Текст книги "Пара для дракона, или игра в летнюю ночь (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
11
Осу хотелось кого-нибудь убить, устроить парочку наводнений и показательный приступ начальственного гнева. Однако, неуравновешенных психотических драконов во дворце хватало и без него, потому приходилось держать себя в руках, как минимум, для разнообразия.
Ученички, теоретически бывшие, на практике вели себя по-детски и спокойствия своими переглядываниями не добавляли. Ис меж тем стоял перед ним, упрямо сжав губы, и смотрел с хорошо узнаваемым вызовом: точно так же Ледяной вздёргивал подбородок, будучи маленьким, когда в очередной раз прикрывал шалости друзей, беря всю вину на себя. Не то, чтобы с тех пор что-то радикально изменилось, конечно – некоторые вещи с годами просто обретают иной масштаб, и на кону внезапно оказывается нечто большее, чем домашний арест, несколько сломанных игрушек и ободранных коленок. Подросшие дети и их опасные игрушки – наверное, именно так описал бы Ос главную беду разумных, потрудись у него кто-то спросить.
– О чем вы хотели поговорить, господин советник? – голос у Ледяного спокойный, выверенный, и сквозь туман раздражения в душе Водного дракона прорастает невольная гордость. Что, впрочем, не мешает ему небрежно создать звуконепроницаемый полог и проговорить тем самым спокойным тоном, услыхав который, все знающие его разумные пытаются схорониться поглубже.
– Я лично осматривал трупы. Заключенные в ужасном состоянии, я понятия не имею, как выдать их тела родственникам, не спровоцировав очередной смуты.
– Метаморф настолько хорошо постарался? – бровь Ледяного приподнялась в насмешливом удивлении.
– Боюсь, это сделал кто-то до него – некоторые повреждения уже начали подживать.
– Весьма трагично, но в тюрьмах и не такое случается, – пожал плечами Ис небрежно, будто речь шла об обыденном пустяке, – Я распоряжусь, чтобы Джейс обработал трупы, прежде чем возвращать родственникам – никто не задаст вопросов. Что-нибудь ещё, господин советник?
– Ты подверг систематическим пыткам знатных драконов, – говорит Ос мягко, вкрадчиво, предупреждающе, потому не настроен на игры, – Наших бывших союзников, в нарушение всех законов, вопреки моему приказу. Ты понимаешь, что одна из жертв – бывшая возлюбленная князя? Тир даже отсрочил её казнь, возможно, после их и вовсе помиловали бы!
По крайней мере, Ос надеялся на это, потому что Аки Белая была, несмотря ни на что, ему по-своему дорога. То, что она при этом пыталась его убить – факт печальный, конечно, но для политики обыденный настолько, что к рубежу двух тысячелетий на подобное окончательно перестаешь реагировать.
Ис улыбнулся в ответ – широко, остро, и за миг до того, как его взгляд стал непроницаемо-жёстким, Водный успел прочесть там хорошо знакомые эмоции. Ос вырастил этих детей, научил их всему и все ещё не разучился понимать. Картинка сложилась в голове Водного, цельная и однозначная: князь приказал отсрочить казнь не из-за старых сентиментальных чувств, не планируя помилование, а в надежде узнать у пленников побольше. Скорее всего, пытки были его негласным приказом, но Ледяной скорее сожрёт собственный хвост, чем скажет это вслух.
– Я всего лишь подошёл к проблеме творчески, проявил инициативу, – ответил Ис, – По их вине моя пара сейчас между жизнью и смертью, и было бы странно не вернуть любезность. К тому же, я надеялся услышать нечто новое. Знаете ли, наши с вами соотечественники становятся более болтливы, если смотрят на мучения своей пары.
Ос внимательно рассматривал ученика, радуясь, что хоть что-то в его поведении остается предсказуемым, например, защита князя по умолчанию. В остальном, было довольно необычно осознавать, что Тир плетёт интриги такого рода за его спиной, но понять, откуда ветер дует, было легко: в последнее время отношения првителя Предгорья с Алым Старейшиной становились все более тесными. Ничего удивительного, что князь перенимал по ходу методы и взгляды; вполне закономерно, что друзья прикрывали его и поддерживали, как всегда.
– Ты подстроил это убийство? – уточнил Водный ровно, потому что политзаключенные не мрут в тюрьмах просто так.
– Нет, – отрезал Ледяной, – Они обещали рассказать мне больше о покушении на вас в обмен на лёгкую смерть. Я был беспечен, дал им время на раздумья, и кто-то воспользовался этим.
– И не соизволил сообщить мне о происходящем.
– Я собирался отчитаться исключительно о результатах. При всем уважении, методы ведения расследования – моё сугубо личное дело.
Пару мгновений их взгляды были скрещены, словно мечи, после Ос вздохнул и потёр переносицу – не сдаваясь, но признавая за учеником частичную правоту. Если для того, чтобы заткнуть пленникам рот, кто-то рискнул провернуть настолько серьёзную операцию – значит, за всем этим кроется крайне непростая игра.
– Материалы по состоявшимся допросам – мне на стол, – отрезал советник, – И внутреннее расследование: сам понимаешь, если некто узнал, что Аки и Иш готовы заговорить, значит, у тебя среди приближенных крот. Отчеты каждый день, и закроем пока что эту тему.
Ис согласно склонил голову.
– Теперь второй по важности вопрос: что произошло с тобой и Раокой? Какого рода это было нападение? Джойс смог определить, что применена ментальная магия в сочетании с каким-то иномирным колдовством, не поддающимся классификации. Что ты помнишь о произошедшем?
Ис едва заметно поморщился с явной досадой и даже дёрнул плечом – жест из детсва, который Ледяной позволял себе крайне нечасто. Ос нахмурился, прикидывая, что следует провести ментальную диагностику: что бы ни произошло с Исом во время прогулки вне тела, приятным и полезным для психологического здоровья этот опыт определённо не был.
– Я даже не знаю, как сказать, – чуть нервно фыркнул Глава Безопасности, – Вот ты слышал что-нибудь о Короле-Под-Горой?
Осу оставалось только надеяться, что, если его и перекосило, то не слишком сильно.
– Слышал, – отозвался он с напускным спокойствием, – Более того, доводилось один раз встречать лично – впечатлений хватило на всю оставшуюся жизнь, можешь мне поверить; абсолютно, выразимся так, незабываемое существо. Однако, если тебя пытаются убедить, что именно Его магия замешана в деле, это враньё. К радости всех живых, Виелон – слишком могущественное существо, чтобы всерьёз интересоваться мелочными политическими дрязгами и подковерными войнами тварей из плоти и крови. Даже ради своих жрецов Он не станет вмешиваться напрямую, можешь поверить.
Ис прищурился и очень явственно напружинился, чисто кот перед прыжком.
– Ты встречал эту тварь? При каких обстоятельствах? Знаешь что-нибудь об Игре и Лабиринте?
Советник вперил взгляд в ученика, и детали в его мозгу спешно замельтешили, складываясь в единственно верную, но при этом исключительно жуткую картину.
– Понимаю, – сказал Ос медленно, – Кто-то добрый в твоем окружении посоветовал принять в этом участие? Ты уже получил метку?
– Какую? – растерянность мальчишки была вполне искренней, и Водный прикрыл глаза, облегчённо выдыхая.
– Ис, – сказал он мягко, – Я понимаю, что ты переживаешь сейчас, но становиться частью ритуального жертвоприношения – не выход.
– Ритуальное жертвоприношение?.. Но ведь победитель получит цветок…
– Мёртвого Огня, да-да, – усмехнулся Водный, – Раз в пару столетий кто-то действительно исхитряется его заполучить и выйти победителем. Один шанс к двумста – это смешно, но кого волнует математика в моменты, когда по-настоящему больно?.. Полагаю, Виелона это развлекает – надежда, которую испытывают приносимые ему жертвы. Если я хоть что-нибудь понимаю в данном вопросе, без неё блюдо стало бы во много раз преснее. Так что, если кто-то предлагает тебе метку в обмен на призрачный шанс, знай, что это ложь – или нечто, очень к ней близкое.
Ледяной прищурился и склонил голову набок. Насколько Ос знал его, такое поведение свидетельствовало о немалом охотничьем азарте.
– Виелон – его настоящее имя?
– Разумеется, нет! – водный дракон даже головой покачал от абсурдности подобной мысли, – Одно из – то, которым Он был мне представлен в нашу первую и единственную встречу.
– Как она вообще могла состояться? Почему-то мне начинает казаться, что у этого красавца нет ни секретаря, ни бального списка.
– Мой отец – бог, иногда это приносит довольно необычные бонусы, – усмехнулся Ос, – Конечно, старине Йораморе с его статусом локального божка далеко до старейших существ межмирья, но все же наше с ним родство дает мне доступ ко множеству странных и спорных секретов, одним из которых, несомненно, является существование так называемого Короля-Под-Горой и его небольшое ежегодное развлечение.
– Почему ты называешь Игру жертвоприношением?
– Потому что им она и является, если смотреть по сути. В обмен на право охотиться фейри платят весьма своеобразную дань: тринадцать носителей старейшей крови каждый год получают метки, предполагающие участие в этой самой Игре. Отказаться невозможно, только передать кому-то другому, и вот тут начинается веселье: шантаж, обман, некоторые семейства специально оставляют у себя полукровок, единственное предназначение которых – стать носителями метки, которая на закате самой тёмной ночи перенесёт обречённого в так называемую Игру. На самом деле, само это название довольно иронично и много говорит о самой культуре фейри, в представлении которых жизнь и смерть – всего лишь очевидные и единственные возможные ставки в бесконечной партии…
– Погоди, – отмахнулся Ис, у которого всегда плохо складывалось с философскими размышлениями, – Закат самой тёмной ночи – это ведь сейчас?
– Теоретически – да, и будь у тебя метка…
Но ледяной дракон уже сорвался с места в ледяном крошеве – как раз в тот момент, когда в лаборатории раздался шум.
– Вот как, – пробормотал Ос, – Метка была не у него…
Когда Ис с советником покинули лабораторию, всё внимание к вящему неудовольствию Раоки переключилось на неё.
– Ну, как ты? – поинтересовалась Шу, слегка сморщив нос и сделав попытку – вполне себе безуспешную – отлипнуть от бока своей пары. Казначей продолжил прижимать её к себе, делая вид, что не замечает поползновений в сторону свободы. Ох уж эти драконы с их сокровищами…
– Я в порядке, – проговорила фейри, сама поражаясь тому, насколько хрипло прозвучал голос. Как водится, все приключения в Лабиринте отразились на её реальном теле, потому запястья нещадно саднило, кости ныли, лёгкие исторгали подозрительные хрипы, а сердце билось неровно. Кажется, для драконьего слуха ничто перечисленное не было секретом, потому князь едва заметно нахмурился и отрезал:
– Господин Джейс, отвлекитесь, будьте добры, от ваших изысканий, в чем бы они ни заключались, и позаботьтесь о дивной госпоже Раоке, пока сюда не прибыл лекарь.
Дворф, который в данный момент что-то увлечённо смешивал в пробирках, нарезая круги по лаборатории с совершенно безумными глазами, он издал нечто среднее между "мг-м" и "угу", после чего забегал ещё быстрее.
– Это надолго, – сообщил Бран, склонившись над Раокой и сделав страшные глаза, – Крепись. Шеф бы все ускорил, но, кажется, его там шлёпают. Но он же из тех, кому нравятся такие игры, нет?
– Я бы на твоём месте не спрашивала, – осклабилась она, – Иначе придётся узнать все на практике, но шлепать, скорее всего, будут тебя.
– Язвишь – значит, ещё не помираешь, – хихикнул Бран, хотя глаза оставались серьёзными, пока он осторожно держал её за руки, оглядывая травмированные запястья, – Давай краткий отчёт о текущем состоянии, ибо это не шутки – мы вас несколько часов разбудить не могли. Лежали тут, понимаешь ли, слюни пускали.
Фейри нахмурилась.
– Погоди, а который час?..
Впрочем, договаривать нужды не было – чувство юмора Короля-Под-Горой относилось к категории вещей тяжелых и неизбежных, как удар кузнечным молотом в лицо, потому Раока всем своим существом почувствовала последний луч солнца: он отразился в груди той самой ноющей, разрывающейся, почти убивающей последней болью, которую не забудешь, раз ощутив. Печать обожгла одновременно жаром и холодом, тьма расплескала вокруг свои щупальца, и она услышала словно бы издалека ругательства Джейса, крик Брана, вой ветра и треск молний (кажется, драконы решили, что это нападение). Но громче всего этого был отчаянный крик Иса, зовущего её по имени. "Прости", – не то сказала, не то подумала она.
Вокруг было темно, и чернота эта была не из ночи, а из темнейших подземелий и глубочайших кошмаров – гибкая, извивающаяся, полная секретов. Куда ни глянь, там и тут плескались огни, неспособные ничего осветить, но вполне пригодные для охоты на ночных насекомых или заманивания в болото незадачливых прохожих.
Раока лежала, как и нужно, на одном из жертвенных камней, плоских и весьма даже удобных – ещё бы, за столько-то лет даже скала выточится нужным образом.
– Вот это приход, – пробормотал кто-то рядом, – Слушай, ты тоже это все видишь?
– Бран?! – к такому она была морально не готова, – Ты тут откуда?
Полулис сидел возле камня и нервно осматривался по сторонам.
– Не знаю, – буркнул он, – На тебя напали, когда я держал тебя за руку, и вот…
Раока прищурилась и стремительно огляделась по сторонам. С большой долей вероятности, полулис не был реален – очередная премилая пасхалочка от Короля-Под-Горой, шуточка полностью в его вкусе. Но с тем же успехом могло быть, что парень по ошибке перенёсся с ней вместе, и в этом случае у него были просто космических размеров проблемы.
В бытность свою придворной ей доводилось присутствовать на праздновании темнейшей ночи, потому регламент был более чем известен. Единственное, чем она в такой вот дивной ситуации могла помочь новому коллеге – дать парочку умеренно ценных советов. Это было преступно мало, с другой стороны, нечего было тянуть руки, куда не просили: все же, спец, а не мальчик с улицы, не может не знать, как опасно бывает соваться в добровольцы.
– Бран, слушай меня очень внимательно, – прошипела она, – Ноги в руки – и беги на десять часов, там колонны, поддерживающие своды. Старайся спрятаться и помни: как бы красиво ни выглядели фейри, ни с кем не разговаривай, никому не верь и ничего не обещай. Когда все закончится, постарайся удрать и молись тому, кого вы называете Лесным Князем – вы, пушистики, у него на хорошем счету.
– Но…
– Это приказ. Выполнять!
Рявкать шёпотом – практика сомнительная, но действенная. Особенно в случае с отставными военными, привыкшими реагировать на определённое сочетание слов и тона, По крайней мере, с полулисом сработало, и он растворился во тьме за пару мгновений до того, как обманчивую тишину разрезал звук барабанов и пение охотничьего рожка, а своды пещеры начали сиять бледным, напоминающим лунный светом.
– Началось, – прошептала Раока почти помимо воли, и её голос утонул в тысяче других. Свет разгорался все ярче, и уже можно было разглядеть огромную пещеру, стены которой прятались в тенях, а светящиеся зубы сталактитов щерились с потолка, добавляя пейзажу красоты. Жертвенные камни – или, как их принято называть у фейри, ложа перехода – стояли полукругом по левую руку от сплетённой из корней, камней и земли статуи в семь-восемь человеческих ростов. Она изображала Короля-Под-Горой таким, каким он являлся в ночные кошмары, в том обличье, что отпечатывалось на глубине сознания и инстинктивно вызывало неназываемый страх – условно антропоморфное существо без лица с разветвлёнными оленьими рогами, копытами на ногах и медвежьими шкурами, укрывающими могучие плечи.
Её соотечественники были тут же, пёстрые, скрывающие лица за масками, босые, но обряженные в ярчайшие наряды и драгоценности. Мёртвые кони били копытами, скалились призванные из иномирья туманные гончие, а жрецы, облаченные в шкуры и носящие на головах рогатые черепа, выступили вперёд с чашами. Старший из них, безликий человек в темной одежде, встал в центре зала и развел руки, к которым тут же принялась ластиться тьма.
– Дивные, – низкий, вполне молодой чувственный голос разнёсся по залу, змеёй заползая в каждую душу, – Говорят, что в ночи прячутся монстры; говорят, под луной пляшут прекрасные феи; говорят, смерть неизбежна и окончательна; говорят, тьма жестока. Нам с вами повезло в одном: уж мы-то знаем цену словам! Наша ночь началась, как за тысячи лет до, так и после, от круга и до круга. Зима сменяет лето, жизнь идёт смертью, победа за поражением, свобода за неволей. Пусть другие прячутся за новыми правилами и законами, притворяются добрыми и цивилизованными, мы знаем – есть лишь одно, что неизменно. Да будет Охота. Да будет Игра!
– Да будет Охота. Да будет Игра! – повторила толпа, и Раока вместе с ней, потому что такие слова рождаются где-то в глубине души, и их невозможно не произнести. Бой барабанов стал громче, и казалось, что все сердца в зале подстраиваются под этот ритм.
– Да будет Охота. Да будет Игра! – гремело громче и громче, никто не мог замолчать, потому что так надо, потому что так – правильно.
И что-то в самой земле зарокотало, голодно и зло, а после от каждого стоящего в пещере по земле потянулись коренья мягко мерцающего света, сплетаясь вокруг статуи и вливаясь в неё, словно реки. Спроси кто Раоку, она и под страхом смерти не смогла бы сказать, сколько времени прошло – минуты или часы. Мерцающие под потолком огни разгорались, связывающие их всех коренья становились все толще, а после, когда тянущая боль в груди стала и вовсе невыносимой, статуя Короля-Под-Горой шевельнулась, устраиваясь на троне поудобнее.
– Да будет Охота. Да будет Игра! – пророкотал Король своим громовым голосом, и зал снова пришёл в движение. Жрецы с чашами двинулись к лежащим на камнях; один из них остановился напротив Раоки, протягивая ей чашу ледяной воды из подземных ключей. Она послушно выпила до дна, чувствуя наполняющий тело освежающий звон, а после, повинуясь знаку жреца, сняла мягкие сапожки и распустила волосы, оставаясь в одном только киото. Служитель Короля бросил на традиционный драконий наряд косой взгляд, но требовать снять его не стал.
– Пора, – сказал жрец, – Ты знаешь, что делать, Раока Крылья Ночи?
– Каждый шаг, Ведающий, – ответила она в соответствии с традициями.
– Значит, иди же.
Камень, покрытый мхом, холодил ступни, и разряженные в пух и прах, спрятавшие лица масками фейри расступались, кружили вокруг, перешёптывались и смеялись, создавая вокруг специфический шум.
– Приятной смерти, предательница, – прошептал кто-то чувственно на ухо.
– Сдохнешь, – радовал ещё кто-то. Раока только фыркнула сдавленно – старый добрый Неблагой Двор. С учётом шума, который наделал её громкий уход, они ещё были вежливы, если можно так сказать.
На самом деле, ей следовало догадаться, что произойдёт, но так уж устроенны люди – пусть зима и наступает каждый год в один и тот же день, все равно холода приходят неожиданно. Так и с этим: сначала она узнала запах, тот самый нежный аромат ночной фиалки, что до сих пор изредка являлся ей в кошмарах. Узкая, обманчиво лёгкая ладошка легла Раоке на плечо, и с ней поравнялась женщина чуть выше неё, вся из контрастов: алый – губы, водопад волос, тяжёлый бархат платья, белый – кожа, будто выточенная из мрамора, так и манящая прикоснуться к обнаженным плечам, чёрный – узорчатые кружева маски.
– Как радостно – наконец-то видеть тебя, – прожурчал знакомый до дрожи голосок. Дивная леди явно пыталась напугать её, и раньше, годы назад, это подействовало, но теперь…
– Здравствуй, мама, – фыркнула Раока, – Я тоже скучала.
Ноздри точёного носа леди раздулись.
– Не смей называть меня так.
– Подошла первой – терпи. И потом, на правду не обижаются, знаешь ли.
– Ты стала такой смелой, моя девочка… – ненавистный голос стал ласков настолько, что можно было не сомневаться – дивная леди в ярости, – Наглость, очевидно, передается половым путём, но не забывай – здесь тебя никто не прикрывает. Если каким-то чудом ты не умрёшь в Лабиринте… помни, что я жду по эту сторону.
Губы Раоки презрительно скривились.
– Вот уж ни разу не сомневалась, – отозвалась она, но леди не унималась – скользнула кругом, будто угорь, и провела кончиками пальцев по ткани наряда.
– Киото, да? Ты совсем отуземилась, чудо, что не начала ещё превращаться в огнедышащую ящерицу. Я слышала, твой дракон дарит тебе наряды? Надо отдать должное его вкусу – ткань, словно снег под пальцами, должно ощущаться на коже, как ласка. А эти карманчики для оружия – и вовсе диво… Но все равно, неужели оно того стоило – предательства? Или этот ледяной уродец настолько хорош в постели? Ну, не волнуйся, Неблагой Двор постарается предоставить тебе альтернативу, и даже не одну. Ты знаешь, насколько наши дознаватели… изобретательны.
"О да, прекрасно знаю!", – повисло между ними, несказанное. Раока дёрнулась в сторону, уходя от прикосновений, но дивная леди успела спрятать что-то в её одежде. Этот предмет был настолько знакомым, что фейри едва не сбилась с шага, лишь благодаря выучке удерживая на лице отстраненное выражение. "Почему?!" – хотелось заорать ей, ибо это все было просто слишком со стороны драгоценной матушки – помогать ей после всего. Она попыталась было прочесть ответ в глазах дивной леди, но те, скрытые чёрным кружевом, были пусты, словно у куклы, и не выражали ничего.
– Потому, лучше тебе не возвращаться, милая. Прояви вежливость – сдохни там, – пожелала она напоследок и растворилась в толпе, оставив дочь в крайней степени шока. Не из-за слов, конечно – в них как раз не было ничего нового, – а из-за тяжести родового кинжала из лунной стали, оттягивающего карман. Наверное, впервые в жизни у Раоки появились самые настоящие осмнения в состоятельности картины мира.
Между тем, она остановилась у подножия ожившей статуи, мельком бросив косой взгляд на своих товарищей по несчастью. Как и обычно, большинство носителей метки были полукровками и, кажется, ни на что особенно не надеялись. Опасность, на взгляд Раоки, представляли двое: Ирдан, её старый знакомый по Цветению, и хрупкий чистокровный фейри, невесть как затесавшийся в их компанию смертников – судя по розоватым волосам, представитель семейства Шип Розы. Встретившись глазами с Раокой, он улыбнулся и отвесил идеально выверенный придворный поклон.
– Будущая леди Крылья Ночи, – пропел он, – Рад встрече. Приятно быть съеденным в такой компании, знаете ли.
Фейри почти помимо воли фыркнула: Ис наверняка мог сказать бы то же самое.
– Давайте посмотрим, кто из нас кого прикончит, – предложила она весело, наплевав на косые взгляды остальных.
Между тем, запели охотничьи рожки, призрачные кони встали на дыбы и рванулись вперёд, тая во тьме межмирья. Статуя Короля зашевелилась, склонилась, открывая все шире и шире зев черного рта, пока подбородок не коснулся земли.
– Дамы вперёд, – пропел в своей излюбленной гаденькой манере Ирдан. Одна из девушек, светловолосая полукровка с выступающими сотрыми зубками, раздраженно зашипела, но Раока только усмехнулась и пошла вперёд – отчего-то происходящее все больше казалось ей по-настоящему весёлым.
Шаг, вдох, выдох, и стены Лабиринта снова, теперь уже наяву, соткались вокруг неё.
