Текст книги "Даже не думай! (СИ)"

Автор книги: Алиса Ростовцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

Какого черта?!

Я раздраженно уставилась на парня. Лешка усмехался. И эта его усмешка была удивительно похожа на кривляния Тимура.

– Ты, шутник хренов! – я вскочила на ноги и оказалась лицом к лицу к Керимову-младшему. – Что лыбишься?!

Лешка нервно хохотнул. А затем нахмурился, прикрыл глаза и сжал пальцами виски.

– Не ори-и-и так, – умоляюще попросил пацан и, отступив от меня на шаг, привалился к холодильнику. Магнитики, которые я только что с осторожностью вернула на место, снова слетели на пол.

– Что ты делаешь? – негодующе поинтересовалась я и кинулась поднимать магниты. Снова!

– Забей, потом Зоя подберет, – предложил Лешка, но, даже заметив, что я проигнорировала его бесценный совет, не кинулся мне помогать.

Ну да, с похмелья резких движений не стоит делать, – злорадно подумала я, наблюдая за мучениями парня, который продолжал подпирать спиной холодильник и сжимать голову руками. Слава Богу, он мне не мешает. Но если вдруг он снова захочет развлечься, я, честное слово, дам ему сдачи.

И все-таки, на всякий случай, я внимательно следила за Керимовым-младшим, предостерегающе сверкая глазами, каждый раз, когда пацан начинал шевелиться, делая вид, что он намеревается двинуться в мою сторону.

Черт, он снова надо мной издевается?!

Я со злостью прицепила последний магнит на место и отошла к подоконнику, на котором только что обнаружила стоящий без дела электрический чайник. Сейчас вскипячу себе воду и заварю чай. Раз доступ к холодильнику перекрыт Лешкой, придется пока довольствоваться кипятком.

– Не нервничай, – протянул парень, отлепляясь от дверцы и перемещаясь на стул. Он опустил голову на согнутые руки и с видом несчастного лабрадора жалостливо посмотрел на меня. Я фыркнула, этот коммент Лешки про «нервы» совпал с тихим щелком электрочайника, который я включила.

– Слу-ушай, а ты уме-еешь готовить? – поинтересовался Керимов.

О! Что за намеки?

– Ты думаешь, что я буду готовить завтрак?

– А ты хочешь, чтобы я все сам делал? – изумился Лешка.

– А ничего, что я в гостях?

– Ну и что? – удивился парень. – Тебе нужна прислуга, чтобы тебе подавали завтрак, как в ресторане?

– Спятил? Какая прислуга?

– О, Ветрова, теперь ясно, почему ты так бесишь Тимку. С тобой невозможно разговаривать. Чего ты ломаешься, в конце концов? Тебе так сложно бутерброды сделать?

Несколько мгновений я раздраженно смотрела на Керимова-младшего.

– Мне не сложно. Но ты об этом так спросил, что…

– А ты так ответила, – передразнил меня пацан. – Чем мой вопрос о твоем умении готовить так тебя возмутил? Или это ниже твоего достоинства позавтракать вместе со мной? Королева, блин…

Лешка молча встал и сам поплелся к холодильнику.

Я чувствовала, что мной только что ловко сманипулировали. Благоразумнее было бы не идти на поводу у парня. Но собственная совесть проснулась в самый неподходящий момент. И я, скрепя сердце, бросилась к холодильнику, чтобы первой его распахнуть.

– Я сейчас все сделаю. Но это будет не быстро.

– Ага, – обрадовано откликнулся парень, возвращаясь на свой стул, от которого только по чистой случайности он не успел далеко отойти.

* * *

И все же в процессе приготовления Лешке пришлось мне помогать. Я постоянно дергала его, не давай заснуть прямо за столом, спрашивала, где лежат сковородки, приправы, кофе. Зелень, помидоры и сыр я нашла самостоятельно. Но не упустила возможности помешать блаженному безделью парня. Такая вот мелкая пакость лично от меня. Пусть не расслабляется.

Я интересовалась, любит ли Лешка сыр, хочет ли он его съесть нарезанным треугольничками, прямоугольниками или квадратами? Будет ли он есть помидоры дольками или предпочитает черри?

Лешка терпеливо отвечал. Я готовила дальше.

Когда по кухне расплылись ароматы свежеприготовленного омлета с беконом и помидорами, Керимов-младший уже доедал второй бутерброд.

Я разложила омлет по тарелкам, оставив для Лешки большую часть, поставила перед парнем его порцию и, наконец, сама села за стол.

Ароматы свежего кофе будоражили аппетит. Я чувствовала просто дикий голод.

– О, божественно! – пробормотал Леха, впиваясь зубами в омлет.

Я взглянула на Керимова, собираясь победно улыбнуться. Но пацану было не до меня и моих улыбок. Он зажмурился от удовольствия и Ел. Вот так, с большой буквы. Я застыла с вилкой, поднесенной ко рту, уставившись на парня и засмотревшись на процесс поглощения им еды.

Керимов терзал приготовленный мною омлет с таким азартом, заглатывал настолько большие куски, что я замерла, не в силах отвести взгляда. В движениях парня было слишком много животного магнетизма.

– Эй, ты чего? – голос Лешки, махающего мне рукой с противоположного конца стола, наконец, вывел меня из задумчивости.

– Э, хм… Я задумалась, где у вас зубочистки, – ловко вывернулась я и выскочила из-за стола, чтобы порыться в кухонных шкафчиках.

– Они в выдвижном ящике. Второй слева в центральной зоне, – ответил Леха и вернулся к завтраку.

Я вытащила упаковку и снова села за стол.

– Что сейчас делать будешь? – поинтересовался Керимов, когда последний бутерброд был доеден, а грязные тарелки и чашки отправлены в посудомоечную машинку.

– Не знаю. Еще не думала. А твои родители, они..?

– Уехали по делам. Может, к вечеру вернуться, – охотно откликнулся Леха.

– А… тогда ясно, почему ты едва на ногах стоишь.

– Ты собралась мне вместо матери нотацию прочитать? – Керимов саркастически вскинул одну бровь.

– Хм… мне все равно.

– Вот и не надо подкалывать.

Я молча подняла руки вверх, признавая поражение в словесной баталии с Лешкой. Если и дальше пререкаться с парнем, то выйдет такой же сумасшедший разговор, как и с Тимуром. А самый младший Керимов еще ничем не заслужил такой нервотрепки. Да и вообще, надо беречь неокрепшие детские нервы. Даже если обладатель этих нервов изо всех сил стремиться показать, какой он крутой во всех смыслах парень.

– Значит, ты не знаешь, чем заняться? – снова лениво поинтересовался Леха, добравшись до двери и приваливаясь к косяку, тем самым преграждая мне выход.

– Мне надо найти мою сумку с вещами. Я не видела ее со вчерашнего дня. А потом я придумаю, что буду делать. Может быть, что-нибудь почитаю… Ээ… Ты не дашь мне пройти?

– Ты куда-то торопишься? – удивился парень, невинно хлопая ресницами.

– Нет, не тороплюсь, – терпеливо объяснила и нахмурилась. Ч то Лешке от меня надо? Тимур терпеть меня не может, стараясь свести общение со мной до минимума, а его брат, наоборот, ходит кругами вокруг да около и пытается всячески мое внимание привлечь. Зачем?

– Ну, супер! – Лешка обрадовался вполне искренне. – Мне кажется, твою сумку я видел в прихожей, на тумбочке.

– Отлично, – я улыбнулась. – Тогда дай пройти. Мне телефон на зарядку поставить надо.

Парень нехотя отлепился от дверного косяка и, когда я прошла мимо него, поплелся следом за мной. Я отыскала свою сумку действительно там, где мне сказал Керимов-младший. Нашла свою зарядку и, обрадованная, поспешила в комнату, чтобы подключить его к сети.

– Эй, ты меня бросаешь?

Я удивленно обернулась к Лешке.

– Мне позвонить надо.

– А потом?

– Понятия не имею. Ты всегда задаешь такие сложные вопросы?

Лешка хохотнул.

– Никто еще не жаловался. Хотя ты блондинка. Так что тебе можно. В общем, возвращайся.

– Посмотрим, – кивнула и ушла в выделенную для меня спальню. Еще пара минут, и я услышу Флейма.

* * *

– Андрей, привет!

– Ксения? – недоверчиво переспрашивает Андрей. Я только успеваю радостно «агакнуть» в ответ. И мой друг, осознав, что это, и правда, я, мгновенно срывается в крик. – Что за фокусы? Куда ты пропала? Какого хрена ты выписалась из больницы?!

Удивленная напором парня, я успела только пробормотать:

– Андрей, я…

И новая порция криков заглушила мои оправдания.

– Ты вообще думаешь, что делаешь?! Ты понимаешь, что мы все за тебя переживаем?!

Андрей орал в трубку. Я стремительно краснела. До сознания медленно, но верно доходило, что я сильно обидела Флейма. И ни черта не подумала о том, что он будет ТАК сильно за меня волноваться.

– Послушай, я зна…, – я сделала еще одну отчаянную попытку объясниться.

– Мы телефоны оборвали, пытаясь до тебя дозвониться! Я всех твоих друзей задергал, чтобы тебя найти! Я был у тебя дома!

– Но я не ду…

– Ты никогда не думаешь о других! – Андрей припечатал меня обвинением в эгоизме, как клеймом прокаженного. Мне показалось, что щеки стали гореть так сильно, будто кто-то только что ударил меня по лицу.

– Хватит!

– Ты не видишь дальше собственного носа! Переживаешь только о своих проблемах? Ты что, не могла просто нас с Ником предупредить?!

– Могла, но…

– Ты знаешь, что твоя мать уже тебя ищет?! – сердце пропустило удар. Я даже не думала о маме последние дни. И я не хотела ей звонить, чтобы ее не тревожить.

– Она дважды мне звонила, – Андрей продолжал, не собираясь останавливаться. Хотя каждое его слово заставляло меня испытывать ужасный стыд за свое поведение. – Ты понимаешь, что она волнуется за тебя! Где вообще твоя голова?! Я уже…

– АНДРЕЙ!! – я заорала в трубку, заглушая голос Флейма. По-другому его не остановить никогда. – Ты дашь мне хоть слово сказать?!

Молчание. Короткое, жалящее.

– Говори, – следует усталый ответ. И только нервное дыхание выдает раздражение, потоками льющееся на меня с противоположного конца трубки.

– Мне пришлось уехать, – я попыталась объяснить все спокойнее. Но знала сама, как нелепо выглядят мои объяснения. Но что другого, кроме правды, я могу сейчас сказать? – Керимовы предложили поехать с ними загород. И чтобы избавиться от внимания журналистов, я согласилась. Потом у меня сел телефон и…

– У Керимовых нет стационарного телефона? – сарказм и желчь. И если мне давно уже плевать на язвительность Тимура, то яд в словах Флейма пугает меня. Он мой друг! Почему он мне не верит? – Или они тебе запрещают им пользоваться? – еще одно глупое предположение.

– Нет! – воплю, чтобы убедить Андрея в том, что он ошибся. – Телефон есть! Но так вышло, что я не могла позвонить тебе вчера. Просто много чего произошло, и…

– Это все, что ты можешь мне сказать? – ледяное спокойствие. Андрей будто меня не слышит. Нет, нет, нет… Он же не может обидеться на меня?

– Андрей, не злись, – прошу умоляюще. – Я не могу тебе всего объяснить по телефону.

И снова молчание в ответ. Флейм же меня должен понять?

– Ну, Андрюш…Ты… Ты хочешь услышать про то, что было? Про то, как я поссорилась с Тимуром, как попыталась уехать из дома Керимовых? Как Тимур меня нашел и вернул обратно и…

– То есть ты пыталась от него сбежать? – тоном судьи, только что услышавшего признание в преступлении против человечества, поинтересовался Андрей. – И найти телефон, чтобы мне сказать хотя бы два слова, ты не могла?

– Не было времени! – нервно воскликнула я. – Все было спонтанно и…

– Хватит! – Андрей в очередной раз резко меня прервал. Но я мгновенно поняла, что это – в последний. Он больше не будет меня слушать.

– Мне надо работать. Когда у тебя снова появится желание поговорить, лапшу на уши вешай в таком случае Никите. А у меня чертова куча дел.

– Андрей, – я не находила слов от изумления. Только не это. Только не Флейм… – Но ты же не можешь…

Может.

– Позвони матери. Потому что я ей больше объяснять ничего не буду. Если она позвонит еще раз, я не возьму трубку.

– Но…

– Счастливо.

Короткие гудки ставят точку на разговоре.

Не может быть!

* * *

Набирать номер Марины было страшно. Я далеко не сразу решилась это сделать. Минут десять мерила шагами комнату, чтобы успокоиться. Раз пять порывалась снова позвонить Андрею.

Но внутреннее чутье подсказывало, что повторный разговор с Флеймом может все испортить еще сильнее, чем есть сейчас.

Скрепя сердце и подготовившись к худшему, я позвонила Марре.

– Привет, – выдохнула в трубку. И затаилась. Что будет дальше?

– Ксения, засранка! Сколько можно. Я думала, ты мне вчера еще позвонишь.

И? Что еще скажет подруга? Скажет, что я предательница? Эгоистка?

– Эй, ты здесь? Ты чего молчишь? – обеспокоенно воскликнула Марина. И до меня, наконец, дошло, что никаких нотаций не будет.

– Эээ… А что говорить? – я несколько растерялась. Готовилась к тяжелому разговору, а подруга даже не собиралась меня ругать.

– Кси, с тобой все в порядке? Рассказывай, давай, как ты там? Ты со своим Тимуром?

– Он не мой… Слушай, а ты точно не будешь читать мне мораль?

Марр зло расхохоталась.

– А что, твой верный пес тебе ее не прочитал? – выплюнула она.

– Марин, успокойся. Я столько раз просила не называть Андрея…так.

Девушка усмехнулась.

– Обойдется. Я могу еще кобелем его назвать. Тебе так больше нравится?

– Марина, хватит. Я и так знаю, что ты терпеть не можешь Флейма.

– Не буду, – неохотно откликнулась подруга. Вздохнула. – Ну, так что? Он тебе уже все, что хотел, высказал?

– Хуже. Мы с ним поссорились, – пожаловалась я.

– Прям сильно-сильно? – уточнила Марина. – Он бросил трубку?

– Бросил…

– Ну, отлично. Забей. И не парься. Он сейчас остынет и перезвонит, – уверенно заявила Марр.

– С чего ты взяла?

Подруга рассмеялась. Только вот смех ее вышел грустным.

– Потому что он на тебя долго не умеет злиться. Сейчас побушует еще немного и будет у тебя в ногах валяться, чтоб ты его простила. Кстати, советую, сразу не кидаться ему на шею. И не прощать так быстро.

– Откуда ты это знаешь? – спросила с сомнением. На моей памяти это была первая серьезная ссора с другом. И я еще не замечала за Флеймом порывов падать к носкам чьих бы то ни было туфель. – Андрей перед тобой на коленях ползал? Или ты образно?

– Кси, кончай строить из себя дурочку. С какой стати этому козлу у меня прощения вымаливать? Он скорее удавится.

– Марр, тихо. Я помню про твою ярую нелюбовь к Андрею. Если тебе тяжело, давай вообще не будем говорить о…

– Все нормально, – недовольное сопение в ответ.

Ага, все просто супер. Так я и поверила тебе. Но не развивать же эту тему дальше? Все равно ничего уже нельзя сделать. Марина – в Москве. Флейм меняет девушек едва ли не раз в неделю. Вместе им не быть в любом случае. Марр только и остается, что язвить по каждому поводу и злиться.

– Почему ты уверена в том, что Андрей не будет на меня слишком долго дуться?

Марина вздохнула и нехотя ответила. Я хорошо почувствовала это ее нежелание признаваться мне в столь очевидном для нее и настолько же невероятном для меня факте.

– Потому что он на первое место ставит всегда тебя, – выдавила из себя подруга. Вот это номер. Боже, что она придумала обо мне и Флейме?! – Мы с ним встречались, а он постоянно говорил лишь о тебе. Носился с тобой, как с писаной торбой. Да и до сих пор носится.

Марина закончила едва слышно. И замолчала. Я услышала шуршание бумаги, а потом щелчок зажигалки. Она снова курит?

Я не знала, что отвечать Марине. Что ей сказать, чтобы успокоить? У нас с Андреем странные отношения. Куда теплее и ближе, чем у обычных друзей. Но… между нами ничего не было, нет и не будет. Я и сама не смогу толком объяснить – почему. Я чувствую его, как саму себя. Как свою живущую отдельно от меня половинку. Я дура, что обидела Андрея, что не решилась довериться ему сразу, рассказать о беременности.

Он бы, как и Марина, понял меня даже без лишних слов. А сейчас – я все испортила до предела. Но как об этом сказать Марине, как объяснить, что у нас с Андреем все очень просто. Он опекает меня, как может. А я ему позволяю это. И мы оба довольны жизнью. Ничего больше.

– Наверное, Андрей страшно завелся? – переспросила Марр после нескольких мгновений тяжелого молчания. Сколько затяжек она успела сделать за это время?

– Да, похоже, – осторожно ответила. Как знать, что ее сейчас заведет?

– Знаешь, если бы не знала, что он к тебе относится, как к младшей сестренке, решила бы, что он в тебя влюблен, – наконец, призналась Марина.

А я вздохнула с облегчением. Если подруга говорит об этом, значит не все так плохо, как я себе накрутила.

– Нет, – радостно откликнулась я. – Не влюблен, я точно знаю!

– Что «не-е-ет», – Марина меня передразнила. – Так оно и есть. Со стороны так кажется. Поверь мне.

– Кажется, но это не так.

– Да. Не так… И хорошо. Не уверена, что в таком случае смогла бы с тобой общаться.

Ого! Все-таки я не предполагала, что Марина настолько сильно любит Андрея.

– Если ты все еще общаешься со мной, значит не все потеряно, – предположила я с надеждой. Но подруга ловко ушла от ответа. С ней срочно нужно поговорить вживую.

– Ага. Ладно. Давай колись, как ты докатилась до такой жизни? – полюбопытствовала подруга, возвращаясь к своему привычному требовательному и задорному тону.

– Ты о Керимове? – уточнила на всякий случай.

– И об отце ребенка, конечно!

– О, значит, ты не поверила словам Тимура?

– Кси, не принимай меня за идиотку. Керимов при ваших сложных отношениях пальцем бы тебя не тронул. Если бы ты его даже напоила и накормила стимуляторами, я и то сильно сомневаюсь, что он бы на тебя посмотрел. Ты для него, моя дорогая, второй сорт.

– Что ты имеешь в виду?! – поинтересовалась прохладно. Марину иногда заносит на «поворотах». Умеет же она иной раз что-нибудь эдакое «ляпнуть». Впрочем, правда всегда глаза колет, черт бы ее побрал.

– То и имею, – жестко ответила Марр. – Тимур западает на других, и***ть тебя он мог бы тебя, разве что под утренний стояк лет пять назад. Сейчас ему на тебя плевать.

– О… Да, ты ранила мои чувства, – усмехнулась в трубку.

– Ну, а что ты хочешь, чтобы я тебе cказала? Что он в тебя влюбился? Не смеши. Ты же не поверишь в этот бред?

– Да, не поверю, конечно.

– Только не расстраивайся слишком, Кси, – снова поддела Марр. – Я знаю, что Керимова – это твоя больная мозоль. Кстати, как вышло, что он решил выдать себя за отца твоего ребенка?

По телефону обсуждать такие вещи мне не хотелось.

– Раз ты об этом спрашиваешь, скажи сначала, журналисты тебя уже нашли?

– Конечно, нет, – Марина усмехнулась. И заявила, ничуть не сомневаясь в своей правоте. – Им до меня не добраться. Откуда они адрес мой съемной хаты возьмут? И сотик не на меня зареген. Не найдут.

– Тогда откуда ты…

– После разговора с Тимуром полазила в ВК. Посмотрела блоги. Кстати, Сплетница – отличная вещь.

А, это дурацкое приложение.

– Ну, и что? Там много пишут?

– Много. Всякой хрени, – я представила, как Марина на том конце трубки пожала плечами.

– Это ты знаешь, что все это бред, – вздохнула. – Другие верят?

– Кто как. Но в основном, да. Все верят.

– Пр-рекрасно!

– Ты разве против? – удивилась Марина.

– Конечно!

– Хм, лучше не хлопай ушами и пользуйся моментом, – неожиданно заявила подруга. – Тебе Керимов нра, вот и действуй. Он же для тебя – идея фикс. И ты бесишься от того, что никак его не получишь – Постой, – я изумилась. – Ты думаешь, что я…

– Ксень, думаю. Более того, я уверена, что стоит тебе с ним пару раз***, и ты о нем завтра же забудешь. Ты готова для большего. Но эта история с Тимом тебя тормозит.

– Ты утрируешь. Секс уж точно не решение моих проблем с Керимовым.

– Да, зато ребенок – отличное решение. Так зачем Тимур выдал себя за твоего парня?

– Это обсудим лично. У меня сейчас бюджет не резиновый. Наверняка, я снова в минус ушла.

– Блин. Ну, давай я тебе перезвоню?

– Не надо.

– Тогда я тебе деньги кину на счет. Будешь все время на связи. Ты потому не звонила вчера?

– Не только.

– Понятно. А ты сейчас с Тимуром?

– Можно сказать и так…

– Он хоть нормально с тобой обращается? Ты нормально питаешься, спишь и все такое?

Марина включила «мамочку». Если бы Андрей остался с ней, она бы давно обзавелась собственным карапузом. Но Флейм пропал с горизонта, и Марр после болезненного разрыва с моим другом, послала все мечты о семейном счастье к черту. Зато она стала чаще отыгрываться на мне.

– Конечно, нет. Керимов – это зло. Как только я нахожусь рядом с ним, и все идет кувырком. Не жизнь, а какая-то задница. То на сотовом вдруг не оказывается денег. То он разряжается в самый неподходящий момент…

– Ужас. Проблемы с сотовым – это круто.

– Хватит язвить. Из-за этого телефона я кучу звонков пропустила от Андрея. И маме еще что-то объяснять надо.

– Соври, – уверенно посоветовала Марина. – Все равно она никак не проверит. Блоги она не читает. Максимум – пришлет свою подругу с тобой поговорить. Все, как в прошлый раз.

– Я подумаю, – пообещала я. Хотя идея с ложью во благо и казалась мне единственным выходом из ситуации, она совершенно мне не нравилась. Но, решив скрыть от мамы факт своей беременности, я сама загнала себя в ловушку. Врать придется…

– В общем, Ксень, не зевай у Керимовых. Пользуйся открывшимися возможностями на полную катушку. Присмотрись что и как, что любит Керимов, как себя ведет с домашними. А потом делай все, что хочешь.

– Марр, ты спятила, – я констатировала неопровержимый факт. – Ты мне предлагаешь с ним переспать? Прийти и прыгнуть к нему в постель? Тимур, я вся твоя? Так?

– Да, предлагаю, – Марина была непреклонна. – Не надо строить из себя невинность. Я тебе плохого никогда не советую никогда. Как только ты*** Тимура или он тебя – это как повезет, ты больше не будешь себе голову забивать всякой ерундой. И Керимов после этого на пушечный выстрел к тебе не подойдет.

– Ясно, – я начала заводиться. – Обещаю подумать над твоим советом.

– Договорились, – откликнулась Марина. – Только пропадать не вздумай. Я позвоню тебе вечером.

– Да, давай. Я буду на связи.

– Пока, моя дорогая!

* * *

Смску маме я набирала очень долго. Искала слова, стирала написанное и складывала оправдания в новые фразы. Объяснение, которое бы не вызвало подозрений у мамы, все время выходило корявым. Быть может, потому что я не знала, что именно говорить?

После разговора с Андреем я злилась на саму себя. Я прекрасно понимала Флейма. Что мне стоило задуматься о последствиях своих поступков? Вспомнить, что за меня волнуются близкие? Андрей считает, что мне ничего не мешало просто позвонить, но…

Я вспомнила вчерашний сумасшедший день и калейдоскоп событий, завертевшийся вокруг меня. Какой бы ни была МОЯ правда – она будет слабым утешением для раненного самолюбия Андрея.

Я действительно хотела набрать номер друга. Несколько раз хваталась за телефон, чтобы предупредить Флейма и позвать на помощь. Но все время находилось что-то, что мешало мне это сделать. То отрицательный баланс моего счета, то Керимов, появившийся, как черт из табакерки, и своими словами подтолкнувший меня к истерике. Или это я сама себя довела?

Впрочем… теперь уже поздно что-то объяснять Андрею. Если Маришка права (дай Бог, чтобы она не ошиблась), значит, мой друг действительно скоро мне позвонит. И тогда нужно сделать все, чтобы он меня простил.

Обвинения Флейма справедливы. Я вела себя, как законченная эгоистка, какие бы оправдания не находились у меня для собственного поступка. Но кто как ни Андрей знает, что никогда раньше я не позволяла себе такого безразличия по отношению к друзьям и близким. Флейм обязательно должен меня понять.

Я вздохнула, в очередной раз перечитывая набранную для мамы смс. Я писала сообщение ей, но все мысли почему-то были только об Андрее. Флейм переживает за меня в чем-то даже больше, чем родная мать. Я, сама не зная, как, позволила другу стать мне слишком близким. И слишком нужным. Но что это меняет?

Ни-че-го.

Андрей все еще злится. А я собираюсь сделать это – совершить очередную глупость.

Я последний раз посмотрела на экран мобильника. Мне нужно сделать это. Все равно это самый простой выход из ситуации. С дрожью в кончиках пальцев я нажала на кнопку «отправить».

Совесть впилась когтями в сердце. Я лишь крепче стиснула зубы. Поздно. Жалеть – нет смысла. Я последовала совету Маришки и только что соврала маме. Степень моего падения стала теперь абсолютной.

Я ошибалась, веря, что среди моих нерушимых принципов нет ни одного, касающегося лжи и полуправды. Оказалось, что есть… Меньше минуты назад я переступила через саму себя. Я осознанно обманула близкого человека, которому еще год назад я доверилась бы без всяких сомнений.

Я обреченно опустила голову на руки. Можно ли считать это ложью во спасенье? Ложью во благо? Или я опять делаю ошибку?

Собственная интуиция молчала. И только мой опыт подсказывал очевидный ответ. Пусть сейчас речь всего лишь о маленьком притворстве, но начав с мелочи, уже неизвестно чем закончишь…

* * *

Как я и предполагала, мама перезвонила мне буквально через пять минут.

– Ксения, что это за смс? – в женском голосе слышалось недоумение.

Я вздохнула и улыбнулась. Все в порядке. Панику в сторону. Я смогу это сделать. Главное, самой поверить в то, что я говорю.

– Я решила тебе все объяснить до того, как ты поговорим вживую. Ты сильно на меня разозлилась за то, что я так надолго пропала?

– Разозлилась? Из-за чего? И разве ты пропадала? – мама удивилась. – Я позвонила тебе вчера два раза и сегодня еще один. Волноваться начала только после сегодняшнего звонка твоего друга, если ты об этом. Может, объяснишь, что нужно было Андрею? Что у вас с ним происходит?

Вот черт! Ну, Флейм! Какого хрена ты мне соврал?! И что ты сказал моей маме?

– А что Андрей тебе ничего не объяснил? – поинтересовалась осторожно.

Если мама хочет поймать меня на лжи, то вот он – отличный шанс загнать меня в ловушку. Ветровой-старшей лишь стоит сделать вид, о том, что она не в курсе происходящего. Если я предложу маме версию, сильно отличающуюся от рассказа Флейма, меня будет ожидать допрос с пристрастием. Впрочем, кто сказал, что у меня нет шансов обойти все острые углы?

В конце концов, Андрей не стал говорить маме всю правду – о моем состоянии и выкидыше. Если бы это произошло, Ветрова-старшая вылетела бы в Россию первым же рейсом. Но все же что мог придумать мой друг?

– Нет, ничего, – мама откликнулась довольно быстро и сердце сжалось от дурных предчувствий. Ветрова-старшая, в девичестве Андрияшина, только что мне соврала. Но зачем? Что она хочет этим добиться?

– Но твой друг жутко волновался и несколько раз спрашивал про тебя. Вы поссорились? Ты не сказала ему, куда направляешься?

Да уж, Флейм. Удружил – ничего не скажешь.

– Мы просто не сошлись во мнениях, – с тяжелым сердцем призналась я маме. – Я решила проучить Андрея и отключила телефон.

– А во мнениях вы не сошлись почему? – невинным тоном поинтересовалась моя родительница. Интуиция тихонько тренькнула, показывая, что в словах матери есть какой-то подвох.

– Мам, я тебе все написала в смске. Сама понимаешь, почему Флейм разозлился.

– Значит, это правда? – мама изобразила неподдельное удивление.

– Ты думаешь, я могла бы тебе соврать?! – голос примерной дочери удался мне на славу.

– Я предполагала такое.

– Ну-у, спасибо! – сделала вид, что обиделась. – Между прочим, я все тебе написала.

– Написала, и слава богу, – в голосе матери послышался упрек. – Но ты могла позвонить мне из дома сама и рассказать все еще несколько дней назад.

– Тут все так закрутилось.

– Представляю. Но это не повод сообщать матери о происходящем вот так… по смс… после того, как твой друг уже успел мне обо всем намекнуть. Ты не могла сделать это сама?

Я замолчала. После разговора с Флеймом, я уже поняла, что вела себя ужасно по отношению к близким. Но что я сейчас могу сделать? Только извиниться за сделанное и не сделанное и пообещать вести себя в следующий раз, как взрослый и ответственный человек?

Смешно. К чему нужны слова? Поступки говорят куда красноречивее всех обещаний. Этому меня научила мама. Оправдываться нет смысла…

– Ты сердишься?

Мама вздохнула на том конце трубки и, наверное, даже поджала губы. Она на меня сердилась, конечно. Но, вряд ли, она признается в этом.

– Все хорошо, Ксения, – ответила мама. И я почувствовала новый болезненный укол в сердце. Интуиция или совесть?

Мама опять пыталась мне соврать. Так же, как и я ей. Уверена, что мама уже догадалась, что я что-то от нее скрываю. А еще мы обе знаем, что я знаю, что она знает о моей лжи… Ужас, как все запуталось.

Как так вышло, что мы вдруг стали настолько чужими друг другу? Раньше я могла рассказать ей обо всем. И она бы первой бросилась мне на помощь. Она бы поддержала меня, если надо. И указала бы на ошибки. Я бы ни капли не обиделась на ее критику и даже самые резкие ее слова.

Но сейчас – все наше общение сводится к двухчасовым разговорам раз в неделю. И ни разу с момента ее отъезда, мы с мамой не поговорили нормально.

Мама слишком осторожна. Она интересуется моей жизнью, пытается поддержать по мере сил. Но мы отдалились друг от друга так стремительно, она так быстро исчезла из моей жизни, что я перестала чувствовать нашу близость. Перестала доверять. Я не могу заставить себя сказать ей правду о том, что со мной случилось на самом деле. А она… не станет интересоваться.

Флейм говорит, что мама чувствует вину за свой отъезд в Европу. И именно поэтому – боится хоть чем-то обидеть меня. Подозрениями и недоверием, например.

Я ужасная дочь? Только что я воспользовалась этим знанием, чтобы скрыть от мамы правду.

Так будет лучше. Мне хочется верить в это.

– Ладно, мам. Значит, ты не против? – поинтересовалась просто для проформы. Я уже знала ответ на этот вопрос.

– А как я могу быть против? Ты взрослый ребенок. Ты уже сама отвечаешь за свои поступки. Надеюсь только, что ты никогда не пожалеешь о том, что сделала это.

Ох, мама… Я уже жалею, что ввязалась в историю с Керимовым, что скрываю от тебя правду. Жалею о том, что ты так далеко. Как ты думаешь, возможно ли жалеть об этом еще больше?

– Я поступаю верно, – мой голос прозвучал бодро. – Не о чем волноваться, ма.

– Хорошо. Делай, как знаешь. Если тебе понадобится мой совет – звони в любое время.

– Да, если что, я позвоню.

Еще одна ложь, которая никому не нужна.

Мама, зачем же ты уехала? Ты, и правда, думаешь, что так будет лучше для меня? Для нас обеих?

Абонент на том конце трубки виновато молчал. Ему нечего было мне ответить.

Мы с мамой обменялись еще десятком ничего не значащих фраз. Я поинтересовалась погодой в Париже, делами Жоржа. Коротко рассказала об успехах в универе и пообещала приехать сразу после окончания сессии… бла-бла-бла.

Я чувствовала себя пустой, когда, наконец, сбросила вызов.

Впервые за несколько месяцев я осознала, насколько все плохо в нашем насквозь фальшивом общении с мамой. Я и раньше видела, что Ветрова-старшая после отъезда стала слишком податливой и мягкой. Но эту новообретенную мамину дипломатичность так легко было списать на влияние Жоржа. Только сейчас со всей очевидностью я вдруг поняла – поведение мамы осознано. Она знает, что своей отстраненностью причиняет мне боль.

А, может, она просто ждет от меня первого шага навстречу? Если это действительно так, то только что я все окончательно испортила. Вместо того, чтобы попросить маму о помощи, я подала ей новое блюдо – правду, искусно разбавленную ложью.