Текст книги "Пленница Риверсайса (СИ)"

Автор книги: Алиса Болдырева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Кейла

– Ну что ты такое говоришь, мама? Я уверенна, что Мариус и Рован вскоре воротятся домой, вот увидишь, – настойчиво произнесла Джорли, поглядев на Кейлу Вэлдон сверху вниз. В её зелёных глазах горела непоколебимая убеждённость в правоте своих слов, и Кейла позавидовала силе её веры.

«А ведь она такая взрослая и рассудительная в свои шестнадцать!» – неожиданно промелькнуло в голове Кейлы, пока она смотрела на Джорли, ещё совсем юную и прекрасную. Длинные русые волосы рассыпались по хрупким плечам, полные чувственные губы тронула тень улыбки, на щеках, нежных и округлых, алел румянец.

– Кроме того, ты ведь знаешь Мариуса не хуже меня, – продолжила меж тем Джорли. – Он смелый и отважный воин, отец воспитал его таким. Он умеет обращаться с мечом, мама.

– Умеет, – не стала отрицать Кейла. – Но не стоит списывать со счетов подлость Боллардов. Поистине, она не знает границ!

Было ранее утро. Они неторопливо брели по цветущему и благоухающему саду Риверсайса, который раскинулся позади шероховатых стен замка. Широкая тропинка, вымощенная прочным камнем, убегала далеко вперёд, и терялась где-то в тени деревьев рябины, высаженных рядком. В воздухе разлился тонкий аромат роз, лилий и пионов, что росли немного в стороне от тропинки.

– Ты преувеличиваешь! Не так уж он и могуществен этот лорд Боллард, и уж точно он не станет рисковать жизнью своей дочери!

– Откуда тебе знать об этом, Джорли? – тут же отозвалась Кейла, сжав свои полные губы. – У меня сердце не на месте с тех пор, как твои братья покинули Риверсайс. Я так волнуюсь!

– Здесь не о чем волноваться, мама! Мариус может за себя постоять, в конце концов, он самый меткий лучник в замке! – мягко возразила ей Джорли, слегка касаясь своей маленькой ладонью руки матери.

– Про твоего отца я думала так же. Он смел, отважен и силён, но, тем не менее… – губы Кейлы задрожали, и она едва сдерживала слёзы, неожиданно выступившие на глазах. – Тем не менее, он погиб.

Кейла до сих пор не могла прийти в себя от известия о смерти Грая, её горячо любимого лорда-мужа. Когда Мариус сообщил ей эту поистине чудовищную весть, она зашлась криком, истошным и нечеловеческим, перепугав детей, что прятались во время осады вместе с ней в стенах вектума. Джорли бросилась утешать её, но Кейла, раздавленная тяжестью навалившегося на неё горя, не видела и не слышала дочь. Она вообще никого не замечала в том миг полный отчаяния и безнадёжности, ни своих сыновей, ни ведона Юстаса, находившегося с ней рядом. Она кричала. И плакала. И снова кричала, пока не сорвала голос, и из её горла не стали вырываться едва различимые хрипы.

Наконец, хвала богам Мироздания, сознание покинуло её, и она уже не могла помнить того, как Мариус выносил её, обмякшую и едва живую, из вектума. Очнувшись, Кейла обнаружила, что находиться у себя в спальне, а рядом с её постелью сидела Джорли, с тоской и болью во взгляде взирающая на мать. Слёзы вновь застлали ей глаза. Кейла не сдерживала их, пока Джорли утешала её. Ну отчего боги были к ней так жестоки? Зачем отняли Грая? Она не могла поверить, что больше никогда не увидит его ласковую улыбку, не услышит его смех, тихий и волнующий, не почувствует вкус его губ на своих губах, не сможет утешиться, прижавшись к его крепкой груди. Он был нужен ей как воздух, как новому дню нужно солнце, а ночи – луна.

С того рокового дня прошло уже два с половиной месяца, а рана на её сердце даже не начинала затягиваться. Она болела и ныла, неустанно терзая Кейлу, и ей казалось, что с каждым днём эта рана кровоточит всё сильнее и сильнее.

А позже её настиг очередной удар – она узнала, что Мариус уезжает в Тилмрэд, чтобы привести в Риверсайс дочь убийцы…

– Я не смогу жить с ней под одной крышей, Мариус! – закричала в тот день Кейла, крепко сцепив пальцы до побелевших костяшек. Ведон Юстас, седовласый старец с бородкой-колышком, слышал их разговор, но Кейле было всё равно. Она не могла поверить, что её родной сын, её первенец, был к ней так жесток. Чем она это заслужила? – Боги, я не смогу!

– После смерти отца вместе с титулом лорда обязанность защищать Риверсайс перешла ко мне. На мои плечи легла эта ноша, и я поступлю по своему, мать, – ответил Мариус. Его взгляд выражал решимость, и Кейла поняла, он не отступиться от своего, он привезёт это отродье в замок.

– Я выцарапаю себе глаза, чтобы не видеть её! – огрызнулась Кейла, расхаживая по просторному залу первого этажа. Её каблуки стучали по каменным плитам пола.

– Дочь Ларика Болларда…

– Молю, не произноси при мне это имя! – оборвала его Кейла, зажимая руками уши. – Я не хочу его слышать!

– Хорошо, – Мариус кивнул. – Но не она повинна в смерти нашего отца.

– Почему ты не убил этого проклятого душегуба на месте, как предлагал Рован? Ответь, почему? – вопила Кейла. Она искренне не понимала, отчего Мариус проявил такое милосердие к врагу, а для неё не может отыскать и толики жалости. Она хотела крови Ларика Болларда, хотела, чтобы острым мечом ему снесли голову; она катилась бы по двору Риверсайса, пока не выкатилась бы за ворота замка. В неё будто вселился зверь, дикий и неистовый.

– Как ты думаешь, сколько времени пройдёт, прежде чем младший сын Ларика приведёт своих людей к нашим стенам, чтобы отомстить за смерть отца? – спросил Мариус, нахмурившись. – Неужели ты хочешь, чтобы это снова повторилось? Смерть Ларика Болларда повлечёт за собой следующую смерть. А вдруг следующей станет Джорли, или Бриам?

– Боги, я не вынесу этого! – взвыла Кейла, а Мариус обнял мать за плечи, стремясь утешить. Кейла доверчиво припала к его груди. – Она будет живым напоминание о моей невосполнимой утрате!

– Мне самому противна мысль о том, что она станет жить среди нас, но мы не можем пойти на поводу эмоций, мать, иначе могут пострадать наши люди, – сказал Мариус, поглаживая её покатые плечи, содрогающиеся от громких рыданий. – А я несу за них ответственность.

Кейла подняла на Мариуса заплаканное лицо. Её сын, такой красивый и нежный, рассуждал совсем как его отец, и Кейла готова была дать руку на отсечение, что Грай, будь он сейчас жив, произнёс бы те же слова!

«Он больше не мальчишка, что бегал с Рованом по двору Риверсайса, а лорд! – напомнил ей услужливый внутренний голос. – Так веди себя достойно своего лорда! Ты позоришь его!»

Кейла вытерла глаза.

– Ты прав, лорд Вэлдон, – согласилась она. – Ты должен защищать своих людей, и не имеет значения, какая цена будет за это уплачена.

На следующий день вооруженный отряд общей численностью чуть больше ста человек во главе со своим лордом выдвинулся на восток, а Кейле не оставалось ничего другого как ждать их возвращения.

С момента их отъезда она почти не покидала надёжных стен Риверсайса, находясь либо в своих покоях, либо в вектуме, преклоняя колени пред ликами богов Мироздания. Все домашние дела взвалила на себя Джорли, поскольку Бриам был младше сестры на целый год, да и в цифрах она разбиралась лучше него. Она подсчитывала расходы, скрупулезно записывая всё в толстую книгу; если требовалось, отбирала новых слуг; отдавала распоряжения по поводу закупок и сбора урожая.

В какой-то момент Кейле стало стыдно за то, что она сбросила все тяготы на плечи дочери, ведь девочка потеряла отца, так же как и сама Кейла потеряла мужа. Осознание этого заставило Кейлу взять себя в руки и вернуться к привычному для неё укладу жизни. Пусть и без Грая.

Сейчас, глядя на дочь, которая шагала рядом с ней вдоль тропинки, Кейла удивлялась такой рассудительности и собранности юной девицы. Из неё выйдет достойная королева Этелхорда, Кейла ничуть в этом не сомневалась.

– Ты такая умница, Джорли! Отец, будь он сейчас жив, непременно бы гордился тобой, – произнесла Кейла, сжав ладонь дочери. На губах Джорли показалась очаровательная улыбка.

Некоторое время они шли молча, наслаждаясь очередным погожим деньком. Последний месяц лета радовал, щедро посылая на землю яркие солнечные лучи. Кейла уже и не помнила, в какой год венец лета был настолько тёплым.

«Жаль, Грай не может порадоваться вместе со мной», – удручённо подумала она, вновь вспомнив мужа. Пусть и незримо, но он присутствовал с ней, в её голове, в её мыслях.

– Как ты думаешь, какая она? – неожиданно спросила Джорли, нарушая их благостное молчание. Кейла сразу поняла, о ком говорит дочь; её спина натянулась под тонким платьем тёмно-серого цвета.

– Если Ерта [Ерта – богиня земли, одна из богов Мироздания, которым поклоняются в королевстве Этелхорд] смилуется над нами, то она умрёт по дороге в Риверсайс, – глухо произнесла Кейла, а Джорли качнула головой.

– Тебе не следует так говорить, мама, Ерта слышит тебя, и покарает за такие слова, – упрекнула её Джорли.

Кейла не успела ничего ответить, ведь в следующий момент на смотровой башне затрубили в горн; звук прозвучал громко и величественно, вселяя в их души надежду. Они обе встрепенулись, и глянули в сторону входа в замок.

– Мариус с отрядом воротились обратно, – разволновалась Джорли. – Слава богам!

Она схватила Кейлу за руку, и они поспешили прочь из сада. Широкая каменная дорожка, по которой они шли, вывела их к входной двери.

Сердце Кейлы загрохотало в груди, в ушах застучало.

В считанные минуты они оказались во дворе, как раз когда замковые ворота, тяжёлые и деревянные, отворились, пропуская всадников; шумной рекой они ворвались внутрь.

Стоило только Кейле разглядеть в толпе лица Мариуса и Рована, что следовали сразу за знаменосцами, гордо несшими синие знамёна Вэлдонов, какая-то тяжесть спала с её души. Кейла прошептала слова благодарности богам, что оберегали её мальчиков в пути, и вознесла раскрытую ладонь к небу [в религии Мироздания, что исповедуют в Этелхорде, этим жестом заканчивают молитву]. Её дети были дома, живые и здоровые. Проклятые Болларды больше не навредили её семье.

Кейла сделала шаг вперёд, подходя ближе к воротам, и в тот же миг заметила, как во двор въезжает крытая повозка.

«Дочь убийцы! – с ненависть подумала Кейла, резко отшатнувшись в сторону от громыхающей кибитки. – Боги, дайте мне сил!»

Тами

Услышав звук горна, пронзительный и затяжной, Тами поспешила выглянуть наружу. Неужели они на месте? Она отворила тонкие занавеси, устремив взгляд за окно. Сначала перед её взором появились лишь холмы, невысокие и густо поросшие травой, а дальше...

Её глаза широко распахнулись, как только она увидела огромный величественный замок, что возвышался за теми холмами.

«Риверсайс», – изумилась Тами, не в силах отвести взгляда от каменного великана, что громоздился сбоку Янтарной дороги; он словно встречал их, протягивая вперёд свою единственную ручищу, на деле оказавшейся откидным мостом. Не сумев скрыть восхищения во взгляде, Тами припала к окну.

Она и предположить не могла, что замок окажется таким огромным; он был раза в два больше Тилмрэда! Полдюжины высоких башен по спирали возвышались одна над другой, и казалось, будто смотровая башня, что была самой высокой среди них, упирается своим острым шпилем прямиком в пушистое облако. Витражные стёкла, украшавшие арочные проёмы окон, перемигивались под яркими лучами солнца цветной мозаикой; они блестели и сверкали, и Тами сумела разглядеть их даже из маленького окошка повозки. К замку вёл длинный-длинный каменистый мост, который опустили, стоило только зорким караульным на той самой высокой смотровой башне заприметить вдали отряд под знамёнами Вэлдонов.

Лошади медленно двигались вперёд, тянув за собой повозку, которая раскачивалась из стороны в сторону. Миновав ворота замка, лошади проехали ещё пару метров пока, наконец, не остановились; Тами слышала их громкое фырканье.

Они прибыли на место.

Веда Арлин поднялась с колен, расправляя костлявыми руками складки на своём длиннополом красном платье. Последний час пути она молилась.

– Слава богам, мы добрались! – выдохнула веда.

Тами же не разделяла её радости. В ту минуту, как отвориться дверь повозки, ей придётся предстать перед людьми Вэлдонов, чужими и безликими. В пути она могла укрыться от любопытных глаз за стенами повозки, а вот получиться ли сделать тоже самое в замке? Тами не слишком-то уповала на это.

Веда Арлин громко вздохнула, заёрзав на сидении, и её вздох потонул в бешеном стуке сердца Тами; ей показалось, этот стук, пульсирующий и монотонный, был слышен каждому во дворе, он затмевал собой все прочие звуки.

За окном мелькнул силуэт невысокой стройной женщины, возраста её матери. «Кейла Вэлдон», – пронеслось в голове Тами, а стук сердца сделался просто невыносимым. Тами ещё сильнее вжалась в сиденье повозки, страшась выглянуть наружу.

Будто услышав её трусливые мысли, Кейла Вэлдон взглянула на повозку. Её лицо перекосило от гнева, и она резко дёрнулась в сторону. Тами без труда различила эмоции, что владели этой женщиной, да она и не старалась скрыть их. Кейла Вэлдон ненавидела Тами, столь же люто, что и её сын Рован, а может и того сильнее.

Минутой позже рядом с Кейлой появилась молодая девица, едва ли старше Тами. Она так сильно походила на Кейлу, что Тами не составило труда догадаться, кто перед ней. Джорли Вэлдон, сестра лорда Вэлдона и невеста Гарвана Рийнарда, принца Этелхорда.

Тами сглотнула ком, внезапно подступивший к горлу, её руки слегка дрожали, и она сжала их на коленях. Разумеется, Тами не тешила себя напрасными иллюзиями, и не ожидала тёплого приёма в Риверсайсе. Она знала – здесь ей не рады.

Тем временем Мариус спешился и уверенным шагом владетеля Риверсайса направлялся в сторону матери и сестры, которые уже распахнули для него свои объятия. Женщины казались такими маленькими рядом с ним, а на их лицах читалась неподдельная радость от долгожданной встречи. Они любили своего лорда.

Засмотревшись, Тами вздрогнула, когда дверь повозки неожиданно распахнулась, и в образовавшемся проёме показалось лицо великана-добряка Сесила Фэлана.

– Миледи, – протянул он своим звучным голосом, подавая ей руку.

Кивнув, Тами вложила свою изящную ладонь в его огромную мозолистую ручищу, и выбралась из повозки, следом за ней и веда Арлин ступила на землю, что принадлежала Вэлдонам.

Тами огляделась.

Во дворе собралось полно народу; замковый люд, разношёрстный и шумный, с неуёмным любопытством поглядывал в их с ведой сторону, собаки лаяли, вокруг носились дети, босые и растрёпанные. Тами слышала едва сдерживаемое фырканье и тихие шёпотки, доносившиеся из толпы, и ей казалось, что, должно быть, так шипит змея, прежде чем соберётся пустить яд.

Они звали её «дочь убийцы».

Тами дала себе зарок, что стерпит любые насмешки, но шёпот с каждой секундой усиливался, и вот женщины, озлобленные и незнакомые, уже без стеснения плевали ей под ноги, а мужчины показывали неприличные жесты, от вида которых щёки Тами запылали. «Словно дикие звери, почуявшие кровь», – вспыхнула Тами, глядя на них. Она не отводила взгляда, она не выкажет страха.

Веда Арлин осуждающе поглядела на них, в тот момент Тами была рада, что мать отправила веду вместе с ней, и вскоре негодующий ропот, пронёсшийся по толпе, стих. В полной тишине, что воцарилась во дворе (даже воины лорда Вэлдона не нарушали её), к ним подошла Джорли Вэлдон.

– Миледи, веда, – произнесла она, склонившись в изящном реверансе. – Я Джорли, сестра лорда Вэлдона. Полагаю, вы утомились, проделав такой долгий путь. Я провожу вас в ваши покои.

Особой теплоты в её словах Тами не услышала, но она держалась вежливо и учтиво, и не выказывала своего неуважения, которое с лихвой проявили её брат Рован и мать. Кейла Вэлдон даже отвернулась, когда Тами проходила мимо, будто боялась замараться только от одного её вида; Рован окатил Тами ледяным взглядом, к которому она уже успела привыкнуть за время пути, а лорд Вэлдон… Тами не посмела взглянуть на него, не желая вновь видеть его хмурое лицо.

В полной тишине они миновали людный двор и вошли в замок сквозь тяжёлые ворота, что сейчас оказались распахнуты настежь. Просторный зал был залит лучами утреннего солнца, золотистыми и тёплыми, но Тами не смогла хорошо разглядеть его убранство, Джорли сразу свернула в сторону лестницы, что находилась рядом со входом. Ступени, крутые и широкие, тянулись вверх, пока не вывели их в длинный коридор.

– Лорд Вэлдон распорядился, чтобы вам отвели покои в хозяйском крыле, – пояснила Джорли, а Тами едва не застыла на месте от неожиданности. Она не хотела, всякий раз выходя из комнаты, встречать на своём пути Рована. Боги, а вдруг его покои окажутся по соседству с её? У Тами похолодели руки, стоило ей только представить это.

А Джорли всё шла и шла, шурша накрахмаленными юбками; Тами казалось, длинный коридор, вдоль которого тянулась вереница одинаковых дверей, никогда не закончится. Наконец, оказавшись почти в самом его конце, Джорли распахнула одну из этих дверей.

– Эта ваша комната, миледи, – сказала она. – Комната веды располагается в противоположной стороне.

Едва кивнув, она повела веду к её покоям, а Тами не оставалось ничего другого, как войти внутрь. Ей отвели просторную комнату, с большой кроватью, на которой могли легко уместиться сразу несколько человек; дубовый стол располагался у окна, а большой шкаф у стены напротив. В центре пестрел расписной ковёр; он был мягким и добротным, и Тами сразу узнала руку мастеров из Нелфорда.

Измученная долгой дорогой, Тами улеглась на кровать, и сама не заметила, как провалилась в глубокий сон. Ей снился Тилмрэд, теперь такой далёкий, но всё ещё родной, с цветущими садами и шумной рекой, окружавшей замковые стены со всех сторон; она слышала заливистый собачий лай, что доносился с псарни, и громкий голос Лоркана, звавшего собак. Она видела, как маленькие дети, крича и смеясь, бегают во дворе, а ещё она видела Клойда. С любовью и нежностью он гладил её по волосам, тихонько нашептывая о чём-то, но Тами не могла разобрать слов, а когда она повернулась, чтобы поглядеть на него, тот уже исчез, и сколько бы Тами не звала, он больше так и не появился.

Резко дёрнувшись, Тами проснулась. Её лицо было мокрым от слёз, и она всё никак не могла понять, где находиться. И кровать, и комната казались ей чужими и незнакомыми, но воспоминания быстро воротились к ней.

«Риверсайс, я в Риверсайсе», – подумала Тами, поднимаясь с постели.

Густые сумерки, словно покрывало, опустились на замок, а на потемневшем небе появилась россыпь золотистых и бронзовых звёзд; они были так близко, что Тами казалось, протяни она руку и сможет коснуться их.

Сколько же она проспала? Который час? Неужели к ней никто не заходил? Даже веда Арлин?

Стоило ей только об этом подумать, как двери её комнаты бесшумно распахнулись, и на пороге появился Рован. Он успел переодеться, сменив пыльный дорожный костюм на тёмно-зелёный камзол. Сама того не замечая, Тами попятилась задом, чем вызвала его холодную усмешку.

«Что ему здесь нужно в такое время?» – встревожилась Тами, наблюдая за тем, как Рован вошёл в комнату и прикрыл за собой дверь. Боги, как же она сглупила, что не задвинула засов, когда ложилась в кровать! Но ведь она и не ожидала, что он пожалует к ней.

– Леди Тами, – произнёс Рован, неторопливо приближаясь к ней. Он дошёл до кромки ковра и остановился.

– Милорд, – отозвалась Тами.

– Вы не явились к ужину, – сказал он вполне будничным тоном. – Это уже вошло у вас в привычку.

– Я не голодна, – произнесла она, притронувшись пальцами к подолу своего дорожного платья, которое так и не успела сменить.

– Надо же, но в Риверсайсе существуют правила, и вам придётся следовать им, – он вновь направился в её сторону. В его взгляде было что-то пугающее, и ей казалось, что с его лица на неё смотрят глаза дикого зверя. Голодного дикого зверя.

– Непременно, милорд. Уже поздно…

– Да, вы правы, все уже давно спят, – перебил её Рован, подойдя к ней почти вплотную, при этом его брови взметнулись вверх. – Что это? – Рован выставил вперёд руку, и не успела Тами сообразить, как он дотронулся до её лица, смахивая слёзы. Он растёр солёную влагу между пальцами. – Что же вас так расстроило? – В его голосе сквозило удивление.

– Ничего, я просто устала. Не могли бы вы оставить меня одну?

– Вам неприятно моё общество? – Рован осклабился. Вы просто омерзительны, и меня от вас воротит, хотела сказать Тами, но не успела. Рован резко схватил её за талию и прижал к себе. – Боюсь, в этом замке вы не вправе раздавать указания, миледи.

Его дыхание коснулось её щеки, и Тами оцепенела от страха. Сейчас ночь, все спят, а они в этой комнате вдвоём. Зачем он здесь? Как она заставит его уйти?

«А захочет ли он уйти?» – промелькнула внезапная мысль в её голове.

– Пустите, прошу вас, милорд, – просипела Тами; её голос вмиг сел. Она попыталась оттолкнуть Рована, но он держал крепко. Его глаза лихорадочно горели, а Тами всё никак не могла понять, что же отражается в их глубине. В Тилмрэде ни одни мужчина не смотрел на неё так.

– Раз вы просите, – негромко произнёс он, наконец, отпуская её.

Почувствовав свободу, Тами отскочила от него в другой конец комнаты, едва не зацепившись за край ковра. Её дыхание сделалось прерывистым, глаза ошалело вертелись в глазницах, и она знала, что Рован видит в их глубине страх, первобытный и неконтролируемый.

– Я прошу вас уйти, – смогла выдавить из себя Тами. Она сама поразилась тому, как жалко прозвучал её голос.

Рован тихо рассмеялся, и помотал головой. Он не собирался уходить просто так.

Тами бросала взгляд на дверь, но ей было не добраться до неё, Рован стоял на её пути. Страх сжал её горло ледяными пальцами; сердце неистово грохотало, и кажется, Рован слышал этот грохот, ведь с каждой секундой его улыбка становилась всё шире.

Он дёрнулся, желая подойти к ней, но в тот момент двери её комнаты вновь распахнулись, и Тами едва не разрыдалась от облегчения, когда разглядела в дверном проёме смуглое лицо Мариуса Вэлдона.

Он застыл всего на мгновение, а затем принялся переводить настороженный взгляд с Тами на Рована и обратно. Его красивый высокий лоб, на который спадали слегка влажные волосы, прочертила тонкая линия.

– Рован? Может, поведаешь о причинах твоего нахождения в покоях миледи в столь поздний час? – спросил он, но один его взгляд говорил красноречивее любых слов. Мариус Вэлдон был зол.

– Зашёл узнать, отчего леди Тами проигнорировала наше гостеприимство и не спустилась к ужину, – отозвался Рован.

– Думаю, это может подождать до утра, – сказал Мариус обманчиво спокойным голосом.

– Разумеется, – отозвался Рован. – Миледи, – он бросил на Тами многозначительный взгляд, обещая вскоре вернуться, и ей вдруг стало тяжелей дышать.

Проводив Рована до двери подозрительным взглядом, Мариус теперь обратил свой взор на Тами. Гонимая страхом, она отступала назад, пока не упёрлась спиной в шероховатую стену. Наступая, он шёл вслед за ней.

– Что он сделал? – приблизившись, спросил Мариус, и запах мыла, что исходил от него, защекотал ноздри Тами. Его хмурый взгляд скользил по её лицу. Безусловно, он заметил мокрые полосы, что оставили после себя слёзы, и неверно истолковал это. – Он напугал вас?

Тами видела, что его грудь под тёмным камзолом часто-часто вздымается, и, кажется, на этот раз она ошиблась. Мариус Вэлдон не был зол, он был в ярости.

– Нет, милорд, – Тами едва узнавала свой голос, хриплый и сдавленный. – Нет.

Она хотела, чтобы лорд Вэлдон скорее оставил её одну, но, как назло, он не спешил уходить.

– Тогда откуда слёзы? – он приподнял её лицо за подбородок, заставляя взглянуть себе в глаза.

Тёмные омуты смотрели недоверчиво, будто он усомнился в искренности её слов, лицо Тами же предательски запылало. Едва ощутимое прикосновение его пальцев было приятным, и сразу воротило её на берег Угольной реки, в тот день, когда она застала лорда Вэлдона, стоящим по пояс в воде. Она и не догадывалась, что в том месте был кто-то, а, заметив там лорда Вэлдона, собиралась уйти, но отчего-то осталась; ноги, будто налившись свинцовой тяжестью, приросли к земле, пока она, скрываясь за ветвями высоких деревьев, беззастенчиво разглядывала его обнажённое тело, которое ласкала кристально-чистая вода.

– Я просто устала. Прошу вас, лорд Вэлдон, я хотела бы остаться одна. Вы позволите? – выдохнула Тами, прогоняя прочь порочные видения. Она до сих пор плохо контролировала свой голос, но уже не знала от чего больше – всё ещё от страха, или же от его близости.

Ещё некоторое время Мариус разглядывал её своим нечитаемым взглядом, продолжая удерживать пальцами за подбородок, а затем отпустил. Как только его пальцы разжались, к Тами вернулась способность дышать.

– Вы правы, уже поздно.

У выхода он обернулся.

– Леди Тами, заприте на ночь дверь. Так будет лучше. Для вас, – в его голосе сквозило предупреждение, и она едва заметно кивнула.

Оставшись одна, Тами тут же бросилась к двери, задвинула засов, и, прижавшись спиной к шершавой поверхности, медленно сползла вниз. Она просидела так почти до самого рассвета, боясь сомкнуть глаза хоть на мгновенье.

Больше она не повторит своей ошибки. Отныне двери её покоев будут крепко заперты.