Текст книги "Пара для дракона, или игра в летнюю ночь (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
3
Очнувшись, она долго не могла понять, где находится, и просто старательно следила за тем, чтобы дыхание оставалось ровным и неведомым наблюдателям её пробуждение никак нельзя было заметить. Подспудно Раока понимала, что в загробном мире в подобном поведении нет особого смысла, но бывают привычки, которые сильнее нас самих и даже, пожалуй, смерти: случается, некоторые даже призраками стабильно заходят в свои любимые кафе или навещают друзей по праздникам. Пусть живые и не видят их, но все равно замечают – запах знакомых сигарет, тень на стене, отзвук шёпота или смеха, чью-то вскользь оброненную фразу… Так, Раоке всегда казалось, что Эллин рядом. К слову, нужно сейчас попытаться его найти – они же должны были попасть в одинаковое посмертие, верно?..
Вообще, пока что загробный мир радовал: она лежала на чем-то мягком, ласкающем обнаженную кожу, ничего не болело, в воздухе пахло лекарственными травами, ночью и недавно окончившимся дождем, а ещё неподалеку кто-то звенел склянками, тихонечко ругаясь. Она явственно расслышала что-то о "фейри и их интереснейшей логике", а потом о "истеричных драконах, которые вырывают из постели посреди отменного траха". В этот момент порыв ветра донёс запахи ночной горной фиалки, а до Раоки начало медленно доходить, что она, кажется, все же не умерла.
Эта мысль расстроила, потому что – серьёзно, если вывернуть душу наизнанку, смириться с собственной смертью и принять её, как наивысшее благо, если переломать себя и собрать заново очищенным – то воскресать мучительно больно, почти то же самое, что рождаться. Воистину, хочется рыдать на манер младенцев – о, теперь Раока неплохо их понимала, эти личинки личности чуют своими крохотными задницами, во что они вляпались! Так вот и фейри захотелось заорать, потому что, судя по всему, её как-то спасли драконы, а в этом случае все по-новому: пытки, дурацкие разговоры, боль, игры и ложь.
– Так, – кто-то склонился над ней, – И почему это мы не приходим в себя? Непорядок. Неужели таки не удалось? Ис мне голову открутит. Ну-ка…
Под носом у фейри оказалось что-то, отвратно воняющее. Она могла бы, конечно, сдержаться, но откладывать неизбежное не имело никакого смысла: наморщив нос, она закашлялась и распахнула глаза.
– О, – обрадовался склонившийся над ней дворф с поразительно мечтательными глазами, при взгляде на которые Раоке тут же вспомнилась Королева – та тоже смотрела с подобным возвышенным выражением, за которым даже умудренные опытом существа не сразу могли разглядеть жестокое чудовище, – Вы пришли в себя! Какая радость. Что-нибудь болит?
– Нет, – отозвалась Раока коротко, оглядывая вполне комфортабельную лабораторию, в которой она лежала прямо у распахнутого окна – хоть вылетай, хоть выпрыгивай. Как ни крути, а государственных преступников в такие условия не помещают – либо она совершенно не понимала ситуации.
– Если прикидываете, сможете ли выпрыгнуть в окно, то можете попробовать, но не факт, что надо, – сообщил дворф, снова деловито закапываясь в свои колбочки, – Я полагаю, со временем ваши крылья восстановятся полностью, но пока, вполне вероятно, летать будет больно. Вообще, чуть позже нам с вами надо будет провести эксперимент, да-да… К нам редко попадают крылатые особи, а, между тем, мне интересно, как при трансформации меняются мышцы спины… Я же правильно определил, вы крылатая?
– Да, – в этом не было особого секрета, хотя Раоку и подмывало солгать: она знала, что у того же драконьего Призрачного дома в резиденции есть несколько стен, увешанных "крыльями бабочек" – отрезанными конечностями убитых фейри. Говаривали, нынешний Призрачный Старейшина был по молодости заядлым коллекционером, потому стремился собрать "бабочек" всех размеров и форм, так сказать.
– А у вас какого типа крылья? – тут же оживился дворф, чем вызвал у Раоки подспудное желание выпрыгнуть-таки в окно, – Для начала – мотылёк, стрекоза, жук? Вы ведь из насекомокрылых, так? Слишком низенькая для птицекрыла, да и ваша биография…
– Мотылёк, – кашлянула Раока, – Ночной.
– Правда? – глаза хозяина лаборатории загорелись воодушевлением, – Мы с вами просто обязаны провести опыты!
– Джейс, тормози, – раздался ехидный голос от дверей, – Дивная госпожа от тебя сейчас сбежит – и права, по сути, будет. Я тебе другую бабочку поймаю для экспериментов, хорошо?
– Я же осторожно! – оскорбился дворф в лучших чувствах, – Выставляешь меня чудищем. И вообще, притащишь какую-то плешивую моль, ещё и косноязычную… Знаю я тебя и твоих снабженцев!
Ис Ледяной, а это был именно он, сдавленно фыркнул и по-свойски присел на постель возле Раоки. От его взгляда, пробежавшего по телу, она как-то очень остро ощутила, что обнажена и безоружна. Меж тем, в том, как вольготно раскинулся дракон на кровати, в его домашнем киото на голое тело, во всей этой сцене было нечто… глубоко неправильное.
– Ну и как ты? – уточнил Ис, вгоняя Раоку в ещё больший ступор, – О, вот только не надо делать такие глаза! После всего, что между нами было, я вполне имею право на панибратское обращение!
Фейри искренне удивилась и глянула на Иса с недоверием: парень казался кем угодно, но точно не некрофилом. То есть, Раока не поставила бы на то, что так-таки все его партнёры оказывались с ним в одной постели абсолютно добровольно, но вот в том, что все они были при этом в сознании и принмали активное участие в процессе, она не сомневалась ни капли.
Дракон фыркнул:
– Что смотришь? Как по мне, наши милейшие посиделки на фоне салюта в честь годовщины окончания Клановой Войны тянут на очень личное знакомство.
Тут Раоке возразить было нечего, а Ис между тем повторил:
– Так как ты?
– Нормально, – хмыкнула она, – Можно от реверансов переходть к пыткам.
– Что за чудная идея! – осклабился дракон, окончательно укладываясь рядом, – Но у меня абсолютно отсутствует вдохновение. Так что, может, без них обойдёмся?
Она кивнула, и некоторое время они просто лежали рядом, плечо к плечу, разглядывая небо сквозь окошко в потолке. Дворф ещё в начале разговора тихо выскользнул, оставив их одних.
– И чего ты хочешь? – решилась нарушить тишину фейри, – Перевербовать или допросить?
– Сколько вариантов… – он лениво хмыкнул, – Оба правильные, я бы сказал.
– А если я вдруг не соглашусь?
– Значит, долечишься и уйдёшь, куда захочешь: держать не буду.
Это было за гранью вменяемого.
– Меня прислали убить Гора, – сказала она на тот случай, если Ис подзабыл.
– Да, как и пару десятков разных существ до тебя, – лениво сказал дракон, – Чего у Мираны не отнять, так это чувства юмора. Но ты первая, кто решил его пожалеть – как минимум, оригинальный поступок. Вот я и подумал, не хочешь быть моим личным секретарем?
К такому жизнь Раоку не готовила.
– Если это шутка, то я не поняла, где смеяться, – заметила она хмуро.
– Ну, с чувством юмора у меня не очень, это да, – легко признал Ис, – Но я тут подумал… Ты почти сразу просчитала, откуда я наблюдая за боями, поняла про меня больше, чем некоторые шпионы за годик-другой работы, понравилась Гору по-настоящему – а самое поразительное, мне даже не хочется свернуть тебе за это шею.
Раока не сдержала фырканья.
– Ты свободно относишься к чужим пристрастиям – фейри же! – но при этом на диво не манерна. Баб истеричных и считающих, что им кто-то должен по жизни, я не переношу, но такие, как ты, мне нравятся. Кстати, пол свой менять умеешь?
– Не-а, – зевнула Раока, окончательно смирившись с абсурдом происходящего, – Это некоторые бескрылые могут, и ещё пара родов стрекоз.
– Ясно, – хмыкнул Ис, но не похоже, что расстроенно, – Ладно, в общем, выбор такой: можешь уходить – клянусь стихией, отпущу на все четыре стороны, – можешь поработать на меня секретарём. Что выбираешь?
Раока честно призадумалась. С одной стороны, происходящее было настолько абсурдно, что даже не верилось. С другой стороны, уйти… Можно было не сомневаться, что сородичи попытаются наказать её за отступничество. Бегать всю жизнь…
– Я попробую поработать на вас, господин Ис, – сказала она ровно.
– О, – разулыбался дракон, – Можно просто – шеф.
К хорошему привыкаешь быстро, вот что Раока могла сказать о своей дальнейшей работе. Да, на поверку благостное драконье общество оказалось тем ещё гадюшником, но по сравнению с Неблагим Двором даже легендарное пекло, пожалуй, вполне сошло бы за непритязательный курорт с тепловыми ваннами. Вот и Раока, сидя за столом в смежным с Исом кабинетике и порой задерживаясь до ночи, чувствовала себя существом счастливым и самобытным.
Вообще, все почему-то представляют себе шпионскую работу эдакой чередой развесёлых авантюр – и на уровне разменного мяса, где фейри обреталась при Дворе, так оно по сути и было – с поправкой на грязь вечной лжи, серую пустоту, заменяющую чувства, и смену масок, в которой теряешь самого себя, смываешься и оплываешь, как краска под потоком воды. А вот ступень, на которую прыгнула Раока в Предгорье, была совершенно другой и подразумевала бумажки. Горы, тонны писем, отчетов, графиков, чертежей, ментальных кристаллов и прочих магических носителей информации. Первое время при виде фронта работ ей отчаянно хотелось заорать и сбежать прочь с воплями: "Нет, мой мозг хочет остаться девственником!". К сожалению, как мы знаем из расхожей шуточки жизнь все равно поимеет всех, к тому же, в упорстве фейри было не отказать, потому весьма скоро она взяла метафорического кота за яйца и научилась играючи жонглировать делами, отчетами и фактами. Между тем, в глазах окружающих при взгляде не неё Раока отчетливо читала вопрос: "А не сошел ли Ис с ума?". Впрочем, смельчаков, чтобы таки его задать, не нашлось – в их ведомстве идиоты без чувства самосохранения всегда были нужны, но никогда долго не жили – эдакий типичный забавный пердимонокль, свойственный всем госструктурам.
С Джейсом, тем самым помешанным на экспериментах дворфом, который оказался вторым помощником Иса, у Раоки сложились отличные отношения: парень был абсолютным психом, но не злобным, а скорее просто полагающим окружающий мир совокупностью технических задачек, которые можно решить. К слову, особенно сдружились они после того, как Раока позволила-таки этому энтузиасту изучить свою вторую испостась, сделать соскоб чешуек разного цвета с крыльев и даже надрезать хитин на спине, чтобы посмотреть на работу мышц – благо, такую незначительную боль она могла спокойно терпеть. Примерно на том этапе, когда Раока послушно напрягала крылья, а Джейс, залитый её светящейся синеватой кровью, что-то активно записывал, в лабораторию ввалился Ис, которому зрелище сильно не понравилось.
Профилактических люлей они получили оба. В должностной инструкции дворфа появился пункт: "Запрещено препарировать сотрудников старшего звена в научных целях. Даже с их согласия." Раоке в тот раз пришлось лично готовить Ису с Гором ужин – и переделывать семь раз. Семь! Ис, сверкая своей ядовитой улыбочкой, отправил бы её и на восьмой круг, но тут Гор вызвался помогать, напоследок с намёком сообщив: "Кто на кухне устает, тот неделю не ебёт". Сией народной мудростью Ис проникся и послушно слопал мясо, демонстративно оборотнем сожженное до головешки. А фейри, которой ещё на кухне заботливо скормили вполне качественный вариант блюда, сидела и недоумевала: почему ей вообще так много позволяют? Что у них за отношения? Вопрос был, как говорится, на все сто алмазов, и ответа не знал, кажется, никто из участиков сего меропирятия.
С Гором у Раоки была странная разновидность дружбы: то время, что волк по какой-то причине не мог проводить с Исом и не работал, он стабильно околачивался около неё. К обоюдному удовольствию, потому что друг друга они понимали с полувзгляда. С Исом… он был ехидной скотиной и эпизодически мог выжрать Раоке мозг чайной ложечкой, но по-настоящему серьёзных санкций в её сторону никогда не проводил, и, если подумать, доверял – а для существа его склада это было очень, очень много.
Пожалуй, окончательно странным все стало после одного случая. Раоке тогда нужен был отчет по одному любвеобильному оборотню, но все, кого теоретически можно было под него подложить, были заняты. Тогда фейри ничтоже сумняшеся решила сама заняться этим делом – развеяться и заодно обыскать его покои по-тихому на предмет неприятных сюрпризов. В целом, отработала она на ура и была собой довольна, только вот вызов "на ковёр" от Иса и искреннее раздражение в его прекрасных глазах стали сюрпризом.
– Если тебе не хватает интимных приключений, – сказал он, – Ты мне сразу намекай, я тебе ещё отчётов подкину – у меня тут как раз.
– Ну… если надо, то конечно. А что?..
– У нас перевелись все однодневки, которым за такое платят, что ты решила сама стать ударницей постельного труда? Всерьёз считаешь, что у нас без этого не хватает работы?
Раоке показалось – и вот вполне чётко так – что она вообще перестала что-либо понимать.
– Простите, шеф, просто все были заняты, и…
– И прожил бы я без знаний о том, что у того тигра были несанкционированные следящие заклятья. Не хватает тебе сотрудников на такую работку? Вот назначение, я перевожу к тебе в подчинение фейри по имени Миоза. Надеюсь, вы поладите!
Раоку чуть не перекосило: две девушки-фейри на одной территории? Поладить? Бред, и Ис не мог этого не знать. По всему выходило, что это назначение было наказанием.
В следующий раз, зайдя в кабинет дракона, она отметила, что чёрно-белую гамму разбавило несколько невысоких пуфов цвета её волос. Примерно в этот момент она поняла, что основательно запуталась.
Сложно сказать, во что это все вылилось бы в итоге, но тут на княжескую резиденцию обрушился некий, если можно так выразиться, романтический бум. Для начала обрёл пару князь, в связи с чем на радостях сбежал из Предгорья на целый месяц и доставил ведомству в целом и Раоке в частности немало головной боли. Потом, не успела она отдышаться после поездки на север и развесёлых стычек с тысячелетними ведьмами, пара Казначея решила, что хорошенького понемножку, и работать слугой она больше не хочет. Предсказуемо, получить расчет у дракона – дело непростое, и Раоке влетело от Иса по самые крылышки за то, что неугомонная лисица чуть не утопла в процессе (не то чтобы фейри была виновата, что все пары лучших друзей шефа – существа с придурью; по-хорошему, это было просто даже логично, никто нормальный этих чудо-драконов и полчаса бы не вынес).
И вот, наконец ей показалось, что можно выдохнуть и разобраться в собственных чувствах – на самом деле, просто притушить их, потому что драконы отличаются от других оборотней, у них может быть только одна признанная пара, и Раоке не то что не светило, а даже не посверкивало, и стоило просто найти себе кого-то постоянного и выкинуть из головы дурацкие желания… что было крайне "легко" сделать, когда любой, с кем она проводит больше ночи, становится объектом пристальнейшего внимания обоих её начальников. Гор, при этом, нахально улыбался и говорил: "Должен же я проверить, что тебя не обидят", Ис не говорил ничего, но глядел выразительно.
В общем, она уже почти решилась завести от начальства вполне себе тяжеловесные секреты (а то и парочку, хрупкого блондина и брюнета покрепче, да-да), когда настал он – окончательный и основательный капец: самое влиятельное лицо Предгорья, первый советник князя, покинул страну, и все предсказуемо пошло по наклонной. Ситуация накалялась, близился полноценный государственный переворот, и в этой канители Раока совершила непростительную ошибку: отпустила Гора на опасное задание. Разумеется, он был с группой, и теоретически опасности быть не должно было, и он вызвался сам, но… волк, герой недоделанный, полез спасать каких-то драконьих детёнышей (Раока просто старалась, чтобы эти Призрачные малолетки не попадались ей на глаза – смотреть на их счастливые лица было выше её сил).
Героизм – вещь интересная и пафосная, он радует всех, кроме близких самого героя. Так и тут – в процессе спасения Гор был смертельно ранен. Его сердце останавливалось на несколько минут – и только благодаря этому, вот ведь ирония, между Раокой и Исом распустились побеги истинности – даже с цветком, что характерно. Именно после этого вся жизнь Раоки обрушилась в пропасть…
4
Ис Ледяной сидел и планомерно напивался у себя в покоях, пустых и гулких до ужаса: просто заливал в себя кубок за кубком отраву, способную убить практически любое существо, кроме разве только дракона и демона. И то, вопрос лишь в количестве, да-да… спасибо за подарок, Королева фей! Хочется пить ещё и ещё. Сдохнуть прямо здесь и не принимать никаких решений – это выглядело как план.
Ему стоило бы сейчас быть возле своей пары, но он… просто понял, что должен сделать передышку. Слова лекаря звучали в ушах: "Мы сделали все, что могли, поверьте, но он слишком долго пробыл за гранью. Готовьтесь к тому, что вам придётся… принять решение" Именно так они тактично называют убийство… ну, вернее, прекращение магической подпитки, что в случае Гора равносильно смерти. "Его душа заблудилась. Нам никак не вернуть её в тело".
Ис судорожно всхлипнул и уткнулся лицом в ладони.
Он никогда не плакал. Он всегда был рационален. Он всегда все держал под контролем. Он… вчера впервые всерьёз ударил свою сестру, когда она сказала: "Мне жаль, что так случилось, но тебе повезло. Вся площадь Совета видела – у тебя есть вторая пара, и она…". Он не дал ей договорить.
В его душе поселилась смесь злости и понимания. Да, он догадывался, что они с фейри совместимы – чувствовал привязанность Гора к ней и свою тягу, которая впервые вспыхнула ещё тогда, когда она откинулась на спинку кресла в его кабинете, а после усилилась в разы, трансформируясь в потребность и жгучую ревность. Но, глотая очередную порцию яда, не чувствуя вкуса, он радовался уже тому, что может злиться. Это было лучше холодной, колючей пустоты, в которую он падал. Думать, что сменить пару все равно, что перчатки… Они все… они просто не понимали.
Ис всегда был нестандартен и не подыскивал себе душещипательных историй в оправдание – он таким родился. В какой-то мере ему ещё повезло, что он не пошёл во всем в двоюродного дедушку – тот предпочитал исключительно мужчин и даже не оставил потомства. Ису было несколько проще: ему было совершенно наплевать, какого пола обьект его интереса. Тот просто должен был соответствовать нескольким критериям: быть страстным, отзывчивым, склонным к экспериментам и – вот уж совершенно точно – хищным. Чего ледяной дракон не выносил в обозримом пространстве, так это сюсюканья и розовых соплей – сразу опускалось все, что могло бы стоять. К примеру, наблюдать со стороны за тем же Тиром, который носился со своей человечьей женой, он мог, но что делать в постели с существом, которому легко можешь случайно сломать рёбра, просто слишком сильно обняв – тут фантазия Ледяного буксовала. Впрочем, князю всегда нравилось заботиться – о друзьях в первую очередь, потому что долгое время никого, ближе друг друга, у них просто не было.
Первым свою пару нашёл Ис (хотя у Ара к тому моменту тоже все было бы вполне неплохо, не будь он таким кретином), и это было… ну, скажем, вполне сравнимо с падением скалы на голову. Впрочем, Ис тогда сам упал – рухнул в реку на бритвенно-острые камни, переломанный и почти искалеченный. Не ожидал он, расставляя ловушку и назначая встречу бывшим хозяевам гениального изобретателя Джейса, что в итоге сам угодит в западню. Захлебываясь водой и кровью, глядя в небо, он с сожалением понимал: крысой, все это время сливавшей информацию на сторону, был не казненный недавно шпион, а его собственный, унаследованный от предшественника, секретарь. Это было… почти смешно.
Шаги он услышал издали, даже сквозь подступающую тьму – издержки идеального драконьего слуха. "У них была поддержка на земле" – подумал он с досадой, но тут со стороны берега донеслись отборные ругательства.
– Твою мать! Держись, ящерка, только не тони! Я иду!
Ис оскалил клыки. Ящерка?..
Между тем, этот смертник показался в узком угле обзора, доступном дракону из его положения: это оказался черноволосый волк явно из старшего дома – магия в нём была довольно сильна. Вода доходила оборотню до пояса, течение сносило, но он упорно подбирался к Ису, приговаривая:
– Держись, парень! Сейчас все будет, держи голову над водой.
Ис не совсем понимал, что происходит; сознание мутилось. Он оскалился, когда оборотень протянул руку к его морде, но тот сделал движение максимально плавным – и прикоснулся. Дракон просто ошеломленно смотрел на вереск, расцветающий между ними.
– Да, вот так как-то, – улыбнулся волк, – Не на всех пары с неба падают, но я видишь какой везунчик? Привет, ящерка!
– Привет, – прошептал Ис одними губами. Бокал в руках дрогнул. "Гор бы хотел, чтобы ты жил" – снова и снова звучал в ушах голос сестры. Губы Иса кривились: ох уж эти лживые, глупые фразы! Разумеется, Гор хотел бы – он ведь идиот, сердобольный дурак…
Дракон усмехнулся. Это так удобно – злиться. На пару, которая посмела посчитать свою жизнь более дешёвой, чем чья-то чужая, на Раоку, с которой он так и не успел поговорить о…том, о чём собирался. Теперь уже смысла в этом не было. Без Гора все теряло смысл.
Фейри приходила, и Ис был с ней груб. Он обвинил её в произошедшем, предположил, что она сделала это специально…
Разумеется, он знал, что это не так. Но тот, кто испытывает боль, старается укусить – и не важно, выглядит ли в данный конкретный момент он как человекообразное существо или как дикий зверь. Язык боли универсален, един для всех и узнаваем с первых же нот.
– Шеф? – она пришла снова, смотрела от двери – непривычно неуверенная, напряженная, словно готовилась к худшему. И дракон вдруг понял, что глупо вот так заканчивать.
Его пара, пусть и несостоявшаяся, не должна так на него смотреть.
– Боишься? – он натянул на лицо привычную ядовитую усмешку, – Заходи, садись.
Губы фейри – пухлые, как у ребёнка, он всегда любовался ими и представлял много разного – дрогнули, будто она не могла решить: улыбнуться или заплакать. Впрочем, быстро пришла в себя, умница: встряхнулась, улыбка стала шире, движения – ествественней. Она присела на пуф напротив и потянулась к бутылке.
– Тебе нельзя это, – сказал Ис, – Подарок вашей Королевы, привет с её личных аконитовых плантаций. Мать-королева ядов…
Её рука замерла.
– Вы в курсе, что для драконов это тоже отрава?
– Не в моем положении волноваться о здоровье, Раока.
– Шеф… Я была у лекаря.
– Да, представь себе, я тоже, – Иса уже раздражал этот разговор. Ему хотелось молчать и горевать: типичный для таких случаев круговорот.
– Я должна попросить вас… не делать ничего ближайшие четыре дня. Возможно – только возможно, я не хочу обнадеживать заранее – надежда все же есть.
Ис медленно поставил бокал и распрямился, заглядывая в глаза напротив.
Она не стала бы шутить. Не его девочка. Не такими вещами. А значит…
Дракон прищурился. Лучшие лекари их мира сказали, что сделать ничего нельзя. Доктора из техногенного мира развели руками. Демоны пояснили, что оттуда души не возвращают даже они. Он был уверен, что сделать ничего невозможно, и тонул в беспомощности. Но если…
– Говори, – сказал он резко.
– Пока нечего, – отозвалась Раока с сожалением, – Через четыре дня я буду точно знать.
– Не играй со мной в игры, – отрубил он, – Ты понимаешь, что это значит для меня.
Она опустила голову так, что волосы упали вперёд, и вдруг посмотрела на Иса – глубоко, незнакомо, до самого дна.
– Шеф… Ис. Речь о магии фейри, а она… специфична. Я не смогу сказать тебе правду вплоть до самой тёмной ночи года, такова цена данного ритуала. Мне жаль.
Он нахмурился и тихо спросил:
– Ночь затмений?
– Именно.
– Тебе что-то понадобится? Ты ведь понимаешь, что все ресурсы – в твоем распоряжении. Если нужно надавить на Двор, чтобы…
Снова – глубокий взгляд, полный насмешки и сбивающего с ног тепла.
– Нет, – шепнула она, – Это не купить за деньги. Лишь… дайте мне время. И я знаю, не принято верить фейри, но… знай я, чем обернётся то дело, никогда не отправила бы его туда. Вы двое – все, что у меня есть. Лишь благодаря вам я… жива и свободна.
Вот и сказано. Озвучено то, что давным-давно висело между ними на тонкой лунной нити. Значит, откровения? Когда же болтать, если не стоя на краю могилы!
– Прости, – сказал Ис устало, – Знаю, его не остановить, если уж что решил.
– В этом твоя пара похожа на тебя, – улыбнулась она.
– Какова вероятность того, что он выживет?
– Один к двум, – сказала она. Он хмыкнул:
– Ладно. Я хотел поговорить о твоем будущем. Что бы там ни было с Гором… и со мной, я не хочу, чтобы ты снова попала в лапы к своей садистке-матушке или осталась без крыши над головой и должности. И… я ценю то, что ты на себя взвалила все это сейчас. Правда. Потому…
– Ис, – она мягко прервала его, – Я не хочу о будущем. Обсудим это после темнейшей ночи.
– Ладно, – усмехнулся дракон, – Только одно. Я все хотел поговорить об этом, но никак не решался.
– Не решался? Ты-то? Мне уже не по себе.
– Знаешь, Гор всегда хотел детей, – заметил дракон задумчиво, – Да и я когда-нибудь захочу… И единственная, кого могу представить в роли их матери, как ни парадоксально…
– Стоп, – её ноздри раздулись, – Не здесь и не сейчас, идёт? Не тогда, когда мы… вы оба одной ногой в могиле.
– Когда ещё думать о будущем, если не перед смертью?
Она стремительно встала, пряча глаза.
– Мы обсудим это, Ис.
– После темнейшей ночи?
– Именно.
Как только дверь тихо закрылась за фейри, ледяной дракон встал, встряхиваясь. Пускать на самотек чего-то жизненно важное для себя и близких он не то чтобы не любил, а даже не умел – иначе ему попросту нечего было бы делать на занимаемой должности. Да, Ис не стал давить на фейри – ему доводилось слышать, что некоторые аспекты их варварских ритуалов окружены мощнейшими чарами запрета, не позволяющими никому из участников рассказать о их сути. Однако же, у него было впереди как минимум три дня, чтобы разобраться – что же задумала Раока и каковы возможные риски. В том, что оные существуют, можно было не сомневаться, ибо магия фейри была под стать им самим: прекрасная и ужасная, по-детски наивная и подлая, как ядовитый кинжал в спину, игривая и умопоморачительно жестокая… И одно, самое характерное: эта волшба, как и её носители, ничего не даровала даром.
Дракон на миг прикрыл глаза и соединил кончики пальцев, вымывая магией отраву из крови. Пора было возвращаться… но для начала – навестить Гора.
– Привет, – слова царапают горло, будто они – тоже лёд, – Я пришёл.
Предсказуемо, Ису никто не ответил – его волк лежал, опутанный потоками колдовства. Хотелось сорвать их, счистить, как нечто чужеродное, но было нельзя: именно эта магия поддерживала жизнь в лишённом души теле. И приходилось терпеть это – чужую силу, чужие руки, чужую комнату вокруг того, кого Ис давно полагал только своим.
– Приходила Раока, – заговорил дракон, просто чтобы услышать хоть чей-то голос – пусть и свой собственный, – Она нашла способ спасти тебя – возможно. Вообще, ты, наглый блохастый коврик, учти: когда очнёшься, никуда не пущу тебя больше. Будешь ходить везде или со мной, или с парочкой драконов-охранников. А ещё лучше, посидишь в спальне на цепи, пока не прояснится в мозгах! Спасатель хренов… Видел бы ты эту пигалицу в розовом платьице, которую ты так самоотверженно прикрыл собой – маленькое чудовище, улыбается и крутит взрослыми драконами, будто так и надо. Очередное оружие массового поражения в руках Алого Старейшины! А ещё у нас намечается отбор женихов для княжны Иветты – можешь поверить, княгиня в ужасе, Тир прячется от неё под столом в кабинете, но приказ упорно не отменяет. И, самое дерьмовое в этой чудной ситуации, я понимаю его, правда. Это раньше я думал, что любую проблему можно, в крайнем случае, решить парочкой убийств, а теперь… близость смерти поразительнейшим образом меняет приоритеты. Если бы был хоть один способ… Гор… хватит спать.
Голос сорвался. И снова накатили воспоминания – болезненные, но такие, от которых не откажешься даже тогда, когда лишишься вообще всего.
– Эй, ящерка, хватит спать! – такими словами Иса, надо признаться, ещё никогда не будили. Он сдавленно зарычал и приоткрыл один глаз, рассматривая этого придурка – его пара, вот ведь свезло!
Волку, кажется, игнорировать чужое недовольство было не в новинку: он осторожно приматывал сломанную кость Иса к толстенной ветке, параллельно не прекращая вещать.
– О, очнулся! Щас домотаю крыло – и покормлю тебя. Тяжела ты, истинная пара! Серьёзно, нелёгкая это работа – тащить дракона из болота… Из реки, в смысле, и в оригинале бабушка упоминала каких-то бегемотов, но суть не меняется, наверное – я так понял из её рассказов, что это какие-то почти драконы, но без крыльев, толстые и водоплавающие… Да не дёргайся, немного осталось! И не вздумай превращаться – сам знаешь, лучше не стоит, пока не подживёт. Знаешь ведь?
Ис зло рыкнул – разумеется, об этом каждому ребёнку было известно: после серьёзных травм нельзя менять драконью ипостась на человеческую, пока регенерация хоть немного не поработает. Ледяной это все прекрасно понимал, но неспособность послать наглого оборотня по какому-нибудь эротическому адресу – и, возможно, даже показать дорогу – угнетала. Он осторожно попробовал напрячь мышцы и встать, но тут же вновь обессилено рухнул.
– Сказал же – не дёргайся, – в голосе волка впервые промелькнуло что-то, похожее на раздражение, – И лучше не колдуй. Я, конечно, направил этих по ложному следу, но…
Ис тихо рыкнул. Волк вздохнул:
– Да, признаю, меня наняли, чтобы тебя найти – я следопыт, и хороший, если тебе интересно. Предполагалось вообще-то, что в по итогам этого заказа я получу за твою голову пять алмазов, а не полудохлого дракона и кучу геморроя… Но я не в накладе, по крайней мере, с той секунды, как вдохнул твой запах. И нечего рычать – ты же не думал на самом деле, что твоя пара – трепетный мечтательный юноша-романтик, который постоянно любуется звёздами, или домашняя девочка-скромница? В общем, если ты на это рассчитывал, то у меня для тебя плохие новости… Разожми зубы! Мы оба знаем, ты не откусишь мне руку.
Ис послушался – как он себя убеждал, временно. Глупо изуродовать это – весьма ебабельное, к слову – тело до того, как он на практике разберётся: с какой это радости судьба ему подкинула вот это вместо истинной пары.
То есть, не то чтобы Ледяной вообще считал таким уж необходимым поск идеальной половинки, от которой, как показывает практика, одни проблемы – и уязвимым становишься, и тупеешь разом, а то и вообще, как тот же двоюродный дедушка… Последнему не повезло дважды: первый совместимый с ним парень оказался драконом и предсказуемо отказался признавать пару, поскольку, видите ли, та полом не вышла – что ещё возьмешь с Алого-то? Вторая, более успешная дедушкина попытка продлилась ровно триста лет – смешливого полулиса просто прикончили во время одной из многочисленных смут, после чего родственничек и подался, прости Небо, в Старейшины. По мнению Иса, все это не тянуло на счастливые истории любви, а волк пока что особенно положительных чувств не вызывал, разве что раздражал до зубовного скрежета.
