Текст книги "Пара для дракона, или игра в летнюю ночь (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
Девочка сглотнула – почему-то ей было очень, очень страшно.
– Спасибо, Ваше Величество, – сказала она тихо, – Это честь, но у меня и так уже есть учителя.
– О, да. Драконы, – протянула Королева, – Жестокие ящерицы, безумные и жестокие порождения Древней Магии, среди которых уже тысячу лет как стало модно изображать цивилизованность и гуманизм – это, несомненно, попытка порадовать милашку Оса, из которого даже годы в политике не выбили романтичного идеалиста. Впрочем… почему-то мне кажется, что вскоре это все же произойдёт – слишком уж много интересных перемен ожидает Предгорье в этом году. Так что, Миа, вскоре ты увидишь истинную суть драконов. Она есть кровь, уничтожение и смерть; они осуждают нас, но не видят бревна в собственном глазу, ибо нам никогда не сравниться в жестокости и безумии с этими непогрешимыми ящерицами. И знаешь… когда поймёшь меня, когда начнёшь задыхаться там, когда почувствуешь себя чужой среди этих животных – помни, что я тебя жду.
Раока знала регламент Игры, потому только облегченно выдохнула, увидев замаячившую в тумане межмирья статую Короля-под-Горой. Выход в этом случае, как и во многих других замкнутых кругах, располагался ровно там же, где и вход.
– Гор, – тихо позвала она, – Мы почти что в реальном мире. Позволь, я подарю тебе кое-что.
Волк тут же остановился и заглянул ей в глаза – преданно, заискивающе и чуть огорченно. Он уже несколько раз пытался зализать её раны, но Раока только отталкивала его морду подальше – навалившееся на неё опустошение все равно не позволяло чувствовать боль, а на своё тело ей стало наплевать в достаточной степени, чтобы не тратить время на бессмысленную ерунду.
– Как только мы окажемся в реальном мире, устремляйся в Предгорье, домой, к своему телу, – наставляла фейри, прикалывая магический цветок за волчьим ухом, – Иса заодно успокоишь. Он тоскует, а ты и сам знаешь: когда наше обожаемое начальство не в настроении, плохо всем, так что я тут не только задание выполняю, но и мир спасаю от страшной угрозы, можно сказать.
Волка её успокаивающие реплики, кажется, встревожили ещё больше. Он нахмурился, насколько это позволяла сделать неприспособленная к таким коммуникационным вывертам звериная мимика, и посмотрел на неё даже с каким-то укором, будто прекрасно понимал реальное положение вещей. Раока только погладила его по голове, успокаивая.
Разумеется, она понимала, что там, за границей тумана, её ждут соотечественники, которых она предала, чтобы начать работать на злейших врагов государства. Даже если предположить, что Ис наплюёт на опасность международного конфликта и пришлёт кого-то её встречать, Королевский Холм закрыт, в него не попасть посторонним, и ей не останется ничего, кроме как отдать себя в руки остальных фейри. В эльфийское милосердие Раока верила примерно так же, как в сухие моря или розовых крылатых единорогов – то бишь, предполагала, что в теории такое возможно, но не в их мире точно.
В общем, она примерно могла представить, что её ожидает, и просто не хотела, чтобы Гор это видел. Таков был план с самого начала – не лучший, но единственный из возможных. Да, фейри знала, что у неё весьма много шансов выиграть, ибо Король-под-Горой ценил самоотречение и смелость, а ещё – добровольцев, решившихся на безумие во имя сложных чувств. Ещё, правда, Он любил хорошую шутку, причём относил к таковым преимущественно проявления чёрного юмора, обнажающего природу разумных, их страхи и пороки. Позволить кому-то победить в Игре, чтобы на выходе "счастливчика" разорвали соотечественники – такое было более чем в его духе.
Да, именно на это Раока рассчитывала. Она была честна с Исом, говоря, что её шанс победить высок; о шансе выжить потом она предусмотрительно не упоминала.
– Ты понял меня, – повторила она мягко, чуть сжав чёрную шкуру, – Уходи.
Волк упрямо набычился и медленно пошёл за ней, всем своим видом выражая сомнение в правильности происходящего. Раока же не чувствовала ничего – кажется, за последние несколько дней ей довелось пережить слишком многое, и сил на хоть какие-то сильные чувства просто не оставалось.
Когда Гор все же начал взлетать вверх в вихре искорок, устремляясь навстречу новой жизни, она лишь проводила его взглядом, чувствуя, как облегчение пробивается сквозь обрушившуюся на неё пустоту. На комитет встречающих старалась не смотреть – не то чтобы она могла увидеть там кого-то нового. Стоило бы, возможно, найти взглядом Леди Крылья Ночи… мать, и поблагодарить её за очень своевременный подарок хотя бы взглядом, но душевных сил на это оставалось, потому фейри просто дождалась, пока волк улетит окончательно, и прикрыла глаза, позволив, наконец, боли, усталости и апатии взять верх.
Мир качнулся вокруг на манер карусели, словно только этого и дожидался, но упасть ей не позволили чужие руки.
Подозрительно знакомые.
Она сначала не поверила – решила, что у неё начались особенно забористые галлюцинации, что после Лабиринта было бы не то чтобы совсем удивительно. Видение, впрочем, оказалась на диво деятельным – исцеляющая магия окружила её тёплым одеялом, диагностирующее колдовство проносилось по телу волнами крошечных льдинок, а знакомый запах осел на языке, мысленно возвращая её в уют знакомого кабинета. Не веря себе, Раока все же медленно подняла глаза, уставившись на Иса.
Дракон смотрел на неё с каким-то непонятным выражением, как будто то ли хотел её добить, то ли поцеловать. Он прослеживал глазами все раны, морщась, словно они были на его собственном теле, но не говорил ни слова. Раока и себе помалкивала, пребывая в состоянии крайнего шока и непонимания. Почему здесь Ис? Как он сюда попал? Или это продолжение Игры, и на этом уровне она уже не может отличить настоящего Ледяного от Лже-Иса? Значит, она и не победила вовсе?! Панцирь равнодушия треснул, сменившись искренним ужасом.
– Нет, – прошептала она, – Ты меня не обманешь. Убери от меня руки!
Дракон замер на половине движения, но выглядел при этом натурально как ласковый щенок, которого неожиданно пнул хозяин. Он растерялся, и Раока воспользовалась этим, пытаясь вырваться из его хватки. Недолеченные раны тут же дали о себе знать, наполняя тело болью, а Ис, опомнившись, удержал её на месте, жёстко спеленав.
– Успокойся, – проговорил он, – Ты же ранишь себя!
Фейри давно замечала, что "успокойся" является самым раздражающим словом всех времён и народов – или, по крайней мере, соседствует на этом порище с "будь благоразумен" и "ты сам виноват". Этот случай не стал исключением из правила: она стала вырываться ещё сильнее, пытаясь подавить накатывающую волнами панику. Если она не победила, то куда ушёл Гор? Или, быть может, это был и не Гор вовсе, а она давно и прочно мертва или блуждает в предсмертных видениях?
Кто знает, до чего бы Раока могла додуматься на такой волне, но Ис был тем ещё чудо-лекарем, потому из двух доступных ему опций решения проблемы – поцеловать или стукнуть – выбрал-таки первый. И не то чтобы прикосновение на удивление тёплых, солоноватых губ и горячего языка убедило Раоку в реальности происходящего, но поцелуй отличался от того, что был в иллюзии, казался более настоящим, живым. Она перестала вырываться, чувствуя, как теряется воля к сопротивлению. Что, что она может ещё? Если она проиграла, так тому и быть – она просто не может больше драться.
– А, – пропел смутно знакомый голос, – Понимаю, у меня было то же самое.
Раока вздрогнула, когда узнала, наконец, говорившую – сама Королева стояла в нескольких шагах от них, с любопытством разглядывая её, как диковинного зверька. За спиной Мираны толпились фейри, чью компанию фантасмагорически разбавляли Призрачные малолетки, которым тут тоже делать было категорически нечего. Раока сцепила зубы – это была, будь оно проклято, действительно иллюзия.
Королева рассмеялась.
– Да-да, узнаю этот взгляд, – пропела она, – Я тоже после возвращения постоянно сомневалась, реально ли окружающее или я все ещё играю.
– И когда это чувство прошло? – спросила Раока, не удержавшись.
– Пока нет, – сказала Королева спокойно, – Возможно, я все ещё в иллюзии Короля-под-Горой. Я никогда не буду знать наверняка – такова цена Цветка.
– Хватит, – резко прервал Ис, – Мы уходим.
– Ещё нет, – улыбнулась Мирана, – Солнце ещё не взошло, к тому же, почтенная леди Крылья Ночи сегодня открывает Бал Мёртвых танцем. Это большая честь, к тому же, достойный партнёр уже ждёт.
– Мне кажется, вы меня недопоняли, Ваше Величество, – голос Иса стал резок и зол, – Мы уходим. Сейчас.
Раока же знала – нет, не уходят. Во-первых, от чести открыть Бал Мёртвых никто из фейри в здравом уме бы не отказался, во-вторых, партнёр действительно ждал – стоял по центру зала, на свободном пространстве, и тепло смотрел на неё своими синими глазами. И что бы он ни собирался сказать ей, сколько бы обвинений ни выплеснул – разумеется, она хотела с ним станцевать.
– Я буду танцевать, – сказала она.
– Ты будешь лежать в теплой постели за тройным охранным контуром, выздоравливать и набираться сил, – отрезал Ис, – Других вариантов не предусмотренно, это я говорю, как твоя пара. И я очень, очень не советую мешать мне воплотить этот план в действие, Ваше Величество, иначе моя драконья сущность может разнервничаться и существенно подправить архитектуру этого дивного местечка.
– Ис, – повторила Раока, – Это важно для меня.
Дракон стиснул зубы и вдруг охватил её лицо ладонями. Только теперь фейри заметила, что пальцы дракона дрожат, а в глубине его глаз притаились беспомощность и… отчаянье? страх?..
– Все будет хорошо, – сказал он едва слышно, почти вплотную приблизив свое лицо к её, – Мы скоро прилетим в Предгорье, и я отдам тебя лучшим менталистам и лекарям. Пока что просто пойми – ты не в себе. Я не позволю этому мертвецу не то что танцевать с тобой – приблизиться. Я больше никому не позволю тебе навредить, слышишь?
Фейри растерянно заморгала. Между тем, в зале начала звучать музыка, сначала едва слышная, но нарастающая, как гроза или прилив.
– Первый танец, Лорды и Леди, – сказала Мирана, и мгновение спустя маленькая Призрачная повторила эти слова. Лицо у неё при этом было удивленное, будто говорить она и не собиралась. Впрочем, так оно и было: вскоре голоса всех присутствующих в зале, включая даже явственно шокированного Иса, подхватили эти слова.
Никто из посторонних не мог проникнуть в Холмы этой ночью. Никто из своих не мог сопротивляться магии Холмов.
Заглянув в полные растерянности и борьбы с собой глаза дракона, Раока шепнула «Все в порядке, я буду рядом. Ты успеешь, если что!» – и устремилась, силясь не прихрамывать слишком уж явно, в сторону ожидающего её Эллина.
Он выглядел красивым и элегантным, как в тех случаях, когда их, будущих служителей Холмов, приглашали на бал-смотр к Королеве. Эллин шагнул вперёд, и руки его поддержали её так бережно, так знакомо, что она чуть не разрыдалась.
– Прости меня, – это у них получилось сказать хором, на одном выдохе.
Она слегка растерялась – ему-то за что просить прощения? Эллин, поймав вопросительный взгляд, иронично усмехнулся и уверенно повёл её в танце, следуя за разрастающейся, поглощающей все музыкой.
– Нет, – сказал он, – Здесь только мне стоит просить прощения. Ты винишь себя в моей смерти, что не имеет смысла. Видишь ли, я был не жилец в любом случае, и, возможно, скрыть этот факт от тебя было не лучшей моей идеей.
Он слегка закружил её, удерживая, впрочем, так, чтобы причинить как можно меньше боли.
– Не говори глупостей, – сказала Раока тихо, – То, что случилось на Последнем Испытании, можно называть по-разному, но если свести к простым вещам – ты умер, чтобы я жила.
– Да, – вздохнул Эллин, – Ты чуть не проиграла из-за уверенности в этом, и только моя вина, что ты не знала и половины правды. Скажи вот, что тебе известно обо мне, моей семье и истории?
– Немногое, – удивленно отозвалась фейри, – Но такого рода любопытство и не приветствовалось в Цветении. Знаю, что ты – сын одной из дальних родственниц Королевы…
– Родной внук её кузины, Элиналь.
Раока непроизвольно вздрогнула, почувствовав, как заледенело все в животе.
– Той самой, что подняла восстаниеи была за это проклята?
– Именно, – хмыкнул Эллин, – Некоторая ирония ситуации заключается в том, что во время того восстания погибла, спасая Королеву, её любимая сестра Моридан, прабабушка того самого милого дракона, что сейчас пытается испепелить меня глазами.
Не прими Эллин её вес полностью на себя, Раока точно грохнулась бы на пол от удивления.
– То есть, – начала она осторожно, – Ис действительно – прямой родственник Королевы?
– Да, – улыбнулся её партнёр, – Мирана очень любила Моридан, и эта привязанность была взаимной. Когда Моридан и её ледяной дракон погибли, спасая Королеву, та впала в горе и невыразимый гнев. Организатора восстания, мою бабку Элиналь, приговорили к мучительной смерти, но она успела сбежать. Тогда Мирана предала проклятью само упоминание о моей бабушке, повелела медленно порезать на кусочки всех, кто был ей хоть немного дорог, и силой самого Короля-под-Горой прокляла кузину, обрекая на постепенное гниение изнутри. Бабушка долго скрывалась – не одно тысячелетия, пытаясь найти лечение от медленно убивающего её проклятья, но все люди, которым она пыталась его передать, умирали просто так. Но потом способ нашёлся – хворь можно было передать потомкам, выторговав себе ещё несколько сотен лет жизни. Как несложно догадаться, узнав об этом, Элиналь стала на редкость чадолюбивой.
В душе девушки поднялось волной отвращение. Рожать детей, чтобы потом скармливать их проклятью – низость даже по меркам не особо разборчивой в средствах старой эльфийской аристократии.
– Чтобы совершить такой обмен, нужен был особый ритуал. В процессе одного из них, где жертвой был я, Мирана и нашла бабушку.
Раоку передёрнуло – она могла только вообразить, что там творилось.
– Да-да, – озорно улыбнулся Эллин, – Схватка двух старых фейри из рода Цвет Аконита, ненавидящих друг друга всей душой – зрелище из сорта тех, что даже если захочешь, не забудешь. Так или иначе, Мирана победила, заточила мою бабку в стеклянную темницу, чтобы полюбоваться, как та умирает, и вот тогда пришёл мой черёд. Я думал, меня просто убьют на месте, но Королева сказала: "Тебя предали, как и меня когда-то. Ритуал почти свершён, и тебе не прожить больше сотни лет, бедный ребёнок. И правильнее было бы убить тебя прямо здесь, но я могу предложить тебе другую дорогу. Пусть твоя жизнь будет короткой, но у тебя появится близкий друг и цель. Что ты думаешь об этом?"
– И ты согласился, как я понимаю, – пробормотала Раока. Все её прошлое, даже их первая встреча, теперь виделась ей в другом свете, – Но почему ты не сказал мне?
– Сначала просто потому, что задание этого не предусматривало, потом – не хотел, чтобы ты меня ненавидела, – отозвался он спокойно, – Но теперь это уже неважно, и имеет значение только одно: тебе не стоит винить себя. Я был лгуном. Я выучился у одного из лучших придворных шпионов, убил твоего отца по приказу Королевы и поступил в Цветение, чтобы сделать тебя той, кем ты являешься. Для меня ты тогда была лишь именем, полукровкой, которой, по задумке Мираны, спустя много лет суждено было победить в Игре.
Вот бывают на свете вещи, которые полностью переворачивают мировоззрение, и эта информация к таковым относилась. Раока даже залипла, как контуженная улитка с оторванными рогами – так она была шокирована.
– Мне жаль, – сказал Эллин, – Я виноват перед тобой, и, как распоследний трус, взвалил на тебя груз, унеся свои секреты в могилу. Мне жаль.
Раока дала себе мысленную оплеуху. Новости, конечно, были те ещё, но это не было поводом огорчать Эллина.
– Милый, – сказала она, – Спасибо, что открыл мне правду. Но знай, по приказу ты там действовал или нет – важно ли это теперь? Ты защищал меня, оберегал, смешил, учил, радовал. Смею ли я обвинять тебя в том, что в безвыходной ситуации ты выбрал единственный очевидный вариант, не предполагающий твою смерть? Я не настолько тупа… то есть, тупа, конечно, если не поняла правду о тебе сама, но не до такой степени, чтобы всерьёз тебя винить. Потому, что бы там ни творилось у тебя в голове, знай – я простила тебя давным-давно, за все и оптом. Просто спасибо, что был рядом.
Договорив, она почувствовала, как нечто тяжелое, висевшее между ними грузом, вдруг стало лёгким и невесомым. Эллин облегченно прикрыл свои невозможные глаза.
– Ты все не меняешься, – тихо сказал он, – Слишком великодушна для фейри, несмотря ни на что.
Раока улыбнулась, беззаботно и весело, стараясь не замечать слёз на глазах.
– Ну, какая есть, – сказала она, – Думаю, вся проблема в моём отце. Он мне в дестве рассказывал те самые, глупые человеческие сказки о добрых принцессах – я вспомнила там, в Лабиринте. Думаю, именно они сломали мне психику. Как считаешь?
Эллин усмехнулся.
– Спасибо, – сказал он вместо того, чтобы отвечать на глупые вопросы, – Там, в Безвременье, я ждал этого Бала, кажется, целую вечность. Я не хотел идти дальше, пока не буду уверен, что ты победишь, пока не смогу сказать тебе правду.
– Ты теперь пойдёшь дальше? – спросила она, прижимаясь лбом к его груди и буквально чувствуя вибрирующую ярость, исходящую от наблюдавшего эту картину Иса.
– Да, – Эллин нежно погладил её по волосам, – Я избавлюсь от груза прошлой жизни и скоро приду в этот мир снова.
Раока тут же уцепилась за эту мысль.
– Ты знаешь, кем ты будешь?
Губы Эллина тронула на редкость ироничная улыбка.
– Да, Король-под-Горой сделал мне такой подарок. А что, ты хочешь отомстить?
– Ерунды не говори, – попросила Раока устало, – Просто скажи, где тебя найти, и я присмотрю, чтобы в новой жизни ты ни в чём не знал нужды. А то, зная твою удачу, опять окажешься на жертвенном столе или ещё где похуже!
– Что же, – улыбнулся он, – Мне предстоит родиться следующим ребёнком в доме Цвет Аконита.
– Вот как? – задумчиво пробормотала Раока, – Это может быть непросто, если ты окажешься очередным отпрыском сбежавшей Элиналь. Будет нелегко найти тебя.
– Не волнуйся, – фыркнул Эллин, – Ты можешь даже не сомневаться, что узнаешь о моём рождении.
Фейри слегка насторожилась.
– Ты же не намекаешь сейчас…
– Танец окончен, – улыбнулся Эллин мягко, – До встречи – в следующей игре.
19
Много позже они летели навстречу поднимающемуся солнцу, и Раока, свернувшись в компактный комочек подальше от остальных, щурила глаза. Самая темная ночь, которую она и не чаяла пережить, сменялась самым длинным днём, и, видят боги, она слишком устала, чтобы по достоинству оценить вложенный в это символизм, благо у неё был ещё один, и весьма внушительный, отвлекающий фактор.
Фейри чувствовала взгляд Иса всей кожей, всем своим существом. Более того, несмотря на то, что после возвращения Гора их связь в теории должна была истончиться, растаять, на практике она ощущала его эмоции, как свои. Были они, правда, так перемешаны, что не понять, где начинается одна и заканчивается другая, но это как раз после её поступка было более-менее объяснимо.
Да, она отказалась лететь с ним в одной сфере, предпочла остаться с Браном и парочкой людей, которых Королева с какого-то перепугу решила подарить полулису (как она сама выразилась, "он очень меня развлек, и я обещала подарок ему взамен"). Женщина из техногенного мира, прижимавшая к себе усталого ребёнка, от её соседства были не в восторге, Ис тоже впал в ярость, но Раока просто не могла находиться с ним рядом, о чём и сообщила, не вдаваясь, впрочем, в детали. На самом же деле, стоило ему приблизиться, и она вспоминала поцелуй в Лабиринте, а ещё – тот простой факт, что Гор жив, а значит, с игрой в какие-то там пары пора заканчивать. Она – его подчиненная, и ей не пристало бы плакать, прижавшись к нему на манер маленькой девочки, искать утешения или криком кричать от ужаса, как бы ей того ни хотелось.
Она боялась, что стоит Ледяному обнять её, окутать снова лекарской магией, да просто прикоснуться – и она сломается, окончательно и бесповоротно. Слетит маска спокойствия, треснет, как фарфор, равнодушие, и обнажится вся боль, весь ужас, вся муть, поднявшаяся из глубины души после Лабиринта, а допускать такое было никак нельзя. Раока, как никто, знала: случаются точки невозврата, после которых все становится куда сложнее – притом что их с Исом отношения и до того простотой не блистали. И фейри впервые по-настоящему задумалась о том, что можно поискать себя вне Предгорья, разорвать эту странную недо-связь, и, возможно, действительно покончить со шпионажем.
А, может, ввязаться в какую-нибудь очередную заварушку, но такую, чтобы уже наверняка. В конечном итоге, она давно на это нарывалась, верно?..
Солнце поднималось все выше, топя земли фейри, которые она и не чаяла увидеть ещё хоть раз, в своем ослепительном сиянии.
– Мэм, а у вас тоже есть крылья? – тихий голосок ворвался в её мысли, заставив повернуться, встречаясь взглядом с тем самым человеческим мальчиком. Раока мысленно возблагодарила переводчики – без них она точно не поняла бы ни слова, а так лишь улыбнулась криво, отмечая нервничающую мать. Человечка ещё не понимала, как же им обоим, в сущности, повезло…
– Есть, – фейри постаралась вложить в голос немного успокаивающих чар, – Но только в другой ипостаси.
– Так вы тоже умеете превращаться, как те, другие феи?
– Да, – вздохнула Раока, – Но сейчас не смогу, извини.
– Жаль, – поделился ребёнок, – Я всегда знал, что вы – феи, драконы и прочие – правда существуете, знал, что попаду к вам рано или поздно. Так должно было быть!
Раока усмехнулась.
– Ну, ещё как существуем! Только вот мы не такие безобидные, как хотелось бы людям.
Мать мальчика бросила на Раоку цепкий, острый взгляд; неглупая женщина. И смелая. Мирана сделала все ещё дрыхнущему Брану не худший из возможных подарков – какой бы психопаткой она не была, но в характерах разбиралась отменно.
– Ну, это же неудивительно, – сказал между тем мальчик серьёзно, – Вот у вас есть канал Дискавери?
– Полагаю что нет, – вздохнула Раока, – А почему ты спрашиваешь?
– Знаете, там показывают разных животных. Вот, например, лягушек-древолазов, маленьких и очень ярких. Они выглядят просто волшебно, красиво поют, а тронешь их – сразу умрёшь. Но они не становятся от этого хуже, правда? Древолазам просто не нравится, когда их трогают и пытаются съесть. Они изменились, стали ядовитыми, чтобы защитить себя от больших и хищных зверей. Разве их нельзя понять? Это ведь, наверно, очень тяжело – быть маленьким, слабым, ярким и красивым. Таких всем хищникам хочется съесть, так ведь? Потому-то им только и остается, что стать или совсем незаметными, или очень опасными. И я думаю, что феи похожи на древолазов. А вы?
Раока удивленно моргнула, глядя в серьёзные коричневые глаза, слишком взрослые и глядящие словно бы сквозь неё. Может, ребёнок действительно не зря сюда угодил?
– Ты прав, – сказала фейри тихо, – И едва ли можешь представить, насколько прав.
Дальше опять полетели молча, но апатия, накатившая на фейри, отступила. Солнце взошло окончательно, и драконы купались в его лучах, являя собой зрелище невиданной красоты. Фейри начала было расслабляться, но чужие взгляды не давали покоя. Ко встревоженному, ищущему взгляду Иса добавился острый, препарирующий – человечки. Неужто напасть хочет? Это было бы грустно. Сама-то Раока даже в таком состоянии в два счета её скрутит, но вот Ис может отреагировать… неоднозначно.
– У вас рана открылась, на боку, – внезапно хрипло сказала женщина, – Нужно зашить.
– Вы лекарь? – заинтересовалась Раока.
– Я хирург, – пояснила женщина, – И хороший, один из лучших. Я… могу быть полезна, вам стоит знать.
Фейри одобрительно улыбнулась – да, она нравилась ей. Определённо.
– Вам не стоит волноваться, – сказала она мягко, – Драконы куда более лояльны по отношению к людям, чем фейри. Вы вытянули счастливый билет.
– Думаете?
– Да, – сказала Раока и себе, и ей, – Дерьмо случается, но ночь особенно темна перед рассветом.
Они снова умолкли, потому что на Раоку внезапно навалилась сонливость. Возможно, дело было в недостатке сна или очень обильной, даже для её нечеловеческой природы, кровопотере, но привкус знакомой магии не давал обмануться – Ис был особенно хорош в разного рода "колыбельных". Криво улыбнувшись, фейри, тем не менее, позволила себе откинуться на стенку магической сферы, уплывая в вязкий, тяжелый сон. Последнее, что она успела почувствовать – осторожные руки, касающиеся лица. Потом была блаженная пустота.
Приходить в себя непонятно где – это была уже почти традиция. Серьёзно, Раоке стоило бы привыкнуть и относиться к таким вещам, как к ежедневной рутине. Тем более что душу наполняло какое-то чрезмерное – неестественное – спокойствие, оттесняющее тревоги и переживания, естественные для такой ситуации, на задний план. Это чем же таким, интересно, её накачали…
– Ты в безопасности, – негромко сказал знакомый голос рядом, – Нет нужды притворяться спящей.
Раока села тут же, да так, что аж голова закружилась, и во все глаза уставилась на Гора – совершенно точно живого. Да, он исхудал и осунулся, но эта чуть кривоватая улыбка и мягкий блеск жёлтых глаз говорили сами за себя. На неё обрушилось облегчение – несмотря ни на что, она до последнего сомневалась, но теперь, глядя в эти глаза, убедилась в двух вещах: все получилось и оно того стоило.
– Как ты? – спросил оборотень, – Над тобой колдовали лучшие лекари Предгорья, но и досталось тебе сильнее, чем обычно, даже тот случай с царевной-лебедью ни в какое сравнение не идёт. Клинок того мальчишки был пропитан чем-то крайне пагубным, даже нейтрализатор ядов Джейса справился не до конца.
Раока дёрнула головой, отгоняя воспоминания о лорде Шипе Розы – не сейчас. Возможно, вообще никогда.
– Я в порядке, – сказала она, – Только какая-то слишком уж… успокоенная, чтобы не сказать погрубее. Чувство, будто не спала неделю, а потом выкурила какой-нибудь забористой дури, отполировав пыльцовой настойкой.
Гор вздохнул.
– Я предупреждал, что не стоит сильно усердствовать с успокоительным. Но меня тут слушать никто не хотел, а кусать почтенных лекарей за задницы как-то ну совсем уж несолидно – по крайней мере, пока они пытаются тебе помочь. У них и так была сложная атмосфера – приходилось работать под присмотром Иса и Джейса с его новым домашним любимцем. Так что, ребята и так проявили поразительное мужество, можно сказать – в такой обстановке у любого могла бы проявиться преждевременная седина.
Раока фыркнула и снова откинулась на поразительно мягкую кровать.
– У Джейса новый любимец? Кто на этот раз?
– Я даже затрудняюсь ответить, – сказал Гор, – Это лучше один раз увидеть, чем что раз описать, но мне кажется, тебе должно понравиться.
Фейри улыбнулась.
– Ну, заинтриговал. Навестим наш великий мозг?
Волк слегка смутился.
– Знаешь, с этим могут быть некоторые проблемы.
До затуманенного лекарствами мозга Раоки дошла, наконец, простая истина. Она внимательно осмотрела обстановку, замечая на этот раз все или почти все.
– Гор, я вот прямо стесняюсь спросить – нас что, арестовали? Что мы делаем здесь?
На лице оборотня возникло то самое специальное смущенное выражение, которое очень часто посещало его в разгар официальных приёмов или особенно забористых светских мероприятий, где все лгали всем обо всем. Если попытаться расшифровать этот мимический выверт, получилось бы что-то вроде: "Я не знаю, что вам ответить и надо ли вообще отвечать, и вообще не хочу быть здесь, но приходится".
– Нас не арестовали, – порадовал оборотень первым делом, – Но тут понимаешь какое дело… Если верить Ису, мы тут теперь будем жить.
– …?
– По крайней мере, некоторое время.
– …?
– Ну, не смотри на меня так. Кушать хочешь?
Раока ещё раз оглядела одну из самых глубоко расположенных и охраняемых темниц, о существовании которой и знал-то не каждый – как-никак, одна из самых дурно пахнущих страниц истории Предгорья. В своё время тут провёл треть своей жизни Иди Золотой, законный наследник княжеского титула, который был слишком невыгоден для многих, чтобы править – вот и был заточен здесь, в богатой обстановке, но вдалеке от неба, где стены слишком узки, чтобы превратиться. В итоге этот мальчишка и начал Клановую Войну, когда вырос. И можно ли его за это винить?
А темница была роскошной, с этим не поспорить. Кэ Золотой, так и не осмелившийся ни убить двоюродного брата, ни отпустить его, оборудовал потрясающие помещения – богато обставленные, идеально защищенные буквально ото всего, уютные. Одна проблема – тюрьмой они от этого быть не перестали.
– Гор, – вздохнула фейри, – Не хочешь объяснить, что на него нашло? Чем мы ухитрились настолько провиниться?
Оборотень хмыкнул и устроил на невысоком прикроватном столике поднос с просто поражающим количеством одуряюще пахнущей еды.
– Присоединяйся, – предложил он, – Лекари сказали Ису, что я должен после стазиса очень хорошо питаться, и я теперь чувствую себя внуком, которого привезли к очень любящей бабушке – шеф-повару по совместительству.
– Гор?..
Волк вздохнул.
– Не обижайся на него, – попросил он мягко, – К сожалению, это одна из первых реакций Иса на стрессы. Я тоже разозлился, когда впервые тут оказался…
Фейри моргнула. Отупение, навеянное лекарствами, крайне пагубно сказывалось на мыслительном процессе, потому она переспросила:
– Так ты тут не первый раз? Кн иго ед . нет
– Встречное предложение, – улыбнулся Гор залихватски, – Мы сидим, ты кушаешь – я говорю. Идёт?
Кто бы тут отказался?
– Да, – вещал оборотень, прихлёбывая какой-то жутко полезный фруктово-овощной коктейль, – Я тут не в первый раз и даже не во второй. Когда-то два месяца в этой комнате проторчал, после того, как из Предгорья сбежать пытался.
Раока, будь она достаточно искушена в магии, превратилась бы в гигантский вопросительный знак, но, увы ей, пришлось ограничиться крайне выразительным взглядом. Волк, вознамерившийся было потянуть паузу, сжалился и пояснил:
– Знаешь, мне не так уж просто было привыкнуть ко всему этому дерьму. В смысле, Ис моя пара, тут нет никаких вопросов, но к нему прилагается, ну, знаешь, небольшой такой придаточек – придворная должность, семейка интриганов, плюс у самого Иса характер просто чудный… да ты не хуже меня знаешь нашего дракошу и то, каким очаровашкой он может быть примерно всегда. Привыкнуть к этому всему было… тяжело, не обходилось без эксцессов. Волкам в целом тяжело иметь дело с замкнутыми пространствами и постоянным контролем, плюс доброжелатели поездили мне по ушам, убеждая, что пара вроде меня будет Ису только во вред… В общем, решил я тогда, что мне нужно слегка от Предгорья отдохнуть, и свалил в закат после очередной нашей ссоры. Честно оставил записку – мол, мне нужно немножечко пространства.
