Текст книги "Ship's Life, или «Океаны нам по щиколотку!» (СИ)"

Автор книги: Алина Пуаро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)

Глава 4. «Фреш мит и формула найт»

Первая половина си-дея пролетела почти незаметно, тогда как вторая тянулась просто бесконечно долго. Клиентов было очень мало, что было вполне логичным, ведь все нормальные люди предпочитали загорать и наслаждаться свежим воздухом, а не торчать в солнечный день в полутемном магазине. Алина просто засыпала на ходу.

– Хоть спички в глаза вставляй. – По ночам надо спать! – безжалостно заявила Лена, подпиливая ноготь, не вынимая рук из голубой косметички по вполне понятным причинам, заниматься маникюром на рабочем месте никому не разрешалось, но раз никто не видит… – А еще я ручку потеряла где-то. – В ящике возьми. – Есть хочу. Когда уже наш брейк будет?!Девочки остались вдвоем на промо вместе с Карлой, читавшей книгу в глубине магазина. Эстель одиноко скучала в косметическом отделе, заменяя, ушедшую на перерыв, Бренду. – Еще двадцать минут. И прекрати ныть. Думаешь, я меньше есть хочу? Не найдя никакого понимания со стороны Украины, девушка со вздохом одернула свое поло, которое на ее взгляд с утра стало на размер больше от того, что поесть ей сегодня так и не удалось, и пошла пообщаться к Южной Африке. Блондинка при виде девушке радостно замахала рукой: – Прикрой меня! Алине такая просьба не показалась странной, мало ли у человека чулок пополз или еще что-нибудь в этом роде. На секунду у девушке на лице промелькнуло удивление при мысли, что можно было бы для таких целей спрятаться за кассой или в магазине, но она, тем не менее, подошла к подруге, и повернувшись к ней спиной, старательно заслонила. – Да не по-настоящему! Я имею в виду: постой здесь минутку, я в туалет схожу! Ленка неподобающе заржала, вместе с тем напомнив:– Нас и так слишком мало, если Ким взбредет в голову проснуться и проверить, то я в этом не участвую, говорю сразу. Алина беспомощно почесала затылок, связываться с Ким ей хотелось меньше всего на свете. А то, что она ушла на перерыв, еще ни о чем не говорила. Лена была права, англичанка могла вернуться в любую минуту. – Может, потерпишь? Нас через двадцать минут сменят. Соседка по комнате скорчила рожу в след украинке и вздохнула:– А что еще остается? Умру от разрыва мочевого пузыря, и вам будет стыдно! – Скорее от недостатка никотина. Лена в карман за словом не лезла, это Алина давно уже поняла. Впечатление от украинской девушке у нее было немного двойственным. С одной стороны ее опыт и «наплаванность» вызывали зависть и уважение, хотелось завалить ее вопросами, получше узнать и ее, и до сих пор не понятную корабельную жизнь, дабы перестать походить на слепого котенка, с другой же стороны такая непримиримость и острый язык заставляли держаться от нее подальше. Было похоже, что казачьи корни Тараса Бульбы присутствовали в Ленкиной крови на сто процентов. Именно про таких говорили: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет!». Алина со вздохом снова посмотрела вокруг, на пустынный в это время этаж, потребила пару футболок на столе и снова пошла к Эстель. Та висела на телефоне, и еще не дойдя до косметики, Алина услышала имя Димитрия. Подождав несколько секунд и поняв, что это безнадежно, девушка вернулась на свое место. – У всех личная жизнь на корабле бьет ключом… – мысль прозвучала вслух, на что ее коллега с грохотом захлопнула ящик и мрачно отозвалась:– У кого как…Это походило на начало разговора. – А ты что, никого себе тут не присмотрела? – Мой парень уехал на каникулы! – отчеканила Лена. Алина не стала обращать внимание на напускную озлобленность, и хотя на нее можно было повесить табличку «Не влезай – Убьет!», сочувственно протянула:– Скучаешь, наверное? – Еще как…Девушка уже давно поняла, что везде, не только на корабле, люди не часто оказываются тем, чем они пытаются казаться. Вот и у железной леди подозрительно заблестели глаза:– Вик улетел в тот день, как раз когда ты приехала. В Питере. Я так ревела, что меня даже пассажиры ходили успокаивать. Теперь он два месяца на каникулах в своей Индии, и еще не известно на какой корабль его пошлют в следующий контракт. – Он индус?! – Алина не могла скрыть своего удивления. – Да я и сама знаю, что индус вроде не вариант. И далеко и страна бедная, и порядки у них там странные, и вообще…Это «и вообще» навело Алину на странную мысль, но она промолчала. – Даже ростом он меня меньше! У меня всю жизнь парни были высокие, а тут даже на руки и то взять не сможет, но… – она мечтательно вздохнула, – с ним все так было здорово, как в сказке. Мне чуть только что приглянется, на следующий день он уже бежит покупать, чуть я о чем-то заикнусь, все как по волшебству. – И что, даже не ссорились никогда?! А сколько вы вместе были, шесть месяцев? Ленка покачала головой:– Больше. Я на предыдущем контракте с ним познакомилась, потом через два месяца вернулась сюда из-за него. Вот считай. Ну, ссорились, конечно. Даже еще как ссорились. Один раз я просто собрала все его подарки вместе с босоножками, принесла ему, на кровать положила и все. – Что все? – Сказала, чтоб искал себе кого-нибудь другого для таких развлечений. Алине очень хотелось спросить, что за развлечения, но она предпочла промолчать на этот счет и вместо этого спросила:– И как вы теперь? Больше никогда не увидитесь? Почему он не может сюда же вернуться, как ты? На сей раз вздох был уже не мечтательным, а тяжелым, и стало ясно, что это ее больное место:– Его повысили прямо перед отъездом, так что он теперь менеджер, а у них не так легко менять корабль. – Ну, так ты сможешь. Девушка кивнула, но как-то не слишком уверенно. Через несколько минут появилась Бренда, и у девушки просто рот открылся, как шикарно она выглядела. Специалист по косметике на этот раз была одета как принцесса в длинное шелковое платье темно-синего цвета с корсетом. Юбка, стянутая у талии, свободно ниспадала до пола, открывая лишь туфли лодочки на высоком каблуке. Молодая женщина из Южной Африки, очень крупная по строению тела, в таком одеянии сразу превратилась в хрупкую тростинку. Она убрала волосы наверх, и это придало ей вид настоящей светской львицы, а Алине она показалась настоящей красавицей:– Вау! Вот это да! С ума сойти! Бренда, тебя надо прямо сейчас послать на конкурс красоты! Та лихо взмахнула подолом и присела в шуточном реверансе:– Буду рекламировать сегодня что-нибудь. Надо использовать шанс побыть в центре внимания. Ленка фыркнула, и к ним подошла Эстель:– Все, я пошла тоже красоту наводить. Всем привет. – А мы? – Алина уже изнемогла стоять на одном месте и ничего не делать. – Тебе сейчас Наташа придет, а мне еще полчаса ждать. Хоть бы кто-нибудь появился, продать хоть что-нибудь. Бренда ушла, шурша длинной юбкой, к своим баночкам и бутылочкам, Эстель пошла ужинать и переодеваться, и девчонки снова остались в одиночестве. – Ну, какой вообще смысл открывать магазин, когда никого просто нету! – Для украшения. – рассмеялась появившаяся Тамара. – вот посмотришь, вечером сюда все офицеры прибегут. Будет народное гулянье деком ниже. Обычно они все сначала гуляют по шопу, потом чешут к Бренде, наверное, половину наших парфюмов уже скупили, а потом, напротив джюэльри садятся пить кофе. – А официантки там и остальные тоже будут в вечерних платьях, красиво, наверное – вдруг высказала вслух только что пришедшую мысль Алина. – И пальмы давайте оденем в кринолин? – подхватила Лена. – Ты совсем что ли рехнулась? Какие официантки? Они же с едой работают, какое там платье вообще? И вообще, ты вовсе не обязана наряжаться, как не знаю кто, можешь просто быть в форме или костюме. – Вот еще. Платье, конечно! Во-первых, нет у меня костюма, а во-вторых, я обожаю вечерние платья. И, в конце концов, хоть раз буду выглядеть нормально на работе, а не как пугало огородное. – Ой, я б лучше в костюме осталась, так е-мое, для ювелирки свои правила! Так о чем это я? – опомнилась хохотушка, – Я ж сюда есть пришла. В смысле, кто есть идет, а то мне одной скучно! – Вон Натаха явилась. Можешь идти – кивнула украинка в сторону лестницы, – если только она не заснет по дороге. Рыжеволосая красавица выглядела так, как если б ее только что подняли с постели: на щеке отпечатался след от подушки, глаза были сонные, хоть и накрашенные, а волосы в немного лохматом хвосте. – Расческа есть у кого-нибудь? – простонала она вместо приветствия. – Я ничегошеньки не успела, проспала весь перерыв как крот! Лена молча вытащила маленькую щетку из недр косметички и всучила своей руммейт, сопровождая это движение весьма красноречивым взглядом. – У тебя там что целый склад? – полюбопытничала Алина, пытаясь заглянуть в голубую диковину. – Есть пошли! – голодную Тому не слишком интересовал этот вопрос, и она потащила Алину к выходу. Но когда они спустились вниз, дверь в столовую оказалась закрытой. – Как так?! – возмутилась Алина, безуспешно дергая ручку двери, хотя на таблички и так все было сказано. – И что нам, совсем не есть прикажете? – Не дергай зря, все равно закрыто. – непонятно довольным тоном прокомментировала коллега. – Пойдем-ка отсюда. – Это издевательство, – бурчала Алина, покорно следуй за подругой по длинному коридору третьего дека, по пути как всегда приходилось здороваться с персоналом, – Добрый вечер, какого фига они дают брейки, когда месс закрыт, не поверю, что наше руководство не в курсе. Стой, давай хоть к официантом зайдем, у них хоть бутерброд какой-нибудь стащить можно? Я в голодный обморок упаду, если не поем! Алина встала посредине дороги, но Тома потянула ее за рукав дальше:– Идем, говорю. Покажу тебе, где нормальные люди питаются. – Хм. – девушка подумала, что особого выбора у нее не было, так что в очередной раз покорно последовала за более опытной коллегой. – Возьмем лифт. – прокомментировала Тамара. – Ну, как у вас там на промо сегодня? Тоже мертвый сезон? Я у себя еле выстояла, очень хотелось залезть под кассу и заснуть там где-нибудь. Так эта швабра все утро проверяла какие-то бумаженции, даже кофе попить не удалось. – А без нее удается? – не став уточнять о ком шла речь, и без слов было ясно, – Лифт взять – это у тебя обратный английский перевод что-ли? – Что? – переспросила соседка, нетерпеливо поглядывая на пару хауз-кипперов, затаскивающих огромные мешки с полотенцами внутрь. – А ну да, с английского на русский, так просто короче… – Можешь не объяснять, я уже поняла, что здесь вообще царит странный языковой микст. – Ну типа того. Пошли, я смертельно хочу кофе и пиццы! – Пиццы?!Девочки чуть ли не бегом выскочили из белого коридора и оказались в гостевой части, но Тамару это ничуть не смутила и она, не раздумывая, прошла в огромное помещение с высокими потолками, огромными окнами во всю стену, сверкающее всюду и везде чистотой и никелированными подносами. Алина на секунду замерла, пораженная видом из окна, так неожиданно открывшимся перед девушкой. Море, огромное бескрайнее однотонно-серое, покрытое рябью до самого горизонта, небо, вобравшее, в отличие от своего собрата снизу, все оттенки голубого и сиреневого, размеченное тяжелыми лиловыми облаками, низко нависшими и подсвеченными заходящим багровым светилом, которое в одном месте прорывалось ровным розовым ореолом, распространяющим вокруг слабое золотое мерцание. Да, тут было от чего затаить дыхание. Тамару, как ни странно, неземная красота вообще не тронула, она уже стояла, сверкая белозубой улыбкой перед стойкой с диким количеством макарон, овощей и пиццы. Алина нерешительно приблизилась, тоже взяла тарелку и чуть не пустила слюнки, такой запах стоял вокруг. – Тут так красиво, заворожено прошептала девушка, – Слушай, а что мы тут делаем? Это же для гостей… – Не задавай глупых вопросов. Едим. Мне с грибами, паприкой, луком, пармезаном, цукини, и… – она задумалась, быстро прикинув количества места, на сковородке, куда высокий негр в белом фартуке, послушно накладывал перечисленные ингредиенты. – Ну ладно, все, наверное. Ах, да и два куска пеперони, пожалуйста, Рамон. Повар ловко пристроил сковородку на огонь и уже клал два ароматно дымящихся куска с круглыми кусочками колбаски на протянутую тарелку. – С чесночным соусом? – Ммм. Ну, гулять, так гулять. С чесночным. У нас перерыв два часа, надеюсь выветриться!

– Хорошо вам, шоппи, у нас так сорок пять минут перерыв, и хоть убейся. – Зато у нас работа тяжелее! Сегодня формула найт, так придется весь вечер украшать собой магазин! – И она называет это работой. – Непонятно к кому обращаясь, покачал негр головой в сеточке. – порезать тебя что-ли вместо пеперони на пиццу? – А ты в вечернем платье и на каблуках будешь продавать шоколадные даймонды? – А что? – Подбоченился тот. – Держи, готова твоя паста. Приятного аппетита. Через несколько минут Алина, слово в слово повторив за Тамарой все составляющие ее блюда, познакомившись с сообщительным поваром и получив свою тарелку с горячими макаронами, которые здесь именовались пастой, присела за стол к подруге, которая уже вовсю уплетала пищу, от которой прямо пар шел. – Вкуснотища! – Да уж. Нас так не кормят. – с набитым ртом подтвердила Тома. – Слушай, а почему мы каждый день тут не едим? – А кто нас сюда каждый день пустит? Просто сегодня нам повезло, точнее не повезло, но это смотря с какой стороны посмотреть. Когда у нас перерыв на обед, а наш месс закрыт, значит, мы имеем полное право заявиться к гостям. А иначе, фиг. – Значит, повезло! – уверенно заявила Алина, обжигаясь горячим куском с тянущимся сыром. – нет, ну как вкусно! – Просто мы голодные. Ну и пиццу, в принципе, тут хорошую делают. – Ну как тебе корабельная жизнь? Освоилась? Алина задумалась, однозначно ответь было сложно. – Пока непонятно, если честно. Такое ощущение, что я на другую планету попала. Вроде люди, еда, одежда – все то же самое, что и на берегу, а только копни поглубже, все по другому. А про отношения между людьми я вообще молчу. Тамара покончила с пиццей и придвинула к себе тарелку с макаронами. Вся посуда была одинаковых цветов, словно один огромный сервиз, в котором чашки, тарелки, блюдца и все остальное составляли между собой одно целое. – Ты что конкретно имеешь в виду, мужиков, работу или дружбу? – Да все вместе. – Ну про работу и дружбу могу сказать одно: лично мне это напоминает армию. Здесь через все проходишь вместе и если уж друзья завелись, так это и на всю жизнь. – За шесть то месяцев? Ну, не знаю. Мне, чтобы человека назвать другом, надо годами с ним общаться, и пройти через многое, а не так, поболтаться по морю, один контракт. – Ты за один контракт, дорогая, увидишь и переживешь столько, сколько нормальный человек на берегу за не сколько лет не осилит. Алина недоверчиво посмотрела на соседку, и даже на мгновение оторвалась от своей пасты. – Как это? – А вот посмотришь. – пророческим тоном произнесла Тома и фыркнула, – но про мужиков – страсти мексиканские, а ноль на выходе. – И ты туда же. Все об этом твердят. А ты что, тоже на себе проверяла? – Типа того. Алина никогда не отличалась особой тактичностью, но с Тамарой как-то очень просто было общаться, с кем-нибудь бы, может, она и подумала, но тут спросила напролом:– И как его звали? Тома с минуту помолчала, якобы поглощенная кофе, и, наконец, немного нехотя, но все же ответила:– Джованни. – И? – И ничего. Любовь была, прямо отсюда и до небес. Он меня отбил у одного хорвата на прошлом корабле. Таскал цветы охапками, вечно торчал у меня в магазине, шоколадными сердечками обкладывал кассу. Мы с ним постоянно были вместе, и на работе, когда он заканчивал, и закрывали ресторан, в аутсайде. Вообще, прямо таки Ромео, даже я почти поверила. – А дальше? – допытывалась Алина, потому что Тамара снова замолчала. – А дальше мы разъехались на каникулы, он звонил чуть ли не каждый день мне в Пятигорск, письма писал, и на следующий контракт мы собирались вместе на один корабль. Пауза снова затянулась, и Алина собралась было снова бестактно поинтересоваться, но Тома закончила сама с невеселой усмешкой. – По закону подлости, а может так и правильно, его послали на Милениум, а меня сюда. Мне-то не перевестись вообще никак, а у него дядя в офисе работал и вот он оказался на Констелейшене, это все-таки тоже в Средиземном море плавает, сказал отсюда уже легче. А потом писать стал реже и реже, а я узнала, что там его бывшая с предыдущего корабля, которая уехала через несколько недель как я там появилась. Они на тот момент якобы расстались. Ну, в итоге, парочка там сейчас так и плавает, ясное дело назад сошлись, и любовь теперь отсюда до небес у него уже не со мной. – А ты?! – А я что? У меня тут вино… – Тьфу, – Алина аж поперхнулась ромашковым чаем, на который сама не заметила, как перешла, – какое вино?! Этот хорват что-ли, губки бантиком, или серб, кто его там разберет?! Ты что не можешь к Джованни на корабль сходить? Если мы в одних портах, как я понимаю, стоим? Тамара выразительно повертела пальцем у виска, одновременно умудрившись приподнять одну бровь:– Во-первых, мы только через месяц будем в Средиземном, но даже если и так, я еще не совсем гордость потеряла, чтобы как его бывшая, точнее уж актуальная мадам румынка, бегать за мужиком по всему белому свету. Алина тут же оборвала себя, готовая засыпать подругу аргументами в пользу того, что за любовь нужно бороться, что нельзя просто так опускать руки, и еще много чего в том же духе. Томины слова, такие простые и понятные, о том, что у женщины должна быть гордость, и это мужчины должны бегать за ними, а вовсе не наоборот, сразила ее наповал. А ведь ну ничего нового девушка для себя не услышала, но просто подруга, несомненно, тоже переживавшая, с таким достоинством высказала эту прописную истину, что возразить было нечего, да и не надо было. – Какая ты молодец. – с чувством покачала головой Алина. Тут уж настала Тамарин черед удивляться:– Я? Почему молодец-то? – Потому что ты не прошибаешь лбом стенки, чтобы оказаться затем в соседней камере. – не очень понятно выразилась та в ответ. – Пошли? Я бы еще поспать хотела, наверное, а то всего пару часов спала. – Да поскакали! Не забудь, что переодеться надо в вечернее платье. Тебя будить? – Да-да, будить. Обязательно, а то просплю все на свете. А что там? – на секунду замешкалась она и махнула рукой в противоположенную сторону. – Бэк. Или афт, или как там его, спроси у греков лучше, как задница корабля называется. – То есть там конец Сенчюри? – Угу. Ты идешь, или что? Я прямо в лифте засну сейчас. Алина потопталась на месте и смущенно попросила:– Ты едь, я только на секундочку гляну. Я ни разу не видела, что там. Быстренько гляну и приду. Тома уже вовсю зевала, но все же умудрилась высказаться в перерыве:– Через полтора часа ты должна быть при полном параде. Но я тебе пораньше звякну, вдруг проспишь. Девушка согласно закивала и во всю прыть помчалась к огромным стеклянным дверям, привлекшим ее внимание. Снаружи стояли столики и в целом меблировка повторяла столовую для пассажиров, разве что столики стояли прямо у самого края, за которым далеко внизу шумел пенный белый след корабля, затейливый хвост которого не исчезал сразу, как девушка помнила, бывало после лодки, а тянулся почти на сколько хватало глаз, исчезая где-то вдали. Как только автоматические двери распахнулись, на нее прямо дохнуло теплым вечерним воздухом, к которому как везде, здесь, примешивался слегка сладковатый йодный дух. Алина постояла несколько минут пытаясь охватить взглядом нескончаемую линию горизонта. Но какой там взгляд, даже если вертеть головой как страус и иметь такую же длинную шею, обзор ограничивался какими-то двадцатью метрами задней палубы, а море было всюду. Огромное и беспокойно шевелящееся, а через какое-то время девушке стало казаться, что оно наступает всей своей массой на маленький кораблик, и вот-вот его проглотит, словно зверь маленькую мошку. Алина затрясла головой, отгоняя наваждение, и вдруг осознала, что почти стемнело. Испугавшись, что простояла тут не меньше часа, она уставилась на часы и ничего не поняла. Прошло от силы минут десять, а стемнело буквально на глазах. Лиловый цвет целиком исчез с неба, уступая серому и темно-синему, и лишь в нескольких местах солнце последним усилием прорывалась в золотые трещины облаков. Девушка пожалела, что с собой не было фотокамеры, а потом подумала, уже идя к лифту, что никакое достижение человека не способно было передать всей мощи и красоты природы, всех оттенков и такого простого непостижимого величия, которого человеку не дано было достичь, наверное, никогда. Попробую описать это в стихах, решила она, если, конечно, из этого что-нибудь выйдет, но я просто обязана попытаться…Проснувшись после брейка и решив, что лучше было бы совсем не спать, она под бодрым руководством Тамары пыталась выбрать себе платье. – Ну, нет у меня черного, что мне теперь за борт прыгать? Черноглазая подруга вертела в руках длинное голубое на корсете, купленное когда-то в Париже. – Тогда это. В мини юбке тебе Ким голову оторвет, да и мне заодно. Одевайся!

Та с сомнением смотрела на коллегу, не желая признаваться в том, что платье у нее вызывало свои болезненные воспоминания, и конечно же, ни с кем иным, кроме как с Дамианом, не связанные. – Не знаю. Оно какое-то чересчур праздничное. Может все-таки пиджак? – Не морочь мне голову! Туфли есть? – Босоножки. – Кошмар… Ну, покажи! Как можно жить без туфель?!Алина вытащила из необъятной сумки пакет с новенькими, еще ни разу неодеванными, босоножками и протянула Томе. Та с пренебрежением вытряхнула содержимое на пол и чуть не задохнулась:– О-о-о! Алина повернулась, наполовину облаченная в голубое и застегивая молнию, с испугом посмотрела на пол. – Что?! – Красота какая! Ты где такие урвала? – Не пугай меня так, я думала, ты их выбросишь сейчас с такими охами. – С ума я сошла что ли, такое чудо! – возмутилась Тома и поставила одну к другой прямо на стол. Обувь, и правда, была хороша: тоненькая шпилька черного цвета переходила в элегантный замшевый задник, от которого завязки с маленькими кисточками должны были обвивать щиколотку. Передняя часть в виде простого ремешка украшенного подобием переливающейся рыбной чешуи обхватывали пальцы, и больше не было ничего лишнего. – Будешь русалкой! – неизвестно чему обрадовалась Тамара. – Кстати голубой тебе очень идет. Быстро шнуруйся и …А это еще что?!Алина проследила за ее взглядом и ожидая увидеть что-то очень страшное, как пятно на всю задницу или еще что-то похуже, так ничего и не нашла. – Слушай, прекрати свои вопли. У меня сердечный приступ будет, честное слово! – Сердечный приступ будет у Кимберли, кода она увидит твою татуировку! – А что нельзя? – обреченно спросила девушка, уже заранее зная ответ. – Черт, нужно какое-то покрывало. А Тома дополнила:– Которого, конечно же, у тебя нет. Вообще-то нужен шарфик, или… О знаю. – она моментально вскочила на ноги. – Стой, сейчас принесу. Не прошло и нескольких секунд, как она вернулась, тяжело дыша. – Фу. Надо бросать курить! Одевай. Белый сюда подойдет. А потом брось его где-нибудь в магазине, я его тоже одолжила на последнюю вечеринку, косички заплетала. – На вечеринку? – шарф действительно идеально сочетался с нарядом. – Ну, как я выгляжу? – Отлично, офицеров сегодня в гифт-шопе будет явно больше обычного. Пойдем скорее, наша дракониха уже наверняка на посту. Вечер действительно был чудесным. Алина начала приходить к выводу, что работа имела свои полюсы, причем их было не так уж и мало. Греческие офицеры действительно прогуливались парами, останавливаясь в магазине с какими-то дурацкими псевдопричинами. Разве можно было поверить, что человек, с восемнадцати лет плавающий на кораблях, может интересоваться браслетами от морской болезни. Посмеиваясь про себя, девушка не пыталась даже объяснять им то, что они без сомнения и так знали, отсылая их к украинской коллеге, которой не составляло труда громовым голосом читать им лекции на тему пульсации. Те не скрывая своего разочарования, убегали общаться с Брендой, которая мило улыбалась любому, и казалось, была совсем не против общения. Все шло свои чередом, и даже Ким особо не свирепствовала сегодня, снизойдя до того, что накрасив тушью глаза, под руку прогуливалась с Никки по пятому деку. Вдруг Алине стало жарко, и она заметалась:– Наташ. Я пойду выйду? Подруга и без того заметила, поднимающихся по лестнице, Димитрия и Адониса. Оба были в форме и сияли, словно два новеньких начищенных сапога так, что не заметить их было не возможно. – Стой спокойно. Не съест он тебя. Девушка постаралась придать лицу какое-нибудь пристойное беззаботное выражение, и повернулась к подошедшей пожилой паре, заслышав краем уха ворчание Лены:– Алкоголики приперлись. Вот не ждали. – Почему алкоголики? – удивилась она. – А ты думаешь, они за молоком пришли? Смотри, что сейчас будет. Алина и без того не отрывала от них глаз, хотя изначальным ее желанием было прямо противоположенное. Молодые люди подошли поздороваться к Этель и постояв там с пару минут, не заходя на промо прошли в ликер-шоп к Младену. Девушка почувствовала себя оскорбленной в лучших чувствах, она была намерена гордо вертеть носом, будучи уверенной, что Адонис появился на седьмом деке только из-за нее, а он даже не соизволил подойти, тем самым смешав ей все планы. – Ты представляешь! – возмущение можно было почти потрогать. – Да за кого он себя принимает, турок мелкий! Наташа достаточно спокойно отнеслась к происходящему:– Алина, он же грек. Он в жизни при всех к тебе не подойдет, по крайней мере, пока не будет уверен в тебе на сто пятьдесят процентов, да и то еще не известно. И потом, он что, тебе, действительно, нравится? – Нет. – это больше напоминало шипение разъяренной гусыни. – Но как он смеет себя так вести?!Тем временем греки вышли из магазина с пакетом, из которого торчал блок сигарет Мальборо. – А Серж сегодня не работает? – как ни в чем не бывало, поинтересовался Адонис, а волки жадно уставились на нее, говоря все то, о чем слова молчали. – Он в локере на четвертом. – мило улыбнулась Алина в ответ и отошла к другому концу стола. Молодые люди переглянулись между собой и, громко переговариваясь на своем языке, направились к парадной лестнице.

– Вот на сегодня бутылка им обеспечена, – ядовито прокомментировала Лена, протирая кулон усыпанный мелкими брильянтами, а Наташа пояснила:

– Ну, они ведь не могут покупать алкоголь в открытую. Официально это запрещено, вот все и делается из-под полы. Серж им продает вместо чего-то по идентичной цене. Или Шон. Сомневаюсь, что Ким в этом участвует. Хотя кто знает. Вроде одна шайка-лейка…

Ее рассуждения были прерваны стройным хором, совершенно неожиданно рассеявший привычный гул из голосов, щелканий объективов, звоне чашек и восклицаний официантов. Алина так удивилась, услышав вдруг молодые задорные голоса позади себя, что совершенно позабыв и о греках и об их недостойном поведении, повернулась и стала разглядывать неожиданных певцов. Их было четверо, и они стояли на лестнице между шестым и седьмым деком, совсем близко от промо-эриа, так что Алина видела каждую черточку на лице и складочку на костюме. Два из них были темнокожие и два белые, все четверо выглядели очень элегантно и подтянуто, весело подмигивая посетителям, которые начали собираться вокруг при первых нотах.

– Кто это? – толкнула она локтем Оливию.

– Кто? – не поняла та по началу. Алина молча указала рукой. – Ах, А-капелла… Они из Америки. Все голубые, если ты об этом, и мне уже надоели до полусмерти, как та песня Синатры – «Нью-Йорк, Нью-Йорк».

– Надоели? – не поверила она своим ушам. Как такое может надоесть?!

Песни были старые американские, но так по-доброму и искренне они звучали из уст юных улыбающихся певцов, что у Алины на сердце потеплело и ей захотелось запеть вместе с ними. Она вовремя спохватилась и повернулась к забытому гостю.

– Так вы говорили… – начала она с виноватым видом, когда поняла, что это не нужно.

Пожилой мужчины в бежевом костюме просветлел лицом и с упоением выстукивал такт своей тростью. Алина понимающе улыбнулась и, положив зажатый в руке кулон из зеленого янтаря, стала разглядывать квартет. Она стояла прямо напротив главного входа в магазин, а так как зрителей становилось все больше и больше, скоро ей совсем не стало видно, а только слышно: «I love coffe, I love tea …». Девушка перебралась на край промо, к самому последнему столу и оказалась прямо напротив них, при этом пытаясь делать вид, что работает.

Песни привели ее в неописуемый восторг, так мило и непосредственно они звучали. Ребята пританцовывали на месте, общались с публикой по ходу песен, щелкали пальцами, а один из них еще и временами подыгрывал на губной гармошке. Музыки не было никакой, хотя по сути это и была музыка во всем ее проявлении, но не было инструментального сопровождения, молодые люди с лихвой его заменяли, заставляя людей вокруг шевелить плечами, хлопать и подпевать.

– А нашу следующую песню для вас споет мой друг Марк Айлонд, – вышел вперед худощавый юноша в розовой рубашке и с удивительно подвижным лицом, на котором, казалось, отражались все чувства одновременно. Сейчас оно выражало сочувствие, сожаление, негодование и все это с легким налетом иронии и дьявольского огонька внутри. – И это абсолютная правда, а вот почему он согласился это терпеть – спросите его об этом после шоу. У Марка оказался чистый и высокий голос, мягко и без труда берущий достаточно сложные переходы. Он спел песню о девушке, которую он любил, но которая гуляла с каждым парнем в квартале вместо него. Молодой человек выглядел совсем мальчиком, он был по своему красив, тонкими чертами лица треугольного лица, хотя он и выглядел немного отрешенным и слегка печальным, а еще Алине почему-то показалось, что он явно ставит себя выше других в обычной жизни. Но песня ей понравилась, и зрители тоже долго аплодировали. – Ну а эту песню вы, конечно же, помните по известному мюзиклу – «Les Miserables». – и розовая рубашка картинно приподнял брови, коверкая иностранное слово. Алина успела подумать, уж не на французском ли они собираются петь, а он между тем продолжил. – и споет ее ваш покорный слуга в сопровождении, естественно моих дорогих друзей и вас, уважаемая публика!

Как ни странно спел он ее на чистейшем французском языке без малейшего акцента,

– Следующей будет песня «Останься со мной» наш солист – Шон Браун! Приветствуйте!

Похоже, эта песня была достаточно известна, судя по реакции публики, которая обрадовано захлопала при этих словах. И вдруг худенький немного курносый чернокожий певец запел так, что у девушки захватило дух. Она даже перестала выстукивать мелодию ногтями по перилам, а просто замерла, не шевелясь до самого конца. Он пел с закрытыми глазами, сверкая белоснежными зубами, не нуждаясь даже в микрофоне, которых впрочем, ни у кого из четырех и не было. Но голос Шона проникал в каждый уголок кова-кафе, промо-эриа, и даже на пятом деке люди стояли, задрав головы и прислушиваясь к удивительному тембру. Его голос заставлял задуматься, если не о вечном, но так или иначе, если присмотреться к людям, они менялись, словно по волшебству, с каждой нотой. Вот толстая рыжая толстуха, в несуразном чересчур обтягивающем платье цвета морской волны, вдруг показалась Алине почти красавицей призрачной жемчужной улыбкой, которая так вдруг озарила ее лицо. Пожилой сморщенный дядечка молодцевато распрямил плечи и с нежностью обнял свою немолодою и некрасивую жену в черно-белом платье. И быть может, она снова показалась ему той стройной ясноглазой девчонкой в короткой юбке, которая покорила его сердце раз и навсегда. Двум одиноким бабушкам, скорее всего тоже вспоминались ухажеры, выстукивая ритм вышитыми вечерними сумочками, они были готовы пуститься в пляс с первым встречным, лишь бы на секунду ощутить ту легкость и задорность, давно, увы, покинувшая их ноги. Он пел с закрытыми глазами, казалось, целиком отдаваясь музыке, а лица людей разглаживались и молодели на глазах, становясь из настороженных расслабленными, из злых и расстроенных нежными и романтическими. Глаза сияли светом воспоминаний и любви. «В сорок лет жизнь еще только начинается» – вдруг всплыла в мозгу у Алины фраза из старого русского кинофильма. Что ж, видимо так и есть, а больше подумать она ничего не успела, зал взорвался шквалом оваций. – Ты слышала? – Алина в возбуждении задергала Наташку за рукав форменного пиджака. Реакция подруги была попроще, несмотря на то, что даже серьезная Карла вышла из магазина послушать Шона:– Тихо ты! Оторвешь сейчас рукав. Я уже месяц их слушаю. Алина же была абсолютно очарована музыкой и тембром голосов, таких разных, но таки замечательно звучавших вместе. Она почти ничего не смыслила в музыке, но чувства подсказывали ей нечто иное, чем понимание. – Боже, они такие все лапочки! – В полном восторге зашептала девушка на ухо рыжеволосой красавице. – Ну да, ничего. Только, кажется, они все немного того. – Чего? – Нетрадиционной ориентации. – Да какая на фиг разница. – Алине действительно было все равно. – Они так поют… – Ну, поют вообще-то неплохо, я тоже с удовольствием слушаю. Особенно после Антона, который вечно скуку нагоняет. Подруга согласно затрясла головой, не отрывая глаз от четверки, которая начала финальную песню. – А тебе какой больше нравится? – поинтересовалась она и спохватилась, – ну я имею в виду, если б они не были голубыми? – Хм… Если б не были? Ну, наверное вот тот с края, – она указала на того самого, с треугольным лицом, который пел о изменнице-девушке. – Да ну. У него такой вид, как будто ему ковровую дорожку к самолету забыли расстелить. Наташка прыснула. – Есть немного. Этакая важная птица. Зато он симпатичный. И вообще люблю, когда мужчина за собой следит. А этот в костюме такой, в галстуке… – и она мечтательно улыбнулась. – Жаль только, что мальчиков любит. – Слушай, а как здесь вообще к этому относятся? Ну ты понимаешь? – Абсолютно спокойно, знаешь ли. Даже на вечеринках иногда целуются-обнимаются. Греки, правда, этого не любят, ну а остальные вообще и не замечают, тут и лесбиянки романы крутят. Вон наш супервайзер Никки тоже тут герлфренд имела. А та уехала через пару дней после меня, так она тут что-то начала пытаться, я еле ноги унесла. Алина вытаращила глаза, позабыв даже про А-капелла:– Никки – лесбиянка?! Да ты что?! – Ну, по ней не так видно, как по танцорам, например, которые кроме как про кремчики-лосьончики между собой не разговаривают, но в крю-баре присмотрись, поймешь. – Мама дорогая, куда это мы катимся? – Алина растерянно смотрела на невозмутимую Наташку и отказывалась верить собственным ушам. – А она, что и правда, к тебе приставала? Наташка захлопала в ладоши, потому что мальчики закончили петь и уже раскланивались со зрителями. Алина тоже машинально начала поправлять золотые украшения на столе, но от темы девочки так и не ушли. – Она, конечно, не приставала в прямом смысле слова, руки не распускала, она же офицер, в конце концов, но ясно дала понять, что я ей нравлюсь, и она была бы не против продолжить знакомство. Кстати я бы на твоем месте тоже б поостереглась. – Что?! А я-то тут причем?! – А при том. Нечего было с Марлин целоваться. Они же с Шоном дружат, вот расскажет он Никки, что ты по этой части и будешь потом от нее спасаться… – Мамочки… – задохнулась Алина, с ужасом вспоминая ее первую греческую вечеринку. – я же совсем не по этой, она сама ко мне подошла, это просто шутка была. – запротестовала девушка, но тут клиенты начали проявлять недюжий интерес к янтарю, так как больше рассматривать все равно было нечего, и пришлось возвращаться к работе, хотя дурные предчувствия не покидали ее до конца рабочего дня.