Текст книги "Ship's Life, или «Океаны нам по щиколотку!» (СИ)"
Автор книги: Алина Пуаро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц)
Естественно история на этом не закончилась, а только началась. Оказалось, что нужных документов у них нет, что квартира, которую они снимали, не походит размерами, а зарплата недостаточна для содержания такой дорогостоящей собаки. Но французы просто не знали Алину, она была готова перелезть через стену, перегрызть колючую проволоку и похитить уже ставшего любимым пса под покровом ночи. А когда она узнала, что собак, попавших в питомник, и никому не приглянувшихся, через два месяца усыпляют, повергло ее в шок. Такой участи она не пожелала бы никому, даже таракану, а уж тем более такому красивому и несчастному существу, как Урикан.
На протяжении недели, каждый день девушка ездила к нему на скутере через весь город, везя в багажнике какой-нибудь гостинец, и медленно, но верно, лед тронулся. Через несколько дней Урик стал робко вилять хвостом при ее появлении, а в конце недели уже готов был снести дверь тюрьмы в нетерпении, когда же Алина откроет замок, и можно будет вылизать ей уши. Почему-то именно эта часть тела подверглась порыву собачьих чувств. И через восемь дней, ушедших на то, чтобы без зазрения совести подделать все нужные документы, Алина стала гордой обладательницей одного очень счастливого бультерьера. А уж сама новоиспеченная собаковладелица так и сияла, когда забирала его домой, так что, когда вопрос о переезде в Россию стал уже решенным, и речи не могло быть о том, чтобы собаку оставить во Франции. Сашка же был так упоен ее возвращением, что был согласен жить в одном доме даже с динозавром, если бы хоть один такой экземпляр сохранился до наших пор.
Доверяя досужим разговорам, страшным историям и неизвестно откуда берущимся новостям, люди думают, что любая собака бойцовой породы несомненно бросится на них при первой же встречи и если не убьет, то уж покалечит то наверняка. То, что вымысла во всем этом не менее, чем девять десятых, никого не волнует и любой прохожий перейдет на другую сторону тротуара, похватает все свои котомки на остановке или вообще повернет в противоположную сторону, даже если смертельно опаздывает, чуть вдалеке завидит пит-буля, стаффордшира или вообще этого дракона под именем бультерьер. Поэтому, Алина, вполне привыкнув к такой реакции на ее любимца, которая, впрочем, ее совсем не беспокоила, слегка удивилась, когда на Сашкином лице расцвела улыбка неимоверного обожания при виде здорового зубастого пса вылезшего из клетки, в которой он и провел весь полет.
А удивляться было, собственно говоря, и нечему. Рыжий любил ее так давно и так сильно, что поколебать это не смогли ни долгая разлука, ни расстояние, ни замужество и уж тем более ни собака, которая раз принадлежала ей, то и на нее распространялась его нерастраченная любовь. И когда он приехал забирать ее в заснеженный аэропорт, то и Урикан с этого момента стал частью его семьи.
Но их история началась намного раньше телефонного звонка, раздавшегося посреди ночи, и бесцветного от слез и отчаяния голоса, который произнес:
– Я развожусь. Послезавтра буду в Питере. Встретишь?
Этого-то можно было и не спрашивать. По его собственному утверждению, Рыжий готов был бегать по потолку при мысли о том, что после стольких лет, встреч и расставаний, она все-таки решила вернуться к нему. Алина была вовсе не так счастлива, хотя своими собственными руками долго и упорно разрушала то, что у нее было с Дамианом. Решить, кто именно был ей нужен больше, она была не в состоянии и тянула до последнего, пока уставший от скандалов и истерик муж не предложил пожить отдельно. И разъезжаться даже им не пришлось, Дамиан в то время находился в Америке по работе и просто решил не возвращаться. Случайно, а может и не совсем, прочтя письмо его матери о том, как правильно он поступил, и как сильно ей понравилась его новая подруга, Паола, Алина пришла в ярость и тоже собрала чемодан вместе, разумеется, с собакой.
Знакомы они с Рыжим были очень давно, с первого курса Института, и уже тогда длинноногая девчонка в короткой юбке, отбиравшая у него мячик в спортзале, где их команда играла в баскетбол, запала ему в сердце. Но тогда Алина была смертельно влюблена в капитана, а не в него, да и другие не оставляли ее без внимания, так что ему никак не удавалось с ней ни даже назначить свидание, ни даже просто поговорить.
Следующий раз жизнь столкнула их намного ближе, смешав карты так, что он оказался ее коллегой по работе. В этот раз она снова была влюблена и снова смертельно, на этот раз только расставшись с очередным молодым человеком, и не разбирая особо, закрутила роман с Сашкой. И если для нее это было лишь легким увлечением, то для него, однолюба по натуре, оказалось страстью на всю жизнь.
Повстречавшись какое-то время, она оставила его ради другого, тем не менее сохранив, и прежнюю влюбленность, причинявшей ей, привычные молодости, муки, и дружеские отношения с Рыжим, которому часто изливала душу. Так Сашка сам того не желая стал ее лучшим другом, в бесконечных беседах узнавая все сокровенные тайны ее души, влюбляясь все больше и больше, но скрывая это ото всех окружающих и даже частично от самого себя.
Цвет его волос, курносый нос и веснушки по всему телу, включая и лицо, не предавали ему вид Казановы, разве что зеленые, как крыжовник, глаза, могли бы принадлежать покорителю сердец, да и те прятались то за стеклами очков, то за линзами, но страдал он совсем не от этого. Алина и не подозревала о глубине его чувств, ей нравилось его упрямство и готовность всюду и везде ее сопровождать, даже в самых сумасшедших вылазках, когда в три утра в одной из иногородних командировок ей вдруг захотелось шашлыка. Его цинизм и черный юмор, профессиональную хватку, острый ум и образованность всегда ей импонировали. Надо сказать, что девушкой она была не глупой, а особо увлекалась чтением серьезной литературы, и если человек не знал, кто такой Томас Вульф, например, то и разговаривать, по ее мнению, с ним было не о чем.
С Сашкой они тогда вместе работали и много ездили по стране, живя в одном гостиничном номере. Часто спали в одной кровати, когда после долгого ночного разговора «за жизнь» ей было лень возвращаться к себе. В тот период своей жизни Алина начала выпивать, а он хоть и пытался этому помешать, но слушал. Слушал ее слезы о другом, ее жизнь, боль, обиду…
Разрывы с любимым человеком бывают, скорее всего, в жизни у каждого. Кто-то переживает это тяжелее, кто-то легче, но в двадцать с небольшим все кажется гораздо острее. Алине казалось, что она горела в медленном огне, хотя всеми силами пыталась этому сопротивляться, и так уж получилось, что Рыжий знал о ней такое, чего никогда бы не подумал даже ее родной отец. То, что девушка похоронила мать, едва ей только исполнилось восемнадцать, наложило на характер Алины ничем неизгладимый отпечаток. Если теряешь родного человека, одно это может изменить тебя навсегда, но сознание, пусть даже и порой не соответствующее действительности, того, что ты мог бы помешать этой смерти, грызет тебя изнутри настолько, что ты уже никогда больше не сможешь быть прежним.
Он не переставал удивляться, какой разной она была с людьми на работе и ним, днем, не расслабляясь ни на секунду, сохраняя на лице очаровательную улыбку, ни взглядом не выказывая того, что творилось у нее в душе, и ночью, сжимая кулаки до крови под ногтями.
В итоге он знал ее настолько, что мог сказать заранее понравится ли ей та или иная книга и угадать, что Алина ест в офисе перед компьютером, когда они переписывались по интернету. Но однажды девушка призналась, что в России ей все надоело, что жить в одной стране со своим бывшим она больше не в состоянии, что нужны новые ощущения, мечты, моря и страны. У нее возникла идея провести каникулы во Франции, которые как она правильно подозревала, могли несколько затянуться. В глубине души Сашка пришел в ужас, но ничем это не выказал. Характерами молодые люди были очень похожи, но в одном все же сильно различались. Если Алина была готова бороться до конца, даже если все вокруг кричали о бессмысленности этой борьбы, она шла напролом несмотря ни на что. Часто от этого набивая себе многие и даже чересчур многие шишки, но и также часто выходила с победой там, где другие уже давным-давно сложили оружие.
Рыжий же был от природы фаталистом, и несмотря на сильный характер и силу воли, всегда безразлично смотрел на то, как тонет его лодка. Вот и сейчас молодой человек не предпринимал ничего до самого последнего дня, когда вдруг то, что он ее потерял, встало перед ним неумолимым фактом. Тогда в пять утра дня, а точнее ночи перед отъездом, он позвонил в ее дверь, за которой только недавно утихла прощальная вечеринка, с признанием и просьбой остаться.
– Мне кажется, что я тебя люблю. Прошу тебя, останься. Я никогда не видел таких сильных как ты и никогда не полюблю никого другого. – так странно прозвучали его слова на лестничной клетке, куда вышла девушка, не желая тревожить только что уснувших многочисленных гостей.
– Тебе кажется? – от общения с ним Алина тоже получила долю здорового цинизма.
– Я уверен.
– А тебе не кажется, что сейчас поздновато для таких признаний. Я завтра уезжаю, и уже ничто меня не остановит! Я не хочу здесь больше оставаться!
И несмотря на его сбивчивые объяснения и непродолжительный разговор, она захлопнула за собой дверь, а наутро покинула страну. Он смирился, но не хотел совсем прекращать общаться: он написал, она ответила. Поначалу на новом месте никому не бывает легко, а тут еще прибавьте чужой язык, обычаи и образ жизни. То, что у нее не было документов на работу, места, где жить и даже французским она владела не очень уверенно, ее как раз не смущало, но оказаться первый раз одной, без друзей и родных, работая с высшим образование официанткой, оказалось даже для нее делом не совсем легким. Так и вышло, что его письма, наполненные тихой нежностью и заботливой грустью, стали для нее отдушиной, ниточкой, связывающей ее с прежней жизнью, и поддержкой в трудные минуты. Писем было столько, что можно было бы опубликовать целый роман, а для девушки они стали необходимыми, как воздух.
Он никогда не звал ее обратно, зная, что во Франции Алина счастлива гораздо больше, чем была в России, но продолжал писать почти каждый день, ибо по-другому не мог. В их отношениях уже тогда светилась какое-то странное понимание друг друга и нежелание ничего менять. Она доверяла ему и дорожила им больше, чем кем бы то ни было в ее жизни, но в то же время и не думала хранить ему верность. Он знал обо всех ее любовниках, никто из которых не задерживался надолго, но это не мешало ему каждый раз вздрагивать и судорожно оглядываться всякий раз, когда на улице доносился запах ее духов, и продолжать надеется, что когда-нибудь они будут вместе.
Потом в жизни Алины, как и следовало ожидать, появился кто-то дольше, чем на несколько ночей, когда в баре ее пригласил выпить загорелый блондин с задорным взглядом зелено-голубых глаз. С Дамианом все, от начала их отношений и до их разрыва, было очень просто. Тринадцатого мая они познакомились, через неделю он переехал к Алине, в июне они поехали вместе в отпуск, а в августе решили пожениться. И все это притом, что с предыдущим своим молодым человеком девушка разошлась именно по той причине, что не хотела никаких серьезных отношений.
Дамиана можно было охарактеризовать так:
В четверг, придя с работы и моя руки в ванной, он мимоходом бросил:
– Знаешь, я тут видел одну классную штуку в магазине.
– Да? – Алина рассеянно подняла глаза от каталога к диплому по советскому дизайну. – В тысяча девятьсот восемнадцатом во ВХАТЕМАСЕ без присутствия спроса со стороны…Что именно?
– Кхм. – он кашлянул. – Да вообще-то ничего особенного. Я подумал, что неплохо бы было снова сесть на мотоцикл. Вот и приглядел один.
Алина чуть не подскочила на стуле:
– Ты в своем уме? Мы еще не выплатили кредит за мой скутер. Машина же на стоянке. Какой мотоцикл в Париже?
– Да, нет. Я же просто подумал…
В пятницу, приблизительно в то же время, Алина ответила на звонок мужа по мобильному телефону и услышала:
– Малышка, посмотри в окно. У меня для тебя сюрприз.
– Иллюстрация к Маяковскому «Разговор с фининспектором о поэзии». – Она все еще сидела над дипломом. – Иллюстрация к…
Безо всякой задней мысли, отодвинув от себя ноутбук, и собаку, которая уже минут пять сходила с ума при виде любимого хозяина за стеклом, она выглянула и так чуть оттуда не выпала. Внизу прямо посреди дороги стоял новенький спортивный мотоцикл «Ямаха Р1» и поблескивал синим глянцем на солнце. Кто разбирается хоть чуть-чуть в этих двухколесных монстрах, даже понять, что этот зверь был предназначен для гонок по автотрассе, а никак не для многомиллионного города с огромным количеством светофоров.
– Я и шлем тебе купил! Спускайся, надо его опробовать.
Алина еще несколько минут созерцала счастливого мужа, и мучимая плохими предчувствиями и размышлениями на тему, сколько денег уйдет на его обслуживание, помимо выплаты еще одного кредита, который явно не поможет их и без того не шикарным финансам, отлепилась от окна и молча сняла с вешалки кожаную куртку.
Их жизнь хоть и радовала девушку разнообразием, но уж чересчур было все неконтролируемым. Он мог забыть встретить ее с ресторана в 3 утра и заснуть, когда она одна возвращалась ночью по злачным районам Парижа. Мог заявить, что ему надо отдохнуть и уехать на выходные к другу. Мог преспокойно с восторгом и на полном серьезе принести домой визитную карточку режиссера порнофильмов. И хотя он был неисправимым оптимистом, с добрым сердцем и легким характером, Алина часто уставала от такой легкости, которая превосходя ее собственную разболтанность, периодически просто ее пугала, с одной стороны заставляя девушку быть более дисциплинированной, а с другой, задумываться все чаще, зачем ей это нужно.
Но все это было после. До этого была свадьба, много гостей, знакомство с пищащей от гнева и неприязни свекрови, и неимоверно радостным свекром, и остальным семейством и то, как Рыжий это воспринял, а точнее как не воспринял. Никак. Он просто перестал писать. Совсем, что Алине далось гораздо труднее, чем она себе представляла. В последнем письме он написал, что любит ее все равно и желает ей счастья, и если это тот единственный, которого она всю жизнь ждала, что ж, да будет так.
Девушка впала в панику и начала строчить одно письмо за другим, но ответа уже не было. Она вовсе не хотела так его терять. Терять человека, к которому так привыкла, и без которого уже не представляла свой день? Того, который любил ее, наверное, как никто и никогда в жизни ее любить не будет? Нет, она была не готова его отпускать, но все Алинины попытки, ни к чему не привели.
Безуспешно она пыталась объяснить, рассказать о том, что они могут и дальше быть друзьями, что нельзя терять друг друга, если они смотрят на жизнь одними глазами, что она не сможет без него обойтись и не понимает, что в сущности изменилось. Но в глубине души девушка все прекрасно осознавала: теперь она официально будет принадлежать другому человеку. Рыжий хотел ее видеть не другом, а женой, а теперь все его мечты и надежды пошли крахом, а продолжать страдать он больше не хотел, итак слишком долго тянулись эти странные отношения, и Алине ничего не оставалось, как смирится.
Хотя сейчас по возвращению в Россию она и пыталась себя убедить, что ее муж был ужасным человеком, ей с ним было хорошо. То, что они были абсолютно разными людьми, не мешало им вместе отлично проводить время, ходить по ресторанам и ночным клубам, посещать друзей и ездить загород на мотоцикле. Девушка разрывалась между работой, приработком и учебой, но даже несмотря на это у нее хватало времени тосковать по утерянной дружбе или, может, это было что-то большее? Ее часто смущало то, что с Дамианом она не могла поговорить ни о своей дипломной работе, ни о музее в котором мечтала работать, ни о прочитанной книге или увиденной картине. Его интересовали другие вещи: футбол, мотоциклы, машины, танцы и, пожалуй, еще немногое из политики той страны, которой он считал своей родиной – Венесуэлы.
Семейная жизнь Алины выглядела однобокой, она подсознательно это чувствовала, но как это изменить, не имела ни малейшего понятия. Старания научить мужа чему-то, что было важно для нее, словно растворялись в воздухе. Париж, город моды, живописи, литературы, архитектуры, кладезь музеев и библиотек, где даже на кладбище можно было прочесть не одну страницу истории французской столицы, почему-то не мог заинтересовать, казалось бы, не самого глупого его жителя.
Дамиан был французом по рождению, но родители его развелись еще, когда он был ребенком, и мать вышла замуж за венесуэльца по имени Жерар, в чьей огромной семье он и провел большую часть своей жизни. Характером он тоже никак не походил на вечно недовольных французов, являясь отличным примером веселого жителя Латинской Америки. Какое – то время она старалась жить его интересами, но научится танцевать меренги и сальсу или не вцепляться в водителя, когда они летели по ночной автотрассе, оказалось не таким уж сложным, а девушке все также чего-то не доставало, и она все больше скучала по Рыжему.
Можно ли ее брак было назвать счастливым или нет, об этом можно было судить, подсчитав, сколько раз за три года она была счастлива, на что девушка, если бы ее спросили, пожалуй, назвала бы цифру три. Воспитанную на всевозможных сказках со счастливым концом, на исторяих любви до последнего вздоха, Алина хотела и свою историю видеть таковой. Но ее взаимоотношения с мужем были похожи на Пизанскую башню с тем лишь отличием, что в Пизе башня стояла хоть косо, но крепко, а ее семейная жизнь, то и дело грозила рухнуть.
Женщина поопытнее, разумеется, не стала бы на ее месте заниматься хлопаньем дверей и высказываньями в духе «Ты настолько глуп, что даже не знаешь, кто такие импрессионисты?» и вела бы себя по-другому, ведь Дамиан был достаточно умен, просто необразован и неприучен к таким тонким материям. А Алина думала, что любой нормальный человек просто обязан интересоваться музеем Орсе, а уж образование – это личное дело каждого, в крайнем случае, дело родителей, если речь идет о ребенке. Дамиан ребенком не был уже давно, но и учиться особо желанием не горел, и тем для разговора оставалось все меньше и меньше, и под крышей дома на улице Перье все больше сгущались тучи.
Масла в огонь подливала свекровь, приезжающая навестить их, и в Париже, и в Венесуэле, куда в свою очередь молодая пара приехала провести каникулы. Скандалы продолжались уже по другую сторону океана. Элизабет и Алина, как ни странно, оказались похожими друг на друга не только внешне, но и внутренне. Обе были привлекательными блондинками сильным характером, обе любили спорт, море, сильные ощущения и Дамиана, а что самое главное, ни одна не привыкла отступать. Путешествие по стране, джунгли Амазонки, пляжи Карибского моря, загорелый и подтянутый мужчина рядом, все это было приправлено сочными ссорами со свекровью, напоминая настоящие бразильские страсти. И именно в этот прекрасный момент, спустя почти год молчания, снова пришло письмо от Рыжего.
«Привет… Этот раз следующий после последнего… я на грани все остальное сейчас не существует… Все остальные видят маску… Для того чтоб увидеть меня, ты, я помню, злила меня не в трезвом виде… я не могу без тебя… Я пытаюсь убить даже воспоминания, но продолжаю писать тебе письма… Когда лежу ночью, пытаясь уснуть. Прошу… Пожалуйста… позволь мне забыть тебя…»
Алина снова сидела перед компьютером и снова смотрела на монитор, улыбаясь сквозь слезы. О нет, это явно была просьба не забыть, а наоборот – вернуться. К чему? К тому, что было? И опять все завертелось по новой: звонки, письма, телефонные сообщения. Она здесь, он там, все было просто и понятно для девушки, но не для молодого человека. У нее была теперь и духовная и, если можно так назвать, материальная сторона жизни, а у него снова терзания и вопросы без ответов.
Так прошло еще полгода, и Алина окончательно поняла, что запуталась. Съездив пару раз в Россию, она также поняла, что жить там не хочет. Мрак и бюрократия родной страны, равно как и ее чудесный климат а-ля дождь со снегом ничуть не поменялись, и что Францию, где здоровались даже водители в автобусах, а Лазурное побережье несравнимое даже с Карибами, где уж там Финскому заливу, ей оставить будет очень тяжело.
К колебанию на чаше весов присоединились друзья и родственники, прекрасно обо всем осведомленные, ибо скрытностью девушка не отличалась. В основном они держали сторону Дамиана. Друзья, принадлежащие к сильному полу из мужской солидарности, девчонкам же просто импонировал гораздо больше голубоглазый блондин, чем сомнительный рыжий, и институт брака в России принято соблюдать до последнего, даже если оба супруга уже давно не живут вместе. Сам Дамиан как-то очень спокойно реагировал на сложившуюся ситуацию, по мнению Алины, потому что сам был не идеален. Один раз она нашла у него в машине чужую женскую помаду, а другой раз счет из отеля, когда он должен был быть у друга, на что у него, конечно же, находились объяснения, которым приходилось верить, за отсутствием доказательств. А сам он был настолько не ревнив и уверен в себе, что даже на секунду не мог представить уход жены, спокойно готовясь к новой работе в США.
Когда он улетел, и девушка осталась одна в их парижской квартире, над Алиной навис выбор с большой буквы «В», дипломная работа, продажа квартиры в Санкт-Петербурге, предполагаемый переезд в Штаты, и все это вместе взятое привело девушку к мощнейшему нервному срыву. Желудок абсолютно отказался воспринимать пищу, ее выворачивало наизнанку по несколько раз в день, она перестала спать по ночам, а если и засыпала на какие-то полчаса, то просыпалась с криком и в слезах.
Похудев на семь килограмм, она приняла решение. Так дальше продолжатся не могло. Столько миллионов раз она передумывала и снова возвращалась к одному и тому же. Здесь был ее дом, который она построила своими руками на пустом месте. Работа и учеба не свалились ей на голову неоткуда, она мучительно и упорно этого добивалась, а теперь ей нужно было все бросить? Муж, даже не образованный и не идеальный, но любящий и терпящий все ее недостатки, с которым она просыпалась вместе почти три года каждое утро, о котором она привыкла заботиться и делить невзгоды пополам, он все еще оставался ее мужем. Девушка поняла, что не готова уйти из этой квартиры, собрать все вещи и плюшевые игрушки, их общую собаку, выкинуть то белое платье, в котором выходила замуж. А самое важное, Алина просто не могла себе представить, как она объявит ему о своем уходе, не могла посмотреть в его глаза, не могла сказать, что уходит к другому. Решение оказалось не в пользу Рыжего. О том кого же она все-таки любит, Алина даже не хотела и задумываться.
Теперь уже девушка написала очередное прощальное письмо, стерев все предыдущие, и поставила блок на его адрес. То, что пережил он, читая это письмо, ее уже не волновало, так как решение это потребовало все оставшиеся силы, которых и так уже было не много. Алина постаралась придти в себя, но все стало только хуже. Муж был далеко, из родных поблизости никого не было, а обратится к Рыжему за поддержкой теперь было бы уже смешно. Если бы не собака, она бы просто перестала выходить из дома. Девушка ни с кем не хотела разговаривать из французских друзей, а русские приходили в ужас от звучания ее голоса по телефону. Когда звонил Дамиан, разговаривать без слез она была просто не в состоянии, и через какое то время, понимая, что не справится в одиночку, кошмары по ночам становились все реальнее, а есть она все также не могла, она попросила его вернутся, на что получила яростный отпор.
Каждый телефонный звонок теперь заканчивался скандалом, и он никак не мог понять, что нужен ей, как и не видел причин возвращаться в разгар рабочей командировки, которая тянулась уже месяц и должна была окончиться еще только через шестьдесят дней. У Алины был на руках купленный билет до Маями, но не было визы, а муж после серии разборок по телефону начал считать, что это присутствие нервной жены никак не поспособствует его карьере, так его заботящей на тот момент, так что высылать приглашение уже не горел желанием.
Так она и оказалась снова в России, куда так не хотела возвращаться и где совсем себя не представляла, однако жизнь сама все расставила по своим местам, всех заставив расплачиваться по своим счетам. Более или менее выздоровев, набрав нормальный вес, и перестав походить на узника Бухенвальда, Алина стала размышлять, что же произошло, кто виноват, и что теперь со всем этим ей делать. Поначалу она просто была счастлива потому, что ее больше не тошнит и не надо засыпать с телефонной трубкой в руке, слушая успокаивающий голос отца. Через какое-то время девушка устроилась на работу и буйная натура, требующая выхода, заставила ее начать ремонт в квартире. Они устроили перепланировку, прорубив стену на кухне, поменяли кафель, самостоятельно отдирая старые плитки, поклеили новые обои и покрасили стены там, где их не было.
Рыжий был и счастлив и нет одновременно. Пока любимая выздоравливала, он на цыпочках ходил по квартире, боясь нарушить и без того хрупкий сон, был готов не только собственноручно вырубать стены в доме, но и построить отдельную лестницу ведущую на седьмой этаж, если бы он только пожелала. Он полюбил бультерьера и считал его уже своей собакой, забирал ее с обеда на работе и привозил обратно, но никак не мог остановить истерики, причина которых, как он видел, таилась не столько в смене обстановки, но в изменениях в личной жизни. Когда они были на расстоянии, он с уверенность мог рассказать о ее чувствах, ведь это казалось таким естественным, иначе, зачем же было все это? Сейчас же, слушая давящийся слезами голос, рассказывающий о разорванных вещах и разбитых свадебных бокалах, он невольно спрашивал себя, сможет ли когда-нибудь снова сделать ее счастливой и что же сделалось с той любовью, которой дышало каждое ее письмо?
Через несколько месяцев исчезло и то бесконечное доверие, на котором строилась вся их история, а вместо него появился корабль, который снова должен был увезти ее от Рыжего. И снова он не пытался ей помешать, снова был готов ждать, так как с самого первого вечера, когда они ехали из аэропорта с Уриканом, он знал, что день, когда Алина снова пустится в путь, не за горами. От мужа не было ни слуха, ни духа, решительного поступка от Сашки, как всегда, ждать тоже не приходилось, и Алина чувствовала, что поступает правильно. Где-то подсознательно она соглашалась со словами отца, который слишком хорошо знал свое чадо о том, что ни один из этих мужчин ей не подходит: «Из одного быка ты своими руками сотворила теленка, который теперь будет плестись за тобой всю дорогу, а другой по интеллекту этому самому теленку ничем не уступает». Но для того чтобы удостоверится и вообще понять и саму себя и то, что ей вообще нужно было от жизни, этот корабль под названием Сенчюри подходил как нельзя более кстати.
Рассматривая фотографию лайнера на сайте в интернете, девушка пыталась хотя бы отдаленно представить себе, что ее ждет. Выходных контракт не обещал, но работа вроде б была не пыльной, так что этот момент ее не смущал. И вообще, после дней, когда с основной работы она сбегала на учебу, потом неслась на приработок, с которого в три утра возвращалась на роликах через весь город, Алине уже ничего не было страшно. Но предстоящее мероприятие на шесть месяцев, отличалось от всего, что ей раньше приходилось делать, поэтому девушка терялась в догадках. На подготовительной стадии куратор объяснил не многое: то, что комнату чаще всего делишь с соседкой, что с пассажирами нельзя поддерживать никаких отношений, что ходить нужно будет в форме и говорить преимущественно на английском. Пожалуй, это было все, что девушка знала о корабельной жизни.
Денис, парень, который занимался ее документами, как-то странно усмехнулся, говоря о том, что побывавший на корабле, никогда уже не станет прежнем. И что там быстро проходишь полную проверку. Алине такое описание только добавило сомнений. Проходя интервью, она познакомилась с четырьмя очень милыми девчонками из Питера. У каждой, естественно была своя история, но больше всего ее поразила Катька. Худенькая, как подросток молодая девушка уже три года встречалась, если можно было так назвать с чрезвычайно ревнивым американцем, а уехать к нему не представлялось возможности и молодые люди виделись только в отпуска, урывками. Так что для нее этот корабль был возможностью соединиться с любимым. Для остальных попыткой изменить жизнь к лучшему, а может и устроить ту часть, которая называлась личной.
Как ни странно, никто не ехал туда за деньгами, о чем всем клятвенно обещали на интервью. Ольгу, высокую брюнетку послали на Миллениум, а больше пока вызовов никому не сделали. Та тоже понятия не имела, что ждать от круизных лайнеров, для нее это вообще будет первый выезд заграницу. Что-то у кого-то спрашивать не имело смысла, народ там побывавший отмахивался от девчонок, как от назойливых мух. Мол, сами все поймете, рассказывать бесполезно. Становилось все интереснее.
Алина месяц назад уже предприняла попытку уехать из страны, но такую, вспоминать о которой было стыдно. По интернету девушка познакомилась с чернокожим тридцатилетним профессором из Лас-Вегаса и тот неожиданно приехал. За неделю между ними ничего не произошло, Алина позволила только поцеловать себя на прощанье, но скрывание от Рыжего, и попытка убедить самое себя, что стерпится – слюбится, потерпела полное фиаско. Крис хоть и соглашался на любые условия, в том числе и ночи на диване в соседней комнате, но сердцу не прикажешь. Он был очень интересным собеседником, внешне высокий и достаточно привлекательный, и что больше всего ей нравилось, что он умел, как и Сашка, играть в баскетбол. Но… Но девушка смотрела на него и ничего для себя не видела. Когда он улетел, она только вздохнула с облегчением.
С Сашкой к тому времени общаться ей тоже становилось все труднее и труднее. Мысленно девушка уже оставила его, но фактически они все еще продолжали жить вместе, и все друзья их считали парой. У Алины не хватало решительности, как и в случае с Крисом, расставить точки над и. И девушка лучше других знала, что, во-первых, так долго продолжаться не может, а во-вторых, ей еще придется дорого за это заплатить.
