Текст книги "Истории Предгорья (СИ)"

Автор книги: Алиса Чернышова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

[9]

 – Мне никогда это не нравилось, – сказал он. – Я поддерживал реформы отца, который хотел сделать наше общество чище. Я поддерживал его идею о запрещении рабства и никогда не хотел такого для себя и своей души. Никогда. Я видел, что по другому тоже может быть. Мы можем черпать силу и из других вещей; мы можем быть выше этой грязи. Мы можем любить.

– Но вот мы здесь, – хмыкнула Малаки понимающе. – И любовью тут не пахнет.

– Но мы здесь, – кивнул он. – Вопрос в том, куда нам идти дальше, верно? Я хочу нормальных отношений со своей душой.

– У тебя их не будет, – сказала Малаки.

– Возможно, однажды? – отозвался он. – Я признал тебя – ещё там, на ферме. Мы пара, и этого уже ничто не изменит. Таковы законы нашего мира.

– Это – жестокие законы, – сказала хорьи. – Лишающие выбора.

– Бывают оригиналы, считающие их романтичными.

– Значит, они не пробовали этого сорта беспомощности. Или не понимают, о чём говорят.

Он хмыкнул, тихо и насмешливо.

– Да. Но, с другой стороны, могут ли чувствовать себя цельными те существа, для которых Предназначения нет? Может ли кто-то из них в темноте и под звуки дождя поговорить с самим собой, собственным отражением, воплощенным в другом существе?

Малаки сжала губы.

Да, она тоже чувствовала это. С Лиибу было легко и честно, он будто вышел из тёмных закоулков её собственного разума – тех, что прятались в самой глубине. Его голос обволакивал, лишал воли, заставлял сомневаться.

– Ты – хороший манипулятор.

– Послушать моих отца с наставником, так лучший, – тихо сказал Лиибу. – Они хотят, чтобы я... скажем, унаследовал семейное дело. Полагают, что я лучше распоряжусь нашим предприятием, чем мой старший брат. Думают, он слишком эмоционален... Но я не хочу этого. У нашего дела есть наследник, и я не стану прыгать через его голову. Даже теперь, когда у меня есть ты.

– При чём здесь я?

– Все сложно... Ты не назовёшь мне своё имя, конечно?

– Нет, – отозвалась Малаки холодно. – Нежеланной паре не представляются.

– У вас, как у волков, помню... Ладно, предположим, зверёк. При чём ты к нашему семейному предприятию? Долго объяснять. Скажем, ты – взрослая душа женского пола, и, желай я стать наследником, с Обретением шансов у меня стало бы в разы больше. Если некоторые сторонники моей семьи узнают о тебе, они захотят видеть наследником именно меня.

– Но ты не хочешь этого?

– Нет, не хочу, – отозвался он. – Потому ты будешь моим секретом. И у тебя будет время привыкнуть, у души моего брата – вырасти, а у нас с учителем – разобраться с некоторыми непонятными вещами.

– Так ты отпустишь меня? – глупо, но её сердце затрепетало в надежде. Если она сможет уйти сейчас... отыскать младших... изучить разные способы убийства демонов...

– Нет, – отозвался он. – Но в рамках моего загородного поместья у тебя будет полная свобода.

– Полная свобода в рамках поместья, – скривилась Малаки. – Звучит примерно так, как полная свобода в пределах тюремной камеры.

– Знаю, но я не могу предложить большего, – отозвался он. – Ты – моё уязвимое место.

"Вот и хорошо", – подумала она. – "Я на это надеялась".

В этот момент зеркало у входа вдруг заполыхало.

– Лорд Лиибу! – звонкий женский голос раздался в комнате. – Лорд Лиибу, где бы вы ни были, чем бы ни были заняты, ответьте! Это срочно, и у меня мало времени!

Демон нахмурился.

– Это ещё что за новости, – пробормотал он, делая несколько пассов рукой. – Сиди тихо, пожалуйста. Сделаю тебя невидимой. Душа лорда Мииру не станет тревожить зря.

Малаки на всякий случай застыла, а зеркало посветлело, отображая высокую, статную темноволосую женщину-человека. Судя по всему, она была красива, но это сложно было рассмотреть за копотью, гарью и запекшейся кровью.

– Во имя Аштарити, леди Джейна! – Лиибу вскочил. – Что бы ни случилось, спрячьтесь – я отправляюсь к вам. Просто продержитесь немного!

– Мой принц, слава Предвечной, вы в иностранной резиденции! Мииру молился, чтобы это было так, надеялся, что вы отправились навестить брата, – воскликнула женщина. – Заклинаю, там и оставайтесь. Мои минуты сочтены в любом случае, но я должна успеть передать вам слова мужа. Прошу, успокойтесь и слушайте. Это важно! Все оказалось хуже, чем мы думали, намного хуже. Царская семья мертва, мой принц. Лишь малютку Маади нянечке Чихо удалось унести через портал, потому что она во время нападения гостила у нас, но демоны и метаморфы пошли по её следу. Вы должны знать, мой принц: няня Чихо поклялась моему мужу, что убьёт царевну, но не отдаст в руки врага. Не верьте шантажу. Они будут или мертвы, или свободны.

– Что? – тихо спросил Лиибу; голос его омертвел. – Что ты говоришь, Джейна?

– Сконцентрируйтесь на моих словах, мой принц. Мы не можем дать им возможность вас шантажировать, даже если цена – жизнь царевны. Лорд Лаари поднял смуту, на его стороне метаморфы, и странные машины, и Зелёный дракон. Чьей бы жизнью Лаари после ни угрожал вам, не идите на поводу: ваша семья мертва, все верные вам демоны или умерли за вас, или готовы умереть. Верьте лишь тем, в ком уверены точно, проверяйте по много раз и не возвращайтесь в Вечное Царство без союзников извне. Берегите свою жизнь: лишь вы можете присмотреть за наследным принцем и удержать его от глупостей. Мой муж хотел, чтобы вы стали царём, потому здесь, сейчас, на моём смертном одре, поклянитесь мне именем Аштарити, что отомстите за нас, что остановите Лаари и сядете на Царский престол.

– Леди Джейна...

В глубине зеркала что-то загрохотало. Отчаянно взвыла буря. По лицу женщины вдруг побежали трещины, будто оно стало фарфоровым.

– Мииру мёртв, и я ухожу тоже. Ну же! Поклянитесь!

– Клянусь Аштарити, что отмщу за вас, – голос Лиибу сел. – Но не больше. Я могу лишь сделать всё, чтобы брат стал хорошим царём.

Женщина осыпалась пеплом.

Малаки сидела ни жива, ни мертва. Она надеялась всем сердцем, что всё это – иллюзия, шутка сознания, навеянная демоном. Но... он пах горем, растерянностью, страхом, болью. Этот запах не подделаешь, обоняние оборотня так просто не обмануть – не в том, что касается пары, не так.

Между тем, в зеркале отразился высокий демон с черной опалесцирующей кожей. Он усмехнулся, глянув мельком на пепел, и перевёл взгляд на зеркало.

– Племянник, – сказал он. – Какая досада, что нынче ночью мы не увиделись! Невежливо это – покидать Вечный Город без разрешения.

Лиибу стоял с прямой спиной, глядя строго перед собой. Малаки слышала, как колотится его сердце, но голос её демона прозвучал ровно и чуть насмешливо, когда он сказал:

– Я бы остался, если бы знал, что у вас запланирована для нас программа развлечений, дядя. Вам следовало предупредить.

– Надо же, – хмыкнул тот. – Такой спокойный. Твой братец там бьётся в истерике, знаешь ли. Захотел поболтать с родителями; это он, конечно, зря.

– Догадываюсь, – отозвался Лиибу негромко. – Знаете, дядя, даже для вас поступить так с собственной семьёй – низость.

– Я тебя прошу, мальчик, – скривился чёрный. – Я знаю, что вы копали под меня. Твой брат спал и видел, как бы меня обойти. Разница лишь в том, что я ударил первым. А семья... Как там часто говорят? Коль уж оказался вовлечён в игры сильных мира сего, будь готов к тому, что друзья – это враги, а близкие – убийцы. Горе тем, кто играет в политику, но не понимает таких простых вещей.

Губы Лиибу странно дёрнулись.

– Да, дядя, – сказал он. – Я совсем недавно слышал нечто подобное. По сходному поводу.

Демон в зеркале цокнул языком.

– Ты – умный мальчишка, Лиибу, – сказал он. – Тебе стоило стать моим учеником, а не выбирать лорда Мииру. Тогда всё сложилось бы иначе. А так... Сказал Воонтэ и говорю тебе: если хотите видеть сестру живой и с полным набором конечностей – жду в столице не позднее завтрашнего заката.

– Вы услышаны, дядя, – холодно сказал Лиибу и повёл по воздуху рукой. Зеркало потемнело.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Несколько мгновений он стоял неподвижно, с болезненно-прямой спиной, будто солдат на построении. Но потом из демона будто вынули стержень: он сполз на пол перед кроватью, как сломанная кукла. Его плечи вздрогнули.

Малаки захотелось его обнять. Пожалеть. И она почти возненавидела себя за это желание.

– И как, нравится? – спросила она вместо того, вкладывая всю злость и горечь. – Хочется проявлять снисхождение и понимание к их убийце? Тянет любить его всем сердцем?

– Оставь меня, – его голос прозвучал глухо.

– На свете есть справедливость, – сказала она. – Все же есть!

– Оставь меня! – он зарычал, превращаясь, и только тогда Малаки метнулась прочь зверем.

Она не позволяла стыду проснуться. Так надо, так правильно. Он заслужил каждую секунду!

*

Малаки знала – у неё мало времени.

Демон очухается, вспомнит о том, что она бегает без присмотра, решит отомстить за резкие слова, проучить, унизить – да мало ли, что на фоне горя придёт ему в голову! Надо найти оружие. Надо спешить.

Принц. Подумать только, самый настоящий! Малаки нервно фыркнула – да она прямо-таки героиня сказки, ни дать ни взять. Даже обидно – почему внагрузку к реальным принцам идут родственники-психопаты, восстания, интриги и реки крови?  Почему вечная любовь так отдаёт горечью безнадёжности?

Она металась по большому особняку, исподволь оглядываясь. Тот был хорош, уютен и явно предназначен для большой семьи. Той семьи, тени запахов которой ещё витали здесь.

Той семьи, которой теперь нет.

Малаки задержалась у портрета оборотницы-медведицы. Лиибу взял от неё многое – губы, овал лица, форму глаз... Но важно не это.

Взгляд хорьи прикипел к висящему рядом кинжалу, отчётливо фонящему магией. Это подойдёт! Она обратилась в человека и взяла его в руки. Демон зависит от души, верно? Умрёт он – умрёт и она. Так просто! Она отбросила ножны в стороны и уставилась на мерцающее лезвие.

У неё хватало храбрости для этого. Но...

Лезвие манило и отталкивало. Она смотрела. Где-то там, вдалеке, завывала буря.

Не многовато ли смертей?..

– Это для тебя или для меня? – голос Лиибу прозвучал за спиной. Она не вздрогнула – услышала его запах загодя.

– Для меня, – сказала она. – Точнее, для нас. Так предполагалось.

Он выглядел спокойным и отстранённым, но пах ужасно – болью, растерянностью, усталостью, виной.

– Передумала?

– Отложила до безнадёжного момента, – сказала Малаки. – Правда в том, что я не хочу умирать, честно. Но лучше это, лучше так, чем быть куклой для того, кто убил мою семью. Я не смирюсь, Лиибу! Какими бы ни были инстинкты, оправдания, будь ты прекраснейшим мужчиной на земле, самым истинным из истинных, запри меня хоть на тысячу лет. Я не смирюсь, потому что такое не прощают за красивые глаза, истинность или слова о любви! Этого недостаточно, слышишь! И, если ты все же решишь меня запереть, я сделаю всё, слышишь, всё, чтобы уйти за грань и забрать тебя с собой. Клянусь памятью моей матери, я никогда не смирюсь!

Под конец она почти кричала.

Он вздохнул, и это было так похоже на всхлип, что Малаки почти испугалась. Миг – и он стоит перед ней на коленях. Черноволосая голова упёрлась ей в живот, а рука с кинжалом оказалась в тисках чужой ладони.

– Я знаю, – сказал он. – Я знаю. Я тоже бы не смирился. Глупо ждать этого от моей души, не так ли?

– Лиибу...

– Немного тишины, – сказал демон, и голос странно дрожал. – Немного молчания. Дай мне эти минуты.

Они замерли в вязком безмолвии, и время словно замедлило ход. Его дыхание обжигало обнажённую кожу, и Малаки прикрыла глаза, позволяя слезе скатиться по щеке.

Это была её пара, все же. Существо, священное для каждого оборотня. Его боль ранила едва ли не больше, чем своя. Необходимость отталкивать угнетала, но... Она не только зверь, не рабыня инстинктов, а разумное существо. Ловушка жалости – самая страшная, самая зубастая из всех. Сколько разумных в неё попадает, придумывает насильникам и убийцам различные оправдания, ищет причину в себе и стечении обстоятельств?..

Его руки убили их. Его насмешки ещё звучат в её ушах. Это был его выбор. За который нужно платить.

Малаки не знала, сколько они так простояли. Долго, наверное – она и не пыталась считать. "Дай нам эти минуты..." Сложно отказать.

Когда демон поднялся на ноги, лицо его было морозно-спокойным.

– Леди, я отпущу вас на свободу, – сказал он ровно. – Связь между нами я убрать не в силах, как бы ни хотел: сейчас быть связанной со мной – опасное предприятие. Тем не менее, вы уйдёте из этого особняка, куда пожелаете, и будете жить, как вам того хочется. Условия с моей стороны просты. Я прошу у вас один день в год проводить со мной, чтобы предотвратить моё безумие. Я прошу взять с собой то, что я вам дам. И последнее. Поклянитесь мне, что в любых обстоятельствах, что бы там ни было, будете жить.

– Слишком много смертей, – сказала Малаки тихо.

– Верно, – его лицо было непроницаемым. – И я не хочу присовокуплять сюда ещё и наши. Кто-то должен быть умнее, кто-то должен остановиться. Пусть это буду я. Если бы я не пошёл на поводу у брата, если бы я был умнее, если бы я не убил ваших родителей, мои, вполне возможно, тоже были бы живы. Надеюсь, вас утешит этот факт. Надеюсь, он послужит достойной сатисфакцией. Вам не нужно убивать себя, чтобы отомстить мне.

Малаки молчала. Она не знала, что сказать.

– Вы можете забрать этот кинжал, – сказал он ровно. – Фамильный артефакт матери, он годится для руки оборотня, не демона. Мне некому его предложить – только вам. Пусть он послужит вам защитой.

*

Малаки покинула особняк спустя каких-то пару часов – спешила, как могла, вполне справедливо опасаясь, что демон передумает. Тем не менее, вся задержка свелась к тому, что её переодели в дорожный женский костюм по оборотничьей моде (она предпочитала не задумываться, кому тот принадлежал раньше), выдали сумку, кошель, кинжал и перстень.

– Он открывает доступ к моим личным ячейкам в Центральном Банке Многоликих, – сказал Лиибу спокойно. – В остальное время никому его не показывайте.

– Мне ничего от тебя не нужно! Оставь себе свои подачки, – вызверилась Малаки.

Его бровь насмешливо приподнялась.

– До сей минуты вы радовали меня благоразумием, – его голос звучал холодно. – А теперь вот огорчаете. Что вы собираетесь делать со своими младшими, когда найдёте? Насколько я знаю, они вполне живы и благополучны, но вечность в обличьи хорьков не проведёшь, можно и себя потерять. Не так ли? Между тем, ваша ферма и дом сожжены до основания, на земли господином ваших земель наложен арест, и все это, по сути, последствия моих действий. Так что, это следует воспринимать не как подачку, а как компенсацию. Предупреждаю возмущение: деньги, разумеется, ничего не исправляют, не меняют, не воскрешают и не оправдывают. Материальные блага не могут служить искуплением вины, лишь помогают иным заглушить голос совести. Однако, в девяноста случаях из сотни, деньги очень упрощают разгребание последствий. Не так ли?

Малаки сжала губы.

Разумеется, он знал о малышах. Было бы наивно думать, что он не. И всё это время... Она покачала головой; у неё было много того, что она хотела бы ему сказать, но она ограничилась простым и кратким:

– Ты – хороший манипулятор, Лиибу.

Он прикрыл глаза.

– Недостаточно, моя леди. Но я попытаюсь исправить это упущение. Этим, собственно, и занимаюсь прямо сейчас.

– Потому я теперь "леди", а не "зверёк"?

– И поэтому тоже.

Она откладывала этот вопрос до самого конца, но в итоге всё же спросила, предчувствуя, каким будет ответ.

– Кихари мёртв? Скажи мне правду.

– Да.

Малаки отвернулась и зашагала прочь. Она хотела уйти молча и с поднятой головой, но чувство вины тянуло взгляд к земле, потому она, не сдержавшись, остановилась.

– Лиибу! – сказала она. – Я солгала. Ты не заслужил... того, что случилось. Никто не должен этого переживать, никто не должен терять родных. Это не может быть справедливо. И, что бы я ни говорила на волне злости, мне очень жаль твою семью. Мне, правда, очень-очень жаль.

Сказав это, она решительно зашагала прочь – в новую, совсем другую жизнь.

И с поднятой головой.

[10]

***

Ис Ледяной вышел из Зала Заседаний с привычной улыбкой. Он миновал несколько коридоров и отвернулся к окну, прежде чем позволил усталости отразиться на лице.

Переговоры выдались жаркими, говоря очень мягко.

Разумеется, произошедший в Вечном Царстве переворот в корне изменил расстановку сил и приоритеты. С одной стороны, демоны из хозяев положения превратились в просителей – пришла очередь драконов ставить условия. С другой стороны, все прекрасно понимали: Предгорью мирный договор тоже необходим, равно как и лояльный Царь на троне. Пустить события в Вечном Царстве на самотёк было равносильно самоубийству, ибо, расправившись со своими, Лаари со своим иномирным войском явно примется за соседей. Как допустить подобное? Между тем, Алый Старейшина, отправившийся на переговоры с Тэ Чёрным, так и не вышел на связь. Ледяной Старейшина признался, что подозревает худшее. Так это или нет, но до опровержения пришлось вписать Тёмных Властелинов (и Бажен-Шабское Содружество заодно) в число врагов.

Это отчётливо попахивало катастрофой.

Ис винил в ситуации себя. Он недооценил опасность, не успел, не просчитал. Не сумел прикончить в своё время Эла Зелёного, отчётливо спятившего даже по меркам Иса, что говорит само за себя. Излишне доверился племяннику Оса, приблизив к себе мальчишку. Не связал метаморфов с антицарскими настроениями, будучи уверенным, что виновника следует искать среди драконов. Он не думал, гори оно всё пекельным пламенем, что демоны и драконы могут работать вместе!

И вот он, результат.

Нет, договор они всё же подписали, хотя и стоило это шестидесяти часов переговоров (что почти предел даже для нечеловеческих организмов, но никто не жаловался – время чаепитий и длинных пауз прошло).

Между тем, всплыла ещё одна потенциальная проблема. Как выяснилось, царскую резню пережил ещё один принц, Лиибу, и вот положение этой новости на шкале хорошо/плохо Ис определить не брался. Он знал демонёнка практически с детства и относился к нему неоднозначно. С одной стороны, Лиибу был в разы тоньше Воонтэ, что делало его одновременно и более вменяемым царевичем, и более опасным противником. На первый взгляд казалось, что Лиибу менее агрессивен, чем его развесёлые братишки и сестрёнки, но то была иллюзия – парень просто умел наступать на горло собственной гордости, смирять инстинкты, если того требовало дело, смотреть глубже. Воонтэ говорил громко, уверенно, величественно, тогда как Лиибу был тих, вежлив, немногословен и чуть ироничен. Он отменно отыгрывал роль придатка к наследнику, тени. Тем не менее, с момента его прибытия стратегия старшего принца изменилась, и Ис готов был поставить собственный хвост, что знает автора и вдохновителя сих метаморфоз. Вот это не радовало.

Воонтэ, при всех своих плюсах и минусах, был относительно предсказуем. К тому же, если отбросить сантименты, то у них в руках был самый лучший рычаг влияния на будущего Царя – княжна. Ис скривил губы, вспомнив недавно состоявшийся по этому поводу разговор.

– Господин Ис, уделите мне время, – сказала женщина, которую Глава Безопасности меньше всего ожидал видеть.

– Моя княгиня, – сказал он. – Это честь для меня. 

Она недоверчиво хмыкнула. Ледяной мысленно закатил глаза. 

Отношения у них сложились не то чтобы плохие, а скорее просто – никакие. Интересы княгини лежали далеко от его ведомства, и Ис по этому поводу был отчётливо счастлив: работать с человеком там, где речь идёт о подлостях, лжи и интригах древних хищных тварей – хуже не придумаешь. Какой бы умницей ни была княгиня, как бы он ни был благодарен ей за спасенную однажды жизнь Раоки, как бы ни уважал, перечитывая отчёты соглядатаев, как бы ни одобрял её, всегда оставалось «но».  

Княгиня опиралась на человеческое виденье мира, мораль и представления о правильном и неправильном. Она часто не понимала тех инстинктов, которые двигали представителями магических рас. Посвящать кого-то вроде неё в особенности подковёрных игрищ? Совершенно дурацкая идея.

– Не буду ходить вокруг да около: я пришла просить об одолжении. 

Да, вот тут человечке нельзя было не отдать должное – в своих решениях была она внезапна, как осьминог в унитазе. На вкус Иса, это была едва ли не единственная черта, которую Тир со своей парой делили на двоих: было совершенно невозможно предугадать, в какое полушарие венценосных голов шибанёт дурь... в смысле, вдохновение на этот раз.

– Вам достаточно приказать, моя княгиня, – озвучил он традиционную фразу, которая была лишь относительно правдивой. – Что именно вам нужно?

– Я знаю, что у вас предостаточно непростых обязанностей, – она вздохнула. – И не хотела бы добавлять к ним ещё одну. Тем не менее, вы один из тех, кто мне в этом деле совершенно необходим. Господин Ис, не согласитесь ли вы стать воспитателем для моей дочери? Я считаю, что один день в декаду ей следует проводить рядом с вами – разумеется, когда того позволяет обстановка. 

Ледяной моргнул и, к стыду своему, даже улыбаться перестал. 

Он получал в своей жизни хренову тучу безумных, неприличных, незаконных и аморальных предложений и, что уж там, отвечал согласием на большую их часть. Тем не менее, именно в этот момент у него возникло чувство, что жизнь повернула куда-то очень не туда.

– Моя княгиня, – сказал он, тщательно подбирая слова. – Я поразительно способный и весёлый малый, но воспитание человеческих девочек не входит в список моих несомненных талантов. Скорее даже наоборот, это одна из тех сфер, в которых я категорически и безнадёжно плох.     

– Вы себя недооцениваете, – отметила Ирейн. – К тому же, все дети одинаковы. А вам вскоре предстоит много общаться с ребёнком – возможно, даже с дочкой. 

Ис едва удержал лицо. Эта тема занимала в топе его нелюбимых едва ли не первое место; письмо на гербовой чёрной бумаге, лежащее в кармане киото, словно бы жгло сквозь ткань.

– Это мальчик, – сказал Ледяной сухо. – И наше с ним общение в будущем сведётся ко встречам на семейных ужинах. 

Бровь княгини слегка приподнялась.

– Вы настолько ему не рады? – не удержалась она от вопроса. – Не спешите с выводами, мужчины часто не осознают свою привязанность к детям до того, как подержат их на руках. Если вы сейчас не любите его...

– Я люблю его, – сказал Ис куда резче, чем следовало. – Потому-то не собираюсь с ним сближаться. И, с вашего позволения, оставим эту тему. Я – плохая компания для ребёнка, моя княгиня.  Выберите более подходящую кандидатуру, вот хоть вашего приятеля, господина Казначея.

– Привлекательная мысль, – усмехнулась княгиня. – Но тут есть проблема: боюсь, господин Казначей не знает о демонах из царского рода так много, как вы. И не может похвастаться тем, что сумел выжить в их окружении и не потерять себя. А ведь это, судя по всему, фокус непростой. И изо всех, кому я могу доверить дочь, удался он только вам.

Ис усилием воли вернул на лицо насмешливую улыбочку. Глаза его заледенели. 

«Не потерять себя, – думал он. – Кто вам сказал, что мне это удалось?» 

– А что князь думает о такой инициативе? – спросил дракон с демонстративным беспокойством. – Я не смогу вам помочь, если не получу его одобрения.

«... а я не получу» – закончил Ис мысленно. Тир Иветту любил очень сильно; Ледяной предполагал, что даже появление собственных детей-драконов в этом смыслое мало что изменит, ибо маленькая человеческая девочка была уязвимой и хрупкой, по драконьим меркам особенно. А, как известно, именно таких детей родители зачастую опекают с наибольшим рвением. Чтобы Тир подпустил Иса к княжне? Немыслимо.

– Да, – сказала Княгиня. – Тир согласен.

В этот момент Ис понял, что у него крайне большие проблемы.  

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Проблемы, да... Тем не менее, княжна была ключом к Воонтэ, гарантом его лояльности.

С Лиибу было сложнее. Ис уже поручил своим людям искать его душу, но успех сего мероприятия весьма маловероятен, пусть даже однажды ему и повезло. Но постараться стоит, да. Ис предпочёл бы держать душу младшего демонёнка в своих руках – тогда, глядишь, он стал бы посговорчивее.  Впрочем... вероятнее, Ис закрыл бы эту самую душу поглубже и обеспечил бы ей, например, пару тысячелетий комы. Убитая душа демона переродится и рано или поздно с ним встретится, в этом притяжение работает на "ура". А вот существо, увязшее на границе жизни и смерти, не уйдёт на круг перерождений. Демон же, лишенный пары, по закону стоит дальше в очереди наследования престола, да и сходит с ума быстрее, разрушая самого себя.

У Иса, если что, есть живое доказательство.

Письмо с поздравлениями от этого самого доказательства пришло буквально через пять часов после происшествия в посольской столовой – Лаари умеет демонстрировать качество работы, как ни крути. С другой стороны, скандал вышел более чем знатный, и информация о том, что у Ледяного Дома намечается наследник, стала общедоступной.

Будь воля Иса, он бы не объявлял о наследнике... о Эли до его первого порога (то бишь, восемнадцати лет) минимум. По законам Предгорья лишь княжеская семья обязана предавать гласности такие вещи. Старшие Дома же, напротив, всеми правдами и неправдами старались оттянуть объявление на попозже: как ни охраняй яйцо или пару, как ни заботься о них, всё равно для политических противников это шанс. В их реалиях, когда чистокровные наследники дороже земель или богатств, проблема была особенно актуальной. Так, относительно недавний случай с уничтоженным яйцом Ди Медной очень показателен. Ис, тогда только вступивший в должность, порывался расследовать эту историю лично, потому что она наделала невыразимое количество шума в драконьем сообществе, но Медный дом отказался – они подозревали Ледяных и не доверяли его объективности. Сам Ис стребовал с матери и бабки прилюдные клятвы, что они ни при чём, и небезосновательно подозревал в происшествии уши Белого Клана. Доказательств, однако, не дождался: Ди, обезумевшая от горя, разодрала в клочья исполнителя задолго до того, как у Иса появилась возможность его допросить.

Так то Медный Дом, который стоит особняком и в политические разборки предпочитает не вмешиваться вовсе, концентрируясь на промышленности и торговле. Что уж говорить о княжеских придворных? Как пример, интересное положение пары Оса держится в секрете. Разумеется, сама она об этом не подозревает, но любой, кто к ней допущен, приносит клятву неразглашения лично Ису. Разумеется, лояльные князю драконы и самые важные игроки в курсе – к сожалению, слишком уж много было изначально свидетелей. Тем не менее, широкая общественность знать не знает о том, что Водный Дом теперь существует официально – при том, что в Предгорье сторонников у уравновешенного, дипломатичного и миролюбивого Водного куда больше, чем противников.

Касаемо же Ледяных в принципе и Иса в частности, то суммарное количество их врагов составляло цифру просто неприличную. Фактически контролируя деятельность Секретной и Дипломатической служб, их Дом наживал врагов пачками, продвигая свои интересы. Ни для кого не было секретом, что за князем изначально стоит именно их семья. Сейчас, конечно, Алым удалось значительно продвинуться в этом смысле, но до того уровня доверия (и привилегий) которым пользовались драконы ледяных пиков, детям огня недр было расти и расти.

На фоне этого, отсутствие детей у Ледяного Дома делало счастливыми очень многих. Когда Гор стал его парой, на Иса в этом смысле надеяться перестали; когда же Ми связалась с Алым, Ледяному Дому начали пророчить скорое забвение. В этом смысле скандал, наглядно продемонстрировавший всем врагам, что наследник намечается, но магическое равновесие его матери оставляет желать лучшего – хуже расклада просто не придумаешь.

Ис и рад бы был винить Раоку за эти художества. Не детский ли сад – скрывать такие вещи? Но, если честно, вина была его. Стоило изначально нормально поговорить с парой.

Ис, однако, увлечённый разборками с собственным нестабильным ментальным даром и свалившейся на него дикой горой работы, о такой возможности и не задумывался. В его понимании, дети должны были быть у Гора и Раоки: и вероятность выше, и хотел этого Гор ото всей души, и спрятать оборотнёнка проще, и в игры Кланов можно не втягивать. Ис думал, что волчонка можно будет любить, баловать и прочее. О собственных детях он не задумывался на ближайшие лет пятьсот минимум.

Пока жив Лаари, пока власть князя нестабильна, пока... В общем, пока.

Но жизнь иногда бывает той ещё сукой.

"Позвольте поздравить вас, – писал лорд Лаари. – Я, как и многие почитатели ваших талантов, был счастлив услышать о скором пополнении в Ледяном семействе. Предайте мои наилучшие и наитеплейшие пожелания госпоже Крылья Ночи. Я надеюсь, она побережёт себя от тревог, чтобы я смог в будущем познакомиться с нею и новым Ледяным Драконом поближе."

Губы Иса сжались в тонкую линию. Им с Лаари свойственно было изредка отправлять друг другу разного рода поздравления, но с учётом обстоятельств это было слишком... Близко.

Ледяной побарабанил пальцами по стеклу. У него был козырь против Лаари; спорный козырь, который мог сыграть по-разному, с которого он не спешил ходить.

Однако, навестить его не помешает.

*

– Я хотел бы уплыть в Роок на пару дней, – сказал Алохаси задумчиво. – В твоём аквариуме не хватает места. У меня на родине сейчас начался сезон штормов, когда морским созданиям хочется простора...

– Морским созданиям в это время хочется не простора, а хорошенько друг друга вылюбить, – усмехнулся Ледяной, растягиваясь на камне рядом. – Но ты сейчас не можешь покинуть долину, поскольку нужен мне здесь. К тому же, твой так называемый "аквариум" – огромная сеть горных рек и озёр. Плавай – не хочу, объектов для охоты хватает, да и русалок с русалами столько, что можно обложиться в два ряда. Тебе никто не откажет.

Это было правдой. Алохаси, представитель древнего рода, восходящего к самим Змеицам, был славной добычей на русалочьем матримониальном рынке. Его роскошный чёрный хвост, удлиннённый, покрытый шипами и острейшими плавниками-гребнями, привлекал взгляд, а уж зашкаливающий уровень ментальной магии и вовсе превращал его в своеобразную ягодку на торте.

– Ты знаешь, я – любитель экзотики, – хмыкнул русал, переворачиваясь набок, чтобы наблюдать за Исом. Его острые плавники открылись и закрылись, словно иллюстрируя эту мысль.

– Вот чего-чего, а этого добра в Предгорье навалом, – отмахнулся Ледяной. – Ещё раз, я не могу сейчас тебя отпустить.

– Из-за Раоки? – спросил понимающе тритон. – Но там мои услуги не понадобятся ближайшие пару дней. И вообще, вместо того, чтобы валяться со мной на камне, тебе стоило бы пойти к ней.