Текст книги "Осколки зеркала Вечности и загадочный дневник (СИ)"

Автор книги: Алиса Линтейг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Подойдя к обрывистому берегу реки, Лилиан Вульфорд произнесла какое-то заклинание, направив его прямо в воду. Раздался лёгкий всплеск, монотонная вода заиграла различными красками.

– Зачем ты сделала это? – удивился Эдмунд, с интересом глядя на реку.

– В реке тоже могут быть осколки зеркала Вечности. Данное заклинание проверит, есть там какие-нибудь посторонние объекты или нет, хотя я не уверена, что оно сможет найти осколок – всё-таки он наполнен сильнейшей тёмной магией.

Эдмунд с интересом наблюдал, как его подруга, внимательно прислушиваясь к каждому звуку, подошла ещё ближе к обрыву и посмотрела в ту сторону, куда попало заклинание, направленное в воду. Внезапно вода вздыбилась, и прямо из речных глубин вылетела какая-то синяя молния, осветив тёмный небосвод.

– Там ничего нет. Или это заклинание просто ничего не обнаружило, как я и думала, – произнесла Лили, отходя от обрыва, подозрительная трещина на котором всё расширялась, – поэтому реку нам переплывать не нужно, мы пойдём вдоль неё.

И друзья, ещё раз взглянув на карту, пошли исследовать другую дорогу – путь вдоль берега реки.

Дорога их была длинной и скучной – их окружали однообразные мрачные пейзажи, что простирались вокруг, своим видом ухудшая и без того унылое настроение путников, и это однообразие лишь ещё сильнее усыпляло заснувшую от банальности душу. Путь вдоль реки был прямой, однако, как заметили друзья, по карте вёл он к другому лесу, окутанному дымкой таинственный неизвестности.

И действительно, через два дня дороги без каких-либо остановок, а уж тем более отдыха, путники, как и рассчитывалось ранее, подошли к другому лесу, с таким же мрачным и однообразным пейзажем, который им ужасно надоел.

Внезапно гнетущую тишину прорезали неведомые звуки, от которых Эдмунд и Лили, привыкшие к таинственному безмолвию, вздрогнули. Друзья внимательно прислушались, готовясь, что на них в любой момент могли напасть.

– Это животные, обитающие в лесу… – прошептала Лилиан, стараясь не шуметь. – И я не думаю, что они безопасны.

Звуки, доносящиеся неизвестно откуда, постепенно приближались. Лили и Эдмунд, замеревшие в тревожном напряжении, приготовились к сражению и взгляделсь вдаль, пытаясь понять, откуда приближался неизвестный. Но долго ждать не пришлось, так как примерно через одну минуту из кустов выбежали три неведомых существа, каких в нашем мире, конечно же, встретить невозможно. Их многочисленные глаза, взгляд которых был устремлён к чужеземцам, горели алым пламенем, а ноздри раздувались от неописуемой ярости. В последний раз взглянув на незваных гостей, чудовища ринулись в атаку – один из них набросился на Эдмунда, другой – на его спутницу, а третий начал издавать странные звуки.

Готовый к атаке, Эдмунд Саннорт без труда смог отразить нападение неведомого существа, усыпив его заклинанием. Затем он увидел, что и у Лили эта битва не вызвала трудностей, однако, решив, что опасность позади, друзья очень сильно ошиблись, так как совсем скоро на них ринулась целая армия подобных существ, издавая те же странные звуки. Чудовищ становилось всё больше и больше, они вылезали отовсюду: выпрыгивали из-за деревьев, кустов, выползали из земли, появлялись неведомо откуда, атакуя чужеземцев, которые, используя даже самые сильные свои магические навыки, не смогли бы справиться с такой огромной армией.

Одним очень сильным заклинанием Лили смогла остановить сразу нескольких чудовищ, как и Эдмунд, заклятие которого получилось немного слабее, чем у его спутницы.

Друзья, понимая, что не смогут справиться с таким количеством врагов, стали усиленно думать о дальнейшем пути передвижения. Ведь возвращаться назад, к реке, было бессмысленно, так же, как и продолжать битву с жителями загадочного леса, простиравшегося вокруг них и таившего в себе ещё немало опасностей. Лилиан Вульфорд взяла карту для того, чтобы посмотреть, куда ещё можно телепортироваться, однако только она раскрыла заветный предмет, как на неё набросилось одно из чудовищ. Не ожидавшая нападения, девушка выронила карту, а житель зловещего леса разорвал её на части. Эдмунд Саннорт, завидев это, сразу же спас свою подругу, усыпив её противника заклинанием, но карту было уже не спасти – она была порвана, и её обрывки разлетелись повсюду.

– Извини… Я просто не ожидала этого нападения, – растерянно произнесла Лилиан. – Спасибо, что помог мне.

– Здесь нет твоей вины, – ответил Эдмунд, оглядывая всё вокруг в поисках клочков карты.

– Заклинанием собрать эти обрывки невозможно, так что нам теперь придётся их искать самим, без помощи магии.

– Но как ты предлагаешь сделать это? – спросил Саннорт, оглядывая, окруживших чужеземцев, чудовищ.

– Я не знаю… – Лили явно растерялась, что с ней случалось крайне редко. Эдмунд ещё никогда не видел её такой неуверенной.

Но внезапно Лилиан произнесла уверенным голосом:

– Обитатели этого леса принимают нас за своих врагов. Мы должны как-то помочь им.

– Я сомневаюсь, что сейчас у нас получится как-то подружиться с ними, – усмехнулся Эдмунд.

– Да, сразу не получится, но мы не должны сражаться с ними. Возможно, тогда они успокоятся.

Но, не успели путники остановиться, как животные успокоились сами, а точнее, они просто исчезли, испарившись. В лесу снова воцарилось зловещее безмолвие.

– Странно всё это… – произнёс Эдмунд, глядя в то место, где только что толпилась целая армия неведомых жителей леса.

– Да, соглашусь. Я не понимаю, отчего они стали такими агрессивными, и почему так резко исчезли.

========== Глава 10. Загадочный дневник ==========

Лилиан Вульфорд и Эдмунд Саннорт всё ещё недоумевали, почему жители леса были такими агрессивными, и что послужило причиной их резкого исчезновения. Однако сейчас их больше волновало другое – карта, служившая им верным спутником и помощником, превратилась в мелкие обрывки, которые разлетелись повсюду. Теперь нужно было как-то найти эти клочки, так как без карты продолжать путешествие будет бессмысленно и придётся телепортироваться назад, в дом Квэйнов.

После долгих, упорных и жутко занудных поисков, в которых путники потеряли много времени, большую часть обрывков найти всё-таки удалось, и карта была частично восстановлена, несмотря на то, что некоторых её частей всё же не хватало, но те, потерянные с концами клочки, к счастью, не были важными для путешествия друзей, и потому они смогли остановить свои поиски.

Частично восстановив карту, друзья внимательно посмотрели на неё – всё самое главное было на месте, и теперь путники могли продолжить своё нелёгкое путешествие. Но для начала они решили исследовать таинственный лес, что простирался вокруг них.

Небо всё ещё было сокрыто свинцовыми тучами, дул лёгкий, но очень холодный ветер, узловатые ветви невольно шевелились, нарушая гробовую тишину, стоящую в лесу. Неведомые чудовища исчезли, и из корявых, оголённых кустов не доносилось ни шороха.

Прислушиваясь к каждому звуку гнетущего безмолвия, Лили и Эдмунд осторожно начали исследовать таящий в себе множество загадочных опасностей лес. Не находя осколков, путешественники продолжали свой путь в смутной надежде на то, что всё ещё впереди, однако что-то подсказывало им, что поиски были бесполезными. Обойдя несколько корявых деревьев и кустов, Лили и Эдмунд снова взглянули на весьма пострадавшую карту.

Стало темнеть. Скользящие сумерки медленно надвигались на таинственный лес, укрывая его густым невесомым покрывалом ночи и превращая узловатые ветви деревьев в смутные силуэты. Лес казался всё более загадочным и зловещим.

Поняв бесполезность поисков, друзья остановились, продолжая прислушиваться к ничем не нарушаемой тишине леса. Они осторожно прижались к корявому стволу одного из деревьев, размышляя над тем, что им делать дальше. С одной стороны, продолжать исследование леса, углубляясь в его дебри, было действительно бессмысленно, но с другой – надежда на удачу не покидала путников, приводя их в смятение.

Вдруг откуда-то снова послышались шорохи, заставившие путешественников оглянуться. В ночной темноте разглядеть огни горящих красных глаз не составило труда, и друзья сразу поняли, что жители леса их так просто оставлять не собирались. Загнав путешественников в ловушку своим внезапным исчезновением, они были готовы напасть.

– Они снова приближаются, – тихо произнёс Эдмунд, готовясь отразить атаку жителей леса.

– Да, они приближаются, но подожди. Мы не будем с ними сражаться. Подумай сам, как это бессмысленно: их целая армия, а нас – двое, – попыталась достучаться до разума друга Лили.

Затем девушка произнесла заклинание, от которого в её руке появился светящийся шар. Свет от него разлился по всему лесу, а затем внезапно смешался с другим, неведомым светом, исходившим откуда-то из корявых кустов.

– Это зелёная пантера… – тихо, и в то же время изумлённо произнёс Эдмунд, никак не ожидавший увидеть в этих местах такого.

– Действительно… – Лили внимательно вгляделась в тёмную чащу леса, откуда приближался зловещий знак. – Теперь всё ясно. Маунверт управляет этим лесом, поэтому его жители такие агрессивные.

Перемещаясь лёгкими и грациозными прыжками, зелёная пантера приблизилась к замеревшим в ожидании опасности путникам. Резко повернув свою голову, она глянула прямо на Лили и Эдмунда, поспешно отвернувшихся, чтобы не встретиться взглядами со знаком Джастина Маунверта.

– Нам нужно телепортироваться к реке, на этой территории мы бессильны, – произнесла Лилиан, закрывая глаза руками.

Но не успели друзья опомниться, как тут же всё исчезло, испарилось, как и в первый раз. Однако теперь Лили и Эдмунд знали, что это была ловушка, но даже сейчас, слушая доводы разума, они не прекратили своих бесполезных попыток исследовать лес, собираясь телепортироваться в безопасное место только тогда, когда враги вернутся.

Путники искали осколки зеркала Вечности, продолжая углубляться в таинственные дебри ночного леса, однако в темноте, при свете магического шара, искать что-либо было бесполезно, и друзья решили подождать до рассвета, получше обдумав маршрут дальнейшего передвижения.

Лишь когда рассвело, друзья продолжили свои поиски. Но, поняв, что только теряют время, они уже было собрались телепортироваться, как вдруг Эдмунд замер на месте, вглядываясь куда-то – под корявым деревом, находившимся недалеко от них, лежал непонятный предмет, напоминавший своими очертаниями небольшую книгу. Всё ещё внимательно приглядываясь, парень подошёл к дереву и осторожно поднял таинственный предмет, его подошедшая спутница тоже с интересом оглядела находку.

– Это похоже на книгу, но она пустая, – произнесла Лили, в то время как Эдмунд перелистнул первую страницу, ничего там не обнаружив.

Однако, решив, что книга пустая, друзья ошиблись, так как на следующей странице они нашли какие-то записи, выцарапанные кроваво-красными чернилами на непонятном языке.

– Это чей-то дневник, – догадался Эдмунд Саннорт, с интересом оглядывая таинственные слова.

– Эти записи на эвелийском языке. Указ, который подписывала королева Эвелии, содержал похожие слова. Я помню, – произнесла Лили, – я узнаю эти буквы, но не понимаю, что здесь написано, ведь я не знаю эвелийского языка.

– Но я думаю, что эта вещь очень важная.

– Да, конечно, мы должны сохранить её. Эта важная находка действительно может нам пригодиться. Вот только нужно найти какой-то способ прочитать то, что написано здесь, ведь мы не знаем эвелийского языка.

Подобрав загадочный дневник, друзья решили его оставить у себя, занявшись поисками осколков зеркала Вечности, а потом как-то попытаться прочесть записи, которые хранила в себе необычная находка.

========== Глава 11. Чары скорби (добавлена 03.03.2017) ==========

Несколько недель. Множество угрюмых и до жути заунывных дней, наводящих тоску, усыпляющих душу. Прошло всего несколько недель – удивительно! Путникам откровенно казалось, что гораздо больше. Время словно застыло, обратившись чем-то вязким и тягучим. Приносящим нескончаемую скуку и однообразие.

Исследование местностей, детальное изучение карты и таинственного дневника, знакомство с окрестностями – ничего не доставляло радости, ничего не вызывало интереса, лишь усугубляя хмурь и апатию.

Ни осколков, ни загадок, ни знаков. Только дорога вилась бесконечной невзрачной лентой, кутаясь в мутные клубы осеннего тумана. Да надвигался холодными порывами ветер, встряхивал загустелый воздух, застилал небо тучами, мясистыми, грозными, насупленными. Словно предвещавшими собой что-то тёмное, страшное, опасное – или невыносимо скучное. Как ни странно, последнее уже казалось более вероятным.

Вычурным золотом осыпались с деревьев листья, оголяя унизаннные царапинами коры; краски увядали и тускнели. Природа всё глубже предавалась мрачной серости, угрюмой, безысходной. От вида которой хотелось лишь неприятно морщиться, погружаясь в тягостные мысли.

Тоска! Конечно, она имела место быть: путешественники постепенно терпели неудачу, глупую, бессмысленную. Каждая минута, секунда, час – ничего не приносило пользы. После приключения в лесу путь был ненужным и бесполезным. Дорога никуда не приводила – по крайней мере, так казалось друзьям, порядком утомившимся, впавшим в уныние от бесконечного серого однообразия.

Впрочем, скучать не следовало: задание не ждало. Однажды скука обещала закончиться. Ведь где-то, ещё очень далеко, замерли в пепельном сне развалины, иссушенные, заветренные. Настолько далеко, что невозможно было даже предположить, сколько отнимет оставшийся путь, куда повернёт. Это оставалось загадкой. Сложной, волнительной, заставляющей покорно следовать за стрелками, выведенными на карте, позабыв о тревогах и унынии.

Путешественники по-прежнему мало разговаривали, несмотря на дружеские отношения. Не желали отвлекаться, тратя время на бессмысленные беседы, забывая о возможных испытаниях. Следовало быть крайне бдительными, а посторонние темы бы только мешали, каждый раз выводя путников из действительности. Они почти вступили в битву – такую же нелёгкую, томительную, напряжённую. Только без кровопролитий и потерь. Хотя о последнем пока не следовало утверждать с уверенностью.

Они числились всего лишь помощниками, но относились к заданию, как к невероятно важной миссии, решающей судьбы. Подходили со всей ответственностью. Не хотели подводить Мавена Ворнетта, как это, судя по всему, некогда сделал загадочный предшественник Вульфорда, и самого Джеймса.

Джеймс… Брат Лилиан, с которым она так и не смогла попрощаться. Слишком много тогда обрушилось на её плечи, слишком трудным выдалось время – кажется, она не успела даже в полной мере осмыслить его мучительную гибель. Его всего лишь не стало. Джеймс словно просто ушёл из её жизни, ступив на новый неведомый путь.

Именно Джеймс «заставил» Лилиан прерваться, остановившись посреди тонкой невзрачной тропы, протянувшийся вдоль очередного речного берега.

Тучи темно-серой пеленой обволакивали небо, плясали, устремлялась к туманным далям. Ветер. Неприятный, холодный, покалывающий. Он упорно дул и разносил по влажноватому воздуху потоки сломанных листьев.

Старое трухлявое дерево, испещрённое рытвинами, возвышалось над пустеющим берегом. Не так давно, наверное, оно цвело, играло красками, закрывавшими многочисленные трещины, но теперь высохло, став частью тусклого и однообразного пейзажа, длинного, утомляющего. Около дерева Лилиан и остановилась.

Одна её рука скользнула к коре; другая, сжимавшая карту, заметно напряглась; потускневший взгляд заметался по извилистым картографическим линиям. Словно так она чувствовала себя уютней, спокойней… Странно! Это было на неё не похоже: по-видимому, девушку что-то действительно тревожило.

Недоумевающий и взволнованный, Эдмунд приблизился к Лили, пытаясь выяснить, что с ней происходит.

Вопросов не потребовалось: Лилиан сама принялась все объяснять, не став мучить друга долгими интригами и намёками.

– Ровно год, – печально прошептала она, потянувшись во внутренний карман мантии. – Ровно год назад не стало моего любимого брата Джеймса.

На её ладонь легла небольшая фотография с мягко закруглёнными краями, откуда с безмятежной улыбкой смотрел на них Джеймс Вульфорд, живой, радостный, счастливый. Крепко обнимающий миловидную светловолосую девочку лет десяти-одиннадцати. Фона не было – только Джеймс, его сестра и немного пожеланий, выведенных замысловатым почерком в нижней части изображения. Тёплых и добрых пожеланий, исполненных искренними верованиями и надеждами.

– До сих пор содрогаюсь, когда вспоминаю, как его пронзили клинком. А вспоминаю часто, – неожиданно призналась Лили, принявшись вертеть в руках незаменимое семейное сокровище. Кажется, одну из тех немногих вещей, что сохранились у неё от покойного брата.

На какой-то миг Эдмунду почудилось, что в глазах Лили заискрился страх, горячий, мучительный. Юноша удивлённо поднял брови: уж от кого-кого, а от Лилиан он такого не ожидал. Ему казалось, что Лили и вовсе нельзя напугать: она уже столько видела, столько слышала, столько чувствовала. Тем более – таким обыденным в обители тёмных магов явлением!

Разумеется, Джеймс приходился братом Лилиан, самым родным, близким, любимым. Который сопровождал ее с самого детства и даже немного занимался воспитанием. Который, наверное, успел стать для девушки самым главным в её жизни человеком – гораздо ближе жестоких отца и матери. Но не похоже это было на Лилиан. Она не такая – совсем не такая! Или Эдмунд просто плохо её знал…

– Тебя пугает смерть? – осторожно поинтересовался юноша, при этом прекрасно осознавая некоторую нетактичность своего вопроса. По правде говоря, он и вовсе не собирался спрашивать ничего подобного, но, изумлённый заявлением подруги, не сумел удержаться.

– Нет, для меня это было бы слишком грустно, – Лили горько усмехнулась. – Не пугает, но и не привлекает. Хотя в детстве я ужасно боялась смерти. Как ни странно, все изменил именно случай, напрямую с нею связанный. Отец на моих глазах расправился со служанкой, которую тоже обвинили в предательстве. После этого я долго терзалась, думала, размышляла. Однако Джеймс сумел успокоить меня и убедить, что, на самом деле, все не так уж и страшно… Как же все-таки я по нему скучаю! Сегодня, в годовщину его гибели, – особенно остро. – Печально улыбнувшись, Лилиан принялась с тоскливой нежностью рассматривать горячо любимую фотографию. Эдмунд между тем, взглянув на изображение, невольно отметил для себя, как сильно изменилась и повзрослела милая улыбчивая девчушка.

Словно вдохнув глоток свежего воздуха со страницы старого, родного снимка, Лилиан поспешно сложила и убрала фото в карман. Затем отошла от дерева и неспешно двинулась в сторону реки, плескавшейся, колыхавшейся. Тихо ударявшейся о холодное побережье.

Дождь забрызгал мелкими вязковатыми каплями. Уплотнялись в промозглом шёпоте тучи; небо становилось серее и пасмурнее. Где-то позади протяжно зашуршал туманный лес, окутанный призрачным дымчатым куполом, смутной загадочной линией протянувшийся неподалёку от сердца материка. Тот самый обширный лес, в дебрях которого некто оставил загадочный дневник.

– Сочувствую. Твои родственники невообразимо жестоки, – мрачно отозвался Саннорт, искоса поглядывая на угрюмые трещащие вершины.

– Я ненавижу их с самого детства! – резко выпрямившись, Лилиан полностью развернулась к другу – и он невольно уловил её взгляд, наполненный откровенной яростью. – Всех, кроме Джеймса, конечно. – Лилиан сдавленно вздохнула, печально понурив голову. Она не кричала и не срывалась – кажется, её голос звучал по-прежнему ровно, спокойно, сдержанно. Только в глазах отчаянно плескалась ярость, смешанная с глубокой тоской.

– Ему было всего двадцать шесть… А впрочем, оставим эту тему: уже прошёл год, да и я не хочу лишний раз тебя грузить. Задание не ждёт. Сейчас я с помощью заклинания попробую поискать в реке осколки.

– Лили, подожди, – неожиданно Эдмунд остановил Лилиан, направившуюся к реке. Он не мог оставить такое дело незаконченным. Нужно было хоть чем-то помочь девушке – теперь он это твёрдо решил.

Саннорт острожно взял Лилиан за руку, и та, слабо улыбнувшись, вопросительно просмотрела в его обеспокоенные серые глаза.

– Если тебя это так тревожит, мы не должны пускать все на самотёк, – уверенно заявил Эдмунд. От этого взгляд Лили на какой-то миг наполнился искренним изумлением, но, не став открыто его выражать, девушка тихо произнесла:

– Да, тревожит, но есть ли смысл это обсуждать сейчас? Прошёл год, моего брата не вернуть, мы продолжаем его задание. Нужно думать о деле. Честно говоря, я и вовсе не хотела начинать эту тему… – Лилиан снова печально опустила голову, принявшись рассматривать аляповатые прибрежные камни. – Случайно получилось.

– Смысл определенно есть, – таким же твёрдым тоном уверил Саннорт. – Это – как минимум мотивация к нашему дальнейшему продвижению и достойному завершению задания. Я, конечно, не навязываюсь, но, возможно, тебе станет лучше.

– Может быть, ты прав… – Лили многозначительно замолчала.

Между тем Эдмунд внезапно вспомнил, как он отреагировал, как ответил на печальную историю Лилиан в прошлом году. Вместе с Кэт выразив соболезнования, он просто перевёл тему. Равнодушно, безропотно, холодно. В тот момент, когда Лилиан хотела рассказать о разрушившейся семье и несчастной девушке Джеймса, так и не дождавшейся свадьбы. Кажется, это было грубо. Неприятное чувство одолело Саннорта – как будто он совершил какую-то ошибку, глупую, оскорбительную.

– Ты обижаешься на меня за то, что в прошлом году я придал этому событию иное значение?

– Нет. Тогда я даже была благодарна тебе: мне не хотелось обсуждать эту тему. Меня волновали осколки зеркала Вечности. Они меня волнуют и сейчас, но в голову часто закрадываются мысли о Джеймсе и его мучительной гибели. Его предсмертные судороги, его последние слова, кровь, хлеставшая из глубокой раны… – Говоря это, Лили крепче сжала руку Эдмунда, словно ища у того поддержки. – Помню, в тот роковой день мы, словно предвидя, вспоминали наше детство. Говорили о многом. – Голос девушки немного дрогнул, но она оставалась ровной, спокойной, невозмутимой. – Например, о том, как, когда мне было три года, Джеймс пытался научить меня магии. Три года, представляешь? – Лили невесело усмехнулась, вспоминая это событие. – Ему было тринадцать, он никогда не делал домашних заданий и не практиковался в магии, поэтому не слишком хорошо учился и часто использовал для заклинаний специальную волшебную вещь – замечу, один из немногих подарков от матери. Однажды он захотел научить меня колдовать и дал мне эту вещь. Но вышло несколько по-другому: эта «игрушка» мне настолько понравилась, что я забрала ее и упорно не хотела отдавать, как он ни выпрашивал, что бы ни делал. После Джеймс вовсе перестал использовать такие вещи, начав колдовать самостоятельно. Так он и совершенствовался…

А ещё мы очень любили подшучивать друг над другом – по-дружески, конечно. У Джеймса было замечательное чувство юмора. Ты, наверное, уже встречал в нашем мире жутковатых огромных разноцветных жуков, брызжущих какой-то гадкой жидкостью. Сейчас я просто испытываю к ним отвращение, а одно время немного их боялась. Но это здесь. А каково же было мое удивление, когда на меня в другом мире сел один из таких жуков! Неприятно. А это, оказывается, Джеймс внешне заколдовал какое-то совсем безобидное насекомое… А ещё помню, как он коллекционировал смешные сувениры из двух миров. Однажды я оживала одну из таких фигурок, жутко его напугав. А впрочем, это уже не столь важно: главное, что с ним у меня связано столько прекрасных моментов. Лучших моментов жизни, которые уже никогда не повторятся.

– Печально. Но не стоит на этом останавливаться: несмотря ни на что, он определенно погиб достойно, хоть и жестоко. Вспоминай его живым, но не думай о подробностях его смерти. Хотя бы постарайся, прошу тебя. – Теперь Эдмунд крепче сжал руку Лили, опечаленной, понурившейся. Его глаза наполнились искренним сочувствием и пониманием, брови немного сдвинулись, отчего создавалось впечатление, что он хмурится.

Лили подняла голову и, вновь встретившись со взглядом юноши, слегка улыбнулась.

– Я постараюсь, честно.

– Обещаешь?

– Да. Обещаю, – громким уверенным тоном откликнулась Лилиан; в её глазах мелькнул блеск.

– Теперь главное – сдержи это обещание. Я очень на тебя надеюсь, – серьёзно отметил Саннорт.

– Сдержу. Ты же знаешь, что я всегда держу свои обещания, – заверила друга Лили. – Надеюсь, ты не против, если я ещё немного поговорю о Джеймсе? Только поняла, что слова – действительно одно из лучших средств в таком случае. Благородное памятное молчание лишь все усугубляло.

– Я совсем не против.

– В детстве мы часто делали друг другу мелкие подарки, но ничего, кроме той фотографии, что я тебе показывала, до нынешних времён не сохранилось. Все или забрали себе, или уничтожили наши родственники – особенно Кэри. Она всегда насмехалась над нами, но подарки забирала – удивительно! – Лили снова вызволила из кармана фотографию и вгляделась в её контуры, светлые, ровные, аккуратные. Словно новые – Лили очень бережно относилась к таким вещам.

Прочувствовав заинтересованность и понимание со стороны друга, девушка продолжила:

– А ещё я помню, как мы путешествовали. Это было ещё до того, как Джеймс получил свое задание. Мы просто путешествовали, изучая наш мир. Тогда мне было всего девять, и я невероятно удивлялась всему, что видела… А он так живо, забавно и интересно объяснял, что я даже сейчас могу пересказать его слова. Ещё мы любили душевные разговоры. Когда наши родственники не слышали, мы часто делились друг с другом самыми сокровенными тайнами и желаниями… Мы были искренними, ничего не скрывали. Если кому-то из нас становилось тяжко, мы непременно обращались друг к другу, – помогало. Всегда прекрасно помогало – лучше любого средства или зелья.

Эдмунд слушал Лилиан внимательно, увлеченно, заинтересованно – неожиданно! Лили искренне полагала, что он и вовсе не станет её слушать, переведя тему на осколки, путешествие или другие необходимые части задания. А он слушал. Понимая, сочувствуя и, судя по обеспокоенному горящему взгляду, явно не оставаясь равнодушным к этим рассказам.

Раньше они никогда не делились друг с другом личными мыслями и переживаниями. Уделяли внимание общим интересам, увлечениям, наблюдениям – но не более. Так было проще, так легче поддерживалась дружба, милая, наивная.

Но теперь, похоже, всё начало меняться. Доверие укреплялось, становясь прочным и уверенным; времяпровождение друг с другом даровало тёплые впечатления. К лучшему ли? Друзья, объединённые общим делом, пока не ведали. Это могло нести не только положительное значение, могло отвлекать от задания, внезапно, непринуждённо, незаметно. Всего лишь создавая новые темы для душевных разговоров, невероятно отвлекающих от реальности, чего путешественникам делать совершенно не следовало.

Лилиан быстро осознала, что увлеклась. Поняв это, она закончила свой рассказ и, плавно подняв руку, прошептала заклинание. Образовавшее мерцающий символ памяти – знак, который волшебники обычно вырисовывали в воздухе, чтобы почтить память усопшего спустя месяцы после гибели и похорон.

Имя брата, окружённое багряным мутноватым контуром, вспыхнуло над речной гладью, кажется, даже немного окрасив сгущающийся осенний туман магическими искрами. Странное зрелище. Странное, печальное и красивое…

Уловив намёки Лилиан, Эдмунд сотворил аналогичные чары скорби, от которых имя зардело особенно ярко, а контур растворился, рассеялся, стал частью волшебного сияния.

Символ вспорхнул над рекой, озарив водную гладь, всплеснув колышущуюся поверхность. Словно символ надежды, тёплый, добрый, согревающий. Особенно на фоне насупленного осеннего неба.

Путешественникам стало уютнее – кажется, отступила даже тоска, навеянная меланхоличным однообразием. Замерев на месте, они наблюдали за символом памяти, разгонявшим мутный туман. Наверное, они бы ещё долго так стояли, наслаждаясь безмолвным безмятежным общением друг с другом, но время не ждало. Задание нависало над странниками грузом, массивным, тяжёлым, увесистым. Упорно зазывная в дальнейший путь.

Поэтому, когда символ погас, друзья поспешно отошли от реки и развернули карту, принявшись увлечённо обсуждать осколки, дневник и путешествие. Словно не было ни разговора, ни мыслей, ни воспоминаний.

========== Глава 12. Узники картины ==========

Том и Пенелопа Квэйн, Ральф Лангорн, а с ними и Рональд Хамминг оказались на картине, висевшей в комнате, где третий пытался осуществить свои коварные планы. При этом Квэйны попали на данное произведение искусства совершенно случайно, в бесполезных попытках разузнать о том, что же делал их недруг в помещении с картиной. А произошёл этот весьма нелепый случай из-за того, что заклинание, которым Селена Сэварт околдовала полотно с нарисованном на нём магазином, подействовало на всех находившихся в комнате, а не только на парня, стоявшего неподалёку от волшебницы и жаждавшего наконец исполнить своё лукавое желание.

Теперь Том, Ральф и Пенелопа, попавшие на данную картину не по своей воле, стояли в каком-то странном магазине, неподалёку от восхищавшегося этим достаточно серым и мрачным помещением Рональда. В магазине были унылые обшарпанные стены и потолок, кругом пахло сыростью и затхлостью, отчего неприветливый вид ларька только отталкивал от себя случайно оказавшихся в нём друзей, и на лицах тех появлялось невольное отвращение.

Рональд Хамминг же, которому помещение явно пришлось по нраву, поспешно обошёл несколько стеллажей с лежащими на них странными предметами и подошёл к прилавку, за которым стоял хмурый пожилой мужчина.

Увидев лежащие на покрытой несколькими слоями пыли обшарпанной стойке предметы, Хамминг не смог сдержать своего восхищения, в то время как Ральф, Том и Пенелопа осторожно подошли ближе для того, чтобы увидеть, что так очаровало их недруга.

Как только друзья сделали несколько шагов в сторону прилавка, их взору предстали аккуратно разложенные на стойке неизвестные осколки зеркал и ключи. Несмотря на то, что Рональд стоял спиной к внимательно следящим за ним, можно было понять, как горели его глаза – словно какая-то его давняя мечта только что стала явью.

Немного отойдя в сторону, Том, Ральф и Пенелопа, не желавшие приковывать к себе лишнего внимания, замерли на месте. Сейчас им очень хотелось разузнать, что искал в этом совсем не привлекательном местечке их недруг, и потому они просто стояли и не отрывали взгляда от Хамминга.