Текст книги "Посланец Небес, или Заберите его обратно! (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Я тихо выдохнула.
– Так вы знаете, что этот мир ненастоящий? Понимаете, что живёте в иллюзии?
– А, тебе рассказал твой Древний, – старик заложил руки за спину и усмехнулся. – Ты ещё юна, монах Кори. И придаёшь слишком много значения совершенно неважным вещам. Где по-твоему пролегает граница между настоящим и ненастоящим?
Я в ответ только устало пожала плечами, насколько позволили цепи:
– Настоящее не развеется в любой момент?
– Всё может развеяться в любой момент, – парировал Настоятель.
И, нужно признать, в его словах был некоторый смысл.
– Наш мир и всё, что в нём, было создано Небом за несколько дней. Он должен был стать исполнением некоего Великого Замысла, сражения между Тьмой и Светом. Он начален и конечен, разумеется – но это справедливо для любого мира.
Я прикусила губу. Какие бы смешанные чувства ни вызывал у меня Настоятель, в чём-то я его очень хорошо понимала. Наверное, так один колдун понимает другого колдуна, даже если они выбрали разные пути.
Или так понимают друг друга те люди, кто всю жизнь тщетно пытался дотянуться до Неба… даже если они вот совсем по-разному представляют это самое Небо.
– Но теперь нечто нарушает этот Замысел, – продолжил Настоятель. – И я боюсь, такое нарушение может стать концом для этого мира.
– А может стать началом, – отметила я тихо.
– Хотел бы я надеяться, монах Кори, – усмехнулся старик устало. – Но наш мир создан с определённой целью. Зачем он будет нужен Создателю, если перестанет выполнять свои функции? Избранные всё чаще отказываются от предначертанного; строки из Книги Судьбы всё чаще сбываются совсем не так, как подразумевалось; среди обычных людей всё чаще находятся те, кто безо всякого избранничества творит великие дела. Так что же будет с этим миром, если он изменится окончательно?
Хороший вопрос, нужно признать.
– А ещё в мире, который изменится окончательно, ваша власть больше не будет абсолютной, – отметила я.
– Это тоже важно, – признал он. – Но не является главной причиной. Я должен встретиться с Небом, потому что хочу спасти этот мир.
Ну и что тут ответишь, спрашивается?
38
Пребывание в тюремной камере – это, я вам скажу, довольно медитативный опыт.
Скованные руки болят только первые часа три, потом – немеют, и не чувствуешь уже ничего. И кровью после встречи со стражей я плеваться перестала быстро – повезло. И остались мои новые друзья: темнота и пустота, онемение и холод. Есть о чём подумать!
Ну да. Ещё, конечно, визитёры.
Не уверена, что так это работает вообще со всеми заключёнными (думаю, скорее очень наоборот), но у меня пребывание в тюрьме стало периодом редкостной социальной активности. Правда, никогда мне не приходилось принимать такого количества гостей! И Настоятель в этом смысле только открыл парад чудесных явлений.
Следующую гостью я, честно признаться, не ждала. Даже не допускала, что она может явиться. А вот поди ж ты, пришла… неужели решила поиздеваться?
– Здравствуйте, избранная Света. С чем пожаловали? – в голосе моём было слишком много сарказма. С другой стороны – я больше не монах, не так ли? И уже не обязана быть вежливой с ней.
– Здравствуй, – девчонка тряхнула головой, будто прогоняя надоедливую муху. – И нечего ёрничать! Я пришла поговорить. Правда ли, что ты тоже из моего мира? С Земли?
Неожиданно.
– Скорее всего, – признала я осторожно. – Хотя с местным мироустройством никогда нельзя знать наверняка. Мы вполне можем быть родом из параллельных вероятностей Земли. Ну знаешь, теория квантовой множественности миров и всё такое… не знаю, работает ли она на самом деле, но я бы не удивилась. Так что...
– Ох, не надо мне тут огород городить!
И то правда, чего это я.
– В городе объявили, что ты иномирянка. Ты притворялась мужчиной и обманом стала одним из монахов. Всё так?
Я поморщилась.
– И ты веришь, что я могла бы вот так просто, с улицы, прийти – и никто бы не заметил? Как ты это вообще себе представляешь?
– Факты говорят сами за себя, – пожала плечами Света. – Слава Богу, у меня есть мозги. Я понимаю, что случилось.
– Да? – страшно даже представить, что она там понимает, если честно.
– Ты работала монахом, но потом сошла с пути и призвала демона. Ты хотела попасть домой, наверное? А потом влюбилась в него? Именно потому ты решила помочь ему посадить на престол тирана. Я понимаю тебя, как землячка и женщина! Со мной он сделал то же самое. Обманул меня и заморочил. Мы в чём-то похожи! Немного.
Ох, пресвятые тапочки. Что же у неё в голове-то творится...
– Слушай, Света, – сказала я устало. – Я не хотела домой. Никогда. Это раз. Два: я хочу посадить тирана на престол не из-за любви, а из-за того, что верю в его правоту. И, говоря об этом. Демона я призвала по приказу Настоятеля, не понимая, что делаю – это три. И четыре – точно то же самое может произойти с тобой. Тебя могут использовать. И принести в жертву. Понимаешь?
Она покривила губы:
– Думаешь, я на это куплюсь? Совсем за идиотку меня держишь? Со мной это не пройдёт. Я за добро. Я – избранная.
Угу. На всю голову притом.
– Света, а кем ты была до того, как стала избранной? – спросила я.
– А тебе какая разница?! – взвилась она.
– Просто пытаюсь угадать, кем нужно быть, чтобы ощущать такую уверенность в своей правоте. В мире, где ты – без году неделя. Ты была профессором множества социальных наук? Психологом? Но даже если так… Ты точно знаешь, что именно в данном случае подразумевается под “добром и злом”? Ты точно-точно уверена, что твоя интерпретация происходящего – единственная верная? Только из-за того, что тебе сказали нечто вроде: “Ты лучше других?”
Света сделала шаг назад.
– Тебе не сбить меня с пути, – сказала она зло. – Я – избранная! Я спасаю мир!
Магия затрещала вокруг неё, яростная и необузданная. Всё же, этим избранным даруется огромное могущество… только вот, к сожалению, оно редко идёт им впрок.
– Я хотела помочь тебе, – сказала она сердито. – Я думала, ты раскаешься, признаешь, что ошиблась. Хотела пожалеть тебя… но теперь вижу, что ты увязла во зле. Демон заморочил тебе голову. Мне жаль, но я ничем не могу помочь. Мне стыдно, что мы из одного мира – с такой, как ты!
Да… наши чувства взаимны.
*
Проследив за тем, как избранная стремительно уходит прочь, я устало прикрыла глаза.
Избранные...
Вообще-то с тех самых пор, как попала в этот мир, я частенько задумываюсь о каноничных избранных. Тех самых, которые из условного чулана под лестницей (или другой не менее забитой локации на выбор) мановением бороды очередного доброго седого дедушки-манипулятора попадают в волшебный мир. И знаете что? После всего, что я узнала в Монастыре, действия этого самого дедушки-манипулятора мне вполне понятны. Всё банально: гипотетическим избранным из чулана управлять куда проще. Меньше критического мышления, больше восторженности и благодарности за новую жизнь, счастье от осознания собственной важности и незаменимости… скормил ему “зло и добро”, показал башню, где “зло” засело… с какой стороны ни глянь – удобно. А вот реально ли это “зло” намного хуже “добра”... Тут уже как повезёт.
Только вот я задаюсь вопросом: а откуда у этого чуланного избранного (на словах непременно доброго и мечтающего спасти мир, ага) взяться настоящему – гуманизму, благородству, этичности? Да что уж там, осознанности хотя бы! Он должен был познать их в перерывах между унижениями и моральными издевательствами? Или поймать в ладонь, пролежав тридцать три года на печи… ой, простите, диване?
И не поймите меня неверно. Я вполне допускаю, что личность, выросшая в чулане, в неблагополучной семье, у камина с золой, в золотой клетке, с шорами на глазах или в ежовых рукавицах – может достичь очень много. Понять многое. Что уж там, мы все проходим этот путь – никто из нас не рождается мудрецом. Только... это нелёгкий процесс. Потому что человек, которому всю жизнь приходилось выживать или проживать, должен очень вырасти над собой, чтобы начать жить.
Это не значит, что невозможно выбраться из условного чулана (который, как мы все понимаем, всегда в наших головах). Нет. У каждого чулана есть дверь, даже если её очень трудно найти в темноте.
Нет, это всего лишь значит, что дармовое редко идёт впрок. Вопреки всем бытующим среди людей устойчивым мифам о халяве. Будь то деньги, могущество, власть или слава… полученные даром, они могут принести очень много горя. Причём и самому везунчику, и людям, его окружающим.
Потому-то в этом мире (который, кажется, изо всех старается всё же стать настоящим) эта ерунда с избранными не работает. Просто невозможно указать на кого-то пальчиком и сказать: “Быть тебе..” и дальше по тексту. Потому что в настоящем дорога всегда расстилается перед идущим.
В книгах или фильмах нам нравятся избранные из чуланов – очень уж просто на их месте представлять себя. Стать кем-то важным, влиять на судьбу мира, получить суперсилу...
Но в реальности эти избранные, увы, были бы просто чудовищами.
И оружием в чужих руках.
39
– Какая же она идиотка, – Роди выступил из тени, как ни в чём ни бывало, стоило шагам Светы затихнуть вдалеке. – Смотреть тошно. Не знаю, утешит ли тебя это, но она не проживёт долго. Многовато видела, а со своими куриными мозгами может ещё и сболтнуть лишнего… Избранные, что уж там.
– Не уверена, что меня это утешает, – сказала я честно. – Ты всегда за ней следуешь?
– Почти, – скривился он. – Заарда – проблемный регион. Сама понимаешь.
– Теперь – понимаю.
– Вот-вот, – он передёрнул плечами, будто от отвращения. – А она ещё и вбила себе в голову, что хочет с тобой поговорить. Разумеется, я пошёл следом – на случай, если ты решишь ей подыграть.
– Разумеется, – эхом повторила я.
Роди вздохнул и быстро подошёл ко мне.
– Жаль, обстановка неподходящая. А так – я по тебе соскучился, между прочим…
Пока я ошеломлённо хлопала глазами, переваривая это заявление, он склонился к моей шее, будто собирался поцеловать. В тот же миг в ладонь мою скользнула бутылочка со знакомыми очертаниями.
– Чтобы тебе не было больно, – шепнул он. – И я поговорил с охраной. Они не тронут – по крайней мере, в интимном смысле.
Я повернулась к нему, чтобы со стороны казалось, что хочу поцеловать в ответ. И заглянула в глаза – серые, как предгрозовое небо.
– Спасибо, – шепнула я.
И, как ни странно, действительно была благодарна.
– Мне жаль, Кори, – сказал он, сделав шаг назад. – Иногда я ненавижу свою работу.
– Но всё равно делаешь её.
– Верно, – он криво усмехнулся. – До того, как стать монахом, я был никем. Совсем никем. Мою семью убил случайно очередной избранный, у которого пробудились суперсилы. И я выбрал свой путь. Изучить колдовство… может, могущество этих избранных и велико. Но что они на самом деле могут – против настоящего колдуна?
Вот не поспоришь, кстати.
– И ты приносил их в жертву.
– Иногда, – сухо ответил Роди. – И, опережая твой вопрос: нет, этих мне не было жалко. Это всё равно, что раздавить насекомое – просто рутина. Как они убили моих родителей, так я убивал их. Как они играют чужими судьбами, так я играл их судьбой. Разве это не справедливо?
– Да, нечто подобное я подозревала, – честно сказала я. – Но я мало смыслю в справедливости. И не очень-то в неё верю.
– Они думают, что сильнее нет, – продолжил он, распаляясь. – Они думают, что сила – это швыряться магией направо и налево. Запускать красивые файерболы, сдвигать горы и спасать мир в перерывах между первым и вторым блюдом. Но это никогда так не работает – и не будет работать. Правда в том, что все эти избранные – слепые орудия, знающие о подлинной магии меньше, чем слепой о радуге. Настоящее колдовство… оно в какой-то степени ужасно, о да. Но вместе с тем…
– Это путь от себя к себе, – закончила я тихо.
– Верно.
Мы помолчали. Несмотря на обстоятельства, тишина получилась почти уютной.
– Ты с самого начала знал, что меня собираются принести в жертву? – уточнила я буднично. – Понимаю, что сейчас это бессмысленный вопрос, но мне хотелось бы знать.
– Закономерно, – Роди поморщился. – И нет, я не был уверен. Наоборот – надеялся, что этого не случится. Монахов с духовными животными много, и далеко не все из них в итоге становятся жертвами. Конечно, ты была первой, чьим зверем стала именно птица… Но как раз из-за этого я до последнего верил, что тебя не пустят в расход.
Я нахмурилась.
– Значит, далеко не все могут стать платой за призыв демона?..
– Нет. Высшего можно призвать только на душу вроде твоей.
Вон оно что… не имеет ли тогда смысл предположить, что духовный зверь – признак того, что душа настоящая? Это, пожалуй, многое объяснило бы.
Интересно, выживет ли Чикира, если я – умру? На это остаётся только надеяться. Но что-то мне подсказывает, что она в какой-то степени и есть – я…
– Но ты принесёшь меня в жертву без сомнений, – и снова – констатация факта. Но там, в глубине моей души, оставалось немного глупой надежды. Хотя бы на то, что я увижу тень неуверенности в его взгляде.
Вот правду пишут в умных книгах: надежда – лживое и бессмысленное чувство.
– Прости, Кори, – Роди холодно улыбнулся. – Не буду врать, что тут нет ничего личного – для нас двоих это, пожалуй, всё же личное. Но я исполню приказ, сделаю свою работу. И знаешь что? Не ври, что не поступила бы точно так же – на моём месте.
Я вернула ему улыбку.
– Не буду врать – ответ зависит от того, о какой именно “мне” мы говорим. Та “я”, которая только призвала Шама, с большой долей вероятности подчинилась бы приказу. Нынешняя “я”, которая прошла этот путь, уже вряд ли… дорога меняет идущего, идущий меняет дорогу. Но это один из тех случаев, когда не попробовав – не узнаешь.
Роди открыл было рот, но прервал себя на полуслове и повёл головой, будто что-то услышал.
– Долг зовёт? – уточнила я насмешливо.
– Да, – признал он. – Почти. Но мне нужно будет ещё немного у тебя здесь постоять. Ты популярна, видишь ли; к тебе ещё один гость. Постарайся не наговорить ему глупостей.
– Вон оно что, – я внимательно заглянула Роди в глаза. – Догадываюсь, кто придёт.
– Хорошо, – улыбнулся он в ответ. – Просто помни: мы следим за каждым его чихом. Предать он не сможет… так что надеюсь, ты не станешь усугублять.
С этими словами Роди вновь шагнул в тень. Мне он позволял видеть алые отсветы в своих глазах.
Джоджи, вошедший в мою камеру, заметить их не мог.
*
Наш пророк вздрогнул, увидев меня.
На лице его появилось какое-то беспомощное, сердитое выражение. Я не сразу поняла, в чём дело – каюсь, грешила на очередной приступ мизогинии. Но…
– Они что, били тебя?!
Ну да, этого следовало ожидать. Так-то Джоджи – не свет в окошке, вот совсем нет. Но чего я за ним ни разу не наблюдала, так это склонности к садизму; стоило ожидать, что состояние моё ему не слишком понравится.
С другой стороны, он должен был догадываться, чем дело кончится, когда вставал на сторону Монастыря. Или он думал, что нас всех погладят по голове и с ласковой улыбкой отпустят на все четыре стороны? Но – не настолько же он идиот? Хотя… мои бывшие коллеги, если разобраться, умеют быть поразительно убедительными. Работа у них такая.
– Упала неудачно, – сказала насмешливо.
– Ясно, – он отвёл глаза. – Так ты, значит, баба...
– Не без того, – ну и идиотский же у нас получается разговор.
– И зачем тогда в монахи подалась! – тут же присел на любимого коня этот чудесный человек. – Смазливая же, да ещё колдунья! Нашла бы себе мужика нормального…
– Джоджи, ты не поверишь, но далеко не все бабы хотят искать себе мужиков. Что бы там ни думали по этому поводу люди вроде тебя, бывают на свете очень разные женщины.
– Ну да, некоторым других баб подавай. А ведьмам вроде тебя – так вообще демонов-ветров, ни больше ни меньше.
Что же, тут уел.
– Ты пришёл, чтобы сказать мне об этом? – как же я устала.
– Нет, – он раздражённо тряхнул головой. – Ты это… не делай глупостей. Они пришли за принцем, ты им без надобности. Вас отпустят сразу, как только всё кончится, главное – продержись. Отвечай, если спрашивают, не спорь с ними… немного осталось.
Мне так и хотелось спросить: “Ты что, совсем идиот?”
Но было что-то в глазах Джоджи, что меня останавливало. Да и, если уж совсем откровенно – что бы это изменило?
– Отпустят, – сказала я, внимательно глядя на него. – Вот как только, так сразу. И правда, с чего бы им нас не отпустить-то… Если ты говоришь “нас” – значит, Овита тоже в тюрьме?
– Под домашним арестом, – сказал Джоджи, стиснув челюсти. – Она прилюдно сказала всем, что Зайран – настоящий принц… Её отпустят позже, конечно.
– Конечно, – эхом повторила я.
Мы оба прекрасно понимали: никто никого не отпустит.
– И давно ты решил сотрудничать с Монастырём? – уточнила я, когда тишина стала слишком уж вязкой. – Или ты с самого начала имел с ними связи?
– Нет, – Джоджи поморщился. – Я встретил святого Настоятеля у могилы своей матери… он показал мне, где правильная сторона.
– У могилы твоей матери, – повторила я тихо.
– Да. Он пришёл, когда твоя птица улетела.
Значит, Джоджи знал, что я за ним наблюдаю… Вот так и недооценивай людей.
– Не думала, что твоя мать была состоятельной женщиной, – я не стала отрицать очевидное.
– Моя настоящая мать – была, – Джоджи передёрнул плечами. – Но меня она нагуляла на стороне и не могла признать. Вот и отдала на воспитание, с мешочком монет в довесок. Порой она приходила, улыбалась мне, приносила ещё мешочки. Потом вместо неё являлись слуги… Но и они стали приходить всё реже. Дальше сама понимаешь, не маленькая.
– Понимаю, – я устало прикрыла глаза.
– Точно, – сказал Джоджи. – В общем, я пойду. А ты продержись тут, госпожа монах. Идёт?
Он помахал мне рукой. И перо синицы, спрятанное в его ладони, заставило меня очень по-новому взглянуть на этот разговор.
Неужели…
– Идёт, – сказала я. – Постараюсь продержаться.
40 Да здравствует Владыка Заарды
*
Чикира смогла связаться со мной не сразу.
Во-первых, виной тому были ловчие сети и ментальные подавители, окружавшие темницу. Во-вторых, состояние моё, как бы я ни хорохорилась, оставляло желать лучшего: сознание то возвращалось, то уплывало. Честно говоря, только монашеская выучка позволяла кое-как держаться. Но всё равно я мало что могла без зелий. И со связанными руками.
Тем не менее, после ухода Джоджи я прислушивалась, изо всех сил настраиваясь на ментальную связь. И спустя некоторое время это дало плоды: сначала появились разрозненные образы, а потом – вполне полноценные картинки.
После всё, что мне оставалось – наблюдать глазами Чикиры. И ждать.
*
Площадь была переполнена.
Кажется, Настоятель и компания решили собрать максимальное количество народу, чтобы в вердикте “пророка” не сомневалась ни одна собака. В итоге получился у них очень эффектный флэшмоб: во все стороны, куда только могла видеть Чикира, бурлило человеческое море.
Мероприятие было пафосным, о да. Джоджи по такому случаю принарядили, подрисовали и даже, кажется, поколдовали – для пущего величия и внушительности облика. Я задалась вопросом, не дали ли ему ещё чего-нибудь, подавляющего волю. Но не похоже: “пророк” должен был проявить себя во всей своей экспрессивной красе, быть убедительным и внушительным. Проще говоря, от Джоджи ожидали именно того, за что он на эту роль и был избран: талант лицедея, характерный для любого хорошего мошенника, в данном случае был важнее любого пророческого дара.
Ведь, как известно, толпа поверит не тому, кто честнее, но тому, кто увереннее и убедительнее.
И вот нужно сказать, что проблем на этом поприще у Джоджи не было. Он предстал перед народом в сиянии магии, отбросил назад свой белоснежный плащ и выкрикнул:
– О Заарда! Твой Пророк приветствует тебя! – Джоджи эффектным движением продемонстрировал благодарной публике сияющую метку избранного Небом пророка на своей руке. – Я прошёл длинный путь, полный опасностей, чтобы представить Заарде её истинного правителя! Я миновал сотни дорог и видел тысячи лиц...
В общем Джоджи вещал о своих приключениях. Малоинформативно, но – пафосно.
Я прикусила щёку изнутри, наблюдая глазами Чикиры, как следуют за пророком шаг в шаг телохранители. Нужны ли они для того, чтобы контролировать толпу? Едва ли.
Они нужны, чтобы контролировать пророка.
Один удар оружия или магии – и Джоджи не спасёт ничто. Если он скажет лишнее…
Джоджи казался спокойным. Он говорил весело и уверенно. Но я знала, что всё это – маска. И могла лишь догадываться, что он сейчас испытывает...
Речь подходила к концу. Джоджи уже успел живописать "парадную" версию наших приключений и теперь тянул время.
Местное сборище важных и серьёзных мужей тоже заметило это. И явственно занервничало. Кажется, это не укрылось от Джоджи – он помедлил на миг, а потом заговорил быстрее.
Как если бы всё же решился...
– … Я видел многое, – сказал пророк толпе. – Я узрел Посланца Неба, и он сказал мне: волею Небес наследный принц Зайран – истинный Владыка Заарды!
Стрела, прилетевшая откуда-то с крыши, вошла точно пророку меж глаз, но исправить ничего не успела – слова были сказаны.
Площадь захлестнула паника. Люди Зайрана, воспользовавшись суматохой, атаковали со всех сторон.
Я прикрыла глаза.
Перед мысленным взором пронеслось увиденное и услышанное Чикирой. Я снова взглянула на лицо Джоджи... последнее сообщение, которое он передал Зайрану. И мне заодно.
“Меня поимели. Развели, как мальчишку. Закрыли Овиту, и уже понятно, что не выпустят. Да и меня… неважно. Сам факт, я всё понял – теперь. И злюсь. Знал бы ты, принц, как я злюсь! Я ведь повёлся. Поверил этому старому хрычу. В упор не понимаю, где были мои мозги в тот момент... Иногда я бываю козлом, да. Злюсь, и когда злюсь, не вижу ничего вокруг, как дурак. И кто мне теперь злобный гремлин, да? Они наливают мне хорошее вино… но знаю я цену тому вину... Ну-ну, птичка, не чирикай. Знаю, что тебе опасно тут быть. Просто вдруг начал скучать по возможности поболтать с кем-то. Раньше считал себя психом-одиночкой, но так это работает – некоторые дороги меняют людей... Уже перехожу к сути. В общем... слушай сюда, прекрасный принц. Я выберу тебя, понял? Назову твоё имя там, на площади. Они меня кончат, конечно. Как и пообещали. Но я уже понял, что они это в любом случае сделают. С той минутки, как на моей руке загорелась эта дурацкая метка, мне не светило ничего другого. Так ведь? Пророки долго не живут, так уж устроена эта собачья работа. Те, что говорят правду, подыхают быстрее, но финал один. Может они кончат меня не сразу, но в итоге – да. После всего, что я видел... Знаешь что, принц? Они считают меня быдлом, как и ты. Они думают, если я люблю деньги, то продам за них вообще всё. И вот что я скажу вам – и тебе, и им – да пошли вы. Быдло или нет, но я не собираюсь позволять им играть мной, как куклой. Так что… стань владыкой, принц. Сделай это. Там, куда я попаду, мне не понадобятся твои награды. Так что… Вытащи Овиту. Пообещай мне! И нашу монахиню – если сможешь. А потом повтори подвиг папаши и вышвырни эту погань из своей страны. И помни: мы, быдло, тоже чего-то стоим. Когда станешь самым главным главуном – не забывай этого. Когда сделаешь Овиту своей королевой – не забывай это. Помни, что именно быдло дало тебе эту корону. Помни, на чьей крови ты сидишь. И тогда мы будем в расчёте.”
Я прикусила губу, наблюдая, как разразившееся на площади побоище поглотило фигурку в белом окровавленном наряде.
Прощай, Джоджи. Прощай, самый настоящий из ненастоящих пророков.
Именно я привела его к этой судьбе… но сейчас, когда Заарда тонет в крови, не время для сожалений. Я знала, что шанс порефлексировать ещё будет – если выживу.
А мертвецам жалость в любом случае ни к чему.
Я стиснула зубы, наблюдая глазами Чикиры за представшим перед народом Зайраном. Он, одетый в костюм стражника у королевских ворот, небрежным жестом скинул капюшон. “Заарда, приветствуй своего владыку!” – крикнул он раньше, чем сторонники Настоятеля успели что-то предпринять или сгладить ситуацию.
И толпа, ещё не отошедшая от шока, разразилась приветственным рёвом.
Синица взмыла в воздух, устремилась прочь. И я стала мысленно отсчитывать секунды. Десять… пять… две...
Грянул взрыв.
Затряслись стены, зарокотало что-то внизу, раздались крики охраны. Магический купол, только недавно окружавший мою темницу, рухнул. Надолго ли? Впрочем, не имеет значения.
Принц, который теперь имеет все шансы стать настоящим, выполнил своё обещание. А значит, пришло время и мне – стать настоящим монахом....
– Чикира!
Моя синица протиснулась сквозь решётку. Я слышала, как хлопают крылья: вороны-стражи, кружившие вокруг этого места, не дремали.
– Поторопись, милая.
Сверкнув глазками, Чикира полетела ко мне, не без усилия таща артефакт-отмычку и крохотную капсулу, примотанную к шее. Только бы сработало… всё зависит от того, сработает ли…
Стены снова затряслись ото взрыва – внизу вовсю шёл бой. Как много сторонников сумел собрать Зайран за столь короткий срок? Сколько времени они мне дадут? И… придёт ли Шам на зов? У меня не было ни единого ответа. Знала я только одно: нужно спешить.
– Быстрее, милая, – пробормотала я, слыша хлопанье вороньих крыльев всё ближе. – Поторопись.
Чикира возмущённо зачирикала. И правда, чего это я? Что может быть хуже, чем говорить под руку? Переключившись на её зрение, я наблюдала, как Чика пытается правильно установить артефакт. Эх, если бы я только могла нормально двигаться!
– Дай мне зелье! Попробуй дать мне зелье!
Она поняла, опустилась на моё плечо и приблизилась к лицу. Зубами оторвав капсулу с зельем, я раскусила её и проглотила, закашлявшись.
Откат будет просто ужасным… но до него, этого самого отката, нужно ещё суметь дожить.
Тело моё выгнуло. Сильнейшие стимулирующие чары потекли кровью по венам, вернули подвижность конечностям, притупили боль ударным количеством адреналина.
Сердце забухало в груди – рвано, протестующе. Из носа потекла кровь. В глазах потемнело.
Мне нужна магия. Без магии я очень, очень быстро сдохну – организм не выдержит перегрузки, вот и вся недолга.
– Давай же, – прохрипела я.
Эхом зазвучало оглушительное воронье карканье: птицы уже пробирались сквозь решётку. Чикира, решительно зачирикав, попыталась отомкнуть кандалы снова – и на этот раз я смогла пошевелить руками, чтобы ей помочь.
Цепи рухнули к моим ногам. Вороны закружились вокруг с карканьем, раздирая кожу, но я была уже свободна – и очень, очень зла.
В моём сердце – а может, и за окном – выл сердитый, раздражённый, яростный ветер.
Колдовской знак вышел кривоватым, но не беда: главное – сработал. Ворон разметало в разные стороны, развеяло, как клочки мрака – которыми они по сути и были.
– Теперь улетай, – приказала я Чикире. – Следи за всем сверху. Куда идти, я помню.
Она вопросительно посмотрела на меня.
– Поспеши! – повторила я с нажимом. – Тут справлюсь сама!
Птица послушно взмыла в воздух. Я же, прикусив губу, вдохнула и выдохнула, с бешеной скоростью вычерчивая колдовские знаки. Внизу всё ещё шёл бой, но звуки его понемногу отдалялись: новый Храм Неба, где я была заточена, отлично охранялся. Неудивительно, что людей Зайрана смогли отбросить – у Монастыря Теней и местных властей ещё было достаточно власти и ресурсов.
Но я собиралась исправить это упущение.
Накинув на себя какие-никакие маскировочные чары, я выскользнула в коридор, воскрешая в памяти переданную Чикирой карту. Мне нужно было добраться до ближайшего Зала Призыва. И попытаться во что бы то ни стало достучаться до моего персонального Неба.
Шам… надеюсь, ты в порядке. Надеюсь, ты услышишь.
Где-то в глубине коридора взвыл ветер – как-то особенно громко, как зверь. А я и не заметила, насколько укрепилась моя связь с ветрами, насколько яснее их голоса звучат в моей крови… что повлияло – отношения с Шамом? Приключения на одуванчиковом поле? Полёт в компании небесных китов? Или просто вся эта дорога, которая дала мне много новых сил?
Так или иначе, я шла вперёд, время от времени прижимаясь к стенам и ныряя в одну из многочисленных ниш. На руку мне играл тот факт, что большинство защитников Храма сражались там, внизу – а остальным было, мягко говоря, очень не до меня.
Ну, или почти всем.
– Далеко собралась? – Роди преградил мне дорогу, когда до комнаты призыва оставалось пройти буквально полсотни шагов. Тени сгустились за его спиной, намекая – монах встречает меня во всеоружии.
– Вперёд, – сказала я, и ветер пронёсся по коридору. – Только вперёд.
– Жаль, – Роди усмехнулся. – Но в тех случаях, когда на узкой дорожке оказывается двое колдунов – дышать продолжит только один.
– Значит, да будет так, – только и сказала я.
Если честно, во многом мы с Роди таки были слеплены из одного теста. Сделали в какой-то момент разный выбор, но по сути… мы были во многом похожи, потому один понимал другого.
И каждый знал, что другой – не пожалеет.
41
Земные фильмы и книги говорят нам, что битва колдунов – это красиво.
Преимущественно так происходит по той же самой причине, по которой в динамичных и немного смешных боевиках принято изображать героев, истребляющих направо и налево врагов, хрупких девочек, убивающих монстров, и добро, непременно побеждающее зло... Тут вот какое дело: люди падки на красоту и однозначность. Чтобы вот тут хорошие, а вон там – плохие, тут красивые искорки пролетели, а там – взрыв. И главное – всё понятно! Чтобы не думать больше положенного.
Это не плохо, на самом деле. Просто все мы устаём от неоднозначности жизни и хотим увидеть мир, где всё будет определено: злодеи и герои, избранные и пророки. Мир, где всё справедливо. Где всё за нас уже решило некое непостижимое, всеведущее и всемогущее Небо. Где не надо будет сомневаться каждую секунду, балансируя между “да” и “нет”, между множеством правд, мнений и взглядов... Это разница между настоящим миром и придуманным: в придуманном есть добро и зло, а в настоящем – совокупность решений, мнений и поступков. Точно так же в придуманном эпичный бой – это красиво и героично, а вот в настоящем – это боль, подлость, кровь и пот.
Так уж вышло, что этот конкретный мир, судя по всему, всё сильнее стремился стать настоящим. Со всеми вытекающими последствиями.
*
Как это обычно бывает между колдунами, мы начали с поединка воль. Взгляды наши встретились, и пространство между нами буквально зазвенело от магии.
Я стиснула кулак, заставляя воздух уплотниться. Эх, сейчас бы сюда аргумент! С ним не пришлось бы всякий раз переживать о потере концентрации, тратить драгоценную энергию на создание оружия и поддержание его формы. Но тут уж ничего не поделаешь, и остаётся только в очередной раз мысленно поблагодарить Зайрана – тот нашёл самое сильное стимулирующее зелье из возможных. Так что, несмотря на кровавые слёзы и бешено бьющееся в груди сердце, я была полна сил. За которые, конечно, ещё придётся расплачиваться… но это будет потом.
