Текст книги "Посланец Небес, или Заберите его обратно! (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
От столкновения наших магий по стенам пробежали сеточки трещин; здание принялось нервно подрагивать, как перепуганный заяц.
Роди старался сократить расстояние между нами. Я этого всячески избегала: он тяжелее, его оружие надёжнее, да и физически мужчина в подавляющем большинстве случаев сильнее женщины. Особенно если говорить о довольно тощей мне – у нас просто разные весовые категории. Да и в смысле колдовских навыков я значительно уступала ему; если в сырой силе мы были примерно равны, то в противостоянии мастерства у меня не было шансов.
Нет, единственно верным решением было быстро задавить его силой – пока ветры готовы помогать, пока действует стимулятор, пока ему не пришли на помощь… плохо то, что он тоже это понимал.
Поначалу у меня вполне себе получалось теснить его – стимулятор делал своё дело. Роди даже отступил на пару шагов, выругавшись сквозь зубы. Тогда я упорно усилила давление, чувствуя, как течёт из носа кровь, оставляя на губах солоноватый привкус.
Нужно покончить с этим сейчас, не дать ему опомниться или перегруппироваться. Нужно – потому что время не терпит. Вот только…
Криво усмехнувшись, Роди что-то шепнул, и мгновение спустя я поняла – сила больше не на моей стороне. Руки задрожали. Что, во имя Тени, происходит?!
Ответ пришёл быстро – его услужливо донёс мимопролетающий ветерок.
“Избранной плохо!”
“Избранная!”
“Лекаря!”
И тихое Светино “Помогите”.
Я стиснула зубы, глядя на алые отсветы в глазах Роди. Вот, значит, как… при необходимости подключаешься к “избранным”, как к батарейкам?
– Ты можешь сдаться, – сказал он ласково. – Тогда мне не придётся сейчас её убивать.
Я не стала тратить дыхание на ответ.
Но это, увы, уже ничего и не решило бы: инициатива перешла в его руки, и он принялся теснить меня назад. Мой искусственный кураж, порождённый зельем-стимулятором, начал сходить на нет. Единственное, что поддерживало меня в тот момент – упрямство.
– Сдавайся, – повторил Роди вкрадчиво. – Ты уже свела в могилу беднягу Джоджи. Хочешь и избранную Свету утащить туда просто так?
– Не я. Это вы, – ну вот, ещё сильнее сбила дыхание. Потянуло же на разговоры… А он молодец, сумел правильно подобрать ключ. Впрочем, это же Роди. Сколько раз мы вместе засыпали и просыпались, тренировались и смеялись?
– Ты вынудила нас сделать это, – сообщил он. – Если бы не твоё вмешательство, они были бы живы.
Я на это только оскалилась. Ума на то, чтобы не отвечать, на этот раз мне хватило.
Ну классическая же песня! И почему каждая первая сволочь стремится обвинить в своём сволочизме окружающих? Испачкать, втянуть всех в свою грязную лужу, разделить вину поровну, чтобы всему миру хватило – это их способ мышления. И манипуляций.
“Любой бы так сделал,” – говорят они. – “Все мы одинаковые!”
Но – нет, не любой.
Нет, не все.
Нет, не одинаковые.
Я никогда не претендовала и не собираюсь претендовать на звание “хорошего человека”. Объективно это не так. Я равнодушна, склонна к социопатии, манипулятивна и цинична. Порой – жестока. Я склонна считать, что бывают на свете случаи, когда цель всё же оправдывает средства. Всё вышеперечисленное делало меня неплохим монахом Тени. И не худшим колдуном. Но, пожалуй, далеко не самым лучшим человеком.
И – да. Как ни крути, но я причастна к тому, что случилось с Джоджи. Больше того: отступаться, чтобы продлить жизнь Свете, я тоже не собираюсь.
Последствия моих ошибок, решений и поступков... Всё отведенное время, сколько бы его там ни осталось (кажется, совсем недолго), мне придётся с ними жить. Но… я не собираюсь брать на себя больше вины, чем мне причитается. Не собираюсь брать на себя волю местного Неба, выбор Светы, предательство Джоджи, очевидное безумие Роди и попытки Настоятеля удержать власть; не собираюсь брать на себя и судьбу.
Вещи, хороши они или плохи, просто случаются. И всё, что мы можем – отвечать за себя. Только за себя. Даже если хочется переложить ответственность на судьбу, Небо, власть имущих или погоду за окном. Даже если нам пытаются навязать чужую ношу. У нас нет никого, кроме нас самих. Так, Шам? И отвечать мы можем – и должны – только за себя.
– Не будь дурой, – зло сказал Роди. – Ты почти исчерпала силы! И скоро умрёшь!
Всё так. Я нужна им. Шутка только в том, что живой я не собираюсь им даваться.
Это решение было очевидным, звенящим и категоричным: я буду драться до конца. Исчерпаю себя до последней капли сил. Это лучше, чем стать приглашением для местного Неба. Дать Роди хоть пару секунд передышки – и он спеленает меня, как младенца.
Нет. Если уж призвать Шама не получается, если уж этому суждено кончиться, то – пусть кончается так.
Я прикрыла глаза и усилила нажим, отдавая последние силы. Расчёт прост: измотать Роди, забрать по возможности землячку Свету с собой. Ничего личного, как сказал бы господин Настоятель; просто после смерти избранной шансы Зайрана увеличатся. А я хочу, чтобы Зайран пришёл ко власти. Не потому, что я от него в таком уж неземном восторге – принц и принц. Но приход ко власти Зайрана – это жизнь Овиты, и проблемы для Монастыря, и надежда, что рано или поздно эта ерунда с избранными прекратится… Глупо умирать ради персонажей в ненастоящем мире? Как знать. Для меня он уже стал – настоящим.
Я выдохнула, чувствуя, как покидают последние силы…
А потом меня обняли, подхватили, прижали к себе, и знакомые белоснежные перья защекотали кожу.
– Тихо, – прошептал Шам. – Уже всё. Теперь всё хорошо. Я – здесь.
42 Я стою пред тобой, о Небо
*
Не сдержавшись, я тихо всхлипнула сквозь зубы и на миг прижалась к нему всем телом, вдыхая знакомый запах. Мускусный и терпкий – мужчины; свежий, морозный, отдающий морем – ветра.
– Ты всё же пришёл, – слова утонули в кашле.
– Тихо, не разговаривай, – его голос непривычно подрагивал. – Что они сделали с тобой!
Его тёплые руки заскользили по мне, даруя облегчение и убирая боль. Я запоздало расстроилась, представив, какой он меня сейчас видит: камера никого не красит. Вот совсем-совсем. Не говоря уж о побоях и стимулирующих зельях. Так и представляю себя – вонючую, покрытую желтеющими синяками, мертвенно-бледную, с окровавленным лицом… Как-то немного иначе должна выглядеть спасённая прекрасная дева – но я, как всегда, не попадаю в образ.
Впрочем, Шаму, кажется, всё равно. По крайней мере, смотрит он так, как будто я – единственное, что в этом мире вообще существует.
– Тихо-тихо, – пробормотал он. – Скоро всё будет хорошо. А потом я пойду и весело, с выдумкой всех их поубиваю. И начну с нашего недоделанного пророка, вздумавшего нас предать…
– Не получится, – сказала я тихо, прижавшись лбом к его груди. – Джоджи уже умер. Он взбрыкнул, и они убили его.
– Ясно, – Шам осторожно погладил меня по спине.
Я ощутила, как накатывает облегчение пополам с сонливостью. Ноги подгибались.
– Так, это всё очень романтично и мило, – прозвучал, как гром среди ясного неба, знакомый вкрадчивый голос. – Но прерву идиллию. Какой Предпоследней Бездны здесь вообще творится?!
Я застыла, чувствуя, как кровь стынет в жилах.
Имя мне…
– Дядя, замолчи! Ты её пугаешь!
Дядя?! Серьёзно?!
– Я её пугаю? Это она меня пугает! Она вообще должна быть уже мертва, давно и прочно!
– Дядя, – в голосе Шама отчётливо прозвучали угрожающие нотки.
– Да понял я, понял, – фыркнул Легион. – Что тут непонятного? Твоя кукла, пальцем теперь не трону. Но вопросов у меня от этого не меньше, веришь?
Проглотив ком в горле, я медленно, будто героиня дешёвого фильма ужасов, обернулась.
Из Комнаты Призыва лился пугающий синеватый свет. Пентаграммы на полу мерцали, будто налившиеся кровью; те, кто недавно прошёл с помощью них в этот мир, стояли от нас с Шамом в нескольких шагах.
Одного, смуглого темноглазого красавца в шикарном чёрном костюме, я узнала сразу. Не знаю, как: этот облик не имел ничего общего с тем, как Он выглядел в нашу первую встречу. Но…
– Да, да, привет, – скривился он. – Вот и снова увиделись. Ты рада?
– Легион, хватит паясничать, – подал голос второй. Его волосы лежали на плечах серебристыми прядями, острые уши наводили на мысли обо всяких там любителях длинных причёсок и стрельбы из лука. Но… это только на первый взгляд. На второй же становилось очевидно, что тьма коридора ластится к этому существу, обтекает и ласкает.
А ещё казалось, что он и есть Тьма.
– Девочка, – сказал он мне. – Ты совершенно не умеешь управлять своим телом. Это никуда не годится. А ещё метишь в колдуньи! Перестань бояться немедленно: это ещё никому никогда не помогало.
Я прокашлялась и выдавила:
– Не уверена, что это так просто: взять и перестать бояться.
– На самом деле – просто, – ухмыльнулся Легион. – Пара пустяков. Что такое страх? Просто один из инструментов, которым нужно уметь пользоваться. Но это приходит с возрастом, да. Обычно годам эдак к шестиста уже проклёвывается… И вообще, не уходите от темы. Повторяю ещё раз: что здесь творится? Почему такое отступление от сценария игры?!
– Отступление от сценария… – повторила я, только начиная понимать всю шокирующую подноготную ситуации.
– О, во имя последней Бездны! – Легион не то был раздражён, не то очень достоверно притворялся. – Хорошо, спрошу иначе: почему то, что я записал в Книге Судьбы, не сбылось? Это ведь был такой красивый ход!
– Ну да, – его спутник холодно улыбнулся. – Вот только ты сжульничал и притащил в нашу игру одного из людей неба. Не думаешь, что именно это сломало алгоритм?
– Я тебя прошу! Это такая мелочь…
– Да, и из-за этой мелочи мой сын оказался в Предпоследней Бездне! Кстати об этом. Кто его туда отправил? Ты?
На меня посмотрели так, что захотелось сквозь землю провалиться.
– Нет, это...
– Я вот прямо стесняюсь вас прерывать, но придётся, – Шам прижал меня к себе покрепче и демонстративно приобнял крыльями. – Во-первых, отстаньте сейчас же от неё. Во-вторых, давайте-ка проясним. Вы двое здесь играете в игру?
– Ну да, – Легион независимо пожал плечами. – Мы играем в сорок Храмов. Вот уже две тысячи двенадцать лет по местному времени.
У меня от таких новостей даже ноги подкосились.
Значит, всё это время я была персонажем в видеоигре – так, как себе представляют видеоигры древние спятившие демоны?
Я ко многому была готова, но такие вещи бывает очень, очень сложно осознать.
– Как вам вообще такое в голову пришло?! – кажется, Шам был действительно возмущён.
– А это ты у своего папочки спрашивай, – усмехнулся Легион. – Идея была его.
Сребровласый юноша – как выяснилось, шамочкин папа – демонстративно закатил глаза.
– Идея была общей, – сказал он сухо. – Просто кое-кто по старой привычке спешит откреститься от проблем в любой непонятной ситуации.
– Ха! Кое-кто, как всегда, драматизирует, – оскалился в ответ ничуть не смущённый Легион. – А проблемы… помилуй, старый враг, азъ есмь Проблема Проблем!
– Да, а ещё – альфа, омега и всё в таком роде, – перебил Шам раздражённо. – Хватит морочить мне голову! Ещё раз спрашиваю: зачем это всё?
“Дядя” с “папой” переглянулись. По итогам переглядываний крайний был определён; собственно, о его личности стоило бы догадаться с самого начала.
– В целом… помнишь, мы с Легионом немного повздорили? – взял слово ветропапа, слегка поморщившись. – Когда узнали, что он – наш древний враг?
– И планировал нас убить, – закончил Шам мрачно. – Да, помню.
– Поправка: вас с Мером я убивать не собирался, – безмятежно встрял Легион. – Вы – мои маленькие любимчики! Любимые пирожочки, или как там люди о своих племяшках говорят?.. В общем, не важно. А вот ваших родителей прикончить мечтал, да. Было дело. Я сказал бы “грешен”, если бы верил в существование каких-то там грехов.
Н-да. Вот это я понимаю, весело люди… то есть, ветры живут.
– Да, всё так, – подтвердил ветропапа меланхолично. – Когда это вскрылось, получилась немного неловкая ситуация.
– Ага, – хохотнул Легион. – Тот случай, когда древняя вражда вроде как обязывает ко взаимному смертоубийству, но оно как-то не клеится. На столе остывает отменный чай, городом надо упрвлять, и вообще... После всего, что между нами было, как-то даже странно страдать такой ерундой.
– Как всегда: слишком много слов, но по сути – верно, – лениво пожал плечами ветропапа. – Так и вышло, что мы посовещались, сожрали пару-тройку черничных пирогов и решили, что убивать друг друга сегодня не будем.
Тут мне пришлось признать для себя две вещи.
Во-первых, они оба совершенно безумные. Чокнутые, как самый распоследний пациент психлечебницы.
А во-вторых, их логика мне в чём-то даже импонирует. Что наталкивает на определённые размышления.
– Вот мы и стали думать: а как разобраться, если безо всякого убивания? – ухмыльнулся Легион. – Решили задуматься о серьёзных мужских методах. Ну знаете там, померяться чем-нибудь, проверить, кто кого перепьёт, монетку кинуть… Только тут проблемка: мы – не какие-то смертные букашки. И нарастим себе, чего и сколько надо, и опьянеть даже в теории не можем. А монеты, даже из самых зачарованных кладов, падают ребром. Да ещё и трескаются, бедненькие…
Ну да, примерно так, оказывается, должны выглядеть серые повседневные проблемы Древних Демонов.
– И вот мы посовещались, обдумали это всё хорошенько и решили: а почему бы не сыграть? Только вот шахматы – это мелко, да и выучены вдоль и поперек. С картами вообще отдельная история. Сам понимаешь, можно даже не пытаться.... И вот тогда мы решили сами создать игру. И придумать правила к ней.
– Потрясающе, – протянул Шам иронично. – И очень логично. Но где вы вообще взяли этот мир?
– Ну вот в кого ты такой скучный, а? – вздохнул Легион печально. – Вся проблема в белых крыльях, точно тебе говорю. Они делают тебя занудой.
– Дядя…
– Ладно-ладно. Откуда мир, говоришь? Так создали. Что нам мелочиться? Я ради такого дела даже у родителя, не ко дню его поминать, в умных книжках порылся. Не собственноручно, конечно, но это известная история: сам знаешь, многие руки в этом мире – мои руки. Даже если формально и не должны быть моими… ладно, я отвлёкся. В общем, мы нагребли всякой ерунды, витающей между звёзд, утрамбовали как в книжке сказано, перемешали и алгоритм задали. Так оно обычно работает с наваждениями такого высокого порядка – их желательно создавать на более-менее материальной основе. Сил тратится меньше.
– А дальше было просто, – подхватил ветропапа. – Мы ускорили для этого конкретного мира время в несколько миллионов раз, задали чёткие алгоритмы и – вуаля! Через жалких семь дней по нашему исчислению получили вполне себе пригодный для нашей игры фальшивый мирок.
– Но кто из вас тогда – Небо?! Кто пишет в Книге Судьбы? – я даже не знаю, почему это было настолько принципиально для меня в тот момент. Просто после всего пережитого и пройденного хотелось знать.
Наверняка.
– Так мы, – сделал невинные глаза Легион. – По очереди. Зависит от того, чей именно ход.
Чей именно ход. Потрясающе. И как это я сама не догадалась?
– Тот, кто ходит – тот и Небо, – подхватил ветропапа. – Он должен сделать запись в Книге Судьбы и выбрать фигуры. Основных две: монах и избранный. Причём избранного можно приводить и из других миров – при условии, что сущность его была обречена. В этих случаях избранный зачастую становится жертвой, с помощью которой в игру вводится кто-то со стороны. Но жертвой, в общем-то, можно сделать и монаха – правилами не запрещено. В отличие от использования людей неба... Учти, Легион: все последние очки тебе не засчитаны!
Ошеломительно.
– А тот, кто не ходит – тот у нас играет за великое древнее зло, – рассмеялся Легион, проигнорировав выпад в свой адрес. – И всячески мешает доблестным героям выполнить свою миссию. Игра разбита на сорок туров, конечная цель каждого из которых – завладеть Храмом Неба. Но сразу добраться до них невозможно: нужно пройти все промежуточные этапы… Да что вы, в игры никогда не играли, что ли?
И действительно. Чего это мы, а?
– Мы почти закончили последнюю партию, – сказал ветропапа. – Остался последний ход – и главный Храм. Очков у нас примерно поровну, так что именно здесь всё должно было решиться…
– А потом?
Вот даже не знаю, зачем я спросила.
– Что – потом? – очень удивились эти замечательные существа.
– Что будет с этим миром, когда партия закончится? – опередил меня Шам.
Демоны снова переглянулись.
– Мир исчезнет, – медленно, как маленьким, разъяснили они нам. – Как только мы доиграем, он станет не нужен. Какой в нём смысл? После завершения игры он станет тем, чем был с самого начала: мусором, летающим в межзвёздном пространстве, неверными иллюзорными видениями и обрывками тканей бытия.
Я открыла рот, чтобы рассказать этим красавцам всё, что о них думаю. Шам, судя по всему, тоже был готов выдать какую-то прочувственную речь… Но грохот взрыва, доносящийся с улицы, нас прервал.
О, чтоб его! Овита, Зайран… Нужно спасти хотя бы их! И Шам, кажется, подумал о том же самом.
– Отложите свои игры, – сказал он. – Мне нужно пообщаться с несколькими местными. Вы можете пока всё приостановить?
– Приостановить? – ухмыльнулся Легион. – Да по щелчку моих пальцев всё тут замрёт без движения!
– Вот и щёлкни, будь добр, – хмыкнул Шам.
– А вежливо попросить? – Легион оскалил зубы.
Интересно, не отметились ли у него в роду пираньи? Судя по строению челюсти – очень может быть...
– Вежливо? Да, у меня есть для вас вежливый вопрос. Скажите, а мама и пророк Бал в курсе, как вы тут на досуге развлекаетесь?
На лицах гостей не дрогнул ни единый мускул, но что-то мне подсказало: нет, вышеозначенные личности вот совсем не в курсе.
– О, старый добрый шантаж, – протянул Легион. – Ладно, малыш, признаю: ты не безнадёжен. И да будет остановка!
С этими словами он эффектно щёлкнул пальцами.
Стало тихо. Все звуки, доносившиеся с улицы, стихли, воздух словно бы стал вязким, время застыло…
На мгновение. Но потом звуки битвы, и бег времени, и движения воздуха – всё вернулось, как ни в чём не бывало.
Легион и ветропапа переглянулись и выглянули в окно. Раньше, правда, никакого окна там и в помине не было. Но на фоне того, что эта парочки ни много ни мало создала мир, подобная ерунда вряд ли могла кого-то заботить.
Так вот, реальность за окном жила вполне себе тривиальной, обыденной жизнью: Настоятель колдовал, Зайран худо-бедно оборонялся, солдаты и мятежники сражались на площади… В общем, это не было похоже на “застывший” мир. Никак.
Местные Небеса переглянулись снова. Защёлками пальцами, замахали руками, даже зашептали что-то.... мир замирал – но с каждым разом всё неохотнее.
После третьей попытки он и вовсе перестал реагировать на манипуляции своих незадачливых творцов.
– Так, – сказал Легион. – А вот теперь я не понял.
43
Нам довелось созерцать совершенно потрясающее в своей уникальности зрелище.
Нет, правда! Я почти уверена, что всякие там затмения, планетарные парады и прочие глупости случаются чаще. Страшно сказать – шокированные Древние! Причём это было, насколько я могу судить, даже не притворство. Поистине историческое событие!
– О как, – сказал ветропапа. – Внезапно.
– И какого Мастера?! – Легион казался обиженным в самых лучших чувствах. – Это моё творение. Как оно может мне не подчиняться?
– Если задуматься об этом, то миры обычно не подчиняются своим Творцам, – протянул ветропапа задумчиво. – Это – основы. Мир наделён волей, всем известно. Так может быть...
– Волей наделены настоящие миры! – возмутился Легион. – Настоящие, а не эта обманка-болванка! Какая воля может быть у иллюзии? Мы же не Творцы, чтобы настоящие миры создавать!
Ветропапа снова задумчиво взглянул на творящееся на площади смертоубийство.
– Уверен? – уточнил он меланхолично.
– Ещё спрашиваешь? Ты – ночной ветер, по совместительству подрабатывающий древним языческим божком. Я – сын Творца, да, но – не унаследовавший ни капли его таланта. Какие миры?
– Н-да… слушай, а напомни-ка мне: как та книжка называлась?..
Я поняла, что продолжаться этот разговор может долго и со вкусом.
– Шам… – позвала тихонько.
– Да, – вздохнул он, мимолётом прикоснувшись губами к моим волосам. – Подождёшь здесь?
– Конечно, – шепнула я. – Помоги Зайрану и попробуй найти Овиту.
Он ничего не ответил – просто обернулся ветром и пронёсся мимо, взлохматив мне волосы.
Я осталась наедине с двумя спятившими древними монстрами, пытающимися разобраться, почему это оживает созданный ими мир.
Шам исцелил меня, окутал магией, как одеялом, но всё равно от такого блистательного соседства мне стало немного… неловко. Тем более что Древние перестали спорить и вперили свой взгляд в меня.
– Ну не знаю, – протянул Легион. – Странные у нашего малыша вкусы.
– Вкусы как вкусы, – отрезал ветропапа. – Милая девочка, просто – очень маленькая. Я знал её… точнее, ту, кем она была. Когда-то.
Легион скривился.
– Ах да, Мастер и его “справедливые” наказания. Как же, понимаю… Ничего личного, девочка. Просто – игра.
– Фразу “ничего личного” мне в последнее время часто говорят, – я криво улыбнулась.
– Ну ещё бы, – Легион прищурился. – Одно из моих любимых высказываний, между прочим. Сколько новых мясных оболочек оно мне дарит каждый день – не счесть… И всё же, просвети-ка нас: что тут произошло? Как ты осталась жива, я догадываюсь – нарвалась на Шама и понравилась ему. Но как местные монахи вообще исхитрились его призвать? Что у них творится в Монастыре – да и в мире в целом? Шам рванул сюда сразу, как только выбрался из Бездны. И объяснить ничего толком не успел даже!
От этих слов на душе помимо воли потеплело. Я постаралась этого не показать, конечно, но – разве от этих что-то скроешь? Чуть поёжившись под их скептическими взглядами, я плюнула на попытки казаться сильной и взрослой.
– Я могу рассказать вкратце, – сказала им честно. – Но на самом деле лучше расспросить того же Настоятеля… или Роди.
– Роди – это колдун, неумело пытавшийся тебя убить? – уточнил ветропапа меланхолично.
– Да, он. А где он, кстати?
Оба демона синхронно посмотрели вниз. Легион задумчиво ковырнул носком своих роскошных туфель пепел, покрывающий пол.
– Вряд ли удастся его расспросить, – отметил он. – Я хорош в некромантии, но не до такой степени: племяшка уж очень сердился.
– Ох уж эти дети, – печально добавил ветропапа. – Никакой выдержки.
Мне таки было что сказать по этому поводу (например, показать язык и крикнуть “кто бы говорил”), но в этот момент в комнате как ни в чём не бывало материализовался Шам. Он легко, как кутёнка, удерживал за шкирку не совсем здорового, но всё ещё вполне живого господина Настоятеля.
– Эй ты, – сказал ветер пленнику. – Что молчишь? Скажи своему Небу “привет”!
Глаза Настоятеля расширились, взгляд заметался между Легионом и ветропапой.
– Небо? – повторил он неуверенно, и слышать такой тон в исполнении всегда спокойного и собранного Настоятеля было крайне непривычно.
– Вроде того, – фыркнул Легион. – В твоём случае Небо – это скорее я. Я ввёл тебя в игру.
Настоятель на пару мгновений ошеломлённо застыл. Но надо отдать ему должное: быстро реабилитировался.
– О Небо, если это подлинно ты, то предоставь хоть одно доказательство.
– Что, правда? – поразился Легион. – А больше тебе вообще ничего не предоставить, болванка придуманная? Вкрай распоясались… Может, мне тебя распылить вовсе?
И тут снова очко в пользу Настоятеля: он не дрогнул.
– Вы можете сделать со мной, что душе вашей угодно, – с достоинством сказал он. – Но если Вы – моё Небо, то я хочу это знать.
Легион выглядел одновременно злым, изумлённым и весёлым. Думаю, примерно такие эмоции испытывал бы художник, если бы с ним внезапно заговорила нарисованная корова.
И честно, это было бы забавно, не будь так грустно.
– Вон оно как, – прищурился Легион. – Ладно… предположим.
Он демонстративно махнул рукой, и в воздухе повисла старинная даже на вид толстенная книга, обитая металлом и испрещенная узорами.
– Книга Судьбы… – пробормотал Настоятель.
– Мамин ежедневник! – возмутился Шам. – Она его специально зачаровала! И долго искала, между прочим!
– Мы его экспроприировали, – сообщил Легион. – Временно. Оттиск её магии был нужен. И вообще, племянник, не перебивай! Видишь, у меня тут вовсю общение с верующими происходит!
Ветропапа прикрыл лицо ладонью.
– Дядя... – тихо повторил Настоятель, кажется, начинающий осознавать всю, так сказать, глубину ситуации. – Этот Древний – ваш племянник?
Шам хмыкнул.
– Долго ещё? – уточнил он. – У меня к этому кадру тоже разговор есть. Персональный.
Настоятель опустил глаза на миг.
– Быть же посему, – сказал он на выдохе. – Я виновен и понесу наказание. Но скажи мне, о Небо: в чём смысл?
Легион выглядел откровенно эпатированным.
– Какой ещё смысл? – поразился он.
– Смысл нашего существования.
– А мне-то откуда знать?!
За этим коротким диалогом последовала немая сцена, достойная театральных подмостков. Не знаю, как кому, а мне было очень неловко.
– Но как же так? – Настоятель выглядел растерянным и даже сбился с уважительного тона. – Ты же Небо! Ты создал этот мир!
– И что теперь? – фыркнул Легион. – Это что, обязывает меня придумывать всем и каждому какой-то мифический смысл и оглашать во всеуслышание? Так прости, но это не ко мне. Если уж задаёшься такими вопросами, то сам же и ищи на них ответы, а не вали всё на Небо. Можешь удивляться сколько угодно, но Древние и даже Творцы не раздают смыслы на ярмарке с пометкой “два по цене одного”. Смысл каждый обретает сам… или не обретает. Как повезёт.
– Но как же Высший Замысел? Как же причина, по которой ты создал этот мир?! Великое сражение Добра со Злом? Ведь зачем-то ты наделил меня властью, зачем-то создал Монастырь… во всём этом был некий Высший Смысл! Я сражался за этот смысл, хотел восстановить минувший порядок вещей и спасти тем самым этот мир. И вот теперь я стою перед тобой и хочу понять, зачем это всё было нужно. Я служил тебе верой и правдой, о Небо… неужели же я не заслужил ответа?
Легион склонил голову набок. В его глазах появилось нечто странное, что вот так сразу и не интерпретируешь.
– Уверен? – уточнил он. – Потому что знаешь, как тебя там… Настоятель… есть вопросы, на которые лучше не знать ответов. Или изобрести ответ самому. И я серьёзно, поверь. Проверял.
– Нет, – холодно сказал Настоятель. – Я хочу познать эту истину.
Легион криво улыбнулся. Он медленно наклонился к Настоятелю и принялся шептать ему на ухо. Мы не слышали слов, но я почему-то не сомневалась: Небо на этот раз не лжёт своему адепту.
Легион сделал шаг назад. Настоятель пошатнулся, бледный, будто увидел роту призраков. Губы его дрожали.
– Но это…
– Это правда, – сказал Легион. – Теперь живи с ней. Племяш… знаю, ты на него зол, но позволь отпустить его?
– Хорошо, – усмехнулся мой ветер. – Он уже наказан.
Настоятель никак не отреагировал на новость о своём чудесном спасении. Обернувшись, он побрёл прочь, шаркая, как старик.
44
Мы остались.
– По-дурацки получилось, однако, – заметил Легион.
– Правда что ли? – фыркнул ветропапа. – Зато теперь ты понимаешь, почему Мастер всякий раз посылает в длинное путешествие к очередной горе, когда ему задают вопросы о сущности творения.
– Ну да, – подтвердил Легион кисло. – Это и раздражает. Я же теперь даже ненавидеть его за это не смогу толком!
Ветропапа понимающе усмехнулся.
– Ладно, – сказал он. – Мне откровенно лень вникать в тонкости ваших семейных разборок, благо там сам я ногу сломлю. Лучше скажи: ты воспоминания этого придурка считать успел?
– Конечно, – жизнерадостно улыбнулся Легион. – Только стало ещё непонятнее. Они вот уже столетие по местному времени сами вносят правки в Книгу Судьбы. Представляешь?
Бровь ветропапы медленно поползла вверх.
– То есть, искусственные персонажи пишут книгу о самих себе?..
– Именно так, – подтвердил Легион радостно. – Поразительной красоты концепция. Я был бы просто восхищён, если бы это не были мои искусственные персонажи!
– Дела...
На некоторое время в коридоре повисла тишина. Демоны изображали мыслителей. Я глазами Чикиры наблюдала, как Зайран наводит порядок на площади.
– Возможно, всё дело в магии Иши, – выродил теорию ветропапа. – Она нам была нужна, чтобы стабилизировать мир, но особенности тоже стоит учитывать...
– Под “особенностями” ты подразумеваешь способность к развитию, взаимодействие с миром, круг рождения-умирания и уважение к чужой воле?..
– Да. Мы вливали и вливали силу в Книгу, Книга взаимодействовала с сущностью этого мира. Так стоит ли удивляться, что в какой-то момент он начал транслировать свою волю через неё?
– Но откуда могла взяться воля у искусственного мира?
– Спроси что попроще. Веришь или нет, но я впервые наблюдаю такой вот феномен.
– Кстати, о феномене, – встрял Шам. – Это всё хорошо, весело и задорно, но – что вы собираетесь делать с этим миром? Не уничтожать его, надеюсь?
Парочка массовиков-затейников озадаченно переглянулась.
– Да кто его знает… – протянул ветропапа. – Он нам не особенно нужен, если честно. С другой стороны, в него приходится постоянно вкладывать свои силы. Не так много, как в самом начале, но всё равно ощутимо.
– Но речь же о настоящих людях! – Шам не отступал. – Или почти настоящих. Но всё же.
– Понимаю. Но подумай и ты: наши ли это проблемы? Это люди, в конце концов. Они бы всё равно рано или поздно умерли. Что значат какие-то двести лет разницы?
Вот уж действительно… я бросила на своего ветра вопросительный взгляд.
– Нам стал дорог этот мир, – сказал Шам. – И даже некоторые ненастоящие люди, живущие в нём. А когда кто-то дорог, не то что двести лет, но и три секунды имеют значение. Вам ли не знать?
Демоны снова переглянулись.
– Пока что опасности для этого искусственного уголка нет, – заметил Легион. – В Книге Судьбы на первой же странице написано, что этот мир рухнет, как только наша игра закончится; если точнее – в тот самый миг, когда определится победитель. Нет победителя – нет и конца света. Такие дела.
– Но это полумера, конечно, – отметил более серьёзный ветропапа. – И всё равно что-то решать с этим миром придётся. Как минимум, для начала надо разобраться, что вообще случилось…
– Да ладно! – скривился Легион. – А то ты не догадываешься! Наверняка вмешался Мастер! Кто ещё мог бы устроить такое, вот серьёзно?!
– Так может, стоит обратиться к нему? – уточнил Шам.
– Нет, – демоны были крайне единодушны на этот счёт.
– Но почему?
– Я к нему не пойду, – отрезал Легион. – После всех дурацких игр, устроенных мне этим маразматиком, я в его магазины ни ногой.
– Я не могу видеться с Мастером, – добавил ветропапа. – Старое правило, ещё со времён незапамятных. Он не может напрямую вмешиваться в мои дела, я – переступать порог его магазинов. Конечно, сейчас мироустройство изменилось, но этот статус кво… его не следует нарушать.
