Текст книги "Свободная любовь"
Автор книги: Алина Феоктистова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
– Сумасшедшая! – проронил Артур, прижимая к щеке ладонь.
А Марго, окаменев, продолжала смотреть на него, но из состояния стресса ее вывел чуть слышный смех, прозвучавший совсем рядом. Она оглянулась и увидела мелькнувший за ближними деревьями мужской силуэт и даже успела разглядеть в свете фонаря блеснувший на руке соглядатая браслет часов. В том, что она увидела, что-то показалось ей неправильным, неестественным, но, что именно, она не поняла, да и раздумывать над этим ей было некогда.
– Я же говорил тебе, что здесь шатается всякий сброд, – сказал Артур. – Пойдемте, Маргарита, я все-таки провожу вас до самого дома, хотя мне кажется, что этого человека не стоит бояться. Его, скорее всего, наняла Полина, чтобы следить за мной.
Марго постепенно приходила в себя. Она смотрела на Артура. Он все время путает «ты» и «вы». Наверное, теперь он ее ненавидит. Но его лицо снова, как всегда, было замкнуто и непроницаемо, а когда он вошел в круг света, она заметила ссадину у него на скуле.
– У вас на щеке кровь, – растерянно проронила она.
– Еще бы, – усмехнулся Артур. – Вы ведь забыли снять кольцо перед тем, как перевоспитывать меня. Но теперь, когда вы выместили на мне свою злость, согласитесь, что вы были не правы?
– Не права? – спросила Марго, глядя, как Артур достает из кармана плаща платок и вытирает кровь со щеки.
– Конечно, не правы. Вы не можете любить меня. Любят за что-то. А я пока не сделал ничего такого, чтобы заслужить вашу любовь. Когда вы по-настоящему полюбите, вы поймете, о чем я говорю. А пока что я слышу обычный девичий романтический бред, который, кстати, переношу с величайшим трудом.
– Нет, я действительно люблю вас, люблю! – останавливаясь, воскликнула Марго. Так вот почему она не может расположить его к себе. Он просто не верит ей.
– Ладно, ладно, вы любите меня, я соглашусь с вами, – Артур разговаривал с ней, как с ребенком. – Только не надо больше бить меня, чтобы убедить в силе и подлинности вашего чувства. Разве так любят, Маргарита? Я в первый же день своей работы в институте получил из-за вас выволочку от ректора. Я шел к нему с просьбой о вашем отчислении, а вышел с обещанием извиниться перед вами. Чего я, правда, делать не стал и до сих пор опасаюсь из-за этого увольнения. Он сказал мне, что у меня неправильная методика, что я неравномерно уделяю внимание студентам, что я груб и невежлив с некоторыми из них. И что, если я дорожу работой, мне нужно пересмотреть свое поведение.
– Но я… – начала было Марго.
– Я читал, Маргарита, вашу записку и оценил изворотливость буйной женской фантазии. Я только не мог понять, зачем это нужно, а оказывается, вы таким образом проявляли зародившуюся любовь? – подытожил Артур, иронично поглядывая на нее. – Я не стал возражать и рассказывать ректору, как все обстояло на самом деле. Я все равно не смог бы ничего доказать, а в моей жизни уже был конфликт с начальством, и этого удовольствия с меня хватит на всю оставшуюся жизнь. Так что, если бы я из-за вас поссорился с ректором, я был бы вынужден опуститься еще ниже, чем уже опустился, и стать заурядным учителем рисования в какой-нибудь захудалой школе. А с меня довольно того, что я вынужден был вернуться в провинцию из Москвы и теперь прозябаю здесь, умирая от скуки с вашими ни на что не способными однокурсниками. Мне не хотелось бы заменить их еще более тупыми школьниками. А иначе я могу вообще остаться без куска хлеба. Это вам не нужны деньги, а мне они нужны – у меня нет обеспеченных родителей, и я вынужден сам пробивать себе дорогу. Так что мне пришлось промолчать, когда он отчитывал меня как мальчишку. И я взял вас обратно в свою группу, хотя публично пообещал никогда этого не делать. Из-за вас мне пришлось унизиться перед начальством и моими студентами. И это вы называете любовью? А ваши издевательства надо мной во время занятий? Это тоже от любви? – продолжал он.
– Но ведь я на самом деле люблю вас! – с отчаянием в голосе воскликнула Марго.
– Когда любят, так не поступают. У меня до сих пор звенит в ушах от вашей пощечины. Вы бьете так профессионально. Похоже, вы каждый день тренируетесь на равнодушных к вам мужчинах.
– Нет, вы были первым, – смущенно призналась Марго.
– Ах, вот как! Значит, я удостоен особой чести, – насмешливо заявил Артур. – Мне поблагодарить вас? Спасибо. Но скажите, если я и в этом был первым, откуда такая сила удара?
– Я мастер спорта по теннису, – ответила Марго. – Извините, я просто не рассчитала силу.
– Значит, мне еще повезло, – продолжал иронизировать Артур. – Что было бы, если бы вы ее рассчитали?! Но так или иначе, если в вашей душе в самом деле присутствует хоть капля теплых чувств ко мне, обещайте мне исполнить мою просьбу.
– Я сделаю все, что вы хотите! – с пылом ответила Марго. Теперь у нее появился шанс доказать Артуру, что она и вправду любит его и что в душе у нее не капля теплых чувств, а целый океан.
– Так вот, Маргарита, я вас прошу, я вас даже умоляю и, если желаете, встану перед вами на колени, только избавьте меня впредь от проявления ваших чувств. Они мне слишком дорого обходятся. Избавьте меня от ваших издевательств, от наговоров на меня ректору, от пощечин. И не старайтесь меня больше соблазнять. Я устал от вашей любви. С меня достаточно.
Марго молча слушала его отповедь, кусая губы. Она была согласна с его словами. Он был полностью прав. Она все делала не так, как надо, стараясь понравиться ему. И она заслужи та эти слова. Впервые ее любовный опыт подвел ее, ее ум оборачивался глупостью, а юмор – пошлостью. Ее друзья-ровесники были перед ней, как на ладони, и она всегда знала, что нужно сказать и что нужно сделать, чтобы понравиться им. С Артуром все было не так. Чем больше общалась она с ним, тем явственнее осознавала его превосходство. То, что раньше казалось ей простым, оказывалось сложным и запутанным, потому что она начинала смотреть на все глазами Артура, который видел и понимал больше, чем она сама. Она не в силах была постичь этот новый мир, открывавшийся перед ней, но ее ума хватило, чтобы согласиться с тем, что Артур прав. Например, его рассуждения о любви. Марго всегда думала, что люди влюбляются друг в друга, чтобы жениться и вместе воспитывать детей. Конечно, не обязательно хранить верность будущему избраннику и беречь для первой брачной ночи свою девственность. Но если ты полюбил по-настоящему, то, конечно же, хочется всю жизнь быть рядом с тем, кого любишь, делить с ним и кров, и постель, и еду. А Артур говорил совсем другое, и Маргарита впервые задумалась о том, что на брак можно посмотреть и с иной точки зрения. Может быть, если бы все думали так же, как Артур, было бы меньше разводов и несчастных семей? Наверное, и ее отец, когда женился, рассуждал подобным образом, ведь не мог же он на самом деле влюбиться в ее мать? Она такая тихоня и даже в юности не отличалась яркой внешностью. Скорее всего, он просто понял, что она будет хорошей женой и матерью. Потому у них такая дружная и замечательная семья, в которой никогда не бывает скандалов и ссор…
Молодые люди молча вышли на набережную и пошли вдоль ее высокого гранитного парапета. Было слышно, как в тишине плещется о камни вода. По другую сторону выложенной плитами аллеи были разбросаны лавочки, они словно прятались от света фонарей под нависающими над ними ветвями ив. На лавочках, как обычно, целовались влюбленные. Сколько раз здесь с очередным кавалером сидела сама Марго, чувствуя свою причастность к миру любви. А теперь снова была весна, в воздухе пахло свежей листвой и цветущими яблонями, любовь властвовала над полутемным вечерним городом, покоряя не только молодежь, но и взрослых, солидных людей. В обнимку проходили казавшиеся девушке пожилыми сорокалетние пары, и Марго провожал домой человек, которого она любит, но она впервые не принадлежала к этому привычному ей миру, навсегда выброшенная из него равнодушием любимого. Сердце ее ныло и холодело, хотелось упасть на землю, как в детстве, громко кричать, колотя ногами и руками, чтобы добиться своего. Хотелось зарыдать, но Марго понимала, что это ничего не изменит. Артур будет просто стоять, скрестив, как обычно, руки, и смотреть на нее, а в его глазах будут безразличие, тоска и досада на ее навязчивость и глупость. Он хочет лишь одного, только хватит ли у нее выдержки и сил?
– Я живу здесь, – Марго показала на роскошный пятиэтажный дом с фронтоном, венчающим здание, и двумя атлантами, застывшими с выражением глубокой скорби на каменных лицах. Они поддерживали тяжелые своды выступающего вперед входа.
– Вы живете в красивом доме, – констатировал Артур, придирчиво рассматривая здание.
– Мой отец, – начала было Марго, но он перебил ее.
– Мне это неинтересно, – сказал он, – кем бы ни был ваш отец, но детей он воспитывать не умеет. Он не воспитал в вас самого главного – уважения к другим людям, к их желанию свободы и независимости. Вы считаете, что все, чего вы захотите, должно принадлежать вам, злитесь, когда у вас это не получается, и стараетесь добиться своего любыми способами. И меня вы стараетесь заполучить только потому, что вам это никак не удается. Но вы не ответили мне, обещаете ли вы оставить меня в покое? – напомнил он ей свою просьбу, собираясь уходить. – Надеюсь, что – да?
– Вы мне не верите, а я действительно люблю вас! – Она забыла про свое решение не навязываться ему и схватила Артура за руку, удерживая на месте.
– Вы вынуждаете меня быть резким, – Артур легко освободил руку. – Я не люблю вас и не полюблю никогда. Вы вообще не в моем вкусе.
– Но это неправда! – закричала Марго. Это просто не могло быть правдой, ведь это было так ужасно.
– Это такая же правда, как то, что и вы тоже меня не любите. И, пожалуйста, завтра не мстите мне за мои слова, лучше найдите себе другой объект для ваших экспериментов. Я рад, что вам не нужны деньги и что потеря работы в моей мастерской не станет для вас бедой. Итак, до завтра. – Он картинно приподнял шляпу и удалился.
На следующий день Марго, чтобы пойти в институт, пришлось совершить над собой невероятное усилие. Ей хотелось лежать без движения на кровати, обдумывая, как лучше уйти из жизни, которая будет теперь для нее адом. Отравиться было бы легче всего, но она знала, что часто тех, кто кончает с собой именно этим способом, спасают, и им потом, наверное, очень стыдно жить дальше. Вешаться было бы слишком неэстетично и больно, а для того, чтобы утопиться, вода в реке была еще слишком холодной. Зато, если она умрет, а жить без Артура она все равно не сможет, он поймет, как сильно она его любила, и наконец изменит свое мнение о ней. Можно даже оставить записку, чтобы всем было ясно, из-за чего она так поступила. Он придет на ее похороны и будет плакать, понимая, что потерял такую преданную любовь. Вот только жаль, она не увидит его слез. Может быть, тогда лучше все-таки отравиться. Пусть ее откачают, ей будет немного стыдно, но Артур узнает, что она сделала это из-за него. Но нет, этот номер прошел бы с любым из ее поклонников, но не с Артуром. Он только усмехнется, когда вновь увидит ее, и в его глазах полыхнет презрение…
В институт Марго пришла на полчаса раньше, хотя обычно заставляла себя опаздывать, заранее наточила карандаши, чтобы не отвлекать своими хождениями по классу всех от занятий – словом, вела себя так же, как все. Когда Артур появился, она тоже, как все, встала, приветствуя его, хотя он давно уже привык к тому, что она здоровается с ним сидя. Когда он повернулся к студентам, Марго заметила, что его левая щека опухла и покраснела, а ссадина на скуле воспалилась. Они встретились взглядом, и Марго почувствовала, как ее сердце обрывается с тоненькой ниточки, на которой было подвешено, и летит куда-то вниз. Не заметив, что все сели, она продолжала стоять, во все глаза уставившись на Артура. Слова раскаяния и извинения напрашивались на язык и уже готовы были сорваться, но Артур опередил ее и, холодно смерив взглядом, произнес:
– Что случилось, Ремезова? Почему вы так смотрите на меня? Вам не нравится мое лицо? Я вчера вечером имел глупость пойти через парк и встретил одного подвыпившего типа. В отличие от меня, он был хорошо тренирован, и вот результат. Так что садитесь и не переживайте за меня. Я легко отделался, но впредь, наверное, сто раз подумаю, прежде чем отправиться вечером в парк.
Марго села, чувствуя себя еще более подавленной. В словах Артура она прочитала зашифрованное обращение к ней. Он еще раз напомнил, что больше не желает иметь с ней ничего общего. Артур был спокоен, как обычно. И в его глазах, как всегда, царила безысходная грусть. Он поставил на постамент гипсовую голову Венеры и стал мелом выводить на доске классические пропорции лица, объясняя классу последовательность рисунка, но Марго ничего не слышала.
– Приступайте к работе, – сказал он и привычно отошел к окну.
Марго, первой схватившись за карандаш, вкладывала в работу все силы, которые ей приходилось сдерживать. Она с волнением ожидала, когда Артур подойдет к ней. В глубине души у нее еще оставалась крохотная толика надежды. Может быть, случится чудо, он переменится к ней. Мало ли что он сказал ей в порыве гнева. А сегодня все могло измениться, и его слова про нежелание впредь встречаться с хулиганами в парке она, скорее всего, напрасно отнесла к себе. А что касается пощечины, так ведь отец заинтересовался мамой именно после того, как получил от нее подобный подарок. Почему бы и Артуру не заинтересоваться Марго? Правда, ситуации не совсем похожи, но все-таки…
Наконец Артур подошел к ней, но смотрел он, как и всегда, не на нее, а на лист бумаги, прикнопленный к мольберту.
– Вы, кажется, совсем не слушали моих объяснений, – холодно произнес он. – Позвольте, я покажу вам ваши ошибки.
Марго встала, уступая ему свой стул. Когда Артур сидел, его лицо было так близко от нее, что у нее перехватило дыхание. Он сосредоточенно и пристально смотрел то на рисунок, то на натуру, и его рука, легко держащая карандаш, исправляла неточные линии. Марго поверить не могла, что еще вчера эти пальцы обнимали ее тело, ласкали ее грудь, а губы, которые сейчас были напряженно сжаты, целовали ее. В это было просто невозможно поверить. Он вел себя так, словно она была обычная студентка. Неужели произошедшее не оставило никакого отпечатка в его душе? Но, кажется, дело обстояло именно так. Его обращение ничуть не изменилось, и это было катастрофой для Марго. Следовало признаться, что проигрыш был полный и бесповоротный. А хотелось, как вчера, уткнуться головой в его жесткие волосы и вдыхать чарующий запах французского одеколона. Было просто невыносимо находиться так близко от него и не сметь отважиться на это. А ведь стоило только протянуть руку… У Марго щипало в носу от подступающих слез, но она не давала им пролиться, и, когда Артур, закончив объяснять что-то, чего она, как всегда, не слышала, повернулся к ней, в ее глазах стояли слезы. Но он, казалось, не замечал их.
– Вы поняли, Ремезова, в чем были ваши ошибки? – спросил он.
– Поняла, – коротко ответила она.
Марго, видя, как он подошел к Наде и точно с таким же выражением лица поправляет что-то в ее рисунке, незаметно выскользнула в коридор и наконец-то дала волю слезам. Она не знала, сколько времени простояла так, отвернувшись к окну, и ее вовсе не заботило, что кто-то может увидеть, как она плачет. Ей было все безразлично, раз он совсем, даже хотя бы чуть-чуть не любит ее.
Вдруг она почувствовала, что кто-то осторожно гладит ее по плечу, а потом ласково поворачивает к себе ее голову. Она увидела Надю, вышедшую вслед за нею из аудитории.
– Что случилось? – встревоженно спросила подруга.
– Ничего, – продолжая рыдать, всхлипнула Марго.
Зачем она станет рассказывать Наде о своей любви? Надя все равно ничего не поймет.
– Вчера между тобой и Артуром Викторовичем что-то такое было в мастерской? – допытывалась Надя.
– Да, почти, но потом… – И Марго, сама не замечая этого, рассказала ей все.
– Ну, тогда ничего страшного не произошло. У вас ведь ничего не было, так что не стоит переживать только лишь из-за того, что вы не станете встречаться, – утешала Надя.
– Что ты понимаешь! – воскликнула Марго, продолжая всхлипывать. – Я ведь люблю его. Ты сама признавала, что я люблю его.
– Ты не любишь его, ты просто влюблена. Он прав, что не верит тебе. И я всегда говорила тебе, что ты влюбилась, но никогда не говорила о более серьезном, – мягко возразила подруга.
– Какая разница? Влюбилась, полюбила? – Марго даже перестала плакать, удивленно глядя на подругу.
– Когда любишь, думаешь прежде всего о том, чтобы было хорошо тому, кого ты любишь, а когда влюбляешься, просто хочешь быть рядом. Когда любишь, забываешь даже о своем собственном благополучии, – продолжала Надя.
– В какой глупой книжке ты все это вычитала? – Марго даже засмеялась над наивностью подруги. – Нельзя представлять жизнь только по книжкам, нужно знать ее самому. Что ты понимаешь в отношениях мужчины и женщины? У тебя еще ничего такого не было. Вы всего лишь раз потанцевали с Николаем на вечере, а потом он тебя проводил до дома, если проводил.
– Нет, он меня не провожал, – тихо проронила Надя.
– Ну, тем более, а у меня с Артуром было почти все, понимаешь, и я лучше тебя разбираюсь в этом. Когда любишь, хочешь, чтобы он был рядом и чтобы он тоже любил тебя, а все остальное – для наивных дурачков. – Марго сердилась на Надю за ее глупость, но все-таки была признательна ей. Подруга отвлекла ее от вспышки отчаяния. Оказывается, бывает приятно, когда есть кто-то, кому можно все рассказать, поделиться своими огорчениями, и знать, что он не разболтает об этом, а в Наде она была уверена.
– Не так уж мало я знаю, – сказала Надя.
Но Марго не интересовало сейчас, насколько просвещена Надя в этом вопросе.
– Ты не могла бы уговорить Артура, чтобы он разрешил мне и дальше позировать ему? – спросила она. – Может быть, через Николая? Пусть он скажет, что ему хочется, чтобы Артур закончил работу со мной. Если Артур тоже будет рисовать тебя, Николай невольно станет подражать ему – и никогда не придет к самостоятельности.
– Хорошо, – согласилась Надя. – Я попрошу его. И, думаю, Артур не откажется. Ему ведь не терпится убедиться, что он талантливее, чем Николай. Вдруг у Коли получится лучше, это будет особенно заметно, если они станут рисовать одну натуру. А при разных натурах Коля может и проиграть. Он не очень владеет композицией.
– Какую чепуху ты городишь! – махнула рукой Марго. – Сравнила студента-первокурсника с профессиональным художником! Да у Артура и мыслей таких не могло быть – он лишь хочет научить Колю самостоятельности.
– Я не собираюсь спорить, – начала было Надя, но Марго перебила ее.
– Ну и не спорь! – сказала она. – Никогда твоему Коле не сравниться с Артуром. Тут даже обсуждать нечего. Тебе, конечно, хочется видеть в своем любимом гения, но до Артура ему расти и расти. И речь вовсе не об этом. А в том, чтобы Артур взял меня обратно. Тогда я смогу быть рядом с ним.
– Ладно, Рита, я все сделаю, как ты хочешь, – согласилась Надя. – Но ты не подумала, что Артуру будет неприятно находиться рядом с тобой после того, что произошло? Может быть, ему вообще не хочется больше тебя видеть? Но приходится терпеть здесь, потому что он твой преподаватель? Так зачем мучить его еще и после занятий?
– Но я хочу видеть его как можно чаще! – возразила Марго. – Мне кажется, что я ни минуты не смогу прожить без него, иногда хочется вскочить среди ночи и бежать к нему. А может быть, если я почаще буду у него перед глазами, он все-таки полюбит меня?
– Я ведь говорила, что ты не любишь его, ты совсем не думаешь о нем самом, – завершила разговор Надя.
Как и предполагали подруги, Артур по просьбе Николая вновь пригласил Марго позировать, но держался с ней настолько холодно и отчужденно, что поводов к сближению не могла придумать даже Марго. Все, что ей оставалось – это полулежать на зеленом сукне и смотреть на него влюбленным взглядом, которого он старательно не замечал. А однажды прекратилось и это. Как-то, зайдя в мастерскую, Марго застала Артура в самом мрачном расположении духа. Обычное спокойствие, с которым он не расставался во всех ситуациях, на этот раз изменило ему. Он явно нервничал, злился на Марго и Николая, постоянно доказывая им, что они все делают не так, и даже сорвался на тихую, безропотную Надю, осмелившуюся задать ему какой-то вопрос. Сеанс закончился раньше, чем обычно. Артур неожиданно встал, отшвырнул кисть на стоящий рядом столик так, что она, прокатившись по нему, упала на пол, и даже не поднял ее, хотя всегда бережно обращался с инструментами и учил этому своих студентов.
– Все, господа! – нервно заявил он. – Можете идти. Наша с вами работа на этом закончена. О деньгах, которые вы у меня заработали, поговорим позже.
– Но вы ведь еще не закончили картину? – удивилась Марго.
– Прошу вас, оставьте меня одного! – Артур произнес это таким тоном, что даже Марго не стала больше ни о чем спрашивать, а, быстро одевшись, вышла вслед за друзьями из мастерской. Молодые люди прошли в парк. Марго помрачнела. «Конечно, – подумала она. – Он выгнал нас из-за того, что к нему должна прийти Полина».
– Какая муха его укусила? – на всякий случай спросила она.
– У него сложности с выставкой, – ответил Николай. – И он очень переживает из-за этого. Я понимаю его.
У Марго сразу отлегло от сердца, и она повеселела. «Слава Богу, – подумала она. – Он прогнал нас не из-за Полины».
– А что случилось? – спросила Надя.
– Да, что случилось? – эхом откликнулась Марго, не желая, чтобы у Нади был повод упрекнуть ее в отсутствии интереса к жизни Артура.
– Администрация литературно-художественного салона Дома творчества обещала предоставить ему помещение для выставки на следующей неделе, а сегодня утром ему позвонили оттуда и сообщили, что не смогут этого сделать. В связи с намечающимся празднованием четырехсотлетия города они выставят экспозицию, связанную с краеведением, – объяснил Николай.
– Подумаешь, нашел из-за чего расстраиваться, – отмахнулась Марго. – Я думала, что произошло что-то серьезное.
– Разве это не серьезно? – возразил Николай. – Он так готовился к этой выставке.
– Но неужели нельзя перенести выставку на другое время? – спросила Надя.
– Он пытался с ними договориться, но экспозиции у них уже распланированы на год вперед, и они не могут отказать кому-то еще, чтобы выставить картины Артура, – сказал Николаи. – Артур молод, у него нет имени и связей, поэтому вычеркнуть из плана реши ли именно его. А ему так нужна эта выставка, что он даже сказал: «Я готов продать свою душу тому, кто помог бы мне».
– Николай, а как тебе кажется, где в нашем городе провести персональную выставку было бы наиболее престижно для художника? – как бы невзначай поинтересовалась Марго.
– Наиболее известные живописцы предпочитают выставочный зал Дома художника, – ответил Николай. – Но туда попасть совершенно невозможно, если ты не член Союза. Да и членство в Союзе художников не всем помогает. Представь, через неделю у них открывается выставка работ Марка Шагала. Так что нам, простым смертным, можно только мечтать о выставке там.
– Понятно, – улыбаясь своим мыслям, произнесла Марго. – Мне нужно идти, Николай, ты мог бы проводить мою подругу домой. – Она подмигнула Наде.
– У меня несколько другие планы, – ответил тот.
У Марго не было желания выяснять, какие у него планы. Она хотела помочь Надюше, потому что ее собственное настроение стало почти радужным. Но что она может поделать, если Надя настолько не нравится Николаю, что он даже отказывается проводить ее.
Отца дома, конечно же, не было, и девушке пришлось сначала с нетерпением ожидать его самого, а потом, когда он пришел, взять себя в руки и потерпеть еще, пока он поужинает и поговорит о своих делах с мамой. Лишь когда он, расслабившись, уселся в кресло и включил телевизор, Марго подошла к нему.
– Папочка, ты очень устал? – Она была сама заботливость. Принесла отцу стакан сока и подложила ему под спину подушечку, вспомнив, что в разговоре с матерью он жаловался на боли в пояснице, сетуя на приближающуюся старость.
– Тебе, конечно, следует больше отдыхать, – проворковала Марго. – Ты, папочка, главный человек в городе, и я бы на твоем месте всех заставляла работать, а сама отдыхала и наслаждалась заслуженными льготами, но ты предпочитаешь вкалывать больше остальных. Нельзя так, папка, ты себя погубишь.
– Что у тебя приключилось, Марго? И чем тебе может помочь твой старый отец? – Вячеслав Ремезов, как в далекие годы, когда дочь была еще совсем маленькой, усадил ее к себе на колени. – Ты уже позаботилась обо мне, теперь – моя очередь.
– Да нет, ничего у меня не приключилось, – делая возмущенное лицо, возразила Марго. – Вот всегда так. Стоит показать человеку, как ты его любишь, и он сразу думает, что тебе от него что-то нужно.
– Выкладывай, дочка, не тяни. Я твои уловки знаю наизусть, – засмеялся отец. – Так в чем дело? Не ладится в институте?
– У меня через неделю день рождения, – радуясь тому, что нет необходимости ходить вокруг да около, напомнила Марго.
– А, так ты беспокоишься по поводу подарка? – мэр с любовью взглянул на дочь. – Можешь не волноваться. Сбудется, сбудется твоя мечта. Твои крестный уже посоветовал подыскать тебе великолепный подарок, и я позабочусь о том, чтобы раздобыть его.
– Папочка, если ты о «рено», то он мне совсем не нужен, – сказала Марго. – Я подумала и решила, что обойдусь и без машины. Это слишком дорого, я не хочу утруждать тебя.
– Да ну? – опять засмеялся Ремезов. – Так ради какого другого подарка ты так заботишься о моих финансах?
– Мне совсем не нужно ничего дарить! – произнесла Марго, накручивая на палец каштановую прядь отцовских волос, в которых явственно поблескивала первая седина. – Только помоги мне устроить выставку одному художнику.
– Выставку? – изумился мэр.
– Да, в выставочном зале Дома художника. И чтобы она открылась ровно через неделю. Как раз в мой день рождения. Тебе это совсем ничего не будет стоить. Только позвонить и сказать несколько слов. – Марго, как котенок, играла волосами отца, зная, что ему это нравится. – И ничего особенного в моей просьбе нет, это талантливый молодой художник, ты просто обязан ему помочь. Ты ведь, папочка, как мэр должен заботиться о культуре города и поощрять молодые таланты.
– Очередная любовь? – Вячеслав Ремезов заглянул в зеленые глаза дочери и увидел, как вспыхнули они изумрудами от его вопроса.
– Нет, папа, это серьезно! – ответила она.
– А помнишь, как в первом классе ты просила меня повлиять на твою учительницу, чтобы та поставила пятерку по физкультуре твоему однокласснику. И ты тоже уверяла меня, что это серьезно, – засмеялся отец.
– Ну, папа, ты бы еще вспомнил, что я говорила, когда мне было три года, – обиделась Марго. – Я по-настоящему люблю этого человека и хочу ему помочь.
– Тогда, дочка, ты говорила то же самое, – расхохотался мэр. – Самое замечательное в тебе, что ты как была ребенком, так и осталась, совсем не изменившись с тех времен. Как сейчас помню: пришла ко мне в кабинет такая маленькая, смешная, косички торчат в разные стороны, а на них белые бантики, и заявляешь: «Папочка, употреби свое влияние. Пусть Тамара Сергеевна поставит Саше «пять» по физкультуре. Если я помогу ему стать отличником, он согласится пересесть на мою парту от Таньки. Я хочу, чтобы он сидел со мной. Я его люблю». Так и сказала: «Я его люблю». А когда я отказался, устроила такую истерику, что мы с мамой ничего не могли поделать, пока я не погрузил тебя в машину и не повез в «Детский мир», чтобы ты выбрала себе любую игрушку. Было?
– Было, – засмеялась Марго, припомнив неуступчивого одноклассника, который отказывался с ней сидеть, потому что она отвлекала его от уроков своей болтовней. Потом, уже в девятом классе, он, чтобы доказать ей свою любовь, специально получил тройку в четверти по литературе, хотя знал этот предмет лучше всех.
– Драть тебя нужно было за уши, чертенок. – Вячеслав Ремезов шутливо притянул дочь к себе за уши и поцеловал в свежие розовые щеки. – Но рука не поднималась. Приходишь усталый с работы, голова болит от серьезных проблем, которые необходимо срочно решить. А тут ты с такими милыми и смешными капризами и желаниями, что просто не можешь на тебя сердиться и что угодно готов сделать, лишь бы порадовать тебя.
– Папа, так как же с выставкой? – ласково обнимая отца, прервала Марго его воспоминания. – Сделаешь?
– Куда же я денусь? Ты ведь не отстанешь, – сказал мэр, тая от ее объятий. – Только скажи честно, дочка, зачем тебе это нужно? С тем мальчиком ты хотела сидеть за одной партой. А что на этот раз? Чего добиваешься ты от этого художника?
– Ничего, – попыталась солгать Марго, но глаза своим сиянием выдавали ее.
– Так уж и ничего? – продолжал настаивать отец. – Скажи, а то…
– Я хочу выйти за него замуж, – сказала Марго.
– Да, это в самом деле серьезно, – задумчиво согласился мэр.
Экспозиция живописных работ молодого художника Артура Полетаева открылась в центральном выставочном зале Дома художника ровно через неделю, 28 мая. Маргарита Ремезова, которой в этот день исполнилось восемнадцать, не поленилась прийти к торжественному моменту презентации, где должна была собраться вся городская элита. Как и подобает имениннице, девушка была нарядно одета: новый летний костюм зеленого цвета отличался строгим покроем. Его дополняли белая блузка и белые модные туфельки. Марго специально выбрала строгую одежду, просмотрев современные журналы мод, и теперь, глядя на других женщин, присутствующих на презентации, убедилась, что ее наряд вполне соответствует общему фону и что Артуру будет не в чем упрекнуть ее.
Она скромно стояла у стены, словно не имела никакого отношения к организации выставки, и разглядывала картины художника. Марго даже не стала подходить к нему с поздравлениями, как это делали все, а лишь улыбнулась Артуру издали, кивнув головой в знак приветствия. Нужно сказать, что сами картины ее интересовали мало, и она предпочла бы их картинам других художников лишь потому, что автором их был ее любимый. Марго делала вид, что внимательно изучает полотна, а сама незаметно наблюдала за Артуром. Он стоял неподалеку от нее, беседуя со старым художником Иваном Алексеевичем, которого он заменил в институте. Рядом с ними размещался ряд столиков, где молодые очаровательные девушки предлагали посетителям приобрести проспект выставки, альбомы по живописи и цветные репродукции картин. Марго подошла поближе, чтобы услышать, о чем разговаривают художники.
