашаю тебя не на один день, – серьезно заявил Михайлов.
– Да, я догадалась, – ответила и легко поднялась с дивана, чтобы оказаться от Димки подальше.
Его близость нервировала. Хотелось восстановиться дистанцию и больше не ощущать напряжения, повисшего между нами. Я шла по лезвию бритвы, рискуя то ли собой, то ли… просто дружескими отношениями с парнем. На языке крутился до смешного простой вопрос – в качестве кого Димка зовет меня в Москву?
Но «большие девочки» без подсказок понимают то, что осталось сказанным между строк. Вопреки мнению Тимура, я все-таки не дура.
– У меня своя жизнь, Дим. У тебя своя. Давай не будем ничего портить. Ты еще найдешь себе девушку для развлечений.
Михайлов впервые за весь вечер фыркнул. Он поднялся с дивана и через секунду подошел ко мне. Мне стоило больших усилий, чтобы скрыть волнение и дрожь. Хотелось отшатнуться и, спасаясь от парня, отодвинуться от него на один шаг назад. Но, черт его знает, что будет, если я начну вести себя, как загнанная в ловушку жертва? Мужчина, как охотник, почувствовавший слабину зверя, не позволит женщине уйти просто так.
– Ты еще такой ребенок, – мне показалось, или в голосе Михайлова – грусть? – Наверное, ты права. Тебе еще рано играть в эти игры.
Я нахмурилась.
– Я не буду доказывать обратное. Только дело не в том, что мне рано делать, а что нет. Есть еще такой фактор, как желание и личная воля. Я просто не хочу ничего менять в своей жизни.
– Давай поговорим об этом позже? – предложил Димка.
Я покачала головой.
– Вряд ли, я поменяю мнение на этот счет.
Михайлов улыбнулся и взял меня за руку. Ничего больше. Просто переплел мои пальцы со своими.
– Но ты ж понимаешь, что мы теперь друзья? И я буду частенько крутиться рядом?
Я хмыкнула. Конечно! Да, ты забудешь обо мне через неделю, как только вернешься в столицу к своим подружкам.
– Не боишься Андрея и Никиты?
Михайлов уловил мой скептический настрой.
– Они же отпустили тебя с Тимуром. Я гораздо лучше.
Я удивленно распахнула глаза, не пытаясь вырвать руку, хотя Димка аккуратно ласкал мою ладонь. Чем бы дитя не тешилось.
– Ну, у тебя и самомнение!
Михайлов довольно рассмеялся.
– Мне самому нравится.
В этот момент створки ворот скрипнули. Я резко обернулась, чувствуя, как сердце срывается в галоп. То ли от страха, то ли от дурного предчувствия. Дернулась было освободить руку, но Димка оказался сильнее. Для надежности он притянул меня к себе.
– Ты так его боишься?
Я замерла в объятиях Михайлова.
– Нет, конечно, нет…
– Тогда почему убегаешь? Он ревнует?
– Нет! – я даже разозлилась от такого предположения.
Тимур и ревность ко мне – две несовместимые вещи. И Димка задал эти вопросы просто из любопытства. Но что он надеялся от меня услышать?
– Он не станет меня ревновать, – повторила спокойно и посмотрела на подъездную дорожку. Ауди, рыча мотором, уже подъезжала к дому.
Интересно, где Тимур пропадал сегодня? Почему родители разрешили ему уехать?
Я задавала себе те же самые вопросы, что волновали меня весь вечер. Тимур покинул дом сразу после обеда и не вернулся к ужину, чтобы присоединиться к нам за столом. Мария выглядела уставшей и напряженной. Что же произошло между ними, пока я спала?…
– Тогда тебе не о чем волноваться, – неожиданно заявил мне Димка. И, вырывая меня из моих мыслей, осторожно прикоснулся губами к моей щеке.
Блин, ну зачем!
– Ты специально! – пробормотала недовольно и оттолкнула парня от себя. Впрочем, уже поздно. Тимур увидел все, что было нужно. Интриган – Михайлов удачно выбрал момент. Он поцеловал меня тогда, когда фары знакомого красного автомобиля осветили беседку и две обнимающиеся фигуры в ее глубине.
Влипла.
Теперь Тимур снова назовет меня идиоткой. И презрительно усмехнется, глядя в мои глаза.
Странно, но я откуда-то знаю, что Керимов сейчас жутко злится. Я чувствую, как сильно он раздражен. Он хотел бы меня запереть, посадить на замок, лишь бы только я не вела себя, как озабоченная шлюха. Ведь именно так Тимур думает обо мне? Я нанесла верный удар по его самолюбию. Как же, некогда влюбленная в него идиотка целуется с другим в беседке его дома.
Впрочем… Быть может, я вру самой себе, и Тимур здесь не причем?
На самом деле это именно я недовольна присутствием Димки? Тем, что он, а не кто-то другой обнимает меня сейчас?
* * *
Мы так и стояли с Димкой молча, думая каждый о своем. Парень больше не лез ко мне с поцелуями и не пытался меня обнять. Только мои пальцы все так же были сплетены с его. Но на фоне недавнего поцелуя этот жест казался слишком невинным.
И все же я чувствовала раздражение Тимура.
Что делать теперь?.
* * *
Яна позвонила мне сразу после обеда. Непредсказуемая, как всегда, своим звонком она приятно меня удивила. До этого Ли-ли ни разу не звонила мне первой. Неужели, мой отказ приехать к ней в эти выходные настолько сильно ее задел?
Я не смог скрыть довольной улыбки. Оказывается, мою леди так просто заставить ревновать. Надо запомнить на будущее.
Пребывая в своих мыслях, я не обратил внимания на недовольный взгляд матери. А она мгновенно насторожилась, стоило ей услышать мое обращение к Яне.
– Здравствуй, любимая.
* * *
Разговор не продлился долго. Ли-ли сказала, что ее мужа нет в городе, и эта новость определила мои планы на вечер. И даже патетичная речь матери с ее едва ли не слезными воззваниями к моей совести не смогла меня остановить.
Ее нравоучения здорово мне надоели. Когда она поймет, что мне не 10 лет?
Риторический вопрос.
Предвкушая встречу с Яночкой, я не стал говорить матери все, что думаю о ее опеке. Мне не хотелось портить себе настроение новой бессмысленной ссорой. Мать привычно не стала бы меня слушать.
Видя, что я ничего не отвечаю на гневные замечания, мать завелась еще больше. Она кричала, театрально хваталась за сердце и (о, ужас!) даже сводила брови у переносицы. Только кого она хотела этим напугать?
Смешно.
И самое главное, мой брат туда же. Ему-то какое дело?
Его раздраженный взгляд здорово меня позабавил.
Им всем стоит запомнить, что моя личная жизнь не касается никого, кроме меня.
* * *
Я возвращался домой в отличном настроении. Даже предстоящая неделя без Яны не казалась удручающе длинной. Мы прекрасно провели с ней время.
Ли-Ли обещала позвонить при первой же возможности. Ее муж, судя по слухам, собирался в Европу. Если его дело «выгорит», у нас с Яной появится несколько свободных дней.
При всей моей ненависти к лощеному ублюдку Литвинову, как никогда раньше, я желал ему успеха. Дай Бог, чтобы планы его осуществились, и он свалил из страны. Яна в таком случае останется в столице одна, и я смогу к ней приехать. Это куда лучше наших редких встреч раз в неделю. Настоящий праздник.
* * *
Ворота особняка открылись почти бесшумно. Электроника сработала без сбоев, и я немного расслабился. Мне совсем не хотелось застрять на машине перед заклинившими наполовину створками. Несколько месяцев назад такое уже было.
Первым же делом я взглянул на дом, отыскивая свет в окнах родительской спальни. Но особняк полностью был погружен во тьму.
Все уже спят? Отлично! Значит, удастся избежать очередного скан…
Вот, черт!
Я же ему говорил!
Убью на хрен!
* * *
– Какого черта, ты тут забыл? – угрожающий голос. Недобрая усмешка на тонких губах. И гневный прищур.
И я еще сомневалась, что Тимур зол? О… я недооценила степень его ярости. Если бы словами можно было убить, то Михайлов бы уже умер на месте.
– Пришел к друзьям, – Димка остался невозмутим. Он совсем не впечатлился поведением Тима.
– Ни одного твоего друга я здесь не вижу, – вот черт, сколько злости! Что Тимур так взъелся на Диму? – И я тебя уже предупреждал, чтобы ты близко не подходил к моему дому!
Тимур нависает над моим знакомым. И надо мной. Ведь Михайлов по-прежнему крепко сжимает мою руку, а я отчего-то не решаюсь вырываться из его захвата прямо сейчас. Быть может, мне просто нравится злить своим поведением Тима?
А парень на самом деле недоволен присутствием Димки. Я задираю голову, чтобы лучше рассмотреть его покрасневшие от злости (или усталости? Что вернее?) глаза. Если мы с Димкой примерно одного роста, то Тимур выше нас на целую голову. И на самом деле, он выглядит пугающе.
Только почему мне его жалко?
– До твоего дома еще сто метров. Я не собираюсь заходить к вам в гости. Не бойся, – на губах Димки усмешка. – Мы просто говорим с Ксенией. Я не уйду, пока…
– Здесь не бордель, Михайлов, – цедит Тимур сквозь зубы. Что? Он все-таки сравнил меня со шлюхой? – Ты ошибся адресом. Ищи себе девку на ночь в другом месте.
* * *
– Я не за этим сюда пришел, Керимов. Ксения другая.
В словах Димки была такая уверенность, говорил он настолько спокойно, что я удивленно дернулась в его руках. Это попытка меня защитить? Или намек на что-то?
Тимур в отличие от меня понял. Он замер напротив Михайлова, зло прищурив глаза и упрямо сжав губы в тонкую линию. И, наверное, целую минуту Керимов молча рассматривал Димку. Искал подтверждение его словам?
– Ладно, мальчики, – я осторожно освободила пальцы из ладони Михайлова, как раз в тот момент, когда Дима был особенно сосредоточен на игре в гляделки. – Разбирайтесь без меня. Я жутко устала.
– Ксения! – требовательно окликнул Димка. Но я уже успела сделать несколько шагов прочь от него. При Тимуре парень не решился за мной гнаться. Только улыбнулся грустно. Похоже, он не ожидал, что я так стремительно смоюсь с поля боя, оставив его в одиночестве.
Но моя совесть была спокойна, как никогда. Мне ничего не надо от этих парней. И я совсем не хочу быть помехой в их споре. Ведь по глазам вижу – я просто предлог для выяснения отношения. А проблема куда глубже, чем кажется на первый взгляд. Вот и развлекайтесь себе на здоровье! Но уже без меня.
– Ты тоже проваливай отсюда, Михайлов. И повторяю еще раз – не попадайся больше мне на глаза.
– Уже ухожу, – Димка развернулся к выходу и на прощание кивнул мне. – Я позвоню на днях, договоримся о встрече.
– Слушай, Михайлов. Ты совсем оборзел? Или ты притворяешься тупым. Оставь Ветрову в покое.
– Это ты, Тимур, послушай, – Димка тоже вспылил. – Ксения свободная девочка, решит сама, что ей делать. И с кем встречаться.
Керимов и так не был доволен визитом Димки на территорию своего дома, а после этих слов разозлился окончательно.
– А эта свободная девочка уже успела тебе рассказать, что несколько дней назад у нее был выкидыш, и мои предки привезли ее сюда прямо из больницы?
Мой мир не рухнул, просто потому, что это случилось еще несколько дней назад. Но только сейчас со всей ясностью я вдруг поняла, что это действительно произошло. Просто все это время с родителями Керимова, в компании Михайлова и Лешки я пыталась забыться. И убеждала саму себя, что жизнь продолжается дальше.
– Ксения? – Димка, изумленно глядя на меня, несколько раз повторил мое имя. Я только сейчас увидела, что он на меня смотрит. И кажется, ждет ответа.
– Ты была беременна? От Тимура? – мне любезно повторили вопрос.
– А это так важно? Это действительно важно кому-то, кроме меня? – спросила у пустоты, ни к кому конкретно не обращаясь. Димка выглядел сбитым с толку. А Керимов только хмурил брови. – Скажи ему сам, Тимур. Это же ваши дела, – пробормотала тихо, хотя мой одногруппник прекрасно меня расслышал.
А потом отвернулась. Дорожка к дому была слабо освещена, и, едва переставляя ноги, я побрела прочь от беседки. Кажется, кто-то позвал меня из-за спины. Но мне незачем было останавливаться.
* * *
– Подожди, – цепкие пальцы впились в плечи. Еще секунда, и Керимов уже вырос передо мной.
Что на этот раз ему надо? Кем притвориться, чтобы он остался доволен? Что сделать еще, чтобы Тимуру смог решить проблемы за мой счет?
От этих вопросов, которые я повторяла себе раз за разом, болела голова. Эта игра давно перестала быть игрой. А я устала от роли обычной пешки.
Только никто еще не знает об этом.
Меня аккуратно тронули за плечи, на этот раз куда осторожнее, чем раньше. Тимур попытался заглянуть в мои глаза, но я смотрела вперед на подсвеченный одиноким фонарем дом и не видела ничего, кроме закрытой двери террасы.
– Я не должен был этого говорить, – прохладно и очень четко произнес парень, оправдываясь скорее перед собственной совестью, чем действительно извиняясь передо мной.
Ему не было никакого дела до моих чувств и моей боли. Зато я в кои-то веки чувствовала себя правильно. Как человек, у которого, наконец, открылись глаза. Розовые очки оказались разбиты, и вся грязь окружающего мира была теперь ясно видна. Обманывать себя и дальше стало уже невозможно.
Отвечать тоже ничего не хотелось, хотя Тимур безусловно ждал внимания к своей персоне. Я равнодушно пожала плечами. Лицемерные объяснения мальчика, возомнившего себя самым крутым, ни капли меня не волновали. В душе было холодно настолько, что даже воздух вокруг обжигал январским морозом. Кажется, я задрожала.
– Ксения? Я, честное слово, не хотел, – в голосе Тимура послышались новые нотки. Нервные, как у истеричной девчонки. Может, Керимов гей? Почему вообще он переживает? Неужели, его так сильно мучает совесть?
Тимур еще раз аккуратно меня встряхнул и, наконец, догадался склонить голову и заглянуть мне в лицо. Оказывается, глаза мистера совершенство стали по-настоящему огромными из-за… страха?
Боится, что я перестану притворяться его бывшей?
– Хорошо, – ответила и отвела взгляд от серых омутов. – Я могу идти? Завтра рано вставать.
Не дождавшись ответа, сделала попытку освободиться и, не встретив сопротивления, вновь пошла к заветной двери. Не потому что мне действительно хотелось попасть в свою спальню в этом чужом дома, а потому что мне больше некуда было идти.
* * *
Она отвечала спокойно, не истерила, как вчера после обеда. Не сжимала кулаки и не делала попыток меня уязвить. Просто стояла и смотрела куда-то мимо меня, пока я пытался перед ней извиниться. Кажется, она даже не слышала того, что я говорил. Или делала специально, чтобы еще сильнее меня разозлить.
Я давно не чувствовал такого раздражения. Может быть, с самой школы, когда мы поругались в первый раз. Ветрова в тот день пришла на репетицию нового спектакля.
Наша литераторша, школьные постановки это ее слабость, распределяла роли. Никаких сюрпризов. Я привычно был выбран Принцем, а Кавальская – моей дамой сердца.
Ветрова стояла в стороне, наблюдала за суетой на сцене, за выкриками наших активистов, которые требовали себе ту или иную роль, и выглядела потерянной. Марьванна, та самая училка по литературе, на Ветрову совершенно внимания не обращала. А Ксения все ждала, что ей тоже предложат принять участие в постановке.
Наивная дура.
Петрова, всякий раз натыкаясь на вопросительный взгляд Ветровой, замолкала на секунду и вновь с еще большим остервенением, чем раньше, начинала раздавать указания. И ничего больше. Никакой роли для девочки Ксении.
Я со злорадством наблюдал за сменой выражений на лице Ветровой, от удивленного до расстроенного. Наша Плакса искренне верила, что кому-то может быть нужна она сама, ее смазливая мордашка, или ее бесценный опыт участия в школьных спектаклях в прошлой школе.
Кстати, она об этом опыте даже несколько раз намекнула. Не хвалилась напрямую. Просто в нужный момент поделилась идеями и, добавила «а вот в нашем классе мы делали так…».
Черт, она уже не в своем классе. Идиотка. Здесь все по-другому!
Спустя около часа, когда все успокоились, поверхностно обсудили сценарий и договорились о времени настоящей репетиции, ведь все участники должны были выучить текст, Ветрова сама подошла к Петровой. Глядя на Марьванну, как на святую, эта идиотка своим до ужаса сладеньким голоском поинтересовалось, не осталось ли еще какой-нибудь роли. Роли лично для нее. Ну, потому что она когда-то играла и Золушку, и Лису Алису. И даже Мальвину из «Буратино».
О, как мило. Прима погорелого театра, блин.
Я тогда рассмеялся. И на нас оглянулись все, кто был на сцене. Не знаю, кто дернул меня за язык. Но мне захотелось, чтобы эта маленькая наивная дура, наконец, открыла глаза и перестала верить в сказки. Наша литераторша ни за что бы не позволила какой-то Ветровой выйти на сцену. Спектакли – это только для лучших, в конце концов.
Но Ветрова этого не видела. Даже не понимала. И на полном серьезе попросила найти для нее место в спектакле.
Детка, тебе ничего здесь не светит. Я предложил ей исполнить роль любимой лошади принца. Так и быть, можно будет внести изменения в сценарий, добавить пару сцен, где Принц скачет по лесу на послушной кобыле. Для разнообразия в финале сказки можно еще и Принцессу добавить. Надо же любимую как-то доставить в родительский замок.
Блестящая речь. Вокруг хохотали, когда я описывал условия нашей работы с Ветровой. Ее обязанность надеть седло и ползать на четвереньках по сцене, пока я буду кататься на ней.
Честно говоря, я думал, что она расплачется, или схватит рюкзак и убежит из зала. Ее глаза были полны слез, она кусала губы, пока я говорил. Но… Ветрова никуда не ушла, когда я закончил.
Одноклассники смеялись, уже догадавшись, что я решил проучить идиотку. Только Ксения помолчала, словно собираясь с мыслями, а когда открыла рот… Ее голос был слышен на весь зал. Она не кричала, но говорила с таким жаром и с такой ненавистью ко мне, что на несколько секунд даже заставила меня устыдиться и своих слов и своего поведения.
А ведь я собирался лишь над ней пошутить. Пусть жестоко. Но укол для самолюбия пошел бы ей на пользу. Только Ветрова, как всегда, неправильно все поняла. И увидела оскорбление там, где была обычная шутка.
А потом скандал, обвинения, выяснений отношений. Я тоже не стал молчать. Мы страшно тогда поругались.
Я наговорил Ветровой много такого, о чем через несколько дней уже жалел. Обычная девчонка из другого мира, Ветрова не заслужила презрения. Да и за что мне было ее презирать?
Но Ветрова уже воспринимала меня, как своего врага. И извинений, сбивчивых и торопливых, произнесенных на школьном дворе вдали от вездесущих одноклассников, так же, как и сегодня, она не стала слушать.
Просто ушла. А я не стал ее догонять.
* * *
Она опять уходила. Черт бы ее побрал, долбанная гордячка. Почему она не может вести себя, как нормальные бабы. Вечно изображает из себя жертву. А я каждый раз после общения с ней чувствую себя поддонком. Черт.
И еще этот придурок Михайлов. Ему снова нужна подружка для развлечений? И снова ему приспичило докопаться до моей типа-девушки?
Я вздохнул и оглянулся на своего соседа, проверяя, послушался ли он меня и убрался ли восвояси. Но Михайлов стоял в трех шагах от меня, и, как я всего минуту назад, таращился на уходящую прочь Ксению.
– Ты все еще здесь?! – я изумился, офигевая от наглости этого придурка.
Михайлов всегда был засранцем и многие вещи делал исподтишка и назло мне. Но не понимать русский язык, когда я ему трижды повторил, чтобы он выметался из моего дома, это слишком даже для него. Какого хрена, он смотрит на Ветрову?
– Уже ухожу, – ответил Михайлов серьезно и не сдвинулся с места.
Он отсюда свалит когда-нибудь? От наших криков скоро проснется весь дом. А мне сейчас только не хватает разбудить предков, и потом объяснять матери, где я был и что делал.
Но Михайлов, будто нарочно, испытывал мое терпение.
– Какого черта, ты все еще тут стоишь? – по слогам произнес я, сдерживаясь, чтобы говорить спокойно. Повышать голос было нельзя. Добавка к этой веселой ночи в виде материнской истерики мне была не нужна. – Ты собираешься выметаться или мне вызывать охрану?
– Извини, – сосед после моего «спец-предложения», наконец, очнулся.
– Что?
Михайлов просит прощения за визит вежливости посреди ночи?
– Я рад, что вы с Ксенией вместе, – неожиданно заявил Митяй. – А Катя…
Бл*** Еще хоть слово!
– Заткнись! – я успел остановить его до того, как он закончил фразу. – Только попробуй что-нибудь о ней сказать.
Настала очередь Митяя усмехаться.
– Ты сам все знаешь, Керимов. Мне очень жаль, что с Кэт так вышло.
– Убирайся, – ответил, сжимая кулаки.
Митяй хмыкнул, еще раз посмотрел на Ксению, и наконец, развернувшись, пошел к воротам.
* * *
Я вернулся в дом, оставив Ветрову самостоятельно разбираться со своими заскоками. Если не может говорить нормально, не собирается слушать извинений, если ей нравится изображать из себя жертву, пусть делает, что хочет. Но желательно подальше от меня. Потому что у меня больше нет сил. Ни на нее, ни на кого-то другого.
Я ужом, даже не включая свет в пустых коридорах, проскользнул в свою спальню. Десять минут на душ, еще две на то, чтобы поставить будильник и лечь в постель. Может, хотя бы теперь мне удастся выспаться?
Но полчаса прошли, а я так и не сомкнул глаз. Сон не шел, сколько бы я не крутился под одеялом.
Я вспоминал сегодняшнюю встречу с Яной. И в который раз благодарил Судьбу за знакомство с ней. Лили не изводила ревностью, как Мэри. Не ждала от меня внимания, как большинство моих одногруппниц.
С Яной было очень легко. У нее всегда находилось время, чтобы выслушать меня или самой поделиться последними московскими новостями. Она не жаловалась на жизнь, хотя я слишком ясно видел печаль в ее глазах, когда речь случайно заходила о ее ублюдке-муже.
Я знал, что она чувствует себя одинокой. И старался сделать все, что заставить ее улыбаться. Это было не сложно. Лили любила мороженное, воздушные шары и сумасшедшую езду по полуночным трассам. Иногда мы выбирались к ней на тусовки к стрит-рейссерам и тогда, в их компании с удовольствием изображали счастливую пару. Никто не признавал в Яне жену промышленного магната Литвинова. А я был для окружающих обычным парнем на дорогой тачке. В Москве таких, как я, сотни.
И все-таки, не смотря на всю легкость и непринужденность нашего общения, между нами стеной стоял Янин муж. Нерушимая преграда. Лили боялась делать первый шаг, чтобы его бросить. А Литвинов не видел дальше своего носа. Ему нужна была красавица-жена с беззаботной улыбкой. И Яна умела улыбаться так, чтобы окружающие не заметили ее отчаяния и грусти.
