Текст книги "Истории Предгорья (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
– Я не хочу её тревожить, – равнодушно отозвался Ледяной.
– Ты её игнорируешь уже больше недели!
– Так будет лучше.
Алохаси страдальчески вздохнул.
– Ис, я тебе знаю уже без малого пятьсот лет, с того самого дня, как твои родители наняли меня, чтобы справиться с твоими кошмарами. И вот, я по сей день поражаюсь тому, как, обладая таким высоким уровнем интеллекта, в иных вопросах ты ухитряешься оставаться твердолобым идиотом.
– Я талантлив, – хмыкнул Ис. – И дело, в любом случае, не только в Раоке. Ты, наверное, ещё не в курсе, но лорд Лаари поднял восстание. Северные и западные кланы признали его Царём.
Расслабленность слетела с русала, как подхваченная ветром паутинка.
– Вот как... – сказал он негромко. – Неприятно. И чем же это обернётся для меня?
– Гадаешь, не решу ли я всё же тебя убить? – весело поднял бровь Ис.
– Ну, лично мне сразу вспоминается душа ныне покойного лорда Виишуры, проспавшая у тебя в подвале сто лет мертвым сном, – усмехнулся Алохаси зубасто.
– Нет уж, – зевнул Ледяной. – Ты слишком полезен, как менталист. Да и вообще, мороженная рыба теряет во вкусе, а порой и протухнуть может.
"И это было бы слишком просто, – добавил он мысленно. – Я скорее отравил бы тебя магическим ядом, не имеющим противоядия, мучительно убивающим жертву через сутки, а после отправил Лаари с подарочным бантиком. Или переспал бы с тобой, а его заставил смотреть"
– Ой, не надо, – Алохаси беспечно махнул хвостом. – Мы слишком долго знакомы, чтобы я молча скушал эту ерунду и послушно сделал вид, что верю. В конечном итоге, на свете много хороших менталистов. А я, при всех моих достоинствах, не тяну на незаменимого. Тут другое, ты просто считаешь, что усыпить меня было бы слишком скучно, просто, не в духе ваших с Лаари обычных зажигательно-морозных прелюдий. Я скорее поверю, что ты позволил бы ему Обрести меня на пороге смерти... Ну, или какая-то другая сентиментальная ерунда в таком духе. Из этой же оперы, что твои попытки со мной подружиться, обаять меня.
– Не сказать, чтобы провальные, – усмехнулся Ис. – Как ни крути, ты входишь в то не особенно обширное число существ, кого я могу худо-бедно отнести к друзьям.
– Ну да... – по губам Алохаси скользнула ироничная усмешка. – И я ценю это, сам знаешь. Но задумываюсь иногда: какую роль в твоем отношении играет то, что я – душа лорда Лаари? Не видится ли тебе в этом нечто совершенно патологичное?
– Ну, это отдельная графа в списке удовольствий, – усмехнулся Ледяной. – Ты знаешь мою историю получше прочих, как мой лекарь. Сам понимаешь, почему мне нравится сложившаяся ситуация. Он сходит с ума без пары, сгибается под тяжестью непокорной магии и собственной неполноценности. Разве это не потрясающе?
– Потрясающе... – протянул Алохаси. – В известной манере наблюдать со стороны за игрой в акулы-жертвы между ребятами вашего типа и масштаба действительно интересно с ментальной точки зрения – если, конечно, не оказываешься в ваше противостояние хоть как-нибудь вовлечён. Эмоционально ли, в качестве ли статиста... Вы похожи на две вагонетки из задачек для маленьких. Те самые, что вышли из точки А в точку Б и набирают скорость, чтобы неизбежно встретиться в некой точке катастрофы. Ты ведь понимаешь, что самое опасное в этом – невозможность сойти с заданного пути и затормозить? И не осознание ли этого отталкивает тебя от близких, все больше вовлекая в порочный круг?
Ис тепло улыбнулся.
Это то, что с самого начала завораживало, восхищало его в Алохаси – понимание чужих душ, тонкость и интеллект, не искаженные, как в случае с Лаари, гримасами безумия. Русал стремился исцелить, упорядочнить мир вокруг. Он верил в разум. Сам Ледяной умел прислушиваться к советам чернохвостого, пусть и не всегда им следовал. В конечном итоге, Алохаси был связан по рукам и ногам чарами и клятвами больше, чем иные преступники. Он не мог покинуть пределов Предгорья без особого разрешения Иса – это убило бы его. Когда стало известно, что именно Алохаси является душой лорда Лаари, дракон выставил именно такое условие – и по сей день неустанно поражался тому, что тритон безропотно согласился.
Смешной момент заключался ещё и в том, что Алохаси по-своему любил его. Некоторые эпизоды близости между ними, которые для Ледяного были не более чем минутными развлечениями, хвостатый воспринимал очень серьёзно. И Иса не особенно радовало то, что рано или поздно русалом всё же придётся пожертвовать.
– Верно, – сказал он вслух. – Мы с Лаари похожи на вагонетки, но тут уже ничего не поделаешь. Говоря языком твоих метафор, мы с ним вышли на финишную прямую. Катастрофа неизбежна, во многом она уже случилась. Нам не сойти с рельса, не затормозить, пока мы оба живы. У этой детской задачки только одно решение – игра запущена, первый ход.
Русал вздохнул.
– Я мало знаю о политике, – сказал он мягко. – Но очень много – о замкнутых кругах. Есть в ментальной магии даже такое понятие, как парадокс замкнутого круга, или феномен навязчивой зацикленности. Помнишь его?
– Да. «Тот, кто всеми силами хочет покинуть замкнутый круг, зачастую лишь замыкает его сильнее. Эмоциональная вовлечённость губит. Истинный выход из замкнутого круга – спокойное, безэмоциональное и отстраненное понимание того, почему его необхоидмо покинуть».
– Верно, – сказал Алохаси. – А помнишь первый принцип отношений жертвы и хищника?
– «Охотника нет, если нет жертвы; она зачастую и есть охотник?»
– Это второй, – ухмыльнулся русал. – Не притворяйся, что перепутал. Первый принцип гласит: «Своей ненавистью жертва привязывает себя к мучителю. Пока эта связь есть, ей не выиграть». Будь осторожен, Ис. И попроси о помощи у тех, кто рядом. Расскажи им правду, объясни свои страхи. Поверь моему опыту – иначе тебе не впорвать эту связь.
– Алохаси, повторяю для селёдок: я не буду вовлекать свои пары в это.
– Они уже в это вовлечены, – ощерился русал. – Когда любишь дракона, умей полюбить тёмные пещеры, разве не так говорят? Все мы делим с близкими и светлые, и тёмные стороны. Они любят тебя, они рядом, и потому это не может их не коснуться...
– Довольно, – Ледяной поднялся на ноги. – Я уничтожу эту тварь, и все закончится. Ничего более.
Он решительно встал и направился в сторону выхода из подземной пещеры, в которой любил отдыхать менталист. Взгляд Алохаси, насмешливый и чуть грустный, обжигал лопатки.
Ис не обернулся.
Конец первой истории
История 2. Десять тысяч ступеней. (1)
(1)
– Когда они закончатся? – простонала Диколири. – Это же невыносимо! Сколько мы уже прошли?
– Шесть тысяч пятьсот сорок девять, – выдал её педантичный спутник. – Осталось совсем немного.
– Ага, всего лишь три тысячи четыреста пятьдесят одна ступенька. Ерунда, что уж там!
– Ты можешь превратиться и взлететь, – сказал Осариди мягко. – Я не обижусь, правда.
– Нет уж, – нахохлилась древесная драконица. – Если вместе, то вместе. Не зря же мы лучшие друзья! И вообще, почему ты – не моя пара? Это решило бы столько проблем!
– Тебе повезло, – тонко улыбнулся её спутник. – Я – не лучший вариант, поверь. И потом, возможно, ты встретишь пару там, наверху.
– Это в облачном-то корпусе, среди этих знатных недобитков? Да не смеши мои тетрадки, Ос! Они смотрят на учеников нижних корпусов, как на грязь.
– Ты преувеличиваешь, – спокойно отозвался полукровка. – И потом, пару не выбирают. И, Диколири, прошу, не сокращай моего имени там, где это могут услышать. Я не имею права на короткое именование, и ты прекрасно знаешь это.
– Что несправедливо! – карие глаза драконицы зло блеснули. – Ты сильнее большинства этих придурков!
– Надо уважать традиции, – Осариди был непрошибаем.
– Даже если они бессмысленны?
– Традиции суть есть один из столпов государственности, – процитировал он Небесные Наставления. – Они объединяют толпу в народ. Между тем, одно то, что нас пригласили в облачный корпус, уже уступка. Прояви немного уважения.
Диколири закатила глаза.
– Как я вообще подружилась с таким занудой?.. И ты сам прекрасно знаешь, почему нас туда пригласили. Ни о каких уступках речи и близко не идёт.
Осариди тихонько вздохнул.
Действительно, причина, по которой двух лучших учеников низинного корпуса перебросили в облачный, была очевидна всем: в элитной группе был жуткий недобор. Окончившаяся год назад Клановая война буквально выкосила драконью популяцию, и знати досталось особенно. Как ни пытались преподаватели собрать достаточное количество учеников, большая часть тех, кто должен был ныне учиться в облачном корпусе, теперь гнили в земле – закономерные последствия гражданской войны. Даже увеличив возрастной разброс, даже отбросив все обычные стандарты, укомплектовать группу не получалось.
Так и вышло, что Осариди с Диколири, полукровка и древесная драконица, были приняты в элитную группу. Такое было немыслимо – до Клановой войны. Но теперь...
– Почему бы не заказать у дворфов нормальный подъёмный механизм? – не успокаивалась Ко.
– Считается, что облачный корпус – исключительно для драконов, – усмехнулся Осариди. – Десять тысяч ступеней – напоминание бескрылым, что им тут не место. И ты это знаешь, не так ли?
– Ты тоже дракон! И эта дискриминация...
Водный тихонько вздохнул.
Его подруга была просто замечательной девушкой, но её порывистость в сочетании с вольнодумством создавали, мягко говоря, опасный коктейль. Спроси кто Осариди, он бы сказал, что перевести её в облачный корпус было, несмотря на отличную успеваемость и выдающиеся способности, весьма плохой идеей. И – нет, он ни мгновения не сомневался, что его подруга детства, первая и по сути единственная, достойна этого и большего.
Просто он любил её.
Не столько в романтическом смысле, хотя они в своё время и учили друг друга целоваться (да и не только целоваться, если честно). Он любил, как единственного друга, и союзницу, и напарницу по детским играм, и хорошего собеседника. Ос не хотел, чтобы с ней что-то случилось – а вероятность такая, увы, существовала: знатные драконы слыли ярыми блюстителями традиций, а Ко, в отличии от Осариди, была перед ними совершенно беспомощна. И, что ещё хуже, Ко относилась к той замечательной, но подверженной рискам категории личностей, которые и не отказываются от своего мнения, и не умеют его скрывать. Такая особенность, как ни крути, бывает крайне неудобна для жизни в обществе, особенно высшем.
Ос отметил про себя, что ступенек осталось совсем немного, и резко остановился, схватив девушку за плечи и развернув к себе.
– Диколири, – сказал он строго. – Ты помнишь, о чём мы говорили? Что ты обещала мне?
– Быть благоразумной, – скривилась она. – Не говорить, не подумав. Быть корректной. Соблюдать приличия. Но...
– Без "но". Я обещал своей матери и твоим родителям, что буду приглядывать за тобой. Только на таких условиях тебя отпустили в облачный корпус, знаешь ведь? Прошу, не усложняй и без того непростую ситуацию. Хорошо? Не думаю, что нас там очень уж ждут.
– Хорошо, – склонила она голову. – Я... постараюсь.
Ос только вздохнул: уж разницу между "постараться" и "сделать" он понимал получше прочих. Однако, всё, что мог, он сделал, а Ко уже не малышка – справится. Главное, чтобы он, в случае чего, успел вмешаться.
Дальше они шли в тишине, и Ос вдыхал слегка разреженный воздух, созерцая открывающийся отсюда роскошный вид на горы Центральной Короны. Пусть Княжеская Долина и лежала в руинах, но отсюда разрушений не было видно. Здесь казалось, что не было войны – но она, конечно же, была. Если бы не это, они бы не поднимались сейчас по узкой, петляющей лестнице без малейшего намёка на перила, со ступенями столь крутыми, что даже ловкое создание рисковало сорваться в любой момент. Что их ожидает там, на вершине? Интуиция подсказывала: легко не будет. Но, возможно, будет весело...
*
– Господин Осариди, госпожа Диколири, – улыбка управляющего, надо отдать ему должное, почти не казалась фальшивой. – Я ждал вас раньше.
– Увы, – сожалеюще улыбнулась Ко. – Нам пришлось повозиться со ступенями – мой друг не умеет летать.
Каменного дракона, заведующего делами облачного корпуса, всё же слегка перекосило.
– Сожалею, господин, – тем не менее, сказал он. – Вы знаете, порядки таковы.
– Всё в порядке, – мягко сказал Ос. – И вы можете не называть нас господами,
– Благодарю, но я обязан так именовать всех студентов облачного корпуса, – каменный церемонно склонил голову. – Какими бы ни были обстоятельства, вы, насколько я знаю, изо всех учащихся Школы Долины лучше всех ответили на Небесные вопросы. Ваши работы заслужили одобрение Совета Старейшин. Эти места достались вам по праву.
– Благодарим за столь высокую оценку наших талантов, – солнечно улыбнулась Ко, и управляющий ответил ей такой же тёплой и уже не столь фальшивой улыбкой. Это было одно из свойств Диколири: она была ярка и искренна, как летнее ясное утреннее небо. Не обладая неземной красотой, Ко брала яркостью и живостью черт, выразительной асимметричностью лица, смелостью и дерзостью. Она умела, как ни укрути, располагать к себе разумных.
– Разумеется, госпожа, – сказал каменный. – Следуйте за мной, и я покажу вам, где вы теперь будете обучаться.
– Потрясающе, – сказала Ко восторженно, выразив тем самым их общее мнение. – Я будто в Княжеской Резиденции побывала!
– К добру или к худу, но тут сейчас намного красивей, чем в Резидеции Князей, – с печалью сказал каменный. – Там после штурма всё, кроме внутрискальных и подземных сооружений, разрушено. И не только здания... да если бы одни они! Тысячи лет истории Предгорья обратились прахом, пять великих Домов потеряны для нас, многие другие – на пороге уничтожения. Такова цена драконьих амбиций. Но теперь Университет вновь открыт, мир восстановлен, и я надеюсь, что ваше поколение построит другое Предгорье – то, которое разрушили мы.
Ос скосил глаза на каменного. Посреди роскошеств облачного корпуса – фонтанов, водопадов, мрамора, декоративных висячих садов – этот дракон с усталым лицом показался вдруг призраком. Кого он потерял на этой войне? Сможет ли когда-либо оправиться от этого?
Сам он не видел войны. Ос и Ко провели эти годы вдали от Предгорья: он гостил у своего отца в далёких джунглях Шатаку, она жила у материнской родни, в клане Рысей. Они не видели боёв, но Осариди по возвращении хватило одного взгляда на изрытую землю, порушенные скалы, выжженные до пепла леса, чтобы понять: ещё полгода назад Предгорье напоминало мифологическое Пекло, в которое якобы попадали после смерти души особенно провинившихся перед своим богом людей.
– Мы постараемся всё изменить, – сказал полукровка, хотя и знал, что это, скорее всего, просто ложь.
– Хорошо, – улыбнулся каменный блекло. – Да будет на вашей стороне Небо. И – не подождёте ли здесь немного? Я проведу госпожу Диколири в женское крыло. Ей стоит переодеться перед занятиями.
А вот это было неожиданно.
– А нельзя ли поселить нас вместе? – быстро спросила Ко, тоже слегка ошалевшая от такого поворота.
– Вы – пара? – уточнил каменный.
– Нет, – сказала Ко. – Но мы – друзья детства, и...
– Госпожа, боюсь, я не могу вам тут помочь, – отрезал их провожатый. – Знаю, что в некоторых провинциях этого не придерживаются, но у нас учатся дети из старших домов, и корпус, разумеется, поделен на мужское и женское крыло. Небесные и боевые дисциплины проходят в совместных аудиториях, но досуг и отдых разделен. Не поймите превратно, вы можете проводить время вместе, но – лишь в совместной зоне.
Осариди поморщился. И как, спрашивается, он сам о подобном не подумал?! Ведь стоило же догадаться!
– Не переживайте, госпожа Дикорили, я поселю вас в одной из комнат, предназначенных для компаньонок. В той, где хотела поселиться моя дочь – она ближе всего к моему кабинету.
Ос всё понял, но не успел наступить Ко на ногу.
– Ваша дочь передумала поступать?
– Моя дочь была компаньонкой юной госпожи Тит Чёрной, – голос дракона дрогнул. – Когда объявили об истреблении Чёрного Дома и помиловании для всех, кто от него отречётся, моя девочка отказалась унизить себя предательством. Она исполнила свой долг перед Домом, даровавшим ей короткое имя, и своей госпожой. Моя дочь показала себя достойной драконицей. До конца.
Ко побледнела – сама, кажется, поняла, какую глупость спросила.
– Простите, я...
– Оставьте, госпожа, – голос дракона был ровен и сух. – Я всего лишь хочу сказать, что эта комната расположена ближе всего к моему кабинету. В случае возникновения любых проблем, вы сможете обратиться.
Осариди остался стоять, наблюдая, как они уходят. Он был уверен, что правильно расшифровал фразу каменного "в случае возникновения проблем"; судя по всему, их провожатый даже не сомневался в том, что они, проблемы, будут.
Ос медленно прошёлся по коридору и вышел на огромную открытую террасу, опоясанную висячими садами. Он приблизился к низенькому парапету, отделяющему твёрдый мрамор пола от звенящей высоты, и задумчиво посмотрел на горы внизу.
О "приказе предательства" он слышал от матери. Когда Чёрные отказались признавать князем Мира Бирюзового, тот ничтоже сумняшеся издал знаменитый указ, по которому Чёрный Клан подвергается уничтожению. Между тем, всем союзникам, слугам и подданным, живущим на землях Чёрных, он давал два восхода на то, чтобы отречься от господ, особенно подчёркивая: все предатели будут не только помилованы, но и полностью оправданы. Как несложно догадаться, подчинилось далеко не все. Призрачный Дом, к вящему огорчению князя, прислал его посланца обратно освежёванным заживо, с ответной запиской: "Мы – не трусливые крысы. Хотите что-то забрать – придите и возьмите".
Предательство такого рода многие рядовые драконы также посчитали проступком куда хуже смерти. Компаньонки и помощники, те, что росли со своими господами, в большинстве своём отказали новопровозглашённому князю и безо всяких сомнений выступили против его коалиции в самом масштабном наземно-воздушном сражении, что когда-либо видело Предгорье – битве в Мёртвой Долине.
То сражение полыхало два дня, и по его итогам ландшафт полностью изменился, земля в самой долине и округе превратилась в зловонную пустыню, выжженную ядом, магией и огнём, усыпанную костьми драконов, оборотней и демонов. Собственно, благодаря последним чаша уверенно склонялась в сторону Мира Бирюзового: пообещав, что Предгорье официально признает независимость Вечного Царства, новый князь обрёл себе верных сторонников.
Так или иначе, Чёрная коалиция была уничтожена, но они не продали свои жизни задёшево: там навсегда прекратили своё существование Бронзовый и Радужный Дома, Стальной же оказался на грани гибели, ибо все его представители, способные завести детей, тоже полегли. Потери были столь ужасающи, что Мира Бирюзового за глаза начали, и небезосновательно, называть "кровавым".
Собственно, сам князь был некоторым образом убит: Жэ, Глава Призрачных, проклял его Последним Словом, обрекая на пятьсот лет недо-жизни в объятиях призраков и кошмаров.
И, спроси кто Оса, он был благодарен Призрачному. Как ни крути, Нир Бирюзовый, взошедший на трон взамен брата, был куда менее категоричным правителем. Всё же, тезис Мира "Остановить войну любой ценой" обернулся катастрофой столь чудовищной, что слов не хватит, дабы её описать. И неужели нельзя было применить немного дипломатии вместо того, чтобы ставить детей вроде дочери каменного перед таким ужасным выбором? Да и сама Тит Чёрная. Ос видел её мельком, ей было всего триста лет от роду. Неужели нельзя было хотя бы попытаться остановить это?! Но Чёрные потребовали, чтобы Мир отменил договор с демонами и отказался от трона. И правда, кто же станет думать о жертвах, когда на кону корона?...
Но, разумеется, такого рода мысли в этом, новом Предгорье, принадлежащем Бирюзовым, не следовало высказывать вслух.
Осариди тряхнул головой, запретив себе думать о судьбе дочери каменного дракона. Он отошёл подальше и присел на скамеечку в тени декоративного дерева. Где-то вдалеке слышались приближающиеся голоса и смех. Очевидно, учащихся облачного корпуса выпустили на перерыв, и Ос предпочёл бы не пересекаться с ними.
Он решил, что будет вести себя тихо и осмотрительно, подавая тем самым Ко пример. Потому, кивнув своим мыслям, Ос вытащил из зачарованной дорожной сумки книгу. "Небесные вопросы", конечно, были зачитаны до дыр, но парень ухитрялся каждый раз находить там нечто новое. Он всегда восхищался мудростью предков, начертавших её. Как можно было сделать настолько глубокой книгу, содержащую в себе сплошные вопросы – без единого ответа?
Осариди как раз перечитывал фразу «Тот факт, что драконы точно уверены в существовании судьбы и неизбежности встреч, можно ли считать благословением или проклятием? И не встречаем ли мы каждый раз, в конечном итоге, всего лишь самого себя?».
Возможно, было нечто символическое или даже судьбоносное в том, что дальше он прочесть не сумел: книга полыхнула ярко-алым пламенем.
– Начинаю понимать, как ты сюда попал, – прозвучал совсем рядом насмешливый голос. – Выучил все книги назубок, чтобы вылизать Старейшинам задницу? В сортире ты тоже читаешь?
Осариди медленно поднял взгляд, оглядывая ученическое киото, пряди алых волос и высокомерное породистое лицо наследника Алого Дома.
– Не знаю, почему вас так интересует тема задниц и испражнений, – сказал Ос. – Очевидно, она весьма актуальна для вас.
– Что?.. Ты на что намекаешь? – угрожающее рычание алому дракону далось хорошо, и Ос напомнил себе, что собирался быть незаметным.
– Ни на что, – открестился он. – Лишь на то, что вы сожгли мою книгу.
– Да что ты говоришь? – скривился Алый. – Твою книгу... какая жалость. Ты, как я понимаю, из тех выскочек, переведённых сюда из низинного корпуса? Собираешься ходить тут со своими книгами, сидеть на этих скамейках, будто и действительно имеешь на это право?
– А я не имею? – отстранённо уточнил Ос. – Если мне не изменяет память, Совет Старейшин...
Ос отметил про себя, что за спиной огненного собрались другие ученики. Они не подходили, но слушали крайне внимательно и явно одобряли действия лидера.
– Ах да, точно, – прервал Алый дракон насмешливо. – Совет Старейшин пытается выслужиться перед всеми подряд и тащит сюда всякую шваль. Но я тебе, полукровка, скажу вот что: если у тебя есть в голове хоть одна рабочая извилина, не забитая книжными цитатами, ты уйдёшь сам.
Осариди прикрыл глаза. Да, он обещал себе быть скромнее и тише, но это была его любимая книга, и он прошёл столько тестов, и выдержал собеседование, и...
Ос встал и посмотрел Алому прямо в глаза.
– И чем же таким я отличаюсь от вас? – уточнил он холодно. – Могу заверить, мои магические показатели не уступают результатам лучших знатных драконов соответствующего возраста. Так чем же я хуже?
Огненный ощерился, а глаза его стали похожи на расплавленную лаву.
– И где же ты был, книжный червь, пока мы тут сражались и умирали? Прятался за маминым киото?
– Плавал в папиной реке, – ровно отозвался полукровка.
– Вот потому-то тебе тут и не место, – ощерил клыки Алый. – Мы все здесь прошли войну...
Ему следовало промолчать, правда, но...
– Так я недостоин тут быть, потому что не убивал себе подобных и не предавал друзей?
В следующий миг Алый кинулся на него.
