Текст книги "Свободная любовь"

Автор книги: Алина Феоктистова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– Надя, мне нужно срочно поговорить с тобой.

– О чем? – спросила Надя и, не дождавшись ответа, произнесла: – Хорошо, пойдем поговорим. Извини, Николай.

Лицо у нее было настолько счастливым и одухотворенным, что даже Марго, скептически относившейся к Надюшиной внешности, она показалась в этот момент хорошенькой. Надя послушно прошла к окошку за подругой.

– Ты знаешь, что предложил мне Артур? – поинтересовалась Марго, предварительно проверив, не подслушивает ли их разговор тот отвратительный незнакомец. Но столик за колонной был пуст.

– Знаю, мне Коля сказал, – спокойно ответила Надя. – Они задумали сюжет: две нимфы сидят на берегу озера. Им кажется, что мы вполне подходим для этой роли.

– Да как они смеют предлагать нам такое?! – воскликнула Марго.

– А что здесь особенного? – удивилась Надя.

– Так ты согласилась? – озадаченно спросила Марго, глядя на подругу.

– Согласилась, – опустив длинные ресницы, ответила та.

– Но нимфы, насколько я знаю мифологию, ходили голенькими, – решила напугать ее Марго, предположив, что Надя не понимает, чего он нее требует художник.

– Конечно, голенькими, – согласилась Надя. – Они ведь были детьми природы, и у них было платьев из зеленого бархата.

– Тебе не нравится мое платье? – третий раз за сегодняшний вечер ей говорят об этом.

– Главное, чтобы оно нравилось тебе, – ответила Надя.

– А тебе не стыдно будет раздеваться перед мужчинами? – Марго все сильнее удивлялась подруге.

– Но они прежде всего художники, – ответила Надя. – Ты ведь не стесняешься раздеваться перед врачом, даже если он мужчина. А художники во все времена рисовали обнаженную натуру, ведь тело человека так прекрасно и гармонично. Только в мрачное средневековье инквизиция запрещала это.

– А раньше ты думала совсем по-другому, – напомнила ей Марго.

– Я ошибалась, – произнесла Надя. – Коля тоже считает, что в работе натурщицы не ничего позорного.

– Вот как? Значит, так считает Коля? А кто втемяшил ему все то, что ты с его слов пересказываешь мне? – Марго сердилась, видя, что Надя уходит из-под ее влияния и теперь будет поступать так, как захочет Николай. А Николай полностью находится под влиянием Артура, самого любимого и самого ненавистного для Марго человека на земле.

– Так, значит, ты пойдешь? – Глаза Марго метали зеленые молнии, которые должны были поразить Надю, но они пронзали подругу, а она была по-прежнему тверда. – Я ведь отказалась.

– Пойду, – ответила Надя.

– Даже без меня?

– Да.

– Ну, тогда и я пойду, – решительно произнесла Марго, тряхнув локонами, и направилась к Артуру. Если даже такая скромница, как Надя, согласна, то чего стесняться ей самой? И разве у нее есть другая возможность хоть как-нибудь сблизиться с Артуром?

– Я согласна, – сказала Марго, подойдя к нему и усаживаясь рядом за столик.

– Что? – Артур был поглощен разговором с Николаем, которому пришлось вернуться за столик. – Ах, да! Приходите завтра в три Ваша подруга скажет вам адрес.

Артур вернулся к прерванному разговору о воздушной перспективе, и ей пришлось снова разыскивать Надю.

– Надя, а что это за мерзкий тип, к которому ты подсела в самом начале? – вспомнив про незнакомца, спросила Марго. – И как это ты настолько осмелела, что стала болтать с совершенно незнакомым мужчиной?

– Да, ты права, я не очень-то умею общаться с мужчинами, – ответила Надя. – Мне все время кажется, что я вот-вот ляпну какую-нибудь глупость. Но он такой вежливый и тактичный, что с ним я чувствовала себя умной и находчивой.

– Это он-то вежливый? – усмехнулась Марго. – Да я в жизни не встречала человека наглее и отвратительнее.

– Нет, это тебе так показалось. Ты просто его не знаешь, – возразила Надя.

– А ты знаешь? – подозрительно спросила Марго. – Не может быть, чтобы ты так спокойно разговаривала с совершенно незнакомым человеком. Кто он? Я разыщу его и поговорю с ним по-другому. Здесь мне было неудобно ответить ему так, как он заслуживал. Но этот тип должен расплатиться со мной за свое хамство.

– Да нет же, я его не знаю, – не очень убедительно произнесла Надя.

– Ты не умеешь врать, – прищурившись, констатировала Марго. – Кто он и о чем вы говорили?

– Мы говорили об Артуре. – Марго видела, что Надя говорит правду. Теперь ее голос звучал искренне. – Он сказал, что ему понравилось оформление зала, а я рассказала ему о художнике и даже показала его. Я не верю, Рита, что этот человек мог оскорбить тебя чем-то.

– Я поняла! – воскликнула Марго. – Он, наверное, из газеты. Папа, конечно же, позаботился о том, чтобы о посвящении в архитекторы появилась статья. Ну, это меняет дело. Если он хорошо напишет об Артуре, я его прощу. А обо мне он не спрашивал?

– Нет, – засмеялась Надя. – Думаю, ты ошибаешься, и никакой статьи не будет.

– У него типичное поведение газетчика, – махнула рукой Марго. – Я их столько повидала на своем веку. Все время держатся в тени, а сами только наблюдают и высматривают. Так что вот увидишь, он напишет о нашем вечере. Ты не заметила, у него не было фотоаппарата?

– Не было, – сказала Надя. – И ничего он не напишет. Он приходил не за этим.

– А зачем? – спросила Марго, насторожившись.

– Не знаю, – словно спохватившись, произнесла Надя. – Рита, ты волнуешься из-за завтрашнего похода в мастерскую?

– Вовсе нет! – залихватски заявила Марго, забывая и о незнакомце, и о странном поведении подруги. – А ты?

– А я очень.

– Я тоже, – призналась Марго.

На следующий день Марго не пошла в институт. Она приняла ванну с ароматическими солями, натерла кремом свою и без того свежую и упругую кожу, тщательно уложила и без того отлично лежавшие локоны и перерыла весь шкаф в поисках красивого нижнего белья. Затем долго крутилась перед зеркалом, выбирая, и наконец остановилась на соблазнительном французском кружевном гарнитуре, настолько прозрачном, что сквозь ткань бюстгальтера просвечивали розовые соски, а маленькие трусики, состоящие из двух узеньких полосок, должны были повергнуть любого мужчину в состояние шока. Девушка, улыбаясь, рассматривала себя в зеркало и осталась довольна этим осмотром.

В мастерскую Артура Марго пришла без опоздания, одновременно с Надей и Николаем, хотя на занятия по рисованию она неизменно опаздывала. Но сейчас в ее планы не входило ссориться с ним, и привлекать к себе особое внимание тоже не следовало – она сделает это чуть позже.

– Здравствуй, Артур. – Она опять обратилась к нему, как к равному.

– Здравствуйте, Маргарита, – не поддержал он ее запанибратского тона. – Девушки, пройдите за ширму, разденьтесь, и приступим к работе. У нас сегодня не очень много времени, вечером я занят.

Марго и Надя прошли к картонной ширме, стоящей в углу мастерской. Надя принялась раздеваться, аккуратно вешая одежду на спинку стула. Но Марго такой процесс раздевания не устраивал.

Не для того она потратила все утро, выбирая нижнее белье, чтобы его никто не увидел. Это таким, как Надя, нужна ширма, ей нечем похвастаться перед любимым – на ней обычное отечественное белье, ширпотреб. Марго вышла из-за ширмы и стала раздеваться в мастерской, краем глаза следя за тем, какое впечатление произведет на Артура. Он удивленно посмотрел на нее, а потом твердо произнес:

– Зайдите за ширму, Маргарита. Здесь у нас мастерская, а не ночной бар, и ваш стриптиз несколько неуместен.

Смутившись, Марго вернулась за ширму. Ни одна из ее уловок не проходит с Артуром. Но ничего! Когда они останутся одни…

Девушки вышли из-за ширмы, и Артур усадил их на деревянный постамент, задрапированный зеленой тканью.

– Это будет травка? – поинтересовалась Марго.

– Это будет луг, – ответил Артур. – Нимфы отдыхают на нем после купания в озере. На их коже еще сохранятся капельки воды, которые будут искриться в лучах солнца. И ваши глаза, Маргарита, как нельзя кстати, будут гармонировать с зеленью травы, а глаза Надежды – с голубизной озера.

– А где же капельки воды? – стараясь придать голосу томность, Марго провела рукой по своему обнаженному телу.

– На то мы и художники, чтобы уметь фантазировать, – ответил Артур.

Он усадил Марго в нужную ему позу, и, когда он касался руками ее тела, она чувствовала, как нежна кожа его пальцев, гораздо нежнее, чем у нее, из-за бесконечных спортивных тренировок. Она улыбалась ему, но лицо Артура оставалось бесстрастным.

– У меня к тебе предложение, Николай, – спустя какое-то время проронил он. – У нас две натурщицы, и мы можем нарисовать две разные картины. Уступаю тебе Надежду, как более спокойный объект, а сам, так и быть, стану терпеть капризы Маргариты. Я делаю это для тебя. Настала пора тебе приучаться к самостоятельности. Я хотел, чтобы мы писали одну картину, но теперь передумал. Ты должен сам придумать композицию, не подражая мне. Ты мой ученик, но не пора ли тебе самому попробовать свои силы?

Николай, соглашаясь, кивнул.

– А если так, смелее! – подбодрил его Артур. – Подойди к своей натурщице и займись ею. Выбери нужную тебе позу. Короче, действуй!

Марго, потешаясь, смотрела, как Николай топчется около Нади, не решаясь к ней притронуться, и как Надя влюбленно и смущенно поглядывает на него. Марго думала, что подруга убежит, едва лишь Николай осмелится прикоснуться к ее обнаженному телу, но девушка, вероятно, собрала все свое мужество и осталась, когда Николай, объяснив ей свою идею на словах, едва коснувшись, изменил положение ее руки.

– У тебя, конечно, будет немало погрешностей и ошибок, – сказал Артур, – но не робей. Сравнивая свою работу с моей, ты осмыслишь эти ошибки, да и я тебе помогу. Так что стоит попробовать. Ты будешь тянуться за мной и быстрее достигнешь нужного уровня.

Артур отошел на несколько шагов и, склонив голову набок, оценивающе посмотрел на Марго. Но в его взгляде не было мужского интереса – только любопытство художника, а потом он так же посмотрел на Надю.

– Ну вот, – констатировал он. – По-моему, замечательно. Теперь замрите и не шевелитесь. Сегодня мы с Николаем сделаем несколько набросков. Как тебе моя задумка, Николай?

– Замечательно, – в тон ему ответил Николай, не сводя глаз с Нади.

Марго, повернув голову, тоже посмотрела на нее, вызвав протестующий возглас Артура. Подруга показалась ей очень хорошенькой. Значит, сама она выглядит настоящей красавицей. И сколько бы Артур ни прикидывался равнодушным, он все равно будет ее. Все-таки он не только художник, но еще и мужчина. И если сейчас он увлечен творческим процессом, сдерживающим инстинкты, то потом, когда он закончит рисовать, естество все равно возьмет свое, и он увлечется ею. Вот только лежать в такой неудобной позе очень тяжело. Начала болеть повернутая набок шея, затекла рука, на которую опиралась голова, заныло все лежащее на жестком деревянном постаменте тело. И нельзя даже пошевелиться, потому что Артур сразу начинает сердиться и кричать. Разве он не видит, какая она красивая? Она не смогла понравиться ему ни характером, ни одеждой. Неужели она не понравится ему и сейчас?

Монотонно шуршал карандаш, и Артур с одинаковым интересом смотрел на нее и на мольберт. Тогда как Николай краснел и бледнел, когда переводил взгляд на обнаженную Надежду.

Марго казалось, что она больше ни минуты не выдержит.

– Артур, я устала, – пожаловалась она, собираясь встать и ожидая услышать новый взрыв негодования.

– Да, поначалу это очень трудно, – согласился художник. – Но легкой работы вообще не бывает. Не пугайтесь, Маргарита, потерпите, а после третьего сеанса вы почувствуете, что позировать вам стало легче. Если хотите, давайте побеседуем. Так время пролетит незаметнее, или, может быть, включить музыку?

«После третьего сеанса ты жить без меня не сможешь», – подумала Марго.

– Можно включить музыку, и поговорить, – предложила она.

– О чем же вы хотели бы поговорить? – спросил Артур, нажимая кнопку магнитофона, стоявшего на подоконнике.

– О любви, – сказала Марго.

– О любви? – вскинул брови Артур. – Любовь – прекрасное чувство, но что нового можно о ней сказать?

– А вы сами любили кого-нибудь? – Марго задала смелый вопрос, ожидая, что Артур резко ответит ей, ставя ее на место, но эта тема, как оказалось, была интересна и ему.

– Я любил многих женщин. – Марго впервые увидела, что он улыбается.

– Тогда почему же вы не женились ни на одной из них? Они не любили вас? – совсем осмелев, спросила она.

– Нет, они любили меня, – ответил Артур. – Но разве брак имеет что-либо общее с любовью? Это совершенно разные вещи. Там, где начинается брак, любовь обычно кончается, потому что для любви прежде всего нужна свобода. Любовь, как полевой цветок, может существовать только в естественных условиях. А семейная жизнь – это уже несвобода. Несвобода быта, рутина привычки и постоянных отношений. Брак нужен для совместного воспитания детей. А детей стоит заводить только тогда, когда ты почувствуешь, что больше ни на что не способен в творчестве. Когда я пойму, что больше не смогу создать в живописи ничего достойного, я женюсь и займусь продолжением рода. Но любовь тут будет совершенно ни при чем. Я просто выберу приемлемую мать для своего ребенка, чтобы она могла хорошо заботиться о нем, да и обо мне тоже, и сумела помогать мне в его воспитании.

Марго впервые слышала, чтобы Артур так много и так увлеченно говорил. Но ничего. Когда она добьется своего и станет его женой, они вместе посмеются, вспоминая его слова.

– А те женщины, которых любили вы и которые любили вас, они не хотели выйти за вас замуж? – спросила она.

– Я их не спрашивал, – опять улыбнулся Артур. – Но думаю, что они понимали меня. Я никогда не обманывал их, и они были согласны с моей теорией свободной любви. А любовь, повторяю вам, молодые люди, только тогда и может быть любовью, когда она свободна. Свободна от поглощающего с головой нудного быта, от тупых обязательств верности по отношению друг к другу, от ссор и грязной посуды. Ты согласен со мной, Николай?

Николай замялся, поглядывая на Надю.

– Да, в общем-то, может быть, – неуверенно промямлил он.

– А я согласна с вами, – услышала Марго тихий взволнованный голос Нади.

– Я тоже согласен, – решился Николай.

«Что она говорит? – удивилась Марго. – Ведь только недавно мы с ней обсуждали эту тему, и она говорила совсем другое».

– Ну вот, на сегодня и все, – сказал Артур, глядя на часы. – Встретимся завтра в три. Прошу всех не опаздывать.

Надя и Марго зашли за ширму и начали одеваться, а Николай стал убирать мольберты.

– Артур, я хотела бы с вами поговорить, – крикнула Марго. – Но только наедине.

– Хорошо, если это недолго, – отозвался Артур. – У меня очень мало времени. Я тороплюсь.

«Когда он увидит меня, он забудет о том, что торопился уйти», – подумала Марго.

Она надела нижнее белье, и ждала, когда Надя оденется и вместе с Николаем покинет мастерскую. Марго где-то читала, что на мужчин гораздо сильнее действует не полностью обнаженная женщина, а та, на которой сохраняется какая-нибудь одежда. Сквозь щель в картоне ширмы она смотрела, как Артур прибирает мастерскую, ставя в угол картины, лежавшие до этого на диване. Вот на этом диване и произойдет, наверное, с ней то, о чем она уже столько лет с волнением читает в книгах и смотрит в кино и чего у нее еще никогда ни с кем не было. Марго была честна перед собой и не ставила это себе в заслугу. Тогда же, в девятом классе, она тоже захотела завести себе любовника, но не потому, что полюбила кого-нибудь, а просто не могла смириться с тем, что подружки ее в чем-то опережают. И она выбрала учителя физкультуры. Он был глуповат даже для шестнадцатилетней девчонки, но у него была великолепная фигура, и он так походил на героев кинофильмов о любви. Он ждал ее после занятий и провожал домой, они целовались, и он даже дарил ей цветы. И один раз, когда она сама зашла после урока к нему в тренерскую, посадил ее на колени и долго целовал, поглаживая сквозь ткань футболки ее грудь и вызывая этим у нее невероятное возбуждение, которое едва можно было сдержать. Но больше он ничего себе не позволил. А когда она сама намекнула ему о более серьезных отношениях, он сказал, что не желает оказаться за решеткой за совращение несовершеннолетних. Вот через два года он с радостью женится на ней. Но Марго не намерена была ждать два года и вовсе не собиралась выходить замуж за учителя физкультуры. Она гордо заявила, что презирает его за трусость, и ушла. А в институте студенты боялись и пальцем прикоснуться к ней, так она запутала их. Да и она сама не любила никого настолько, чтобы пойти на близость. Марго было очень не по себе, и она никак не могла решиться выйти из-за ширмы.

– Маргарита, вы хотели поговорить со мной, – донесся до нее голос Артура. – Поторопитесь, у меня ровно в шесть важное дело.

Решившись, она вышла из-за ширмы.

– Это еще что такое? – воскликнул он, глядя на нее, а потом опять на часы. – Почему вы до сих пор не оделись? Пожалуйста, накиньте хоть что-нибудь.

– Артур, – начала было Марго, взяв его за руку и вкладывая в свой голос всю нежность, на которую только была способна. – Я… вас… Когда я увидела ваши глаза…

Все приготовленные заранее слова вылетели у нее из головы, и она говорила совсем не то, что ей хотелось бы сказать, но смысл ему все равно должен был быть ясен.

– О, Господи, Маргарита, только не сейчас! Давайте поговорим в другой раз. Я с удовольствием выслушаю все, что вы мне скажете, – Артур обнял ее за плечи, но не для того, чтобы поцеловать, как ей того хотелось и как она ожидала, а чтобы насильно повести к ширме. – Одевайтесь, я прошу вас.

В его голосе звучали умоляющие ноты. Но он даже не успел подвести к ширме Марго, как заскрипела лестница и распахнулась дверь в мастерскую. В помещение без стука влетела Полина.

– Артур, я насилу вырвалась! – запыхавшись, сообщила она, но, заметив замерших на месте полураздетую Марго и обнимающего ее Артура, застыла тоже.

– Да! – Она невозмутимо улыбнулась ярко-красными накрашенными губами. – Не ожидала… Извините, что помешала… Но ты же сам позвонил, Артур, и назначил встречу в шесть. Так что я не виновата. Нужно было предупредить меня, если у тебя изменились планы насчет того, с кем сегодня провести вечер. Я не меньше твоего дорожу временем и сегодня передвинула съемку на телевидении. Думаешь, мне легко было объяснить это Кроку, который мне ее устроил?

Она пошла к двери, Марго бессмысленно разглядывала ее длинные ноги, почти не прикрытые короткой юбкой красного костюма.

– Полин, подожди, – выпуская Марго, бросился к ней Артур.

– Чао, Артур! Желаю приятно провести вечер. – Полина взялась за ручку двери.

– Полин, не уходи, – Артур схватил ее за руку. – Ты не поняла…

– Мальчик мой, у меня нет времени выслушивать твои объяснения. Я отодвинула съемку на час, и пока мы разберемся и я начну что-то понимать, мне все равно будет нужно уехать. В следующий раз, если он, конечно, будет, сделай так, чтобы мне не нужно было разбираться в твоих отношениях с другими женщинами.

В красивых глазах Полины не было улыбки, и ее хрипловатый голос звучал холодно.

Артур отпустил ее руку, и она скрылась за дверью, аккуратно притворив ее за собой. Марго услышала, как застучали по лестнице ее каблучки и заскрипели ступеньки. «Как она может так разговаривать с ним? И он терпит такое обращение», – подумала Марго.

Художник подошел к дивану и сел на него, вытянув ноги и по обыкновению скрестив руки на груди. Он смотрел на Марго, продолжающую растерянно стоять посреди мастерской в нижнем французском кружевном белье, и вдруг неудержимо расхохотался. Марго подумала, что он сошел с ума. Она ожидала, что Артур наговорит ей кучу неприятных слов и потом вышвырнет из мастерской, а он сидел и смеялся.

– Идите сюда, госпожа студентка, – сказал он. – Присаживайтесь рядом. Только накиньте хоть что-нибудь. Я видеть не могу эту пакость, которую вы на себя нацепили. Или снимите ее совсем. Что только подумала про меня Полин, увидев со столь безвкусно одетой дамой.

– Извините, Артур Викторович. Я не знала, что вы ждете Полину, – лепетала Марго, направляясь к ширме.

– Маргарита, – окликнул ее Артур. – Идите сюда.

Она послушно подошла к нему, заливаясь краской. Он снял с гвоздя свой рабочий синий халат и сам накинул его девушке на плечи, а потом притянул ее и усадил к себе на колени. Артур продолжал улыбаться, и в его глазах не было и тени того глубокого гамлетовского трагизма, который Марго привыкла видеть в них.

– Зачем вы пошли одеваться? – спросил он. – Вы сорвали мне приятный вечер, выставили своей настырностью мою любовницу. Придется вам ее заменить. Я твердо решил, когда стал работать в вашем институте, что не буду иметь дела со студентками, но что мне остается делать, если они сами соблазняют меня?

Он положил руку на голову Марго и погладил ее по волосам.

– У тебя красивые волосы, малышка, – сказал он. – А таких изумрудных глаз я не видел ни у кого. Придется мне помучиться, когда я стану смешивать краски, чтобы нарисовать их.

Он приблизил к себе ее лицо и поцеловал долгим страстным поцелуем. Марго заметила, что его взгляд понемногу начинает терять осмысленность. Все было так, как она мечтала, но ей что-то не нравилось в происходящем, и, честно говоря, ей не нравилось даже, как он целуется – в этом не было ничего необычного, так целовались все, с кем она проделывала это раньше, и, как всегда, это не произвело на нее особого впечатления. И говорил он тоже, как все, а ей казалось, что в его словах и поцелуях будет что-то особенное, что-то новое, неповторимое.

– Так что ты хотела мне сказать перед тем, как появилась Полина? – отрываясь от нее, спросил он. – Ты что-то говорила о моих глазах и своем чувстве ко мне?

Маргарите почему-то было неприятно слушать его, и она попыталась высвободиться и встать, но Артур удержал ее.

– Что ты, малышка? Я ведь пошутил. – Он снова притянул ее к себе и стал целовать ее. – Ты тоже мне нравишься, – прошептал он.

– Вы любите меня? – уклоняясь от его поцелуев, спросила Марго.

– Что? Ах, да, конечно, конечно, люблю! – продолжал шептать он, водя по ее спине в поисках застежки бюстгальтера. Наконец он снял его и отбросил в мусорную корзину.

– Больше не хочу видеть это безобразие, – сказал он. А потом наклонился к ее груди и прижался к ней губами. Марго чувствовала, как отросшая за день на его щеках щетина слегка царапает ее кожу, ей было чуть больно и неприятно, но она боялась пошевелиться.

Он сказал ей, что любит ее. Она добилась своего. И теперь нужно лишь окончательно сблизиться с ним, чтобы на всю жизнь привязать его к себе. И если происходящее сейчас почему-то не совсем нравится ей, причина, должно быть, в том, что она не привыкла к этому. Марго сама, обхватив руками его голову, подняла его лицо и поцеловала в губы. А руку положила себе на грудь, чтобы он гладил ее, как делал это учитель физкультуры, тогда ей очень нравилось это. Так и в самом деле оказалось гораздо приятнее. Она видела его глаза, огромные и черные, а его нежная ладонь ласкала ее грудь, пробуждая в Марго сладострастие. И глаза Артура становились все огромнее, Марго чувствовала, как ее затягивает в их черноту. Она отвечала на его поцелуи, радуясь тому, что умеет это делать, и не совсем понимая, зачем люди это придумали. Вероятно, для того, чтобы доказать другому свое расположение. Потом она сама помогла ему снять свитер. И вот они уже лежат на диване, и она чувствует ладонями нежную кожу его тела. Она сама сбросила трусики, опасаясь того, что случится что-нибудь, и он передумает вступать с нею в близость, которая так необходима ей. Но пока все шло так, как она и представляла себе в те долгие дни, когда Артур не обращал на нее внимания. Но он сам сказал, что не хотел заводить отношения со студентками и все же не удержался, теперь он почти принадлежит ей. И она замирала от радости, потому что он лежал рядом и, слыша над ухом его частое дыхание, шептала ему какие-то заветные, сокровенные слова.

Вдруг она ощутила на себе тяжесть его тела и удивилась – он выглядел таким хрупким, а весил так много. Но Марго не стала показывать, что это ей не нравится – она выдержит все, все, что он станет делать с нею. Ведь она любит его и только таким образом сможет отдать ему себя, а его сделать своим. Марго вскрикнула, она вдруг почувствовала тупую, давящую в самом заветном месте боль. Эта боль словно пронзала ее насквозь, она инстинктивно воспротивилась ей, сжалась, и тут же мужские руки, обнимавшие ее, отпрянули. Боль прекратилась, и ей стало легко – Артур отпустил ее и сел на диване. Марго, удивившись, тоже села. Неужели это все и есть любовь? Тогда к чему столько разговоров, фильмов, стихов и песен, воспевающих ее? Она старалась скрыть свое разочарование и жалобно улыбнулась Артуру.

– Не понял! – резковато спросил он, все еще тяжело дыша. – У тебя что, никого до меня не было?

– Не было, – снова обнимая его за шею, прошептала Марго. Она не понимала, что же его рассердило.

Но он почти грубо разжал ее руки.

– А я-то думал… Ты вела себя так, словно у тебя был не один десяток мужчин, – произнес он, поднимаясь с дивана и натягивая брюки. – Маргарита, – почти смущенно добавил он. – Проверь, не идет ли у тебя кровь.

– Что? – непонимающе спросила Марго.

– О Господи! Надо же было связаться с детским садом! Мало у меня других проблем! – недовольно воскликнул он.

Марго, догадавшись наконец, о чем он ее спрашивает, покраснела.

– Нет, – проверив, ответила она.

– Ты уверена? – почти радостно спросил Артур.

– Да, – сказала Марго.

– Слава Богу, я вовремя догадался, – облегченно вздохнул он. – Вот что, Маргарита, ты сама сказала мне, что крови нет, а стало быть, между нами ничего не было. Ты согласна?

– Ничего не было? – переспросила Марго.

– Да, ты как была девушкой, так и осталась. Так что никаких претензий у нас друг к другу быть не может. Да? – Артур сам принес из-за ширмы одежду Марго и протянул ей.

– Значит, так, – решительно сказал он. – Одевайтесь, дорогая.

– Но почему? Почему? – спрашивала она.

Но он, не отвечая, помогал ей одеваться, а затем, погасив свет, отворил дверь мастерской и, стоя в дверях, заявил:

– Пойдемте, я провожу вас домой. Уже поздно, шатаются хулиганы. Где вы живете?

– На набережной, – все еще ошарашенная случившимся, машинально ответила Марго, выходя вслед за Артуром на лестницу.

– Тогда тем более мне придется проводить вас, потому что идти вам нужно через парк, – сказал Артур, спускаясь по скрипучим темным ступенькам и предложив Марго руку.

Она все так же машинально приняла ее, продолжая думать о своем. Они вышли на улицу, и Маргарите показалось, что в свете фонаря на углу мелькнула чья-то тень и исчезла за деревьями.

«Надо же было Артуру так напугать меня этими хулиганами, – подумала Марго, которая раньше никого и ничего не боялась. – Даже начало казаться невесть что».

Они вошли в парк, носящий имя известного пролетарского писателя Горького. Вдоль главной аллеи, освещенные фонарями, белели мраморные бюсты писателей. Марго, не отрываясь, смотрела на Артура. Он шел рядом с ней, засунув руки в карманы. Он был такой высокий, что она едва достигала его плеча. Точно так же, как Полина одевалась во все красное, Артур предпочитал одежду черного цвета. Его плащ тоже был черный и очень ему шел.

– Но почему? Почему? – продолжала настаивать Марго. – Ведь вы сами сказали мне, что любите меня.

– Мужчина в порыве страсти готов сказать что угодно. Я виноват только в том, что я не каменный и чуть не поддался на вашу провокацию, – ответил Артур. – И слава Богу, что не поддался.

– Но зачем тогда все это? Зачем вы обнимали и целовали меня? Зачем говорили мне о любви? – Марго чувствовала, как на глазах у нее появляются слезы.

– А разве вы сами не хотели этого? Вы соблазняли меня. А я – нормальный мужчина, и мое поведение, в отличие от вашего, вполне естественно. – Он отчитывал ее, но, заметив слезы, снова обнял девушку.

– Послушай, малышка, – его голос стал мягким и просящим. – Я мог бы переспать с тобой, но я не подлец и не хочу, чтобы тебе потом было плохо. Все закончилось так, потому что я забочусь о тебе. И, пожалуйста, не рассказывай о том, что происходило сегодня в мастерской, ректору. Я понял, что у вас хорошие отношения. А у меня и так уже были с ним недоразумения из-за тебя. Не подведи меня еще раз. А я стану больше платить тебе за сеансы. Сколько ты хочешь?

– Не нужны мне ваши деньги, – побелевшими губами прошептала Марго.

– Но ведь ты согласилась позировать, чтобы заработать? Ты заработаешь больше, если будешь молчать, – произнес Артур.

– Я согласилась не из-за денег! – выкрикнула Марго. – Деньги мне не нужны. Вы знаете, кто мой отец? Мой отец Вячеслав Ремезов. Вы не знали этого?

Марго думала, что сразит его наповал, но Артур лишь рассмеялся.

– Нет, я этого не знал, – пожав плечами, сказал он. – А мой, как вы, вероятно, догадываетесь, Виктор Полетаев. Только что это меняет?

– Так вы действительно не знаете, кто мой отец? – удивленно спросила Марго.

– Нет, не знаю, – ответил Артур. – Я не припомню, чтобы слышал эту фамилию среди людей искусства. А остальные сферы меня не интересуют. А если вы намекаете, что происходите из обеспеченной семьи и деньги вам не нужны, тогда зачем вы согласились работать у меня? Только для того, чтобы переспать со мной? Может быть, именно поэтому вы так досаждали мне на занятиях? Могли бы просто сказать мне, зачем же было так напрягать свою фантазию. И я объяснил бы вам свои взгляды на секс. Я с удовольствием занялся бы с вами любовью: вы красивы и соблазнительны, и сами это знаете. Но я не желаю терять свою свободу и связывать себя отношениями с неопытной, наивной девушкой. Ведь чаще всего женщины весьма романтически относятся к своему первому мужчине. И хотят такого же отношения к себе, мечтая о свадьбе и белом платье, о букетах роз – словом, обо всей этой атрибутике, которая всегда вызывала во мне ужас своей мещанской пошлостью. А я всего этого дать вам не смогу, да и не захочу. Я ведь говорил, что дороже всего ценю свою свободу и в любви тоже. А вы не позволили бы мне остаться свободным, вы бы еще сильнее стали досаждать мне в институте, стали бы опять настраивать против меня ректора.

– Я никого не стану настраивать против вас, – с жаром возразила Марго. – А работать у вас согласилась потому, что я люблю вас.

– Что? Любите? – Артур весело расхохотался. – Так быстро? И, разумеется, навеки? А может быть, с первого взгляда?

Марго готова была сделать все что угодно, лишь бы он замолчал, так оскорбительны были его слова, так унизителен его тон.

– Подлец! – выкрикнула она, вложив всю свою обиду в полновесную пощечину, и замерла, потрясенная сделанным. Теперь она навсегда потеряла его.